Вернуться в Россию — стихами»: эмигрантская поэзия XX века

В XX веке из России эмигрировали миллионы жителей: одни уезжали после революции, другие в годы Великой Отечественной войны, третьих высылали из СССР как «неблагонадежных». В числе эмигрантов в разные годы оказывались известные поэты и прозаики. Многие из них так и не вернулись и до конца жизни не могли с этим смириться. Они посвящали родине свои произведения, вспоминали прошлое и мечтали снова увидеть Россию.
Хожденье по мукам, что видел во сне,
с изгнаньем, любовью к тебе и грехами.
Но я не забыл, что обещано мне
Воскреснуть. Вернуться в Россию — стихами.
Георгий Иванов. «В ветвях олеандровых трель соловья…»
Знакомьтесь с поэзией знаменитых эмигрантов в нашей подборке. Читайте произведения Марины Цветаевой, Ильи Эренбурга, Иосифа Бродского и других авторов, которые уехали из России в разное время, но писали о ней даже за рубежом.
Марина Цветаева
Тоска по родине!..
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где — совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично, на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне все — равны, мне всё — равно;
И, может быть, всего равнее —
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.
Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И всё — равно, и всё — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…
1934 г.
Родина
О, неподатливый язык!
Чего бы попросту — мужик,
Пойми, певал и до меня:
«Россия, родина моя!»
Но и с калужского холма
Мне открывалася она —
Даль, тридевятая земля!
Чужбина, родина моя!
Даль, прирожденная, как боль,
Настолько родина и столь —
Рок, что повсюду, через всю
Даль — всю ее с собой несу!
Даль, отдалившая мне близь,
Даль, говорящая: «Вернись
Домой!» Со всех — до горних звезд —
Меня снимающая мест!
Недаром, голубей воды,
Я далью обдавала лбы.
Ты! Сей руки своей лишусь, —
Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля —
Гордыня, родина моя!
1932 г.
Надежда Лохвицкая (Тэффи)
На острове моих воспоминаний
Есть серый дом. В окне цветы герани,
ведут три каменных ступени на крыльцо.
В тяжёлой двери медное кольцо.
Над дверью барельеф - меч и головка лани,
а рядом шнур, ведущий к фонарю.
На острове моих воспоминаний
я никогда ту дверь не отворю!..
Лариса Андерсен
* * *
Я думала, Россия — это книжки.
Всё то, что мы учили наизусть.
А также борщ, блины, пирог, коврижки
И тихих песен ласковая грусть.
И купола. И тёмные иконы.
И светлой Пасхи колокольный звон.
И эти потускневшие погоны,
Что мой отец припрятал у икон.
Всё дальше в быль, в туман со стариками.
Под стук часов и траурных колёс.
Россия – вздох.
Россия – в горле камень.
Россия – горечь безутешных слёз.
Георгий Адамович
За все, за все спасибо
За все, за все спасибо
За все, за все спасибо. За войну,
За революцию и за изгнанье.
За равнодушно — светлую страну,
Где мы теперь «влачим существованье».Нет доли сладостней — все потерять.
Нет радостней судьбы — скитальцем стать,
И никогда ты к небу не был ближе,
Чем здесь, устав скучать,
Устав дышать,
Без сил, без денег,
Без любви, в Париже…
Иосиф Бродский
Мне говорят, что нужно уезжать
Мне говорят, что нужно уезжать.
Да-да. Благодарю. Я собираюсь.
Да-да. Я понимаю. Провожать
Не следует. Да, я не потеряюсь.
Ах, что вы говорите — дальний путь.
Какой-нибудь ближайший полустанок.
Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь.
Я вовсе налегке. Без чемоданов.
Да-да. Пора идти. Благодарю.
Да-да. Пора. И каждый понимает.
Безрадостную зимнюю зарю
Над родиной деревья поднимают.
Всё кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать — и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье.
Вези меня по родине, такси.
Как будто бы я адрес забываю.
В умолкшие поля меня неси.
Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.
Как будто бы я адрес позабыл:
К окошку запотевшему приникну
И над рекой, которую любил,
Я расплачу́сь и лодочника крикну.
(Всё кончено. Теперь я не спешу.
Езжай назад спокойно, ради Бога.
Я в небо погляжу и подышу
Холодным ветром бе́рега другого.)
Ну, вот и долгожданный переезд.
Кати́ назад, не чувствуя печали.
Когда войдёшь на родине в подъезд,
Я к бе́регу пологому причалю
Илья Эренбург
Когда встают туманы
Когда встают туманы злые
Когда встают туманы злые
И ветер гасит мой камин,
В бреду мне чудится, Россия,
Безлюдие твоих равнин.
В моей мансарде полутемной,
Под шум парижской мостовой,
Ты кажешься мне столь огромной,
Столь беспримерно неживой,
Таишь такое безразличье,
Такое нехотенье жить,
Что я страшусь твое величье
Своею жалобой смутить.
Владимир Набоков
Расстрел
Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать,
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.
Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.
Закрыв руками грудь и шею, —
вот-вот сейчас пальнет в меня —
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.
Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.
Но сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг.
1927 г.
Александр Вертинский
О нас и о Родине
Проплываем океаны,
Бороздим материки
И несем в чужие страны
Чувство русское тоски.
И никак понять не можем,
Что в сочувствии чужом
Только раны мы тревожим,
А покоя не найдем.
И пора уже сознаться,
Что напрасен дальний путь,
Что довольно улыбаться,
Извиняться как-нибудь.
Что пора остановиться,
Как-то где-то отдохнуть
И спокойно согласиться,
Что былого не вернуть.
И еще понять беззлобно,
Что свою, пусть злую, мать
Все же как-то неудобно
Вечно в обществе ругать.
А она цветет и зреет,
Возрожденная в Огне,
И простит и пожалеет
И о вас и обо мне!..
1935 г.
Владимир Набоков
Родина
Когда из родины звенит нам
сладчайший, но лукавый слух,
не празднословно, не молитвам
мой предается скорбный дух.
Нет, не из сердца, вот отсюда,
где боль неукротима, вот —
крылом, окровавленной грудой,
обрубком костяным — встает
мой клекот, клокотанье: Боже,
Ты, отдыхающий в раю,
на смертном, на проклятом ложе
тронь, воскреси — ее… мою!..
1923 г.
Владислав Ходасевич
Родине
Положи ты руку на глаза мне,
Семь раз быстро-быстро закружи…
«Где теперь страна твоя?» скажи —
И к Востоку протяну я руку.
Как нежна рука твоя, подруга!
Кружится и никнет голова,
На ногах стою едва-едва, —
Но Восток — вон там! Смотри же: там он!
Ты, сестра, ждала, что ошибусь я,
Что на запад променяю я
Мой Восток и что рука моя
Юг тебе укажет или Север.
Милая, ты любишь эти страны?
Эти страны нравятся и мне.
Но в ответ на зов к родной стране
Ты зачем мне говоришь о чуждых?
Вот, представь, что мы в моих объятьях,
Что молитвенно душа твоя
Льнет ко мне — но непрестанно я
Восхваляю женщину другую.
Я еще страны моей не видел,
Но когда бы к моим родным полям
Был я вдруг перенесен — я там
Ничего б нежданного не встретил.
Знаю я, когда сегодня солнца
Из-за гор проглянет первый луч,
И когда края скалистых круч
Заблестят вечерними огнями.
Знаю я, когда там ливни льются
И когда прозрачны небеса,
И когда цветы поит роса
В тихой расцветающей долине.
Милая! Спроси — и я отвечу,
Много ль было меду в этот год,
Сколько молока теперь дает
Тучный скот на пастбищах Басана.
Погляди: там пыль столбом клубится.
С Гилеада сходит стадо коз…
Влажный ветер тайну мне принес:
Их пастух один в горах остался.
Слыша в скалах голос: «Милый, милый!» —
Знал пастух: его там дева ждет.
Дойных коз он отослал вперед,
И в горах остался о свирелью:
Ночи там, в стране моей, прохладны.
Если бы не девушки тех гор,
Не огонь их уст, не жгучий взор —
Ночевать в горах пастух не стал бы.
Может быть, я завтра же уеду.
Но, покинув здешние края,
Навсегда про них забуду я —
И забвенью сердце будет радо.
Может быть, расстанемся мы завтра.
Милый друг, чтобы памятной мне быть,
Чтоб не мог я и тебя забыть —
Ты пиши в страну мою родную.
Александр Галич
Когда я вернусь
Когда я вернусь — ты не смейся, — когда я вернусь,
Когда пробегу, не касаясь земли, по февральскому снегу,
По еле заметному следу к теплу и ночлегу,
И, вздрогнув от счастья, на птичий твой зов оглянусь,
Когда я вернусь, о, когда я вернусь…
Послушай, послушай — не смейся, — когда я вернусь,
И прямо с вокзала, разделавшись круто с таможней,
И прямо с вокзала в кромешный, ничтожный, раешный
Ворвусь в этот город, которым казнюсь и клянусь,
Когда я вернусь, о, когда я вернусь…
Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом,
Где с куполом синим не властно соперничать небо,
И ладана запах, как запах приютского хлеба,
Ударит меня и заплещется в сердце моем…
Когда я вернусь… О, когда я вернусь…
Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи
Тот старый мотив, тот давнишний, забытый, запетый,
И я упаду, побежденный своею победой,
И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои,
Когда я вернусь… А когда я вернусь?
Дмитрий Кленовский
РОДИНЕ
Между нами — двери и засовы.
Но в моей скитальческой судьбе
Я служу тебе высоким словом,
На чужбине я служу тебе.
Я сейчас не мил тебе, не нужен,
И пускай бездомные года
Все петлю затягивают туже -
Ты со мной везде и навсегда.
Как бы ты меня ни оскорбила,
Ни замучила, ни прокляла,
Напоследок пулей ни добила
Ты себя навек мне отдала.
Душное минует лихолетье,
Милая протянется рука...
Я через моря, через столетья
Возвращусь к тебе издалека.
Не спрошу тебя и не отвечу,
Лишь прильну к любимому плечу
И за этот миг, за эту встречу,
Задыхаясь, все тебе прощу.
. . .
Как слепой ребенок, от рожденья
Материнского на знав лица,
Все-таки запомнил шепот, пенье,
Бережной руки прикосновенье,
Теплоту и нежность без конца.
Так и я, Тебя не видя знаю.
Разуму земному вопреки,
Я Твое дыханье ощущаю,
Голос слышу, шепот понимаю,
Чувствую тепло твоей руки.
Илья Эренбург
Когда встают туманы злые
Когда встают туманы злые
И ветер гасит мой камин,
В бреду мне чудится, Россия,
Безлюдие твоих равнин.
В моей мансарде полутемной,
Под шум парижской мостовой,
Ты кажешься мне столь огромной,
Столь беспримерно неживой,
Таишь такое безразличье,
Такое нехотенье жить,
Что я страшусь твое величье
Своею жалобой смутить.
Зинаида Гиппиус
Веселье
Блевотина войны — октябрьское веселье!
От этого зловонного вина
Как было омерзительно твое похмелье,
О бедная, о грешная страна! Какому дьяволу, какому псу в угоду,
Каким кошмарным обуянный сном,
Народ, безумствуя, убил свою свободу,
И даже не убил — засек кнутом? Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой.
Смеются пушки, разевая рты…
И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,
Народ, не уважающий святынь.
1917 г.
Саша Чёрный
О, мать моя, Россия, Русь,
Незыблем трон твой златоглавый,
Люблю тебя, тобой горжусь,
Многострадальной и державной.
Россия, Россия, великая сила,
Великая сила, бездонная Русь,
В Россию, в Россию всем сердцем влюблен я
И с нею останусь навеки, клянусь!
Игорь Северянин
Моя Россия
Моя безбожная Россия,
Священная моя страна!
Ее равнины снеговые,
Ее цыгане кочевые, -
Ах, им ли радость не дана?
Ее порывы огневые,
Ее мечты передовые,
Ее писатели живые,
Постигшие ее до дна!
Ее разбойники святые,
Ее полеты голубые
И наше солнце и луна!
И эти земли неземные,
И эти бунты удалые,
И вся их, вся их глубина!
И соловьи ее ночные,
И ночи пламно-ледяные,
И браги древние хмельные,
И кубки, полные вина!
И тройки бешено степные,
И эти спицы расписные,
И эти сбруи золотые,
И крыльчатые пристяжные,
Их шей лебяжья крутизна!
И наши бабы избяные,
И сарафаны их цветные,
И голоса девиц грудные,
Такие русские, родные,
И молодые, как весна,
И разливные, как волна,
И песни, песни разрывные,
Какими наша грудь полна,
И вся она, и вся она —
Моя ползучая Россия,
Крылатая моя страна!
1924 г.
Дмитрий Мережковский
Возвращение
Глядим, глядим всё в ту же сторону,
За мшистый дол, за топкий лес,
Вослед прокаркавшему ворону,
На край темнеющих небес.
Давно ли ты, громада косная
В освобождающей войне,
Как Божья туча громоносная,
Вставала в буре и в огне?
О, Русь! И вот опять закована,
И безглагольна, и пуста,
Какой ты чарой зачарована,
Каким проклятьем проклята?
А всё ж тоска неодолимая
К тебе влечёт: прими, прости.
Не ты ль одна у нас, родимая,
Нам больше некуда идти.
Так, во грехе тобой зачатые,
Должны с тобою погибать
Мы, дети, матерью проклятые
И проклинающие мать.
1909 г.
Константин Бальмонт
Есть слово — и оно едино.
Россия. Этот звук — свирель.
В нем воркованье голубино.
Я чую поле, в сердце хмель,
Позвавший птиц к весне апрель.
На иве распустились почки,
Береза слабые листочки
Раскрыла — больше снег не враг,
Трава взошла на каждой кочке,
Заизумрудился овраг.
Тоска ли в сердце медлит злая?
Гони. Свой дух утихомирь.
Вновь с нами ласточка живая,
Заморского отвергшись края,
В родимую влюбилась ширь.
И сердце, ничего не зная,
Вновь знает нежно, как она,
Что луговая и лесная
Зовет к раскрытости весна.
От солнца — ласка властелина,
Весь мир — одно окно лучу.
Светла в предчувствии долина.
О чем томлюсь? Чего хочу?
Всегда родимого взыскую,
Люблю разбег родных полей,
Вхожу в прогалину лесную —
Нет в мире ничего милей.
Ручьи, луга, болота, склоны,
В кустах для зайца уголок.
В пастушью дудку вдунул звоны,
Качнув подснежник, ветерок.
Весенним дождиком омочен,
Весенним солнцем разогрет,
Мой край в покров весны одет,
Нерукотворно беспорочен.
Другого в мире счастья нет.
1923 год.
💕 Стихотворение «Россия» написано Бальмонтом в 1923 году и пропитано нотками любви к Родине, пусть она на момент написания строк и находится далеко на востоке. Стих создан в Париже, куда Константин Дмитриевич эмигрировал в 1920 году вместе с женой и дочерью, спасаясь от красного террора и голода.
Иван Бунин
В стороне далекой от родного края…
В стороне далекой от родного края
Снится мне приволье тихих деревень,
В поле при дороге белая береза,
Озими да пашни — и апрельский день.
Ласково синеет утреннее небо,
Легкой белой зыбью облака плывут,
Важно грач гуляет за сохой на пашне,
Пар блестит над пашней… А кругом поют
Жаворонки в ясной вышине воздушной
И на землю с неба звонко трели льют.
В стороне далекой от родного края
Девушкой-невестой снится мне Весна:
Очи голубые, личико худое,
Стройный стан высокий, русая коса.
Весело ей в поле теплым, ясным утром!
Мил ей край родимый — степь и тишина,
Мил ей бедный север, мирный труд крестьянский,
И с приветом смотрит на поля она:
На устах улыбка, а в очах раздумье —
Юности и счастья первая весна!
1893 г.
Сириус
Где ты, звезда моя заветная,
Венец небесной красоты?
Очарованье безответное
Снегов и лунной высоты? Где вы, скитания полночные
В равнинах светлых и нагих,
Надежды, думы непорочные
Далеких юных лет моих? Пылай, играй стоцветной силою,
Неугасимая звезда,
Над дальнею моей могилою,
Забытой богом навсегда!
1922 г.