глава 11 Время действия - 1860 год; киргиз-кайсаки - прежнее название казахов.
Кадиша вязала теплые шерстяные чулки, когда в дверь постучали. Кто бы это мог быть? Дуня где-то с молодыми женщинами толкла просо, училась делать казахское лакомство-тары. Амина тихонько посапывала на своей постели. Последнее время ей стало немного лучше.
Кадиша вздохнула, тяжело поднялась и направилась к двери. Но за ней никого не оказалось. Кто-то шутит? Женщина накинула на плечи бархатный камзол и вышла на улицу. Во дворе было пусто, но почему-то настежь распахнута дверь кладовой. Что же это? Не забежала ли туда собака? Не хватало, чтобы животные растаскали запасы продуктов.
Заглянула внутрь постройки, но после ослепительного солнечного света, многократно отраженного от снега, глаза не различили в темноте ничего. Кадиша прошла внутрь вдоль освещенной полосы. Вдруг она услышала, как захлопнулась дверь за её спиной и женщина погрузилась в темноту.
- Эй, кто там? – закричала Кадиша и кинулась к выходу. Но дверь оказалась крепко заперта снаружи.
Женщина начала стучать по тяжелым толстым доскам:
- Эй, выпустите меня! Кто меня запер?
Ответом ей была тишина. Заманили. Специально заманили в кладовую. А дом остался открыт. Что же теперь будет? Кто задумал зло? Кадиша наощупь нашла железную кочергу и стала стучать ею в дверь. Но было слишком плохо слышно. Под руки попался старый чугунок. Женщина поднесла его к двери и стала колотить прутом о его дно.
Никто не отзывался и выпускать её не спешил. Кадиша замёрзла. Хорошо, что хотя бы камзол накинула, но и он не спасал от промозглого холода кладовой, сложенной из природного камня-плитняка.
Измученная женщина уже несколько часов оставалась пленницей в собственном дворе, когда, наконец дверь распахнулась и поток вечернего света ворвался внутрь. Кадиша зажала глаза рукой:
- Кто здесь?
- Где Амина? – услышала она в ответ и не узнала голоса.
Жмурясь и прикрывая глаза, Кадиша посмотрела на вошедшую. Дуня, но какая!
- Где Амина? – повторила она хриплым от волнения и гнева голосом.
- Не знаю. Меня выманили и заперли.
Не дослушав, Дуня кинулась вон со двора. Вихрем ворвалась она в дом Айши:
- Куда ты дела девочку?
- Она больная и заразная. Я отправила её подальше, чтобы она не заразила никого, – промурлыкала с довольным видом Айша.
- Куда? – гневно смотрела на неё Дуня.
- Её отвезли на зимовье к охотнику Карасаю, - томно ворковала изнеженная байша, рассматривая свои руки, украшенные кольцами и браслетами.
- Если что-то с ней случится, ты пожалеешь.
Теперь нужно было ещё узнать, где это зимовье. Придушила бы Дуня мерзкую бабу! Амина только начала выздоравливать, только-только её дыхание стало чище, и её увезли! Как отразится на ней дорога, кто будет ухаживать за ней на том зимовье!
Солнце уже садилось, когда из аула выехали два всадника. Это была Дуня в сопровождении мальчика, который вызвался показать ей, где живёт охотник. Скрываясь за стенами построек, вслед им смотрела Айша. Змеиная улыбка скользила по её губам. Всё шло так, как она и задумывала.
Зимние дни коротки, и очень рано наступают сумерки. До зимовья охотника было далеко. Ах, степь, степь необъятная! Кто считал твои расстояния! То, что кажется совсем близким – вон за тем холмом – оказывается на самом деле далеким. И ехать до него и ехать.
Кони неслись вперёд, в густых серых сумерках едва различима была дорога, протоптанная копытами лошадей, увозивших Амину. Парнишка опасливо оглядывался вокруг. Ночью в степи хозяева волки, а не человек. Успеть бы к зимовью!
Боялся мальчишка, поэтому и вздрогнул, услышав вдалеке вой. Кони захрапели в испуге и рванулись вперёд быстрее. Раздувая ноздри, и выкатывая белки глаз, неслись, как ветер.
Вой приближался. Теперь Дуня поняла весь замысел Айши. Конечно, её просто заманили в ночную степь. Хитро придумано – убрать её с помощью диких зверей. И ведь она сама поехала, её никто не заставлял. Так что Айша перед всеми была чиста. Кроме Бога.
У Дуни не было ни оружия, ни хорошей камчи, и в дорогу она взяла только простой кнут. Защищаться ей было нечем, одна надежда на выносливость коней. Но они, чувствуя хищников, летели вперёд, и подгонять их не нужно было.
И вдруг мороз по коже пробежал у девушки. Светящиеся огоньки глаз замаячили перед ними. Волки были не сзади. Они не догоняли, они поджидали всадников впереди. Кони испуганно закрутились на месте. А что бы сделал на её месте отец?
- Не останавливайся! Вперёд! – крикнула Дуня мальчишке и, стегнув коня, направила прямиком на стаю, защищая кнутовищем его шею. И видавший виды степной конёк не спасовал. Послушный твердой руке наездницы, он помчался на хищников.
Заскулил зверь, отлетевший в сторону под сильным ударом конского копыта. Волки, вынужденно пропустив лошадей вперед, кинулись следом. Бежали рядом, не решаясь напасть. Досадливый лай и поскуливание, нетерпеливый вой сопровождали теперь ездоков. Теперь бы только кони не подвели, лишь бы не споткнулись, лишь бы донесли до жилья.
Вдруг морозный звонкий воздух донёс до них звук ружейного выстрела. И ещё один! Неужели спасение? Волки замедлили бег и понемногу стали отставать. Кони неслись, как ветер.
Неожиданно Дуня различила перед собой контуры юрты. Охотник был беден, не было у него скота. Всё его богатство заключалось в старом, но надёжном ружье, соколе и паре верных собак. Зимовал не в тёплом доме с печкой, как все, а в старенькой кибитке. Обкладывал своё единственное жильё пластами снега, утепляя его, и на белом покрове было видно только макушку купола, на которой снег подтаивал от теплого дыма, исходившего из отверстия.
Перед хижиной стоял поджарый крепкий старик с ружьём в руках. У ног его сидели два огромных волкодава. Прислонив оружие к стене, Карасай схватил коней под узцы, стал водить их по вытоптанному пятачку рядом с юртой, успокаивая их. Дуня сползла на снег, пытаясь отдышаться.
- Я услышал волчий визг и понял, что стая кого-то гонит. Не дай Аллах оказаться всаднику в степи без помощи!
- Пусть Бог воздаст тебе за доброту! – задыхаясь, поблагодарила его Дуня, - Мы приехали за Аминой.
- Да, девчушка больна, но разве сумею я позаботиться о ней? Проходите в юрту.
Дуня вошла в убогое жилище. У очага на старенькой кошме лежала Амина.
- Апа! – вскрикнула девочка, протягивая ручки.
Осторожно, чтобы не застудить её нахолодавшей одеждой, поцеловала Дуня свою малышку.
Утром Дуня с укутанной в теплый тулуп Аминой и мальчик выехали обратно в аул, поблагодарив Карасая за спасение.
В зимовье въехали не спеша, с улыбками на лице, словно ничего и не произошло. С кривой гримасой на лице, изображающей улыбку, вышла им навстречу Айша:
- Как съездили? Всё ли благополучно?
- Да, всё спокойно, без происшествий! – мило улыбнулась Дуня. Нет, не даст она мерзавке злорадствовать, даже совсем чуть-чуть.
Дома девочку опять уложили в постель, и жизнь пошла своим чередом.
Но через несколько дней покой их маленькой семьи снова нарушил стук. Дверь распахнулась, и на пороге возник Карим:
- Кардас!
- Что? – вскинулась Евдокея, - Что случилось?
- Мы привезли Есимбая…
глава 12 Время действия - 1860 год; киргиз-кайсаки - прежнее название казахов.
Есим со своими джигитами проехали уже половину пути, когда увидели, как клубится снег под копытами коней догоняющих их всадников.
- Погоня, скорее уходим! – встревожено вскрикнул один из воинов.
- Нет, - недолго подумав, ответил Есим, - Нельзя. Всё равно догонят, если это за нами. Нужно посмотреть, чего они хотят. Да и кто знает, может быть, это обычные путники спешат. Но приготовиться к встрече не мешает.
Джигиты подготовили боевые топорики, зарядили ружья, повесили на запястья дубинки-шокпары, проверили сабли в ножнах.
Преследователи приближались. Впереди мчался на низеньком мохнатом коне довольно молодой казах в лисьем малахае. Узкие глаза на широком лице смотрели с ненавистью и злобой. Эти глаза, эти как бы слегка припухшие веки были поразительно знакомы Есиму, но вспомнить, где он видел этого человека, бай не мог.
Главарь резко осадил коня в паре метров от Есима. Его воины ощетинились оружием за его спиной.
- Ты правильно понял, Есимбай, мы за тобой, - нагло заявил вожак, - ты предал казахов, и за это будешь наказан. Говорят, ты гордишься своим родством с Абулхаир-ханом*? Его убили за предательство, за то, что отдал казахов русскому царю. Ты такой же, как и он, пресмыкаешься перед русскими.
- Кто ты? Чего ты хочешь от меня? – спокойным голосом спросил Есим.
- Я-то? Казах я. И ненавижу тех, кто лижет задницу русским.
- Что же плохого сделали тебе русские?
- Что? Мы вольно кочевали по степи, и не было нам границ. Теперь пришли русские. У нас отняли степь. Нам запрещают кочевать, наш скот погибает от бескормицы. На наших землях селятся другие народы, распахивают нашу степь. Разве этого мало? Казахи погибают от голода.
- Казахи никогда не были вольны кочевать там, где хотят, - расхохотался Есим, - Потому что со всех сторон нас окружали враги. Тебе напомнить про джунгаров? Или про ногайцев? Они вырезали целые аулы вместе с малыми детьми, они уводили наших женщин в рабство.
- Те-те-те! Ты эти россказни брось! Тебя этому в русской школе учили? Мы и сами воевать умеем, мы храбрые воины. А ты дурак, ты грязная свинья, продавшаяся русским. Может быть, ты и крестился втихую?
Он злился и поднимал коня на дыбы, заставлял плясать на месте, не давая бедному животному покоя.
- Да уж, главный враг казаха – это казах, - усмехнулся Есим, - Ты оскорбляешь человека, но при этом ты даже не назвал своего имени и из какого ты рода. Какой же ты храбрый воин? Ты трус и бандит.
- Я уже сказал тебе, что я – казах. То же самое, что говорю тебе я, скажет тебе любой степняк. Ты что же, думаешь, что если будешь подлизываться к русским, то они тебя признают за равного? Никогда не признают. Никогда ты не будешь для них своим. Ты всегда будешь для них вонючим киргизом. Они даже не хотят нас называть казахами, они казаками называют своих разбойников, которых понаселили по границам**.
- Какая разница, как они нас называют, если они могут дать нам просвещение?
- Чего могут дать? – вытаращил свои узенькие глаза в припухлых веках вожак, - Ты мне зубы не заговаривай. Нам эти русские штучки не нужны. Наши предки без этого жили. А вот скота у нас всё меньше становится. От этого мрут наши дети.
- Наши дети мрут от болезней, которые могут вылечить русские врачи, - ответил Есим, но он уже видел, что доказывать что-то бесполезно.
- Ты прямо молишься на русских, - с язвительной усмешкой сказал главарь, - Тебе мозги в русской школе отравили, заставили любить их. Или, может быть, тебя научила русская жена твоего отца? Или ты от русской девки этого набрался? Эх ты, дурак. Она тебя к себе даже не подпускает. Брезгует тобой. Ты для неё дикарь. А ты ради неё свою казахскую жену оскорбляешь.
Есим с самого начала подозревал, что этих людей подослал к нему отец Айши. Теперь он в этом убедился. Но кто же этот человек? Где видел Есимбай эти глаза в припухлых веках? Значит, недовольный решением суда биев, тесть прислал к нему убийц.
Что же, Айша станет богатой вдовой и получит безраздельную власть над аулом. Если бы у него, Есима, были братья, то один из них обязан был бы взять её женой. Но у него не осталось никого. Значит, его родом станет управлять сама Айша, женщина из чужого племени. Женщина злая и неумная. Сразу найдутся советники из её родни. Одно радует – у неё нет детей-наследников, и старейшины-аксакалы имеют право отправить её с богатыми дарами к отцу и выбрать нового бая из племянников Есима.
- Ты догнал меня, чтобы сказать мне об этом? – подчёркнуто-вежливым тоном спросил Есим, - Если это всё, то мы едем домой.
- Нет, не всё. Я догнал, чтобы наказать тебя, - прищурив злобно и без того узкие глаза, процедил главарь, и вдруг резко взмахнул рукой.
Сверкнули сабли, и бандиты с диким визгом кинулись в бой. Стоявшие наготове джигиты Есима прикрыли бая, бросив коней вперёд. Раздался звон стальных клинков, воинственные вскрики и ржанье лошадей. Всадники сшиблись в яростной драке. Есим скрестил оружие с каким-то молодым воином. Сильная рука у бая, и бьётся он храбро.
Главарь пробивался к Есиму, но его джигиты не позволяли нападавшему даже приблизиться к баю. И никто не заметил в пылу боя, что он отъехал в сторону. Никто не увидел, как направил он своё ружьё в сторону Есимбая, как целил он в голову Есиму. Раздался выстрел. Но конь, плясавший под седоком, подал в сторону, и пуля попала в правую руку.
Застонал Есим, выронил саблю, покачнулся. Упала с его головы толстая меховая шапка с ватным подкладом, защищавшая от ударов. И в тот же миг опустилась на его затылок тяжёлая дубинка-шокпар. Есим потерял сознание.
Увидев кровь, главарь крикнул:
- Хватит, уходим!
И вся ватага, подобрав на ходу выроненное оружие, не особенно спеша уехала прочь.
Джигиты осмотрели Есима. Бай был жив, но две ужасные раны требовали немедленного лечения.
В ближайшем ауле старухи, охая и причитая, обмыли раны, перевязали чистыми тряпками. Джигиты уложили Есимбая в сани, обложив его мягкими одеялами, и помчали домой, в родной аул.
Карим был всё время рядом с Есимом, защищал своего бая и готов был отдать за него жизнь. В бою остался он невредим, пара порезов для настоящего воина не в счет. Болел душой он за Есима и не доверял Айше. Кто знает, не добьёт ли злобная бабёнка мужа? Спасти бая могла только Дуня.
Поэтому, вернувшись в аул, он сразу кинулся к дому Кадиши:
- Кардас! Кардас! – стучал он в дверь, - мы привезли Есима!
______________
* Абулхаир-хан - хан Малого Джуза, просивший императрицу Анну Иоанновну о подданстве и покровительстве, присягнувший на верность Российской Империи
АЛЧЕВСК ГОРОД НОВОРОССИИ
Полонянка
Время действия - 1860 год; киргиз-кайсаки - прежнее название казахов.
Кадиша вязала теплые шерстяные чулки, когда в дверь постучали. Кто бы это мог быть? Дуня где-то с молодыми женщинами толкла просо, училась делать казахское лакомство-тары. Амина тихонько посапывала на своей постели. Последнее время ей стало немного лучше.
Кадиша вздохнула, тяжело поднялась и направилась к двери. Но за ней никого не оказалось. Кто-то шутит? Женщина накинула на плечи бархатный камзол и вышла на улицу. Во дворе было пусто, но почему-то настежь распахнута дверь кладовой. Что же это? Не забежала ли туда собака? Не хватало, чтобы животные растаскали запасы продуктов.
Заглянула внутрь постройки, но после ослепительного солнечного света, многократно отраженного от снега, глаза не различили в темноте ничего. Кадиша прошла внутрь вдоль освещенной полосы. Вдруг она услышала, как захлопнулась дверь за её спиной и женщина погрузилась в темноту.
- Эй, кто там? – закричала Кадиша и кинулась к выходу. Но дверь оказалась крепко заперта снаружи.
Женщина начала стучать по тяжелым толстым доскам:
- Эй, выпустите меня! Кто меня запер?
Ответом ей была тишина. Заманили. Специально заманили в кладовую. А дом остался открыт. Что же теперь будет? Кто задумал зло? Кадиша наощупь нашла железную кочергу и стала стучать ею в дверь. Но было слишком плохо слышно. Под руки попался старый чугунок. Женщина поднесла его к двери и стала колотить прутом о его дно.
Никто не отзывался и выпускать её не спешил. Кадиша замёрзла. Хорошо, что хотя бы камзол накинула, но и он не спасал от промозглого холода кладовой, сложенной из природного камня-плитняка.
Измученная женщина уже несколько часов оставалась пленницей в собственном дворе, когда, наконец дверь распахнулась и поток вечернего света ворвался внутрь. Кадиша зажала глаза рукой:
- Кто здесь?
- Где Амина? – услышала она в ответ и не узнала голоса.
Жмурясь и прикрывая глаза, Кадиша посмотрела на вошедшую. Дуня, но какая!
- Где Амина? – повторила она хриплым от волнения и гнева голосом.
- Не знаю. Меня выманили и заперли.
Не дослушав, Дуня кинулась вон со двора. Вихрем ворвалась она в дом Айши:
- Куда ты дела девочку?
- Она больная и заразная. Я отправила её подальше, чтобы она не заразила никого, – промурлыкала с довольным видом Айша.
- Куда? – гневно смотрела на неё Дуня.
- Её отвезли на зимовье к охотнику Карасаю, - томно ворковала изнеженная байша, рассматривая свои руки, украшенные кольцами и браслетами.
- Если что-то с ней случится, ты пожалеешь.
Теперь нужно было ещё узнать, где это зимовье. Придушила бы Дуня мерзкую бабу! Амина только начала выздоравливать, только-только её дыхание стало чище, и её увезли! Как отразится на ней дорога, кто будет ухаживать за ней на том зимовье!
Солнце уже садилось, когда из аула выехали два всадника. Это была Дуня в сопровождении мальчика, который вызвался показать ей, где живёт охотник. Скрываясь за стенами построек, вслед им смотрела Айша. Змеиная улыбка скользила по её губам. Всё шло так, как она и задумывала.
Зимние дни коротки, и очень рано наступают сумерки. До зимовья охотника было далеко. Ах, степь, степь необъятная! Кто считал твои расстояния! То, что кажется совсем близким – вон за тем холмом – оказывается на самом деле далеким. И ехать до него и ехать.
Кони неслись вперёд, в густых серых сумерках едва различима была дорога, протоптанная копытами лошадей, увозивших Амину. Парнишка опасливо оглядывался вокруг. Ночью в степи хозяева волки, а не человек. Успеть бы к зимовью!
Боялся мальчишка, поэтому и вздрогнул, услышав вдалеке вой. Кони захрапели в испуге и рванулись вперёд быстрее. Раздувая ноздри, и выкатывая белки глаз, неслись, как ветер.
Вой приближался. Теперь Дуня поняла весь замысел Айши. Конечно, её просто заманили в ночную степь. Хитро придумано – убрать её с помощью диких зверей. И ведь она сама поехала, её никто не заставлял. Так что Айша перед всеми была чиста. Кроме Бога.
У Дуни не было ни оружия, ни хорошей камчи, и в дорогу она взяла только простой кнут. Защищаться ей было нечем, одна надежда на выносливость коней. Но они, чувствуя хищников, летели вперёд, и подгонять их не нужно было.
И вдруг мороз по коже пробежал у девушки. Светящиеся огоньки глаз замаячили перед ними. Волки были не сзади. Они не догоняли, они поджидали всадников впереди. Кони испуганно закрутились на месте. А что бы сделал на её месте отец?
- Не останавливайся! Вперёд! – крикнула Дуня мальчишке и, стегнув коня, направила прямиком на стаю, защищая кнутовищем его шею. И видавший виды степной конёк не спасовал. Послушный твердой руке наездницы, он помчался на хищников.
Заскулил зверь, отлетевший в сторону под сильным ударом конского копыта. Волки, вынужденно пропустив лошадей вперед, кинулись следом. Бежали рядом, не решаясь напасть. Досадливый лай и поскуливание, нетерпеливый вой сопровождали теперь ездоков. Теперь бы только кони не подвели, лишь бы не споткнулись, лишь бы донесли до жилья.
Вдруг морозный звонкий воздух донёс до них звук ружейного выстрела. И ещё один! Неужели спасение? Волки замедлили бег и понемногу стали отставать. Кони неслись, как ветер.
Неожиданно Дуня различила перед собой контуры юрты. Охотник был беден, не было у него скота. Всё его богатство заключалось в старом, но надёжном ружье, соколе и паре верных собак. Зимовал не в тёплом доме с печкой, как все, а в старенькой кибитке. Обкладывал своё единственное жильё пластами снега, утепляя его, и на белом покрове было видно только макушку купола, на которой снег подтаивал от теплого дыма, исходившего из отверстия.
Перед хижиной стоял поджарый крепкий старик с ружьём в руках. У ног его сидели два огромных волкодава. Прислонив оружие к стене, Карасай схватил коней под узцы, стал водить их по вытоптанному пятачку рядом с юртой, успокаивая их. Дуня сползла на снег, пытаясь отдышаться.
- Я услышал волчий визг и понял, что стая кого-то гонит. Не дай Аллах оказаться всаднику в степи без помощи!
- Пусть Бог воздаст тебе за доброту! – задыхаясь, поблагодарила его Дуня, - Мы приехали за Аминой.
- Да, девчушка больна, но разве сумею я позаботиться о ней? Проходите в юрту.
Дуня вошла в убогое жилище. У очага на старенькой кошме лежала Амина.
- Апа! – вскрикнула девочка, протягивая ручки.
Осторожно, чтобы не застудить её нахолодавшей одеждой, поцеловала Дуня свою малышку.
Утром Дуня с укутанной в теплый тулуп Аминой и мальчик выехали обратно в аул, поблагодарив Карасая за спасение.
В зимовье въехали не спеша, с улыбками на лице, словно ничего и не произошло. С кривой гримасой на лице, изображающей улыбку, вышла им навстречу Айша:
- Как съездили? Всё ли благополучно?
- Да, всё спокойно, без происшествий! – мило улыбнулась Дуня. Нет, не даст она мерзавке злорадствовать, даже совсем чуть-чуть.
Дома девочку опять уложили в постель, и жизнь пошла своим чередом.
Но через несколько дней покой их маленькой семьи снова нарушил стук. Дверь распахнулась, и на пороге возник Карим:
- Кардас!
- Что? – вскинулась Евдокея, - Что случилось?
- Мы привезли Есимбая…
глава 12
Время действия - 1860 год; киргиз-кайсаки - прежнее название казахов.
Есим со своими джигитами проехали уже половину пути, когда увидели, как клубится снег под копытами коней догоняющих их всадников.
- Погоня, скорее уходим! – встревожено вскрикнул один из воинов.
- Нет, - недолго подумав, ответил Есим, - Нельзя. Всё равно догонят, если это за нами. Нужно посмотреть, чего они хотят. Да и кто знает, может быть, это обычные путники спешат. Но приготовиться к встрече не мешает.
Джигиты подготовили боевые топорики, зарядили ружья, повесили на запястья дубинки-шокпары, проверили сабли в ножнах.
Преследователи приближались. Впереди мчался на низеньком мохнатом коне довольно молодой казах в лисьем малахае. Узкие глаза на широком лице смотрели с ненавистью и злобой. Эти глаза, эти как бы слегка припухшие веки были поразительно знакомы Есиму, но вспомнить, где он видел этого человека, бай не мог.
Главарь резко осадил коня в паре метров от Есима. Его воины ощетинились оружием за его спиной.
- Ты правильно понял, Есимбай, мы за тобой, - нагло заявил вожак, - ты предал казахов, и за это будешь наказан. Говорят, ты гордишься своим родством с Абулхаир-ханом*? Его убили за предательство, за то, что отдал казахов русскому царю. Ты такой же, как и он, пресмыкаешься перед русскими.
- Кто ты? Чего ты хочешь от меня? – спокойным голосом спросил Есим.
- Я-то? Казах я. И ненавижу тех, кто лижет задницу русским.
- Что же плохого сделали тебе русские?
- Что? Мы вольно кочевали по степи, и не было нам границ. Теперь пришли русские. У нас отняли степь. Нам запрещают кочевать, наш скот погибает от бескормицы. На наших землях селятся другие народы, распахивают нашу степь. Разве этого мало? Казахи погибают от голода.
- Казахи никогда не были вольны кочевать там, где хотят, - расхохотался Есим, - Потому что со всех сторон нас окружали враги. Тебе напомнить про джунгаров? Или про ногайцев? Они вырезали целые аулы вместе с малыми детьми, они уводили наших женщин в рабство.
- Те-те-те! Ты эти россказни брось! Тебя этому в русской школе учили? Мы и сами воевать умеем, мы храбрые воины. А ты дурак, ты грязная свинья, продавшаяся русским. Может быть, ты и крестился втихую?
Он злился и поднимал коня на дыбы, заставлял плясать на месте, не давая бедному животному покоя.
- Да уж, главный враг казаха – это казах, - усмехнулся Есим, - Ты оскорбляешь человека, но при этом ты даже не назвал своего имени и из какого ты рода. Какой же ты храбрый воин? Ты трус и бандит.
- Я уже сказал тебе, что я – казах. То же самое, что говорю тебе я, скажет тебе любой степняк. Ты что же, думаешь, что если будешь подлизываться к русским, то они тебя признают за равного? Никогда не признают. Никогда ты не будешь для них своим. Ты всегда будешь для них вонючим киргизом. Они даже не хотят нас называть казахами, они казаками называют своих разбойников, которых понаселили по границам**.
- Какая разница, как они нас называют, если они могут дать нам просвещение?
- Чего могут дать? – вытаращил свои узенькие глаза в припухлых веках вожак, - Ты мне зубы не заговаривай. Нам эти русские штучки не нужны. Наши предки без этого жили. А вот скота у нас всё меньше становится. От этого мрут наши дети.
- Наши дети мрут от болезней, которые могут вылечить русские врачи, - ответил Есим, но он уже видел, что доказывать что-то бесполезно.
- Ты прямо молишься на русских, - с язвительной усмешкой сказал главарь, - Тебе мозги в русской школе отравили, заставили любить их. Или, может быть, тебя научила русская жена твоего отца? Или ты от русской девки этого набрался? Эх ты, дурак. Она тебя к себе даже не подпускает. Брезгует тобой. Ты для неё дикарь. А ты ради неё свою казахскую жену оскорбляешь.
Есим с самого начала подозревал, что этих людей подослал к нему отец Айши. Теперь он в этом убедился. Но кто же этот человек? Где видел Есимбай эти глаза в припухлых веках? Значит, недовольный решением суда биев, тесть прислал к нему убийц.
Что же, Айша станет богатой вдовой и получит безраздельную власть над аулом. Если бы у него, Есима, были братья, то один из них обязан был бы взять её женой. Но у него не осталось никого. Значит, его родом станет управлять сама Айша, женщина из чужого племени. Женщина злая и неумная. Сразу найдутся советники из её родни. Одно радует – у неё нет детей-наследников, и старейшины-аксакалы имеют право отправить её с богатыми дарами к отцу и выбрать нового бая из племянников Есима.
- Ты догнал меня, чтобы сказать мне об этом? – подчёркнуто-вежливым тоном спросил Есим, - Если это всё, то мы едем домой.
- Нет, не всё. Я догнал, чтобы наказать тебя, - прищурив злобно и без того узкие глаза, процедил главарь, и вдруг резко взмахнул рукой.
Сверкнули сабли, и бандиты с диким визгом кинулись в бой. Стоявшие наготове джигиты Есима прикрыли бая, бросив коней вперёд. Раздался звон стальных клинков, воинственные вскрики и ржанье лошадей. Всадники сшиблись в яростной драке. Есим скрестил оружие с каким-то молодым воином. Сильная рука у бая, и бьётся он храбро.
Главарь пробивался к Есиму, но его джигиты не позволяли нападавшему даже приблизиться к баю. И никто не заметил в пылу боя, что он отъехал в сторону. Никто не увидел, как направил он своё ружьё в сторону Есимбая, как целил он в голову Есиму. Раздался выстрел. Но конь, плясавший под седоком, подал в сторону, и пуля попала в правую руку.
Застонал Есим, выронил саблю, покачнулся. Упала с его головы толстая меховая шапка с ватным подкладом, защищавшая от ударов. И в тот же миг опустилась на его затылок тяжёлая дубинка-шокпар. Есим потерял сознание.
Увидев кровь, главарь крикнул:
- Хватит, уходим!
И вся ватага, подобрав на ходу выроненное оружие, не особенно спеша уехала прочь.
Джигиты осмотрели Есима. Бай был жив, но две ужасные раны требовали немедленного лечения.
В ближайшем ауле старухи, охая и причитая, обмыли раны, перевязали чистыми тряпками. Джигиты уложили Есимбая в сани, обложив его мягкими одеялами, и помчали домой, в родной аул.
Карим был всё время рядом с Есимом, защищал своего бая и готов был отдать за него жизнь. В бою остался он невредим, пара порезов для настоящего воина не в счет. Болел душой он за Есима и не доверял Айше. Кто знает, не добьёт ли злобная бабёнка мужа? Спасти бая могла только Дуня.
Поэтому, вернувшись в аул, он сразу кинулся к дому Кадиши:
- Кардас! Кардас! – стучал он в дверь, - мы привезли Есима!
______________
* Абулхаир-хан - хан Малого Джуза, просивший императрицу Анну Иоанновну о подданстве и покровительстве, присягнувший на верность Российской Империи
* *казак – самоназвание казахов
Продолжение следует...#вечерниечтения