Истории Ирины Ас

25 апр

Дикая-20.

— Мама, не надо, не уходи! Мама!!!

Ника проснулась с громким криком. Сердце девочки бешено колотилось. Она дернулась, запутавшись в покрывале, в которое ее укутал поздним вечером Сашка. Это покрывало забыли отдыхающие на пляже. По крайней мере, парнишка так сказал Нике, что забыли. На самом деле это он забыл уточнить, что отдыхающие в это время купались, а покрывало ждало их на берегу. Мимо проходил Сашка, и оно не дождалось, незаметно испарилось, вместе с подростком.
Просто дело шло к вечеру, и Сашка начал задумываться о том, как они с Никой будут ночевать. Толстенькое покрывало пришлось бы как нельзя кстати.
Дикая-20. - 987177812943
Море вызвало неописуемый восторг у Ники. Девочка подходила к нему, как зачарованная. Дошла до воды, вошла в нее, и, когда теплые слабые волны начали лизать ее лодыжки, счастливо захохотала.

— Саш, оно меня щекочет, море меня щекочет! Оно такое огромное, смотри, до самого горизонта. Я должна его нарисовать, я хочу рисовать. Сашка, когда мы купим карандаши?

Ника была в таком восторге, что забыла о голоде, который терзал детей последние часы, забыла обо всём. А вот Сашка не забыл, и восторга девочки не разделял. Парнишка думал только о том, как бы поесть. Не мог любоваться морем, да он на него и не смотрел. Он смотрел на отдыхающих, реденько рассеянных по пляжу и думал, с какой стороны начать их обходить, и какую легенду придумать, чтобы говорить ее здесь.
Отдыхающих на пляже было меньше, чем Сашка ожидал. Может быть, время было раннее, а может не сезон еще. Сезон только начинался.

— Потом, все потом. Ты обязательно нарисуешь море, — вытащил девочку из воды подросток. — Сама же ныла, что есть хочешь. Давай, начинать работать. Вот смотри, бабка с внучком сидят. Начинай с них. Бабки они жалостливые, сама знаешь.

— А что говорить-то? — Ника неохотно отошла от кромки воды, все еще не в силах отвести взгляд от бескрайнего моря.

— Не знаю, — вздохнул Сашка. — Пока говори то же самое, что мама болеет. Посмотрим, как здесь это на людей действует. Иди уже, иди! Я думать ни о чем не могу, кроме как о еде.

Девочка пошла, а Сашка задумчиво смотрел на нее. Ника не переставляла его удивлять. Откуда она такая взялась в детском доме? Взять хотя бы её словарный запас. Что такое горизонт, Сашка не знал, первый раз это слово услышал. Он смотрел, как она, маленькая, худенькая, смело подходит к необъятных размеров бабке в чёрном купальнике и в груди что-то ворочалось. Новое, незнакомое чувство, что появилось совсем недавно. Сашке казалось, что он готов убить за Нику!
Ему не нравилось это чувство, оно мешало жить как раньше. Жить ни о чем и ни о ком не задумываясь. Сашка не знал, как выразить словами, но чувствовал свою ответственность перед этой худенькой девочкой. Он вытащил ее, выдернул из относительно спокойной жизни детдома. По крайней мере, там Ника была в безопасности и не испытывала голода, как сейчас.

«Нужно её покормить, первым делом покормить», — думал парнишка.

Ника шла по пляжу, а он озирался по сторонам. Первым заметил голубую рубашку милиционера и рванул за девочкой.

Искупаться у Ники получилось только через несколько часов. К тому времени дети сделали выводы о новом месте и о местных особенностях. На пляже деньги лучше не просить. Туда отдыхающие идут без кошельков. С собой берут только полотенца, шляпы и надувные круги.
Ника на пляже ничего не насобирала. Чуть-чуть мелочи, початок кукурузы и несколько печеней. Сашка быстро сообразил, что просить деньги нужно возле многочисленных здесь кафешек и заведений общепита. Туда люди ходили с деньгами, а выходили сытыми, расслабленными и добрыми.
И все-таки в курортном городе, возле моря, было не так просто, как думал сначала Сашка. Была тут одна особенность — милиционеры на каждом шагу. Нужно было проявлять бдительность, что парнишка и делал. Пока Ника отиралась возле дверей кафешек и столовых, Сашка внимательно смотрел по сторонам, а завидев голубую рубашку подавал девочке знак. Милиционеры начинали коситься на неухоженных и, чего уж греха таить, грязноватых детей. Они не меняли одежду несколько дней, а у Ники была светлая футболка с олимпийской мишкой, и грязные пятна на ней отчетливо видны. Особенно это начало бросаться в глаза после того, как Ника искупалась в этой футболке.

В тот момент она была счастлива. Хохотала, окуналась с головой, плескалась от души. Но когда солнце высушило футболку и давно требующие расчески волосы Ники, она начала чесаться. Морскую соль нужно было в себя смыть, но дети об этом не догадывались.

Они вкусно покушали в столовой и к вечеру, забравшись под пирс, подвели итоги дня. Было немного денег и покрывало, которое Сашка сразу расстелил на влажный песок.

— Садись. Наверное, тут и переночуем.

— Тууут? — протянула Ника. — Мне тут не нравится. Тут мокро. Саш, у меня всё тело чешется, я помыться хочу.

— А чё, в море не помылась, что ли? Ника, не ной. Завтра что-нибудь придумаем. А до утра можно и тут перекантоваться. Ты же не на песке сидишь. Смотри, какое покрывало. Ложись на него, а я тебя укутаю.

— А ты? — шептала Ника, закрывая глаза. — Ты на чём будешь лежать?

Сашке не пришлось ничего отвечать, Ника уже спала. Девочка так вымоталась, что ей достаточно было закрыть глаза, чтобы погрузиться в глубокий сон.
У Сашки так не получалось. Песок под пирсом, и правда, был сильно влажный. С приходом темноты парнишку начало трясти от холода. Он видел, что Ника тоже мерзнет, поджимает во сне колени, пытаясь сжаться в комочек и согреться. Но она спала. Проснулась, когда рассвело от собственного же крика — «Мама, не уходи!».
Сашка тоже открыл глаза, посмотрел на запутавшуюся в покрывале Нику.

—Тебе что-то снилось?

— Ничего, не знаю, не помню, — нервно отвечала девочка.

— Ник, ты кричала слово «мама». А ты помнишь свою маму? Ты со скольки лет в детдоме?

— Не помню я, не было у меня никакой мамы. Давай уже уйдем отсюда, я замерзла.

Она не хотела говорить о маме, не хотела рассказывать Сашке сон, в котором незнакомая женщина прощалась с ней и уходила в темноту. Смутные воспоминания из детства тревожили, сдавливали грудь, мешая дышать. Ника не хотела «раскапывать» эти воспоминания. Чувствовала, что в них есть что-то очень плохое, и не нужно вытаскивать это на поверхность. Нужно переключиться, забыть свой сон и женщину, чье лицо девочка помнила сейчас так отчетливо. Она очень старалась забыть, не думать, но целый день это лицо стояло перед глазами, а в голове звучал голос — «Прощай!».


Именно в этот день хоронили Юлю.

— Очередные бандитские похороны, — шептались сотрудники кладбища, завидев длинную процессию.

Людей пришло очень много. Все братки были с женами, а рядом с Дмитрием сам Горелый, выглядящий безобидным стариком. Черный пиджак висел на худых плечах, как на вешалке, глубокие морщины на лбу, крючковатый нос. И лишь жесткий взгляд из-под густых, наполовину седых бровей давал понять, что с этим человеком всё ещё не стоит шутить.

Горелый руководил похоронами, потому, что гибель жены абсолютно выбила Дмитрия из колеи. Он расклеился и рыдал возле гроба, как ребёнок. Горелый запретил своим людям обсуждать, как погибла Юля. Таких, как она, не хоронят на святой земле кладбища. Но кто бы мог помешать Горелому и Дмитрию? Люди всё равно шептались, всем рот не закроешь. Обсуждали, зачем Юля это сделала.

— Да гулял он от жены, по-страшному гулял, а сейчас плачет. Лицемер, несчастный! Юлька, кто бы мог подумать! Такой характер, такая боевая, — переговаривались жены братков.

Рыдающий возле гроба Дмитрий, не мог поверить в смерть жены. Она не могла так поступить. Только не Юля! Это какой-то бред. Все происходившее в последние дни бред.
Жена оказалась с матерью Ники и он ушел от нее. Ушел, но знал, что вернется. Все равно без Юльки не сможет. Жена была рядом с ним в самые сложные моменты. В глубине души мужчина уже знал, как он поступит. Он заставит Юлю забрать Нику из детдома, а потом позволит вымолить прощение. Да, позволит! А с кем же еще жить? Не с тупорылой же Анжелой, несмотря на будущего наследника?

Когда Дима ушел от Юли, он решил напиться. Напиться один, в баре. О случившемся узнал только утром. Юлю тогда уже увезли.
Это было так страшно, что мужчина не хотел видеть место, на которое она упала, не мог смотреть. Он поднялся в квартиру и бродил, надеясь на ошибку. Надеясь на то, что это не Юлю нашли под окнами многоэтажки, а она сейчас спокойно спит в своей кровати. Но Юли не было, а через распахнутую дверь балкона Дмитрий видел пустую бутылку из-под виски.

Что он натворил! Её больше нет! На журнальном столе всё ещё лежала отказная от ребёнка. Эта бумажка стала причиной всего! Дима захотел смять ее, выкинуть. Схватил со стола и застыл. Только читая неровные строки на другой стороне отказной, мужчина осознал, что случившееся не ошибка.
Жена не упала, напившись, она специально это сделала.

«Я виновата! Виновата перед дочкой, виновата перед тобой. Думала, Бог меня уже наказал тем, что не могу иметь детей. Все могло сложиться по-другому, не откажись я от дочки. Дим, не оставляй ее, помоги ей. Она снилась мне все эти годы. Подрастет, попроси за меня прощения. Скажи, что я раскаялась. Я слишком тебя любила, слишком боялась потерять».

На похоронах жены Дмитрий не очень хорошо понимал, как ему жить дальше. Но жить придётся. Уже сейчас нужно как-то собраться, чтобы выполнить последнюю просьбу жены — помочь Нике. Девочку нужно разыскать, пока она не сгинула, а Дима не чувствовал в себе сил.
Есть же другой человек, небезразличный к судьбе Ники. Нормальный человек, не имеющий ничего общего с криминалом. Юрий, как его там, Аристархович?

Юлю похоронили. Толпа провожавших женщину в последний путь потянулась к воротам кладбища, к автобусам, что должны были отвезти на поминки. Поминки в лучшем ресторане города. Горелый об этом позаботился.
Дмитрий вытер опухшие глаза и посмотрел на людей. Он точно знал, что Юрий Аристархович здесь был. Стоял немного в стороне, видимо, чувствуя себя неуютно среди незнакомых, чуждых по духу людей. Профессору, скорее всего, некомфортно, но он пришёл на похороны жены человека, с которым знаком-то пару дней. Он переживает за Нику, волнуется, ждёт от Дмитрия помощи. А какой из Димы сейчас помощник?
Он нашёл взглядом Юрия Аристарховича. Профессор шел чуть в стороне от общей массы людей. На поминки явно не поедет. Надо поговорить с ним сейчас. С ним и еще кое с кем.
Дмитрий высмотрел среди знакомых Серого, который уже собирался зайти в автобус, отозвал в сторонку. Махнул рукой Юрию Аристарховичу, призывая подойти.

— Серый, ты поможешь этому человеку. Нужно найти девочку, ту самую, детдомовку. Ты головой отвечаешь, слышишь? Я не шучу. Эта девочка не чужой мне человек. А вот это Юрий Аристархович. Он мозг, а вы исполняющие. Всех своих братков подключи, всех калек. Отложите дела, занимайтесь только поиском девочки.
👇
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТУТ...

НАЧАЛО ТУТ...
•

Комментарии