Скала "Монах".

Легенда о ней. Автор: Федоров Ярослав из Дивногорска
Легенда о скале "Монах"
Дивногорск, небольшой сибирский город, уютно расположившийся на правом берегу
Енисея, в сорока километрах от Красноярска, недаром пользуется славой одного из самых
чистых и красивых городов Сибири. Летом он утопает в роскошной зелени лесов, зимой укутан ослепительно белым снежным покрывалом. А напротив Дивногорска, на левом берегу Енисея, устремились в высь дивные горы, давшие название нашему городу. Причудливые скалы, принявшие очертания зверей, птиц, готических замков, всегда побуждали жителей наших мест к придумыванию различных легенд и былей. Но наиболее легендарным местом является скала "Монах" - каменный утес с профилем человека в светлом клобуке, возвышающийся напротив Филаретового ручья.
Некоторые из этих легенд были записаны и опубликованы в местной газете, альманахах
и книгах о нашем городе. Даже мой старший брат сочинил легенду о "Монахе", которую
включили в "Путеводитель о Дивногорске". Но я хотел бы рассказать легенду, услышанную от моего дедушки и еще нигде не напечатанную.
Давным-давно, когда еще стоял на берегу Енисея монастырь мужской, прозываемый в
народе Скитом Знаменским, жил у речушки таежной охотник известный. А известен был он тем, что и соболя добыть мог, меха не повредив, и на медведя не раз в одиночку хаживал. Да только не повезло ему в жизни личной, схоронил он жену-красавицу, утлевшую от лихоманки горячечной в стужу лютую. И все счастье его то было в сынишке маленьком, Егорушкой нареченным. Подрастал Егорушка, отцовы хитрости таежные перенимал да за домом следил.
Но как-то раз, в пору зимнюю, встретился охотнику шатун-медведь неприкаянный. Покалечил он охотника, да так сильно, что не смог тот до дома дойти и замерз где-то в сугробе глубоком.
Остался Егорушка один зимовать. А как весна то настала, прознали о беде его люди
добрые да отвезли в Скит Знаменский. Жил в Скиту в ту пору иеромонах Филарет, муж
мудрый, многоопытный, на путь истинный людей наставляющий. Взял он отрока, сироту
круглого, в послушание. Готовил Егорушку к постригу монашьему. Грамоте выучил, книги церковно-славянские читать приучал, а превыше всего к смирению звал.
Много ли мало ли времени прошло, да только наступил день пресветлый Пасхи Святой.
Съехался на службу воскресную в монастырь люд православный с селений окрестных. Приехал и лабазник зажиточный из деревни Шумихинской, да не один, а с семьей своей
многочисленной, а среди них была дочь Настасьюшка, в округе красавица первая. Коса у нее была толстая, в руку, а длиной – ниже пояса, лицо белое, а брови в разлет, соболиные. Глаза же были синие-синие, глубокие-глубокие, посмотришь в такие-и пропал. Так и с Егорушкой приключилось, послушником Филаретовым. Глянул он только в глаза Настасьюшкины и забыл сразу обо всем на свете. А был Егорушка отрок ладный, волосом рус, да кучеряв, приглянулся и он Настасьюшке. Так вот промеж них любовь и случилась.
Стал Егорушка вечерами темными в деревню Шумихинскую наведываться, благо
деревня-то это недалеко от Скита была, хотя на берегу и противоположном. Да что отроку
крепкому, таежнику бывалому Енисей-батюшка! Окунется в воды его прохладные, одной рукой на голове узелок с одеждой придерживает, другой загребает. А Настасьюшка уж ждет друга милого за околицей, у кромки таежной. И гуляют они, взявшись за руки, по лесу ночному, почти сказочному.
Много ли мало ли времени прошло, да только прознали сельчане о встречах их тайных.
Натравил батюшка-лабазник на Егорушку псов цепных, лютых, да Филарету-иеромонаху
пожалил ся на послушника гулящего. Запер тогда наставник суровый Егорушку в келье
монашьей да велел готовить все к постригу, чтоб уж не было Егорушке пути возвратного к грехам земным, сладостным. А лабазник-батюшка сосватал Настасьюшку к парню, овсянскому, богатому.
Много ли мало ли времени прошло, да только подошел день свадьбы Настасьюшкиной,
а в Скиту как раз Егорушка постриг монаший принять должен был. Вот тут-то и не выдержало сердце отрока, такая кручина-тоска его взяла, что света белого видеть не хотелось. Вырвался он из кельи монашьей да дорогой знакомой в деревню Шумихинскую как на крыльях полетел. А там, через брата меньшого, Настасьюшкиного, слово заветное красе своей ненаглядной передал.
А в слове заветном том сказано было, что будет ждать он красу свою ненаглядную в месте укромном, им двоим только ведомом. А место то укромное на скале было диковинной, что
напротив Скита Филаретова, над Енисеем-батюшкой высилась. Взошел Егорушка на скалу эту диковинную и сел ждать Настасьюшку, красу свою ненаглядную. Да только не пришла Настасьюшка в место это укромное, потому как прознал лабазник-батюшка о слове заветном Егорушки. Да не просто прознал, а поведал о том Филарету-иеромонаху. Осерчал тогда Филарет, да отправил послушников своих верных за Егорушкой.
А Егорушка сидит, задумавшись, на скале диковинной, да о том, как с Настасьюшкой
жить в доме батюшки-охотника будут, мечтает. Только глядь, а по тропке единственной, что на скалу диковинную змейкой вьется-петляет, монахи Скита Знаменского, послушники Филаретовы, поднимаются. Вскочил Егорушка на ноги и в отчаянье к самому краю-обрыву скалы диковинной подступил.
Взобрались тут на скалу монахи скитские, Егорушку к Филарету покаяться, да
прощения просить кличут. Только сложил Егорушка смиренно руки свои крепкие, и подняв лицо к солнцу всходящему, молвил слово прощальное: "Простите меня, люди добрые, братья мои скитские. Спасибо вам за науку книжную да приют отеческий, но только не вернусь я в келью монашескую, потому как нет мне счастья в доле иноческой". Налетел вдруг ветер-ураган с Енисея-батюшки, закружилось все перед глазами монашескими, а когда прояснилось опять небо синее, да выглянуло солнце ясное, не оказалось Егорушки на обрыве крутом - осыпчатом.
Упал Егорушка со скалы диковинной, упал да и разбился насмерть о камни прибрежные
Енисея-батюшки. Похоронили монахи Егорушку прямо здесь под скалой диковинной, а на
могиле поставили крест большой лиственничный.
Много ли мало ли времени прошло, да только стали замечать люди, что на могилу
Егорушкину к кресту лиственничному наведываться стала Настасьюшка, жена мужика
овсянского, богатого. Каждый день на зорьке утренней приплывала она к могиле любимого и обливалась слезами горючими.
Прошло с того времени легендарного уж много-много лет. Скалу эту диковинную
прозвали в народе "Монахом", а ручеек с водой чистой-пречистой, что вьется возле скалы, - Настасьюшкиным. А на месте, где долгие годы стоял крест лиственничный, растет сейчас береза одинокая, с грустно перешептывающимися ветвями.
Вот такую легенду поведал мне дедушка, а я дарю ее всем жителям нашего
прекрасного города.