В 1960-1970-е годы «Прага» считалась лучшим рестораном Москвы.
Именно здесь давали обычно банкеты в честь присуждения Ленинских и Государственных премий. Почему именно в «Праге»? Так сложилось, что ресторан исторически был «правительственным». В 20-е годы он выполнял роль столовой для высокопоставленных чиновников. Политбюро периодически наезжало сюда чуть ли не в полном составе – Сталину было по пути, путь его автомобиля проходил по непешеходному тогда Арбату. А в 1955 году произошло великое событие – «Прагу» открыли для всех желающих. Ну как «для всех»… По крайней мере, номинально.
В свежеотремонтированном ресторане посетителей удивляли залы, декорированные под различные исторические эпохи и художественные стили.
Советским дизайнерам были не чужды принципы оформления богатых особняков.
Самым эффектным был зал «Москва» - с гигантской панорамой столицы, занимавшей всю стену.
Про одноименный торт, рецепт которого, как водится, держали в строжайшей тайне, знают, кажется все. Не знают обычно другое – «Прага» была чуть ли не единственным рестораном в советской столице, где можно было отведать устриц.
Физик Петр Капица, полюбивший устрицы во время работы в Лондоне, решил как-то раз воспользоваться этой возможностью.
Принимая заказ, официант смотрел на академика ничего не выражающим взглядом, после чего молча развернулся и ушел. А подавая на стол блюдо с дарами моря, вообще старался на него не смотреть.
Когда Капица задал вопрос, каким вином лучше запивать трапезу, официант не выдержал:
- А мне-то почем знать, чем их запивать. Глаза б мои на эту гадость не смотрели! В хрущевские времена на банкетах, которые проводились в спецзалах «Праги», можно было увидеть весь цвет российской элиты.
Сценарист Валентин Ежов вспоминает банкет, который Екатерина Фурцева, тогдашний министр культуры, устроила для него и других свежеиспеченных лауреатов Ленинской премии.
Ежов оказался в компании Твардовского, Рихтера, Сарьяна, Пашенной.
«Тост за тостом, рюмка за рюмкой – незаметно все расслабились, за столами стало шумно…
Вдруг Екатерина Алексеевна со всей прямотой женщины, которая управляет государством, говорит:
- Товарищи, давайте споем!
Аджубей тут же подхватил.
- Товарищи, давайте споем «Бублики»!
Как я потом узнал – это была любимая песня Екатерины Алексеевны.
Фурцева запела:
Купите бублики,
Горячи бублики…
Все, кто знал слова, подхватили:
Гоните бублики
Сюда скорей!»
Я видел, как был шокирован Рихтер этой бесхитростной песенкой времен НЭПа. (В. Ежов)
Но самый сложный момент ожидал великого пианиста впереди.
Все перешли в соседний зал, где стояло обшарпанное пианино. И на этом инструменте Фурцева просит Рихтера ПОДЫГРАТЬ.
«Тот, надо отдать ему должное, отнесся к просьбе-поручению с юмором.
Весело подошел к инструменту, весело сел, весело начать играть тему.
Но, очевидно, от того, что пальцы Рихтера были не приспособлены к столь примитивному наигрышу, ему никак не удавалось попасть в такт аккомпанемента.
Рихтер, наверное, бессознательно стремился разукрасить эту примитивную мелодию вариациями.
Фурцева сбивалась, а потом не выдержала и говорит:
- За что тебе, Рихтер, дали Ленинскую премию? Ты даже аккомпанировать толком не можешь!» (В. Ежов).
ИСТОРИЯ РОССИИ И СОВРЕМЕННЫЙ МИР
В 1960-1970-е годы «Прага» считалась лучшим рестораном Москвы.
Именно здесь давали обычно банкеты в честь присуждения Ленинских и Государственных премий.
Почему именно в «Праге»? Так сложилось, что ресторан исторически был «правительственным».
В 20-е годы он выполнял роль столовой для высокопоставленных чиновников.
Политбюро периодически наезжало сюда чуть ли не в полном составе – Сталину было по пути, путь его автомобиля проходил по непешеходному тогда Арбату.
А в 1955 году произошло великое событие – «Прагу» открыли для всех желающих. Ну как «для всех»… По крайней мере, номинально.
Советским дизайнерам были не чужды принципы оформления богатых особняков.
Не знают обычно другое – «Прага» была чуть ли не единственным рестораном в советской столице, где можно было отведать устриц.
Физик Петр Капица, полюбивший устрицы во время работы в Лондоне, решил как-то раз воспользоваться этой возможностью.
Когда Капица задал вопрос, каким вином лучше запивать трапезу, официант не выдержал:
- А мне-то почем знать, чем их запивать. Глаза б мои на эту гадость не смотрели!
В хрущевские времена на банкетах, которые проводились в спецзалах «Праги», можно было увидеть весь цвет российской элиты.
Сценарист Валентин Ежов вспоминает банкет, который Екатерина Фурцева, тогдашний министр культуры, устроила для него и других свежеиспеченных лауреатов Ленинской премии.
«Тост за тостом, рюмка за рюмкой – незаметно все расслабились, за столами стало шумно…
Вдруг Екатерина Алексеевна со всей прямотой женщины, которая управляет государством, говорит:
- Товарищи, давайте споем!
Аджубей тут же подхватил.
- Товарищи, давайте споем «Бублики»!
Как я потом узнал – это была любимая песня Екатерины Алексеевны.
Фурцева запела:
Купите бублики,
Горячи бублики…
Все, кто знал слова, подхватили:
Гоните бублики
Сюда скорей!»
Я видел, как был шокирован Рихтер этой бесхитростной песенкой времен НЭПа. (В. Ежов)
Но самый сложный момент ожидал великого пианиста впереди.
«Тот, надо отдать ему должное, отнесся к просьбе-поручению с юмором.
Весело подошел к инструменту, весело сел, весело начать играть тему.
Но, очевидно, от того, что пальцы Рихтера были не приспособлены к столь примитивному наигрышу, ему никак не удавалось попасть в такт аккомпанемента.
Фурцева сбивалась, а потом не выдержала и говорит:
- За что тебе, Рихтер, дали Ленинскую премию? Ты даже аккомпанировать толком не можешь!» (В. Ежов).