Что с ними не так?

Ижевск.
Шестеро подростков.
Целые сутки.
Пытали сверстника.
Били ремнём с пряжкой. Молотком — по ноге с имплантатом. Стреляли из пневматики. Насиловали шваброй. Выбривали волосы. Заставляли звонить матери и выпрашивать деньги.
Снимали. Смеялись. Ради забавы.
Четырнадцатилетняя девочка подначивала: «Бей сильнее».
Теперь она — свидетель.
Жертва — в больнице.
Страшно.
Страшно жить в обществе, где дети — с пневматикой, шваброй и телефоном, а взрослые — с риторикой войны и телевизором, который громче совести.
Подростки — не инопланетяне.
Они не упали с неба.
Они выросли. В обычных квартирах.
В обычных семьях.
Где на фоне играет Норкин.
Где обсуждают, как гуманно утилизировать щенков.
Где мама говорит: «жалко детей, а не этих шавок», а папа роняет: «сначала зачистка, потом порядок».
Что они слышат с пелёнок?
Что агрессия — это сила.
Что эмпатия — это слабость.
Что всегда кто-то — «лишний».
Что есть те, кого можно вычеркнуть.
Интернет додавливает: пранки с унижением, трэш-стримы, насилие как шоу. СМИ дорисовывают картинку:
«одни мешают», «других пора зачистить», «этих — на усыпление».
А потом удивляются, почему подростки снимают издевательства на видео и смеются.
Почему измываются без причины.
Почему не чувствуют боли другого.
Но другого и не может быть в стране, где слово «стерилизовать» используется по отношению к людям,
а «эвтаназия» звучит из уст женщин с колясками на митинге.
Где дети растут в среде, где смерть — это просто способ навести порядок.
Что делать с подростками?
Сначала надо перестать делать вид, что они "вдруг" стали жестокими.
Они не "вдруг".
Они — точная копия среды, где телевизор важнее совести, а чувство вины заменено на лайк.
Страшно не то, что подростки жестоки.
Страшно то, что они лишь логичное продолжение взрослого мира.
Мира, где боль — фон. Где агрессия — риторика. Где эмпатия — исключение.
Мира, в котором убить — легче, чем почувствовать.
Ваша Алена