ОНА МОЯ ДОЧЬ!

Редкий случай из жизни, но он имеет место быть. Эта история произошла с хорошими приятелями моего сына. Она очень меня поразила. Я слушала и плакала. А сейчас решила рассказать ВАМ…
Рая, (так звали девушку) знала, что ей предстоит операция. Самой родить не удастся, она не сможет. Не потому что ей уже за тридцать, как говорят «возраст», а из-за множества противопоказаний. Организм ещё не окреп после первой беременности, после операции и ко всему этому ещё и домашние передряги.
Она понимает что рискует, но этот риск оправданный, дающий единственно возможный шанс женщине, стать матерью. А сейчас обоснованный и оправданный риск у докторов во спасение человека, и не одного, а сразу – двух…
Как только Рая оказалась на операционном столе, испытывая страшнейшую боль во всём теле, но при этом, видя перед собой докторов, она прошептала склонённому человеку в маске:
- Доктор, миленький… если встанет вопрос выбора: я или мой малыш, то, пожалуйста,… пожалуйста, пусть будет он. Я-я-я… люблю его, надеюсь, что и другие полюбят его так же. Моя мама ему поможет. Прошу вас, пожалуйста, … я-я-я…- Её подбородок затрясся, дыхание стало шумным. - Я в своей жизни много чего повидала, успела сделать, испытала… только вот мамой, ма… - Взгляд доктора ей показался смутно знакомым. А потом время, как будто замедлило свой бег. Узнать его, для Раи было и радостно и мучительно одновременно.
Анестезиолог профессионально делал то, что должен делать. Наркоз начал действовать, реальность уплывала, исчезала из сознания женщины.
- Как тебе это в голову пришло? – вопросом ответил совсем другой доктор, скорее всего всем присутствующим, а не ей. Потому что Рае было всё равно. – Видеть прошлое, настоящее и будущее - это участь колдунов и магов. – Обращаясь к бригаде из хирургов и медсестёр, продолжил он. - А мы только доктора и обязаны спасать тех, кто в опасности. Будем спасать малыша, и бороться за жизнь матери…
Веки роженицы сомкнулись крепко. Страх, боль и чувство ответственности покинули тело и сознание.
Врачи начали борьбу за материнство и детство: за маму и спешащего на этот свет ребёнка.
Яркий свет… Настораживающая тишина ожидания…
Тампон, скальпель, отсос… Редкие слова оперирующего хирурга звучали приказом. И как только девочка, связанная пуповиной с мамой, оказалась в руках доктора, вместо всеобщего вздоха облегчения, повисла гробовая тишина: ноги малышки от бёдер до крошечных пальчиков представляли собой единое целое – «рыбий хвост». Даже пальчики на ножках были соединены плёнкой.
Сестричке-практикантке, присутствующей в операционной, стало плохо. Она теоретически знала всё, но видела впервые, как скальпель легко режет живую ткань и как работают аппараты. А увидеть «чудо природы», она, конечно, не предполагала вообще…. Девушка зашаталась, её тело переставало слушаться. На ватных ногах она сделала несколько шагов назад и упёрлась спиной в стену. Коллеги её вывели, но операция не прекращалась ни на минуту.
Что говорить про новенькую неопытную сестричку. Увидеть такое чудо, не предполагал никто. Но, для людей, работа которых заключается в ежедневном спасении жизней, это «чудо», превратилась в обыденное дело, которое они выполняют.
Старшая медсестра испуганно прошептала: «Господи ты, Боже мой, как такое могло случиться?», перекрестилась несколько раз, надеясь на то, что ей просто показалось. Но… и после этого ничего не изменилось. Поправив очки тыльной стороной руки, она приняла новорожденную.
Девочка криком сразу же разрядила гнетущую обстановку родильного зала, оповещая всю округу о своём приходе в этот мир.
Ребёнка запеленали и вынесли. Всё внимание переключилось на её маму. Чёткие уверенные команды и движения профессионалов позволили успешно закончить операцию.
На следующий день к Рае медленно возвращалась реальность происходящего, а группа хирургов в это время рассматривали тельце ребёнка. Девочка не просто куксилась, она кричала, тем самым заявляя свои права на жизнь. Малыши не спрашивают: что хорошо, а что плохо… Просто детский организм, хочет жить…
Пластический хирург, не уверенный в том, что ребёнок выживет, ощупывал соединительные ткани, мышцы, хрящи… Его губы произнесли диагноз ребёнку, словно приговор:
–…сиреномелия, редкая генетическая аномалия. Развитие этой болезни связано с недостаточным кровоснабжением ног в период внутриутробного развития плода. Редчайшее заболевание в медицинской практике. В большинстве случаев, детки погибают ещё в утробе матери. А тех, кто рождается, постигает та же участь впервые дни своего рождения. Медицина помнит единичные случаи выживания таких пациентов, и то не у нас, а за границей.
- У – а… А – а – а… У –а – а… - Напомнила о себе малышка. И повторила свою песенку несколько раз.
Руки профессора, тёплые и мягкие успокаивающе подействовали на малышку. Он погладил девочку по животику. Провёл пальцем по ручкам. И маленькие пальчики тут же отреагировали на его прикосновения, цепко ухватившись за палец доктора. Крупные глазки ребёнка, с водянистым взглядом то открывались, то закрывались, приковывая внимание взрослых.
- Понимаю, дорогая… всё понимаю. Ты, как весенний цветок, хрупка и беззащитна. – Произнёс всё тот же доктор, немного растерянно.
Второй хирург, обвёл взглядом присутствующих и ребёнка, произнёс:
- Не её вина, что она такой родилась. Посмотрите на нее. Эта девочка энергична. Уже сейчас настаивает на внимании к себе, опровергая медицинские термины. Она хочет жить! И не надо ждать двое – трое суток, или неделю, чтобы потом исправлять ошибки природы. Действовать надо сегодня и незамедлительно. Потому что потом может быть поздно. И ни кто не бросит камень в нашу сторону, если у нас что-то пойдёт не так. А если мы будем медлить, то сами себе не простим, что ничего не предприняли, а только ждали.
- Что Вы предлагаете, Антон Палыч? – Крепко сбитый доктор в самом расцвете физических и творческих сил с приятным лицом, но задиристым характером задал вопрос и перевёл взгляд с ребёнка на профессора. Он готов ринуться в бой с кем угодно, но отстоять жизненно важную позицию больного. А в данном случае, новорожденной.
- Обследование и операция. Второго нам не дано. – Убедительно ответил специалист.
- Да, но мы не можем. Не можем без согласия мамы… не имеем права… - Настаивал пластический хирург Дмитрий Александрович.
- Да-с-с-с… Голубчик… это правильное замечание. – Его кустистые седые брови, колоритно выделявшиеся на смуглом скуластом лице, удивлённо взлетели, а затем сошлись на переносице. Антон Павлович поправил очки, за стёклами которых прятались добрейшие глаза цвета морской волны и так же, как море, лучились необыкновенно живым, солнечным светом. Доктор дополнил сказанное. – Вот это мы сейчас и спросим. – Он, не задерживаясь, направился к выходу.
«Учёные мужи» друг за другом шествовали в палату к Рае. С ребёнком осталась всё та же старшая медсестра. И, кто бы её ни ждал за воротами больничного корпуса, она не спешила уйти от необычного пациента, от девочки-рыбки. Сама кормила ребёнка, пеленала… и за короткое время настолько прониклась к ней жалостью и любовью, что не хотела уходить с дежурства, пока не узнает, что же будет с малышкой дальше.
Заворачивая её в одеяльце, приговаривала,
- Борись, не сдавайся… пожалуйста, - словно малышка могла её слышать и понять. Она смахивала слезинки со своих щёк и продолжала. – Бог дал тебе жизнь не для того, чтобы забрать её обратно, а для того, чтобы ты жила и радовала маму, а доктора могли бы разгадывать такие загадки. Мы её разгадаем, а если надо, исправим… - Шмыгнув носом, она подняла свой взгляд вверх, прося Творца, чтобы тот не отнимал то, что уже дал, а помог врачам справиться с этой загадкой и отпустил ребёнку долгие лета. И как верующий человек, она перекрестилась несколько раз, поцеловала спящего ребёнка в щёчку (через марлевую повязку).
Все врачи остановились у двери палаты, за которой находилась молодая женщина, что должна, если не решить судьбу ребёнка, то хотя бы дать на это согласие. Они знали, что и сама женщина находится под влиянием наркоза и транквилизаторов. Поэтому к ней самой нужен не традиционный подход, а что-то особенное: не волнующий, не пугающий, а перспективно обнадёживающий разговор. И каждый должен знать, что редко окончательное решение женщины, является последним. Но необходимо, чтобы в данный момент это решение было.
- Готовы?
Рая скорее услышала, чем поняла, что идут к ней. Это не бесшумные шаги постовой медсестрички, которая уже несколько раз забегала к ней, чтобы сделать уколы и проследить за капельницей. Она говорила с ней, просила принимать себя такой, какая есть, что всё заживет… и уверяла, что Бог поможет, и мир ей улыбнётся. А тут уверенные мужские шаги… и не одного человека, а сразу нескольких. Потом, вдруг тишина. Угрожающая, пугающая – тишина… и в этой кажущейся пустоте, что-то притаилось, и ждёт её за дверью.
Дверь открылась, и палата заполнилась группой врачей.
Больной с трудом удавалось рассмотреть их лица. Но, несмотря на то, что боль пронизывала тело, она постаралась улыбнуться, хотя в сердце тревога вошла гвоздём и не давала полностью расслабиться.
В обычной ночной рубашке, под стандартным одеялом она оставалась красивой женщиной и особенной больной. И это огромное счастье, если женщина может перейти такой рубеж трудностей, который подкинула ей жизнь, оставаясь по-прежнему обаятельной и привлекательной.
Профессор улыбнулся, и у молодой мамочки прибавилось настроения.
- Голубушка! – Произнёс доктор, - Вы хорошо выглядите!
- Спасибо! – Одними губами прошептала Рая.
- А как Вы себя чувствуете? – Спросил уже другой доктор.
- Нормально, - не готовая к вопросам о себе, машинально ответила женщина и добавила, - чтобы человек не думал и чтобы не делал, судьба сама определит его место и количество испытаний. – Помолчав с минуту, она начала задавать более важные для себя вопросы. – Я уверена, что Вы не за этим сюда пришли. Что с моим ребёнком? Он жив? – Все сразу поняли, что с ней можно говорить прямо. Она готова ко всему и мыслит здраво.
- Да… - Послышался неуверенный ответ.
- Пока… - Дополнили ответ другие доктора.
Рая с трудом сдерживала свои эмоции. Её губы незаметно задрожали, глаза наполнились влагой. Для неё это известие не было неожиданностью, это было всего лишь подтверждением диагноза врачей и её тревог. Но она мать и там её девочка. И как бы ни было завышено её ожидание, факт реальности подтверждается. И именно такие моменты называются «иронией судьбы». Собрав всё мужество воедино, она задала вопрос:
- Поясните, что значит «пока».
- Чтобы не случилось в жизни, надо верить, надеяться и бороться… - Как бы извиняясь, начал говорить Антон Павлович. Предупреждая, что это не конец, он доходчиво объяснил женщине, что девочка родилась с патологией и что нужно делать, чтобы побороть болезнь.
- Не дослушав профессора, Рая умоляюще простонала – делайте… Прошу Вас делайте. Не тратьте время для объяснения. Я подпишу любые бумаги, любые документы… Главное помогите моей девочке. Давая понять, что разговор закончен, она прикрыла свои глаза ресницами и отвернулась к стенке. Её лицо, только что сияющее улыбкой, сменила выражение страха. Она прикрыла рот рукой, и тихо заплакала.
Врачи не стали больше беспокоить её своими вопросами, просто вышли друг за другом. И как только закрылась дверь, водопад слёз брызнул из Раиных глаз. Нервы не выдержали, тело стало лихорадить мелкой и крупной дрожью. И как бы женщина не прятала лицо в подушку, стоны были слышны в коридоре.
Тут же пришла медсестра и в приказном порядке заставила выпить таблетку, сделала укол со снотворным, как приказал доктор. После всех процедур, сестричка не покинула палату. Она подождала, пока Рая стала немного успокаиваться и завела дружескую беседу.
- Мама имеет право знать всю правду о состоянии дочери. И без согласия, хотя бы одного из родителей, доктора не имеют права начать операцию.
Рая покачала головой, подтверждая, что она всё понимает, что для неё чудо, что девочка родилась живой. И она об этом знает, только вот душа и сердце понять не хотят.
– Да и можно ли понять и принять «это». Ведь это всё равно, что дышать…
Зная, что твой ребёнок обречён, женщиной овладело состояние безысходности, паники, страха… Она думала о своей девочке. О своей дочке, которую никогда не видела, а лишь только чувствовала, радовалась и гордилась. А, главное, ждала… ждала… и имя у неё уже есть – Женя. Женечка, Желанная… Евгешечка – долгожданная…
А, если вдруг, она потеряет её, это будет самое страшное, что может быть в жизни. Да, и будет ли сама жизнь..?
После рождения ребёнка, любая мама мир видит совсем в других красках. Долгими и тревожными будут часы и дни ожидания этой бедной женщины. И краски, пожалуй, будут бело-серыми. Пройдёт не один трудный день, когда будет подгоняться каждый час в ожидании, подгоняться каждая минута…
Постепенно больная успокоилась, забылась беспокойным сном.
Медсестра тихо вышла из палаты.
Конечно, рассказанная мной история – маловата, тесновата и даже в некоторых местах жмет, но она продолжается…
Не один раз открывались и закрывались двери операционного зала для Женечки, но сегодня она заканчивает первый класс. Тот анестезиолог, неоднократно принимавший участие в спасении их жизней стал для Раи не только спасателем, но и мужем, а для девочки – отцом…