*для тех, кто не спит*

#ДУРА
Ну и что теперь? Бросать его?
Час мы потратили на то, чтобы пройти метра полтора. От тревожного писка, сообщающего об искажениях, начинала ныть голова. Висельники, сшибаемые автоматными очередями, ссыпались на землю, наполняя воздух сухим звоном и вибрацией. Бурый, тяжелый и неповоротливый, методично шагал в самые неподходящие места, Таська ползала перед ним на коленях, тянула его за ботинки в приблизительно нужную сторону. Искажения поджимали с трех сторон, аппаратура выла, даже я ощущал, как на затылке шевелились и трещали волосы - а перед нами искрились антрацитовые висельники, искрились молнии, искрились местные птеродактили, искрилось все. Оставить Бурого я не могу, но и с ними двоими тут не выжить. В жизни бывают решения, о которых лучше никому не рассказывать.
- Валим отсюда, - серьезно сообщила Таська. - Держимся друг за друга, сохраняем оптимизм и веру в лучшее, думаем о приятном. Это важное условие, иначе мы не вернемся.
- Куда?
- Держи друга, держи меня, и дружно вваливаемся вот в эту сторону. Вот тут точно есть пузырь, мы через такой ушли от ваших друзей с автоматами. Мы сейчас выйдем отсюда и будем там стоять, на месте решим, куда дальше.
Мне не понравилось ее объяснение. Я несколько не понял, где это мы будем стоять, выйдя через пузырь, и это ни разу не добавило мне оптимизма, дум о приятном и веры в лучшее.
- Берегите головы, - вздохнула Таська, - нас немножко подпалит, мы пройдем близко к висельникам.
Да я гляжу, мы сейчас выиграем джекпот. Подпаленные затылки, ненормативная близость с висельниками, перспектива стоять неизвестно где.
А воздух трещал от писка, аппаратура выла, висельники искрили, Бурый таращился желтыми глазами в никуда. Я вцепился в Бурого мертвой хваткой, взял дуру за лапку и шагнул.
Капюшон, предусмотрительно натянутый на голову, залило волной голубого огня, Таськину одежду традиционно превратило в рубище, Бурый весь исчез в пламени, а Таська взглянула вверх, обратилась в белый контур синего пламени и вытянутыми пальцами коснулась выросшей перед нами кисельной стенки пузыря.
Едва проморгавшись от взрыва, я еще крепче сжал Бурого, ощутил жесткий шелковистый рукав, в котором вроде чувствовалось прежнее содержимое, и всерьез забеспокоился, что мы опять не досчитались нашу медсанчасть. Бурый, по-моему, единственный, кто пережил наше перемещение без особых душевных потерь, а эта поднималась с колен, едва дыша, моргая, утирая слюни, слезы и черт знает что еще, и на голове увядали лепестки голубого огня.
- Счастье-то какое! - издала она радостный вопль. Я, честно говоря, не понял, где тут счастье - грязная, драная, местами подпаленная, не лохматая только потому, что все вихры снесло к чертовой матери, она тыкала пальцем в пейзаж и восторгалась извилистыми косыми рельсами. Пронзительно зеленела трава - маслянистая, крупная, жесткой щеткой поднималась вверх, к солнцу, откуда искаженным горизонтом рушилось черное небо, утыканное крупными, с кулак, звездами.
- Здесь очень красиво! - продолжала тем временем медсанчасть. Я сперва решил, что она ушиблась при выходе из пузыря, потом вспомнил про требование думать о хорошем. Ушибленная медсанчасть подтвердила:
- Думаем о хорошем, сохраняем оптимизм, и все будет хорошо. Сейчас подойдет паровозик, и мы поедем. А куда мы поедем? Аккуратнее думай, мы находимся внутри Зоны, вот в самой механике. Что изобретешь, то и появится. Мы с тобой уже были здесь, когда я пришла в первый раз. Помнишь - ты пошел за мной.
Загудел приближающийся поезд, выполз из-за угла искривленного пространства. Оранжевые круглые фонари на черной морде устремились к нам, рельсы сдвинулись и легли снова, чуть не прижав ноги дуры в ее драных кедах, но та осталась стоять на прежнем месте, как турист на сельском перроне. Действительно подошел черный некрашеный паровозик, свистнул и остановился, качнув за собой три таких же черных матовых вагончика. Распахнулась дверь, с лязгом выпала лесенка. Дура бодро влезла наверх, свесилась оттуда, как мартышка, и вцепилась мертвой хваткой в Бурого.
- Давай, дружище, залезай, сейчас мы поедем кататься. Это будет лучшее путешествие в твоей жизни.
Мне кажется, у Бурого крайне плохая жизнь, если это - ее лучшие проявления. Сперва превратился в подобие зомби, а теперь еще и поедет кататься на несуществующем паровозе сомнительного качества. Бинго, как говорит наша дорогая и любимая подруга. Состав треснул и замерцал, исчезнув несколько раз.
- Влезайте оба, все отлично.
Я бы усадил весь магазин в это отлично. Кое-как подперев Бурого автоматом, я впихнул его в вагон.
И поднял автомат. Потому что пол существовал только под дурой и в метровом радиусе. Дальше он становился прозрачным, пока не исчезал окончательно, показывая щетинистую зеленую траву под составом и исчезающие кое-где шпалы.
- Не надо стрелять, - серьезно заметила дура. - Надо просто верить в паровозик, и он сразу появится. Держись возле меня и верь в паровозик.
Я не идиот вообще-то. Но так легко управлять механикой Зоны, как эта дура, я не умею. Дура тем временем двинулась дальше по вагону, ведя за собой Бурого, и пол под ее ногами распространялся вперед, как водяные кольца на растревоженной луже, появляясь из синевы, вскипая, укладываясь в плоскость, и становился потертым коричневым линолеумом с металлическими прутьями. Где она такой пол видела, интересно. За спиной грохнула дверь, закрываясь с двойным лязгом.
Дура села и усадила рядом Бурого. Тот все еще таращился в пространство янтарными глазами, но вроде бы начинал проявлять некую осмысленность в облике. Думаю, что он вполне может ехать дальше в прежнем невменозе - если тут очнешься, еще неизвестно, как воспримешь кривое небо и исчезающий паровозик.
Мой копчик именно так и воспринял - сперва я провалился в дыру, а потом мне в пятую точку влупило невесть откуда взявшееся сиденье.
- Паровозик реален. Ты просто забыл об этом. Помни, пожалуйста, а то в следующий раз отправишь в небытие еще что-нибудь важное, не только сиденье.
Она исчезла под столиком, пошуршала там и вынырнула с пакетом. Радостно разворачивая, залезла туда чуть не с головой и спросила:
- Есть хотите?
Из пакета на стол торопливо вынимались жареная курица в фольге, вареные яйца, резаный хлеб, помидоры, лимонад "Буратино" и спичечный коробок с солью.
- Еда паровозных путешественников, полное меню, кушайте и не обляпайтесь, и не забывайте, что все это реально, - объявила дура, протянув мне огромный кусок курицы и от души укусив свою часть.
Я чем-то не тем занят в Зоне. Трачу патроны, рискую быть съеденным кровососами, а эта производит курицу из воздуха, а дорогущие артефакты ей приносит местная вечно голодная фауна.
- Помидорку? Помидорки выше всяких похвал! - сообщила дура, протягивая мне помидор. Я рискнул. Острый сладкий сок растекся во рту. Совершенно реальный, он каплями сбежал в пищевод. Помидор оказался выше всяких похвал.