О Понтии Пилате - сыне короля - звездочёта и прокураторе Иудеи в истории, легендах и романе Булгакова «Мастер и Маргарита»
«— Боги, боги... Какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи: ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было? — Ну, конечно, не было. Это тебе померещилось. — И ты можешь поклясться в этом? — Клянусь. — Больше мне ничего не нужно!» (Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита») «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
Понтий Пилат во дворце Ирода Великого. Иллюстрация Вячеслава Желвакова
Понтий Пилат, римский прокуратор (наместник) Иудеи в конце 20-х — начале 30-х гг. н. э., при котором, согласно Евангелиям, был казнён Иисус Христос, - один из главных героев романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».
В самом романе на первый взгляд кажется, что Понтий Пилат — человек «без биографии». Однако, на самом деле его биографию автор скрыл в тексте...
И ключом здесь может быть упоминание битвы при Идистави́зо, где будущий прокуратор Иудеи командовал кавалерийской ту́рмой и спас от гибели окруженного германцами великана Марка Крысобоя...
Марк Крысобой (актер Олег Сорокин). Кадр из фильма "Мастер и Маргарита" Владимира Бортко, 2005 года. Фото с сайта Кинопоиск
Идиставизо, что в переводе с древнегерманского — «Долина Дев» (упоминается в романе) — это долина у реки Везер в Германии.
В этой долине в 16 году н.э. римский полководец Германик, племянник императора Тиберия, разбил войско Арминия (Германа), предводителя германского племени херусков (хеврусков).
Битва римлян с германцами. Иллюстрация с сайта pulse.mail.ru
Присутствие в романе слова «ту́рма» помогает узнать этническое происхождение Понтия Пилата. Из статьи Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона Булгаков знал, что ту́рма - это часть эскадрона, а точнее 1/10 алы (от лат. ala — «крыло») римской кавалерии. Сама кавалерия в императорский период набиралась исключительно из неримлян. Причём, ала носила название народности, из которой она формировалась.
Во второй главе романа при подготовке к казни «для охраны горы, прокуратор попросил легата отправить вспомогательный кавалерийский полк — сирийскую алу»...
Римская ала времён империи. Иллюстрация с сайта br.pinterest.com
Там же в статье словаря Брокгауза и Ефрона приводится пример алы германского племени батавов (ala Batavorum). Кавалеристы рекрутировались в римское войско из той местности, вблизи которой происходили боевые действия или размещались войска.
Понтий Пилат, как служивший в кавалерии, римлянином по рождению не был, а, скорее всего, происходил из германцев.
Значительная часть хеврусков не признала власти Арминия (Германа) и сражалась против него вместе с римлянами. Сам Арминий, как отмечалось в Брокгаузе и Ефроне, «в молодости служил в римских легионах, участвовал в походах против возмутившихся паннонцев и получил звание римского всадника». Понтий Пилат в романе Булгакова неслучайно пожалован тем же званием.
Напомню, что Панно́ния (лат. Pannonia) была римской провинцией в центральной Европе на территории современных Венгрии, восточной Австрии, юго-западной Словакии, северной Словении, северной Хорватии, северо-восточной Сербии, северной Боснии и Герцеговины...
Понтий Пилат (справа за ним кто-то наблюдает...). Иллюстрация Андрея Державина
Германское происхождение Понтия Пилата в романе подтверждается и некоторыми другими деталями.
Так упоминание, что прокуратор был сыном короля-звездочёта и и дочери мельника Пилы, восходит к средневековой легенде о короле-астрологе Ате и дочери мельника Пилы, живших в прирейнской Германии.
По легенде, однажды Ат, находясь в походе, узнал по звёздам, что зачатый им сегодня ребёнок станет могущественным и знаменитым. Королю привели первую попавшуюся женщину — мельничиху Пилу. И родившийся мальчик получил имя от сложения их имён: Пила и Ат – Пилат.
Кроме того, Михаил Булгаков был знаком с поэмой Георгия Петровского «Пилат», где также указывалось на германское происхождение Понтия Пилата.
В поэме Петровского, как и в романе, прокуратор сочувствует Иисусу, в проповеди которого Пилат не видит никакой угрозы общественному порядку. Понтий Пилат даже противопоставляет Иисуса-проповедника иудейскому духовенству: «...Кроткий Иисус — религии новатор, /Политики он чужд, язвит лишь фарисеев».
Получив донос, прокуратор вызывает Иисуса и увещевает его: «Послушай, Назорей, теперь уж вот три года, / Как я тебе даю свободу говорить / И не жалею: речь твоя мудра народу, / Достоин ты всегда других уму учить. / Читал ли ты когда Сократа иль Платона, — / Величеством учения ты всех к себе зовёшь, / Ты выше всех философов, ты выше их закона... /Ты ненависть к себе ученьем возбудил, / И не дивися им, врагам твоим заклятым, / Их много, и Сократ таких не умирил»...
У Петровского Пилат уговаривает Иисуса, что тот должен смягчить свою проповедь «для покоя» общества, но слышит в ответ: «То, что я несу народу, / Не есть раздор, война, но мир один, любовь; / Родился я в тот день, когда покой, свободу / Дал Август миру Римскому; израильская кровь / Из-за других прольется, а не из-за меня».
Иисус арестован по доносу Иуды и «Синедрион, сановники... все требовали мщенья».
А Понтий Пилат «трусости своей не может победить, / Он чует, мстит судьба законом правым, / И правду он теперь боится совершить».
В поэме Пилат пытается спасти Иисуса, но напрасно:
«В чем вся его вина?.. Народа Он учитель?.. / Ужели мыслит он за кесаря царить? / Ужель он бунтовщик иль тайный возмутитель? / Его ль боитесь вы, стараетесь убить?.. / Кого хотите вы, чтоб я вам отпустил на ваш пасхальный дар. Его или Варраву? / — Сего, Варраву нам! — народ загомонил, / Вожатаями купленный на это свое право. / Замолкли голоса: Пилат во гневе дышит... / Нависла туча тёмная и скрыла высь лазури... / Он смотрит на собрание, шептания их слышит, / И сам он сознаёт затишье перед бурей»...
В романе Булгакова Пилат отмечает знание Иешуа Га-Ноцри трудов греческих философов. Присутствует у Булгакова уникальный, встречающийся, возможно, только в поэме у Петровского мотив трусости Понтия Пилата.
После оглашения приговора надвигается туча, Пилат чувствует приближающуюся грозу. В поэме Петровского Иисус предрекает Пилату, что кровь иудеев прольётся не по его вине. И у Булгакова прокуратор грозит первосвященнику Иосифу Каифе, что Ершалаим будет взят и уничтожен римскими легионами…
В этом Булгаков следует описанию французским историком Эрнестом Ренаном в книге «Антихрист» взятия Иерусалима будущим императором Титом (39—81) в 70 году. Это видно по обещанию Пилата привести под стены города весь легион Фульмината (Молниеносный) и арабскую конницу.
Понтий Пилат и Каифа. Иллюстрация РетроАтелье
«Вспомни мое слово: увидишь ты здесь, первосвященник, не одну когорту в Ершалаиме, нет! Придёт под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания! Вспомнишь ты тогда спасённого Вар-раввана и пожалеешь, что послал на смерть философа с его мирною проповедью!» (глава 2 «Понтий Пилат»).
Интересно, что в поэме муки совести Пилата из-за гибели Иисуса усиливаются тем, что Пилату уже пришлось по трусости совершить предательство.
У Петровского в поэме Пилат — херуск по имени Ингомар:
«Отец его с херусками ушёл разить врагов, / А сыну поручил беречь сестру и мать, /Изрёк ему проклятие он будущих годов, /Когда забудет он за землю их стоять. /Давно это было. Отец не воротился, /И взросший Ингомар завет его забыл. / За золото и блеск с врагом он подружился, /И, жизнь свою щадя, он силе уступил. /И ловкий юноша был сметлив в деле ратном, /Гордился похвалой искуснейших солдат, /И имя его прежнее погибло безвозвратно /За меткий его глаз он назван был Пилат».
Так вот, через эту поэму Петровского Булгаков, вероятно, познакомился с этой средневековой немецкой легендой о происхождении Понтия Пилата и использовал её в романе. Прокуратора Булгаков называет Всадником Золотое Копьё, возможно, как за меткий глаз, так и за «любовь» к золоту. В булгаковском архиве есть выписка из книги Артура Древса (1865—1935) «Миф о Христе» с этимологизацией «Пилат — копейщик».
Германское происхождение Пилата подчёркивает его «функциональную» связь с Воландом, тоже немцем по имени и происхождению (от Мефистофеля Гёте).
Понтий Пилат пользовался покровительством всесильного временщика императора Тиберия — Люция Элия Сеяна. В булгаковском архиве есть выписка о времени гибели Сеяна, обвинённого в заговоре и убитого в тюрьме по приказу Тиберия — 18 октября 31 года н.э.
Но это событие выпадало из времени действия ершалаимских сцен «Мастера и Маргариты». По этой причине, возможно, Булгаков исключил Сеяна из числа возможных персонажей романа...
Понтий Пилат в финале «Мастера и Маргариты» кончает свою жизнь в соответствии с ещё одной германской легендой.
С судьбой прокуратора Иудеи связывалось (и связывается) название одноименного горного массива в Швейцарских Альпах, где «он будто бы и доселе появляется в Великую Пятницу и умывает себе руки, тщетно стараясь очистить себя от соучастия в ужасном преступлении».
Сегодня к этой легенде местные жители добавляют новые подробности. В этот единственный день, Страстную пятницу, всякий, кто оказывается здесь, видит фигуру Пилата, облачённую в пурпурную тогу. Некоторое время прокуратор стоит на вершине и с тоской смотрит в сторону Святой Земли. Горе тому, кто повстречает угрюмого Пилата. Ещё большие несчастья ожидают всякого, кто осмелится посмотреть ему в глаза.
К сожалению, подтвердить или опровергнуть ежегодные явления призрака Пилата не могу, поскольку был в этих местах уже после Страстной пятницы...😀
Наверняка вы помните в финале «Мастера и Маргариты» Понтия Пилата, сидящего при свете пасхальной полной луны на плоской горной вершине и жаждущего покоя, избавления от мук совести и прощения.
Этот покой нёс людям Иисус в поэме Петровского, и им же, в конце концов, награждаются в романе и прокуратор Иудеи, и «трижды романтический» несчастный в земной жизни мастер.
Понтий Пилат и пес Банга. Иллюстрация Вячеслава Желвакова
Понтий Пилат в «Мастере и Маргарите» прозревает грядущее своё бессмертие. Когда прокуратор начинает сознавать, что придётся утвердить смертный приговор Синедриона, его впервые посещает «какая-то совсем нелепая» мысль «о каком-то долженствующем быть — и с кем?! — бессмертии, причём бессмертие почему-то вызывало нестерпимую тоску».
После утверждения приговора «тоска осталась необъясненной, ибо не могла же её объяснить мелькнувшая как молния и тут же погасшая какая-то короткая другая мысль: «Бессмертие... пришло бессмертие...» Чьё бессмертие пришло? Этого не понял прокуратор, но мысль об этом загадочном бессмертии заставила его похолодеть на солнцепеке»...
Подобная трактовка евангельской темы, возможно, из романа Булгакова перешла в либретто рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда», написанное Тимом Райсом в 1968 г.
В рок-опере Понтий Пилат накануне допроса видит во сне Иисуса и толпу, ненавидящую пророка. «Затем я вижу, что миллиарды оплакивают этого человека, а потом я слышу, как они поминают моё имя, проклиная меня!» — восклицает прокуратор в опере.
И у Булгакова, и у Райса эти эпизоды восходят к евангельскому рассказу о предупреждении Пилата его женой, которая советует мужу не причинять зла виденному ей во сне праведнику, иначе ему, Пилату, придётся пострадать за свои неосторожные действия. В финале романа Пилату даруется прощение.
Отметим, что образ Пилата перекликается с героями рассказа «Красная корона» — автора, мучающегося из-за гибели брата, и генерала, отправившего его в бой и повинного в бессудных казнях.
Ещё одним «предшественником» Пилата в творчестве Булгакова можно назвать генерала Хлудов из пьесы «Бег». В «Беге» палач Хлудов мучается муками совести из-за повешенного по его приказу вестового Крапилина. Его призрак преследует Хлудова во сне и наяву…
Фильм "Бег", генерал Хлудов (Владислав Дворжецкий) . Фото с сайта az.sputniknews.ru
В «Мастере и Маргарите» Пилат не может избавиться от видения казнённого Иешуа, с которым прокуратор мечтает воссоединиться на лунной дорожке. Связь с Гражданской войной в образе Пилата, подчеркивающая его родство с Хлудовым, есть и в ряде деталей. Это — сочетание в речи прокуратора и в быте подчиненных ему подразделений римских (калиги — военная обувь, манипул, кентурия, когорта, ала, легион — наименования подразделений) и современных (сапоги, взвод, полк, казарма, солдаты) реалий.
Причём, в редакции 1929 г. параллели с Гражданской войной были более отчётливыми. Здесь был «адъютант» Пилата, которого прокуратор называл «ротмистр». Пилата называли «Ваше Превосходительство», упоминался «эскадрон», «ординарец трибуна когорты» и т. д.
Нужно сказать, что Понтий Пилат у Булгакова совсем другой по сравнению с Пилатом в рассказе «Прокуратор Иудеи» Анатоля Франса (1844—1924).
В «Мастере и Маргарите» казнь Иешуа Га-Ноцри становится главным событием в жизни Пилата, память о казнённом не даёт прокуратору покоя всю оставшуюся жизнь.
У Анатоля Франса Пилат, главный герой «Прокуратора Иудеи», напротив, абсолютно не помнит ни самого Иисуса Христа, ни его казни...
В ранней редакции «Мастера и Маргариты» была также жена Понтия Пилата, Клавдия Прокула.
Римская матрона
Её имя упоминается в апокрифическом Евангелии Никодима и приводится в книге Г.А. Мюллера «Понтий Пилат: пятый прокуратор Иудеи и судья Иисуса из Назарета» (1888).
Вероятно, из этой книги Булгаков и выписал «Клавдия Прокула» со ссылкой на Никодимово Евангелие. Но в дальнейшем автор «Мастера и Маргариты» убрал из текста романа жену прокуратора. Единственным другом Пилата остался преданный пёс Банга.
В рассказе Франса Пилат наслаждается радостями жизни и общением с Элием Ламией. У Булгакова же Пилат терзается муками совести в одиночку.
Из книги Г.А. Мюллера Булгаков почерпнул и ряд других деталей, связанных с образом Пилата.
Мюллер утверждал, что тот был именно пятым прокуратором Иудеи (некоторые другие источники указывали, что шестым). Автор «Мастера и Маргариты» узнал у Мюллера и годы правления предшественника Пилата, Валерия Грата — с 15 г. по 25 г. В булгаковском архиве есть соответствующая выписка.
Отсюда же была взята и легенда о Пиле и Ате (Атусе), это есть в черновых материалах к роману: «Атус — король (Майнц) и дочь мельника Пила. Pila-Atus Понт Пятый! прокуратор!»
Иешуа и Марк Крысобой. Иллюстрация РетроАтелье
«Понт» в данном случае указывает на ещё одну легенду, переданную русским участником Флорентийского собора митрополитом Исидором и связывающую рождение Пилата с городом Понт вблизи Бамберга в Германии.
Когда Афраний говорит Пилату, что он на службе в Иудее уже пятнадцать лет и начал её при Валерии Грате, это полностью соответствует истории, если принять за время действия в романе ершалаимских сцен 29 г., а за начало службы Афрания — 15 г., а это - первый год прокураторства Грата. Можно предположить, что новый прокуратор Валерий Грат захотел иметь нового человека на деликатной должности начальника тайной стражи...
Афраний ( актёр Любомирас Лауцявичюс) и Понтий Пилат (актёр Кирилл Лавров). Кадр из сериала Владимира Бортко "Мастер и Маргарита" 2005 года. Фото с сайта stevsky.ru
Прототипом Афрания послужил Афраний Бурр. О нём подробно рассказал в книге «Антихрист» французского историк Эрнст Ренан (1823—1892). Выписки из этой книги есть в архиве Булгакова. Ренан писал о «благородном» Афрании Бурре, который занимал пост префекта претория в Риме, который исполнял, в числе прочих, и полицейские функции. Умер в 62 году...
Будучи тюремщиком апостола Павла, Афраний обращался с ним гуманно, хотя, как пишет Ренан, ранее «у Павла не было с ним никаких непосредственных отношений. Однако, возможно, что человеческое обращение с апостолом обусловливалось благодетельным влиянием, которое распространял вокруг себя этот справедливый и добродетельный человек».
В «Анналах» римского историка Тацита отмечено о распространенном в народе мнении, что Афраний был отравлен по приказу императора Нерона (37—68).
У Булгакова Афраний фактически является начальником полиции Иудеи, названной в романе тайной стражей.
Из упомянутой чуть ранее книги Мюллера Булгаков выписал по-немецки и пословицу о горе Пилат в Швейцарских Альпах, с которой легенда связывала последнее пристанище Пилата: «Когда Пилат покрыт шапкой (облаков), погода хорошая».
Поезд "Pilatus" понимается на гору Пилатус в Швейцарских Альпах. Фото сайта wikiway
В «Мастере и Маргарите» в финале главные герои видят Пилата в горной местности. В ней можно найти сходство и с Альпами, и с хорошо знакомой Булгакову Столовой горой, что рядом с Владикавказом.
Нужно сказать, что швейцарская легенда о смерти Пилата была задолго до Булгакова уже использована в отечественной литературе.
Наш историк Николай Михайлович Карамзин (1766—1826) ещё в конце XVIII в. в швейцарской части «Писем русского путешественника» (1789—1801) воскликнул:
«Не увижу и тебя, отчизна Пилата Понтийского! Не взойду на ту высокую гору, на ту высокую башню, где сей несчастный сидел в заключении; не загляну в ту ужасную пропасть, в которую он бросился из отчаяния!»
Вариант этой легенды Булгаков почерпнул из книги Ивана Яковлевича Порфирьева «Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки» (1890).
Там рассказывалось, что император Тиберий, получив исцеление «гнойного струпа» на лбу от платка Вероники, на котором отпечаталось изображение Иисуса, разгневался на Пилата, казнившего столь искусного врача.
Тиберий вызвал его в Рим и хотел предать смерти, но «Пилат, узнав об этом, сам умертвил себя своим собственным ножом. Тело Пилата было брошено в Тибр, но Тибр не принимал его; потом бросали в другие места, пока не погрузили в один глубокий колодец, окруженный горами, где оно до сих пор находится»...
Во всех легендах последний приют Пилат оказывается в горах. Этой традиции следовал и Булгаков в «Мастере и Маргарите».
В образе Пилата прослеживается связь и с идеями Льва Николаевича Толстого (1828—1910). По свидетельству писателя Эмилия Львовича Миндлина (1900—1981), хорошо знавшего автора «Мастера и Маргариты» в 20-е годы, Булгаков однажды сказал : «После Толстого нельзя жить и работать в литературе так, словно не было никакого Толстого».
Автор «Мастера и Маргариты» был знаком не только с толстовскими произведениями, но и с воспоминаниями о великом писателе. Мимо внимания Булгакова не прошли мемуары редактора журнала «Жизнь» Владимира Александровича Поссе (1864—1940), впервые опубликованные в 1909 г. в № 4 петербургского «Нового журнала для всех» под названием «Встречи с Толстым»...
В 1929 г., когда только началась работа над «Мастером и Маргаритой», значительно дополненный вариант этих воспоминаний вышел в книге В.А. Поссе «Мой жизненный путь». И там был приведен рассказ Льва Толстого «о стражнике, присланном по просьбе Софьи Андреевны /жены Толстого/ для охраны Ясной Поляны»:
«Присутствие стражника, видимо, очень мучило Льва Николаевича. — Подошел я к стражнику, — рассказывал Лев Николаевич, — и спрашиваю его: «Чего это у тебя сбоку висит? Нож, что ли?» — Какой нож? Это не нож, а тесак. — Что же ты им будешь делать? Хлеб резать? — Какой там хлеб?! — Ну, так мужика, который тебя хлебом кормит. — Ну что ж, и буду резать мужика. — Ведь сам ты тоже мужик. Как же тебе не совестно резать своего брата мужика? — Хоть совестно, а резать буду, потому такова моя должность. — Зачем же ты пошел на такую должность? — А затем, что вся цена мне в месяц шестнадцать целковых, а платят мне тридцать два целковых, потому и пошёл на эту должность.
Лев Николаевич Толстой в Ясной Поляне. Фото с сайта mif-mira.ru
— Ответ стражника, — с усмешкой заметил Толстой, — объяснил мне много непонятных вещей в жизни. Взять хотя бы Столыпина. Я хорошо знал его отца и его когда-то качал на коленях. Может быть, и ему совестно вешать, а вешает, потому что такова его должность. А на эту должность пошёл, потому что красная цена ему даже не шестнадцать целковых, а, может, ломаный грош, получает же он — тысяч восемьдесят в год. И таковы все эти порядочные люди, из так называемого высшего общества. Милы, любезны, учтивы, пока дело не коснётся должности, а по должности — звери и палачи.
Таков, например, был известный шеф жандармов Мезенцев, убитый за свои зверства революционерами /генерал-адъютанта Н.В. Мезенцева (1827—1878) заколол кинжалом революционер-народник и писатель С.М. Степняк (Кравчинский)/. А вне должности был премилый и добродушный человек; я его хорошо знал»...
Марк Крысобой. Иллюстрация Вячеслава Желвакова
Пилат у Булгакова сначала говорит «человеку с ножом» — выполняющему роль палача кентуриону Марку Крысобою (на боку у того, правда, не тесак, а короткий римский меч): «У вас тоже плохая должность, Марк. Солдат вы калечите...»
Пилат пытается убедить себя, что именно должность заставила его отправить на казнь невинного Иешуа, что из-за плохой должности все в Иудее шепчут, будто он — «свирепое чудовище». И в финале, когда Маргарита и мастер видят сидящего в кресле на плоской горной вершине Пилата, Воланд говорит им, что прокуратор всё время говорит «одно и то же. Он говорит, что и при луне ему нет покоя и что у него плохая должность»...
Пилат и Иешуа. Иллюстрация
Для Понтия Пилата слова о должности — попытка успокоить больную совесть. Интересно, что в свете толстовских слов о Столыпине, который готов вешать ради повышенного жалованья, рассуждения Пилата о плохой должности можно прочитать и как скрытый намёк на известное лихоимство пятого прокуратора Иудеи. Хотя, в этом отношении он, если и отличался в худшую сторону от других римских наместников, то немного...
На картине Антонио Чизери Понтий Пилат показывает подвергшегося бичеванию Иисуса жителям Иерусалима, в правом углу изображена скорбящая жена Пилата. Фото с сайта https://ru.wikipedia.org/
Согласно дошедшим до нас источникам правление Пилата ознаменовалось массовым насилием и казнями. Налоги, провокации Понтия Пилата, оскорблявшие религиозные чувства и обычаи иудеев, вызывали массовые выступления, которые беспощадно подавлялись римлянами.
Современник Пилата философ Филон Александрийский писал о нём, как жестоком и продажном самодуре, виновном в казнях, совершённых без суда. Иудейский царь Агриппа I в письме императору Калигуле также перечислял многие преступления Пилата: «подкуп, насилия, разбойничество, дурное обращение, оскорбления, непрерывные казни без вынесения судебного приговора и его бесконечная и невыносимая жестокость».
Известно, что не только из-за жестокости к жителям провинций, но и из-за непомерных поборов с населения Пилат и был смещён в конце концов со своего поста...
Понтий Пилат в романе Булгакова сильно «облагорожен» по сравнению с прототипом...
В великом романе, который обессмертил имя своего автора, представлена талантливая интерпретация образа прощённого в ночь на воскресение и ушедшего безвозвратно в бездну сына короля-звездочёта прокуратора Иудеи Понтия Пилата, Всадника Золотое копьё.
И роман обессмертил имя прокуратора Иудеи, который обрёк на гибель ни в чём не повинного философа с его мирной проповедью …
Таким был Понтий Пилат в истории, в легендах и в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»...
М.Булгаков:"Мастер и Маргарита" et cetera
О Понтии Пилате - сыне короля - звездочёта и прокураторе Иудеи в истории, легендах и романе Булгакова «Мастер и Маргарита»
«— Боги, боги... Какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи: ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было? — Ну, конечно, не было. Это тебе померещилось. — И ты можешь поклясться в этом? — Клянусь. — Больше мне ничего не нужно!»
(Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита»)
«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат».
Понтий Пилат, римский прокуратор (наместник) Иудеи в конце 20-х — начале 30-х гг. н. э., при котором, согласно Евангелиям, был казнён Иисус Христос, - один из главных героев романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита».
В самом романе на первый взгляд кажется, что Понтий Пилат — человек «без биографии». Однако, на самом деле его биографию автор скрыл в тексте...
И ключом здесь может быть упоминание битвы при Идистави́зо, где будущий прокуратор Иудеи командовал кавалерийской ту́рмой и спас от гибели окруженного германцами великана Марка Крысобоя...
Идиставизо, что в переводе с древнегерманского — «Долина Дев» (упоминается в романе) — это долина у реки Везер в Германии.
В этой долине в 16 году н.э. римский полководец Германик, племянник императора Тиберия, разбил войско Арминия (Германа), предводителя германского племени херусков (хеврусков).
Присутствие в романе слова «ту́рма» помогает узнать этническое происхождение Понтия Пилата. Из статьи Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона Булгаков знал, что ту́рма - это часть эскадрона, а точнее 1/10 алы (от лат. ala — «крыло») римской кавалерии. Сама кавалерия в императорский период набиралась исключительно из неримлян. Причём, ала носила название народности, из которой она формировалась.
Во второй главе романа при подготовке к казни «для охраны горы, прокуратор попросил легата отправить вспомогательный кавалерийский полк — сирийскую алу»...
Там же в статье словаря Брокгауза и Ефрона приводится пример алы германского племени батавов (ala Batavorum). Кавалеристы рекрутировались в римское войско из той местности, вблизи которой происходили боевые действия или размещались войска.
Понтий Пилат, как служивший в кавалерии, римлянином по рождению не был, а, скорее всего, происходил из германцев.
Значительная часть хеврусков не признала власти Арминия (Германа) и сражалась против него вместе с римлянами. Сам Арминий, как отмечалось в Брокгаузе и Ефроне, «в молодости служил в римских легионах, участвовал в походах против возмутившихся паннонцев и получил звание римского всадника». Понтий Пилат в романе Булгакова неслучайно пожалован тем же званием.
Напомню, что Панно́ния (лат. Pannonia) была римской провинцией в центральной Европе на территории современных Венгрии, восточной Австрии, юго-западной Словакии, северной Словении, северной Хорватии, северо-восточной Сербии, северной Боснии и Герцеговины...
Германское происхождение Понтия Пилата в романе подтверждается и некоторыми другими деталями.
Так упоминание, что прокуратор был сыном короля-звездочёта и и дочери мельника Пилы, восходит к средневековой легенде о короле-астрологе Ате и дочери мельника Пилы, живших в прирейнской Германии.
По легенде, однажды Ат, находясь в походе, узнал по звёздам, что зачатый им сегодня ребёнок станет могущественным и знаменитым. Королю привели первую попавшуюся женщину — мельничиху Пилу. И родившийся мальчик получил имя от сложения их имён: Пила и Ат – Пилат.
Кроме того, Михаил Булгаков был знаком с поэмой Георгия Петровского «Пилат», где также указывалось на германское происхождение Понтия Пилата.
В поэме Петровского, как и в романе, прокуратор сочувствует Иисусу, в проповеди которого Пилат не видит никакой угрозы общественному порядку. Понтий Пилат даже противопоставляет Иисуса-проповедника иудейскому духовенству: «...Кроткий Иисус — религии новатор, /Политики он чужд, язвит лишь фарисеев».
Получив донос, прокуратор вызывает Иисуса и увещевает его: «Послушай, Назорей, теперь уж вот три года, / Как я тебе даю свободу говорить / И не жалею: речь твоя мудра народу, / Достоин ты всегда других уму учить. / Читал ли ты когда Сократа иль Платона, — / Величеством учения ты всех к себе зовёшь, / Ты выше всех философов, ты выше их закона... /Ты ненависть к себе ученьем возбудил, / И не дивися им, врагам твоим заклятым, / Их много, и Сократ таких не умирил»...
У Петровского Пилат уговаривает Иисуса, что тот должен смягчить свою проповедь «для покоя» общества, но слышит в ответ: «То, что я несу народу, / Не есть раздор, война, но мир один, любовь; / Родился я в тот день, когда покой, свободу / Дал Август миру Римскому; израильская кровь / Из-за других прольется, а не из-за меня».
Иисус арестован по доносу Иуды и «Синедрион, сановники... все требовали мщенья».
А Понтий Пилат «трусости своей не может победить, / Он чует, мстит судьба законом правым, / И правду он теперь боится совершить».
В поэме Пилат пытается спасти Иисуса, но напрасно:
«В чем вся его вина?.. Народа Он учитель?.. / Ужели мыслит он за кесаря царить? / Ужель он бунтовщик иль тайный возмутитель? / Его ль боитесь вы, стараетесь убить?.. / Кого хотите вы, чтоб я вам отпустил на ваш пасхальный дар. Его или Варраву? / — Сего, Варраву нам! — народ загомонил, / Вожатаями купленный на это свое право. / Замолкли голоса: Пилат во гневе дышит... / Нависла туча тёмная и скрыла высь лазури... / Он смотрит на собрание, шептания их слышит, / И сам он сознаёт затишье перед бурей»...
В романе Булгакова Пилат отмечает знание Иешуа Га-Ноцри трудов греческих философов. Присутствует у Булгакова уникальный, встречающийся, возможно, только в поэме у Петровского мотив трусости Понтия Пилата.
После оглашения приговора надвигается туча, Пилат чувствует приближающуюся грозу. В поэме Петровского Иисус предрекает Пилату, что кровь иудеев прольётся не по его вине. И у Булгакова прокуратор грозит первосвященнику Иосифу Каифе, что Ершалаим будет взят и уничтожен римскими легионами…
В этом Булгаков следует описанию французским историком Эрнестом Ренаном в книге «Антихрист» взятия Иерусалима будущим императором Титом (39—81) в 70 году. Это видно по обещанию Пилата привести под стены города весь легион Фульмината (Молниеносный) и арабскую конницу.
«Вспомни мое слово: увидишь ты здесь, первосвященник, не одну когорту в Ершалаиме, нет! Придёт под стены города полностью легион Фульмината, подойдет арабская конница, тогда услышишь ты горький плач и стенания! Вспомнишь ты тогда спасённого Вар-раввана и пожалеешь, что послал на смерть философа с его мирною проповедью!» (глава 2 «Понтий Пилат»).
Интересно, что в поэме муки совести Пилата из-за гибели Иисуса усиливаются тем, что Пилату уже пришлось по трусости совершить предательство.
У Петровского в поэме Пилат — херуск по имени Ингомар:
«Отец его с херусками ушёл разить врагов, / А сыну поручил беречь сестру и мать, /Изрёк ему проклятие он будущих годов, /Когда забудет он за землю их стоять. /Давно это было. Отец не воротился, /И взросший Ингомар завет его забыл. / За золото и блеск с врагом он подружился, /И, жизнь свою щадя, он силе уступил. /И ловкий юноша был сметлив в деле ратном, /Гордился похвалой искуснейших солдат, /И имя его прежнее погибло безвозвратно /За меткий его глаз он назван был Пилат».
Так вот, через эту поэму Петровского Булгаков, вероятно, познакомился с этой средневековой немецкой легендой о происхождении Понтия Пилата и использовал её в романе. Прокуратора Булгаков называет Всадником Золотое Копьё, возможно, как за меткий глаз, так и за «любовь» к золоту. В булгаковском архиве есть выписка из книги Артура Древса (1865—1935) «Миф о Христе» с этимологизацией «Пилат — копейщик».
Германское происхождение Пилата подчёркивает его «функциональную» связь с Воландом, тоже немцем по имени и происхождению (от Мефистофеля Гёте).
Понтий Пилат пользовался покровительством всесильного временщика императора Тиберия — Люция Элия Сеяна. В булгаковском архиве есть выписка о времени гибели Сеяна, обвинённого в заговоре и убитого в тюрьме по приказу Тиберия — 18 октября 31 года н.э.
Но это событие выпадало из времени действия ершалаимских сцен «Мастера и Маргариты». По этой причине, возможно, Булгаков исключил Сеяна из числа возможных персонажей романа...
Понтий Пилат в финале «Мастера и Маргариты» кончает свою жизнь в соответствии с ещё одной германской легендой.
С судьбой прокуратора Иудеи связывалось (и связывается) название одноименного горного массива в Швейцарских Альпах, где «он будто бы и доселе появляется в Великую Пятницу и умывает себе руки, тщетно стараясь очистить себя от соучастия в ужасном преступлении».
Сегодня к этой легенде местные жители добавляют новые подробности. В этот единственный день, Страстную пятницу, всякий, кто оказывается здесь, видит фигуру Пилата, облачённую в пурпурную тогу. Некоторое время прокуратор стоит на вершине и с тоской смотрит в сторону Святой Земли. Горе тому, кто повстречает угрюмого Пилата. Ещё большие несчастья ожидают всякого, кто осмелится посмотреть ему в глаза.
К сожалению, подтвердить или опровергнуть ежегодные явления призрака Пилата не могу, поскольку был в этих местах уже после Страстной пятницы...😀
Наверняка вы помните в финале «Мастера и Маргариты» Понтия Пилата, сидящего при свете пасхальной полной луны на плоской горной вершине и жаждущего покоя, избавления от мук совести и прощения.
Этот покой нёс людям Иисус в поэме Петровского, и им же, в конце концов, награждаются в романе и прокуратор Иудеи, и «трижды романтический» несчастный в земной жизни мастер.
Понтий Пилат в «Мастере и Маргарите» прозревает грядущее своё бессмертие. Когда прокуратор начинает сознавать, что придётся утвердить смертный приговор Синедриона, его впервые посещает «какая-то совсем нелепая» мысль «о каком-то долженствующем быть — и с кем?! — бессмертии, причём бессмертие почему-то вызывало нестерпимую тоску».
После утверждения приговора «тоска осталась необъясненной, ибо не могла же её объяснить мелькнувшая как молния и тут же погасшая какая-то короткая другая мысль: «Бессмертие... пришло бессмертие...» Чьё бессмертие пришло? Этого не понял прокуратор, но мысль об этом загадочном бессмертии заставила его похолодеть на солнцепеке»...
Подобная трактовка евангельской темы, возможно, из романа Булгакова перешла в либретто рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда», написанное Тимом Райсом в 1968 г.
В рок-опере Понтий Пилат накануне допроса видит во сне Иисуса и толпу, ненавидящую пророка. «Затем я вижу, что миллиарды оплакивают этого человека, а потом я слышу, как они поминают моё имя, проклиная меня!» — восклицает прокуратор в опере.
И у Булгакова, и у Райса эти эпизоды восходят к евангельскому рассказу о предупреждении Пилата его женой, которая советует мужу не причинять зла виденному ей во сне праведнику, иначе ему, Пилату, придётся пострадать за свои неосторожные действия. В финале романа Пилату даруется прощение.
Отметим, что образ Пилата перекликается с героями рассказа «Красная корона» — автора, мучающегося из-за гибели брата, и генерала, отправившего его в бой и повинного в бессудных казнях.
Ещё одним «предшественником» Пилата в творчестве Булгакова можно назвать генерала Хлудов из пьесы «Бег». В «Беге» палач Хлудов мучается муками совести из-за повешенного по его приказу вестового Крапилина. Его призрак преследует Хлудова во сне и наяву…
В «Мастере и Маргарите» Пилат не может избавиться от видения казнённого Иешуа, с которым прокуратор мечтает воссоединиться на лунной дорожке. Связь с Гражданской войной в образе Пилата, подчеркивающая его родство с Хлудовым, есть и в ряде деталей. Это — сочетание в речи прокуратора и в быте подчиненных ему подразделений римских (калиги — военная обувь, манипул, кентурия, когорта, ала, легион — наименования подразделений) и современных (сапоги, взвод, полк, казарма, солдаты) реалий.
Причём, в редакции 1929 г. параллели с Гражданской войной были более отчётливыми. Здесь был «адъютант» Пилата, которого прокуратор называл «ротмистр». Пилата называли «Ваше Превосходительство», упоминался «эскадрон», «ординарец трибуна когорты» и т. д.
Нужно сказать, что Понтий Пилат у Булгакова совсем другой по сравнению с Пилатом в рассказе «Прокуратор Иудеи» Анатоля Франса (1844—1924).
В «Мастере и Маргарите» казнь Иешуа Га-Ноцри становится главным событием в жизни Пилата, память о казнённом не даёт прокуратору покоя всю оставшуюся жизнь.
У Анатоля Франса Пилат, главный герой «Прокуратора Иудеи», напротив, абсолютно не помнит ни самого Иисуса Христа, ни его казни...
В ранней редакции «Мастера и Маргариты» была также жена Понтия Пилата, Клавдия Прокула.
Её имя упоминается в апокрифическом Евангелии Никодима и приводится в книге Г.А. Мюллера «Понтий Пилат: пятый прокуратор Иудеи и судья Иисуса из Назарета» (1888).
Вероятно, из этой книги Булгаков и выписал «Клавдия Прокула» со ссылкой на Никодимово Евангелие. Но в дальнейшем автор «Мастера и Маргариты» убрал из текста романа жену прокуратора. Единственным другом Пилата остался преданный пёс Банга.
В рассказе Франса Пилат наслаждается радостями жизни и общением с Элием Ламией. У Булгакова же Пилат терзается муками совести в одиночку.
Из книги Г.А. Мюллера Булгаков почерпнул и ряд других деталей, связанных с образом Пилата.
Мюллер утверждал, что тот был именно пятым прокуратором Иудеи (некоторые другие источники указывали, что шестым). Автор «Мастера и Маргариты» узнал у Мюллера и годы правления предшественника Пилата, Валерия Грата — с 15 г. по 25 г. В булгаковском архиве есть соответствующая выписка.
Отсюда же была взята и легенда о Пиле и Ате (Атусе), это есть в черновых материалах к роману: «Атус — король (Майнц) и дочь мельника Пила. Pila-Atus Понт Пятый! прокуратор!»
«Понт» в данном случае указывает на ещё одну легенду, переданную русским участником Флорентийского собора митрополитом Исидором и связывающую рождение Пилата с городом Понт вблизи Бамберга в Германии.
Когда Афраний говорит Пилату, что он на службе в Иудее уже пятнадцать лет и начал её при Валерии Грате, это полностью соответствует истории, если принять за время действия в романе ершалаимских сцен 29 г., а за начало службы Афрания — 15 г., а это - первый год прокураторства Грата. Можно предположить, что новый прокуратор Валерий Грат захотел иметь нового человека на деликатной должности начальника тайной стражи...
Прототипом Афрания послужил Афраний Бурр. О нём подробно рассказал в книге «Антихрист» французского историк Эрнст Ренан (1823—1892). Выписки из этой книги есть в архиве Булгакова. Ренан писал о «благородном» Афрании Бурре, который занимал пост префекта претория в Риме, который исполнял, в числе прочих, и полицейские функции. Умер в 62 году...
Будучи тюремщиком апостола Павла, Афраний обращался с ним гуманно, хотя, как пишет Ренан, ранее «у Павла не было с ним никаких непосредственных отношений. Однако, возможно, что человеческое обращение с апостолом обусловливалось благодетельным влиянием, которое распространял вокруг себя этот справедливый и добродетельный человек».
В «Анналах» римского историка Тацита отмечено о распространенном в народе мнении, что Афраний был отравлен по приказу императора Нерона (37—68).
У Булгакова Афраний фактически является начальником полиции Иудеи, названной в романе тайной стражей.
Из упомянутой чуть ранее книги Мюллера Булгаков выписал по-немецки и пословицу о горе Пилат в Швейцарских Альпах, с которой легенда связывала последнее пристанище Пилата: «Когда Пилат покрыт шапкой (облаков), погода хорошая».
В «Мастере и Маргарите» в финале главные герои видят Пилата в горной местности. В ней можно найти сходство и с Альпами, и с хорошо знакомой Булгакову Столовой горой, что рядом с Владикавказом.
Нужно сказать, что швейцарская легенда о смерти Пилата была задолго до Булгакова уже использована в отечественной литературе.
Наш историк Николай Михайлович Карамзин (1766—1826) ещё в конце XVIII в. в швейцарской части «Писем русского путешественника» (1789—1801) воскликнул:
«Не увижу и тебя, отчизна Пилата Понтийского! Не взойду на ту высокую гору, на ту высокую башню, где сей несчастный сидел в заключении; не загляну в ту ужасную пропасть, в которую он бросился из отчаяния!»
Вариант этой легенды Булгаков почерпнул из книги Ивана Яковлевича Порфирьева «Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки» (1890).
Там рассказывалось, что император Тиберий, получив исцеление «гнойного струпа» на лбу от платка Вероники, на котором отпечаталось изображение Иисуса, разгневался на Пилата, казнившего столь искусного врача.
Тиберий вызвал его в Рим и хотел предать смерти, но «Пилат, узнав об этом, сам умертвил себя своим собственным ножом. Тело Пилата было брошено в Тибр, но Тибр не принимал его; потом бросали в другие места, пока не погрузили в один глубокий колодец, окруженный горами, где оно до сих пор находится»...
В образе Пилата прослеживается связь и с идеями Льва Николаевича Толстого (1828—1910). По свидетельству писателя Эмилия Львовича Миндлина (1900—1981), хорошо знавшего автора «Мастера и Маргариты» в 20-е годы, Булгаков однажды сказал : «После Толстого нельзя жить и работать в литературе так, словно не было никакого Толстого».
Автор «Мастера и Маргариты» был знаком не только с толстовскими произведениями, но и с воспоминаниями о великом писателе. Мимо внимания Булгакова не прошли мемуары редактора журнала «Жизнь» Владимира Александровича Поссе (1864—1940), впервые опубликованные в 1909 г. в № 4 петербургского «Нового журнала для всех» под названием «Встречи с Толстым»...
В 1929 г., когда только началась работа над «Мастером и Маргаритой», значительно дополненный вариант этих воспоминаний вышел в книге В.А. Поссе «Мой жизненный путь». И там был приведен рассказ Льва Толстого «о стражнике, присланном по просьбе Софьи Андреевны /жены Толстого/ для охраны Ясной Поляны»:
«Присутствие стражника, видимо, очень мучило Льва Николаевича. — Подошел я к стражнику, — рассказывал Лев Николаевич, — и спрашиваю его: «Чего это у тебя сбоку висит? Нож, что ли?» — Какой нож? Это не нож, а тесак. — Что же ты им будешь делать? Хлеб резать? — Какой там хлеб?! — Ну, так мужика, который тебя хлебом кормит. — Ну что ж, и буду резать мужика. — Ведь сам ты тоже мужик. Как же тебе не совестно резать своего брата мужика? — Хоть совестно, а резать буду, потому такова моя должность. — Зачем же ты пошел на такую должность? — А затем, что вся цена мне в месяц шестнадцать целковых, а платят мне тридцать два целковых, потому и пошёл на эту должность.
— Ответ стражника, — с усмешкой заметил Толстой, — объяснил мне много непонятных вещей в жизни. Взять хотя бы Столыпина. Я хорошо знал его отца и его когда-то качал на коленях. Может быть, и ему совестно вешать, а вешает, потому что такова его должность. А на эту должность пошёл, потому что красная цена ему даже не шестнадцать целковых, а, может, ломаный грош, получает же он — тысяч восемьдесят в год. И таковы все эти порядочные люди, из так называемого высшего общества. Милы, любезны, учтивы, пока дело не коснётся должности, а по должности — звери и палачи.
Таков, например, был известный шеф жандармов Мезенцев, убитый за свои зверства революционерами /генерал-адъютанта Н.В. Мезенцева (1827—1878) заколол кинжалом революционер-народник и писатель С.М. Степняк (Кравчинский)/. А вне должности был премилый и добродушный человек; я его хорошо знал»...
Пилат у Булгакова сначала говорит «человеку с ножом» — выполняющему роль палача кентуриону Марку Крысобою (на боку у того, правда, не тесак, а короткий римский меч): «У вас тоже плохая должность, Марк. Солдат вы калечите...»
Пилат пытается убедить себя, что именно должность заставила его отправить на казнь невинного Иешуа, что из-за плохой должности все в Иудее шепчут, будто он — «свирепое чудовище». И в финале, когда Маргарита и мастер видят сидящего в кресле на плоской горной вершине Пилата, Воланд говорит им, что прокуратор всё время говорит «одно и то же. Он говорит, что и при луне ему нет покоя и что у него плохая должность»...
Для Понтия Пилата слова о должности — попытка успокоить больную совесть. Интересно, что в свете толстовских слов о Столыпине, который готов вешать ради повышенного жалованья, рассуждения Пилата о плохой должности можно прочитать и как скрытый намёк на известное лихоимство пятого прокуратора Иудеи. Хотя, в этом отношении он, если и отличался в худшую сторону от других римских наместников, то немного...
Согласно дошедшим до нас источникам правление Пилата ознаменовалось массовым насилием и казнями. Налоги, провокации Понтия Пилата, оскорблявшие религиозные чувства и обычаи иудеев, вызывали массовые выступления, которые беспощадно подавлялись римлянами.
Современник Пилата философ Филон Александрийский писал о нём, как жестоком и продажном самодуре, виновном в казнях, совершённых без суда. Иудейский царь Агриппа I в письме императору Калигуле также перечислял многие преступления Пилата: «подкуп, насилия, разбойничество, дурное обращение, оскорбления, непрерывные казни без вынесения судебного приговора и его бесконечная и невыносимая жестокость».
Известно, что не только из-за жестокости к жителям провинций, но и из-за непомерных поборов с населения Пилат и был смещён в конце концов со своего поста...
Понтий Пилат в романе Булгакова сильно «облагорожен» по сравнению с прототипом...
В великом романе, который обессмертил имя своего автора, представлена талантливая интерпретация образа прощённого в ночь на воскресение и ушедшего безвозвратно в бездну сына короля-звездочёта прокуратора Иудеи Понтия Пилата, Всадника Золотое копьё.
И роман обессмертил имя прокуратора Иудеи, который обрёк на гибель ни в чём не повинного философа с его мирной проповедью …
Таким был Понтий Пилат в истории, в легендах и в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»...