ЕЛЬЦИН - ТАТАРИН!? Андрей Судьин к.э.н., н.с. Центра Продолжение. Начало здесь: http://odnoklassniki.ru/vsetatarynaodnolitco/topic/62316746877745
Редакция журнала «Идель» никогда не скрывала своей симпатии к историкам-татаристам и довольно часто печатала их статьи, посвященные золотоордынскому периоду. Вместе с тем большое внимание уделялось и новейшей татарской истории, в частности возникновению и развитию движения джадидов, с которым связан расцвет национальной культуры и просвещения на рубеже XIX - XX веков, а также проектам возрождения татарской государственности в 1917 – 1918 годах. Ряд статей посвящен короткой, но бурной и насыщенной событиями истории становления постсоветской Республики Татарстан. Например, в ряде номеров за 1997 год была помещена большая статья Рафика Юнуса, показывающая, в какой непростой обстановке готовился и проходил референдум о государственном суверенитете Татарстана.
Рассказывая об истории татарского народа, в том числе об истории татарской государственности, журнал «Идель», несомненно, ставил перед собой не только просветительские, но и воспитательно-пропагандистские цели. Знакомя читателя с героическими страницами прошлого, авторы журнала рассчитывали внести свой вклад в дело воспитания татарской молодежи в духе борьбы за национальные идеалы. Одна из статей так и называется «Нужны борцы!» [1993, № 1, с. 66 – 70]. В ней говорится о татарском молодежном движении 1990-х годов. Ее автор, Рустем Гадельжан, с сожалением констатирует недостаток «бойцовских качеств» у татарской молодежи, но при этом выражает уверенность, что со временем молодое поколение татар станет более смелым и решительным.
В целом ряде публикаций в качестве примера для татарской молодежи приводились чеченские «герои борьбы за независимость». Вообще в журнале не так уж много материалов о Чечне 1990-х годов, но все они довольно яркие и эмоциональные. Прежде всего, следует выделить большую статью под названием «Дудай-батыр» [1993, № 1 и 1993 № 2]. Ее написал Заки Зайнуллин – один из руководителей Милли-Меджлиса татарского народа, созданного радикальными националистами в начале 1992 года в качестве альтернативы официальному парламенту Татарстана. Осенью 1992 года З.Зайнуллин и другой руководитель Милли-Меджлиса А.Махмутов приехали в Грозный, чтобы передать Джохару Дудаеву послание о признании татарским Милли-Меджлисом независимости чеченского государства. Статья, написанная в форме путевых заметок, посвящена тогдашней ситуации в Чечне. Ее автор не скрывал своей симпатии к Дудаеву и его сторонникам, борющимся с «российским империализмом». При этом он отметил парадоксальность ситуации, когда центром антироссийского сопротивления стал город Грозный, название которого у татар ассоциируется с ненавистным русским царем, завоевавшим Казань.
Из других регионов России и бывшего СССР журнал уделял внимание, прежде всего, тем, где проживает татарская диаспора. Особенно часто встречались публикации о татарах Башкортостана. Им даже был посвящен специальный номер журнала за 1993 год. Согласно данным, приведенным в статье «Волго-Уральский регион: конфликт автономий», в 1990 году в тогдашней Башкирской АССР проживало 1 млн. 190 тыс. татар. При всем населении, равном 3 млн. 952 тыс. человек, на долю татар приходилось примерно 30 %. [1993, № 9 – 10, с. 25]. Они были по численности второй (после русских) этнической группой, составляя абсолютное большинство в северо-западной части республики.
Между историками давно ведутся споры о том, являются ли татары коренными жителями этих земель. Башкирские ученые практически единодушно полагают, что северо-запад Башкортостана входил в ареал первоначального расселения башкир, а татары появились там позже. Но это утверждение оспаривается татарскими историками. Например, Марсель Ахметзянов в статье «Уральские татары – кто они?» доказывает, что во времена Золотой Орды основным населением Приуралья были кыпчако-ногайские племена, впоследствии вошедшие в состав татарского народа. А башкиры в силу своей малочисленности просто не могли занимать всю территорию нынешнего Башкортостана [1995, № 11 – 12, с. 48 – 53].
Данный спор носит не только теоретический характер. По существу речь идет о том, может ли Башкортостан оставаться башкирским государством или должен превратиться в своеобразный башкирско-татарский «кондоминиум». В советское время значительную часть правящей элиты в Башкирской АССР составляли обашкиренные татары. И именно они были инициаторами насильственной башкиризации местного татарского населения. Особенно в этом преуспел первый секретарь Башкирского обкома КПСС Мидхат Шакиров, сам родившийся в татарской семье, но считавший себя башкиром. С 1969 по 1987 год он управлял республикой. При нем была принята новая конституция, из которой было изъято упоминание о татарском языке как одном из официальных языков. При нем же начали в массовом порядке закрываться татарские школы. Многие татары получали паспорта, где было написано, что они башкиры. Активно пропагандировались смешанные татарско-башкирские браки, а рожденные в них дети, как правило, записывались башкирами.
Надо сказать, что и в самом Татарстане дети от смешанных браков татар с представителями других национальностей далеко не всегда записывались татарами. Это не является исключительно татарской чертой, а характерно и для других нерусских народов Поволжья и Урала, за исключением башкир. Что касается татар диаспоры, то в их предпочтениях при выборе национальности (в те годы, когда она записывалась в паспорте) немаловажную роль играла инерционная татарофобия, выраженная в поговорках типа «незваный гость хуже татарина». Поэтому родители-татары, состоявшие в смешанных браках, часто предпочитали не давать детям свою национальность, желая уберечь их от психологического дискомфорта.
Журнал «Идель» в 1990-е годы неоднократно возвращался к проблеме смешанных браков и поместил на своих страницах целый ряд статей, резко осуждающих это явление. Симптоматично, что самая эмоциональная из них появилась в уже упомянутом номере, посвященном татарам Башкортостана. Вот что пишет ее автор, писатель и публицист Фанис Балтач: «Представители коренной национальности ни в одной из республик бывшего Союза не вступают с такой интенсивностью в смешанные браки, как татары. Наши мужчины и женщины словно соревнуются между собой в создании смешанных семей, не задумываясь о том, что это, в конечном счете, ведет к исчезновению языка и культуры народа, а следовательно, и татарской нации. Пока первенство в этой “борьбе” против собственного народа принадлежит, к стыду татар, да и всех мусульманских народов, нашим женщинам. Более 42 % татарок состоят в смешанных браках, для мужчин этот показатель составляет 41 %. А ведь согласно исламу мусульманин может жениться на немусульманке только в исключительных случаях, а мусульманка вообще не должна выходить замуж за христианина… О масштабах участия татар в обогащении русского генофонда можно судить хотя бы по следующим широко известным фактам. По своему происхождению татарские корни имели 92 русских князя, 50 бояр, 13 графских семей, более 300 дворян. Татарские гены имели и имеют многие русские ученые, военачальники, писатели и т.д. Татары существенно улучшили генофонд русских, народов Средней Азии, башкир. Но попробуйте найти хотя бы одного с мировой известностью татарина, преданно служащего интересам татар и Татарстана, рожденного в межнациональном браке. Такого татарина или татарки мы просто не найдем» [1993, № 9 – 10, с. 61 – 65].
Как бы в развитие довода о «вкладе татар в русский генофонд», в нескольких номерах журнала был помещен своего рода справочник под названием «500 русских фамилий булгаро-татарского происхождения» [1994, № 1 – 2, с. 72; 1994, № 3 – 4, с. 41; 1994, № 9 – 10, с. 33; 1995, № 1 – 2, с. 36]. В него включены широко известные фамилии: Аксаков, Аракчеев, Бердяев, Булгаков, Бухарин, Годунов, Голицын, Державин, Ермолов, Карамзин, Келдыш, Куприн, Кутузов, Минин, Мичурин (Бичурин), Скрябин, Суворов, Тимирязев, Тургенев, Тухачевский, Ушаков, Шереметев. Фигурирует в нем и фамилия Ельцин. Вот что он ней сказано: «Фамилия от тюркского прозвища елчы (вестник). Возможен переход фамилии Елчин в Ельцин»[1994, № 3 – 4, с. 41].
Почти во всех статьях, касающихся обрусевших татар, звучит, с одной стороны, сожаление, что эти люди оторвались от своего народа, но с другой – явна гордость тем, что так много великих людей России имели татарские корни. В нескольких номерах [1995, № 4; 1995, № 9 – 10; 1996, № 3 – 4] помещен большой список мурз и служилых татар, которые, хотя и сохранили свою веру и не обрусели, преданно служили русским царям. А таких среди татар было немало, и некоторые из них занимали весьма важные государственные посты.
Опубликовал журнал и нечто вроде аннотированного указателя российских и советских генералов и адмиралов татарского происхождения [1995, № 5 – 6]. В нем вместе с приложением около ста кратких биографий. А в одном из номеров за 1993 год была помещена статья о прошедшей в московском «Президент-отеле» встрече татарских генералов. По словам автора, Миргазияна Юнуса, среди советских офицеров и генералов татары занимали четвертое место – после русских, украинцев и белорусов – и значительно опережали любую другую нацию (хотя татар в Советском Союзе было меньше, чем узбеков, казахов и азербайджанцев). «У нашего суверенного государства, – пишет Миргазиян Юнус, – нет своих вооруженных сил. Эти генералы все служат России, которая никоим образом не хочет отказаться от своих имперских амбиций… Вот куда отправляются самые здоровые, самые способные, самые красивые парни нашей нации! Ни один из них уже не будет участвовать в процессе обновления, укрепления суверенитета Татарстана. Наоборот, если достигнут своей цели те, кто готовит феномен Карабаха против суверенитета Татарстана, то имперские вооруженные силы под руководством этих уважаемых военачальников могут ринуться на мою Родину…» [1993, № 7 – 8, с. 79].
Похожие чувства гордости и сожаления испытал и Рафик Юнус, взявший интервью у генерала армии Гареева [1995, № 5 – 6]. Сам же Махмут Гареев, как видно из его ответов, не считает советскую или российскую армию чужой. Его взгляды разделяет и ветеран Великой Отечественной войны писатель Ибрагим Нуруллин, который в ответ на вопрос журнала «Идель» сказал, что эта война была отечественной не только для русских, но и для татар. «После того, как в 1552 году Казанское ханство ценой большой крови было включено в состав московского государства, татары долгое время не признавали Россию за родину. Для этого народы, оставшиеся внутри России, и русские пришельцы должны были совместно перетерпеть тяготы жизни, участвовать в войнах и восстаниях, пролить совместно кровь. Таким образом, незаметно идея общей родины проникала в сознание татарского народа» [1995, № 5 – 6].
Высказывания насчет общности судьбы русских и татар, а также схожести их характера стали встречаться на страницах журнала в основном лишь с середины 1990-х годов (да и то нечасто). Тут следует выделить статью Айдара Хабутдинова «Дороги, которые мы выбираем». Сравнивая Россию с Татарстаном и русских с татарами, автор отмечает: «Оба государства, обе нации обладают примерно одинаковой социальной структурой. Преобладание городского индустриального населения, наличие крупных научных и образовательных центров… светский образ жизни, отсутствие изолированных этнических кварталов в городах, примат национального сознания над клановым, высокий уровень образования и установка на получение образования, – вот лишь некоторые черты сходства» [1996, № 5 – 6, с. 18]. И далее он пишет, что, по мнению властей Татарстана, полный разрыв республики с Россией приведет к тому, что татарский народ окажется расколотым и будет вынужден проживать не просто в разных государствах, а в разных цивилизациях – с разными системами координат.
Здесь явно ощущается перекличка с известной статьей Сэмюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций», перепечатанной в третьем номере журнала «Идель» за 1995 год. В системе рассуждений С.Хантингтона перед Россией открыты три пути: или вся она каким-то образом сумеет влиться в европейско-североамериканскую цивилизацию, или сумеет самоутвердиться в рамках особой евразийской цивилизации, или одна ее часть сольется с Западом, а вторая – с Востоком, прежде всего с мусульманским миром. Очевидно, что в случае реализации третьего варианта татары, проживающие практически во всех регионах России, окажутся такой же расколотой нацией, как и русские.
Как известно, в постсоветской России широко обсуждается возможность движения по второму, евразийскому, пути. О том же спорят и в Татарстане. Не остался в стороне от этой проблемы и журнал «Идель». На его страницах неоднократно встречался тезис о золотоордынском происхождении Московского царства. В то же время многие авторы высказывали сожаление, что татары превратились из главного во второстепенный народ, после того как распавшаяся Золота Орда была воссоздана Иваном Грозным в виде русского православного государства.
Что же касается постсоветских евразийских проектов будущего России, то они рядом авторов журнала были встречены весьма настороженно. Иногда эти проекты воспринимались как завуалированные планы реставрации Российской империи. Вот, например, что писал по этому поводу Дамир Исхаков в статье «Вассал или суверен» [1996, № 1 – 2, с. 46 – 47]: «Татары, еще до 1917 года обладавшие собственной уникальной “высокой культурой”, существенно отличавшейся от русской и сложившейся на ее основе советской (российской) “высокой культуры”, никогда не согласятся на второстепенную роль в евразийском пространстве… Когда современные великорусские идеологи спешат захлопнуть Татарстан в искривленной геополитической ловушке узко понимаемой евразийской идеи, они сознательно обходят несколько фундаментальных факторов, которые “выводят” татар и Татарстан за пределы арифметически понимаемой русско-православной Евразии». И далее автор перечисляет эти факторы: исламский (Татарстан – северный форпост мусульманского мира), тюркский (Татарстан – часть возрождающейся тюркской цивилизации) и культурный (необходимость прямого контакта с европейской культурой – без посредничества русской культуры). В целом Дамир Исхаков категорически отвергает идею возрождения Российской империи в форме Евразийского Союза, но в то же время допускает возможность вхождения Татарстана в новое евразийское сообщество «с подлинно федеративным устройством и процветающим Волго-Уральским штатом».
В заключение обзора хотелось бы отметить следующее. Если в первой половине 1990-х годов на страницах журнала «Идель» преобладали статьи и дискуссии о возможности отделения Татарстана от России, то во второй половине десятилетия все чаще стали появляться высказывания о перспективах той или иной формы совместного проживания русских и татар в рамках единого государственного (или надгосударственного) образования. Впрочем, из этого вовсе не следует, что идеологическая направленность журнала реально изменилась. В течение всего периода 1990-х годов журнал оставался трибуной татарского национального движения, в том числе и той радикальной его части, которая выступала за полную государственную независимость Татарстана. Характер журнала в целом не изменился и в течение последующего десятилетия, когда сама идея суверенного Татарстана столкнулась с серьезным противодействием со стороны федерального центра. Журнал «Идель» остался, в определенной степени, рупором татарского национализма. Но при этом существенно изменилась политическая ситуация в республике Татарстан. Заметные изменения произошли и в татарском национальном движении. Все это не могло не отразиться на публикуемых в журнале материалах. Но это уже будет темой нового обзора, касающегося 2000-х годов.
г.Стерлитамак+Стерлитамакский район+Башкортостан!
:Риф Карим
СОВРЕМЕННЫЙ ТАТАРСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ.
ЕЛЬЦИН - ТАТАРИН!?
Андрей Судьин
к.э.н., н.с. Центра
Продолжение. Начало здесь: http://odnoklassniki.ru/vsetatarynaodnolitco/topic/62316746877745
Рассказывая об истории татарского народа, в том числе об истории татарской государственности, журнал «Идель», несомненно, ставил перед собой не только просветительские, но и воспитательно-пропагандистские цели. Знакомя читателя с героическими страницами прошлого, авторы журнала рассчитывали внести свой вклад в дело воспитания татарской молодежи в духе борьбы за национальные идеалы. Одна из статей так и называется «Нужны борцы!» [1993, № 1, с. 66 – 70]. В ней говорится о татарском молодежном движении 1990-х годов. Ее автор, Рустем Гадельжан, с сожалением констатирует недостаток «бойцовских качеств» у татарской молодежи, но при этом выражает уверенность, что со временем молодое поколение татар станет более смелым и решительным.
В целом ряде публикаций в качестве примера для татарской молодежи приводились чеченские «герои борьбы за независимость». Вообще в журнале не так уж много материалов о Чечне 1990-х годов, но все они довольно яркие и эмоциональные. Прежде всего, следует выделить большую статью под названием «Дудай-батыр» [1993, № 1 и 1993 № 2]. Ее написал Заки Зайнуллин – один из руководителей Милли-Меджлиса татарского народа, созданного радикальными националистами в начале 1992 года в качестве альтернативы официальному парламенту Татарстана. Осенью 1992 года З.Зайнуллин и другой руководитель Милли-Меджлиса А.Махмутов приехали в Грозный, чтобы передать Джохару Дудаеву послание о признании татарским Милли-Меджлисом независимости чеченского государства. Статья, написанная в форме путевых заметок, посвящена тогдашней ситуации в Чечне. Ее автор не скрывал своей симпатии к Дудаеву и его сторонникам, борющимся с «российским империализмом». При этом он отметил парадоксальность ситуации, когда центром антироссийского сопротивления стал город Грозный, название которого у татар ассоциируется с ненавистным русским царем, завоевавшим Казань.
Из других регионов России и бывшего СССР журнал уделял внимание, прежде всего, тем, где проживает татарская диаспора. Особенно часто встречались публикации о татарах Башкортостана. Им даже был посвящен специальный номер журнала за 1993 год. Согласно данным, приведенным в статье «Волго-Уральский регион: конфликт автономий», в 1990 году в тогдашней Башкирской АССР проживало 1 млн. 190 тыс. татар. При всем населении, равном 3 млн. 952 тыс. человек, на долю татар приходилось примерно 30 %. [1993, № 9 – 10, с. 25]. Они были по численности второй (после русских) этнической группой, составляя абсолютное большинство в северо-западной части республики.
Между историками давно ведутся споры о том, являются ли татары коренными жителями этих земель. Башкирские ученые практически единодушно полагают, что северо-запад Башкортостана входил в ареал первоначального расселения башкир, а татары появились там позже. Но это утверждение оспаривается татарскими историками. Например, Марсель Ахметзянов в статье «Уральские татары – кто они?» доказывает, что во времена Золотой Орды основным населением Приуралья были кыпчако-ногайские племена, впоследствии вошедшие в состав татарского народа. А башкиры в силу своей малочисленности просто не могли занимать всю территорию нынешнего Башкортостана [1995, № 11 – 12, с. 48 – 53].
Данный спор носит не только теоретический характер. По существу речь идет о том, может ли Башкортостан оставаться башкирским государством или должен превратиться в своеобразный башкирско-татарский «кондоминиум». В советское время значительную часть правящей элиты в Башкирской АССР составляли обашкиренные татары. И именно они были инициаторами насильственной башкиризации местного татарского населения. Особенно в этом преуспел первый секретарь Башкирского обкома КПСС Мидхат Шакиров, сам родившийся в татарской семье, но считавший себя башкиром. С 1969 по 1987 год он управлял республикой. При нем была принята новая конституция, из которой было изъято упоминание о татарском языке как одном из официальных языков. При нем же начали в массовом порядке закрываться татарские школы. Многие татары получали паспорта, где было написано, что они башкиры. Активно пропагандировались смешанные татарско-башкирские браки, а рожденные в них дети, как правило, записывались башкирами.
Надо сказать, что и в самом Татарстане дети от смешанных браков татар с представителями других национальностей далеко не всегда записывались татарами. Это не является исключительно татарской чертой, а характерно и для других нерусских народов Поволжья и Урала, за исключением башкир. Что касается татар диаспоры, то в их предпочтениях при выборе национальности (в те годы, когда она записывалась в паспорте) немаловажную роль играла инерционная татарофобия, выраженная в поговорках типа «незваный гость хуже татарина». Поэтому родители-татары, состоявшие в смешанных браках, часто предпочитали не давать детям свою национальность, желая уберечь их от психологического дискомфорта.
Журнал «Идель» в 1990-е годы неоднократно возвращался к проблеме смешанных браков и поместил на своих страницах целый ряд статей, резко осуждающих это явление. Симптоматично, что самая эмоциональная из них появилась в уже упомянутом номере, посвященном татарам Башкортостана. Вот что пишет ее автор, писатель и публицист Фанис Балтач: «Представители коренной национальности ни в одной из республик бывшего Союза не вступают с такой интенсивностью в смешанные браки, как татары. Наши мужчины и женщины словно соревнуются между собой в создании смешанных семей, не задумываясь о том, что это, в конечном счете, ведет к исчезновению языка и культуры народа, а следовательно, и татарской нации. Пока первенство в этой “борьбе” против собственного народа принадлежит, к стыду татар, да и всех мусульманских народов, нашим женщинам. Более 42 % татарок состоят в смешанных браках, для мужчин этот показатель составляет 41 %. А ведь согласно исламу мусульманин может жениться на немусульманке только в исключительных случаях, а мусульманка вообще не должна выходить замуж за христианина… О масштабах участия татар в обогащении русского генофонда можно судить хотя бы по следующим широко известным фактам. По своему происхождению татарские корни имели 92 русских князя, 50 бояр, 13 графских семей, более 300 дворян. Татарские гены имели и имеют многие русские ученые, военачальники, писатели и т.д. Татары существенно улучшили генофонд русских, народов Средней Азии, башкир. Но попробуйте найти хотя бы одного с мировой известностью татарина, преданно служащего интересам татар и Татарстана, рожденного в межнациональном браке. Такого татарина или татарки мы просто не найдем» [1993, № 9 – 10, с. 61 – 65].
Как бы в развитие довода о «вкладе татар в русский генофонд», в нескольких номерах журнала был помещен своего рода справочник под названием «500 русских фамилий булгаро-татарского происхождения» [1994, № 1 – 2, с. 72; 1994, № 3 – 4, с. 41; 1994, № 9 – 10, с. 33; 1995, № 1 – 2, с. 36]. В него включены широко известные фамилии: Аксаков, Аракчеев, Бердяев, Булгаков, Бухарин, Годунов, Голицын, Державин, Ермолов, Карамзин, Келдыш, Куприн, Кутузов, Минин, Мичурин (Бичурин), Скрябин, Суворов, Тимирязев, Тургенев, Тухачевский, Ушаков, Шереметев. Фигурирует в нем и фамилия Ельцин. Вот что он ней сказано: «Фамилия от тюркского прозвища елчы (вестник). Возможен переход фамилии Елчин в Ельцин»[1994, № 3 – 4, с. 41].
Почти во всех статьях, касающихся обрусевших татар, звучит, с одной стороны, сожаление, что эти люди оторвались от своего народа, но с другой – явна гордость тем, что так много великих людей России имели татарские корни. В нескольких номерах [1995, № 4; 1995, № 9 – 10; 1996, № 3 – 4] помещен большой список мурз и служилых татар, которые, хотя и сохранили свою веру и не обрусели, преданно служили русским царям. А таких среди татар было немало, и некоторые из них занимали весьма важные государственные посты.
Опубликовал журнал и нечто вроде аннотированного указателя российских и советских генералов и адмиралов татарского происхождения [1995, № 5 – 6]. В нем вместе с приложением около ста кратких биографий. А в одном из номеров за 1993 год была помещена статья о прошедшей в московском «Президент-отеле» встрече татарских генералов. По словам автора, Миргазияна Юнуса, среди советских офицеров и генералов татары занимали четвертое место – после русских, украинцев и белорусов – и значительно опережали любую другую нацию (хотя татар в Советском Союзе было меньше, чем узбеков, казахов и азербайджанцев). «У нашего суверенного государства, – пишет Миргазиян Юнус, – нет своих вооруженных сил. Эти генералы все служат России, которая никоим образом не хочет отказаться от своих имперских амбиций… Вот куда отправляются самые здоровые, самые способные, самые красивые парни нашей нации! Ни один из них уже не будет участвовать в процессе обновления, укрепления суверенитета Татарстана. Наоборот, если достигнут своей цели те, кто готовит феномен Карабаха против суверенитета Татарстана, то имперские вооруженные силы под руководством этих уважаемых военачальников могут ринуться на мою Родину…» [1993, № 7 – 8, с. 79].
Похожие чувства гордости и сожаления испытал и Рафик Юнус, взявший интервью у генерала армии Гареева [1995, № 5 – 6]. Сам же Махмут Гареев, как видно из его ответов, не считает советскую или российскую армию чужой. Его взгляды разделяет и ветеран Великой Отечественной войны писатель Ибрагим Нуруллин, который в ответ на вопрос журнала «Идель» сказал, что эта война была отечественной не только для русских, но и для татар. «После того, как в 1552 году Казанское ханство ценой большой крови было включено в состав московского государства, татары долгое время не признавали Россию за родину. Для этого народы, оставшиеся внутри России, и русские пришельцы должны были совместно перетерпеть тяготы жизни, участвовать в войнах и восстаниях, пролить совместно кровь. Таким образом, незаметно идея общей родины проникала в сознание татарского народа» [1995, № 5 – 6].
Высказывания насчет общности судьбы русских и татар, а также схожести их характера стали встречаться на страницах журнала в основном лишь с середины 1990-х годов (да и то нечасто). Тут следует выделить статью Айдара Хабутдинова «Дороги, которые мы выбираем». Сравнивая Россию с Татарстаном и русских с татарами, автор отмечает: «Оба государства, обе нации обладают примерно одинаковой социальной структурой. Преобладание городского индустриального населения, наличие крупных научных и образовательных центров… светский образ жизни, отсутствие изолированных этнических кварталов в городах, примат национального сознания над клановым, высокий уровень образования и установка на получение образования, – вот лишь некоторые черты сходства» [1996, № 5 – 6, с. 18]. И далее он пишет, что, по мнению властей Татарстана, полный разрыв республики с Россией приведет к тому, что татарский народ окажется расколотым и будет вынужден проживать не просто в разных государствах, а в разных цивилизациях – с разными системами координат.
Здесь явно ощущается перекличка с известной статьей Сэмюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций», перепечатанной в третьем номере журнала «Идель» за 1995 год. В системе рассуждений С.Хантингтона перед Россией открыты три пути: или вся она каким-то образом сумеет влиться в европейско-североамериканскую цивилизацию, или сумеет самоутвердиться в рамках особой евразийской цивилизации, или одна ее часть сольется с Западом, а вторая – с Востоком, прежде всего с мусульманским миром. Очевидно, что в случае реализации третьего варианта татары, проживающие практически во всех регионах России, окажутся такой же расколотой нацией, как и русские.
Как известно, в постсоветской России широко обсуждается возможность движения по второму, евразийскому, пути. О том же спорят и в Татарстане. Не остался в стороне от этой проблемы и журнал «Идель». На его страницах неоднократно встречался тезис о золотоордынском происхождении Московского царства. В то же время многие авторы высказывали сожаление, что татары превратились из главного во второстепенный народ, после того как распавшаяся Золота Орда была воссоздана Иваном Грозным в виде русского православного государства.
Что же касается постсоветских евразийских проектов будущего России, то они рядом авторов журнала были встречены весьма настороженно. Иногда эти проекты воспринимались как завуалированные планы реставрации Российской империи. Вот, например, что писал по этому поводу Дамир Исхаков в статье «Вассал или суверен» [1996, № 1 – 2, с. 46 – 47]: «Татары, еще до 1917 года обладавшие собственной уникальной “высокой культурой”, существенно отличавшейся от русской и сложившейся на ее основе советской (российской) “высокой культуры”, никогда не согласятся на второстепенную роль в евразийском пространстве… Когда современные великорусские идеологи спешат захлопнуть Татарстан в искривленной геополитической ловушке узко понимаемой евразийской идеи, они сознательно обходят несколько фундаментальных факторов, которые “выводят” татар и Татарстан за пределы арифметически понимаемой русско-православной Евразии». И далее автор перечисляет эти факторы: исламский (Татарстан – северный форпост мусульманского мира), тюркский (Татарстан – часть возрождающейся тюркской цивилизации) и культурный (необходимость прямого контакта с европейской культурой – без посредничества русской культуры). В целом Дамир Исхаков категорически отвергает идею возрождения Российской империи в форме Евразийского Союза, но в то же время допускает возможность вхождения Татарстана в новое евразийское сообщество «с подлинно федеративным устройством и процветающим Волго-Уральским штатом».
В заключение обзора хотелось бы отметить следующее. Если в первой половине 1990-х годов на страницах журнала «Идель» преобладали статьи и дискуссии о возможности отделения Татарстана от России, то во второй половине десятилетия все чаще стали появляться высказывания о перспективах той или иной формы совместного проживания русских и татар в рамках единого государственного (или надгосударственного) образования. Впрочем, из этого вовсе не следует, что идеологическая направленность журнала реально изменилась. В течение всего периода 1990-х годов журнал оставался трибуной татарского национального движения, в том числе и той радикальной его части, которая выступала за полную государственную независимость Татарстана.
Характер журнала в целом не изменился и в течение последующего десятилетия, когда сама идея суверенного Татарстана столкнулась с серьезным противодействием со стороны федерального центра. Журнал «Идель» остался, в определенной степени, рупором татарского национализма. Но при этом существенно изменилась политическая ситуация в республике Татарстан. Заметные изменения произошли и в татарском национальном движении. Все это не могло не отразиться на публикуемых в журнале материалах. Но это уже будет темой нового обзора, касающегося 2000-х годов.
Продолжение следует.