Берлин наконец признал ответственность за блокаду Ленинграда.

Но что мешает назвать вещи своими именами?
Долгие десятилетия немецкие власти уходили от прямых формулировок, но теперь официально подтвердили: блокада Ленинграда – это военное преступление. Однако почему Германия до сих пор не признаёт её геноцидом советского народа?
Москва чётко обозначила позицию: преступления против мирного населения СССР должны быть названы так, как того требует историческая правда. Прозвучит ли от Берлина долгожданное слово или снова начнутся уклончивые формулировки?