Мы привыкли жить в постоянной тревоге: хватит ли нам чем платить за квартиру или коммуналку, получится ли внести очередной платёж по кредиту, не подведёт ли здоровье в самый неподходящий момент.

Родители переживают — поступит ли ребёнок в университет, найдёт ли хорошую работу, устроится ли в жизни. Кажется, что только наша собственная бесконечная забота и усилия могут уберечь нас от лишений. Только вот, чаще всего, бесконечным напряжением мы лишь загоняем себя в угол, изматываем себя и ближних, а иногда всё оборачивается ощущением бессилия и разочарованием.
Святой старец Паисий Святогорец показывает, что доверие Богу — это не пассивность и не «опускание рук», а активная внутренняя позиция. Человек смиренно и добросовестно делает то, что в его силах, но при этом оставляет решающее слово за Богом. Доверяющий Богу человек не превращает заботу о хлебе насущном в изматывающую гонку за выживание, а живёт с ощущением, что о нём уже позаботились.
Именно это доверие открылось в жизни преподобного старца, когда он оказался в пустыне без хлеба, без воды и без средств к существованию. В тот момент, когда он решил посвятить больше времени молитве, а не тревоге, помощь пришла оттуда, откуда её никто не мог ожидать. Об этом очередной отрывок из второго тома "Слов" преподобного Паисия Святогорца "Духовное пробуждение".
«Ищите же прежде Царствия Божия…»
— Геронда, авва Макарий говорит, что Бог подаст нам небесные блага¹, и мы веруем в это. Должно ли верить и в то, что Он подаст нам и блага земные, которые не являются столь существенными?
— Какие земные блага?
— То, в чём мы нуждаемся.
— Вот это ты правильно сказала. Бог любит Своё создание, Свой образ и заботится о том, что ему необходимо.
— В это нужно верить и не беспокоиться?
— Если человек в это не верит и сам бьётся над тем, чтобы эти блага стяжать, то он будет страдать. Но человек, живущий духовно, не расстроится даже в том случае, если Бог не даст ему земного и вещественного. Если мы ищем прежде Царствия Божия, если поиск этого Царства является нашим единственным попечением, то дастся нам и всё остальное. Разве Бог бросит Своё создание на произвол судьбы? Если израильтяне оставляли на следующий день манну, которую давал им Бог в пустыне, то она начинала гнить². Бог устраивал так для того, чтобы они полагались на Божественный Промысл.
Даже слов: «Ищите же прежде Царствия Божия»³ мы ещё не поняли. Или мы веруем и вверяемся Богу, или не веруем и поэтому сами должны заботиться о необходимом. Когда я поехал жить на Синай, у меня с собой ничего не было. Однако я совсем не думал о том, что будет со мною в пустыне среди незнакомых людей, что я буду есть и как жить. Келья святой Епистимии, где мне предстояло поселиться, была уже давно заброшена, покинута людьми. Я ничего не просил у монастыря, не желая его обременять. Как-то мне принесли из монастыря хлеб, и я возвратил его обратно. К чему мне было беспокоиться, если Христос сказал: «Ищите же прежде Царствия Божия»? Воды — и той была самая малость. Рукоделия я никакого не знал. Вот и спроси теперь, как я жил и как зарабатывал на хлеб. Единственным инструментом, который я имел, были ножницы. Я разъединил их на две половинки, заточил о камень, взял дощечку и стал вырезать иконки. Работал и творил Иисусову молитву. Я быстро выучился резьбе, резал всё время один и тот же рисунок и пятидневную работу заканчивал за одиннадцать часов. Не только не терпел лишений, но ещё и бедуинчикам помогал.
В какой-то период я занимался этим по многу часов в день, а потом пришёл в такое состояние, что не хотел заниматься рукоделием, но одновременно видел и то, какую нужду терпели бедуинчики. Для них было великим благословением получить в подарок шапочку и пару сандалет. И у меня появился помысел: «Я пришёл сюда, чтобы помогать бедуинам или же для того, чтобы молиться о всём мире?» Поэтому я решил сократить рукоделие, чтобы меньше отвлекаться и больше молиться. Думаешь, я ждал, что мне кто-то будет помогать? Откуда? Бедуинам самим нечего было есть. Монастырь был далеко, а с другой стороны начинались необитаемые места. Но вот в тот самый день, когда я ограничил работу для того, чтобы больше времени отдавать молитве, ко мне пришёл один человек. Я тогда был возле кельи, он увидел меня и сказал: «Вот, возьми эти сто золотых. Будешь и бедуинчикам помогать, и распорядку своему будешь следовать, и молиться». Я не сдержался, на четверть часа оставил его одного и ушёл в келью. Промысл и любовь Божии привели меня в такое состояние, что я не мог удержать слёз. Видишь, как устраивает всё Бог, когда в человеке есть доброе расположение? Потому что сколько бы мог дать этим несчастным я? Я давал одному, тут же приходил другой: «Мне отец не дал!» — потом третий: «Мне отец не дал!..»
— Геронда, а почему мы, много раз ощутив всесилие Божие, не видим Его Промысла о нас?
— Это диавольская западня. Диавол бросает пепел в глаза человеку для того, чтобы он не видел Промысла Божия. Ведь если человек увидит Промысл Божий, то его гранитное сердце умягчится, станет чутким и прольётся в славословии. А это диаволу не на руку.
¹ См.: Прп. Макарий Египетский. Духовные беседы.
² См.: Исх. 16:19–20.
³ Мф. 6:33.