22 июня-День Памяти и Скорби...

БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой! Я - крэпасць! Вяду бой!
Молоденький парнишка сухими губами касается микрофона. - Я - крэпасць!
Его никто не слышит. Армия, которая отступает к Минску. Бойцы, которые стреляют из окон. Командир, которому перевязывают голову...
Никто не слышит. Да и сам парнишка себя не слышит - грохот разрывов и треск пулеметных очередей.
Он просто хрипит в микрофон: - Я - крэпасць! Вяду бой!
Хрипит, потому что хочет пить. Но воды нет уже третьи сутки. Все, что есть - относят раненым и к пулеметам. Он устал, он хочет спать. Но не может. Потому что надо хрипеть: - Я - крэпасць! Вяду бой!
Его голос несется в пространство.
Он закрыл глаза и пытается услышать: 'Вас понял! Прием!'
Но ответа нет. И только хриплое: 'Я - крэпасць! Вяду бой!' несется через мировой эфир.
Голосу до Луны ближе, чем до штаба фронта.
Радиосигнал наверняка уже добрался до нее. Еще немного и он понесется к Марсу, к Венере, к Солнцу и Юпитеру. Так и будет.
От передатчика до Луны - одна секунда. До Солнца - восемь с половиной минут. До Марса - двенадцать. До Юпитера - тридцать три. До штаба армии... Вечность.
- Я - крэпасць! Вяду бой!
Через четыре с половиной года эти хриплые позывные достигнут маленькой звезды под названием Альфа Центавра.
В это же самое время на Земле закончится война. Будут стоять полевые кухни и кормить вражеских детей, будут играть гармошки, будут звенеть орденами эшелоны, возвращаясь домой.
А голос будет нестись через пространство:
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой!
В пространстве нет времени. Слово изреченное - вечно. Оно несется к краю Вселенной и пусть тот парнишка, который хрипел эти слова, уже не жив телесно, но живы слова его - пусть он еще раз скажет:
- Я - крэпасць! Вяду бой!
За три дня до этих слов далеко-далеко от этой крепости родится девочка. Она будет расти в голодное, злое и отчаянное время. Она будет ходить в школу, и кататься на санках. Она будет плакать по отцу, не пришедшему с войны, и радоваться цветам мать-и-мачехи.
А хриплый голос безымянного парнишки будет лететь сквозь пропасть вакуума:
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой!
В столице люди будут стоять мертвой толпой у гроба умершего вождя. Девочка же опять будет плакать, прильнув к большущей тарелке радиоприемника:
'Вчера, пятого марта...'
А где-то далеко-далеко все еще несется хриплое:
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой!
Однажды, человек помчится вслед этому голосу.
Но не успеет. Человек выйдет на околоземную орбиту, высадится на Луну, выйдет в скафандре в открытый космос, пошлет своих смешных механических каракатиц собирать инопланетный грунт.
А голос будет лететь и лететь через вечный холод.
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой!
Камни порастут травой. Кости сами уйдут в землю. Гильзы позеленеют.
Но кирпичи будут кровить буквами:
'Прощай, Родина. Умираю, но не сдаюсь!'
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой! - он все еще несется по космосу.
Он все еще хрипит обшелушенными губами.
Девочке уже двадцать пять. Она ведет своего первого сына в ясли. Сборная страны по футболу берет бронзовые медали на чемпионате мира. Кеннеди, Куба, 'Битлз' и целина. И высоко-высоко: - Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой!
А небо синее-синее...
Голос связиста уже задел Полярную Звезду, Пояс Ориона, Волосы Вероники и прочие Плеяды. Зазвенела высокой тоской небесная струна. На сотую долю микрона сдвинулась небесная ось. Но голосу все равно.
Где-то там приняли новые Конституции. Началась очередная Олимпиада. До свидания, наш ласковый Миша! Здравствуй, наш Миша новый! И будь ты проклят!
Голос так далеко, что его уже давно забыли.
Он все еще ведет бой. Он все еще - 'крэпасць!'
"Крэпасць" все еще сражается под шквальным огнем, под чудовищными бомбами, под огромными снарядами.
Уже нет той страны, уже и народ-то истончается, а связист все еще сидит у микрофона:
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой!
Где-то там его внуки убивают его детей. А он?
А он не убил ни одного врага. Он просто сидел около радиопередатчика и хрипел, и шептал: - Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой!
Пыль такая, что нечем дышать. Жара такая, что уже нечем потеть. Бой такой, что стволы плавятся.
- Я - крэпасць! Вяду бой!
Это были его последние слова, и они все еще летят через Вселенную.
Та девочка уже стала старушкой. И внуки ее уже готовились стать отцами, когда охрипший голос обогнул Вселенную и вернулся.
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой...
Молитва.
Нерв.
Невидимый провод.
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой!
Провод, замкнутый через поколения.
Кровью замкнутый.
Смертью замкнутый.
Жизнью замотанный.
Связистом неизвестным и неузнанным.
Кто у нас сквозь дождь и грязь? Наша доблестная связь. Связь между отцами и детьми. Между внуками и дедами.
Между нами.
- Я - крэпасць, я - крэпасць! Вяду бой!
- Я - крэпасць...
- Вяду бой!
Вечный бой...
автор Алексей Ивакин
P.S. Все части Красной Армии (а их было немало в Бресте), были смяты первым ударом, в том числе 22 танковая дивизия РККА, расстрелянная прямо в месте дислокации, и к 7 часам утра 22 июня,город был сдан немецким пехотным дивизиям. К вечеру 22 июня немецкие танковые соединения, продвинувшись от границы на 50-60 километров, захватили Кобрин. Защитники крепости, не зная, что помощи уже не дождаться - были обречены на свой Легендарный подвиг.....