У дворовой собаки не много найдётся забот,

На прохожего гавкнуть, идущего рядом с забором,
Ну, а если во двор забредет приблудившийся кот —
Не погнаться по грядкам за ним — настоящее горе…
Что ещё? Пару косточек сладких в саду закопать,
На луну, подвывая с октябрьским ветром, коситься,
На траве поваляться и вдосталь поесть и поспать,
И, конечно, в соседскую сучку по уши влюбиться.
Так и жил без проблем, не тужил и свою службу нес,
Уважая хозяина и обожая хозяйку,
Добродушный, весёлый и очень приветливый пёс,
А по крови обычный метис лабрадора и лайки…
Но однажды от грома и воя взметнулась земля,
Грохот бил по ушам, пёс от грохота спрятался в будке,
Прибежала с работы хозяйка сама не своя
И сидела с хозяином в погребе целые сутки…
А потом, собирая пожитки в багажник авто,
Обнимала его, со слезами прощения просила,
Объясняла, что это во всем виновато АТО,
А иначе бы пса никуда от себя не пустила,
Что положит недельную порцию корма пока,
Что вернутся, как только закончатся громкие бахи,
Что в машине сегодня вывозят они старика
И соседских детишек и места в ней нет для собаки…
Зазвенела калитка, захлопнувшись, а серый пёс,
Тот, который обычный метис лабрадора и лайки,
В подворотню сквозь щели в заборе просовывал нос,
Чтобы запах услышать уехавшей в город хозяйки.
А потом, взяв барьер, перепрыгнул бетонный забор,
И по свежему следу машины бежал без оглядки,
Позабыв про котов, свою будку, про кости и двор,
Про прохожих, про ветер, луну, огороды и грядки…
Он бежал по полям, обходя стороной блокпосты,
Незаметно сливаясь с туманом и вечером серым,
И скулил, понимая, что все испарились мечты,
Когда дом его прежний накрыт был огнем артобстрела…
Пусть хороший конец будет в этом рассказе теперь,
Слишком много плохого и так нам война нагадала…
Как ласкался к хозяйке за нею примчавшийся зверь,
Когда, пса обнимая, она на пороге рыдала!
А хозяин сказал «Молодец. Ничего, проживем…
Не бомбят, есть работа и крыша, зарплата и пайка.
Ну давай, заходи…» и несмело вошел в новый дом
Сквозь войну пробежавший метис лабрадора и лайки…