9 ноя 2022
,,РОССИЯ - ЭТО МОЙ ДОМ,, .
ИОСИФ БРОДСКИЙ и ГЕОРГИЙ ИВАНОВ ( 10 НОЯБРЯ 1894 г., - 26 августа 1958 г. ) :«...распроклятая судьба эмигранта».
«Но я не забыл, что обещано мне
Воскреснуть. Вернуться в Россию – стихами».
ГЕОРГИЙ ИВАНОВ
Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно
душа заботится о новых переменах.
ИОСИФ БРОДСКИЙ
Им было ОБЕЩАНО – и ГЕОРГИЙ ИВАНОВ и ИОСИФ БРОДСКИЙ вернулись в Россию.
Вернулись, чтобы остаться с ней уже навсегда.
ИОСИФ БРОДСКИЙ : "Я не позволял себе в России и тем более не позволю себе здесь использовать меня в той или иной политической игре... Твой дом остается родным, независимо от того, каким образом ты его покидаешь… Как бы ты в нем - хорошо или плохо - ни жил. И я совершенно не понимаю, почему от меня ждут, а иные даже требуют, чтобы я мазал его ворота дегтем. Россия - это мой дом, я прожил в нем всю свою жизнь, и всем, что имею за душой, я обязан ей и ее народу".
Иосиф Бродский, "Писатель - одинокий путешественник", The New York Times, 1 октября 1972 года.
ИОСИФ БРОДСКИЙ ,, Отказом от скорбного перечня,,
Отказом от скорбного перечня — жест
большой широты в крохоборе! —
сжимая пространство до образа мест,
где я пресмыкался от боли,
как спившийся кравец в предсмертном бреду,
заплатой на барское платье,
с изнанки твоих горизонтов кладу
на движимость эту заклятье!
Проулки, предместья, задворки — любой
твой адрес — пустырь, палисадник, —
что избрано будет для жизни тобой,
давно, как трагедии задник,
настолько я обжил, что где бы любви
своей не воздвигла ты ложе,
все будет не краше, чем храм на крови,
и общим бесплодием схоже.
Прими ж мой процент, разменяв чистоган
разлуки на брачных голубок!
За лучшие дни поднимаю стакан,
как пьёт инвалид за обрубок.
На разницу в жизни свернув костыли,
будь с ней до конца солидарной:
не мягче на сплетне себе постели,
чем мне на листве календарной.
И мёртвым я буду существенней для
тебя, чем холмы и озера:
не большую правду скрывает земля,
чем та, что открыта для взора!
В тылу твоём каждый растоптанный злак
воспрянет, как петел ледащий.
И будут круги расширятся, как зрак —
вдогонку тебе, уходящей.
Глушёною рыбой всплывая со дна,
кочуя, как призрак, по требам,
как тело, истлевшее прежде рядна,
как тень моя, взапуски с небом,
повсюду начнёт возвещать обо мне
тебе, как заправский мессия,
и корчится будут на каждой стене
в том доме, чья крыша — Россия. 1967
***********
ГЕОРГИЙ ИВАНОВ. Эта всеми силами скрываемая боль по недостижимой России, эта глубинная тоска по ней, которая пропитала всю поэтическую ткань его стиха терпкой горечью бытия, в последних произведениях Георгия Иванова вырывается на свободу.
«Было всё - и тюрьма, и сума.
В обладании полном ума,
В обладании полном таланта,
С распроклятой судьбой эмигранта
Умираю…» ГЕОРГИЙ ИВАНОВ
«В ветвях олеандровых трель соловья.
Калитка захлопнулась с жалобным стуком.
Луна закатилась за тучи. А я
Кончаю земное хожденье по мукам,
Хожденье по мукам, что видел во сне –
С изгнаньем, любовью к тебе и грехами.
Но я не забыл, что обещано мне
Воскреснуть. Вернуться в Россию – стихами». ГЕОРГИЙ ИВАНОВ
*************
Нет в России даже дорогих могил,
Может быть и были — только я забыл.
Нету Петербурга, Киева, Москвы —
Может быть и были, да забыл, увы.
Ни границ не знаю, ни морей, ни рек,
Знаю — там остался русский человек.
Русский он по сердцу, русский по уму,
Если я с ним встречусь, я его пойму.
Сразу, с полуслова… И тогда начну
Различать в тумане и его страну.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВ
Иосиф Бродский, "Писатель - одинокий путешественник", The New York Times, 1 октября 1972 года.
ИОСИФ БРОДСКИЙ ,, Отказом от скорбного перечня,,
Отказом от скорбного перечня — жест
большой широты в крохоборе! —
сжимая пространство до образа мест,
где я пресмыкался от боли,
как спившийся кравец в предсмертном бреду,
заплатой на барское платье,
с изнанки твоих горизонтов кладу
на движимость эту заклятье!
Проулки, предместья, задворки — любой
твой адрес — пустырь, палисадник, —
что избрано будет для жизни тобой,
давно, как трагедии задник,
настолько я обжил, что где бы любви
своей не воздвигла ты ложе,
все будет не краше, чем храм на крови,
и общим бесплодием схоже.
Прими ж мой процент, разменяв чистоган
разлуки на брачных голубок!
За лучшие дни поднимаю стакан,
как пьёт инвалид за обрубок.
На разницу в жизни свернув костыли,
будь с ней до конца солидарной:
не мягче на сплетне себе постели,
чем мне на листве календарной.
И мёртвым я буду существенней для
тебя, чем холмы и озера:
не большую правду скрывает земля,
чем та, что открыта для взора!
В тылу твоём каждый растоптанный злак
воспрянет, как петел ледащий.
И будут круги расширятся, как зрак —
вдогонку тебе, уходящей.
Глушёною рыбой всплывая со дна,
кочуя, как призрак, по требам,
как тело, истлевшее прежде рядна,
как тень моя, взапуски с небом,
повсюду начнёт возвещать обо мне
тебе, как заправский мессия,
и корчится будут на каждой стене
в том доме, чья крыша — Россия. 1967
***********
ГЕОРГИЙ ИВАНОВ. Эта всеми силами скрываемая боль по недостижимой России, эта глубинная тоска по ней, которая пропитала всю поэтическую ткань его стиха терпкой горечью бытия, в последних произведениях Георгия Иванова вырывается на свободу.
«Было всё - и тюрьма, и сума.
В обладании полном ума,
В обладании полном таланта,
С распроклятой судьбой эмигранта
Умираю…» ГЕОРГИЙ ИВАНОВ
«В ветвях олеандровых трель соловья.
Калитка захлопнулась с жалобным стуком.
Луна закатилась за тучи. А я
Кончаю земное хожденье по мукам,
Хожденье по мукам, что видел во сне –
С изгнаньем, любовью к тебе и грехами.
Но я не забыл, что обещано мне
Воскреснуть. Вернуться в Россию – стихами». ГЕОРГИЙ ИВАНОВ
*************
Нет в России даже дорогих могил,
Может быть и были — только я забыл.
Нету Петербурга, Киева, Москвы —
Может быть и были, да забыл, увы.
Ни границ не знаю, ни морей, ни рек,
Знаю — там остался русский человек.
Русский он по сердцу, русский по уму,
Если я с ним встречусь, я его пойму.
Сразу, с полуслова… И тогда начну
Различать в тумане и его страну.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВ
Друг друга отражают зеркала,
Взаимно искажая отраженья.
Я верю не в непобедимость зла,
А только в неизбежность пораженья.
Не в музыку, что жизнь мою сожгла,
А в пепел, что остался от сожженья.
Игра судьбы. Игра добра и зла.
Игра ума. Игра воображенья.
«Друг друга отражают зеркала,
Взаимно искажая отраженья…»
Мне говорят — ты выиграл игру!
Но все равно. Я больше не играю.
Допустим, как поэт я не умру,
Зато как человек я умираю.
ГЕРГИЙ ИВАНОВ
Рене Магритт. ,,Зеркало.,, 1937
Иосиф Бродский, 1972 Письмо в «Нью-Йорк Таймс», октябрь 1972-го года
Георгий Иванов — Хорошо, что нет Царя:
Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.
Только желтая заря,
Только звезды ледяные,
Только миллионы лет.
Хорошо — что никого,
Хорошо — что ничего,
Так черно и так мертво,
Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать.