Смотрит на нас Пресвятая Богородица,будто задумчивая, вникающая в нашу жизнь, в ее по существу не изобразимые детали, Божия Матерь и скорбит с нами.

Столько скорбит, сколько надо нам, чтобы растаяло, отошло наше горе, чтобы смягчились острые углы нашего бытия, чтобы в соскорбящей нам Деве Марии нашли мы свою ближайшую помощницу, Заступницу усердную.
Боль отойдет постепенно, когда вместе с тобой скорбит Та, что честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим, но Она знает немощь нашего естества и нашу скорбь принимает как Свою. Если даже боль не затихла сразу и продолжается, не может затихнуть, все равно ты другим отойдешь от ее иконы.
Иконы Матери Божией – не только утоление наших слез, печалей, нашего горя.
Мы ведь живем в светлом мире Нового Завета, где мы – соработники Богу.
И вот нам предстоит каждому развить свой собственный мир, свой дар, сказать свое слово, сделать свое дело, но мало физических возможностей, может быть, мало и внутреннего горения, не достает его, а успокоиться не можем, не совершив задуманного. Тогда мы опять приходим к образу Божией Матери, к чудотворным Ее иконам и стоим перед Ней.
Стоим, не умея точно выразить желания, и в то же время молча свидетельствуем, что без этого не совершится, не определится наш путь.
Мы даже не можем оформить нашу просьбу, мы только всем существом – перед Ее существом. Прикладываясь к образу и уходя, мы знаем, что получили благословение на дело нашей жизни.
Когда и как дано этому делу исполниться, нам еще неясно, но твердость и верность пришли в сердце, там укрепились, – и уже не забудется час этой молитвы. Проходят годы – и, о, радость! – задуманное твое претворяется в жизнь и продолжает существовать, и еще многие годы снабдевает твой ум и помыслы.
Иногда же – не надо долгого предстояния и как бы некоего страдания перед иконой.
Ты в пути, в далеком городе. Уходя от вечерней службы, в ряду других икон центрального храма этого города ты видишь икону
Богоматери.
Вдруг сразу – горячее, сжигающее душу прошение, прошение о том, чего стоит для тебя все твое бытие, вся твоя жизнь, – и тут же, без слов обретение ответа – духом, как духом была направлена и твоя молитва Пречистой.
Может быть, имело значение то обстоятельство, что ты – путешествующий, а к таковому всегда ближе милость, он больше в ней нуждается и более тонко на чужбине способен почувствовать ее дыхание, но только этот яркий, сжигающий, опаляющий момент молитвы остается значительным на всю жизнь, и он, этот момент молитвы, просьбы и полученного ответа – весь в духе.
В нем нет и оттенка душевности, если таковой был в той первой не дерзновенной и смиренной молитве.
Там была душевность, и Матерь Божия на эту душевность ответила, удовлетворила ее, освятила.
Здесь же все – дух. И молитва, и полученный ответ.
Мы ведь имеем великую радость знать, что, кроме души и тела, мы еще и носители духа…
И еще, может быть, последнее.
Стать новым, молодым у иконы Пречистой; испытать совершенно отчетливо, что жизнь христианина – каждый свой период, и день, и час, и мгновение – творится новым, дает все новое, не ветшает, постоянно обновляется, ширится и растет – до размеров бесконечности.
Се, быша вся нова
(2Кор 5:17)…
Это уже радость, которую получает весь состав человека – его душа, тело, его дух.
И здесь – полнота радости, ибо, как мыслит святитель Григорий Нисский, по смерти полная радость будет получена человеком только тогда, когда его бессмертное существо души и духа соединится с каждым атомом его тела.
Такую полную радость в единении всего сложного человеческого существа можно найти и в текущей жизни; многое сохраняется в памяти, как опыт живого заступления Матери Божией.