Известия Императорского Русского географического общества 1904г.
Сургучи Сургучами называли и гагаузов
Не бывал никогда на балканском полуострове, я не мог себе представить тамошних отношений. Я, например, считал Греков дружественным нам народом и рассчитывал при их помощи собрать о сургучах предварительные сведения, а может быть и легче добраться до этого народа, там как греки пользуются особенным расположением турецкого правительства, а сургуч и состоят в числе их прихожан. Но я ошибся в своих расчетах, упустив из виду жестокую ненависть, которая с незапамятных времен существует между греками и болгарами. Вследствие этой ненависти враги одного из этих народов являются приятелями другого и наоборот. Поэтому и к нам русским, как к друзьям болгар и их родственникам по крови, греки относятся далеко не дружелюбно, несмотря на то, что не видали от нас ничего, кроме добра. К сожалению я не знал этого факта, когда надумал посетить сургучей в Андрианопольском вилайет. Адрианопольского греческого духовенства, употребило всё возможные средства, чтобы помешать моей поездки к сургучам и убедить меня, что никаких сургучей на свете не существует. Приехав в конце мая в Андрианополь, я не решился отправиться в сургученские деревни без разрешения местного начальства, тем более, что в Андрианополе в настоящее время — первоклассная турецкая крепость, а я по паспорту состою на русской военной службе, следовательно меня могли счесть за военным шпионом В Койнак, прочитав рекомендацию Императорского Русского Географического Общества, легко дали мне разрешение на поездку, но снабдили на дорогу жандармом. А в то же время секретно от меня отправили вслед за мной отряд солдат под командою офицера. Сургучи, принявшие меня в начале очень дружелюбно и охотно сообщавшие мне все, чем я интересовался, узнав о прибыли отряда, стали от меня бегать. Поэтому мне удалось пробыть только один день в одном из сел Кара-касым а затем вернуться в Андрианополь. Так как за это время я работал без устали, то мне удалось собрать довольно порядочно материала, описать по¬стройки, костюмы, записать несколько верований, обычаев и несколько песен, но все это конечно очень мало в сравнены с тем, что можно бы собрать, если бы не представилось такого неожиданная препятствия. По сведениям собранным мною расспросами сургучей на Андрианопольский базаре и по данным, которыми меня снабдили болгарская андрианопольская консистории и болгарский коммерчески агент в Андрианополь, г. Матвеев, мне удалось составить этнографическую карту ближайших окрестностей Андринополя, там, где расположены сургучи села. Из этой карты видно, что главную массу населения здесь составляют турки, среди которых спорадически разбросаны: болгары-экзархисты, болгары-патриархисты, болгары-помаки, греки, арнауты и сургучи. Что касается турок, то до последней нашей русско-турецкой войны 1877—1878 гг. их здесь почти не было, но во время войны и после здесь много болгар выселилось отсюда в Болгарию, в Делирман, а на их место переселились турки из Делирмана. Как видно из той же карты, центр поселения сургучей находится около села Хапса или Хавса, центра Хавсенской казы. Во все стороны отсюда разбросаны поселения сургучей в казах: Андрианопольской, Демотик, Узун-Копрю, Баба-Эскйской и Лозенградской. Из имеющегося у меня списка сургученских сел видно, что их всего 17. В них, по списку болгарской духовной консистории числится 1.466 домов, а если считать по способу, принятому у болгар, что на каждый дом в среднем придется около 5 человек, то выходить, что всех сургучей надо считать около 7,330 душ обоего пола. Интересно, что сургучей в Андрианополе называют не только этим именем, но еще и гагаузами. Кто и когда дал имя это второе имя, неизвестно, сами же сургучи говорят, что оба эти имени верны и оба употребляются одинаково с незапамятных времен. По своему характеру, внешности, быту и обычаям сургучи чрезвычайно близки к гагаузам и как видно, подобно этим последним, долго находились под влиянием болгар, так как многие из них понимают болгарский язык, женятся на болгарках и вообще более проявляют симпатию к болгарам, чем к грекам. Это-то обстоятельство и объясняет, почему греческое духовенство так ревниво оберегает этот народ от этнографического ока. Если бы сургучи были более расположены к грекам, чем к болгарам, если бы они хоть сколько-нибудь склонны были к элленизированию, то не было бы причины тщательно скрывать их от посторонних. Ясно, что греки рассчитывают при будущем дележе Турции, в котором здесь никто не сомневается, по¬жалуй даже и сами турки, приобрести сургучей в свое владение, тогда как этнограф, да еще русский, может опять из их будущего наследства б—7 тысяч подданных. В виду этого же обстоятельства все греки, с которыми мне приходилось разговаривать о сургучах, если не отрицали категорически существовав в Андрианополе или вилайет сургучей и гагаузов, то чуть не с первого слова заявляли, что народ этот приветствует друг друга при встречах словом: „Калимёра" (по-гречески доброе утро). В этом одном слове они видели ясное доказательство эллинского происхождения сургучей. Haречие сургучей чрезвычайно близко к наречию болгарских гагаузов и для меня было несравненно легче, чем наречие Варненских гагаузов. К числу его оригинальных особенностей нужно отнести то, что, отвечая на вопрос утвердительно, там, где болгары гагаузы говорят по-болгарски—да, а османы эввэт, сургучи говорят как немцы йа или йо. Эта особенность их говора встречается кроме того у болгар Поповской околии и кроме того она есть у сибирских татар в Томской и Енисейской губерниях, как сообщил мне знаток тюркских наречий Николай Федорович Катанов. Быт сургучей, как я уже сказал, очень сходен с бытом гагаузов, но поражает своею первобытностью. Так, например, плугов железных сургучи не знают и даже уже вышедший из употребления у бессарабских гагаузов, деревянный встречается у них как редкость, землю же пашут чаще всего сохой (сабан) да еще не о двух ножах, как у наших крестьян, а только об одном. Таких сох, как кажется, нельзя уже встретить даже у наших восточных инородцев финского племени. Дале, хлопчатую бумагу сургучские женщины прядут даже без помощи прялки, а только одним веретеном, как пряли вероятно первые пряхи. Затем водяная мельницы в селе Кара-касым устраиваются без всяких плотин, а просто па берегу ручья построена маленькая хатка, из которой на оси выходит в сторону реки маленькое подливное колесо. Обычай называть людей по фамилиям также еще неизвестен сургучам и они очень удивлялись, что в других странах существует такой, по их мнению, бессмысленный обычай. Верованиями этот народ также не богат, как и варненские гагаузы. Сказок мне не удалось собрать, но песни пели и некоторые мне даже удалось записать. Из них одна, Лазаревская, составляла очень близкий вариант с такой же песней, записанной мною от бендерских гагаузов. Оригинальные были у сургучей их надгробные памятники, на которых красной и черной красками рисуется ремесло покойника. Если он был земледелец, то рисуется плуг, запряженный волами, если скотовод, то человек, гонящий баранов, если женщина, то веретено и т. д.
Гагаузский Угол-Gagauz Köşesi
Известия Императорского Русского географического общества 1904г.
Сургучи
Сургучами называли и гагаузов
Из этой карты видно, что главную массу населения здесь составляют турки, среди которых спорадически разбросаны: болгары-экзархисты, болгары-патриархисты, болгары-помаки, греки, арнауты и сургучи. Что касается турок, то до последней нашей русско-турецкой войны 1877—1878 гг. их здесь почти не было, но во время войны и после здесь много болгар выселилось отсюда в Болгарию, в Делирман, а на их место переселились турки из Делирмана. Как видно из той же карты, центр поселения сургучей находится около села Хапса или Хавса, центра Хавсенской казы. Во все стороны отсюда разбросаны поселения сургучей в казах: Андрианопольской, Демотик, Узун-Копрю, Баба-Эскйской и Лозенградской. Из имеющегося у меня списка сургученских сел видно, что их всего 17. В них, по списку болгарской духовной консистории числится 1.466 домов, а если считать по способу, принятому у болгар, что на каждый дом в среднем придется около 5 человек, то выходить, что всех сургучей надо считать около 7,330 душ обоего пола.
Интересно, что сургучей в Андрианополе называют не только этим именем, но еще и гагаузами. Кто и когда дал имя это второе имя, неизвестно, сами же сургучи говорят, что оба эти имени верны и оба употребляются одинаково с незапамятных времен. По своему характеру, внешности, быту и обычаям сургучи чрезвычайно близки к гагаузам и как видно, подобно этим последним, долго находились под влиянием болгар, так как многие из них понимают болгарский язык, женятся на болгарках и вообще более проявляют симпатию к болгарам, чем к грекам. Это-то обстоятельство и объясняет, почему греческое духовенство так ревниво оберегает этот народ от этнографического ока. Если бы сургучи были более расположены к грекам, чем к болгарам, если бы они хоть сколько-нибудь склонны были к элленизированию, то не было бы причины тщательно скрывать их от посторонних. Ясно, что греки рассчитывают при будущем дележе Турции, в котором здесь никто не сомневается, по¬жалуй даже и сами турки, приобрести сургучей в свое владение, тогда как этнограф, да еще русский, может опять из их будущего наследства б—7 тысяч подданных. В виду этого же обстоятельства все греки, с которыми мне приходилось разговаривать о сургучах, если не отрицали категорически существовав в Андрианополе или вилайет сургучей и гагаузов, то чуть не с первого слова заявляли, что народ этот приветствует друг друга при встречах словом: „Калимёра" (по-гречески доброе утро). В этом одном слове они видели ясное доказательство эллинского происхождения сургучей.
Haречие сургучей чрезвычайно близко к наречию болгарских гагаузов и для меня было несравненно легче, чем наречие Варненских гагаузов. К числу его оригинальных особенностей нужно отнести то, что, отвечая на вопрос утвердительно, там, где болгары гагаузы говорят по-болгарски—да, а османы эввэт, сургучи говорят как немцы йа или йо. Эта особенность их говора встречается кроме того у болгар Поповской околии и кроме того она есть у сибирских татар в Томской и Енисейской губерниях, как сообщил мне знаток тюркских наречий Николай Федорович Катанов.
Быт сургучей, как я уже сказал, очень сходен с бытом гагаузов, но поражает своею первобытностью. Так, например, плугов железных сургучи не знают и даже уже вышедший из употребления у бессарабских гагаузов, деревянный встречается у них как редкость, землю же пашут чаще всего сохой (сабан) да еще не о двух ножах, как у наших крестьян, а только об одном. Таких сох, как кажется, нельзя уже встретить даже у наших восточных инородцев финского племени. Дале, хлопчатую бумагу сургучские женщины прядут даже без помощи прялки, а только одним веретеном, как пряли вероятно первые пряхи. Затем водяная мельницы в селе Кара-касым устраиваются без всяких плотин, а просто па берегу ручья построена маленькая хатка, из которой на оси выходит в сторону реки маленькое подливное колесо. Обычай называть людей по фамилиям также еще неизвестен сургучам и они очень удивлялись, что в других странах существует такой, по их мнению, бессмысленный обычай. Верованиями этот народ также не богат, как и варненские гагаузы. Сказок мне не удалось собрать, но песни пели и некоторые мне даже удалось записать. Из них одна, Лазаревская, составляла очень близкий вариант с такой же песней, записанной мною от бендерских гагаузов.
Оригинальные были у сургучей их надгробные памятники, на которых красной и черной красками рисуется ремесло покойника. Если он был земледелец, то рисуется плуг, запряженный волами, если скотовод, то человек, гонящий баранов, если женщина, то веретено и т. д.
#ИсторияГагаузов