О фавн, твой сон, как слез играющий родник, Из хладных синих глаз стыдящейся возник. Но погляди, как летний ветерок вздыхая, Несходная трепещет пред тобой, иная. Когда в истоме, утро хочет обороть Жару и освежить томящуюся плоть, Оно лепечет только брызгами свирели, Моей! что на кусты росой созвучий сели... ...Но тайна, вот она — воздушна и легка Из уст идет играющего тростника. Он думает, что мы увлечены напрасно Своей игрой, которую зовем прекрасной, Украсив, для забавы, таинством любовь, Глаза закрыв, и в темноте рыдая вновь Над сновиденьем бедер и над спин загадкой, Мы эти сны, пришедшие к душе украдкой, Зачем-то воплотим в один протяжный звук, Что скучно и бесцельно зазвучит вокруг... ...Мой жадный глаз, камыш сверля, тая желанья, Движенье нимф, купавших сладостный ожог, В воде кричавших бешено, заметить мог. Но вот восторг исчез внезапно, тела чудо, Средь блеска вашего, о изумруды! Бегу и вижу спящих дев, упоены Истомой вместе быть, их руки сплетены. Несу, не размыкая рук их прочь от света, В густую тень, где розы, солнцем разогреты, Благоухают, игры дев храня, Их делая подобными светилу дня... ...Их первый страх преодолеть, рукой дрожащей Распутать их волос нетронутые чащи, Разнять упорные уста для близких нег - Я это совершил, и свой багровый смех Я спрятал на груди одной из них, другая Лежала рядом и ее рукой лаская, Я жаждал,чтоб сестры растущий быстро пыл Ее-б невинность ярким блеском озарил,.. ...Измученного жаждой, вы, средь белизны, Забывши богохульство ваше, спать должны. Уста подставлю я небесному светилу... Прощайте нимфы! я вас вижу тенью милой! Отрывки из поэмы Малларме в переводе И.Эренбурга Это произведение послужило основой для создания одноактного балета «Послеполуденный отдых фавна» — премьера которого состоялась 29 мая 1912 года в театре Шатле в Париже в рамках показов Русских балетов Дягилева. Хореографом и главным исполнителем выступил Вацлав Нижинский, декорации и костюмы создал Леон Бакст. В качестве музыкального сопровождения использовалась симфоническая поэма Клода Дебюсси «Прелюдия к Послеполуденному отдыху фавна». В основу музыки и балета легла эклога Стефана Малларме «Послеполуденный отдых фавна». Интересно, что на создание балета на античную тему Нижинского, вероятно, вдохновил Дягилев. Во время поездки в Грецию в 1910 году тот был впечатлен изображениями на античных амфорах и заразил своим энтузиазмом Нижинского. Выбор музыки остановился на прелюдии к «Послеполуденному отдыху фавна» Клода Дебюсси. Нижинский сначала нашел музыку слишком мягкой и недостаточно резкой для представляемой им хореографии, но уступил по настоянию Дягилева. Во время посещения Лувра с Леоном Бакстом, Нижинский был вдохновлен греческой керамикой выполненной в технике краснофигурной вазописи. В особенности его поразили аттические кратеры изображающие сатиров преследующих нимф и сюжеты из «Илиады». Он сделал несколько эскизов, которые могли бы дать идеи для хореографии. В конце 1910 года в Санкт-Петербурге Нижинский с сестрой экспериментировали с эскизами. Подготовительная работа продолжалась в Париже до 1911 года. Первые репетиции проходили в Берлине в январе 1912 года. https://youtu.be/V_LrFJsgmJc К. Дебюсси "Послеполуденный отдых фавна" одноактный балет. хореография Вацлава Нижинского, художник Л. Бакст Фавн — Николай Цискаридзе Нимфа — Илзе Лиепа
В танцах господствовал строгий отбор движений: пластика воспроизводила античные барельефы и живопись на вазах. Отдельные позы выдерживались подолгу. Нижинский ограничил место действия просцениумом, подчиняя все движения как Фавна, так и нимф угловатому рисунку. «Еще не приходилось видеть такое поглощение единичной личности в общей совокупности хореографического рисунка, — писал С. Волконский. — Целая вереница человеческих фигур, близко прижатых друг к другу, движется, как одно многоликое существо».
Нимфы, преследуемые фавнами Рубенс Питер Пауль 1638-1640. Музей Прадо, Мадрид.
Другой исследователь вспоминает о герое балета: «В нем было мало живости, похотливости и веселья, обычно приписываемой легендой подобным созданиям. Нечто кошачье проглядывало в его лени, в эластичности его медленных, осторожных, точных движений. Черты его лица, застывшие, невыразительные, не менялись в течение всего балета. Это внушало мысль о звере, существе, движимом скорее инстинктом, чем разумом. Пожалуй, самой необычной характеристикой для портрета Нижинского (он исполнял роль Фавна. — Л. М.) было отсутствие эмоции, подчинение какого бы то ни было чувства крайностям чистой формы». Преобладала «низовая» пластика, изредка словно взрываемая дикими прыжками. Пантомима, обычная в балетах, отсутствовала: все поглощал танец, своеобразный, почти лишенный грации, подчиненный образности. Последний жест Фавна, падающего на забытое нимфой покрывало и замирающего в истоме, шокировал публику.
Фавн — добрый, милостивый бог. В образе Фавна древние италийцы почитали доброго демона гор, лугов, полей, пещер, стад, ниспосылающего плодородие полям, животным и людям
На премьере, состоявшейся 29 мая 1912 года в парижском театре Шатле, «половина присутствовавших свистела, половина бурно рукоплескала», — свидетельствует критик. Среди возмущавшихся балетом были видные критики, в том числе и издатель газеты «Фигаро». Разнесся слух, что парижская полиция запретит показ балета как непристойного. В защиту поистине гениального исполнения Нижинского выступил, в частности, Роден. «Никогда поведение Нижинского не было столь значительным, как в его последней роли. Никаких прыжков — только позировка и жесты полубессознательной бестиальности. Он ложится, опирается на локоть, ходит на полусогнутых ногах, выпрямляется, движется вперед, затем отступает, движения его, то медленные, то отрывистые, угловатые <...> Полная гармония мимики и пластики тела, точно выражающего то, что подсказывает ум <...> Его можно принять за статую, когда при поднятии занавеса он лежит во весь рост на скале, подняв одно колено и держа у губ флейту. И ничто не может так потрясти, как последний его жест в финале, когда он падает на забытое покрывало, целует и страстно прижимается к нему», — писал скульптор. Поскольку спектакль получил «успех скандала», на следующие представления публика валила валом.
Леон Бакст. Эскиз костюма к балету «Послеполуденный отдых фавна». Программа Русского сезона 1912 года.
Казалось бы, что может возмутить зрителя в этой невинной хореографической картине, действие которой никак не связано с современностью, а пластическое решение не нарушает этических норм, принятых в то время. Но была одна пикантная деталь, поразившая зрителей своей смелостью и расколовшая зал, а потом и французское общество на два воинствующих лагеря. Это произошло в финале. Фавн-Нижинский ложится на ткань, его руки располагаются вдоль тела, он застывает в сладкой любовной грезе, а потом... просовывает руки между ног и делает несколько движений, напоминающих акт мастурбации... Мгновение... голова откинута назад... тело сотрясает судорога... И падает занавес.
Вацлав Нижинский в балете "Послеполуденный отдых фавна", 1912 г. После такого поворота сюжета зал некоторое время пребывал в молчании, а потом все смешалось в аплодисментах восхищенных зрителей и шиканье тех, кого возмутил балет. Дягилев впервые встретил такой прием и был неприятно удивлен. Возбужденный, он вышел на сцену, как вдруг услышал из зала крики: “Бис!”, “Бис!”, прорвавшиеся сквозь шум зала. Дягилев ухватился за это и приказал повторить балет. Второе исполнение прошло в чуть более спокойной атмосфере.
Вацлав Нижинский в балете "Послеполуденный отдых фавна", 1912 г.
Сам Нижинский сказал очень просто: “Я не думал о разврате, когда я сочинял этот балет. Я его сочинял с любовью. Я выдумал весь балет один... Я работал долго, но хорошо, ибо я чувствовал Бога. Я любил этот балет, а поэтому я передал мою любовь публике”.
Леон Бакст. Эскиз декорации к балету «Послеполуденный отдых фавна». 1911
Поэтому и сегодня, когда никого не удивишь никакими жестами и телодвижениями, столь популярен “Послеполуденный отдых фавна”, пронизанный животной прелестью и юношеской любовью Нижинского.
В истории балета «Послеполуденный отдых фавна» остался как первый дерзкий опыт своеобразного хореографа и положил начало безграничным экспериментам в XX веке. #бакст#дебюсси#нижинский#Др1120марта
Музыкальная классика
...
О фавн, твой сон, как слез играющий родник,
Из хладных синих глаз стыдящейся возник.
Но погляди, как летний ветерок вздыхая,
Несходная трепещет пред тобой, иная.
Когда в истоме, утро хочет обороть
Жару и освежить томящуюся плоть,
Оно лепечет только брызгами свирели,
Моей! что на кусты росой созвучий сели...
...Но тайна, вот она — воздушна и легка
Из уст идет играющего тростника.
Он думает, что мы увлечены напрасно
Своей игрой, которую зовем прекрасной,
Украсив, для забавы, таинством любовь,
Глаза закрыв, и в темноте рыдая вновь
Над сновиденьем бедер и над спин загадкой,
Мы эти сны, пришедшие к душе украдкой,
Зачем-то воплотим в один протяжный звук,
Что скучно и бесцельно зазвучит вокруг...
...Мой жадный глаз, камыш сверля, тая желанья,
Движенье нимф, купавших сладостный ожог,
В воде кричавших бешено, заметить мог.
Но вот восторг исчез внезапно, тела чудо,
Средь блеска вашего, о изумруды!
Бегу и вижу спящих дев, упоены
Истомой вместе быть, их руки сплетены.
Несу, не размыкая рук их прочь от света,
В густую тень, где розы, солнцем разогреты,
Благоухают, игры дев храня,
Их делая подобными светилу дня...
...Их первый страх преодолеть, рукой дрожащей
Распутать их волос нетронутые чащи,
Разнять упорные уста для близких нег -
Я это совершил, и свой багровый смех
Я спрятал на груди одной из них, другая
Лежала рядом и ее рукой лаская,
Я жаждал,чтоб сестры растущий быстро пыл
Ее-б невинность ярким блеском озарил,..
...Измученного жаждой, вы, средь белизны,
Забывши богохульство ваше, спать должны.
Уста подставлю я небесному светилу...
Прощайте нимфы! я вас вижу тенью милой!
Отрывки из поэмы Малларме в переводе И.Эренбурга
Это произведение послужило основой для создания одноактного балета
«Послеполуденный отдых фавна» — премьера которого состоялась 29 мая 1912 года в театре Шатле в Париже в рамках показов Русских балетов Дягилева. Хореографом и главным исполнителем выступил Вацлав Нижинский, декорации и костюмы создал Леон Бакст. В качестве музыкального сопровождения использовалась симфоническая поэма Клода Дебюсси «Прелюдия к Послеполуденному отдыху фавна».
В основу музыки и балета легла эклога Стефана Малларме «Послеполуденный отдых фавна».
Интересно, что на создание балета на античную тему Нижинского, вероятно, вдохновил Дягилев. Во время поездки в Грецию в 1910 году тот был впечатлен изображениями на античных амфорах и заразил своим энтузиазмом Нижинского. Выбор музыки остановился на прелюдии к «Послеполуденному отдыху фавна» Клода Дебюсси. Нижинский сначала нашел музыку слишком мягкой и недостаточно резкой для представляемой им хореографии, но уступил по настоянию Дягилева. Во время посещения Лувра с Леоном Бакстом, Нижинский был вдохновлен греческой керамикой выполненной в технике краснофигурной вазописи. В особенности его поразили аттические кратеры изображающие сатиров преследующих нимф и сюжеты из «Илиады». Он сделал несколько эскизов, которые могли бы дать идеи для хореографии. В конце 1910 года в Санкт-Петербурге Нижинский с сестрой экспериментировали с эскизами. Подготовительная работа продолжалась в Париже до 1911 года. Первые репетиции проходили в Берлине в январе 1912 года. https://youtu.be/V_LrFJsgmJc К. Дебюсси "Послеполуденный отдых фавна" одноактный балет. хореография Вацлава Нижинского, художник Л. Бакст
Фавн — Николай Цискаридзе
Нимфа — Илзе Лиепа
Рубенс Питер Пауль
1638-1640. Музей Прадо, Мадрид.
Другой исследователь вспоминает о герое балета: «В нем было мало живости, похотливости и веселья, обычно приписываемой легендой подобным созданиям. Нечто кошачье проглядывало в его лени, в эластичности его медленных, осторожных, точных движений. Черты его лица, застывшие, невыразительные, не менялись в течение всего балета. Это внушало мысль о звере, существе, движимом скорее инстинктом, чем разумом. Пожалуй, самой необычной характеристикой для портрета Нижинского (он исполнял роль Фавна. — Л. М.) было отсутствие эмоции, подчинение какого бы то ни было чувства крайностям чистой формы». Преобладала «низовая» пластика, изредка словно взрываемая дикими прыжками. Пантомима, обычная в балетах, отсутствовала: все поглощал танец, своеобразный, почти лишенный грации, подчиненный образности. Последний жест Фавна, падающего на забытое нимфой покрывало и замирающего в истоме, шокировал публику.
В образе Фавна древние италийцы почитали доброго демона гор, лугов, полей,
пещер, стад, ниспосылающего плодородие полям, животным и людям
На премьере, состоявшейся 29 мая 1912 года в парижском театре Шатле, «половина присутствовавших свистела, половина бурно рукоплескала», — свидетельствует критик. Среди возмущавшихся балетом были видные критики, в том числе и издатель газеты «Фигаро». Разнесся слух, что парижская полиция запретит показ балета как непристойного. В защиту поистине гениального исполнения Нижинского выступил, в частности, Роден. «Никогда поведение Нижинского не было столь значительным, как в его последней роли. Никаких прыжков — только позировка и жесты полубессознательной бестиальности. Он ложится, опирается на локоть, ходит на полусогнутых ногах, выпрямляется, движется вперед, затем отступает, движения его, то медленные, то отрывистые, угловатые <...> Полная гармония мимики и пластики тела, точно выражающего то, что подсказывает ум <...> Его можно принять за статую, когда при поднятии занавеса он лежит во весь рост на скале, подняв одно колено и держа у губ флейту. И ничто не может так потрясти, как последний его жест в финале, когда он падает на забытое покрывало, целует и страстно прижимается к нему», — писал скульптор. Поскольку спектакль получил «успех скандала», на следующие представления публика валила валом.
Казалось бы, что может возмутить зрителя в этой невинной хореографической картине, действие которой никак не связано с современностью, а пластическое решение не нарушает этических норм, принятых в то время.
Но была одна пикантная деталь, поразившая зрителей своей смелостью и расколовшая зал, а потом и французское общество на два воинствующих лагеря. Это произошло в финале. Фавн-Нижинский ложится на ткань, его руки располагаются вдоль тела, он застывает в сладкой любовной грезе, а потом... просовывает руки между ног и делает несколько движений, напоминающих акт мастурбации... Мгновение... голова откинута назад... тело сотрясает судорога... И падает занавес.
После такого поворота сюжета зал некоторое время пребывал в молчании, а потом все смешалось в аплодисментах восхищенных зрителей и шиканье тех, кого возмутил балет. Дягилев впервые встретил такой прием и был неприятно удивлен. Возбужденный, он вышел на сцену, как вдруг услышал из зала крики: “Бис!”, “Бис!”, прорвавшиеся сквозь шум зала. Дягилев ухватился за это и приказал повторить балет. Второе исполнение прошло в чуть более спокойной атмосфере.
Сам Нижинский сказал очень просто: “Я не думал о разврате, когда я сочинял этот балет. Я его сочинял с любовью. Я выдумал весь балет один... Я работал долго, но хорошо, ибо я чувствовал Бога. Я любил этот балет, а поэтому я передал мою любовь публике”.
Поэтому и сегодня, когда никого не удивишь никакими жестами и телодвижениями, столь популярен “Послеполуденный отдых фавна”, пронизанный животной прелестью и юношеской любовью Нижинского.
В истории балета «Послеполуденный отдых фавна» остался как первый дерзкий опыт своеобразного хореографа и положил начало безграничным экспериментам в XX веке.
#бакст#дебюсси#нижинский#Др1120марта