Как-то в Петербурге я, молодой парень, увидел странного человека.
Я как раз ходил в «Кресты», друзьям передачи носил. Выхожу как-то из тюрьмы и вижу: человек с топором... Я думаю: вот – бандитский Петербург! Из моей беседы с наместником монастыря в честь святого великомученика Георгия Победоносца, настоятелем кафедрального Патриаршего собора Светицховели, архимандритом Серафимом (Чедия): Я родился в 1972 году в Сухуми, предки мои – крестьяне. Родители были верующими, но в церковь не ходили – они все были закрыты. Пасху праздновали так: красили яйца. Кто утром раньше всех встанет и на кладбище придет – тот молодец. В 1991 году папа умер: сердце болело. В 1992 году началась война: вооруженный конфликт на территории Абхазии. В результате боевых действий 250000 грузин, живущих здесь (почти половина жителей Абхазии), были вынуждены покинуть свои дома. В родном Сухуми, в городском аэропорту, в ожидании самолетов сидели тысячи грузинских беженцев. Гражданская война – это страшное дело, гибнут с обеих сторон невинные люди. И мы, грузинская семья, переехали в Петербург. Ну, как переехали? Мы были беженцами – уехали из родного дома в чем были. Из вещей я успел взять отцовские часы, подаренные ему за хорошую работу, и отцовский свитер. И все. Приехали в Петербург. У нас ничего не было – ни денег, ни имущества, ни дома. Нашу семью приютили люди, которые у нас когда-то отдыхали в Абхазии. Моя семья никогда в жизни не сдавала квартиру отдыхающим, но как-то раз мама шла по улице и увидела, что люди никак не могут найти квартиру. И она пригласила эту семью из Петербурга к нам, и они гостили у нас бесплатно. «Живите бесплатно, – сказала мама. – У нас большой дом!» И эти люди полюбили нас и не забыли добра. Они разрешили нам жить в принадлежащей им квартире, приносили нам хлеб. Мы жили в Петербурге, и здесь я впервые почувствовал, что мне не хватает чего-то. Не материального, а духовного. Хотя и материального не хватало: родного дома, родного города, привычного окружения, друзей, родной сердцу природы. И уже нельзя было вернуться в свой дом и свой город – у нас с мамой и сестрой больше не было дома. Да и просто не хватало одежды, денег и еды. Но духовного не хватало больше. Когда мой папа умер, люди говорили: «Царствие ему Небесное!». И я сам так говорил, но не понимал: ведь человек умер – и все закончилось. Как-то к нам зашел один старичок и говорит: «Царствие Небесное твоему отцу!». И я спросил: «А что это такое?». Он ответил: «Сам не знаю...». Я вдруг начал много читать. Из библиотеки ходил в библиотеку. Все искал смысл жизни, пытался понять, что происходит вокруг. Мама переживала за меня: уж не сошел ли сын с ума?! Раньше книги в руки не брал – и вдруг все читает и читает! А я прочитал Закон Божий – и он для меня закрыл все: нельзя делать то, что для меня раньше было обычным делом. Смотрю вокруг – и вижу свои и чужие грехи. И нет мне нигде прибежища. Чувствовал себя духовно очень плохо: не верил никому, потерял доверие к людям и не верил самому себе. Решил тогда убежать от себя. Перестал читать книги. Взял внезапно билеты, хочу ехать из Петербурга в Москву. До поезда оставалось ещё время, и я взял в руки первую попавшуюся книжку, перелистал. Это оказался Байрон. Читаю первые строки и там, не помню точно цитату, но смысл такой: бежишь ты куда? Есть ли место, где Меня нет?! Я выкинул книгу куда подальше. Поехал в Москву. И такое уныние напало, такая тяжесть. Куда еду, зачем еду? Вышел из поезда, пошел сразу в магазин: купить водки, выпить – и забыть все. Купил, еду к родственникам. Метро «Черемушки». Думаю: сейчас приеду и тогда напьюсь. Смотрю: стоит передо мной молодой мужчина, вид совершенно спившийся, сам грязный, страшный, нос сломанный. И вдруг он смотрит на меня и говорит: – Не пей. Тебе будет хуже, чем мне. Почему он это сказал?! Как будто Бог ему открыл, что я напиться собираюсь. Но я все-таки выпил водки. Выпил и понял, что выхода нет. Покушать, выпить – это не выход. Выход – это жить с Богом. Тот старый человек, который сказал мне: «Царствие Небесное твоему отцу», – этот человек отправил меня искать Царствие Небесное. И сейчас я могу сказать, что нашел Его – Царствие Небесное внутри вас есть (Лк. 17,20). Я вернулся в Питер и начал ходить в церковь. У меня было очень много вопросов и совсем мало ответов. Познакомился с протоиереем Максимом Чантурия, нынешним настоятелем Свято-Николаевского храма в центре Тбилиси. Он тогда учился в Петербургской Духовной Академии в аспирантуре и читал лекции в воскресной школе при храме в честь Шестоковской иконы Божией Матери, а после служб говорил проповеди. Я пришёл – и услышал. Как-то после службы остался и попросил его ответить на мои вопросы. Отец Максим ответил, и после этого я стал ходить именно в этот храм. Он был первым, кому я исповедался, и я считаю его своим первым духовным наставником и братом. Так я сделал первый шаг к Господу, и Он повел меня и сейчас ведет. Иеромонах, игумен, архимандрит – это все внешнее, важно – внутреннее. Когда я захотел узнать поближе Господа – начал соблюдать пост, читать Библию. Но знал, что все равно живу неправильно. Понял, что главное – внутренняя жизнь. И в этот момент Господь послал мне отца Максима, и он сказал мне, что такое спасение. Я стал искать, и отец Максим объяснил мне, что Царство Небесное – это быть с Богом. Жить с Богом и знать Бога – это и есть Царство Небесное. У меня были друзья, мы с ними вместе выросли. Они украли что-то после войны – и их посадили. Я от своих друзей не отказываюсь. Выбор есть у каждого. Так было. Я просто чуть больше понял, чем они. Пришел к ним в тюрьму, принес передачу. Узнал, что одному дали четыре года, а другому восемь лет. А я как раз начал ходить в храм и стал молиться за них святителю Николаю Чудотворцу. И их освободили через несколько месяцев после того, как посадили. Они никак не могли поверить, что их выпустили – и никто за них не заплатил, просто выпустили по молитве к святителю Николаю. Я прихожу к ним и говорю: «Это чудо!». И они знают, что это чудо. Но продолжают воровать. Из десяти один вернулся – девять же где?! И первый мой друг потом умер в тюрьме, а другой остался полуслепой. Мои любимые святые – святая блаженная Ксения, преподобный Серафим Саровский... Как-то в Петербурге я, молодой парень, увидел странного человека. Я как раз ходил в «Кресты», друзьям передачи носил. Выхожу как-то из тюрьмы и вижу: человек с топором. Такой седой, мощный. Одет не как современные люди, а в старинную русскую одежду. И – с топором. Я думаю: вот – бандитский Петербург! У меня ножик перочинный отобрали, а он тут ходит с топором. А потом присмотрелся – от него такая теплота и доброта исходили! Глаза такие голубые, добрые, проницательные, что мне захотелось подойти к нему и все-все про себя рассказать. Но не мог ни слова вымолвить. Вам когда-нибудь хотелось все-все про себя незнакомому человеку рассказать?! Это было что-то невероятное! Не знаю, видел ли кто его, кроме меня? А потом в храме я увидел икону преподобного Серафима Саровского, на пенечке у него топорик лежал. Говорю всем: «Я видел этого человека недавно, я его знаю!». Все, конечно, смеяться начали. До сих пор не могу объяснить, что это было. Не то чтобы я утверждал, что вот явился мне преподобный Серафим – просто рассказываю, как столкнулся с чем-то необъяснимым. Я никогда не искал чудес, но то, что произошло в моей жизни, – чудо: просил у Господа, чтобы узнать Его – и Он мне дал. Ищущий находит. Просите – и дано вам будет. Ещё чудо в том, что Господь много раз хранил меня. Я неоднократно смотрел в лицо смерти: попадал в аварии, в другие опасные ситуации, на войне не воевал – но видел, как летели пули и падали бомбы. И Господь сохранил мне жизнь для того, чтобы я Ему служил. Чудеса укрепляют верующего, а неверующего приводят к вере. И ещё: меня постригли в монахи с именем Серафим – в честь преподобного Серафима Саровского. У меня появилась вера, но нужны были ещё и знания. И я решил поступить в духовную семинарию, потом в академию. Посоветовался с отцом Максимом, он благословил поступать в семинарию в Тбилиси. Я обрадовался, потому что меня тянуло на Родину. Отец Максим помогал мне готовиться, но я все равно многого не знал. Так и сказал при поступлении, что многого не знаю, но хочу учиться. С первого дня, как приехал в Грузию, познакомился со Святейшим Патриархом Илией II. Передал ему подарки от отцов из Петербурга – и он меня благословил и дал послушание. И Святейший стал моим духовным отцом. Все, о чем я мог мечтать, я увидел в Святейшем: любовь духовника, смирение, терпение, духовное рассуждение, мудрость. Это человек, у которого Бог в сердце. Святейший стал Патриархом Грузии в 44 года – это довольно рано. Во главе нашей Церкви он стоит почти 40 лет. Мой первый духовный наставник и брат, протоиерей Максим Чантурия, говорил, что у нас примеров столь долгого правления немного, и это особая Божья воля. Раньше был атеистический режим, и Патриарху пришлось шаг за шагом объединять народ и приближать его к Церкви. Святейший как-то вспоминал, как в 1970-е годы он служил митрополитом в Батуми. Второго августа у него День Ангела. Люди его поздравляли, даже самые бедные что-то старались подарить. А тогда с продуктами было плохо. И вот одна бедная женщина подарила ему банку сгущенки. И он три раза сказал: «Как я могу забыть это?!». Потому что она принесла эту сгущенку с любовью, которую он почувствовал. Святейший всегда прислушивается к Промыслу Божию, советуется с людьми. Ищет волю Божию. Вот, начинается Пост, и Святейший должен ехать на молитву в храм Сиони или в Троицкий. Он вечером после службы выходит на улицу и спрашивает инвалида-попрошайку у храма: – Завтра где будем молиться? Тот отвечает: – Сиони. – Хорошо. Завтра будем молиться в Сиони. Когда я пришел в Церковь, мне очень понравилось послушание. Послушание – оно такое сладкое! На нем сейчас стоит вся моя жизнь. Когда человек живет в послушании, у него мало искушений. Нам очень не хватает сегодня послушания: мы не слушаемся Господа, своих родителей. Люди порой хотят принять монашеский постриг – но без послушания. Мы забываем главное: смирение, послушание. Нужно слушаться Бога через духовника, через родителей. Господь являет Свою волю через духовника, через жизненные обстоятельства. Нужно жить очень внимательно! Нет духовника? Значит, ты его не ищешь. Если нет духовника, нужно искать. Ищите – и обрящете. Не купишь в аптеке хлеб – духовника нужно искать там, где духовные люди собираются. А это Церковь. У нас у всех есть что-то хорошее, и мы знаем об этом. Но это не спасает. Спасает милость Божия! Господь учит нас, как спасаться: крещение и покаяние... Если ты живешь благочестиво – можешь решить, что почти святым стал, но ни один святой не считал себя святым. Надежда нас, грешных, на Бога. А мы все – разбойники. Кто – благоразумный, а кто – неблагоразумный. Благоразумные разбойники – это те, кто верят в Бога, а неблагоразумные – те, кто Его не познал.
️
✞ И МОЛИТСЯ ДУША МОЯ
Как-то в Петербурге я, молодой парень, увидел странного человека.
Я как раз ходил в «Кресты», друзьям передачи носил. Выхожу как-то из тюрьмы и вижу: человек с топором... Я думаю: вот – бандитский Петербург!
Из моей беседы с наместником монастыря в честь святого великомученика Георгия Победоносца, настоятелем кафедрального Патриаршего собора Светицховели, архимандритом Серафимом (Чедия):
Я родился в 1972 году в Сухуми, предки мои – крестьяне. Родители были верующими, но в церковь не ходили – они все были закрыты. Пасху праздновали так: красили яйца. Кто утром раньше всех встанет и на кладбище придет – тот молодец. В 1991 году папа умер: сердце болело.
В 1992 году началась война: вооруженный конфликт на территории Абхазии. В результате боевых действий 250000 грузин, живущих здесь (почти половина жителей Абхазии), были вынуждены покинуть свои дома. В родном Сухуми, в городском аэропорту, в ожидании самолетов сидели тысячи грузинских беженцев. Гражданская война – это страшное дело, гибнут с обеих сторон невинные люди.
И мы, грузинская семья, переехали в Петербург. Ну, как переехали? Мы были беженцами – уехали из родного дома в чем были. Из вещей я успел взять отцовские часы, подаренные ему за хорошую работу, и отцовский свитер. И все.
Приехали в Петербург. У нас ничего не было – ни денег, ни имущества, ни дома. Нашу семью приютили люди, которые у нас когда-то отдыхали в Абхазии. Моя семья никогда в жизни не сдавала квартиру отдыхающим, но как-то раз мама шла по улице и увидела, что люди никак не могут найти квартиру. И она пригласила эту семью из Петербурга к нам, и они гостили у нас бесплатно. «Живите бесплатно, – сказала мама. – У нас большой дом!» И эти люди полюбили нас и не забыли добра. Они разрешили нам жить в принадлежащей им квартире, приносили нам хлеб.
Мы жили в Петербурге, и здесь я впервые почувствовал, что мне не хватает чего-то. Не материального, а духовного. Хотя и материального не хватало: родного дома, родного города, привычного окружения, друзей, родной сердцу природы. И уже нельзя было вернуться в свой дом и свой город – у нас с мамой и сестрой больше не было дома. Да и просто не хватало одежды, денег и еды. Но духовного не хватало больше.
Когда мой папа умер, люди говорили: «Царствие ему Небесное!». И я сам так говорил, но не понимал: ведь человек умер – и все закончилось. Как-то к нам зашел один старичок и говорит: «Царствие Небесное твоему отцу!». И я спросил: «А что это такое?». Он ответил: «Сам не знаю...».
Я вдруг начал много читать. Из библиотеки ходил в библиотеку. Все искал смысл жизни, пытался понять, что происходит вокруг. Мама переживала за меня: уж не сошел ли сын с ума?! Раньше книги в руки не брал – и вдруг все читает и читает!
А я прочитал Закон Божий – и он для меня закрыл все: нельзя делать то, что для меня раньше было обычным делом. Смотрю вокруг – и вижу свои и чужие грехи. И нет мне нигде прибежища. Чувствовал себя духовно очень плохо: не верил никому, потерял доверие к людям и не верил самому себе. Решил тогда убежать от себя. Перестал читать книги. Взял внезапно билеты, хочу ехать из Петербурга в Москву.
До поезда оставалось ещё время, и я взял в руки первую попавшуюся книжку, перелистал. Это оказался Байрон. Читаю первые строки и там, не помню точно цитату, но смысл такой:
бежишь ты куда? Есть ли место, где Меня нет?!
Я выкинул книгу куда подальше. Поехал в Москву. И такое уныние напало, такая тяжесть. Куда еду, зачем еду? Вышел из поезда, пошел сразу в магазин: купить водки, выпить – и забыть все. Купил, еду к родственникам. Метро «Черемушки». Думаю: сейчас приеду и тогда напьюсь. Смотрю: стоит передо мной молодой мужчина, вид совершенно спившийся, сам грязный, страшный, нос сломанный. И вдруг он смотрит на меня и говорит:
– Не пей. Тебе будет хуже, чем мне.
Почему он это сказал?! Как будто Бог ему открыл, что я напиться собираюсь. Но я все-таки выпил водки. Выпил и понял, что выхода нет. Покушать, выпить – это не выход. Выход – это жить с Богом.
Тот старый человек, который сказал мне: «Царствие Небесное твоему отцу», – этот человек отправил меня искать Царствие Небесное. И сейчас я могу сказать, что нашел Его – Царствие Небесное внутри вас есть (Лк. 17,20).
Я вернулся в Питер и начал ходить в церковь. У меня было очень много вопросов и совсем мало ответов. Познакомился с протоиереем Максимом Чантурия, нынешним настоятелем Свято-Николаевского храма в центре Тбилиси. Он тогда учился в Петербургской Духовной Академии в аспирантуре и читал лекции в воскресной школе при храме в честь Шестоковской иконы Божией Матери, а после служб говорил проповеди. Я пришёл – и услышал.
Как-то после службы остался и попросил его ответить на мои вопросы. Отец Максим ответил, и после этого я стал ходить именно в этот храм. Он был первым, кому я исповедался, и я считаю его своим первым духовным наставником и братом.
Так я сделал первый шаг к Господу, и Он повел меня и сейчас ведет. Иеромонах, игумен, архимандрит – это все внешнее, важно – внутреннее. Когда я захотел узнать поближе Господа – начал соблюдать пост, читать Библию. Но знал, что все равно живу неправильно. Понял, что главное – внутренняя жизнь. И в этот момент Господь послал мне отца Максима, и он сказал мне, что такое спасение.
Я стал искать, и отец Максим объяснил мне, что Царство Небесное – это быть с Богом. Жить с Богом и знать Бога – это и есть Царство Небесное.
У меня были друзья, мы с ними вместе выросли. Они украли что-то после войны – и их посадили. Я от своих друзей не отказываюсь. Выбор есть у каждого. Так было. Я просто чуть больше понял, чем они.
Пришел к ним в тюрьму, принес передачу. Узнал, что одному дали четыре года, а другому восемь лет. А я как раз начал ходить в храм и стал молиться за них святителю Николаю Чудотворцу. И их освободили через несколько месяцев после того, как посадили. Они никак не могли поверить, что их выпустили – и никто за них не заплатил, просто выпустили по молитве к святителю Николаю.
Я прихожу к ним и говорю: «Это чудо!». И они знают, что это чудо. Но продолжают воровать. Из десяти один вернулся – девять же где?! И первый мой друг потом умер в тюрьме, а другой остался полуслепой.
Мои любимые святые – святая блаженная Ксения, преподобный Серафим Саровский... Как-то в Петербурге я, молодой парень, увидел странного человека. Я как раз ходил в «Кресты», друзьям передачи носил. Выхожу как-то из тюрьмы и вижу: человек с топором. Такой седой, мощный. Одет не как современные люди, а в старинную русскую одежду. И – с топором.
Я думаю: вот – бандитский Петербург! У меня ножик перочинный отобрали, а он тут ходит с топором. А потом присмотрелся – от него такая теплота и доброта исходили! Глаза такие голубые, добрые, проницательные, что мне захотелось подойти к нему и все-все про себя рассказать. Но не мог ни слова вымолвить. Вам когда-нибудь хотелось все-все про себя незнакомому человеку рассказать?! Это было что-то невероятное! Не знаю, видел ли кто его, кроме меня?
А потом в храме я увидел икону преподобного Серафима Саровского, на пенечке у него топорик лежал. Говорю всем: «Я видел этого человека недавно, я его знаю!». Все, конечно, смеяться начали. До сих пор не могу объяснить, что это было. Не то чтобы я утверждал, что вот явился мне преподобный Серафим – просто рассказываю, как столкнулся с чем-то необъяснимым.
Я никогда не искал чудес, но то, что произошло в моей жизни, – чудо: просил у Господа, чтобы узнать Его – и Он мне дал. Ищущий находит. Просите – и дано вам будет. Ещё чудо в том, что Господь много раз хранил меня. Я неоднократно смотрел в лицо смерти: попадал в аварии, в другие опасные ситуации, на войне не воевал – но видел, как летели пули и падали бомбы. И Господь сохранил мне жизнь для того, чтобы я Ему служил. Чудеса укрепляют верующего, а неверующего приводят к вере.
И ещё: меня постригли в монахи с именем Серафим – в честь преподобного Серафима Саровского.
У меня появилась вера, но нужны были ещё и знания. И я решил поступить в духовную семинарию, потом в академию. Посоветовался с отцом Максимом, он благословил поступать в семинарию в Тбилиси. Я обрадовался, потому что меня тянуло на Родину. Отец Максим помогал мне готовиться, но я все равно многого не знал. Так и сказал при поступлении, что многого не знаю, но хочу учиться.
С первого дня, как приехал в Грузию, познакомился со Святейшим Патриархом Илией II. Передал ему подарки от отцов из Петербурга – и он меня благословил и дал послушание. И Святейший стал моим духовным отцом. Все, о чем я мог мечтать, я увидел в Святейшем: любовь духовника, смирение, терпение, духовное рассуждение, мудрость. Это человек, у которого Бог в сердце.
Святейший стал Патриархом Грузии в 44 года – это довольно рано. Во главе нашей Церкви он стоит почти 40 лет. Мой первый духовный наставник и брат, протоиерей Максим Чантурия, говорил, что у нас примеров столь долгого правления немного, и это особая Божья воля. Раньше был атеистический режим, и Патриарху пришлось шаг за шагом объединять народ и приближать его к Церкви.
Святейший как-то вспоминал, как в 1970-е годы он служил митрополитом в Батуми. Второго августа у него День Ангела. Люди его поздравляли, даже самые бедные что-то старались подарить. А тогда с продуктами было плохо. И вот одна бедная женщина подарила ему банку сгущенки. И он три раза сказал: «Как я могу забыть это?!». Потому что она принесла эту сгущенку с любовью, которую он почувствовал.
Святейший всегда прислушивается к Промыслу Божию, советуется с людьми. Ищет волю Божию. Вот, начинается Пост, и Святейший должен ехать на молитву в храм Сиони или в Троицкий. Он вечером после службы выходит на улицу и спрашивает инвалида-попрошайку у храма:
– Завтра где будем молиться?
Тот отвечает:
– Сиони.
– Хорошо. Завтра будем молиться в Сиони.
Когда я пришел в Церковь, мне очень понравилось послушание. Послушание – оно такое сладкое! На нем сейчас стоит вся моя жизнь. Когда человек живет в послушании, у него мало искушений.
Нам очень не хватает сегодня послушания: мы не слушаемся Господа, своих родителей. Люди порой хотят принять монашеский постриг – но без послушания. Мы забываем главное: смирение, послушание. Нужно слушаться Бога через духовника, через родителей. Господь являет Свою волю через духовника, через жизненные обстоятельства. Нужно жить очень внимательно!
Нет духовника? Значит, ты его не ищешь. Если нет духовника, нужно искать. Ищите – и обрящете. Не купишь в аптеке хлеб – духовника нужно искать там, где духовные люди собираются. А это Церковь.
У нас у всех есть что-то хорошее, и мы знаем об этом. Но это не спасает. Спасает милость Божия! Господь учит нас, как спасаться: крещение и покаяние...
Если ты живешь благочестиво – можешь решить, что почти святым стал, но ни один святой не считал себя святым. Надежда нас, грешных, на Бога. А мы все – разбойники. Кто – благоразумный, а кто – неблагоразумный.
Благоразумные разбойники – это те, кто верят в Бога, а неблагоразумные – те, кто Его не познал.