Сказ про свекровь и невестку

15 часть
- Ах, а я уж думала, не случилось ли с тобой что-нибудь страшное! Я до сих пор не могу прийти в себя после того, как увидела порчу, которую тебе сделали!
- И что же это за порча? – хладнокровно спросила я.
- Ужасная! - Саломея схватилась пальцами за виски и покачала головой. – Подожди, сейчас я зажгу свечи и расскажу тебе. Я увидела все, что произошло на самом деле. Скажи, в твоей семье недавно умерла какая-то женщина? Ну, не так, чтобы очень недавно... Относительно недавно, на твоей памяти.
– Да, - кивнула я. - Год назад.
- Да, это была немолодая женщина. Значит, это твоя бабушка явилась ко мне. Она отныне – твой ангел-хранитель там, на небесах, откуда смотрит на тебя и сочувствует. Знай это. Она рассказала мне о том, что произошло на самом деле.
-И что же случилось?
Саломея посмотрела на меня подозрительно.
- Что-то ты очень вялая сегодня...
– Я чувствую себя усталой, - объяснила я.
Она кивнула, принимая объяснения. А я мстительно подумала: "Это не вялость и не усталость, это недоверие и подозрение! Чтобы ты там не говорила, я уж не поверю тебе! Но мне интересно, что ты еще придумаешь? Сколько еще денег ты хочешь выманить из меня?"
- То, что ты сейчас чувствуешь, это – действие порчи, – заявила она авторитетно. - Именно об этом меня и предупредила твоя бабушка. Мертвые все видят и пытаются помочь тем, кого они любили при жизни.
- А это, действительно, была моя бабушка? - выразила я сомнение.
Саломея задумалась.
- Если хочешь, я тебе докажу. Опишу ее внешность, чтобы ты удостоверилась в правдивости моих слов.
Я задумчиво кивнула.
- Это была женщина лет семидесяти, – начала она. - Уже немолодая, но и не такая дряхлая. Невысокая, худощавая, с серо-голубыми глазами и коротко подстриженными русыми волосами, которые взялось сединой.
Я удовлетворенно кивала на каждое слово Саломеи. Именно этого я и ждала от нее! Она описывала мои серо-голубые глаза, мои русые волосы, мое телосложение...
- Не знаю, кто это был, но это не моя бабушка. Моя была высокая, дородная и черноволосая.
Гадалка растерялась. Она явно не ожидала такого провала.
- А ты уверена? - спросила она.
- Конечно! Я же знаю свою бабушку! – улыбнулась я.
Саломея тоже рассмеялась.
- Может, это какая-то другая бабушка? Или прабабушка? Или какая-нибудь родственница? - предположила она.
- Может. Не знаю. Это же не мне было видение, – невинным тоном ответила я.
- А может, я плохо разглядела? Все было как будто в тумане. Бессонная ночь, напряженные нервы...
- Так что она сказала? – я постаралась натолкнуть ее на верный путь, чтобы Саломея не заблудилась снова в мистических дорожках своих туманных видений.
– Что ты и Николай - пара, как говорится, от Бога. Именно он тебе послан высшими силами от вашего рождения. В книге судьбы ваши имена записаны рядом! - снова повторила она с превеликим воодушевлением во взгляде.
"Видимо, именно так выглядели Пифии...», – не впервые подумала я. Но теперь на меня это уже не действовало как раньше. Более того, я припомнила, каких химических паров должны были нанюхаться Пифии для того, чтобы войти в транс.
- Твоя соперница, Полина, пошла против Бога и высших сил, когда решила перерезать эту самую красную нить. Но не волнуйся. За это ее ждет наказание. Теперь ею займутся высшие силы. Поэтому оставим ее в покое. Полина получит свое...
- А что она получит?
- Это нам не дано знать. Что высшие силы решат, то она и получит. Ты просто следи за ней. Возможно, она скоро заболеет. Или с ней произойдет несчастный случай...
- Когда именно это должно произойти?
– Нам не дано знать, - сурово ответила Саломея. - Когда высшим силам будет угодно, тогда и произойдет.
Я улыбнулась: какая удобная позиция! От нее ничего не зависит, только от Высших сил! А чего же тогда еще до недавнего времени Саломея распиналась, пытаясь доказать мне свое могущество?
– Как я уже сказала, оставим Полину ее судьбе, - продолжала гадалка. - Теперь пора подумать о тебе и Николае. Каждый из нас рождается для особой миссии. Мне открылось, для чего родилась ты. Твоя задача спасти твоего возлюбленного, которому грозит смертельная опасность.
- Какая опасность? – удивилась я. – Это же, вроде, на меня навели порчу? А его просто приворожили...
– Именно так, - подтвердила Саломея. - Но, судя по всему, Полина обратилась к неумелому колдуну. Его колдовство вышло из-под контроля. Были задействованы черные силы, нечистые силы... Бедняга заболеет и умрет, если ты не поможешь ему.
- Умрет? - я грустно посмотрела на Саломею.
Я не могла поверить, до чего может дойти человек в жажде наживы. Играть чужими чувствами. Пугать смертью! Как это возможно? А она интерпретировала мою печаль так, как хотелось ей.
- Да, он умрет, если ты не спасешь его! - в этот момент Саломея неожиданно оставила карты, которые уже некоторое время энергично тасовала, и коснулась моих рук. И снова странная энергия вышла из ее пальцев и перешла ко мне, пронизывая мое тело до самых костей. Не знаю, как она это делала, но именно из-за этой энергии, шедшей от гадалки, я поверила ей и согласилась провести самый первый ритуал. А потом она понемногу, очень ловко, затащила меня в болото.
Вы скажете, что я виновата, потому что сама пришла к ней? Я тоже сначала подумала об этом. Но на самом деле не все так просто. Я пришла чтобы спросить, что меня ждет. А она воспользовалась моим отчаянием, пообещала мне то, что и не собиралась делать. Она обманом навязала мне услуги, о которых я не просила. Потому что, на самом деле, уже тогда Саломея держала в голове хитроумный план, как заморочить меня... Ну что ж, сейчас узнаем, куда ведут её пути!
- Что надо делать, чтобы спасти его?
- Очень хорошо, что ты решилась! Это и есть настоящая любовь! - обрадовалась она.
- Что надо делать? - повторила я.
- Надо провести двухнедельный ритуал очищения.
- Какой ритуал?
- Очищение от всех плохих энергий, которые могут повредить. Надо положить вещи с плохой энергией в святилище, в окружении семи белых свечей, которые должны гореть все время...
«Понятно, – подумала я. – Это же сколько свечей я должна буду оплатить! А в святилище нет хода никому, кроме гадалки... То есть, я никогда не узнаю, пойдут ли мои деньги на свечи, или прямо в карман Саломеи».
- Какие вещи? – спросила я.
- Ваши фотографии, нижнее белье, волосы, обрезки от ногтей, обручальные кольца и деньги.
- Деньги? – удивилась я.
- Да, деньги, - Саломея проницательно посмотрела на меня большими, красиво подкрашенными глазами. - Дело в том, что деньги проходят через многие руки. Сама знаешь, как оно бывает, когда одна купюра за день несколько раз переходит из рук в руки... Ты понимаешь? Правда, понимаешь? - она назойливо требовала, чтобы я ответила.
- Понимаю, - кивнула я.
- Вот видишь! Самый большой источник плохой энергии - это деньги. Поэтому деньги тоже надо очищать. А когда ты очистишь требуемую сумму, то счастье, наконец, вернется к тебе. Я обещаю тебе.
- А что произойдет с деньгами во время ритуала? Надо будет их сжечь на свечах? – спросила я.
Я догадывалась, куда ведет Саломея. Теперь я видела ее насквозь. "Ох, Саломея! Неужели ты не поняла, когда именно потеряла мое доверие? Когда куриные кости, куски гнилого мяса и другая грязь полезла из ваты под твоими изящными, ловкими руками! Именно тогда ты перегнула палку! Я верила в энергию. Я верила в волшебные напитки и духи, которыми можно приворожить мужчину. На то она и ведьма, чтобы знать, какие травы и масла смешать с другими, чтобы создать запах, который может как привлечь, так и отвратить человека. Я верила в гипноз и телепатию, потому что их можно объяснить с научной точки зрения. Я верю в то, что правильные прикосновения, вкусы и запахи влияют на человеческие чувства. Но я никогда не поверю в то, что куриные кости появляются на пустом месте! Ты была мудрой ведуньей в моих глазах. А теперь ты просто хитрая мошенница, жадная до денег!»
А насчет денег. Брать плату на проделанную работу - это правильно. Выманивать деньги хитростью - подлость. Все, что происходит в мире, должно иметь логику. Например, если Коля заболел, то его надо лечить. За лечение платятся деньги. Это справедливо и логично. Но где логика, если вместо того, чтобы лечить Николая в больнице скажут, чтобы им дали на некоторое время все деньги, потому что именно с деньгами нужно проводить процедуры? Лечите больного так, как необходимо, и берите плату за проделанную работу! Не выдумывайте несуществующих болезней и несуществующих лечений!
Я поняла твою хитрость, Саломея! Ты возьмешь деньги вроде бы на очистку, а потом они исчезнут магическим способом. Вот тут я верю в твою сноровку и могущество! Если твои волшебные руки могут сотворить из ничего куриные кости, то они могут сделать так, чтобы и деньги исчезли в никуда. Ну что ж, скажи, сколько ты хочешь получить от меня!
А гадалка не подозревала о моих мыслях. Она долго и вдохновенно рассказывала о том, что с денег надо снимать плохую энергию, которую оставили тысячи людей. Но так и не объяснила, почему ритуал поможет именно Коле, а той тысяче людей, что оставили энергию на моих деньгах?
– Ты не волнуйся, - уговаривала она. - Эти деньги вернутся к тебе через две недели. Но они будут чистыми, полными положительной энергии.
- А потом я потрачу деньги и положительная энергия уйдет к другим людям? - я невинно моргнула глазами.
– Нет, - после мгновенной паузы возразила Саломея. – Деньги можно потратить, но их энергия останется с тобой.
- Хорошо. Сколько денег нужно? – вздохнула я.
– Сейчас подсчитаем, - обрадовалась Саломея.
Она схватила бумагу и карандаш. Сказала:
- Я еще и нумерологию подключу! Смотри, сейчас мы подсчитаем все буквы в полном имени Николая и в твоем... Так-так- так. Сумма, которую нужно очистить - восемь тысяч долларов!
- Сколько?!! - воскликнула я.
- Восемь тысяч долларов, – нежно улыбнулась она.
- У меня нет таких денег! Это уже слишком!
Только теперь Саломея посмотрела на меня внимательнее. И пошла в атаку.
- Ты так возмущаешься, словно бы я для себя прошу эти деньги! - она обиженно закусила губу. - Да они мне не нужны! Я хорошо зарабатываю, потому что всем известно, какая я сильная ведьма, и поэтому у меня много клиентов. Я же тебе объяснила, что деньги вернутся к тебе через две недели.
- Нет, - я покачала головой. - Это невозможно.
– Не могу поверить, - Саломея приподнялась со стула. Ее взгляд пылал гневом, она стала похожа на богиню мести. - Неужели ты позволишь Николаю умереть?! Это не любовь! Ты – предательница и не заслуживаешь любви! Неужели я так ошиблась в тебе?
– У меня нет денег, - сухо ответила я.
- Так найди! Сейчас столько возможностей! Можно продать что-то. Можно попросить кредит в банке. Неужели деньги важнее для тебя, чем муж? Не ожидала я от тебя такого!
Я улыбнулась с грустной иронией. Неужели Саломея обвинит меня в жадности? Это было бы слишком цинично.
Может, сказать ей все, что я думаю о ней? Нет, лучше промолчать. Там, в прихожей, ждет огромный, плечистый охранник. Несомненно, для таких случаев. Если я была так глупа, что попала впросак, то теперь должна вести себя достаточно умно, чтобы выбраться отсюда без опасных последствий.
Ну что ж, проживание в артистической семье меня чему-то да научило! Я тоже умею играть роль. Я потупилась и жалобно сказала:
- Я подумаю, поищу возможность. Но сумма очень велика. Может, будет достаточно провести очистку над рублями? Восемь тысяч рублей я могу достать...
Саломея заколебалась. Но, видно, жадность победила.
- Нет, - непреклонно ответила она. - Чем больше сумма, тем выше вероятность успеха! Постарайся успеть. Помни: от этого зависит жизнь твоего любимого!
Я вышла из дома Саломеи и помчалась прочь. По спине бегали мурашки, волосы становились дыбом от пережитого испуга. Никогда больше я не вернусь сюда. Забуду, как дурной сон!
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я вернулась домой перед ужином. Переоделась и вышла на кухню. Там, за столом, накрытым синей клетчатой скатертью, сидел Коля. Он пил чай с имбирем и лимоном, к которому в последнее время пристрастился, после того, как прочитал в интернете о его пользе. На тарелке перед ним высилось трехэтажное здание из сэндвичей. Коля щедро положил между двумя кусками хлеба толсто нарезанную ветчину, сыр, кружочки помидоров, зеленый лук и консервированный перец. Я внимательно посмотрела на его румяное, здоровое лицо. На несчастного, умирающего от порчи - образ, который мне назойливо рисовала Саломея – он не был похож. Увидев меня, он обрадовался. Спросил заботливо.
- Хочешь бутерброд?
- Хочу, - ответила я, усаживаясь напротив мужа.
- Там, в холодильнике еще осталась ветчина. Вот хлеб, - он пододвинул мне доску и нож. "Заботливый ты мой!» – улыбнулась я.
Я не стала объяснять ему разницу между сэндвичами и бутербродами. Просто и быстро приготовила себе сэндвич и спросила.
- Как там Маргарита Николаевна? Может, она тоже хочет ужинать?
- Лев Леонидович пригласил матушку в театр на «Севильского цирюльника». У него были два пригласительных, – улыбнулся Коля.
- А знаешь, я рада за твою мать. Она счастлива в таком возрасте, когда большинство женщин примиряются с тем, что личная жизнь закончилось, и им осталось вязать носки, смотреть бесконечные сериалы и нянчить внуков. И таких женщин, как твоя мать, к счастью, все больше и больше. Они не записывают себя преждевременно в старухи, наслаждаются жизнью, путешествуют, собираются в кружки по интересам, ходят по театрам и выставкам. Это мне очень нравится. Я тоже, когда придет время, хочу стать такой веселой пенсионеркой. Возможно, даже шляпок себе накуплю.
- Я тоже радуюсь за нее. Во всяком случае, не чувствую ничего похожего на сыновнюю ревность. Лев Леонидович – серьезный, ответственный человек. Он не станет дурить голову матери. Насчет него я могу быть спокоен.
Я засмеялась.
- Это хорошо, что тебе по нраву будущий отчим!
Муж тоже улыбнулся.
- В моем возрасте как раз отчима и не хватает!
- С ремнем! - поддакнула я.
- И чтоб в угол ставил! - Коля развеселился, как будто вернулись те времена, когда мы были счастливыми.
- Может, он тебе еще и свою фамилию даст? Будешь Николаем Волчком.
Коля перестал смеяться.
– Не думаю, - сказал он.-
Почему? – спросила я.
Он помолчал. Минуты через две медленно заговорил.
- Знаешь, какая моя настоящая фамилия?
Я помотала головой.
- Беленький - это фамилия деда и матери. А у отца была другая фамилия.
Я задумалась. Да, конечно, мне всегда казалось странным, что Николай носит материнскую фамилию. Но я думала, что за этим скрывается семейная тайна, а потому и не допытывалась. Не хотела ставить в затруднительное положение ни мужа, ни свекровь.
Так, Маргарита Николаевна часто вспоминала мужа, которого называла «мой покойный Петр». Я знала, что он был бизнесменом, а на самом деле – хозяином нескольких киосков у метро. Там продавались сигареты, пиво и шоколадки. Сейчас это ерунда, но в середине девяностых они помогли свекрови не просто выжить, а жить прилично в неспокойные переходные времена. Потом киоски выросли в небольшой магазинчик. И теперь, спустя много лет после смерти Петра, Маргарита Николаевна живет на деньги за аренду магазина. Я не спрашивала у Николая, почему он – Беленький, и какую фамилию носил «покойный Петр». Может быть, его мать вышла замуж после рождения сына? Зачем допытываться? Когда придет время, мне расскажут то, что сочтут нужным. Так и случилось. Коля решил поделиться со мной семейной тайной, хоть я не приставала к нему с вопросами. Все оказалось просто и в стиле Маргариты Николаевны.
- Моего отца звали Петр Попиков. Представляешь, просто Попиков! Ничего изысканного, даже смешно. В иные времена мать и не посмотрела бы на такого незначительного мужчину, как мой отец, он ведь не принадлежал к культурной элите. А, как ты знаешь, это – самое важное для нее.
-Да, знаю, - кивнула я.
- Шел девяносто первый год. Времена были смутные, а люди – растеряны. Мой дедушка скоропостижно скончался, а все его сбережения сгорели в инфляции. Две растерянные женщины, вдова и дочь певца, не знали что делать. Так они и остались в доме, среди дорогих вещей, но почти без денег, чтобы поддерживать не то что роскошную, а просто нормальную жизнь. К тому же, моя мать упала с лестницы и сломала ногу. Ее балетная карьера закончилась, едва начавшись. Она не знала, что делать. И тут ей попался мой отец! Простой, влюбленный и щедрый.
- Они поженились? – спросила я.
- Да, конечно! - ответил Николай.-
А ты родился....?
- Через десять месяцев после свадьбы! Все прилично – усмехнулся он, понимая, что именно пришло мне в голову.
16 часть
- Я был Попиковым до шестнадцати лет! - сказал Коля. - А потом сменил фамилию, потому что мать уговорила. Лет так с двенадцати она вдалбливала мне в голову, что быть Беленьким изысканнее и благороднее, чем Попиковым. И она права! Знаешь, как надо мной смеялись одноклассники?!
- А твой отец как отреагировал на то, что ты сменил фамилию?
Коля задумался, даже погрустнел.
- Знаешь, для него это был тяжкий удар. Даже предательство. Как оказалось, мать не посоветовалась с отцом. Просто поставила его перед фактом в тот день, когда я получил паспорт с новой фамилией. Отец был ошеломлен. Они с матерью поссорились. Отец обвинял мать, что она всю жизнь тянула с него деньги, но на самом деле никогда не любила. А она кричала, что отец не ценит высокую честь войти в такую благородную семью. Я заперся в комнате, но отголоски их ссоры все равно долетали до меня.
Николай замолчал. По тому, как дрогнули и поползли вниз уголки губ, было понятно, что ему грустно. Горькие воспоминания, печаль, печаль... Сожалеет ли он о том, что предал отца?
Коленька отодвинул от себя тарелку с едой, которая уже не лезла ему в горло. После паузы он громко вздохнул и снова заговорил:
- Мать и отец никогда не жили, что называется, душа в душу. Но после этого случая они ссорились каждую неделю. Отец ходил злой и смурной, а мать непрестанно грызла его. Каждая маленькая схватка вспыхивала, как огонь, и перерастала в многочасовой скандал. А через несколько лет отец умер от инфаркта...
- А Маргарита Николаевна? Она страдала? – спросила я.
- Да, - кивнул он. - Она была в отчаянии и винила себя. К тому же, ей было страшно остаться без поддержки. Но с течением времени она успокоилась. Отец оставил после себя два магазина. Мать поначалу ворчала, что ее, такую изысканную и культурную, хотят превратить в базарную торговку. Но выход нашелся. Магазины мы сдали в аренду и получали доход, позволивший нам жить безбедно.
Я невольно припомнила жалобы свекрови. Она частенько рассказывала, как рано овдовела и была вынуждена тяжким трудом тащить на себе всю семью...
Вдруг я вздрогнула от того, что Коля положил свою ладонь на мою. Он внимательно посмотрел на меня. Спросил.
- Ты не устала? Может, пойдем спать?
Несколько недель назад эти слова заставили бы меня плакать от счастья. А сейчас?
Сейчас обида горьким комом застряла в горле. Этими руками он обнимал чужое тело. Этими губами, которые я так любила, он целовал хищные, накрашенные губы Полины, изогнутые в высокомерной улыбке. Мне стало брезгливо, как будто Коля вывалялся в грязи, а теперь тащит в эту грязь и меня. И не просто грязь, а в какое-то болото с застоявшейся водой, от которого противно воняет, не видно дна и плавают какие-то головастики. Захотелось уже в который раз спросить, что же ты наделал, Коленька?! Как теперь нам жить, разгребая всю эту грязь?
- Знаешь, мне хотелось бы выйти прогуляться, - ответила я как можно мягче.
- Хорошо, – кивнул он. - Я приглашаю тебя на прогулку. Куда пойдем?
- В парк, - ответила я.
Уже стемнело. Воздух стал прохладным. Я накинула легкую куртку и мы вышли на прогулку. Мы шли медленно, разговаривая о разном. Когда устали, присели на лавочку. Я не очень внимательно слушала анекдоты, которые рассказывал Коля, вспоминала другой вечер, который мы тоже провели вместе.
Это было три года назад, примерно за две недели до нашей свадьбы. Стоял конец сентября, когда теплые дни сменяются дождливыми. Мы гуляли по центру и, убегая от толчеи, забрели в тихие извилистые улочки. Мы мечтали, планировали нашу жизнь... И вдруг я с особой ясностью осознала, что это оно и есть – настоящее счастье!
Сегодня я поняла, что так, как было, уже никогда не будет. Острое ощущение чистого счастья, охватившее меня в тот вечер, теперь навсегда будет иметь горький привкус.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На следующее утро неожиданно позвонила гадалка Саломея и нежно защебетала в трубку:
- Даночка, как дела?
- Как всегда, – осторожно ответила я.
- Нашла деньги?
- Нет.
- Так чего же ты ждешь? - воскликнула она. - Чтобы Николай умер? Этого ты хочешь?
- Нет, не хочу.
- Тогда ищи восемь тысяч. Не такая уж большая сумма... Любовь стоит гораздо больше!
- Для меня – слишком большая, – ответила я.
– Ты меня разочаровываешь, - вздохнула гадалка. - Неужели позволишь, чтобы с твоим возлюбленным случилась беда? А она случится, вот увидишь! - в ее голосе появились угрожающие нотки.
Мне стало страшно.
– Я подумаю и перезвоню вам, - с этими словами я выключила телефон, чтобы никто не досаждал. А на сердце стало жутко. Может, сменить номер? Но ведь все мои контакты – и друзья, и по работе знали именно этот номер! Где-то через час я вспомнила о телефоне и снова включила его.
Так и есть! Два пропущенных звонка от Саломеи и сообщения от нее же! Она назойливо напоминала о том, что я должна принести ей деньги, потому что иначе Колю ждет беда! "Если он и дальше будет предавать меня с Полинкой, то, действительно, его ждет смерть! Я просто убью его!"- с циничной улыбкой подумала я. Неожиданно я осознала, что из-за всех этих хлопот и беготни я понемногу перестала постоянно думать о Коленьке, плакать и страдать. Ко мне возвращалась способность радоваться жизни, шутить и улыбаться. Я снова могла смотреть фильмы и читать книги – и мои мысли не обращались ежеминутно на мужа. Кстати, сейчас его нет, а я спокойна! Знаю, что он на работе. И не хочу, чтобы ревность травила нашу жизнь. В последнее время он возвращается домой вовремя, без опозданий. Вот сейчас приготовлю что-нибудь вкусненькое и пойду к нему на работу, сделаю ему сюрприз, приглашу на прогулку. Рабочий день Николая заканчивался в пять часов. Я была у кабинета без десяти пять. Когда подходила, то немного волновалась, а как он меня встретит?
Вывеска кабинета была заметна издалека. Она была выполнена в ярких тонах, которые скорее подходили бы к пиццерии или ресторану здоровой пищи. На нежно-зеленом фоне оранжевая надпись: "Стоматологический кабинет Николая Беленького". А вокруг надписи нарисованы белой краской зубы с большими глазами, ртами, ручками и ножками сплелись в танце, похожем на картину Анри Матисса. Двери стоматологии выходили прямо на улицу, а к двери вели крутые ступеньки. Я поднялась и постучала в дверь с замирающим сердцем. Подождала. Но никто мне не открыл. Удивленная, я постучала еще раз. Нетерпеливо подергала за ручку. Закрыто! Странно...
Я отошла и присела на лавочке у входа, тонувшей в кустах сирени. Вытащила телефон. От Коли не было ни звонков, ни сообщений. Я посмотрела ватсапп. Последний раз он заходил три часа назад. Что бы это значило? Пока я думала, пробежало минут пятнадцать. Было примерно пять минут шестого, когда я решила, что Коля по какой-то причине закончил работу раньше и ушел по своим делам.
А раз так, то нечего терять время, ожидая его. Я, вздохнув, поднялась со скамеечки и именно в это время дверь его кабинета дрогнула и начала плавно открываться. Я инстинктивно сделала шаг назад и слилась с сиреневыми кустами. Из полуоткрытых дверей выглянул Коленька и осмотрелся вокруг, словно мальчишка, играющий в прятки. Меня он не заметил за кустами. Значит, он все это время был в своем рабочем кабинете? Почему же тогда не отозвался на стук? Почему закрылся? Он никогда не закрывал дверь, для того, чтобы пациенты могли зайти и подождать в небольшой прихожей. Ответ на этот вопрос мне подсказал болезненный удар в самое сердце за несколько секунд до того, как я увидела все собственными глазами. Николай исчез за дверью, а потом широко распахнул их перед Полиной.
Она выплыла из консультации королевой, надменной и довольной. А он бежал за ней верным пажом и услужливо подавал ей руку, чтобы она не упала с лестницы, идя, словно на ходулях, на высоченных тонких каблуках. Вообще, балерины берегут ноги и ходят в обуви на среднем устойчивом каблуке. Но Полина сегодня была наряжена и накрашена, как на праздник. Коля возился у двери, закрывая их на три замка и активируя сигнализацию.
А когда, наконец, в три прыжка он спустился с лестницы и оказался на дорожке, то встретился взглядом со мной. Я стояла без движения и молча смотрела на него. Он тоже остановился. Счастливая улыбка сползла с его лица. В его больших голубых глазах, таких честно-чистых, плескались недоумение, растерянность и страх. Краем глаза я видела и Полину. Она тоже узнала меня и остановилась. Она была напряжена и готова к скандалу. Но я не обращала на нее внимания. Что мне до Полины? Ругаться с ней из-за мужа – это унижение. Никогда я не упаду на такой уровень. Она - ничто! На ее месте могла бы быть любая вертихвостка. Не она, а Коля обещал мне верность и любовь, и предал меня. С ним – и только с ним я буду выяснять отношения.
- Ты иди, – сквозь зубы процедил мой муж, скосив взгляд в сторону Полины.
Она послушалась. Зацокала каблуками, быстро удаляясь в сторону метро. Я скривила губы в злорадной улыбке, сегодня Коленька не подвезет ее в уютном и удобном автомобиле. Пусть помучается в метро на высоких каблуках. Может, где-нибудь сверзится и ноги вывернет? Вот была бы ей справедливая награда за то, что вешается на чужих мужчин!
"Держи паузу! Чем крупнее актер - тем длиннее пауза!", - так поучал свою героиню Сомерсет Моэм в романе "Театр". Спасибо, мистер Моэм. Вы и мне дали дельный совет! Я держала паузу и смотрела Коленьке прямо в глаза красноречивым взглядом, который не нуждался в словах. И он не выдержал, отвел глаза первым. И попросил.
- Скажи хоть что-нибудь! Не молчи!
- Не знаю, что тебе сказать. У меня нет слов, - ответила я.
Почему-то не хотелось плакать. Просто было больно и грустно.
- Это не то, что ты подумала...
- Конечно, - улыбнулась я, - Неоригинально. Да и откуда ты знаешь, что я подумала?
- Полина – моя пациентка. Я лечу ей зубы.
- Да, ты уже объяснял мне.
- Вот видишь! - обрадовался он. - А те отношения, что были когда-то между нами, уже давно закончились. Как я тебе пообещал.
- Да, я вижу..., – мой голос звучал сухо и саркастически. - Помаду на твоей рубашке. Это она тебя испачкала во время лечения?
- Где? - нервно дернулся он.
– Вот здесь, у воротничка, - я указала рукой.
Коля оттянул воротничок белоснежной рубашки, чтобы получше рассмотреть.
- Ах, это? Какие глупости! Это помада матери, поцеловала меня на прощание, перед тем как я вышел из дома.
Я качнула головой.
- Нет. У Маргариты Николаевны все помады красные. Я очень хорошо знаю ее привычки в макияже. А эта - цвета шоколада. Не ври. Не унижай ложью ни себя, ни меня. Это тебя Полина целовала.
Коленька пошел в наступление:
- Может, она испачкала меня, когда я лечил ей зубы?
- В стоматологическое кресло женщины садятся без помады. Не так ли? Ты мне сам про это говорил.
Он замолчал, не зная, что ответить. А я вдруг рассмеялась нервным смехом.
- Неужели вы делали это в стоматологическом кресле?! Что за мерзость!
- Как ты можешь говорить такое?! - возмутился Коля.
- Как ты можешь предавать меня?! - отбила я удар.
- Пойдем отсюда, – он подхватил меня под локоть. - Поговорим в другом месте. Люди уже смотрят на нас из окон. А меня ведь здесь знают! У меня репутация!
- Почему же ты не думал о своей репутации, когда приводил сюда любовницу в приемные часы и куда ты отправлял свою медсестру?! - ответила я, но согласилась на то, чтобы отойти подальше. Мне тоже не нравилось торчать на улице на виду у случайных прохожих, которые с любопытством оборачивались на нас.
- Пойдем в машину? - предложил он.
- Нет, не хочу. Здесь неподалеку есть скверик. Пойдем туда.
Коля согласился и послушно последовал за мной, отставая на полшага. Не рядом. Я невольно отметила это.
В Москве множество парков, садиков и скверов. Мы очень быстро нашли, где присесть.
- Ты хотел что-то мне объяснить? - спросила я.
И мне стало грустно от того, что мой муж, которым я некогда так гордилась, снова пролепетал том, что тысячи простых мужчин говорят на его месте:
- Это не то, что ты думаешь...
Вместо ответа я снова внимательно посмотрела ему в глаза. "Держи паузу! Чем крупнее актер-тем длиннее пауза!". Я тоже научилась актерской игре, Николай! Я тоже научилась манипулировать, играть с чужими чувствами и не показывать своих.
Он не выдержал. Обхватил голову руками и оперся локтями о колени. Превратился в статую отчаяния. Мне стало жаль его и захотелось погладить его по спине, чтобы успокоить словно ребенка. Но я вовремя отдернула руку и заставила себя не поддаваться жалости.
По скверику прогуливалась группа женщин. Все они были одеты в темные юбки почти до земли, невнятные кофточки и платки на головах. Они уже давно кружили вокруг нас, словно вороны над добычей. И, неожиданно, как будто повинуясь невидимому знаку, налетели на нас.
Женщин было четверо. Все примерно одного возраста с Маргаритой Николаевной, но не такие яркие, как моя свекровь. Они заботливо склонились над нами и заговорили, перебивая друг друга, переглядываясь, соглашаясь и кивая:
- Вам плохо? Мы знаем, как вам помочь.
- Хотите поговорить о Боге?
- Бог вам поможет! Придите к Богу!
- Почитайте вот эти книжечки и вам откроется истина.
- Приходите к нам! Послушаете нашего пастора и поймете все!
Они назойливо совали нам в руки пестрые книжечки, которые десятками полезли из их темных бездонных сумок. "Свидетели Иеговы" - поняла я, бросая взгляд на книги, где счастливые семьи, держась за руки, направлялись по освещенному полю в солнечно-голубое нечто.
Николай рассердился.
- Уходите отсюда! - заявил он. - Еще вас здесь не хватало! Разве вы не видите, что у людей проблемы? Что им надо поговорить без того, чтобы к ним лезли всякие сектанты?
- Мы заметили, что у вас проблемы. Поэтому и предлагаем помощь.
- Как некрасиво – отталкивать руку помощи, которую сам Господь протягивает вам! - залопотали женщины.
- Вон отсюда, а то полицию позову! – вызверился Коля, вскакивая с лавочки.
Свидетели Иеговы разбежались с криками, что их церковь всегда гнали: и при Советском Союзе гнали, и вот теперь бесстыжие безбожники гонят из скверика...
- Зачем ты так? – укоризненно спросила я. – Можно было бы взять книжечки и пообещать прочитать. Они пошли бы своим путем без обид.
- Они бы от нас не отстали. Как репьи! – отозвался Коля, понемногу успокаиваясь. - Такие не отстанут, пока не затащат в свою секту, где быстренько обдерут, как липку!
Я вспомнила Саломею и покраснела от стыда. Столько денег я оставила в ее приемной! В такую передрягу влезла! И ради чего? Чтобы вернуть Колю? А теперь смотрю на него и думаю: зачем мне этот нечестный, неверный, вспыльчивый, капризный и несправедливый человек?
Зазвонил телефон. Муж нервно полез в карман. "Полинка звонит", – подумала я и посоветовала с иронией:
- Отвечай.
- Не хочу. Кому надо, тот перезвонит, – отмахнулся он.
Телефон замолчал, но через минуту снова подал назойливый звук.
- Отвечай. Видишь, как ей не терпится...
- Сейчас я его выключу! – Коля вытащил телефон и, увидев, кто звонит, облегченно вздохнул.
Я прислушалась к его беседе. С другой стороны разговаривал мужчина. Постоянный пациент, у которого неожиданно случилось что-то ужасное с зубами. И теперь он, постанывая от боли, спрашивал, может ли Николай немедленно обслужить его.
Коля колебался, потому что пациент обещал заплатить двойную цену. Он кусал губы, время от времени поглядывая на меня. Было заметно, как его раздирают колебания.
- Знаешь, я лучше пойду, – сказала я.
- Я обслужу его и вернусь домой. Подожди меня, мы должны поговорить.
- Как хочешь. Мне уже все равно, – ответила я со странной апатией.
"Это - конец!", – подумала я. И почувствовала, что моя душа примирилась с этой мыслью.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Николай вернулся поздно ночью. Он был пьян и зол. Я уже лежала в постели, а когда услышала его шаги, то отвернулась и притворилась, что сплю. Коля остановился у кровати. Я чувствовала его тяжелое дыхание. Неожиданно он стянул с меня одеяло.
– Не притворяйся спящей, - сердито приказал он. – Всегда избегаешь разговора, а потом обвиняешь меня.
- Кто изменяет, тот и виноват, – ответила я, глядя на него с вызовом.
- Если муж изменяет, то виновата жена, не дающая то, чего ему не хватает.
– Я это уже слышала от тебя, – грустно улыбнулась я. - Скажи, чего именно тебе не хватало?
Николай задумался. Он тяжело присел на край кровати, рядом со мной. Я видела его профиль, который раньше казался мне профилем благородного рыцаря из романов плаща и шпаги. А теперь он казался мне вором, коварным и недостойным. Видимо потому, что его взгляд затуманился выпитым вином и потерял тот особый свет, который когда-то излучали его голубые глаза. Оттого, что губы Коли искривились в похабной улыбке, а на рубашке расплывались пятна помады.
И то пятно, которое я увидела раньше, и новые, которые показывали, что после нашей неожиданной встречи Коля снова виделся с Полиной и рассказал ей о том, что произошло. От нового удара снова стало больно. Но на этот раз я уже была готова ко всему.
- Ну? - напомнила я, потому что он слишком долго молчал. Я даже подумала, что он заснул и сейчас захрапит.
- Что? - дернулся он, будто выныривая из пьяного оцепенения.
- Чего тебе не хватало со мной? – настойчиво спросила я.
– Ты не поймешь, - он пьяно мотнул головой.
– Я постараюсь, - пообещала я.
- Полинка... Она такая... Как тебе объяснить? Она делает все, чтобы мне было хорошо.
- Что именно?
- Например, танцует для меня в кружевном белье и черных чулках.
Я молчала, потому что мне не хватило слов. А Коля почувствовал свою силу и решил, что победил.
- Вот видишь! - победно заявил он. - Разве ты когда-нибудь делала для меня такое?!
- Нет, никогда, – ответила я. – Я только готовила для тебя, заботилась о твоем благополучии, стирала твою одежду, убирала за тобой, терпела причуды твоей матери... Разве это сравнится с танцами в черных чулках?
Николай удивленно вытаращился на меня.
– Чулки – это важно, - наконец пробормотал он. – Мужчинам нужны чулки...
- Если танцы в чулках для тебя важнее всего того, что делала я, то пусть так и будет. Завтра я соберу свои вещи и уйду, потому что дальше так жить невозможно.
- Ты серьезно? - растерялся он. - Так сразу?
- Я должна была уйти давно. В тот день, когда узнала о тебе и Полине.
- Почему же ты не ушла?
- Потому, что мне некуда идти. Ты знал об этом, и пользовался моим беспомощным положением, моей зависимостью от тебя. Это, пожалуй, самое худшее. А еще, потому, что любила тебя. Все ждала, что ты очнешься, поймешь свою ошибку и все будет по-старому...
- А что скажет мать? Она уже привыкла к тому, что ты помогаешь ей по дому, – высказал он мысль, которая видимо больше всего мучила его.
- Пусть Полина теперь помогает ей, – я пожала плечами с ироничной улыбкой. - В черных чулках!
- Как тебе не стыдно говорить так?! - возмутился Коля.
- А тебе не стыдно?
Он смолчал.
- Ты меня никогда не любила. Кто любит, тот прощает все, - заявил он после паузы.
- Это ты меня никогда не любил. Кто любит, тот не изменяет, - ответила я.
- Так всегда! - взорвался он. - Ты никогда не соглашаешься со мной. Всегда споришь, противоречишь... Как с тобой тяжко!
- Завтра я уйду, - вздохнула я. - Это наша последняя ночь, Коля. Пожалуйста, давай проведем ее без ссор.
Наверное, он что-то уловил в моем голосе, потому что послушно замолчал. Он разделся и прилег на противоположном краю широкой кровати. И скоро, слишком скоро, сонно засопел. А я не спала, потому что в эту ночь мой мир разбился окончательно.
Какое счастье, что я успела вовремя сдать перевод книги. Мне как раз выплатили аванс. Небольшой, но достаточный, чтобы прожить несколько месяцев. Хорошо, что я вовремя прозрела и не спустила деньги на обряды Саломеи. Придется искать работу. Будь что будет! Хоть полы мыть, если придется. Ночь выдалась бессонной, поэтому на следующее утро я проснулась поздно. Коля уже убежал на работу, оставив в комнате беспорядок. Я застелила постель, как на автомате. Подняла с пола грязную рубашку. Пятна помады цвета шоколада на воротничке...
Я бережно разложила рубашку поверх покрывала, так, чтобы он увидел ее сразу, когда вернется с работы и вспомнил все. Собрала всю свою одежду в чемодан, который уже несколько лет пылилась на гардеробе, потому что мы так никуда и не съездили с Колей после свадебного путешествия в Болгарию. Оглянулась, прощаясь с комнатой, где когда-то была такой счастливой. Вызвала такси и решительно вышла из комнаты.
17 часть
В прихожей меня встретила Маргарита Николаевна. Одетая в шелковый голубой халат, расписанный пестрыми китайскими птичками, она осуждающе посмотрела на меня. Спросила свысока.
- Что случилось, Данька? Ты сегодня не собираешься готовить завтрак? Бедный Коленька! Он был вынужден сегодня уйти на работу голодным! И все из-за тебя! Ой смотри, девочка, доиграешься! За мужем надо ухаживать, иначе он тебя выгонит из дома и будет прав!
- Это ведь то, чего вы всегда желали, не так ли? – спросила я, собирая в пакеты мою обувь. – Чтобы Коля выгнал меня? Радуйтесь, Маргарита Николаевна. Вы победили. Я навсегда ухожу из вашего дома.
Только сейчас свекровь обратила внимание на чемодан, который я поставила возле вешалки.
- Куда ты собралась? - растерянно спросила она, усаживаясь на низенький стульчик.
- Домой, - ответила я. - У вас замечательный дом. Мне было приятно жить здесь. Но я понимаю, как я на самом деле вам мешала...
- А чего же ты хотела? Сама подумай, кому приятно жить с чужим человеком? - она капризно закусила губу.
- Я же жила в вашем доме не из милости, а потому, что ваш сын после свадьбы привел меня сюда.
Я подхватила чемодан и сказала ошарашенной свекрови:
- До свидания. Мне пора уходить. Такси ждет.
Меня как будто мелкий бесенок за бок ущипнул. Захотелось обнять свекровь и смачно расцеловать в обе щеки, как товарищ Брежнев расцеловывал президентов из стран, развивающихся по социалистическому пути. Это я и проделала. Маргарита Николаевна от поцелуев так растерялась, что едва не свалилась со стула.
Посмотрев в зеркало, я стерла с лица помаду. Ярко-красную, такую не спутаешь! Потом подхватила чемоданчик и пошла к двери.
- Так ты, действительно, уйдешь?! - изумилась свекровь, когда я уже держалась за ручку двери.
Я оглянулась.
- Да. Вы ведь этого хотели?
- А Коленька знает?
- Конечно. Мы вчера поговорили обо всем. Позже я позвоню ему и договорюсь, когда мне зайти и забрать зимние вещи.
Я открыла дверь.
- Да подожди же! - окликнула Маргарита Николаевна. - Разве можно вот так - захотела, собралась и пошла себе! А ты о нас подумала? Кто сегодня обед будет готовить? Да и грязной одежды уже полная машина набилась...
- Полиночку позовите. Теперь она вам за невестку будет, - со злой иронией ответила я и захлопнула за собой дверь.
***
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Теперь я жила с матерью, сестрой, и её семьей. Сестра даже посмеялась, говоря, что так мне и надо. Мол, я была высокомерна, когда переехала в «дом с пауками». И, вместо того, чтобы пригласить ее с семьей жить со мной, я дистанцировалась от сестры. "А почему бы и нет? Там же много комнат! Мы могли бы поселиться в одной из них!"- так говорила Маруся. И как я ей ни объясняла, что не я хозяйка в том доме и не имею права распоряжаться, она все равно злилась. А когда я вернулась домой, сестра встретила меня насмешкой:
- Вот и наша королева вернулась! Что случилось? Тебя из дворца выкинули? Корону с головы сбили? Так тебе и надо!
- А я всегда говорила: не будет тебе счастья. Знала, что рано или поздно вернешься домой и будешь тут мне плакаться и жаловаться. Так за что же тебе Николай под зад дал? - подкинула яда мать.
- Я сама ушла. А почему – никого не касается, – ответила я. – Не сложилось, вот и все.
- Так я тебе и поверила! – сказала мать. - Я уже пожила на свете. Знаю, почему мужчины бросают женщин.
- Конечно, что знаешь, – согласилась я. - У тебя есть опыт. С моим отцом, да и с Марусиным...
Мать раскричалась, что я такая сякая, неблагодарная и невоспитанная. Я снова согласилась с тем, что я невоспитанная. Еще бы: это же она воспитывала (или лучше сказать – не воспитывала) меня. Я – недолюбленная. И я это чувствую с детства. Наверное, именно поэтому с таким отчаянием я хваталась за любовь Коленьки. Вообще, это трагедия женщин нашей семьи. Квартира, где мы сейчас живем всем лагерем, когда-то принадлежала бабушке. Бабушка и дедушка получили двухкомнатную квартиру в семидесятых годах. На каждом этаже располагается по 8 квартир. То есть по четыре с каждой стороны. В таком общем предбаннике, если говорить по-простому. В самой квартире были две смежные комнаты (14 и 8,5 метров) с большой по хрущёвским меркам кухней, 7,5 квадратов.
Кирпичная вариация домов серии II-18/9 между Большой и Малой Филёвскими улицами, 1967-1973.
Моей матери было тогда девять лет. Я помню, как мать и соседка обсуждали бабушкину историю. Наш девятиэтажный дом был одним из последних построенных на то время. За ним тянулся пустырь, усыпанный строительными материалами. Чтобы добраться до соседнего дома, двенадцатиэтажного, надо было продраться через груды просмоленных труб, которые ждали своего часа, и смотреть, чтобы не упасть в длинную яму, выкопанную для тех труб. Для взрослых это была неприятность, которую они стойко терпели, потому что радовались, что получили отдельное жилье хоть и в недостроенном районе. Ведь перед этим большинство соседей жили в коммуналках. А для детей новостройки и недострои были настоящим раем, таинственной страной, где можно было играть, прятаться, выискивать разноцветные проводки и железки, имевшие форму то ли буквы «Е», то ли буквы «Ш».
Однажды моя мать, еще школьница, играла с друзьями среди разбросанных труб и блоков для проводов, похожих на гигантские ниточные катушки. И вдруг заметила возле соседнего двенадцатиэтажного дома машину своего отца, моего дедушки. В те времена машин было не так и много, поэтому красный «Запорожец» был дедушкиной гордостью. Дедушка часами возился с ним, мыл и натирал до блеска, поэтому машина еще издали бросалась в глаза. Мать, удостоверившись, побежала домой и все рассказала бабушке. А та что-то заподозрила, потому что дедушки вроде как поехал на рыбалку с друзьями. В последующие дни бабушка следила за дедушкой и обнаружила такую картину: тот зачастил к рыжеволосой молодой женщине, поселившейся в соседнем доме.
Женщина была разведена и имела сына, которого отправляла на неделю к своим родителям и брала домой только на субботу и воскресенье. Поэтому свободными вечерами мой дедушка брал удочки и говорил, что идет на рыбалку. Мол, по вечерам лучше ловится. Да еще и нервы успокаивает. А сам ловил себе другую рыбку в запрещенных прудах...
Когда бабушка узнала обо всем, она велела своей дочери следить за папочкой. И когда красный «запорожец» снова остановился во дворе дома, где жила рыжая и красивая соперница, бабушка, прячась в синих сумерках, облила «запорожец» бензином и в отместку подожгла его. Костер вспыхнул высоко, почти до третьего этажа. Все соседи выбежали, чтобы посмотреть, что произошло. Выбежал и дедушка, испуганно застегивая на ходу штаны. А когда увидел бабушку, стоявшую возле машины, грозно уперев руки в бока, то набросился на нее с руганью и кулаками.
Соседи оттащили мужа от мстительной жены и тушили пожар водой, которую носили ведрами с первого этажа. Когда, наконец, приехала пожарная машина, от «запорожца» остался только обгоревший скелет. Телефоны в новостройках еще не провели, а к ближайшей кабинке надо было бежать несколько кварталов. Бабушка выгнала дедушку к любовнице. Да он и сам ушел, потому что не мог простить подожженного «Запорожца». Но и с любовницей у него не сложилось. Женщина вскоре нашла мужчину помоложе, с новыми «Жигулями». Дедушка потом просил прощения, но бабушка проявила твердость.
А потом он исчез. Мать никогда не пыталась узнать, что случилось с ее отцом, где он живет и жив ли он еще. О своем отце, как и о других мужчинах, она всегда говорила с презрением. С моим отцом, кажется, была похожая история. Я его почти не помню. Подозреваю, что мать забеременела для того, чтобы он женился. Между свадьбой родителей и моим рождением прошло всего пять месяцев. Но через несколько лет они все равно развелись, потому что такие браки долго не держатся. Мать впоследствии познакомилась с другим мужчиной и ушла жить к нему. Так родилась Маруся. А меня мать оставила с бабушкой, чтобы я не мешала ей строить новое счастье.
Одно из самых первых моих воспоминаний... Мне четыре года. Мать говорит, чтобы я ложилась спать, и что завтра мы все вместе поедем на море. Утром я проснулась, а матери не было. Вернулась она через две недели, веселая и загорелая. Оказалось, что она ездила на море с новым мужем. А потом ушла к нему жить, оставив меня. Она даже не объяснила мне, в чем дело. Наверное, подумала, что ребенок маленький ещё и ничего не понимает. А я ждала ее каждый день, после работы. И только когда темнело и бабушка укладывала меня в постель, я понимала, что сегодня мать снова не придет. И засыпала в слезах...
Она приходила по воскресеньям на несколько часов. Проверяла мои вещи, оставляла немного денег бабушке, разговаривала с ней, не отрываясь от телевизора... А потом снова уходила. А чтобы я не плакала, чтобы не обнимала материнские ноги, не позволяя ей выйти из квартиры, обещала скоро вернуться. И снова обманывала. В пять лет ребенок искренне верит в то, что мама – самый близкий человек в мире, которому можно доверить все, и который защитит от всех напастей. А я в этом нежном возрасте поняла, что моей матери доверять нельзя. Она бросит, да еще и обманет. Очень болезненное ощущение.
Маруся родилась через год. Я радовалась рождению сестры, но и завидовала ей, потому что она жила с матерью и отцом. А через десять лет мать развелась с отчимом и вернулась в бабушкину квартиру. Мне уже шел шестнадцатый год, так что материнское возвращение меня не порадовало. Я слишком привыкла к одиночеству. К тому же, именно тогда отношения между мужчиной и женщиной переставали быть тайной для меня, и я поняла поведение матери. Может, не на все сто, но процентов на восемьдесят я была уверена, что она забеременела мной, чтобы заставить моего отца жениться, а когда брак, несмотря на все, распался, я стала ненужной, даже досадной помехой для нее.
И теперь я снова стала лишней. Но выгнать меня из квартиры покойной бабушки они не могли. Поэтому мать, ворча под нос, поставила в своей комнате раскладную кровать для меня. Первая ночь в родном доме была ужасна. Я неслышно плакала, осознавая, как много потеряла. Но надо жить. Если уж меня затянуло на дно реки, то надо оттолкнуться ногами от дна и всплывать.
18 часть
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Клин клином вышибают» – говорят у нас. А в Испании говорят: «Un clavo saca otro clavo». Это означает примерно то же самое: «Одним гвоздем вытаскивают другой гвоздь». Иногда мне кажется странным, как у разных народов, которые живут на противоположных краях мира и разделены расстоянием в десятки тысячи километров, могут быть почти одинаковые пословицы! Видимо, это потому, что все мы – люди, нас объединяют одинаковые радости и беды, мы одинаково радуемся, влюбляемся, скучаем, страдаем, разочаровываемся, плачем и смеемся. Обе пословицы означают одну и ту же суть, чтобы забыть одного мужчину, надо влюбиться в другого. А если не влюбиться, то хотя бы начать встречаться. Именно это я и решила сделать. Я отыскала несколько сайтов знакомств, зарегистрировалась и начала просматривать профили мужчин. С некоторыми даже начала переписываться. Делала я это в парке, чтобы ни мать, ни сестра не видели. Было очень тяжело даже представить, как это - встречаться с другими мужчинами, хотя приглашение на свидание я получала почти каждый день. Коля не выходил из головы. Я не могла заставить себя принять приглашение, Коленька всё ещё был в моем сердце.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я все больше убеждалась, что на этих сайтах знакомств сидят какие-то странные мужчины. И искать среди них пару – все равно что выискивать жемчуг в куче мусора. Но решила задержаться, чтобы всё-таки дать себе шанс. Неожиданно, просто очень неожиданно остановилась на одной фотографии....Его звали Казимир. Он написал мне замечательное приглашение позавтракать. Не поужинать, даже не пообедать, как это было с другими. А встретиться в десять часов утра в центре города и позавтракать. «Люблю наслаждаться утренней свежестью, – так писал он. – Сидеть за столиком уличной кофейни, когда суматоха уже спала и люди, наполняющие транспорт в часы пик, разбежались по офисам. До жары еще далеко. Небо синее и безмятежно. Чашечка кофе стоит передо мной, и над ней поднимается белый ручеек пара. Деревья шумят над моей головой. Иногда порыв ветерка срывает листочек, который, кружась, падает на мой столик. Если хочешь разделить со мной наслаждение покоем, то я приглашаю тебя завтра в десять...»
Приглашение звучало романтично, и я его приняла, несмотря на то, что в душе по-прежнему был протест. Кофейня, где Казимир ждал меня, находилась почти на Красной площади. Я вышла из подземного перехода и вдохнула прохладный, утренний воздух. Он, действительно, был приятным. Я уже и забыла, каково это – беззаботно выходить утром, чтобы просто прогуляться. Сердце дало легкий толчок, потому что я еще издали узнала Казимира. У дверей кафе, на террасе, стояло несколько столиков, украшенных разноцветными букетами в керамических горшках. За одним из них сидел черноволосый молодой человек с коротко подстриженной бородкой, одетый в белые брюки и белую рубашку с расстегнутым воротником и закатанными рукавами. Он выглядел спокойным и расслабленным. Телефон лежал рядом, на столе, но мужчина не отвлекался на него. Не смотрел соцсети, не играл в игры. Из кофейни вышла девушка-официантка, одетая в голубую блузочку и короткую черную юбку. Она поставила перед мужчиной чашку с горячим кофе и получила в ответ благодарный, сдержанный кивок. Меня он заметил, когда я находилась метрах в двадцати от столика. Улыбнулся и поднялся навстречу.
- Дана? - спросил он, когда я поравнялась со столиком.
- Да. А вы Казимир?
- К вашим услугам, – улыбнулся он и отодвинул соседний стул, приглашая меня присесть.
И я вдруг почувствовала себя свободно и непринужденно. Вообще, у нас, женщин, бывает такое: толчок в сердце в первые секунды знакомства и внутренний голос, который говорит: "Да!". Именно это и произошло, когда мои глаза встретились со взглядом Казимира .
-Кофе? Или что-то другое? - спросил он.
- Капучино, если можно, – попросила я.
Казимир сделал знак официантке. Пока ждали мой заказ, между нами завязался непринужденный разговор.
– Я вас сразу узнал, - сказал Казимир. - Вы очень милая и похожа на фотографию, которую прислали мне.
- Было бы очень странно, если бы я не была бы похожа на свои фото, – улыбнулась я.
- Такое бывает. И очень часто! - ответил он.
- Неужели?
- Именно так. Иногда переписываешься с милой юной девушкой, а когда придешь на свидание, то к тебе подходит тетя, что была той девушкой десять лет и двадцать килограммов назад.
- Но они тоже имеют право искать счастья, - возразила я.
- Конечно, имеют полное право! Я согласен с вами. И нашли бы его, если бы были честны. Но на какое счастье можно рассчитывать, если отношения начинаются с обмана? Я бы без проблем встречался бы с женщиной, старше меня, конечно, в разумных пределах, - если бы она была мне интересна, была бы личностью... Вообще, я считаю, что самое главное в отношениях – это разговор. Это счастье - найти кого-то, с кем можно разговаривать обо всем и не надоедать друг другу.
- Счастье - это найти кого-то, с кем можно и поговорить, и помолчать. А при молчании не чувствовать себя неудобно.
- Вы правы, – согласился Казимир.
Принесли мой капучино. А к нему два круассана для меня и Казимира. Не прерывая разговора, мы пили кофе маленькими глотками и присматривались друг к другу. Я видела неподдельную заинтересованность в его глазах.
Мы разговаривали примерно час. Переходили с одной темы на другую. С Казимиром было так легко, как будто мы знакомы всю жизнь. Впрочем, это было неудивительно, ведь, прежде чем встретиться, мы переписывались в течение недели. Он посмотрел на часы. А я обратила внимание на грациозность жеста, которым мужчина поднес запястье к глазам. Настоящая, непринужденная грациозность, не театральная.
- Вы до сих пор носите часы, – заметила я.
- Старая привычка, еще со школы, – улыбнулся он. - А я - неисправимый консерватор и не меняю привычки!
- Старая привычка? Сколько же вам лет? – спросила я.
- А как вы думаете?
- Двадцать пять? – спросила я, оценив внешний вид Казимира.
- Вы слишком добры ко мне, – было видно, что мои слова ему приятны.
- А сколько тогда?
- Тридцать один.
- Чудесный возраст, – сказала я. – Уже есть некоторый опыт, но еще все впереди.
- С вами очень приятно разговаривать, Дана. Вы пытаетесь сделать так, чтобы вашему собеседнику было с вами комфортно и интересно. А сейчас пошли такие девчонки, что и двух слов связать не могут, но корчат из себя бог весть что. Вы знаете, это те, что пишут в соцсетях: "Меня трудно найти, легко потерять и невозможно забыть!". Господи Боже, да ведь они все на одно лицо! У всех одни и те же мысли, и одни губы-вареники на всех. И те, что пишут, как их легко потерять, потом проходу не дают, бомбардируя в ватсапе цветочками, сердечками и оскорбленными фразами: "Ты почему не пишешь? Неужели я тебе не нравлюсь?". Да когда уж ты потеряешься, незабвенная?!
- Где вы таких находите? – удивилась я. – Со мной учились умные девушки, с которыми интересно разговаривать.
- Такие есть! - согласился Казимир. – Но их еще юными разбирают умные мужчины. И делают все, чтобы не выпускать из своих объятий!
- Если бы так было на самом деле..., - горько усмехнулась я, вспоминая Колю.
– Так и есть, - заверил Казимир. - А если какой-то мужчина потерял умную девушку, то он недоумок. И вообще... Почему бы нам не перейти на "ты"? Вы не возражаете?
- "Ты не возражаешь?" - поправила я с многозначительным ударением на «ты».
- Если у тебя есть время и желание, то можем прогуляться. Ты не против?
- Я не против.
- Подожди минутку, я заплачу за кофе и круассаны.
Я кивнула и Казимир исчез в кофейне. Я вытащила зеркальце и губную помаду, и в этот момент мой телефон вздрогнул - пришло сообщение. Я автоматически посмотрела, что там? И волна ледяного ужаса затопила грудь, это было сообщение от гадалки Саломеи. А я уже и забыла о ней...
"Немедленно позвони мне. Это очень важно. Смертельный путь уже начался. Но его еще можно остановить. Только теперь это будет стоить вдвое дороже!". Пока я читала это, прилетело второе сообщение: "А я предупреждала, что с высшими силами нельзя играть!" – я невольно вспомнила Саломею: ее длинные смуглые пальцы, раскладывающие полукругом разноцветные карты таро, проникновенный голос, загадочную энергию, исходящую от ее гибких рук, и пронзительные глаза, которые вынимали душу.
Я выключила телефон и бросила его в сумочку. Казимир вышел из кофейни, на ходу положив бумажник в карман.
- Пойдем? - спросил он.
– Да, - я приподнялась со стула и улыбнулась.
- Что-то случилось? - Казимир внимательно посмотрел на меня.
– Все нормально, - уклончиво ответила я.
Я видела, что он не поверил, но допытываться не стал, за что я была ему благодарна.
Продолжение
Яна Павлова