«Молодой человек, ты чего кричишь?

» — «Я пою…»
Никита Михалков пришел в кино с песней. В лирической комедии «Я шагаю по Москве» совсем юный Никита Сергеевич напевал про летний дождь и Садовое кольцо. Раскованный, высокий и обаятельный, он и в жизни творил кино: однажды на спор перекинулся на руках с балкона, добиваясь внимания девушки.
Михалков был из знаменитой семьи. Можно было сказать, что у Михалковых «всё схвачено». Но схваченного Никите было мало. Он окончил ВГИК — и добровольно ушел в армию, а вернулся с идеей боевика, советского вестерна «Свой среди чужих, чужой среди своих». Необыкновенные для советского кино игривость, легкость и динамизм повествования — всё это было, с одной стороны, подсмотрено у Серджио Леоне, с другой — творчески освоено, заново придумано Михалковым на материале родной истории. А если говорить другими словами — в Советском Союзе снимать так, как это делал 29-летний дебютант, никто больше не умел.
Михалков и дальше работал с ретро, уходя в следующих фильмах все дальше, назад в историю. Отголоски пламени революции — в меланхоличной «Рабе любви». Тщета усадебной жизни — в чеховской «Неоконченной пьесе». Дворянское безделье — в «Нескольких днях из жизни И. И. Обломова». А фильмы, несмотря на материал, все равно получались один другого современнее. Брали зрителя в оборот, заставляли переживать за всякого своего персонажа, жалеть об ушедшем навсегда времени.
Никита Михалков вырос и вместо обаятельных юношей придумал себе амплуа обаятельного мерзавца — еще в «Своем среди чужих», где сыграл есаула Брылова. Он и дальше изображал негодяев помельче и покрупнее, но всегда таких, от которых глаз не оторвать. Сложнейшая задача, особенно в советскую пору, когда кино стремилось к назидательности. Так делал, например, Орсон Уэллс, бросая громаду своей личности на роли злодеев. Возможно, Никита Сергеевич — наш Уэллс. Но в первую очередь, он — наш Михалков.