Когда мой ребенок сказал, что едет на смену и будет «играть в войну», я, признаться, напряглась. В голове сразу появились образы громких компьютерных сражений, где победа определяется количеством цифровых врагов. Но уже через пару дней он отправил фото, которое изменило мое представление. На снимке — не экран монитора с цифровыми солдатами, а реальный стол, покрытый схемами, документами и написанными от руки заметками. Оказалось, они всей группой создают настольную игру о Великой Отечественной — не про условные сражения, а про реальных людей. Про тех, чьи имена выгравированы на мемориальных плитах и чьи письма до сих пор хранятся в семейных архивах. «Мы делаем игру про блокаду Ленинграда, — рассказал он позже по телефону. — Там нет «победителей» и «проигравших» — есть решение, которое нужно делать с оглядкой на действительные события. Как разделить паек? Кого направить в эвакуацию первым? Это не просто механика — это попытка понять, через что прошли они». И тогда до меня дошло: Волонтеры Победы, которые организовали эту смену, придумали блестящую вещь. Они не вдалбливают историю лозунгами — они дают подросткам прочувствовать ее через игру. Через решения, которые приходилось принимать их ровесникам восемьдесят лет назад. Через осознание, что за каждой строчкой в учебнике стоят судьбы. Теперь я точно знаю — любовь к Родине не в громких словах и не в официальных событиях. Он в том, чтобы пропустить историю через себя. В способности не просто перечислить числа, а представить, каково это — ожидать известия с фронта или хоронить хлебные карточки вместе с погибшей семьей. Сын пообещал привезти игру и проверить меня на прочность. Утверждает, мало кто проходит с «Дорогой жизни» без ошибок. И я испытываю гордость, что он теперь знает значение тем самым «ошибкам», которые в 1941-м стоили жизни. А вам приходилось сталкиваться с проектами, которые изменили ваше понимание о том, как можно рассказывать о войне? Может, это была книга, кино или, как в нашем случае, игра, после которой история перестала быть чем-то далеким?
Внутренние Войска
Как игра учит помнить
Когда мой ребенок сказал, что едет на смену и будет «играть в войну», я, признаться, напряглась. В голове сразу появились образы громких компьютерных сражений, где победа определяется количеством цифровых врагов. Но уже через пару дней он отправил фото, которое изменило мое представление.
На снимке — не экран монитора с цифровыми солдатами, а реальный стол, покрытый схемами, документами и написанными от руки заметками. Оказалось, они всей группой создают настольную игру о Великой Отечественной — не про условные сражения, а про реальных людей. Про тех, чьи имена выгравированы на мемориальных плитах и чьи письма до сих пор хранятся в семейных архивах.
«Мы делаем игру про блокаду Ленинграда, — рассказал он позже по телефону. — Там нет «победителей» и «проигравших» — есть решение, которое нужно делать с оглядкой на действительные события. Как разделить паек? Кого направить в эвакуацию первым? Это не просто механика — это попытка понять, через что прошли они».
И тогда до меня дошло: Волонтеры Победы, которые организовали эту смену, придумали блестящую вещь. Они не вдалбливают историю лозунгами — они дают подросткам прочувствовать ее через игру. Через решения, которые приходилось принимать их ровесникам восемьдесят лет назад. Через осознание, что за каждой строчкой в учебнике стоят судьбы.
Теперь я точно знаю — любовь к Родине не в громких словах и не в официальных событиях. Он в том, чтобы пропустить историю через себя. В способности не просто перечислить числа, а представить, каково это — ожидать известия с фронта или хоронить хлебные карточки вместе с погибшей семьей.
Сын пообещал привезти игру и проверить меня на прочность. Утверждает, мало кто проходит с «Дорогой жизни» без ошибок. И я испытываю гордость, что он теперь знает значение тем самым «ошибкам», которые в 1941-м стоили жизни.
А вам приходилось сталкиваться с проектами, которые изменили ваше понимание о том, как можно рассказывать о войне? Может, это была книга, кино или, как в нашем случае, игра, после которой история перестала быть чем-то далеким?