Главный редактор ИА Regnum, писатель, журналист, член СПЧ Марина Ахмедова @Marinaslovo

— Этого я не выношу, — грузный мужчина отдаёт свечку женщине и выскакивает на улицу.
Я успеваю посмотреть в его красное лицо. Кажется, сейчас с ним случится удар — от духоты, а может, от горя. Я оглядываю деревенские сени, гадая, кто из мужчин — отец бойца СВО, которого сейчас отпевают в комнатке, у порога которой мы грудимся со свечами. Из комнаты валят клубы дыма кадила, виден кончик рясы священника, певчая — полная белокурая женщина — видна вся. Стол виден, на котором портрет погибшего — худощавого мужчины со скромной улыбкой. А гроба не видать. Он, наверно, закрыт, ведь погиб Александр в первых числах мая.
Кто же отец? Тот Николай Васильевич (имя изменено), о котором мне рассказали в районной администрации. Он бывший военный, майор. Выйдя в отставку, вернулся в это село Белгородской области, откуда тянутся его корни, и поселился здесь в родительском доме. Дом очень старый, потолки и двери в нём низкие. В этом селе почти все такие, и, когда идёшь сюда по пыльной дороге, кажется, что это кучные и ослепительные облака наседают на село, придавливают его низко и не может здесь дом или деревце вырасти высоким. Есть здесь и церковь — построил какой-то москвич со здешними корнями. И кладбище тоже есть, но хоронить Сашку Николай Васильевич решил на Аллее Героев в столице районного центра. Сашка — единственный сын. Мать его давно умерла, и больше никого нет. Если не считать дочери Сашки, но она в Харькове и с родственниками на российской стороне не общается. Мать даже запретила ей брать фамилию Сашки. Ей сейчас 23.
Хоронить на Аллее предложила районная администрация. Сашка в районе — 67-й погибший. Не все родственники соглашаются, чтобы их погибшие в СВО лежали на Аллее, выбирают хоронить на своих кладбищах, рядом с родственниками, чтобы лежал среди своих. А Николай Васильевич на Аллею, подумав, согласился. С сыном они не виделись много лет: Сашка застрял на Украине, а вырвался оттуда в 2023-м, сразу прибыл к отцу, получил российский паспорт и через два месяца пошёл добровольцем.
Кто ж из мужчин Николай Васильевич? Вон стоит один, подходящий по возрасту, ссутулившись возле шкафа, держит в больших рабочих руках свечу так осторожно, словно в её тающем огоньке — его душа. Но не он, вряд ли он. Глава района рассказал мне, что, когда приехал с похоронкой, Николая Васильевича не застал дома: тот уехал на рыбалку. Вышла соседка: «Вы про Сашку нашего плохое пришли сказать?» — «Про него…» Николай Васильевич был тут через десять минут со старыми сослуживцами и сдержанно принял похоронку. Глава района вернулся в машину, посмотрел в зеркальце и увидел, что мужчины обнялись и стоят, прижавшись друг к другу лбами. Глава заплакал.
В сени натекают люди. Заходит высокая строгая старушка с букетом бордовых пионов. В Белгородской области сейчас пионы повсюду, и, наверное, старушка самое лучшее из своего садика для Сашки принесла.
— Где моя свечка? — возвращается мужчина с красным, словно ободранным, лицом. Его голубые глаза светятся так ярко, что, встретившись с ним взглядом, я не могу выдержать его.
— Может, скорую, Николай Васильевич? — спрашивает соседка.
Он отмахивается и встаёт на самом пороге, смотрит в гроб. Он — отец.
Когда панихида закончена, я захожу в комнатку положить на гроб свои цветы и застываю: гроб открыт. Гроб открыт! Я вижу Сашку — высохшего, жёлтого. Да он же старик! Он выглядит лет на 100 старше своего отца. И это два разных человека — тот, который в гробу, и тот, кто смотрит с фотографии на столе.
Читать далее — https://telegra.ph/Glavnyj-redaktor-IA-Regnum-pisatel-zhurnalist-chlen-SPCH-Marina-Ahmedova-Marinaslovo-05-25-2 🟩 Специально для RT. Подпишись