А ТЫ, ГРИГОРИЙ, НЕ РУГАЙСЯ!..

Вот ведь как бывает в жизни. Пел я эту песенку, - «Поспели вишни», - лет, наверное, с тринадцати, уже и на гитаре, - и всегда уверен был, что эта песня наша, магаданская, народная. И все об этом знали: весь посёлок мой, да и, вообще, вся Колыма. И тут вдруг: на тебе!.. У этой песни есть, оказывается, автор, - но не наш, не магаданский, а из города Днепропетровска, что на Украине: звать его Григорием, фамилия его Гладков. И он не просто так: Григорий, а директор рынка, - все зовут его по имени и отчеству: он очень важный человек, - да и какой талантливый: такую песню сочинить. Но сочинял её он не на рынке у себя, а будто бы неподалёку: в городочке под названием Никополь, - и это было будто бы ещё давно, когда он был ещё подростком, точнее говоря, в 1968-ом году. Он это может доказать, - ведь у него тетрадка есть, как будто даже «пожелтевшая от времени», а в ней есть стих «Поспели вишни», - вот тебе и доказательство, - ещё какое: неопровержимое. Текст, кстати говоря, один в один с известным и сегодня текстом, - правда, вместо слова «Марчекан», там слово «Расчеган», - ну, это пригород такой, как будто в Никополе. И Григорию поверили: теперь он автор этой песни, и ему на это даже выдали свидетельство, - не так давно, в 2003-ем. Ну, и в интернете тоже появилось множество статей с подзаголовками: «Сенсация!», «Нашёлся автор легендарной песни!», «35 лет он добивался правды!» и тому подобное. У авторов статеек этих в пользу авторства Григория Гладкова фигурирует один и тот же веский аргумент: «Всё правильно! Ведь в Магадане вишни не растут! А в Никополе да!» И с ними не поспоришь: это факт. Но всё же я рискну. Начну издалека.
«Когда я был мальчишкой, носил я брюки клёш…», и о-очень я любил гулять по Магадану. Часто, правда, мне не удавалось это делать, жил ведь я на трассе, но когда бывал в столице Колымы, так непременно начинал гулять, ещё с утра. Чтобы часам к двенадцати уже быть на подходе к ресторану «Магадан», - он прямо в центре города находится, - на Ленина, - вернее, даже нет, - на Пролетарской, - и зайти туда одним из первых, чтобы всех опередить и сесть за столик возле сцены. Впрочем, давки там какой-нибудь за это место и не наблюдалось, - может даже, только я один из всех был этим озабочен. Люди ведь без всякого шли в этот ресторан, чтобы покушать, - там ведь комплексный обед, и очень вкусный, между прочим, да ещё и выбирай. Закусочки любые: хочешь, рыбные, а хочешь, так мясные, - овощной салат, - пожалуйста, - и обязательно брусника с сахаром, - родная наша ягодка. На первое рассольничек какой-нибудь, а можно и боршец, - ушицы даже можно. На второе, так, вообще, что хочешь, то и выбирай: огромный таки выбор, - блюд примерно шесть, как минимум: бефстроганов, - пожалуйста: с картошкой даже фри, - а хочешь шницель под яйцом, - да без проблем, - и всё такое вкусное. А стоило всё это удовольствие: такой вот комплексный обед, - всего-то полтора рубля. Для магаданцев с их огромными зарплатами такая денежка являлась сущим пустяком, -
какой-то мелочёвкой.
Только это ведь ещё не всё. Питание питанием, - с ним всё уже понятно, - и с обслуживанием тоже не было проблем: официантки все как на подбор – красавицы, - никто тебе хамить не будет, и никто не будет чаевые вымогать, - ты сам им дашь на чай, - не пожалеешь, - и тебе это за счастье будет. Вот. Ну, а теперь о самом главном. Для меня, по крайней мере. Почему вот я хотел подсесть за столик прямо возле сцены?.. Потому что в это время в ресторане «Магадан» на этой сцене продолжалась репетиция ансамбля «Магаданцы». Начинали они в 10, а заканчивать должны были в 12, но, как правило, они задерживались: час ещё играли точно, - доводили до ума вечернюю программу. Я об этом знал, поскольку кое с кем из магаданских музыкантов был уже знаком, - меня и на гитаре научил играть один уже достаточно известный магаданский гитарист. Но с этими ребятами, - ансамблем «Магаданцы», - я в то время даже и мечтать не мог водить знакомство, ведь они казались мне великими, - почти что небожителями.
Понятно, что не только в этом ресторане, - «Магадан», - тогда играли музыканты экстра-класса. В городе работало не менее десятка ресторанов: был ещё и «Северный», - там «зажигали» москвичи, руководителем у них был клавишник, - такой, с бородкой, - Миша; был ещё и «Южный», что на Марчекане; а ещё «Приморский» с видом на Нагаевскую бухту; был ещё и «Парус», «Отдых», «Астра» да и прочие, и музыканты в них работали не менее серьёзные, - со всей страны к нам приезжали: Магадан в то время был один из самых модных городов Советского Союза. Да и в области немало было классных музыкантов, и не только в ресторанах. Вот, к примеру, в Дебине - моём родном посёлке, что на берегах реки великой, - руководителем школьного ансамбля, где я играл в то время на ударных инструментах, был москвич – Беляев Николай Петрович, - а в Москве когда-то он играл в одном ансамбле с Александром Градским. Был ещё у нас и гитарист Юрий Гуськов из Волгограда, - так, он просто чудеса творил: играл практически один в один любую композицию «Deep Purple», скажем, или же «Led Zeppelin». Ну, или рядом с нами прииск «Бурхала» - я тоже там когда-то проживал. Так там, на танцах в приисковом клубе запросто играл ВИА, по
исполнительскому мастерству ничуть не уступающий таким ансамблям, как «Весёлые ребята» или даже «Самоцветы», - был он выписан откуда-то из Ашхабада.
Но, однако, самым популярным и, вообще, под номером один безоговорочно, вне всякой конкуренции у нас на Колыме считался
музыкальный коллектив из ресторана «Магадан», руководил которым Анатолий Мезенцев, приехавший к нам из городочка Тихорецк, что на Кубани. Потому как его голос был знаком у нас буквально каждому, в любом из населённых пунктов Магаданской области, - из каждого окошка доносился он: «Горы синие вокруг, небо синее. Даже речка Колыма в синем инее…», - ну, или же, вообще, любимейшая песня: «В рейс далёкий машина пошла. Трасса, Колымская трасса – Магадана душа», - это было нечто. Батя мой, услышав эту песню, сразу же купил мне дорогой магнитофон. И все его друзья-старатели туда же: раскупили в магазинах все магнитофоны: и «Кометы», и «Ростовы», и «Юпитеры», - снабжение у нас, на Колыме такое было, - всем на зависть, - и бегом ко мне: «Перепиши, Витёк!», - прям всей артелью. Да, пожалуйста: делов то. Я ещё и каждому писал состав ансамбля, - на коробке от бобины: чтобы знали. И они, конечно, получая за промывку в конце осени расчёт, стремились сразу в Магадан, - в одноимённый ресторан: а там Витёк Русинов за ударными, - и на «парнас» ему четвертачок: «Давай, братан! Слабай нам «Речку Магаданку!» А потом ещё «Мой друг уехал в Магадан», - и снова четвертак: и так почти без перерыва. Неплохая у ребят была работа. Сколько вот у них за месяц выходило, как вы думаете?.. Если я скажу, вы не поверите. А, может, у Мишани спросим, Шуфутинского?.. «… чаевые лились рекой, получали мы где-то 1500-2000 рублей», - цитата из его воспоминаний о своей колымской жизни. Но Мишаня ведь работал в «Северном», - четыре года, кстати говоря, - а это далеко не «Магадан».
Однако Миша тоже делал деньги на репертуаре «Магаданцев». Ведь старателей после промывки, да и рыбаков после путины хлебом
было не корми, а дай только послушать что-нибудь своё – колымское, родное. Ну, и среди этих песен самая, что ни на есть доходная, - «башлёвая» на слэнге ресторанных музыкантов, - была песенка про Марчекан, - «Поспели вишни». А песня эта была наша, - магаданская, - об этом знали все.
Откуда?.. Ну, во-первых, как я вспоминал уже чуть выше, эта песенка звучала в каждом доме, на магнитофоне, с плёнки. Запись этого магнитофонного альбома была сделана в 1972-ом году ещё по месту
прежней службы «Магаданцев» в ресторане «Южный», - там как раз и сопка Марчеканская напротив ресторана этого. А годом позже был записан и ещё один альбом: уже на новом месте, в ресторане «Магадан». И следует отметить, что в стране у нас тогда никто ещё ни разу ничего подобного не делал. Были записи, конечно: Галича, Высоцкого, каких-то одесситов под гитару, и какие-то ещё частушки, - но ведь это несерьёзно было, и некачественно: так, какое-то шипение, хрипение. И эти два альбома ресторанного ансамбля «Магаданцы», записанные на магнитофон AKAI, - стоил он в то время, как автомобиль, - и на очень качественную плёнку SUPER LOW NOISE, по сути дела стали первой ласточкой у нас в стране. Вот с них и началась советская подпольная магнитофонная культура.
Ну, а во-вторых, немало находилось и таких любителей, кто слышал эту песню ещё, Бог знает, когда: в пятидесятые. И пели эту песенку в то время под гитару не артисты, … а зэкА. Мотивчик вроде был такой же, - все об этом помнили, - а вот слова немного отличались. Был там дядя
Ваня, точно, - вишни были, Петька был, Григорий, а вот вместо Груни была Дуня вроде как, - а в точности никто уже не помнил, что у них там было. А чему здесь удивляться?.. Сколько песен было спето в лагерях колымских, - ой-ёй-ёй, - их разве все упомнишь.
Ну, и я, как не старался, ничего не смог найти такого, где бы мОг быть текст оригинальный этой песенки. Ну, разве что свою тетрадь сорокалетней давности, - свой старый песенник, - он тоже, между прочим, «пожелтел от времени». Так, может быть, и мне тогда дерзнуть и заявить свои права на эту песенку?.. А что?.. Я и свидетеля могу найти, - соавтора, вернее. Николай Миклухин, - есть такой! Известный гитарист, - в 70-ые играл в ансамбле ресторана «Синегорье», - он и показал мне первым эту песенку, её аккорды, - да!.. Колёк!.. Ты меня слышишь?.. Да шучу я. Не такие мы.
А что об этой песне вспоминает Миша Шуфутинский, тоже ведь немало лет её игравший, в своей книге «И вот стою я у черты?» А вот что: «она была сочинена в Магадане». Он там много что ещё об этой песне говорит: о Марчекане в том числе и о «колхозной бане», - темой этой он
владеет очень хорошо. Но тоже пишет: «этот шлягер, неизвестно кем придуманный».
Ага. А если мы копнём ещё поглубже?.. Так. Находится большое интервью с руководителем ансамбля «Магаданцы» Анатолием Мезенцевым, и в этом интервью о песне этой тоже есть немного. Я чуть-чуть лишь процитирую, неутомительно для вас: «… идея этой песни принадлежала Славе Аликульверту» (это бас-гитарист и звукорежиссёр ансамбля); «… он принёс эту запись. Полустёртую, истрёпанную, там половины слов не было, сама запись с провалами. Неслышно было, потом опять всплывают какие-то слова. Ну, давай на ходу изобретать…»; «... смело могу сказать, что половина слов – наши общие, рождённые в нашем коллективе»; «… да они и не важны, главное было «оцем-поцем»…
«Оцем-поцем» на жаргоне ресторанных музыкантов того времени, 70-ых, означал весёленький простой мотивчик, под который люди, не задумываясь, пляшут. И, действительно, слова у этой песенки такие, что нарочно не придумаешь, - они заведомо рассчитаны на то, что людям
будет всё равно, о чём поётся в ней. «Поспели вишни», да? Но тут же и черешня. ОдноврЕменно?.. А разве так бывает?.. Две недели между ними разница, в их созревании, как минимум. Но если вдруг такое и случится, что у вишни этой очень ранний сорт какой-нибудь, то ведь черешня однозначно в это время уже будет перезрелой. Ну, и как её тогда «в рубаху сыпать», а?.. Зачем?.. Чтобы потом рубаху эту выкинуть? Она вся слипнется, - попробуй, отстирай её.
А знаете, что заявляет «автор» этой песни … как его … Гладков Григорий?.. Что песня эта раньше называлась «Сельские мотивы» и была она посвящена «небывалому урожаю черешни в Никополе в 68-ом
году». Действительно, нарочно это не придумаешь. А вот абсурд, - ну, если «оцем-поцем», - если всё равно, какие в ней слова, то в это верится легко. И даже в то, что в Магадане поспевает вишня.
В общем, всё понятно: с песней этой, да и с «автором» её. Неясно лишь одно. А что это была за песня раньше, - ну, в 50-ые?.. О чём она была?.. Никто ведь раньше в лагерях не знал про «оцем-поцем», а наоборот: словА были важней, - в любой из песен, сочинённых за колючей проволокой. Тем более, на Колыме. У нас-то ведь сидел тогда народ серьёзный, - интеллектуальная элита. Уркаганов тоже было много, но гораздо меньше чем «врагов народа». Ну, и вот, о чём подумал я.
В первой строчке этой песенки: «Поспели вишни в саду у дяди Вани», может даже, есть намёк, - вполне определённый. «Дядя Ваня» и «Вишнёвый сад» - это названия двух знаменитых пьес Антона Павловича Чехова. Я надеюсь, вам знакомы эти пьесы. С дядей Ваней всё понятно: это образ маленького человека, - неудачника, который вдруг задумался о смысле жизни. А с «Вишнёвым садом» чуть сложнее. Однозначно, здесь присутствует метафора, - ну, то есть, переносное значение: и этот сад вишнёвый надо понимать как символ старого, привычного, но отживающего мира. Далее. У нас ещё есть Петька и Григорий. В пьесе они тоже есть: Петя Трофимов и Григорий - сын Раневской, помните, - такие бестолковые, смешные – молодое поколение. И баня тоже в пьесе этой есть, - в ней Петя жил, - и Дуня тоже, а не Груня. Теперь давайте поразмыслим. Что там быть у нас могло в 50-ых?.. В первой половине всё по-старому, при Сталине ещё, а во второй уже по-новому: ХХ съезд. Сопоставляем это всё … и получаем ясную картину. Только вы уж сами, как-нибудь, себе её представьте, хорошо?..
И мне вот интересно: а директор рынка … как его … Гладков Григорий – «автор» этой песни, - Чехова когда-нибудь читал?..
А ты, Григорий, не ругайся!..
И в завершении о клипе пару слов. Поёт здесь Виктор Королёв, а клип придумал Шурик Александров, - гениальная работа, на мой взгляд. Аплодисменты Шурику!.. И подпеваем Вите Королёву:
Поспели вишни в саду у дяди Вани –
У дяди Вани, поспели вишни.
А дядя Ваня с тетей Груней нынче в бане,
А мы под вечер погулять, как будто вышли.
Припев:
А ты, Григорий, не ругайся, а ты, Петька, не кричи,
А ты с кошёлками не лезь поперёд всех.
Поспели вишни в саду у дяди Вани,
А вместо вишен - один веселый смех.
Ребята, главное спокойствие и тише! А вдруг заметят? - Да не заметят.
А коль заметят, то мы воздухом здесь дышим –
Сказал с кошелками соседский Петька.
Припев:
А ну-ка, Петька, нагни сильнее ветку!
А он черешню в рубашку сыпал.
Да видно, Петька, перегнул ты слишком ветку,
И вместе с вишней в осадок выпал.
Припев:
Пусть дядя Ваня купает тётю Груню,
В колхозной бане на Марчекане.
А мы все скажем: спасибо тете Груне,
И дяде Ване, и дяде Ване!
Припев:
Из книги Виктора Арышева «Мой песенный роман».