Среди разнообразия официальных и неофициальных флагов и шевронов, применяемых российскими воинскими подразделениями в наши дни, выделяется чёрный флаг с черепом и костями и надписью «Чаю воскресенія мертвыхъ и жизни будущаго вка. Аминь». Мало кто знает, что этот символ (выражающий бесстрашие и веру в бессмертие души) был создан казачьим генералом Яковом Баклановым. Речь в материале пойдёт о нём.
На Дону Баклановы ведут свою историю от Игната Баклана, поселившегося здесь во второй половине XVII века. Но славу и влияние этот казачий род обрёл благодаря Петру Дмитриевичу – участнику Отечественной войны 1812 года, а также Русско-турецкой войны 1828–1829 годов, дослужившегося до полковника, что давало ему и его потомству дворянские права. Сын – Яков –в Донской казачий Горбиков полк в Бессарабии на службу к писарям поступил уже в 8-летнем возрасте. Об этом времени он вспоминал так: «…я по целым дням и ночам вертелся в казармах среди казаков, с жадностью слушал рассказы об отвагах предков наших по Азовскому и Черному морю, об Азовском сидении и под эту гамонию нередко засыпал сладким сном». В 19 лет в чине урядника Яков уже участвовал в Русско-турецкой войне на Дунае. Юный хорунжий вызвался идти на штурм крепости Браилов (за которым наблюдал сам император Николай Павлович). Но боевое крещение не было простым: нарвавшись на замаскированную мину, Яков пять дней провёл в госпитале.
Несмотря на то, что за излишнюю импульсивность отец «дубасил по спине нагайкой», в бой он рвался не зря: комендант Браилова Сулейман-паша сдал крепость.
Яков Бакланов проявил себя как храбрый казак, но помимо лихости, отличался он и организаторскими способностями. Получив в возрасте 37 лет под своё командование размещённый на Кавказе 20-й казачий полк, он обнаружил его почти полную небоеспособность – по причине плохого вооружения и довольства, коррупции и низкой дисциплины. Условия же времени и места требовали от казаков и старшин максимальной самоотдачи.
Чрезвычайная ситуация – продолжавшаяся с 1817 года Кавказская война – требовала чрезвычайных мер. И вскоре Бакланов пресёк практику, по которой казаки шли офицерам в денщики, отменил бессмысленные поборы, которыми некоторые командиры облагали своих же подчинённых. Одним из первых в российской армии Яков Петрович начал проводить тактические занятия с офицерами, а также подготовку инструкторов. Новым словом было и введение специальных отрядов в каждой сотне – пластунов, сапёров и ракетчиков. Весьма полезной была и агентурная работа – за деньги местные жители были готовы оказывать услуги проводников и сообщать о планах своих вождей.
Воевать с горцами теми же методами, что и с регулярными армиями (будь то французская или турецкая) было невозможно. Для наведения порядка на границе гор и степи, служившие на Кавказе казаки должны были перенять тактику самих горцев – изматывание противника мелкими уколами («тактику тысячи порезов»): джигитовку и удальство с театральным оттенком, диверсии, засады, неожиданные набеги. Изменил Бакланов и отношение своих бойцов к службе, по-отечески убеждая их: «Запомните: честь дороже жизни. Кто забудет – голову оторву». По мнению военных историков, «мобильность казаков Бакланова, их энергия, искусство маскировки и умение оценить обстановку были изумительны». По сути, Бакланов создал спецназ в его современном понимании. Казачий спецназ. Благодаря смене оборонительной тактики на энергичное наступление вялотекущая Кавказская война из позиционной стала мобильной. Инициатива перешла в руки русских.
Слава талантливого казачьего офицера шагнула и за линию фронта. Причём, суеверный ужас горцев усиливался благодаря колоритной внешности атамана: «Огромного роста, широкоплечий, с большой головой, длинными усами и бакенбардами, густыми, нависшими на глаза бровями, суровым выражением обезображенного оспой лица, в своём боевом костюме – огромной папахе на голове, в косматой бурке и с тяжёлой шашкой в руке – он производил сильное впечатление даже и не на врага. Когда этот атлет скакал впереди своих казаков в атаку – на детей гор нападал невольный страх, делалось как-то жутко, и они избегали иметь с ним дело, веря, что этот русский богатырь ведёт знакомство с нечистой силой, с самим сатаной». Другой современник описывал его так: «На физиономии Бакланова как будто отпечатана такая программа, что если он хоть четвёртую часть её исполнил, то его десять раз стоило повесить». Неудивительно, что имя «Боклю» (так звали Бакланова джигиты) горцы прочно связали с именем шайтана, а потому нарекли его «Даджал», то есть «дьявол». Слава Бакланова достигла и вождя бунтарей – имама Шамиля, который причитал: «Горцы! Если бы вы боялись Аллаха так же, как Бакланова, то давно были бы святыми».
Самого казачьего атамана слава шайтана тешила, более того, он её поддерживал, выйдя однажды на встречу к парламентёрам с лицом, перепачканным сажей. Убить «нечистую силу» на Коране поклялся знаменитый горский стрелок Джанем, и Бакланов не мог не явиться на дуэль. Яков Петрович оказался более метким стрелком, уложив высокомерного горца, – к ужасу его соплеменников, огласивших воздух неистовыми криками: «Якши Боклю!». Тонкий психолог, Бакланов объяснял: «Вот вся причина, отчего не были верны выстрелы: у прицеливавшегося в меня, при расстроенных нервах, зрачки глаз расширялись, и меткость у стрелка пропала».
Службу Яков Бакланов закончил в чине генерал-лейтенанта, походного атамана Донских казачьих полков. Более чем заслуженно его прах покоится в усыпальнице Вознесенского собора Новочеркасска, рядом с другими великими героями Дона – Матвеем Платовым, Василием Орловым-Денисовым, Иваном Ефремовым. В знак признания заслуг перед Отечеством один из трёх проспектов Новочеркасска (два других названы именами Ермака и Платова) в наши дни носит имя Бакланова.
Станица Перевальская
ЧЕСТЬ ДОРОЖЕ ЖИЗНИ: БАКЛАНОВЫ
Среди разнообразия официальных и неофициальных флагов и шевронов, применяемых российскими воинскими подразделениями в наши дни, выделяется чёрный флаг с черепом и костями и надписью «Чаю воскресенія мертвыхъ и жизни будущаго вка. Аминь». Мало кто знает, что этот символ (выражающий бесстрашие и веру в бессмертие души) был создан казачьим генералом Яковом Баклановым. Речь в материале пойдёт о нём.
На Дону Баклановы ведут свою историю от Игната Баклана, поселившегося здесь во второй половине XVII века. Но славу и влияние этот казачий род обрёл благодаря Петру Дмитриевичу – участнику Отечественной войны 1812 года, а также Русско-турецкой войны 1828–1829 годов, дослужившегося до полковника, что давало ему и его потомству дворянские права. Сын – Яков –в Донской казачий Горбиков полк в Бессарабии на службу к писарям поступил уже в 8-летнем возрасте. Об этом времени он вспоминал так: «…я по целым дням и ночам вертелся в казармах среди казаков, с жадностью слушал рассказы об отвагах предков наших по Азовскому и Черному морю, об Азовском сидении и под эту гамонию нередко засыпал сладким сном». В 19 лет в чине урядника Яков уже участвовал в Русско-турецкой войне на Дунае. Юный хорунжий вызвался идти на штурм крепости Браилов (за которым наблюдал сам император Николай Павлович). Но боевое крещение не было простым: нарвавшись на замаскированную мину, Яков пять дней провёл в госпитале.
Несмотря на то, что за излишнюю импульсивность отец «дубасил по спине нагайкой», в бой он рвался не зря: комендант Браилова Сулейман-паша сдал крепость.
Яков Бакланов проявил себя как храбрый казак, но помимо лихости, отличался он и организаторскими способностями. Получив в возрасте 37 лет под своё командование размещённый на Кавказе 20-й казачий полк, он обнаружил его почти полную небоеспособность – по причине плохого вооружения и довольства, коррупции и низкой дисциплины. Условия же времени и места требовали от казаков и старшин максимальной самоотдачи.
Чрезвычайная ситуация – продолжавшаяся с 1817 года Кавказская война – требовала чрезвычайных мер. И вскоре Бакланов пресёк практику, по которой казаки шли офицерам в денщики, отменил бессмысленные поборы, которыми некоторые командиры облагали своих же подчинённых. Одним из первых в российской армии Яков Петрович начал проводить тактические занятия с офицерами, а также подготовку инструкторов. Новым словом было и введение специальных отрядов в каждой сотне – пластунов, сапёров и ракетчиков. Весьма полезной была и агентурная работа – за деньги местные жители были готовы оказывать услуги проводников и сообщать о планах своих вождей.
Воевать с горцами теми же методами, что и с регулярными армиями (будь то французская или турецкая) было невозможно. Для наведения порядка на границе гор и степи, служившие на Кавказе казаки должны были перенять тактику самих горцев – изматывание противника мелкими уколами («тактику тысячи порезов»): джигитовку и удальство с театральным оттенком, диверсии, засады, неожиданные набеги. Изменил Бакланов и отношение своих бойцов к службе, по-отечески убеждая их: «Запомните: честь дороже жизни. Кто забудет – голову оторву». По мнению военных историков, «мобильность казаков Бакланова, их энергия, искусство маскировки и умение оценить обстановку были изумительны». По сути, Бакланов создал спецназ в его современном понимании. Казачий спецназ. Благодаря смене оборонительной тактики на энергичное наступление вялотекущая Кавказская война из позиционной стала мобильной. Инициатива перешла в руки русских.
Слава талантливого казачьего офицера шагнула и за линию фронта. Причём, суеверный ужас горцев усиливался благодаря колоритной внешности атамана: «Огромного роста, широкоплечий, с большой головой, длинными усами и бакенбардами, густыми, нависшими на глаза бровями, суровым выражением обезображенного оспой лица, в своём боевом костюме – огромной папахе на голове, в косматой бурке и с тяжёлой шашкой в руке – он производил сильное впечатление даже и не на врага. Когда этот атлет скакал впереди своих казаков в атаку – на детей гор нападал невольный страх, делалось как-то жутко, и они избегали иметь с ним дело, веря, что этот русский богатырь ведёт знакомство с нечистой силой, с самим сатаной». Другой современник описывал его так: «На физиономии Бакланова как будто отпечатана такая программа, что если он хоть четвёртую часть её исполнил, то его десять раз стоило повесить». Неудивительно, что имя «Боклю» (так звали Бакланова джигиты) горцы прочно связали с именем шайтана, а потому нарекли его «Даджал», то есть «дьявол». Слава Бакланова достигла и вождя бунтарей – имама Шамиля, который причитал: «Горцы! Если бы вы боялись Аллаха так же, как Бакланова, то давно были бы святыми».
Самого казачьего атамана слава шайтана тешила, более того, он её поддерживал, выйдя однажды на встречу к парламентёрам с лицом, перепачканным сажей. Убить «нечистую силу» на Коране поклялся знаменитый горский стрелок Джанем, и Бакланов не мог не явиться на дуэль. Яков Петрович оказался более метким стрелком, уложив высокомерного горца, – к ужасу его соплеменников, огласивших воздух неистовыми криками: «Якши Боклю!». Тонкий психолог, Бакланов объяснял: «Вот вся причина, отчего не были верны выстрелы: у прицеливавшегося в меня, при расстроенных нервах, зрачки глаз расширялись, и меткость у стрелка пропала».
Службу Яков Бакланов закончил в чине генерал-лейтенанта, походного атамана Донских казачьих полков. Более чем заслуженно его прах покоится в усыпальнице Вознесенского собора Новочеркасска, рядом с другими великими героями Дона – Матвеем Платовым, Василием Орловым-Денисовым, Иваном Ефремовым. В знак признания заслуг перед Отечеством один из трёх проспектов Новочеркасска (два других названы именами Ермака и Платова) в наши дни носит имя Бакланова.