Живёт во мне внутренний запасливый хомяк.

Толкает под руку у полок и витрин.
– Возьми фасоли, – говорит, – две банки возьми. Вот надо будет суп варить, а фасоль у тебя уже есть. Фасолевый суп – это быстро и полезно. Возьми три, она по акции.
– Иди ты, – отвечаю, – зачем мне три банки? Я и одну не возьму. У меня список, в списке фасоли нет.
– Возьми фасоли, – говорит внутренний хомяк, – и макарон вторую пачку, много – не мало.
Если я послушаюсь, весь список полетит к чертям, кошелёк я на кассе выверну, в рюкзак ничего не влезет, дома разбирать начну – фасоль, макароны, чёрт бы их побрал, куча чего-то ещё, и не из чего готовить запланированный ужин. Зато суп можно сварить.
Хомяк истерит, пытаясь вытащить из мусорного пакета драные штаны и скукожившуюся после неудачной стирки майку, клянётся, что реанимирует осточертевшее платье («А мы хлопкового кружева купим, вот тут вот так обошьём, вот тут в швах распустим…». Да шёл бы ты лесом, ты распустишь! Кружево обойдётся дороже, чем вся эта тряпка! "Убери лапы, – сказала, – выкину, значит, выкину!").
Хомяк говорит – а если вот ту помаду смешать вот с этой помадой, то будет даже ничего. Ещё я натюрморты на лице не рисовала, ага – и отдаю обе помады подруге, потому что мне они катастрофически не шли с самого начала, но хомяк заставил купить, потому что акция, и единственная подходящая уже заканчивалась.
Осенью у хомяка праздник и обострение. Больше, больше баночек! Заморозь овощи! Засуши яблоки! Консервации!!!
Как это у нас нет варенья? Как это идти в задницу вместе с вареньем? "Ну, хоть баночку или две!"– пыхтит, заискивающе заглядывает в глаза...
И вот я уже матерюсь у плиты, представляя, как буду отмывать намертво пригоревший сироп.
– Помидоры! Вяленые помидоры, расчехляй сушилку! – орёт хомяк, брызгая и подпрыгивая. – Ну и что, что их уже набралось на маленькую, но бодрую итальянскую деревню, зима длинная, давай ещё пару баночек?
И вроде забиты полки, полон холодильник, в морозилке между пакетами и лотками затерялось заначенное с августа мороженое – теперь, видно, до весны. Стёрты кляксы, отмыта сушилка, в чашке чай, посидим да выдохнем уже, да?
– Заправка. Заправка для борща, – говорит хомяк у самого уха. – Ни баночки же не сделали. Всё, голодная смерть, придут морозы, а у нас есть нечего, нечем откупиться от волков, чумы, лесного духа. Только горячим борщом отпугнёшь страх и холод. Вставай, режь свёклу, зажигай огонь, где там у нас еще баночки?
(с) Татьяна Суслова