Как девчонки по грибы ходили

Быль.
Опубликована в сборнике "Проза жизни. Рассказы сибиряков".
Прокопьевск. 2019.
На Алтае, в Тягуне, грибами никого не удивишь.
Пойдешь корову провожать в стадо поутрянке, а они вот, на пенечке возле ограды притулились.
В огороде завернешь за баню к кустам, и там могут выглянуть из травы.
Местные понимали грибы как заготовку. Кадушку насолить куда еще ни шло. На жареху привезти с покоса тоже не стыдно.
А так, чтоб среди бела дня по осиннику шастать, на это времени лишнего нет. Грибы – не забава, это часть запасов на долгую зиму, денег на магазинные продукты практически нет, только на свои силы, на домашнюю живность и надеешься, на свой огород да на дары леса.
Нам, ребятишкам, хотелось добычи в любом количестве.
Мы ходили на прополку картофельной делянки за казармой. Тут наши женщины, бабушка и моя тетка, безбоязненно забегая в осинник, принесли напоказ несколько подосиновиков - крепких, сочных на вид, с оранжевыми шляпами.
И я, как говорится, завелась. Подосиновики – чудо.
Похвасталась местным подружкам и уговорились: сходим с девчонками туда и столько наберем, что нас и ругать за отлучку старшие не станут, порадуются нашей «тихой охоте». Перед сном мне мерещились великолепные красно-желтые шляпы на крепких устойчивых ножках. Запах жареных с картошкой грибов у многих моих ровесников вызывает ностальгию по вкусностям из детства!
Планировался поход почти в партизанских условиях. Изыскивались слова убеждения, если мы добились на него разрешения, подыскивались подходящие случаю обутки. И даже испуг перед клещами и комарами нас не остановил. Как представишь свою корзину или ведерко, полное доверху подосиновиками, сердце замирает от восторга и радости обладания таким даром леса!
Все, тронулись. Щебеча, прошли по логу. Кругом огороды, видны близкие дома, люди копошатся. Ходят гуси с выводками гусят, шипят, кидаются вдогонку. Повыше бродят возле колышек, привязанные к ним, телята. Косятся, брыкаются, если тянешь к ним руки. Никого, кроме мамки и хозяйки, не признают за своих. Иногда досадно из-за этой неразделенной симпатии.
Прошли логом, свернули в улицу. Кто-то из местных утверждает, что так ближе, чем по линии, мол, уже так ездили или ходили. Я иду смирно, тоже бахвалюсь прихваченным припасом.
Девчонки с интересом и не без зависти слушают, как мне живется в городе. В Прокопьевске я езжу на трамвае и автобусе в музыкальную школу имени Петра Ильича Чайковского. Как хожу в драматический театр и на другие экскурсии.
Культура им кажется недоступной, высокой, выдающейся. Еще никто не помышляет, что и мои стихи будут читать в школах Новокузнецка дети. Что мне тоже будут открыты некоторые тайны Мироздания и Гармонии…
Сейчас я топаю по пыльной дороге, седой и сухой, в чьей-то, не по размеру, обуви, в каком-то странном одеянии, собранном из рубахи деда, дядькиных драных шаровар - «шкер», с косынкой на голове.
Этакая универсальная лесовичка - с умным личиком и любопытными веселыми глазками. Этакий гибрид ума и простоты. Наивности и доверия к миру в любом его проявлении.
О, вот эти коровьи лепешки совсем свежие, не стоит наступать на них! Они годятся только для обмазки самодельных деревянных ледянок зимой. А эта собачка, не привязанная во дворе, представляет некоторую угрозу, и я делаю незаинтересованное лицо, перемещаясь в середину нашей девчачьей компании.
Нас ждут не дождутся подосиновики, мы торопимся, предвкушаем добычу, это волнует. И ножички нам выделили перочинные и всякие, чтобы сохранять грибничку. Мы даже задаемся и важничаем, предвкушая свои успехи в грибном деле!
Казарма позади, нас почти и не заметили, «ходют тут всякие». Мы выруливаем на просеку, и потихоньку начинает пропадать наша эйфория. Комары и мошки поняли, что гости дармовые, и тут же начинают к нам приставать без ограничения количеств. Пара поворотов просеки и заходим в осинник. Выбираем, где травы поменьше и лес пореже, чтоб не заблудиться.
Подосиновики не торопятся попадаться навстречу, все какие-то не такие грибы, поганки да мухоморы, маленько сыроежек. И вот начало положено: подосиновик! Мы устремляемся к счастливчику, любуемся, завидуем находке, разбегаемся, чтобы повторить удачу.
Ура! И снова вопль, восторг, крики и ахи. Видимо, они далеко разносятся по окрестностям вдоль просеки. Лес то вправо кренится, то влево, но мы специально ищем ровные места, чтобы не лезть в овражки. Там такие буреломы, нам это ни к чему.
Кое-где бульзозеры, чистившие алтайскую просеку под ЛЭП, наворотили глыбы глинистой земли, все от жары и зноя насохло комьями, перемешалось с корнями и стволами черемух, рябин, осинок, кустарников. Так и мерещатся берлоги и грозные обитатели леса.
Девочки местные помешаны на страшилках и назло мне травят свои байки, пугают городское нежное создание. Им, похоже, очень нравится, что меня раздражают щекотки и россказни. Моя нежная нервная организация им непонятна, им все по барабану: и темнота, и собаки, и коровы с рогами, и пацаны-лихачи на великах…
Они могут спокойно уплетать вареную картошку с луком и хлебом, запивая простой водой. Они не натирают мозолей, им не давят на плечи коромысла, когда они тащат воду с колонки на горе.
Делаем привал, едим свои запасы с таким аппетитом, которого в жизни не замечали за собой в домашних условиях. Макаем яйца в соль, жуем сало с хлебом, болтаем с набитым ртом, как сороки, наперебой, ни о чем, в сущности. Грибов не так уж и много, но ведь есть. Есть!
И вдруг где-то в лесочке начинается треск сучьев. Приличный такой треск. Кто-то ломится в нашу сторону, явно продирается сквозь заросли на наши голоса.
Гадаем, кто это. Наступает испуг и у самых смелых от всяких жутких предположений. Собираем манатки, устремляемся по просеке, останавливаемся, прислушиваемся. Оторвались от погони или продолжится преследование? В груди колотится заполошенный страх, вот ведь не ожидали такой оказии! Не надеемся на свои силы, нам уже невесело. Почему и кто нас преследует? Прячемся в кусты, начинаем озираться.
Треск слышен поблизости. Враг нас настигает, он уже близко. Нужно сосредоточиться и рассмотреть его, чтобы принять потом какие-то меры. Вряд ли с нами была какая собачонка, с ней было бы надежнее, как я сейчас понимаю. Так кто же так мчался за нами?
Кусты напротив, на другой стороне просеки, вдруг раздвигаются, и в их ореоле появляется… морда! Вот и весь зверь нарисовался на траве в полный рост. Он ищет нас взглядом, вертит головой, куда, мол, делись? Слышались ведь …
Страх сменяется неудержимым хохотом. Корова. Обычная домашняя корова. Услышала человеческие голоса и прибежала, любопытная, узнать, не по ее ли душу явились домочадцы. От смеха мы валимся на траву, показываем то друг на друга, то на коровку, недоуменно глядящую на нас, корчим страшные рожи и снова давимся смехом. Так вот почему у страха глаза велики!
Корова, выпрыгнув на просеку, понимает, что свободна, и снова заходит в лесок, для острастки мукнув и угрожающе покачав перед нами своими приличными рогами. Надеялась, угостят и напоят, самим мало, смеемся мы и, демонстрируя свое бесстрашие, лезем в самые густые кусты в поисках грибов.
Возвращаемся, довольные походом без взрослых.
Так жизнь приучает нас к самостоятельности. Хотя взрослые не преминут попугать нас историями, имевшими место в истории Тягуна. То рысь напала на охотника, то кто-то потерялся в лесу. Тайга не шутлива по натуре, с ней нужно считаться всерьез, понимаем мы.