«Вино, водка, которые якобы уменьшают последствия облучения, — это тоже все бабушкины сказки».
Воспоминания ликвидатора аварии на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года произошла одна из самых страшных аварий в истории человечества — взрыв атомного реактора на Чернобыльской АЭС. В числе ликвидаторов катастрофы был бортинженер вертолета Ми-26 Александр Петров, которому на тот момент было всего 30 лет. Петров тогда служил в городе Торжок и 27 апреля должен был уйти в отпуск. Но все планы пришлось отменить. «Тревогу объявили в 12 часов дня 26 апреля. Я тогда дома красил кухню. Кисточка так и осталась в банке, пока я не вернулся домой. А задачи нам никакой не поставили. Собрали и сказали, что нужно лететь в Черни — это недалеко от Чернобыля. Зачем и для чего, никто не знал. Но по слухам, которые до нас доходили, там случился какой-то пожар», — вспоминал позже Александр Николаевич. Молодой военный в тот же день прибыл в Чернобыль, будучи в полном неведении о масштабах происходящего. Он полагал, что просто перегоняет авиационную технику для тушения пожара. Только на месте Александр узнал о взрыве атомного реактора. Никто тогда не мог поверить, что радиация может убивать. Ведь ее влияния на организм человека не видно, не слышно, у нее нет запаха. Стояла весенняя теплая погода, местные жители собирались сажать картошку и не хотели бросать хозяйство и эвакуироваться. Приехавшие в Чернобыль ликвидаторы не особо не понимали, что нужно делать, и до конца не осознавали масштабов катастрофы. Пожар пытались потушить с воздуха, сбрасывая на реактор песок и свинцовые болванки. «У нас на вертолете стоит прибор ДП-5, который измеряет уровень радиации. Он находится у штурмана под сиденьем. Когда мы зависали над станцией на высоте 100 м, он показывал 500 рентген в минуту. Датчик просто зашкаливал. О чем в том момент думали? У нас не было страха. Это надо было сделать, ведь кто-то должен завалить очаг», — объясняет Александр Петров. Однако об опасности радиоактивного заражения напоминал красноватый загар, который появлялся на лицах вертолетчиков, выглядывавших в окошко воздушного судна. Этот загар так и называется — ядерный. «Когда высовывались с вертолета, буквально на четыре-пять секунд, лицо потом горело так, будто полдня пролежал на пляже в Сочи. Так действовала радиация. И сразу привкус свинца во рту, который я помню до сих пор», — вспоминает ликвидатор. О том, какую дозу радиации в действительности получали спасатели, поначалу никто не знал. Только через пару дней им выдали дозиметрические приборы. Чтобы уменьшить степень воздействия опасного излучения, ликвидаторы часто меняли одежду, мылись. Костюм химзащиты и медикаменты от радиации были бесполезными. «Вино, водка, которые якобы уменьшают последствия облучения, — это тоже все бабушкины сказки. Когда человек целый день работает в таких экстремальных условиях… Это очень стрессовое состояние», — поясняет Петров. Именно на вертолете Петрова 29 и 30 апреля к месту аварии летала комиссия по расследованию, взяв с собой кинокамеры и тепловизоры. По воспоминаниям Александра, представители атомной промышленности были на сильном взводе, реакция на происходящее была очень эмоциональной. 1 мая Александр Петров улетел и в Москву, где три недели лежал в больнице. Однако после увольнения из армии он был вынужден доказывать свой статус ликвидатора. Ведь в командировочных заданиях было написано: «Перегонка авиационной техники» — и все. Кроме карточек доз облучения, никаких подтверждающих документов у Александра не было. Мужчине пришлось подавать в суд, вызывать свидетелей, которые показали, что он в составе экипажа действительно работал в Чернобыле, и только тогда ему подтвердили статус ликвидатора последствий аварии на ЧАЭС. Александр сегодня работает в Московском авиационном центре бортинженером. К фильмам и играм, романтизирующим катастрофу на ЧАЭС, а также к экскурсиям на место трагедии относится отрицательно. Слишком много крови и пота было пролито, чтобы минимизировать влияние взрыва на людей и природу. События, которые происходили почти 40 лет назад, до сих пор свежи в его памяти. В каждую годовщину аварии Александр Петров встречается с товарищами у мемориала ликвидаторам. Именно благодаря их безрассудной отваге и готовности пожертвовать собой были спасены миллионы жизней. Фото: Вечерняя Москва
СПЕКТР
«Вино, водка, которые якобы уменьшают последствия облучения, — это тоже все бабушкины сказки».
Воспоминания ликвидатора аварии на Чернобыльской АЭС
26 апреля 1986 года произошла одна из самых страшных аварий в истории человечества — взрыв атомного реактора на Чернобыльской АЭС. В числе ликвидаторов катастрофы был бортинженер вертолета Ми-26 Александр Петров, которому на тот момент было всего 30 лет.
Петров тогда служил в городе Торжок и 27 апреля должен был уйти в отпуск. Но все планы пришлось отменить.
«Тревогу объявили в 12 часов дня 26 апреля. Я тогда дома красил кухню. Кисточка так и осталась в банке, пока я не вернулся домой. А задачи нам никакой не поставили. Собрали и сказали, что нужно лететь в Черни — это недалеко от Чернобыля. Зачем и для чего, никто не знал. Но по слухам, которые до нас доходили, там случился какой-то пожар», — вспоминал позже Александр Николаевич.
Молодой военный в тот же день прибыл в Чернобыль, будучи в полном неведении о масштабах происходящего. Он полагал, что просто перегоняет авиационную технику для тушения пожара. Только на месте Александр узнал о взрыве атомного реактора.
Никто тогда не мог поверить, что радиация может убивать. Ведь ее влияния на организм человека не видно, не слышно, у нее нет запаха. Стояла весенняя теплая погода, местные жители собирались сажать картошку и не хотели бросать хозяйство и эвакуироваться.
Приехавшие в Чернобыль ликвидаторы не особо не понимали, что нужно делать, и до конца не осознавали масштабов катастрофы. Пожар пытались потушить с воздуха, сбрасывая на реактор песок и свинцовые болванки.
«У нас на вертолете стоит прибор ДП-5, который измеряет уровень радиации. Он находится у штурмана под сиденьем. Когда мы зависали над станцией на высоте 100 м, он показывал 500 рентген в минуту. Датчик просто зашкаливал. О чем в том момент думали? У нас не было страха. Это надо было сделать, ведь кто-то должен завалить очаг», — объясняет Александр Петров.
Однако об опасности радиоактивного заражения напоминал красноватый загар, который появлялся на лицах вертолетчиков, выглядывавших в окошко воздушного судна. Этот загар так и называется — ядерный.
«Когда высовывались с вертолета, буквально на четыре-пять секунд, лицо потом горело так, будто полдня пролежал на пляже в Сочи. Так действовала радиация. И сразу привкус свинца во рту, который я помню до сих пор», — вспоминает ликвидатор.
О том, какую дозу радиации в действительности получали спасатели, поначалу никто не знал. Только через пару дней им выдали дозиметрические приборы. Чтобы уменьшить степень воздействия опасного излучения, ликвидаторы часто меняли одежду, мылись. Костюм химзащиты и медикаменты от радиации были бесполезными.
«Вино, водка, которые якобы уменьшают последствия облучения, — это тоже все бабушкины сказки. Когда человек целый день работает в таких экстремальных условиях… Это очень стрессовое состояние», — поясняет Петров.
Именно на вертолете Петрова 29 и 30 апреля к месту аварии летала комиссия по расследованию, взяв с собой кинокамеры и тепловизоры. По воспоминаниям Александра, представители атомной промышленности были на сильном взводе, реакция на происходящее была очень эмоциональной.
1 мая Александр Петров улетел и в Москву, где три недели лежал в больнице. Однако после увольнения из армии он был вынужден доказывать свой статус ликвидатора. Ведь в командировочных заданиях было написано: «Перегонка авиационной техники» — и все. Кроме карточек доз облучения, никаких подтверждающих документов у Александра не было. Мужчине пришлось подавать в суд, вызывать свидетелей, которые показали, что он в составе экипажа действительно работал в Чернобыле, и только тогда ему подтвердили статус ликвидатора последствий аварии на ЧАЭС.
Александр сегодня работает в Московском авиационном центре бортинженером. К фильмам и играм, романтизирующим катастрофу на ЧАЭС, а также к экскурсиям на место трагедии относится отрицательно. Слишком много крови и пота было пролито, чтобы минимизировать влияние взрыва на людей и природу. События, которые происходили почти 40 лет назад, до сих пор свежи в его памяти.
В каждую годовщину аварии Александр Петров встречается с товарищами у мемориала ликвидаторам. Именно благодаря их безрассудной отваге и готовности пожертвовать собой были спасены миллионы жизней.
Фото: Вечерняя Москва