Александра Андреевна Толстая родилась 17 июля 1817 года в Москве в большой и дружной семье. Её отцом был граф Андрей Андреевич Толстой – младший брат Ильи Андреевича Толстого, деда писателя. В 1826 году он получил назначение советником Царскосельского дворцового правления, и семья из Москвы переехала в Царское Село. Все дети получили прекрасное домашнее образование. Трое сыновей посвятили себя воинской службе, а дочери, Александра и Елизавета, стали фрейлинами при Дворе, воспитательницами царских детей. Фрейлинская служба Александрин (так её называли в семье) началась в 1846 году, когда она была назначена воспитательницей дочери великой княгини Марии Николаевны, принцессы Марии Максимилиановны. С 1866 года А. А. Толстая — фрейлина императрицы Марии Александровны и воспитательница великой княжны Марии Александровны до её замужества в 1874 году. В том же году Александра Андреевна Толстая была награждена орденом Святой Екатерины малого креста. В 1881 году А. А. Толстая назначена камер-фрейлиной императрицы Марии Фёдоровны; Толстой была предоставлена возможность занять комнаты на бельэтаже Малого Эрмитажа (Южный павильон) с сохранением этих покоев, а также положения и содержания пожизненно. Лев Толстой и Александра Андреевна познакомились ближе и сдружились в 1857 году в Швейцарии, где Толстая была с «малым Двором» великой княгини Марии Николаевны. В своём дневнике он записал: «Как я готов влюбиться, что это ужасно. Ежели бы Александрин была 10-ю годами моложе. Славная натура». И чуть позже: «Прелесть Александрин, отрада, утешенье. И не видал я ни одной женщины, доходящей ей до колена!». Тогда с весенней Швейцарии и начался отсчёт многих лет их дружбы. «Наша чистая простая дружба торжественно опровергала общепринятое фальшивое мнение насчет невозможности дружбы между мужчиной и женщиной. Мы стояли на какой-то особенной почве и, могу сказать совершенно правдиво, заботились главное о том, что может облагородить жизнь, — конечно, каждый со своей точки зрения», — писала Толстая. Лев Николаевич и Александра Андреевна дружили и переписывались почти всю жизнь. Александрин была старше своего племянника на 11 лет. Но Толстой, уверяя, что для тётки она слишком молода, шутливо в письмах называл её «бабушкой». «Бабушка» жила в столице, поэтому встречи с племянником были нечасты, но его приезды в Петербург всегда рассчитывались на встречи с Александрин. А в письмах друг другу они рассказывали о себе и близких, о радостях и горестях, о мечтаниях и разочарованиях, о трудных перекрёстках пути, своих убеждениях. Толстая писала: «Его натура была настолько сильнее и интереснее моей, что невольно всё внимание сосредотачивалось на нём, а я была лишь второстепенным лицом». Но для молодого Льва Толстого его «бабушка» стала настоящим другом и наставником. «Милая покровительница моей души», — говорил Толстой. Именно к Александре Андреевны обращены часто цитируемые слова из письма 1857 года: «Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие — душевная подлость…» Позднее она добавит к ним: «Это-то беспрестанное, часто безотчётное движение вверх — вперёд меня более всего утверждает в бессмертии нашем. Стоило ли бы столько трудиться, бороться, рваться, чтобы потом лечь бессмысленно под надгробный камень и спать непробудным сном». И этими словами можно выразить жизненное кредо, как самого Льва Николаевича, так и Александры Андреевны. Александра Андреевна была религиозной, глубоко верующей. Она не раз делала попытки «обратить» в христианскую веру своего друга и племянника, но это приводило лишь к охлаждению отношений. В одном из писем в 1876 году Лев Толстой отвечает ей: «Вы говорите, что не знаете, во что я верую. Странно и страшно сказать: ни во что из того, чему учит нас религия; а вместе с тем, я не только ненавижу и презираю неверие, но не вижу никакой возможности жить без веры, и еще меньше возможности умереть…» Александра Андреевна Толстая активно участвовала в благотворительной деятельности. Почти всю свою жизнь Толстая посвятила деятельности Санкт-Петербургского Дома милосердия (для падших женщин), вложила свои средства в устройство (1864) Отделения несовершеннолетних (в Лесном) и была его Попечительницей, позднее — Председательницей Совета Дома и Почётным членом Совета Дома милосердия. Толстая обладала многими талантами; рисовала, прекрасно пела, аккомпанируя себе на фортепьяно, танцевала. Но по её собственному признанию самым большим увлечением была литература. Александрин внимательно следила за новинками литературы, читала на английском, немецком и французском языках; занималась переводами, написала несколько рассказов, роман, оставила мемуары. Судьба связала Толстую родственными и дружественными узами со многими художниками, поэтами, писателями, общественными деятелями: Ф.И.Толстым (Американцем), Ф. И. Тютчевым, В. А. Жуковским, А. К. Толстым. Она была хорошо знакома с И. С. Тургеневым, И. А. Гончаровым, встречалась с Ф. М. Достоевским незадолго до его кончины. Пользуясь своими связями, Толстая не раз хлопотала по делам писателей перед «высочайшими особами». Лев Николаевич делился с Александрой Андреевной своими литературными замыслами. Однажды Александрин рассказала Толстому о Василии Алексеевиче Перовском, любовь к которому она пронесла через всю свою жизнь. Эта история о замечательном ярком человеке, герое войны 1812 года, оренбургском губернаторе, чрезвычайно заинтересовала Толстого. Лев Николаевич предполагал написать роман о Перовском. Воспоминаниями героя писатель воспользовался для описания сцен плена Пьера Безухова и главы о Пьере у постели умирающего отца. С 1884 года Александра Андреевна часто бывала у Толстых в Ясной Поляне. С Софьей Андреевной у неё сложились теплые отношения, правда, не без некоторой ревности на первых порах. У Софьи Андреевны есть такая запись (1891) в дневнике: «Приезжала гр. А. А. Толстая из Петербурга и погостила несколько дней. О ней я отзываюсь в дневнике, что она радостна, ласкова, но придворная до мозга костей. Любит царя, царскую фамилию, двор — и своё положение. Но разговоры мы с ней вели бесконечные. На все отзывчивая, чуткая, добрая и по-своему религиозная, она всем и всяким интересовалась, обо всех охотно говорила и никого не осуждала. Её мучило новое верование Льва Николаевича, она не могла с ним согласиться, но она любила его всю жизнь, и, не осуждая его, жалела и его, и меня, и детей». Александра Андреевна стала крестной матерью младшей дочери Толстых, которую назвали в её честь Александрой. В августе 1857 года, когда Лев Толстой вернулся из своего первого заграничного путешествия, в письме Александрин он писал: «В России скверно, скверно, скверно. В Петербурге, в Москве все что-то кричат, негодуют, ожидают чего-то, а в глуши тоже происходит патриархальное варварство, воровство и беззаконие. Поверите ли, что, приехав в Россию, я долго боролся с чувством отвращения к родине, и теперь только начинаю привыкать ко всем ужасам, которые составляют вечную обстановку нашей жизни. <…> Благо, что есть спасенье — мир моральный, мир искусств, поэзии и привязанностей. Здесь никто, ни становой, ни бурмистр мне не мешают…». В ответное письмо вложены все силы души Александрин Толстой. И эти её слова можно полагать своего рода завещанием: «Я боюсь, чтобы это отвращение не помешало вам деятельно взяться за всё то, что находится в вашей власти. Ведь музыка, чтение, литература — всё это не более чем себялюбивое убежище для своей собственной личности. Положение вещей вообще отвратительно, согласна, да и кто бы стал с этим спорить? Но необходимо вокруг себя, рядом с собой проводить улучшения, иначе мы становимся сообщниками и вора, и убийцы, и того, кто живёт в полном забвении Бога и вечности. Трудности велики — я это знаю, а результаты будут, быть может, так малы, что вы сами едва заметите их, надсаживаясь над работой; но всё равно, я заклинаю вас работать, ибо если ни путешествия, ни размышления, ни муки мысли, ни молитвы из глубины сердца не приведут вас в конце концов к желанию деятельно посвятить себя общему благу, то все ваши природные богатства иссякнут и вы опуститесь до толпы всех бесплодных болтунов и фрондёров, которыми — увы! — так изобилует наша бедная страна…» Александра Андреевна Толстая скончалась в Санкт-Петербурге в возрасте 86 лет. Похоронена на монастырском кладбище Свято-Троицкой Сергиевой Приморской пустыни (в Стрельне). На белом мраморном кресте установили, согласно воле покойной, икону с изображением Спасителя и надпись гласила: «Я есмь путь, истина и жизнь».
Александра Андреевна Толстая
Великая княгиня Мария Николаевна (дочь Николая I и сестра Александра II) с детьми. Семейный портрет 1863г.
Императрица Мария Александровна (супруга Александра II) с сыном Павлом и дочерью Марией.
Александр III и Мария Фёдоровна Романовы со старшими детьми (крайний слева цесаревич Николай II).
Императрица Мария Фёдоровна с детьми Ксенией, Михаилом и Ольгой в Гатчине. 1898г.
Лев Толстой-Астапово
:Наталья Глебова
«ПРЕЛЕСТЬ АЛЕКСАНДРИН, ОТРАДА, УТЕШЕНЬЕ»
Александра Андреевна Толстая родилась 17 июля 1817 года в Москве в большой и дружной семье. Её отцом был граф Андрей Андреевич Толстой – младший брат Ильи Андреевича Толстого, деда писателя. В 1826 году он получил назначение советником Царскосельского дворцового правления, и семья из Москвы переехала в Царское Село. Все дети получили прекрасное домашнее образование. Трое сыновей посвятили себя воинской службе, а дочери, Александра и Елизавета, стали фрейлинами при Дворе, воспитательницами царских детей.
Фрейлинская служба Александрин (так её называли в семье) началась в 1846 году, когда она была назначена воспитательницей дочери великой княгини Марии Николаевны, принцессы Марии Максимилиановны.
С 1866 года А. А. Толстая — фрейлина императрицы Марии Александровны и воспитательница великой княжны Марии Александровны до её замужества в 1874 году. В том же году Александра Андреевна Толстая была награждена орденом Святой Екатерины малого креста. В 1881 году А. А. Толстая назначена камер-фрейлиной императрицы Марии Фёдоровны; Толстой была предоставлена возможность занять комнаты на бельэтаже Малого Эрмитажа (Южный павильон) с сохранением этих покоев, а также положения и содержания пожизненно.
Лев Толстой и Александра Андреевна познакомились ближе и сдружились в 1857 году в Швейцарии, где Толстая была с «малым Двором» великой княгини Марии Николаевны. В своём дневнике он записал: «Как я готов влюбиться, что это ужасно. Ежели бы Александрин была 10-ю годами моложе. Славная натура». И чуть позже: «Прелесть Александрин, отрада, утешенье. И не видал я ни одной женщины, доходящей ей до колена!».
Тогда с весенней Швейцарии и начался отсчёт многих лет их дружбы. «Наша чистая простая дружба торжественно опровергала общепринятое фальшивое мнение насчет невозможности дружбы между мужчиной и женщиной. Мы стояли на какой-то особенной почве и, могу сказать совершенно правдиво, заботились главное о том, что может облагородить жизнь, — конечно, каждый со своей точки зрения», — писала Толстая.
Лев Николаевич и Александра Андреевна дружили и переписывались почти всю жизнь. Александрин была старше своего племянника на 11 лет. Но Толстой, уверяя, что для тётки она слишком молода, шутливо в письмах называл её «бабушкой». «Бабушка» жила в столице, поэтому встречи с племянником были нечасты, но его приезды в Петербург всегда рассчитывались на встречи с Александрин. А в письмах друг другу они рассказывали о себе и близких, о радостях и горестях, о мечтаниях и разочарованиях, о трудных перекрёстках пути, своих убеждениях. Толстая писала: «Его натура была настолько сильнее и интереснее моей, что невольно всё внимание сосредотачивалось на нём, а я была лишь второстепенным лицом». Но для молодого Льва Толстого его «бабушка» стала настоящим другом и наставником. «Милая покровительница моей души», — говорил Толстой.
Именно к Александре Андреевны обращены часто цитируемые слова из письма 1857 года: «Чтоб жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать и опять бросать, и вечно бороться и лишаться. А спокойствие — душевная подлость…»
Позднее она добавит к ним: «Это-то беспрестанное, часто безотчётное движение вверх — вперёд меня более всего утверждает в бессмертии нашем. Стоило ли бы столько трудиться, бороться, рваться, чтобы потом лечь бессмысленно под надгробный камень и спать непробудным сном». И этими словами можно выразить жизненное кредо, как самого Льва Николаевича, так и Александры Андреевны.
Александра Андреевна была религиозной, глубоко верующей. Она не раз делала попытки «обратить» в христианскую веру своего друга и племянника, но это приводило лишь к охлаждению отношений. В одном из писем в 1876 году Лев Толстой отвечает ей: «Вы говорите, что не знаете, во что я верую. Странно и страшно сказать: ни во что из того, чему учит нас религия; а вместе с тем, я не только ненавижу и презираю неверие, но не вижу никакой возможности жить без веры, и еще меньше возможности умереть…»
Александра Андреевна Толстая активно участвовала в благотворительной деятельности. Почти всю свою жизнь Толстая посвятила деятельности Санкт-Петербургского Дома милосердия (для падших женщин), вложила свои средства в устройство (1864) Отделения несовершеннолетних (в Лесном) и была его Попечительницей, позднее — Председательницей Совета Дома и Почётным членом Совета Дома милосердия.
Толстая обладала многими талантами; рисовала, прекрасно пела, аккомпанируя себе на фортепьяно, танцевала. Но по её собственному признанию самым большим увлечением была литература. Александрин внимательно следила за новинками литературы, читала на английском, немецком и французском языках; занималась переводами, написала несколько рассказов, роман, оставила мемуары.
Судьба связала Толстую родственными и дружественными узами со многими художниками, поэтами, писателями, общественными деятелями: Ф.И.Толстым (Американцем), Ф. И. Тютчевым, В. А. Жуковским, А. К. Толстым. Она была хорошо знакома с И. С. Тургеневым, И. А. Гончаровым, встречалась с Ф. М. Достоевским незадолго до его кончины. Пользуясь своими связями, Толстая не раз хлопотала по делам писателей перед «высочайшими особами». Лев Николаевич делился с Александрой Андреевной своими литературными замыслами.
Однажды Александрин рассказала Толстому о Василии Алексеевиче Перовском, любовь к которому она пронесла через всю свою жизнь. Эта история о замечательном ярком человеке, герое войны 1812 года, оренбургском губернаторе, чрезвычайно заинтересовала Толстого. Лев Николаевич предполагал написать роман о Перовском. Воспоминаниями героя писатель воспользовался для описания сцен плена Пьера Безухова и главы о Пьере у постели умирающего отца.
С 1884 года Александра Андреевна часто бывала у Толстых в Ясной Поляне. С Софьей Андреевной у неё сложились теплые отношения, правда, не без некоторой ревности на первых порах. У Софьи Андреевны есть такая запись (1891) в дневнике: «Приезжала гр. А. А. Толстая из Петербурга и погостила несколько дней. О ней я отзываюсь в дневнике, что она радостна, ласкова, но придворная до мозга костей. Любит царя, царскую фамилию, двор — и своё положение. Но разговоры мы с ней вели бесконечные. На все отзывчивая, чуткая, добрая и по-своему религиозная, она всем и всяким интересовалась, обо всех охотно говорила и никого не осуждала. Её мучило новое верование Льва Николаевича, она не могла с ним согласиться, но она любила его всю жизнь, и, не осуждая его, жалела и его, и меня, и детей». Александра Андреевна стала крестной матерью младшей дочери Толстых, которую назвали в её честь Александрой.
В августе 1857 года, когда Лев Толстой вернулся из своего первого заграничного путешествия, в письме Александрин он писал:
«В России скверно, скверно, скверно. В Петербурге, в Москве все что-то кричат, негодуют, ожидают чего-то, а в глуши тоже происходит патриархальное варварство, воровство и беззаконие. Поверите ли, что, приехав в Россию, я долго боролся с чувством отвращения к родине, и теперь только начинаю привыкать ко всем ужасам, которые составляют вечную обстановку нашей жизни. <…> Благо, что есть спасенье — мир моральный, мир искусств, поэзии и привязанностей. Здесь никто, ни становой, ни бурмистр мне не мешают…».
В ответное письмо вложены все силы души Александрин Толстой. И эти её слова можно полагать своего рода завещанием:
«Я боюсь, чтобы это отвращение не помешало вам деятельно взяться за всё то, что находится в вашей власти. Ведь музыка, чтение, литература — всё это не более чем себялюбивое убежище для своей собственной личности. Положение вещей вообще отвратительно, согласна, да и кто бы стал с этим спорить? Но необходимо вокруг себя, рядом с собой проводить улучшения, иначе мы становимся сообщниками и вора, и убийцы, и того, кто живёт в полном забвении Бога и вечности. Трудности велики — я это знаю, а результаты будут, быть может, так малы, что вы сами едва заметите их, надсаживаясь над работой; но всё равно, я заклинаю вас работать, ибо если ни путешествия, ни размышления, ни муки мысли, ни молитвы из глубины сердца не приведут вас в конце концов к желанию деятельно посвятить себя общему благу, то все ваши природные богатства иссякнут и вы опуститесь до толпы всех бесплодных болтунов и фрондёров, которыми — увы! — так изобилует наша бедная страна…»
Александра Андреевна Толстая скончалась в Санкт-Петербурге в возрасте 86 лет. Похоронена на монастырском кладбище Свято-Троицкой Сергиевой Приморской пустыни (в Стрельне). На белом мраморном кресте установили, согласно воле покойной, икону с изображением Спасителя и надпись гласила: «Я есмь путь, истина и жизнь».