Комментарии
- 13 янв 2021 12:47Nadezhda DogonkinaСпасибо Вам за интересную историю о жизни и люби Эдит Пиаф!
- 19 дек 2021 11:05Гульнази БайбуринаВеликая женщина со сложной судьбой. Изящная и хрупкая, но с необычайно сильным духом, такой её воспитала суровая жизнь. Став национальным достоянием Франции, Эдит Пиаф покорила своим талантом весь мир! Спасибо за освещение творчества певицы и возможность вновь услышать голос этой замечательной француженки!
- 20 дек 2022 09:44Софья ИльинскаяЕе таланту рукоплескали все - от простых работяг до высокопоставленных особ . В этой женщине всегда был настоящий шарм , а ее великолепный голос и необычайная артистичность притягивает к себе до сих пор . Эдит была искренняя и настоящая , такой ее запомнил мир ! И сколько бы еще столетий не прошло , имя этой гениальной певицы будет так же известно , как и сегодня . Спасибо , замечательная статья .
- 19 дек 2024 08:11Марина БояроваБлагодарю за прекрасный пост!
Для того чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь
АРТ ЛАБИРИНТЫ истории
:Алла Зыбайло
Она родилась, как воробышек,
Она прожила, как воробышек,
Она и помрёт, как воробышек!
Она пела эти куплеты на улицах Парижа, бледная, непричёсанная, в пальто с продранными на локтях рукавами. На городском жаргоне «воробей» — значило «пиаф». И как бы высоко ни вознесла слава маленькую певицу Эдит Гассион, для мира она так и осталась навсегда лёгким воробышком, прилетавшим покормиться на бедные окраины блестящего Парижа. Какой же величины дар был дан этой уличной бродяжке, чтобы сквозь годы, сквозь роскошь и толпы поклонников, через лесть и собственную заносчивость пронести непосредственность чувства и свежесть восприятия, свойственные лишь бездомным детям и нищим, вынужденным каждую минуту бороться за существование? Она ни на одну минуту не изменила себе, а потому была так горячо любима.
Артистка начинала петь на парижских улицах, а в итоге покорила «Олимпию», но нищее несчастливое детство наложило неизгладимый отпечаток на всю ее дальнейшую судьбу. Эдит Пиаф словно притягивала беды одну за другой. Она переживет четыре автомобильные катастрофы, попытку самоубийства, три гепатические комы, приступ безумия, два приступа белой горячки, семь операций, сведет с ума толпы поклонников и умрет в 1963 году, не дожив до пятидесяти. Ее будет хоронить вся Франция, а оплакивать — весь мир. На ее могиле напишут просто: "ЭДИТ ПИАФ".
19 декабря 1915 года родилась великая и несравненная французская певица и актриса.
Вот только с бабушкой Эдит тоже не повезло: для старой женщины она была обузой. Родственница подливала в бутылочку с молоком вино, чтобы ребенок постоянно спал. Когда Луи Гассион вернулся с фронта в 1917 году, то застал страшное зрелище: худая, оборванная, грязная малышка ещё и ослепла от перенесённого конъюнктивита. Тогда отец и отправил Эдит на воспитание к собственной матери в Нормандию. Правда, бабуля по отцовской линии содержала публичный дом, что тоже нельзя назвать подходящей обстановкой для малышки.
С тех самых пор девочка не расставалась с образком святой Терезы, считая ее покровительницей. Около года девочка даже ходила в школу, но «приличные» люди были шокированы — ребёнок, живший в доме терпимости, не мог сидеть за партой с детьми из порядочных семей. Вскоре отец вынужден был забрать дочку, и для Эдит начались «университеты» бродячей артистки.
С 14 подросток уже жил самостоятельно, получая деньги за выступления в различных питейных заведениях. Низенькая, тощая, в грязной одежде, с вульгарным макияжем — выглядела Эдит устрашающе. Но ее сильный необычный голос компенсировал что угодно.
Когда девочке едва исполнилось 15 лет, она решила начать самостоятельную жизнь: сняла гостиницу и полностью положилась на заработки от уличного пения. Первую любовь певица встретила в 16. Владелец магазина Луи Дюпон предложил девушке съехаться, и та без колебаний согласилась. Через год у пары родилась дочка Марсель, но нянчить ее у Эдит не было времени — сцена стала ее наркотиком. Дюпон умолял избранницу бросить кабаре и посвятить себя семье, однако разговоры каждый раз заканчивались скандалом.
Рассказ о своей жизни Эдит всегда начинала со встречи в хмурый октябрьский полдень 1935 года с человеком, изменившим её жизнь. Это был хозяин кабаре Le Gerny’s Луи Лепле, верно угадавший в маленькой грязной певичке огромный талант. Он увидел ее поющей на улице и пригласил в свое кабаре на Елисейских Полях. Уровень здесь был другой, так что артистке пришлось научиться держать себя на сцене, прилично одеваться, следить за мимикой. Лепле даже придумал исполнительнице подходящий псевдоним — Пиаф (что означает «воробушек»), которое прогремит на весь мир. Ее рост не достигал и метра 50, а вес едва ли был больше 40 килограммов, так что сценическое имя идеально характеризовало хрупкую восходящую звезду. Луи Лепле учил её: «Никогда не делай уступок зрителю! Великий секрет заключается в том, чтобы оставаться самим собой. Всегда будь сама собой!» Сколько раз в своей жизни Эдит Пиаф, сжав зубы от боли и отчаяния, вспоминала эти слова первого дорогого покровителя, который словно выпустил из тёмной клетки «своего воробышка».
Не обошлось и без курьёзов. Эдит с детства любила и умела вязать, причём нужно заметить, что делала это даже тогда, когда в её шкафу уже пылились туалеты лучших кутюрье мира, — по-видимому, так она успокаивала нервы. В юности же вязание заметно пополняло скудный гардероб уличной певички. И в день дебюта Эдит сидела в артистической, повторяя текст песен, в руках у неё мелькали спицы, она лихорадочно пыталась довязать недостающий рукав. Представление уже началось, и наступила минута, когда откладывать выход стало невозможным, а одеть больше было нечего. Лепле силой натянул на незадачливую дебютантку свитер с одним рукавом: «Прикроешь другую руку шарфом. Не жестикулируй, поменьше двигайся — и всё будет хорошо!»
И все действительно случилось чудесным образом. Это магическое воздействие актрисы, которое многие пытались понять и описать, проявилось и тогда в заштатном ресторанчике когда Эдит начинала петь, и на больших, солидных сценах — все мелкие помехи, досадные детали исчезали. Зрители не замечали, что Пиаф не слишком представительна, что она уже немолода, что иногда она и нетрезва, что у неё всего лишь один рукав… Фея искусства превращала жалкую мышку в принцессу, гипнотизирующую публику.
Вероятно, он был злым, а потому и глупым человеком, этот актёр. Помимо недюжинного таланта Эдит имела стальной характер, закалённый уличным воспитанием. Она умела идти напролом, мало рефлексировала, была довольно непосредственна, общительна и никогда не пребывала в одиночестве. Знакомство с поэтом Раймоном Ассо очень повлияло на формирование Эдит Пиаф как личности и как певицы. Однажды, ещё при жизни Лепле, Эдит заглянула к одному издателю. Господин, сидевший за роялем, попросил гостью послушать новую песню. Простодушная девушка откровенно выразила своё мнение о том, что музыка весьма посредственна, зато слова ей понравились. Автор текста, а им оказался Ассо, был польщён — так завязалось их знакомство.
Во-первых, Раймон взялся за образование Эдит, поскольку наша героиня с трудом умела читать по слогам. Во-вторых, он принялся сражаться с дурными манерами любимой. То и дело в их семейном гнёздышке слышался строгий глас Раймона: «Не наливай стакан до краёв», «Не чавкай и не разговаривай с полным ртом», «Держи вилку правильно» — словно дом был полон детьми дошкольного возраста, в то время как Эдит минуло уже 21.
Но это была не вся правда. С именем Ассо связано и первое крупное выступление Пиаф перед публикой в самом знаменитом мюзик-холле Парижа — «ABC», которое закончилось потрясающим успехом. Когда она вышла на сцену, по залу пробежала волна. Маленькая угловатая женщина выглядела почти бедно в коротком платье (в то время на эстраде принято было выступать в длинном), но её вдохновенный голос мгновенно полонил зрителей. Она закончила петь, но зал буквально взревел: «Ещё! Ещё!..» Назавтра все газеты писали о ней: «Вчера на сцене „ABC“ во Франции родилась великая певица…»
С этого вечера в профессиональной жизни Эдит больше никогда не было ни спадов, ни простоев, ни остановок. Ей открылся путь к славе.
Говорят, что по-настоящему Эдит любила лишь Марселя Сердана, знаменитого боксёра, погибшего в авиакатастрофе. Но, может, он и был единственным непокинутым мужчиной лишь потому, что ушёл из жизни до того момента, как ушла из сердца Эдит любовь к нему. Вторым таким человеком был молодой муж Пиаф — Тео Сарапо. На его руках великая певица скончалась.
Не задумываясь, певица растрачивала свои время и силы на тех, кто был рядом, кто имел счастье понравится ей. Именно Пиаф обязан своим головокружительным успехом Ив Монтан. Она поставила ему дикцию, придумала сценический образ, придирчиво оценивала его репертуар. Любовь не мешала Эдит заставлять Ива работать в поте лица. Она буквально истязала Монтана нечеловеческим напряжением, которое легко могла выносить сама. Спустя много лет Ив Монтан сказал, что всем в жизни он обязан Эдит. Но, конечно, они тоже расстались. Последний раз их имена появились рядом на афише фильма Марселя Блистэна «Безымянная звезда», в котором Пиаф исполнила главную роль.
В жизни Пиаф были две самые важные вещи: любовь и песни. Песен было много, но знаковой стала именно «Non, je ne regrette rien». Пиаф вспоминала, как уже больная и почти обессиленная она выходила на сцену: «Занавес раздвинулся, и я увидела замерший зал. Мы решили начать с песни Дюмона, потому звучало ее вступление. Я забыла о боли, о страхе упасть, о том, что вообще что-то может помешать мне петь. Забыла о своем отекшем из-за кортизона лице, о скрюченных руках, о почти вылезших волосах, об отекших ногах… Я пела, Тео, я снова пела в полный голос полному залу! Мой голос креп, он словно просыпался, усиливался, заполнял все уголки зала. Происходило чудо — песня, музыка побеждали болезни, я жила и дышала полной грудью, когда пела».
В 1960 году Пиаф посвятила именно эту композицию Французскому Иностранному легиону и 1-му иностранно-парашютно-десантному полку, который позже выступил против президента Франции Шарля де Голля во время путча 1961 года. Когда мятеж был подавлен, полковое руководство арестовано, а легионеры переводились в другие подразделения, они вышли из казарм, распевая песню Пиаф.
Песня об отсутствии сожалений нашла отклик в сердцах не только французов, ее пели множество раз абсолютно разные исполнители. Ее пели на французском, русском, итальянском, английском языках. Оценили ее и советские кинематографисты. Правда, это отчасти курьезный случай — «Non, Je NeRegrette Rien» звучит в фильме «17 мгновений весны», примечательно, что Штирлиц в тот момент вспоминает довоенный Париж, хотя на момент Второй мировой войны песня еще не была написана.
Нет! Ни о чем,
Нет, я не жалею ни о чём
Ни о добре, которое мне сделали,
Ни о зле, мне все равно
Нет! Ни о чем!
Нет, я не жалею ни о чем
Все оплачено, выметено, забыто,
Мне наплевать на прошлое
Из моих воспоминаний
Я разожгла костёр.
Мои печали, мои удовольствия
Мне больше не нужны…
Выметены прошлые любовные истории
С их тревогами.
Выметены навсегда,
Я начинаю с нуля.
Нет! Ни о чем,
Нет, я не жалею ни о чём
Ни о добре, которое мне сделали,
Ни о зле, мне все равно
Нет! Ни о чем,
Нет, я не жалею ни о чём!
Потому что моя жизнь и мои радости
Сегодня начинаются с тобой.
Вся Франция следила за её жизнью. Поклонники, как зрители "мыльной оперы" сопереживали её неудачам и проблемам со здоровьем, следили за её любовными интригами и триумфальными победами. Её песни слушал весь мир. Она успела отпраздновать свой 48-й день рождения. Но 10 октября 1963 года всё остановилось...
"Эдит Пиаф, подобно невидимому соловью, теперь сама станет невидимой. Нам останется от нее только взгляд, ее бледные руки, этот высокий лоб, собирающий лучи рампы, и голос. Голос, который заполняет все вокруг и летит все выше и выше, постепенно оттесняя певицу, увеличиваясь подобно тому, как росла ее тень на стене, и, наконец, величаво воцарясь на месте, где стояла маленькая робкая женщина. Душа улицы проникает во все поры города. Это уже поет не мадам Пиаф, а моросит дождь, жалуется ветер, и лунный свет стелется по мостовой..." (Жан Кокто)
Франция была погружена в траур и оплакивала своего кумира. Сорок тысяч человек приехали, чтобы проводить в последний путь великую Пиаф, цветов было столько, что люди были вынуждены идти прямо по ним.