К 100-летию народного артиста СССР ИННОКЕНТИЯ СМОКТУНОВСКОГО
Он играл гениев и неврастеников, говорил, что его характер сформировали пережитые страдания, считал себя типичным порождением своего времени. «Я – актер космического масштаба», – говорил Смоктуновский. При этом умудрялся быть человеком скромным и скандальным одновременно.
Внешность аристократа – крестьянское происхождение – сломанная судьба – еврейская фамилия. Говорили, что он – обласканный властями, успешный советский артист. Но никто не предполагал даже, что все сыгранные им роли замешаны на чудовищном личном горе....
На самом деле его фамилия Смоктунович. Писал в анкетах, что белорус, но обманывал. Смоктуновский происходит из семьи польских евреев, его прадед был сослан в Сибирь за участие в польском восстании 1863 года. Родился будущий актер 28 марта 1925 года в селе Татьяновка Томской области в семье рабочего (кроме него в семье росло еще двое сыновей). Когда в деревне начался голод, родители Иннокентия сначала уехали в Томск, а потом – в Красноярск, где отец Иннокентия устроился работать в порт, а мать – на колбасную фабрику. Последнее обстоятельство очень помогло Смоктуновичам – мать часто приносила домой кости с мясом, из чего готовился суп на всю семью. Однако так продолжалось недолго – в 1932 году снова начался голод, и мать потеряла свое место на фабрике. Чтобы спасти детей, Смоктуновичам пришлось отдать двоих сыновей – Иннокентия и Володю в семью сестры матери. Тетка их приютила и воспитала. Кеша воровал на рынке, чтобы выжить. Брат Володя вскоре умер…
В Красноярске Смоктуновский окончил среднюю школу. Мальчик учился плохо, оставался на второй год. После начала войны в 1941 году отец Иннокентия ушел на фронт, и погиб в 1942 году. В семье Смоктуновичей в этот момент насчитывалось шестеро детей. И юноше пришлось совмещать учебу в школе с занятиями на курсах киномехаников и работой. В Красноярске Иннокентий увлекся театром, так как в городе был настоящий профессиональный театр. Чтобы попасть на спектакль, Смоктуновский был готов идти на любые ухищрения, вплоть до подделки билетов.
Кеша Смоктунович (слева) с братом Володей и тётей Надеждой Петровной Чернышенко.
Яркие впечатления от посещения спектаклей привели Иннокентия в школьную самодеятельность в драмкружок, которым руководил актер Красноярского театра Синицын. Вскоре он стал работать в театре статистом, но в январе 1943 года его забрали в военное училище, где за то, что в учебное время он собирал оставшуюся в поле картошку, его отправили на фронт – в самый ад – на Курскую дугу. Участвовал в сражении на Курской дуге, в форсировании Днепра, освобождении Киева. Однако 3 декабря того же года в одном из боев под Житомиром Смоктуновский был захвачен в плен.
Рассказывая позже об этом времени своей жизни, актер говорил, что всегда чувствовал, что его кто-то защищает. Он верил в чудеса. Уверял, что ни разу, побывав в самом пекле войны, не был ранен. «Когда я был на фронте, рядом со мной падали и умирали люди, а я жив… Я ведь тогда ещё не успел сыграть ни Мышкина, ни Гамлета, ни Чайковского – ничего! Судьба меня хранила».
Актриса Римма Маркова рассказывала: «Он ведь чудом бежал из плена. Когда их конвоировали, у Кеши, простите за подробность, стало плохо с желудком. И когда он уже был не в силах терпеть, ему и еще одному пленному разрешили по нужде выйти из строя. Смоктуновский до конца жизни с благодарностью вспоминал этого солдата, который жестом показал ему оставаться под мостом, а сам взял и скатился на спине по снегу, смазав их следы. Так отсутствия Смоктуновского никто и не заметил. А он чуть ли не сутки просидел в сугробе».
Гвардии сержант Иннокентий Смоктунович
В течение нескольких недель он скитался по лесам, пока его, умирающего от истощения, болезни и душевного шока, не пустили в дом местные жители из Каменец-Подольской (ныне Хмельницкой) области. Рукой провидения он считал и то, что его, сбежавшего от фашистов, умирающего от истощения мальчишку, пустили в дом, спасли, выходили в крестьянской избе совершенно чужие ему люди, которых нашел и отблагодарил после войны.
После месяца пребывания в семье Шевчуков в феврале 1944 года Иннокентий Смоктуновский попал в партизанский отряд Каменец-Подольского соединения. В мае 1944 года произошло соединение партизанского отряда с регулярными частями Красной армии, и Иннокентий продолжил службу в регулярных войсках в звании старшего сержанта. Он был назначен командиром отделения автоматчиков 641-го гвардейского стрелкового полка 75-й гвардейской дивизии, и был награжден в 1945 году медалью «За отвагу». Закончил войну Иннокентий Михайлович в немецком городке Гревесмюлене. Еще раз медалью «За отвагу» он был награжден 49 лет спустя после войны, на мхатовском спектакле «Кабала святош» прямо в театре.
Иннокентий Смоктунович
После демобилизации в октябре 1945 года Иннокентий вернулся в Красноярск, где узнал, что некоторые его товарищи, побывавшие в немецком плену, были арестованы и отправлены в сталинские лагеря. Смоктуновский рассказывал: «В Красноярске меня вызвали в военкомат – собралось человек девять. С нами говорили очень грубо. Оказывается, все мы были в плену. И сказали: «Посмотрите на свои паспорта». Мы посмотрели. Действительно, 39 городов минус – мы не имеем права там жить. Красноярск входит в эти тридцать девять городов. Но: «Вы здесь жили до ухода на фронт. И живите. Но чтоб отсюда не уезжать. Каждые два месяца вы должны приходить и отмечаться».
Смоктуновский некоторое время раздумывал, какой из профессий себя посвятить. Мечты о театре тогда не было в помине, поэтому он сначала учился на фельдшера, затем какое-то время работал в порту рабочим. Однако от судьбы уйти ему так и не удалось. В один из дней его приятель отправился поступать в театр-студию при Красноярском театре имени Пушкина, и вместе с ним за компанию отправился и наш герой. Их взяли обоих. Так началась творческая карьера Смоктуновского.
Иннокентий Смоктуновский в 1945 году.
Студийцы довольно быстро попадали на сцену театра и играли как в массовке, так и маленькие роли. Не стал исключением и Смоктуновский: за короткое время он успел отметиться выходами в спектаклях «Иван Грозный», «Золушка», «Давным-давно» и др. По его же словам: «Когда я статистом пришел в театр, первым моим чувством был страх перед публикой. В озноб бросало. И без того тихий голос становился едва слышным. Не знал, куда себя деть, что делать с руками и ногами. Ощущение ужасающее! Нужно было как-то выбираться из этой нервной лихорадки, из неведения как держаться, нужно было искать дорогу к покою на сцене, обрести себя».
«Обретение себя» нашим героем шло очень непросто. Он был замкнутым и тревожным. Уже тогда его отличал от других актеров труппы крайне неуживчивый характер. Он все чаще стал выражать свое недовольство режиссеру театра, и тот в конце концов не выдержал. Так что профессию, которая стала делом жизни, Смоктуновский получал с 1945 по 1946 год, вернее, всего 3 месяца – потом его выгнали за драку с формулировкой «Противопоставил себя коллективу». Сразу же «обнаружились» факты его пребывания в плену. И тогда он сам себя сослал в Норильск. Уехал туда, рассуждая так: дальше, чем этот город-лагерь, ссылать некуда.
И во время службы в армии, и позднее в Норильске, компетентные органы подозревали Иннокентия Михайловича в принадлежности к евреям, что в те годы могло осложнить и без того непростую судьбу бывшего военнопленного, и Иннокентий изменил фамилию на ту, под которой позже и узнали его зрители всей страны – Смоктуновский. Ему предлагали фамилию Славянин – не согласился. В Норильске он узнал, что такое гомосексуализм (среди зэков были люди с нетрадиционной ориентацией). Как позже рассказывал сын актера – Филипп, испытывал к ним отвращение всю жизнь.
Иннокентий Смоктуновский в Норильске. 1949 г.
В Норильске Иннокентий Смоктуновский устроился в труппу Второго заполярного театра драмы и музыкальной комедии и провел там 4 года. Там он подорвал здоровье – заболел цингой и лишился всех зубов, но прошел прекрасную профессиональную актерскую школу. В Норильске в то время работали бывшие заключенные актеры театров со всего ГУЛАГа – такое созвездие талантов можно было встретить только в Малом театре в Москве или во МХАТе. Здесь его талант сразу отметили, и роли посыпались как из рога изобилия. Причем среди этих ролей было и несколько главных. Работа у актера спорилась, и казалось, что здесь он задержится надолго. Однако это оказалось не так.
В Норильске Смоктуновский познакомился и подружился с Георгием Жженовым, который убедил Смоктуновского уехать из Норильска в Ленинград к Аркадию Райкину, которому Георгий Степанович написал рекомендательное письмо. Смоктуновский послушал Жженова и уехал из Норильска. На дворе стоял 1950 год. Но из-за опасений отправился не в Ленинград, а в Махачкалу. Здесь он устроился в труппу Дагестанского русского драматического театра имени Горького. Актриса Римма Маркова рассказывала: «Кеша перебрался в Махачкалу. В местном театре я его первый раз и увидела. И тут же загорелась идеей перевезти его в Москву. Я же понимала, какой это актер. Приехала в Москву и стала хвостом ходить за Софьей Гиацинтовой, рассказывая ей, какого великолепного актера нашла. Если возьмете его, можете смело полтеатра выкинуть, — говорила я ей».
И. Смоктуновский со ссыльным артистом Константином Никаноровым в спектакле «Дети Ванюшина», 1947 год
Пребывание в Махачкале оказалось еще более коротким, чем на предыдущем месте: в 1952 году актер перебрался в Сталинград. Этот город Смоктуновский выбрал неслучайно. Разрушенный почти до основания фашистами, он поднимался из руин благодаря поддержке всей страны. Из самой Москвы туда шла посильная помощь, в том числе восстанавливался и местный театр имени Горького. В 1952 году он был наконец построен в содружестве с московскими архитекторами, и его здание считалось одной из удачных новостроек города (оно было украшено лепными украшениями, имело дубовый паркет, мебель полированного бука, а люстра в фойе весила 1500 кг и насчитывала 30 тысяч блесток хрусталя!). Шефство над этим театром взяли несколько прославленных столичных театров, в том числе и Большой театр.
В Сталинград Смоктуновский приехал не один, а со своей женой – актрисой Риммой Быковой. Их, как и большинство приезжих актеров, поселили в общежитие. В 1953-1954 гг. Смоктуновский выступал на сцене Областного драматического театра им. М. Горького. За эти годы ему довелось сыграть Белогубова в «Доходном месте» А. Островского и даже Хлестакова, дважды – в Махачкале и в Сталинграде. Римма Маркова, видевшая его Хлестакова, много лет спустя говорила: «Жаль, что позже Смоктуновский практически не играл комедийные роли, он мог делать это блистательно»
Римма Быкова - первая жена И. Смоктуновского
Всю первую половину жизни – юность, молодость – он страдал. От голода и нищеты, от неразделенной любви (первая жена Римма Быкова изменила ему и вскоре оставила), от непонимания окружающих, от неприятия и насмешек коллег. Он дрался, замыкался в себе, учился выживать и, несмотря ни на что, верил в лучшее будущее.
В 1955 году Смоктуновский едет в Москву. Приехав в столицу, Смоктуновский обошел десяток театров, и всюду получил отказ. Он жил у друзей, пытался найти работу в театре – не брали. Ночевал в подъездах на подоконниках. В одном лыжном костюме слонялся неделю на улице – люди, у которых он остановился, уехали в отпуск и не оставили ключей.
Когда закончились деньги, он жил впроголодь, пока не получил работу в Ленкоме, который тогда возглавляла С. Гиацинтова. Там Смоктуновский поначалу играл роли без слов. Жить ему было негде, и он ночевал у друзей. Позже ему посоветовали попытаться устроиться в Театр-студию киноактера, куда его приняли при условии, что он не будет сам проситься сниматься в кино. Смоктуновский впоследствии так и делал – если ему роль не предлагали, он ее сам никогда не просил.
Иннокентий Смоктуновский в молодости
И тогда произошло чудо. Он любил его вспоминать: «Как хорошо жить, до удивления хорошо просто жить, дышать, видеть. Я есть, я буду, потому что пришла она». Смоктуновский встретился со своей будущей женой – Суламифью в Ленкоме. Она работала костюмершей. Она ни разу не была замужем и не торопилась. Была счастлива и самодостаточна. «Я тогда впервые увидел ее… Тоненькая, серьезная, с копной удивительных тяжёлых волос. Шла не торопясь, как если бы сходила с долгой-долгой лестницы, а там всего-то было три ступеньки, вниз. Она сошла с них, поравнялась со мной и молча, спокойно глядела на меня. Взгляд ее ничего не выспрашивал, да, пожалуй, и не говорил… но вся она, особенно когда спускалась, да и сейчас, стоя прямо и спокойно передо мной, вроде говорила: «Я пришла!» Ну вот поди ж узнай, что именно этот хрупкий человек, только что сошедший ко мне, но успевший, однако, уже продемонстрировать некоторые черты своего характера, подарит мне детей, станет частью моей жизни – меня самого».
С этой встречи его жизнь стала другой. У него появились дом, работа, дети. Будущая супруга – 28-летняя Суламифь имела много друзей в столичной артистической среде. Одним из них был известный режиссер Л. Трауберг. Именно через него И. Смоктуновского удалось представить И. Пырьеву, который распорядился пристроить актера в Театр-студию киноактера. Л. Трауберг вспоминал: «Как-то рассказал я Пырьеву: живет в Москве диковатый провинциальный актер, говорят, талантлив, ни угла, ни театра, ни маячащей роли в массовке. По амплуа – нечто вроде «неврастеника». Пырьев брезгливо отмахнулся: «До чего же я этих неврастеников не терплю. Какой же он талант, если в Театре киноактера не состоит? Там все – таланты, сверхталанты! Пусть хоть один без таланта будет, неврастеник. Надо б ему комнатку в общежитии дать…»
Этот снимок сделала жена актера, Соломея Михайловна. Это на нее он смотрел такими глазами. 1955 г.
После этого разговора Пырьев написал руководству Театра-студии киноактера письмо с просьбой взять к себе в штат актера Смоктуновского. Эта просьба была, естественно, выполнена, однако с новичка тут же взяли слово – не пытаться пролезть в кино. Наш герой такое слово дал, даже не подозревая, что через короткое время ему его придется нарушить.
Первым режиссером, снявшим Смоктуновского в кино, стал Михаил Ромм. Его жена актриса Елена Кузьмина играла в Театре-студии киноактера и вместе с нашим героем репетировала роль в маленькой пьесе Б. Шоу «Как он лгал ее мужу». Именно через нее М. Ромм и узнал о существовании этого актера. В те дни лета 1955 года он готовился к съемкам фильма «Убийство на улице Данте» и пригласил И. Смоктуновского на эпизодическую роль – молодого доктора, сотрудничавшего с немцами. По сюжету эпизод, в котором был занят Смоктуновский, длился несколько секунд: ему надо было войти в кабачок и сообщить, что к Мадлен Тибо едет сын Шарль.
Кадр из фильма "Убийство на улице Данте" (СССР, 1956 г.)
Вот что вспоминал об этом М. Козаков: «Этот актер в кадре выглядел крайне зажатым, оговаривался, останавливался, извинялся... Ромм его успокаивал, объявлял новый дубль, но история повторялась... Михаил Ильич был сторонником малого количества дублей... А злополучный эпизод «кабачка» снимали уже не меньше пятнадцати раз. Нонсенс! Съемка не ладилась, нервозность дебютанта передалась всем окружающим. На застопорившийся кадр ушла чуть ли не вся смена. Ассистенты режиссера предложили заменить бездарного актера. Ромм вдруг побагровел, стал злым (что с ним редко случалось), и шепотом сказал: «Прекратите мышиную возню! Актер же все чувствует. Ему это мешает. Неужели вы не видите, как он талантлив?! Снимается первый раз, волнуется. Козакову легче: у него большая роль, он знает – сегодня что-то не выйдет, завтра наверстает, а эпизод – это же дьявольски трудно! И артист этот еще себя покажет». Надо сказать, что все, в том числе и я (к стыду своему), удивились словам Михаила Ильича о талантливости этого с виду ничем не примечательного провинциала. А им был Иннокентий Смоктуновский!» Римма Маркова вспоминала: «Сам Смоктуновский понимал, что намного талантливее многих других актеров. Но был настолько в себе не уверен… Каждый раз, получая приглашение в кино, говорил мне: «Вот сейчас я провалюсь»».
И. Смоктуновский и В. Сафонов в фильме "Солдаты" (СССР. 1956 г.)
Но вот появились настоящие роли. В 1956 году Смоктуновский сыграл в кино лейтенанта Фарбера в фильме «Солдаты». По мнению многих, уже в этой роли он проявил себя как незаурядный талант. Театральный критик Елена Горфункель пишет: «В Фарбере воскресает столь любимый в нашей литературе «маленький человек». Теперь он интеллигент… Сила этого лейтенанта была временным порывом, но искренним – отсюда обаяние и успех. Фарбер защищал достоинство человека, его право на жизнь спонтанно, живым, не казенным словом. Он вообще получился неказенным, запоминающимся… Среди созданий Смоктуновского Фарбер – редкий экземпляр: виртуозно сделанная работа, но без глубины. Роль более важная для зрителей, чем для становления таланта. Фарбер – злободневный герой…»
В этой роли его увидел Георгий Товстоногов и был пленен глазами Фарбера в исполнении Смоктуновского. Он разглядел в нем будущего Мышкина, «положительно прекрасного человека», пришедшего в жестокий мир с чистой любовью и полным отсутствием житейского опыта. Режиссер, чуткий к актерским дарованиям, пригласил неизвестного артиста в БДТ. Иннокентий Смоктуновский подходил для роли Мышкина идеально – его странная внешность и интонации, абсолютно ненужные советскому театру начала 1950-х, как никогда лучше пригодились в «Идиоте».
Иннокентий Смоктуновский в роли князя Мышкина. Постановка БДТ им. Горького. 1958 г.
Над ролью князя Мышкина со Смоктуновским работал второй режиссёр – Роза Сирота. Сам же Товстоногов был всё время в разъездах. Семь с половиной месяцев Иннокентий Михайлович топтался на месте, пока искал подход к роли. Партнёры отказывались репетировать «с этим чудовищным непрофессионалом». Не всегда учтиво пытаясь помочь, они подсказывали ему действия, мотивы героя, но всё было пошло, мимо, никакого отклика в Смоктуновском не вызывало. И это их раздражало вдвойне. В какой-то момент озарение все-таки снизошло – Мышкина вообще не надо играть! Надо прожить Мышкина: найти его внутри себя, извлечь и воплотиться. И роль пошла.
Смоктуновскому удалось «попасть в тон» Мышкина, создать поле доброты, с которой тот шел к людям, покоряя светом своей личности, и оказывался жестоко раздавленным силой человеческого зла. Мышкин и сделал его тем Смоктуновским, которого зритель знает и боготворит.
Премьера состоялась 31 декабря 1957 года. Необыкновенное совпадение Смоктуновского с душевной жизнью своего героя вызвали колоссальный интерес публики, воспринявшей эту роль как большое событие в театральной жизни. Актер открыл нового героя в негероической, а подчас – и смешной оболочке. Смоктуновский не боялся в роли Мышкина быть смешным и неуклюжим. Лиризм актера сочетался с непосредственным глубоким комизмом, оберегающим его от ненужного пафоса. «В спектакле БДТ появился не играющий, а живущий актер», – писала Е. Горфункель.
И. Смоктуновский в роли князя Мышкина и Т. Доронина в роли Настасьи Филипповны в спектакле БДТ "Идиот". 1957 г.
Критики и зрители были единодушны: на свет появился актер не просто выдающийся, а гениальный. Мышкин стал вершиной его творчества – так он сам считал. Знание это он выделил, опять же, из внутренних ощущений, а не из театральной критики. «Лапша в глазах» – так Смоктуновский назвал пьянящую эйфорию полного удовлетворения от работы и успеха. Впервые она обнаружилась в его глазах отчётливо в те 32 минуты после премьеры «Идиота», пока рукоплескал зал. Последующие спектакли со Смоктуновским в Ленинградском БДТ неизменно шли с аншлагом. Так что сцена из фильма «Москва слезам не верит», где главные героини в 1958-м встречают никому не известного «начинающего» Смоктуновского, не соответствует действительности – в том году он был уже знаменитым театральным актером.
Смоктуновский рассказывал: «Если бы не было у меня этой роли, не знаю, как дальше сложилась бы моя жизнь». Но актеру было нелегко работать в коллективе Большого драматического театра. Изначально эту роль репетировал другой актёр, и труппа театра Смоктуновского приняла в штыки. Иннокентий Михайлович дважды писал заявление об уходе, но оба раза Товстоногов отговаривал его.
В конце 1950-х гг. творческая судьба Смоктуновского развивалась вполне благополучно. На сцене БДТ он играл, кроме «Идиота», еще в двух спектаклях: «Кремлевские куранты» (роль Дзержинского) и «Иркутская история» (роль Сергея Серегина). В кино были роли в фильмах: «Рядом с нами» (1958), «Ночной гость» (1959), «Неотправленное письмо», «До будущей весны» (оба — 1960).
Но высокая планка, заданная в «Идиоте», вскоре стала для Смоктуновского творческим проклятием – он понимал, что ролей такого уровня у него больше нет. Он все чаще «засматривался» на кино в поисках интересной работы и в 1960-м ушел из БДТ. Этой «измены» Товстоногов ему так и не простил. Смоктуновский ушел от Товстоногова в кинематограф, но потом снова вернулся в театр – сначала в Малый, а затем во МХАТ имени Чехова, где прослужил до конца своих дней, и долго не мог привыкнуть к обрушившейся на него популярности.
Иннокентий Смоктуновский и Алексей Баталов в фильме «Девять дней одного года» (СССР, 1962 г.)
Своих последующих сыгранных героев Смоктуновский часто награждал чертами героя Достоевского. И Гамлета, и Деточкина, и Илью Куликова из «Девяти дней одного года», которого многие считали отрицательным персонажем, а Смоктуновский возражал: «Быть может, у меня не получился в заданной степени теоретик-физик, но не увидеть человека емкого, тонкого, не лишенного чувства дружбы, добра и любви, просто, по-моему, невозможно». Фильм «Девять дней одного года» вышел на экраны страны в 1962 году и имел большой успех у зрителей. По опросу читателей журнала «Советский экран», он был назван лучшим фильмом года. В том же году его повезли на 13-й кинофестиваль в Карловы Вары, где картина получила приз «Хрустальный глобус», а Смоктуновский получил премию за лучшее исполнение мужской роли.
Как пишет Е. Горфункель: «В тот период, примерно с 1959 по 1966 год, Смоктуновский – блистательный премьер киноэкрана. Фильмы с его участием получают десятки премий на кинофестивалях в разных странах, он приобретает международную известность. На родине зрители неоднократно выбирают его лучшим киноактером года. Он нарасхват среди кинорежиссеров и имеет очень высокий авторитет у коллег артистов. Начинающие играют «под Смоктуновского», имитируя трепетность телесной и душевной организации и на свой лад изображая ритмическое своеобразие оригинала — вялостью темпов, расслабленностью движений. Возникают легенды о его жизни и странствиях. Считается, что ему под силу любая роль. В те годы вокруг него была атмосфера полного понимания и согласия. На каждое слово слышался отзыв».
Михаил Ромм с Иннокентием Смоктуновским в гримерной студии Мосфильм перед съемкой. Июнь 1961 г.
Безусловными вершинами Смоктуновского стали Гамлет (он по праву считается одним из величайших исполнителей этой роли) и Деточкин. По «Гамлету» Григория Козинцева можно проследить хронологические рамки оттепели в СССР. Театральная постановка в Ленинграде, где главную роль исполнил Бруно Фрейндлих, – это старт оттепели, а фильм 1964 года с Иннокентием Смоктуновским – ее финал. Козинцев впервые увидел Смоктуновского на площадке фильма «До будущей весны», в тот момент, когда актёр горячо спорил с режиссёром Алексеем Ручьевым по поводу своей сцены. В перерыве Козинцев окликнул Смоктуновского, и тот спросил: «Простите, а кто вы?» – Ха-ха-ха! – отозвался режиссёр. – А вы с юмором! Это очень хорошо. Я хочу предложить вам роль Гамлета.
До того дня пьесу Смоктуновский не читал. Он смотрел спектакль в каком-то провинциальном театре и не впечатлился, видел постановку с Михаилом Казаковым в театре имени Маяковского и был в ужасе от этой подделки. А потом увидел, как в фильме 1948 года датского принца исполнил Лоуренс Оливье – и вот он его поразил. Казалось, после играть «Гамлета» не имело смысла, но ведь тем интересней задача.
И. Смоктуновский в роли Гамлета в одноименном фильме М. Козинцева (СССР, 1964 г.)
К ролям он всегда готовился основательно, даже к самым пустяшным. В этот раз вооружился лучшими переводами Шекспира и уехал в Дом творчества композиторов под Ленинградом. Запершись в своей комнате, вслух, с рёвом и агонией, шёпотом и бормотанием он читал роль несколько дней подряд. В какой-то момент открыл дверь и в коридоре увидел толпу перепуганных композиторов с жёнами и детьми. Они всерьёз беспокоились о состоянии Смоктуновского, а тот просто примерялся к датскому мятежнику.
Однако начало работы на площадке его совсем не обрадовало – идеи Смоктуновского у режиссёра понимания не встречали. Будучи в Москве на Садовом кольце, он столкнулся с актером Львом Дуровым. И после обмена новостями, посреди сутолоки центра города, показал ему своего Гамлета. Тот опешил от восторга, а Смоктуновский сказал: «В кино вы всего этого не увидите». Ему не нравилась концепция Козинцева – взятое прямо с поверхности решение, банальное, множество раз уже воспроизведённое. Это были вовсе не капризы, а уровень требований к работе и подходу к материалу. Как-то после премьеры он обедал с Михаилом Казаковым в Доме актёра. Тот спросил его по поводу успеха фильма: «Ты счастлив?» Смоктуновский ответил: «Я измучен режиссурой».
Созданный Смоктуновским образ Гамлета в кинофильме Григория Козинцева, снятом в 1964 году, так же, как и роль Мышкина в театре, стал настоящим событием. Смоктуновский создал героический образ, в котором сочетались мужественная простота и утонченный аристократизм, доброта и язвительный сарказм, ироничный ум и самопожертвование.
Журнал «Советский экран» назвал его лучшим актёром года. Он вошёл в пятёрку главных мировых исполнителей Гамлета, как раз следом за Лоуренсом Оливье. В 1964 году фильм получил призы Всесоюзного и Венецианского кинофестивалей. В компании с актрисой Анастасией Вертинской он прокатился с лентой по Европе, встретился с Оливье. Тогда на приёме ему водрузили на голову корону Гамлета, созданную как раз в честь его приезда. Она была великовата, нелепо повисла на ушах – публика и коронованный гений смеялись, но священный герой Шекспира ни в чьих глазах не пострадал
Иннокентий Смоктуновский и Лоуренс Оливье в роли Гамлета
Такой успех не могли не заметить и в Советском Союзе. Поэтому в 1965 году режиссеру картины Козинцеву и исполнителю главной роли актеру Смоктуновскому была присуждена Ленинская премия. Причем последнему эта премия могла и не достаться. Почему? Дело в том, что осенью 1964 года ему поступило предложение от режиссера М. Ольшвангера сыграть в его фильме «На одной планете» роль… Ленина. Это предложение было настолько неожиданным для актера, что он поначалу растерялся, а когда пришел в себя, тактично отказался от этого предложения. Однако высокие чиновники были настроены решительно. Актера вызвали в Ленинградский обком партии и принялись уговаривать дать согласие на эту роль. Взамен ему обещали дать новую квартиру, повысить зарплату. А в случае, если он будет упорствовать, грозились «задвинуть» его кандидатуру при выдвижении на Ленинскую премию за фильм «Гамлет». В конце концов Смоктуновский согласился.
Фильм «На одной планете» снимался в течение нескольких месяцев и в один из моментов едва не закрылся. Тогда Смоктуновский серьезно заболел – у него обнаружился туберкулез глаз – и лег на длительное лечение в больницу. Удастся ли ему полностью восстановить здоровье, тогда было неизвестно, и съемки зависли на неопределенное время. Однако все обошлось. Наш герой вернулся назад и благополучно доснялся в картине. Фильм вышел на широкий экран в 1965 году и практически остался незамеченным зрителями. Даже критика писала о нем не так много, видимо потому, что Ленин в исполнении Смоктуновского был разительно не похож на то, что когда-то играли Щукин и Штраух.
И. Смоктуновский в роли Ленина в фильме "На одной планете" (СССР, 1965 г.)
– Вот вы назвали меня «гениальным актёром», но почему же тогда мне всё так трудно?! – сетовал Смоктуновский в интервью тележурналисту Урмасу Отту.
Образы не давались ему сразу – простые пути и решения он не принимал. «Гамлет» был 14-й картиной в его фильмографии, а по театральной сцене он вышагивал к тому моменту уже 18 лет. Выискивая «зёрна образа», он натурально отрывал от себя куски времени и сил – своих, режиссёрских, партнёров по сцене. Никого не щадил. Но в итоге в любой сыгранной роли Смоктуновский размещался так, словно это его собственная единственная и неповторимая жизнь. Это и был его метод.
Режиссёрского театра он не любил. Комфортно работалось с режиссером Олегом Ефремовым – тот ведь сам был из актёрской среды, свой. К тому же Ефремов Смоктуновскому доверял всецело, преклоняясь перед его талантом. Режиссёром, которого без вежливой учтивости сам Смоктуновский называл величайшим, был Михаил Ромм. C нескрываемым восхищением и благодарностью Смоктуновский вспоминал и работу со Львом Додиным над спектаклем «Господа Головлевы» во МХАТе. Додин тогда тонко передал атмосферу мира живых мертвецов, неспешно пожирающих друг друга под свечной запах в стенах родового имения. Смоктуновский сыграл Иудушку – Порфирия Головлёва – злейшую противоположность князю Мышкину. Он словно убил богочеловека, чтобы родить человека-дьявола. Лицо Иудушки временами превращалось в кошмарную галлюцинацию зрителя.
И. Смоктуновский в роли Порфирия в спектакле "Господа Головлевы". МХАТ, 1984 г.
Не менее интересен список ролей, которые Смоктуновский мог бы сыграть, сложись обстоятельства по-другому. Он мог быть князем Андреем в «Войне и мире», Карениным в «Анне Карениной», Хлудовым в «Беге», Гойей в «Гойе, или Тяжком пути познания». Но… «не складывалось» – чаще всего потому, что актер был уже занят в другом фильме.
В дни, когда эта картина «На одной планете» только вышла на экран, режиссер Эльдар Рязанов внезапно предложил Смоктуновскому сыграть главную роль в его новой картине «Берегись автомобиля». Иннокентий Смоктуновский очень любил водить автомобиль. Из всех марок автомобилей Иннокентий Смоктуновский предпочитал строго «Волгу», которую научился водить во время съемок фильма «Берегись автомобиля».
И. Смоктуновский в роли Юрия Деточкина в комедии Э. Рязанова "Берегись автомобиля" (СССР, 1966 г.)
Когда писался сценарий фильма «Берегись автомобиля!», на роль Юрия Деточкина предполагалось вначале пригласить Юрия Никулина, но актер не смог сниматься из-за гастролей. Тогда на «Мосфильме» Эльдару Рязанову предложили на роль Леонида Куравлева, но Рязанов отказался, и сказал, что сниматься будет Иннокентий Смоктуновский. Все на студии решили, что Смоктуновский не согласится. Так и произошло – Смоктуновский, сыгравший ранее Гамлета, наотрез отказался от непонятной личности по фамилии Деточкин. Тогда режиссер приехал на дачу к артисту и долго его уговаривал. В конце концов, ему это удалось, и он даже взял со Смоктуновского расписку, что тот согласен играть роль в его новом фильме. Но более весомым аргументом оказалась перспектива получения водительских прав.
Между тем утверждение его на роль шло весьма непросто. Особенно негодовал тогдашний министр кинематографии А. Романов. Он заявил: «Смоктуновский только что сыграл Ленина, а теперь будет играть жулика?! Не допущу!» Однако Э. Рязанов в конце концов сумел убедить его изменить свое решение. «Ведь у нас «жулик» благородный, он персонаж глубоко положительный!» – уверял он министра. И уверил.
Фильм «Берегись автомобиля» появился на экранах страны в 1966 году. Успех у публики он имел большой и занял в прокате 11-е место (29 млн. зрителей). По опросу читателей журнала «Советский экран» Смоктуновский снова был назван лучшим актером года.
В том же году артист вновь вернулся на сцену БДТ, которую он покинул в 1960 году. Дело в том, что спектакль «Идиот» очень захотели увидеть зарубежные зрители на театральных фестивалях в Париже и Лондоне, поэтому Г. Товстоногов сделал предложение Смоктуновскому возобновить прерванное сотрудничество, и он согласился. В мае 1966 года БДТ выехал на гастроли, которые продолжались месяц. Смоктуновский сыграл 17 спектаклей, и в каждом имел оглушительный успех. Как писал английский журнал «Plaus and Plauers»: «Исполнение Смоктуновским роли князя Мышкина возвышается над всеми остальными впечатлениями сезона».
Однако в конце 1960-х гг. у Смоктуновского внезапно обострилась болезнь глаз. Он практически перестал сниматься в кино, не играл и в театре. Из значительных потерь того периода можно назвать две роли: Каренина в фильме А. Зархи «Анна Каренина» и фотографа Орешкина в картине Э. Рязанова «Зигзаг удачи». Тогда же Товстоногов собирался перенести «Идиота» на телевидение, однако и этим планам не суждено было сбыться.
Творческий простой Смоктуновского продолжался до 1968 года. В том году сразу два режиссера предложили ему главные роли в своих фильмах: Игорь Таланкин роль Петра Чайковского в одноименном фильме и Лев Кулиджанов роль Порфирия Петровича в фильме «Преступление и наказание». Обе эти картины вновь подняли Смоктуновского на гребень успеха.
Постер к фильму "Чайковский" (СССР, 1970 г.)
Смоктуновский проявлял огромную изобретательность во время анализа душевного состояния своих героев. В частности, следователь Порфирий Петрович из «Преступления и наказания» в исполнении Смоктуновского был человеком идеи и философом, идейно опровергающим теорию Раскольникова. Актер осознанно увеличивал духовный масштаб своего героя, показывая ход его изощренной мысли, жестокого, но талантливого ума, беспощадного не только к преступнику, но и к себе. На фестивале в Сан-Себастьяне Смоктуновский был удостоен приза за исполнение главной роли в фильме «Чайковский», а за роль Порфирия Петровича он в 1971 году получил Государственную премию РСФСР.
Как равных себе играл он и великих, и ужасных: Чайковского, Циолковского, Рузвельта и даже императора Юстиниана. Стоит посмотреть «На одной планете» – там он совершенно душевно представил Ленина. Однако полная ретроспектива показывает, как всё-таки не помещался Смоктуновский в советское искусство. Из сотен сыгранных ролей действительно стоящими он считал максимум восемь. И, кстати, Юрий Деточкин в этот список не входил. Признавая за собой отнюдь нерядовой талант, соглашаясь на гениальность, называя себя «космическим актёром», Смоктуновский столь же безжалостно и растаптывал себя сам. Маской это было или приступами самокритической прямоты – гадайте сами.
Г. Тараторкин в роли Р. Раскольникова и И. Смоктуновский в роли Порфирия Петровича в фильме Л. Кулиджанова "Преступление и наказание"
В начале 1970-х годов Смоктуновский с семьей (жена, дочь и сын) переехали на постоянное жительство в Москву. Ему предложили работать в труппе Государственного академического Малого театра Союза ССР, и он это предложение принял. В 1972-м состоялось возвращение Смоктуновского на театральную сцену – главреж Малого театра Борис Равенских пригласил его исполнить главную роль в постановке «Царя Федора Иоанновича» А.К. Толстого. В его исполнении царь Федор был царем, сознающим свою высокую миссию, человеком мужественной простоты, без проявления слабости воли. Смоктуновский уходил от исторического облика Федора. Он нашел в роли «свой тон», а это всегда было, по его собственному признанию, важнейшим условием для рождения образа. Все «громкие» места своей роли он произносил тихо, с сознанием величия дела и убежденностью в правоте.
Критика оценила спектакль высшими баллами, Иннокентия Михайловича называли самым великим исполнителем роли царя Федора после И.М. Москвина. М. Рахманов писал: «Смоктуновский играет… со всей проникновенностью, с пугающей почти достоверностью постижения самого естества “последнего в роде”, обреченного царя. Иначе говоря, трагедию личности, но столь глубокой и необыденной, что перед душевным сокровищем его героя мелкими кажутся и проницательный ум Годунова, и недальновидная, хотя и искренняя прямота Ивана Шуйского».
Иннокентий Смоктуновский и его вторая жена Суламифь Кушнир
Спектакль шел с потрясающим успехом до 1976-го, когда Смоктуновский принял приглашение Олега Ефремова и перешел во МХАТ. С Ефремовым актера связывало приятельство еще с времен «Берегись автомобиля», а впоследствии они играли блистательные дуэты в «Кабале святош» М.А. Булгакова и «Возможной встрече» П. Барца.
Работа в новом театре тоже началась с триумфа – «Иванова» А.П. Чехова. Анатолий Эфрос так описывал свое впечатление от игры Смоктуновского: «Собственно, на него только и смотришь в этом мхатовском спектакле. Он больше молчит, а говорят другие, но это значения не имеет, ибо, вот уж действительно, его молчание – золото… Он так слышит каждую фразу партнера, так видит каждый его жест. Его лицо незаметно меняется от каждой чужой фразы или жеста. Иногда в зале и сам начинаешь почти физически ощущать, что на сцене чувствует этот Иванов». После раскола МХАТа в 1987-м Смоктуновский остался с Ефремовым в МХТ имени Чехова.
Иннокентий Смоктуновский в роли Ивановна в спектакле МХАТ "Иванов". 1976 г.
Возвращение актера в театр в начале 1970-х сказалось на его кинокарьере: он по-прежнему часто снимался, но «ударных», знаковых ролей уже не играл. После роли Войницкого в «Дяде Ване» (1971) ему в течение последующих десяти лет ни разу больше не доведется играть главные роли. По мнению Е. Горфункель: «Наступил момент, когда художник мог почувствовать, что усложнились его связи с публикой — он ее не устраивает, она его не понимает…» В те годы на счету актера были эпизоды в таких фильмах, как «Дочки-матери», «Исполнение желаний» (оба — 1974), «Романс о влюбленных», «Звезда пленительного счастья», «Выбор цели» (все — 1975), «Легенда о Тиле» (1977), «Степь», «В четверг и больше никогда» (оба — 1978) и др. «Вообще эпизодические персонажи Смоктуновского выпуклы и художественно осязаемы везде, как бы ни различались конкретные «тексты» фильмов, в которых они появляются. Смоктуновский в короткой роли заметен и остр, что связано и с его большим опытом, и со своеобразием техники – техники в том смысле, как можно судить о технике художника, мастера, каждому сюжету воздающего по цене. Для каждого случая находится свой прием, позволяющий говорить исчерпывающе и придавать даже крохотной роли законченность художественной формы». (Е. Горфункель)
И. Смоктуновский в фильме "Мертвые души" (СССР, 1984 г.)
Каждое его появление на экране по-прежнему было ярким и запоминающимся, будь то самолюбивый, нервный Король в сказке «Принцесса на горошине» (1977), отталкивающий Плюшкин в «Мертвых душах» (1984), замкнутый и вспыльчивый лорд Беллинджер в «Приключениях Шерлока Холмса» (1986) или надменный петербургский чиновник в «Первой встрече – последней встрече» (1987). Много снимался актер и в начале 1990-х. Как всегда, играя самые разные роли, в том числе и незначительные, артист удивительным образом умел оставаться самим собой. И режиссеры, и зрители были убеждены, что «Смоктуновский может все», и не раз убеждались в своей правоте…
В 1974 году И. Смоктуновскому было присвоено звание народного артиста СССР. Стоит отметить, что в отличие от многих других его коллег, которые от подобных наград, что называется, «бронзовели», Смоктуновский вел себя на удивление просто. Однажды с ним произошел такой случай. Его пригласили в один из областных центров и сообщили, что собираются выдвинуть его кандидатуру в Верховный Совет СССР. По этому случаю был устроен пышный банкет, во время которого почетному гостю предоставили первое слово. Смоктуновский встал со стула и внезапно сказал: «Вы только посмотрите, какое на этом столе изобилие! А в магазинах пустые полки. Как же нам сделать так, чтобы и на столах простых людей появились эти продукты?!» После этого выступления речей о том, чтобы выдвинуть Смоктуновского в депутаты, никто из присутствующих уже не заводил.
И.М. Смоктуновский
Нужно отметить, что чувство юмора его не покидало в любой ситуации. В великих он видел смешное и, по сути, играл в кино и на сцене самого себя. Появились почитатели и завистники. – Папа мне рассказывал, что некоторые коллеги писали на него доносы то ли в Госкино, то ли в Союз кинематографистов, – рассказывал сын Смоктуновского Филипп. – Так они, как им казалось, защищали интересы советского искусства.
Он почти не имел друзей, жалел об этом, но признавал, что по окончании съёмок или после премьер, когда появлялось время на личную жизнь, хотелось только тишины. Для Олега Ефремова Смоктуновский был больше, чем актёр и партнёр по сцене. Театральный критик Анатолий Смелянский рассказывал, что на репетициях между ними часто возникала шутливая пикировка, словно две великие державы обменивались дипломатическими депешами. Ефремов любовно терпел от гения и на совместных поклонах всегда оставался в глубине сцены, уступая ему все овации. Их последняя работа – спектакль «Возможная встреча». Ефремов сыграл Генделя, а Смоктуновский – Баха. (Телеверсию спектакля можно посмотреть в Youtube). В финале одного из показов осчастливленный хорошей игрой Смоктуновский стал угощать зрителей шампанским, которое по пьесе пили герои. Ефремов мужественно держался, но после в гримёрке сказал Смелянскому: «Это невозможно! Я больше не выйду с ним на сцену!» Но как только он увидел в дверях Смоктуновского с «лапшой в глазах», все его возмущение испарилось. Всерьёз отказать себе в счастье находиться с ним рядом он не мог.
И. Смоктуновский в роли Баха и О. Ефремов в роли Генделя в спектакле МХАТ "Возможная встреча". 1992 г.
В 1980-х Смоктуновский снова стал играть главные роли, но преимущественно в телефильмах: «Маленькие трагедии», «Поздняя любовь», «Дети солнца», «Сердце не камень» и «Дело Сухово-Кобылина». За роль в картине «Дамский портной» в 1991 году Смоктуновский был удостоен приза «Ника» и отмечен дипломом на фестивале в Сан-Ремо.
Настоящей опорой актера во всех сложных жизненных ситуациях была крепкая семья. Не было ни одной роли, ни одного вопроса в его творческой биографии, по которым бы он не советовался с женой, которая, легко прошла с ним всю его жизнь и стала матерью двоих детей – Филиппа и Маши. Смоктуновский был верен своей Суламифи всю жизнь, называл ее ласково Соломкой. Они неизменно помогали друг другу. Когда Смоктуновскому было трудно, и он сомневался в себе, супруга отвечала: «На неудачи не жалуйся, не прибедняйся и не скромничай – ты одаренный человек». А когда Смоктуновский, бывало, капризничал, молча выносила ему пиджак с медалями и орденами, и ему становилось стыдно.
Великий актер, когда мог, привозил супруге из-за границы пакетики с семенами цветов/
Смоктуновский, был бы не против, если бы его дети стали актерами. Маша мечтала быть балериной, и поступила в хореографическое училище, а после его окончания была принята в Большой театр в кордебалет. Папа не отговаривал ее от танцев, но пытался доказать, что кроме них в жизни есть еще много интересного. Особенно он пытался помочь Маше пережить уход из театра и попросил режиссера Леонида Пчелкина найти для дочки роль в картине «Сердце не камень», в котором снимался сам. С легкой руки отца Маша сыграла потом более чем в десяти фильмах. Вместе они сыграли на сцене в спектакле МХАТа «Из жизни дождевых червей», съездили в турне по Америке. Филипп тоже снялся с отцом в «Легенде о Тиле» Алова и Наумова, в «Маленьких трагедиях» и «Мертвых душах» у Швейцера. Но актером Филипп не стал, а занимается художественными переводами, так как хорошо владел английским языком.
Иннокентий Смоктуновский в роли Карла V в фильме "Легенда о Тиле" (СССР, 1976 г.)
Великий актер никогда по-настоящему не принадлежал никакому сообществу, а в последние свои годы вел себя чуть ли не анахоретом. На экране появлялся яркой заплатой на жалком рубище тогдашнего по большей части мусорного кино. Прощальные роли в едва не тонувших от перегрузки культур-багажом психодрамах Владимира Наумова «Белый праздник» и «Тайна Нардо» – ниже его актерского достоинства. А в начале 1990-х годов артист часто был вынужден соглашаться играть «проходные» роли. На вопрос, почему он соглашается играть “проходные роли, актер в одном из интервью признался: «Раньше я строже относился к выбору ролей... А сейчас говорю - говорю это со стыдом – мной руководит другое. Спрашиваю: сколько вы мне заплатите за это безобразие?»
И. Смоктуновский в фильме "Гений" (СССР, 1991 г.)
Лучше всего в эти годы ему удавалась «роль автора» – закадровые тексты к нескольким фильмам, среди которых самым значительным было документальное «Время Мераба» – посвящение философу Мерабу Мамардашвили, одному из величайших мыслителей нашего века. В такой работе реализовывалось и ставшее его уделом присутствие-отсутствие, и внеразрядная артистическая величина: по пальцам руки можно пересчитать актеров, чей голос и интонация настолько неповторимы и самоценны. Впрочем, относится это не к одному голосу, но целиком к явлению по имени Смоктуновский.
Александр Пушкин "Признание". Читает Иннокентий Смоктуновский (1991)
О последнем годе жизни Иннокентия Михайловича дочь Мария рассказывала: «В сущности, беды ничто не предвещало. В феврале 1994 года у папы случился микроинфаркт, но он быстро пошел на поправку. Даже попросил привезти к нему в больницу любимого Жанчика. Мы с мамой уговорили врачей пропустить в больницу собаку, и как же он был счастлив, когда Жан прыгал с койки на койку. Но папа все же недолечился – продолжались съемки сразу в двух картинах, «Притяжение солнца» режиссера Игоря Апасяна и «Белый праздник» Владимира Наумова. Кстати, в обеих картинах, папины герои – это старики, на излете жизни, один даже парализован, то есть работа была трудной. Но снимался он с увлечением. Очень волновался, что уходит зимняя натура. Когда закончились съемки, он все-таки поехал долечиваться в санаторий. А через несколько дней попросил его забрать, не понравилось ему как-то. Но мы не успели. Из санатория позвонили: второй инфаркт...». Летом 1994 года Смоктуновский работал во МХАТе над ролью Арбенина в «Маскараде» М. Лермонтова. Премьера спектакля должна была состояться осенью, однако до нее наш герой не дожил. 3 августа он скончался в одном из санаториев под Москвой после очередного инфаркта. Он был первым русским актером, кого поклонники провожали в последний путь аплодисментами. С тех пор это стало в России традицией. Могила Иннокентия Смоктуновского находится на Новодевичьем кладбище.
Могила великого актера на Новодевичьем кладбище. Москва
В одном из последних интервью Иннокентий Михайлович сказал: «Нельзя победить роль, не отправив в нокаут собственное сердце».
Он жил, ушел и остался в истории искусства в звании «гениальный». Гениальность формальных определений не имеет, но в случае со Смоктуновским этот факт несомненен. Он был явлением не профессии, но природы; природа произвела совершенного, то бишь идеального актера. Не то, чтобы никто и никогда уже не сыграет так же изумляюще, как Смоктуновский, князя Мышкина, Гамлета, Порфирия Петровича, Сальери, – просто для запуска в серию непригоден сам метод производства на свет этих созданий. Да и методом это называть вряд ли возможно. Впустить в себя другого человека, понятого не умом, но кровью, плотью, нервами; растворить его в себе, в крови, плоти, нервах, клетках; выйти таким к зрителю со словами роли, на устах, принадлежащих уже скорее персонажу, чем тебе самому – это больше похоже на вселение чужого духа в тело, остающееся лишь послушной ему формой.
Он был неравнодушен к признанию – вне анализа, оценок же боялся панически. То ли из-за сложностей характера и склада профессиональной жизни, то ли в силу инстинктивного знания о том, что его способ быть актером анализу не поддается.
Он был воплощенным нарушением правил. Не исключением, а именно нарушением, заставляющим подозревать, что правило не всегда находится в полном согласии с высшим законом. Такого неправильного, неуправляемого, следующего почти исключительно приказам, отдаваемым его собственным нутром, к тому же самоучку без лицензии на профессию – система в лице культурных учреждений, художественных и чиновных распорядителей должна была бы отвергнуть. Однако, изо всех сил сопротивляясь, помытарив его от всей души, она Смоктуновского в конце концов не только приняла, но и облекла доверием, наградила орденами, званиями и даже своего рода «номенклатурностью» – правами, каких не было у других. «Смоктуновский был актером, нарушающим все правила и совместившим все противоречия. Великим юродивым, своим в доску и не от мира сего. Барином и крепостным. Может, и не советским, но родным» (Д. Быков). #ВеликиеАктеры
АРТ ЛАБИРИНТЫ истории
:Алла Зыбайло
К 100-летию народного артиста СССР ИННОКЕНТИЯ СМОКТУНОВСКОГО
Он играл гениев и неврастеников, говорил, что его характер сформировали пережитые страдания, считал себя типичным порождением своего времени. «Я – актер космического масштаба», – говорил Смоктуновский. При этом умудрялся быть человеком скромным и скандальным одновременно.Внешность аристократа – крестьянское происхождение – сломанная судьба – еврейская фамилия. Говорили, что он – обласканный властями, успешный советский артист. Но никто не предполагал даже, что все сыгранные им роли замешаны на чудовищном личном горе....
В Красноярске Смоктуновский окончил среднюю школу. Мальчик учился плохо, оставался на второй год. После начала войны в 1941 году отец Иннокентия ушел на фронт, и погиб в 1942 году. В семье Смоктуновичей в этот момент насчитывалось шестеро детей. И юноше пришлось совмещать учебу в школе с занятиями на курсах киномехаников и работой. В Красноярске Иннокентий увлекся театром, так как в городе был настоящий профессиональный театр. Чтобы попасть на спектакль, Смоктуновский был готов идти на любые ухищрения, вплоть до подделки билетов.
Рассказывая позже об этом времени своей жизни, актер говорил, что всегда чувствовал, что его кто-то защищает. Он верил в чудеса. Уверял, что ни разу, побывав в самом пекле войны, не был ранен. «Когда я был на фронте, рядом со мной падали и умирали люди, а я жив… Я ведь тогда ещё не успел сыграть ни Мышкина, ни Гамлета, ни Чайковского – ничего! Судьба меня хранила».
Актриса Римма Маркова рассказывала:
«Он ведь чудом бежал из плена. Когда их конвоировали, у Кеши, простите за подробность, стало плохо с желудком. И когда он уже был не в силах терпеть, ему и еще одному пленному разрешили по нужде выйти из строя. Смоктуновский до конца жизни с благодарностью вспоминал этого солдата, который жестом показал ему оставаться под мостом, а сам взял и скатился на спине по снегу, смазав их следы. Так отсутствия Смоктуновского никто и не заметил. А он чуть ли не сутки просидел в сугробе».
После месяца пребывания в семье Шевчуков в феврале 1944 года Иннокентий Смоктуновский попал в партизанский отряд Каменец-Подольского соединения. В мае 1944 года произошло соединение партизанского отряда с регулярными частями Красной армии, и Иннокентий продолжил службу в регулярных войсках в звании старшего сержанта. Он был назначен командиром отделения автоматчиков 641-го гвардейского стрелкового полка 75-й гвардейской дивизии, и был награжден в 1945 году медалью «За отвагу». Закончил войну Иннокентий Михайлович в немецком городке Гревесмюлене. Еще раз медалью «За отвагу» он был награжден 49 лет спустя после войны, на мхатовском спектакле «Кабала святош» прямо в театре.
Смоктуновский некоторое время раздумывал, какой из профессий себя посвятить. Мечты о театре тогда не было в помине, поэтому он сначала учился на фельдшера, затем какое-то время работал в порту рабочим. Однако от судьбы уйти ему так и не удалось. В один из дней его приятель отправился поступать в театр-студию при Красноярском театре имени Пушкина, и вместе с ним за компанию отправился и наш герой. Их взяли обоих. Так началась творческая карьера Смоктуновского.
«Обретение себя» нашим героем шло очень непросто. Он был замкнутым и тревожным. Уже тогда его отличал от других актеров труппы крайне неуживчивый характер. Он все чаще стал выражать свое недовольство режиссеру театра, и тот в конце концов не выдержал. Так что профессию, которая стала делом жизни, Смоктуновский получал с 1945 по 1946 год, вернее, всего 3 месяца – потом его выгнали за драку с формулировкой «Противопоставил себя коллективу». Сразу же «обнаружились» факты его пребывания в плену. И тогда он сам себя сослал в Норильск. Уехал туда, рассуждая так: дальше, чем этот город-лагерь, ссылать некуда.
И во время службы в армии, и позднее в Норильске, компетентные органы подозревали Иннокентия Михайловича в принадлежности к евреям, что в те годы могло осложнить и без того непростую судьбу бывшего военнопленного, и Иннокентий изменил фамилию на ту, под которой позже и узнали его зрители всей страны – Смоктуновский. Ему предлагали фамилию Славянин – не согласился. В Норильске он узнал, что такое гомосексуализм (среди зэков были люди с нетрадиционной ориентацией). Как позже рассказывал сын актера – Филипп, испытывал к ним отвращение всю жизнь.
В Норильске Смоктуновский познакомился и подружился с Георгием Жженовым, который убедил Смоктуновского уехать из Норильска в Ленинград к Аркадию Райкину, которому Георгий Степанович написал рекомендательное письмо. Смоктуновский послушал Жженова и уехал из Норильска. На дворе стоял 1950 год. Но из-за опасений отправился не в Ленинград, а в Махачкалу. Здесь он устроился в труппу Дагестанского русского драматического театра имени Горького. Актриса Римма Маркова рассказывала: «Кеша перебрался в Махачкалу. В местном театре я его первый раз и увидела. И тут же загорелась идеей перевезти его в Москву. Я же понимала, какой это актер. Приехала в Москву и стала хвостом ходить за Софьей Гиацинтовой, рассказывая ей, какого великолепного актера нашла. Если возьмете его, можете смело полтеатра выкинуть, — говорила я ей».
В Сталинград Смоктуновский приехал не один, а со своей женой – актрисой Риммой Быковой. Их, как и большинство приезжих актеров, поселили в общежитие. В 1953-1954 гг. Смоктуновский выступал на сцене Областного драматического театра им. М. Горького. За эти годы ему довелось сыграть Белогубова в «Доходном месте» А. Островского и даже Хлестакова, дважды – в Махачкале и в Сталинграде. Римма Маркова, видевшая его Хлестакова, много лет спустя говорила: «Жаль, что позже Смоктуновский практически не играл комедийные роли, он мог делать это блистательно»
В 1955 году Смоктуновский едет в Москву. Приехав в столицу, Смоктуновский обошел десяток театров, и всюду получил отказ. Он жил у друзей, пытался найти работу в театре – не брали. Ночевал в подъездах на подоконниках. В одном лыжном костюме слонялся неделю на улице – люди, у которых он остановился, уехали в отпуск и не оставили ключей.
Когда закончились деньги, он жил впроголодь, пока не получил работу в Ленкоме, который тогда возглавляла С. Гиацинтова. Там Смоктуновский поначалу играл роли без слов. Жить ему было негде, и он ночевал у друзей. Позже ему посоветовали попытаться устроиться в Театр-студию киноактера, куда его приняли при условии, что он не будет сам проситься сниматься в кино. Смоктуновский впоследствии так и делал – если ему роль не предлагали, он ее сам никогда не просил.
С этой встречи его жизнь стала другой. У него появились дом, работа, дети. Будущая супруга – 28-летняя Суламифь имела много друзей в столичной артистической среде. Одним из них был известный режиссер Л. Трауберг. Именно через него И. Смоктуновского удалось представить И. Пырьеву, который распорядился пристроить актера в Театр-студию киноактера. Л. Трауберг вспоминал: «Как-то рассказал я Пырьеву: живет в Москве диковатый провинциальный актер, говорят, талантлив, ни угла, ни театра, ни маячащей роли в массовке. По амплуа – нечто вроде «неврастеника». Пырьев брезгливо отмахнулся: «До чего же я этих неврастеников не терплю. Какой же он талант, если в Театре киноактера не состоит? Там все – таланты, сверхталанты! Пусть хоть один без таланта будет, неврастеник. Надо б ему комнатку в общежитии дать…»
Первым режиссером, снявшим Смоктуновского в кино, стал Михаил Ромм. Его жена актриса Елена Кузьмина играла в Театре-студии киноактера и вместе с нашим героем репетировала роль в маленькой пьесе Б. Шоу «Как он лгал ее мужу». Именно через нее М. Ромм и узнал о существовании этого актера. В те дни лета 1955 года он готовился к съемкам фильма «Убийство на улице Данте» и пригласил И. Смоктуновского на эпизодическую роль – молодого доктора, сотрудничавшего с немцами. По сюжету эпизод, в котором был занят Смоктуновский, длился несколько секунд: ему надо было войти в кабачок и сообщить, что к Мадлен Тибо едет сын Шарль.
«Этот актер в кадре выглядел крайне зажатым, оговаривался, останавливался, извинялся... Ромм его успокаивал, объявлял новый дубль, но история повторялась... Михаил Ильич был сторонником малого количества дублей... А злополучный эпизод «кабачка» снимали уже не меньше пятнадцати раз. Нонсенс! Съемка не ладилась, нервозность дебютанта передалась всем окружающим. На застопорившийся кадр ушла чуть ли не вся смена. Ассистенты режиссера предложили заменить бездарного актера. Ромм вдруг побагровел, стал злым (что с ним редко случалось), и шепотом сказал: «Прекратите мышиную возню! Актер же все чувствует. Ему это мешает. Неужели вы не видите, как он талантлив?! Снимается первый раз, волнуется. Козакову легче: у него большая роль, он знает – сегодня что-то не выйдет, завтра наверстает, а эпизод – это же дьявольски трудно! И артист этот еще себя покажет». Надо сказать, что все, в том числе и я (к стыду своему), удивились словам Михаила Ильича о талантливости этого с виду ничем не примечательного провинциала. А им был Иннокентий Смоктуновский!»
Римма Маркова вспоминала: «Сам Смоктуновский понимал, что намного талантливее многих других актеров. Но был настолько в себе не уверен… Каждый раз, получая приглашение в кино, говорил мне: «Вот сейчас я провалюсь»».
В этой роли его увидел Георгий Товстоногов и был пленен глазами Фарбера в исполнении Смоктуновского. Он разглядел в нем будущего Мышкина, «положительно прекрасного человека», пришедшего в жестокий мир с чистой любовью и полным отсутствием житейского опыта. Режиссер, чуткий к актерским дарованиям, пригласил неизвестного артиста в БДТ. Иннокентий Смоктуновский подходил для роли Мышкина идеально – его странная внешность и интонации, абсолютно ненужные советскому театру начала 1950-х, как никогда лучше пригодились в «Идиоте».
Смоктуновскому удалось «попасть в тон» Мышкина, создать поле доброты, с которой тот шел к людям, покоряя светом своей личности, и оказывался жестоко раздавленным силой человеческого зла. Мышкин и сделал его тем Смоктуновским, которого зритель знает и боготворит.
Премьера состоялась 31 декабря 1957 года. Необыкновенное совпадение Смоктуновского с душевной жизнью своего героя вызвали колоссальный интерес публики, воспринявшей эту роль как большое событие в театральной жизни. Актер открыл нового героя в негероической, а подчас – и смешной оболочке. Смоктуновский не боялся в роли Мышкина быть смешным и неуклюжим. Лиризм актера сочетался с непосредственным глубоким комизмом, оберегающим его от ненужного пафоса. «В спектакле БДТ появился не играющий, а живущий актер», – писала Е. Горфункель.
Смоктуновский рассказывал: «Если бы не было у меня этой роли, не знаю, как дальше сложилась бы моя жизнь». Но актеру было нелегко работать в коллективе Большого драматического театра. Изначально эту роль репетировал другой актёр, и труппа театра Смоктуновского приняла в штыки. Иннокентий Михайлович дважды писал заявление об уходе, но оба раза Товстоногов отговаривал его.
Но высокая планка, заданная в «Идиоте», вскоре стала для Смоктуновского творческим проклятием – он понимал, что ролей такого уровня у него больше нет. Он все чаще «засматривался» на кино в поисках интересной работы и в 1960-м ушел из БДТ. Этой «измены» Товстоногов ему так и не простил. Смоктуновский ушел от Товстоногова в кинематограф, но потом снова вернулся в театр – сначала в Малый, а затем во МХАТ имени Чехова, где прослужил до конца своих дней, и долго не мог привыкнуть к обрушившейся на него популярности.
Как пишет Е. Горфункель:
«В тот период, примерно с 1959 по 1966 год, Смоктуновский – блистательный премьер киноэкрана. Фильмы с его участием получают десятки премий на кинофестивалях в разных странах, он приобретает международную известность. На родине зрители неоднократно выбирают его лучшим киноактером года. Он нарасхват среди кинорежиссеров и имеет очень высокий авторитет у коллег артистов. Начинающие играют «под Смоктуновского», имитируя трепетность телесной и душевной организации и на свой лад изображая ритмическое своеобразие оригинала — вялостью темпов, расслабленностью движений. Возникают легенды о его жизни и странствиях. Считается, что ему под силу любая роль. В те годы вокруг него была атмосфера полного понимания и согласия. На каждое слово слышался отзыв».
– Ха-ха-ха! – отозвался режиссёр. – А вы с юмором! Это очень хорошо. Я хочу предложить вам роль Гамлета.
До того дня пьесу Смоктуновский не читал. Он смотрел спектакль в каком-то провинциальном театре и не впечатлился, видел постановку с Михаилом Казаковым в театре имени Маяковского и был в ужасе от этой подделки. А потом увидел, как в фильме 1948 года датского принца исполнил Лоуренс Оливье – и вот он его поразил. Казалось, после играть «Гамлета» не имело смысла, но ведь тем интересней задача.
Однако начало работы на площадке его совсем не обрадовало – идеи Смоктуновского у режиссёра понимания не встречали. Будучи в Москве на Садовом кольце, он столкнулся с актером Львом Дуровым. И после обмена новостями, посреди сутолоки центра города, показал ему своего Гамлета. Тот опешил от восторга, а Смоктуновский сказал: «В кино вы всего этого не увидите». Ему не нравилась концепция Козинцева – взятое прямо с поверхности решение, банальное, множество раз уже воспроизведённое. Это были вовсе не капризы, а уровень требований к работе и подходу к материалу. Как-то после премьеры он обедал с Михаилом Казаковым в Доме актёра. Тот спросил его по поводу успеха фильма: «Ты счастлив?» Смоктуновский ответил: «Я измучен режиссурой».
Журнал «Советский экран» назвал его лучшим актёром года. Он вошёл в пятёрку главных мировых исполнителей Гамлета, как раз следом за Лоуренсом Оливье. В 1964 году фильм получил призы Всесоюзного и Венецианского кинофестивалей. В компании с актрисой Анастасией Вертинской он прокатился с лентой по Европе, встретился с Оливье. Тогда на приёме ему водрузили на голову корону Гамлета, созданную как раз в честь его приезда. Она была великовата, нелепо повисла на ушах – публика и коронованный гений смеялись, но священный герой Шекспира ни в чьих глазах не пострадал
Это предложение было настолько неожиданным для актера, что он поначалу растерялся, а когда пришел в себя, тактично отказался от этого предложения. Однако высокие чиновники были настроены решительно. Актера вызвали в Ленинградский обком партии и принялись уговаривать дать согласие на эту роль. Взамен ему обещали дать новую квартиру, повысить зарплату. А в случае, если он будет упорствовать, грозились «задвинуть» его кандидатуру при выдвижении на Ленинскую премию за фильм «Гамлет». В конце концов Смоктуновский согласился.
Фильм «На одной планете» снимался в течение нескольких месяцев и в один из моментов едва не закрылся. Тогда Смоктуновский серьезно заболел – у него обнаружился туберкулез глаз – и лег на длительное лечение в больницу. Удастся ли ему полностью восстановить здоровье, тогда было неизвестно, и съемки зависли на неопределенное время. Однако все обошлось. Наш герой вернулся назад и благополучно доснялся в картине. Фильм вышел на широкий экран в 1965 году и практически остался незамеченным зрителями. Даже критика писала о нем не так много, видимо потому, что Ленин в исполнении Смоктуновского был разительно не похож на то, что когда-то играли Щукин и Штраух.
Образы не давались ему сразу – простые пути и решения он не принимал. «Гамлет» был 14-й картиной в его фильмографии, а по театральной сцене он вышагивал к тому моменту уже 18 лет. Выискивая «зёрна образа», он натурально отрывал от себя куски времени и сил – своих, режиссёрских, партнёров по сцене. Никого не щадил. Но в итоге в любой сыгранной роли Смоктуновский размещался так, словно это его собственная единственная и неповторимая жизнь. Это и был его метод.
Режиссёрского театра он не любил. Комфортно работалось с режиссером Олегом Ефремовым – тот ведь сам был из актёрской среды, свой. К тому же Ефремов Смоктуновскому доверял всецело, преклоняясь перед его талантом. Режиссёром, которого без вежливой учтивости сам Смоктуновский называл величайшим, был Михаил Ромм. C нескрываемым восхищением и благодарностью Смоктуновский вспоминал и работу со Львом Додиным над спектаклем «Господа Головлевы» во МХАТе. Додин тогда тонко передал атмосферу мира живых мертвецов, неспешно пожирающих друг друга под свечной запах в стенах родового имения. Смоктуновский сыграл Иудушку – Порфирия Головлёва – злейшую противоположность князю Мышкину. Он словно убил богочеловека, чтобы родить человека-дьявола. Лицо Иудушки временами превращалось в кошмарную галлюцинацию зрителя.
В дни, когда эта картина «На одной планете» только вышла на экран, режиссер Эльдар Рязанов внезапно предложил Смоктуновскому сыграть главную роль в его новой картине «Берегись автомобиля».
Иннокентий Смоктуновский очень любил водить автомобиль. Из всех марок автомобилей Иннокентий Смоктуновский предпочитал строго «Волгу», которую научился водить во время съемок фильма «Берегись автомобиля».
Между тем утверждение его на роль шло весьма непросто. Особенно негодовал тогдашний министр кинематографии А. Романов. Он заявил: «Смоктуновский только что сыграл Ленина, а теперь будет играть жулика?! Не допущу!» Однако Э. Рязанов в конце концов сумел убедить его изменить свое решение. «Ведь у нас «жулик» благородный, он персонаж глубоко положительный!» – уверял он министра. И уверил.
В том же году артист вновь вернулся на сцену БДТ, которую он покинул в 1960 году. Дело в том, что спектакль «Идиот» очень захотели увидеть зарубежные зрители на театральных фестивалях в Париже и Лондоне, поэтому Г. Товстоногов сделал предложение Смоктуновскому возобновить прерванное сотрудничество, и он согласился. В мае 1966 года БДТ выехал на гастроли, которые продолжались месяц. Смоктуновский сыграл 17 спектаклей, и в каждом имел оглушительный успех. Как писал английский журнал «Plaus and Plauers»: «Исполнение Смоктуновским роли князя Мышкина возвышается над всеми остальными впечатлениями сезона».
Творческий простой Смоктуновского продолжался до 1968 года. В том году сразу два режиссера предложили ему главные роли в своих фильмах: Игорь Таланкин роль Петра Чайковского в одноименном фильме и Лев Кулиджанов роль Порфирия Петровича в фильме «Преступление и наказание». Обе эти картины вновь подняли Смоктуновского на гребень успеха.
Как равных себе играл он и великих, и ужасных: Чайковского, Циолковского, Рузвельта и даже императора Юстиниана. Стоит посмотреть «На одной планете» – там он совершенно душевно представил Ленина. Однако полная ретроспектива показывает, как всё-таки не помещался Смоктуновский в советское искусство. Из сотен сыгранных ролей действительно стоящими он считал максимум восемь. И, кстати, Юрий Деточкин в этот список не входил. Признавая за собой отнюдь нерядовой талант, соглашаясь на гениальность, называя себя «космическим актёром», Смоктуновский столь же безжалостно и растаптывал себя сам. Маской это было или приступами самокритической прямоты – гадайте сами.
Критика оценила спектакль высшими баллами, Иннокентия Михайловича называли самым великим исполнителем роли царя Федора после И.М. Москвина. М. Рахманов писал: «Смоктуновский играет… со всей проникновенностью, с пугающей почти достоверностью постижения самого естества “последнего в роде”, обреченного царя. Иначе говоря, трагедию личности, но столь глубокой и необыденной, что перед душевным сокровищем его героя мелкими кажутся и проницательный ум Годунова, и недальновидная, хотя и искренняя прямота Ивана Шуйского».
Работа в новом театре тоже началась с триумфа – «Иванова» А.П. Чехова. Анатолий Эфрос так описывал свое впечатление от игры Смоктуновского: «Собственно, на него только и смотришь в этом мхатовском спектакле. Он больше молчит, а говорят другие, но это значения не имеет, ибо, вот уж действительно, его молчание – золото… Он так слышит каждую фразу партнера, так видит каждый его жест. Его лицо незаметно меняется от каждой чужой фразы или жеста. Иногда в зале и сам начинаешь почти физически ощущать, что на сцене чувствует этот Иванов». После раскола МХАТа в 1987-м Смоктуновский остался с Ефремовым в МХТ имени Чехова.
«Вообще эпизодические персонажи Смоктуновского выпуклы и художественно осязаемы везде, как бы ни различались конкретные «тексты» фильмов, в которых они появляются. Смоктуновский в короткой роли заметен и остр, что связано и с его большим опытом, и со своеобразием техники – техники в том смысле, как можно судить о технике художника, мастера, каждому сюжету воздающего по цене. Для каждого случая находится свой прием, позволяющий говорить исчерпывающе и придавать даже крохотной роли законченность художественной формы». (Е. Горфункель)
В 1974 году И. Смоктуновскому было присвоено звание народного артиста СССР. Стоит отметить, что в отличие от многих других его коллег, которые от подобных наград, что называется, «бронзовели», Смоктуновский вел себя на удивление просто. Однажды с ним произошел такой случай. Его пригласили в один из областных центров и сообщили, что собираются выдвинуть его кандидатуру в Верховный Совет СССР. По этому случаю был устроен пышный банкет, во время которого почетному гостю предоставили первое слово. Смоктуновский встал со стула и внезапно сказал: «Вы только посмотрите, какое на этом столе изобилие! А в магазинах пустые полки. Как же нам сделать так, чтобы и на столах простых людей появились эти продукты?!» После этого выступления речей о том, чтобы выдвинуть Смоктуновского в депутаты, никто из присутствующих уже не заводил.
– Папа мне рассказывал, что некоторые коллеги писали на него доносы то ли в Госкино, то ли в Союз кинематографистов, – рассказывал сын Смоктуновского Филипп. – Так они, как им казалось, защищали интересы советского искусства.
Он почти не имел друзей, жалел об этом, но признавал, что по окончании съёмок или после премьер, когда появлялось время на личную жизнь, хотелось только тишины. Для Олега Ефремова Смоктуновский был больше, чем актёр и партнёр по сцене. Театральный критик Анатолий Смелянский рассказывал, что на репетициях между ними часто возникала шутливая пикировка, словно две великие державы обменивались дипломатическими депешами. Ефремов любовно терпел от гения и на совместных поклонах всегда оставался в глубине сцены, уступая ему все овации. Их последняя работа – спектакль «Возможная встреча». Ефремов сыграл Генделя, а Смоктуновский – Баха. (Телеверсию спектакля можно посмотреть в Youtube). В финале одного из показов осчастливленный хорошей игрой Смоктуновский стал угощать зрителей шампанским, которое по пьесе пили герои. Ефремов мужественно держался, но после в гримёрке сказал Смелянскому: «Это невозможно! Я больше не выйду с ним на сцену!» Но как только он увидел в дверях Смоктуновского с «лапшой в глазах», все его возмущение испарилось. Всерьёз отказать себе в счастье находиться с ним рядом он не мог.
Настоящей опорой актера во всех сложных жизненных ситуациях была крепкая семья. Не было ни одной роли, ни одного вопроса в его творческой биографии, по которым бы он не советовался с женой, которая, легко прошла с ним всю его жизнь и стала матерью двоих детей – Филиппа и Маши. Смоктуновский был верен своей Суламифи всю жизнь, называл ее ласково Соломкой. Они неизменно помогали друг другу. Когда Смоктуновскому было трудно, и он сомневался в себе, супруга отвечала: «На неудачи не жалуйся, не прибедняйся и не скромничай – ты одаренный человек». А когда Смоктуновский, бывало, капризничал, молча выносила ему пиджак с медалями и орденами, и ему становилось стыдно.
«В сущности, беды ничто не предвещало. В феврале 1994 года у папы случился микроинфаркт, но он быстро пошел на поправку. Даже попросил привезти к нему в больницу любимого Жанчика. Мы с мамой уговорили врачей пропустить в больницу собаку, и как же он был счастлив, когда Жан прыгал с койки на койку. Но папа все же недолечился – продолжались съемки сразу в двух картинах, «Притяжение солнца» режиссера Игоря Апасяна и «Белый праздник» Владимира Наумова. Кстати, в обеих картинах, папины герои – это старики, на излете жизни, один даже парализован, то есть работа была трудной. Но снимался он с увлечением. Очень волновался, что уходит зимняя натура. Когда закончились съемки, он все-таки поехал долечиваться в санаторий. А через несколько дней попросил его забрать, не понравилось ему как-то. Но мы не успели. Из санатория позвонили: второй инфаркт...».
Летом 1994 года Смоктуновский работал во МХАТе над ролью Арбенина в «Маскараде» М. Лермонтова. Премьера спектакля должна была состояться осенью, однако до нее наш герой не дожил. 3 августа он скончался в одном из санаториев под Москвой после очередного инфаркта. Он был первым русским актером, кого поклонники провожали в последний путь аплодисментами. С тех пор это стало в России традицией. Могила Иннокентия Смоктуновского находится на Новодевичьем кладбище.
Он жил, ушел и остался в истории искусства в звании «гениальный». Гениальность формальных определений не имеет, но в случае со Смоктуновским этот факт несомненен. Он был явлением не профессии, но природы; природа произвела совершенного, то бишь идеального актера. Не то, чтобы никто и никогда уже не сыграет так же изумляюще, как Смоктуновский, князя Мышкина, Гамлета, Порфирия Петровича, Сальери, – просто для запуска в серию непригоден сам метод производства на свет этих созданий. Да и методом это называть вряд ли возможно. Впустить в себя другого человека, понятого не умом, но кровью, плотью, нервами; растворить его в себе, в крови, плоти, нервах, клетках; выйти таким к зрителю со словами роли, на устах, принадлежащих уже скорее персонажу, чем тебе самому – это больше похоже на вселение чужого духа в тело, остающееся лишь послушной ему формой.
Он был неравнодушен к признанию – вне анализа, оценок же боялся панически. То ли из-за сложностей характера и склада профессиональной жизни, то ли в силу инстинктивного знания о том, что его способ быть актером анализу не поддается.
«Смоктуновский был актером, нарушающим все правила и совместившим все противоречия. Великим юродивым, своим в доску и не от мира сего. Барином и крепостным. Может, и не советским, но родным» (Д. Быков).
#ВеликиеАктеры