Когда мой сын сказал, что едет на смену и будет «играть в войну», я, признаться, забеспокоилась. В голове сразу возникли образы громких компьютерных сражений, где победа определяется количеством виртуальных врагов. Но уже через пару дней он прислал фото, которое изменило мое представление. На снимке — не экран монитора с пиксельными солдатами, а настоящий стол, покрытый схемами, документами и рукописными заметками. Выяснилось, они всем коллективом создают настольную игру о Великой Отечественной — не про условные сражения, а про конкретных людей. Про тех, чьи имена высечены на памятных плитах и чьи письма до сих пор хранятся в семейных архивах. «Мы делаем игру про блокаду Ленинграда, — рассказал он позже по телефону. — Там нет «победителей» и «проигравших» — есть решение, которое нужно делать с оглядкой на действительные события. Как распределить паек? Кого отправить в эвакуацию первым? Это не просто правила — это попытка понять, через что прошли они». И тогда до меня дошло: Волонтеры Победы, которые организовали эту смену, придумали гениальную вещь. Они не вдалбливают историю девизами — они дают подросткам прожить ее через игру. Через выборы, которые доводилось принимать их ровесникам восемьдесят лет назад. Через осознание, что за каждой строчкой в учебнике стоят судьбы. Теперь я точно знаю — патриотизм не в пафосных словах и не в парадных мероприятиях. Он в том, чтобы пропустить историю через себя. В умении не просто перечислить числа, а вообразить, каково это — ожидать известия с фронта или хоронить продовольственные карточки вместе с погибшей семьей. Мой мальчик пообещал привезти игру и испытать меня на стойкость. Говорит, мало кто справляется с «Дорогой жизни» без промахов. И я горжусь, что он теперь знает цену тем самым «ошибкам», которые в 1941-м стоили жизни. А вам приходилось сталкиваться с проектами, которые перевернули ваше представление о том, как можно рассказывать о войне? Может, это была литература, фильм или, как в нашем случае, игра, после которой история перестала быть чем-то абстрактным?
Защитники
Патриотизм без лозунгов
Когда мой сын сказал, что едет на смену и будет «играть в войну», я, признаться, забеспокоилась. В голове сразу возникли образы громких компьютерных сражений, где победа определяется количеством виртуальных врагов. Но уже через пару дней он прислал фото, которое изменило мое представление.
На снимке — не экран монитора с пиксельными солдатами, а настоящий стол, покрытый схемами, документами и рукописными заметками. Выяснилось, они всем коллективом создают настольную игру о Великой Отечественной — не про условные сражения, а про конкретных людей. Про тех, чьи имена высечены на памятных плитах и чьи письма до сих пор хранятся в семейных архивах.
«Мы делаем игру про блокаду Ленинграда, — рассказал он позже по телефону. — Там нет «победителей» и «проигравших» — есть решение, которое нужно делать с оглядкой на действительные события. Как распределить паек? Кого отправить в эвакуацию первым? Это не просто правила — это попытка понять, через что прошли они».
И тогда до меня дошло: Волонтеры Победы, которые организовали эту смену, придумали гениальную вещь. Они не вдалбливают историю девизами — они дают подросткам прожить ее через игру. Через выборы, которые доводилось принимать их ровесникам восемьдесят лет назад. Через осознание, что за каждой строчкой в учебнике стоят судьбы.
Теперь я точно знаю — патриотизм не в пафосных словах и не в парадных мероприятиях. Он в том, чтобы пропустить историю через себя. В умении не просто перечислить числа, а вообразить, каково это — ожидать известия с фронта или хоронить продовольственные карточки вместе с погибшей семьей.
Мой мальчик пообещал привезти игру и испытать меня на стойкость. Говорит, мало кто справляется с «Дорогой жизни» без промахов. И я горжусь, что он теперь знает цену тем самым «ошибкам», которые в 1941-м стоили жизни.
А вам приходилось сталкиваться с проектами, которые перевернули ваше представление о том, как можно рассказывать о войне? Может, это была литература, фильм или, как в нашем случае, игра, после которой история перестала быть чем-то абстрактным?