Я не удаляю телефонные номера ушедших друзей.

Моей подруги Ольги, почти сестры, нет уже 10 лет и её телефон просто был в записной книжке. А неделю назад на экране вдруг высвечивается: "абонент Волобуечка теперь в Телеграмм!".
Конечно, никакой мистики - оператор передал номер новому абоненту и всего делов. Но как же меня тряхнуло, Господи-Боже, будто горящие угли прижали к солнечному сплетению и сильно-сильно вдавили внутрь.
Будто теперь можно написать: "Приветище! Ку!" и услышать смех и характерные ноты в протяжном: "Ну, Катерииина!". Будто можно курить на знакомом до детских припухших желёз подоконнике, дико хохотать, дарить друг другу глупые подарки, утешать, сорваться на какие-то горки или качели - выгуливать наших сынов (как их теперь выгуляешь? им по 24, сами давно тусят и дружат).
Будто можно по-прежнему сидеть с вином до утра на веранде зеленогорской дачи, чтобы проговорить - не переговорить все наши десятилетиями нажитые дурацкие словечки с предысторией общей-общей-общей, настолько общей, что не представляется возможным разделить на отдельное чьё-то. Будто всё стало можно, ведь "Волобуечка теперь в Телеграмм!".
Нет, нельзя.
Но я вторую неделю то и дело прокручиваю вниз список телеграмм-уведомлений, чтоб воткнуться глазами в эту глупую обманку. Прошло, так на минуточку, десять лет, я делаюсь всё старше, но ничуть, как видим, не умнее.
Знаю, многих раздражает трусливое - "ушёл", "ушла от нас" вместо честного - "умер". Нет, всё понятно, в целом приветствую и разделяю трезвый подход к жизни и смерти, но не могу переключить эти настройки применительно к самым своим.
Оля ушла, но для меня, безусловно, не вся. Вон, видите - она теперь и в телеграмм. И внутри себя никто не запретит мне делать вид, что данный факт меня совершенно не беспокоит.
Екатерина Прокофьева