rebrik (Александр Авдюгин) 9 февраля (28 января) - День памяти Ф.М.Достоевского (1821-1881) Последний день жизни Достоевского описаны его женой Анной Григорьевной: "Проснулась я около семи утра и увидела, что муж смотрит в мою сторону. – Ну, как ты себя чувствуешь, дорогой мой? – спросила я, наклонившись к нему. – Знаешь, Аня, - сказал Федор Михайлович полушепотом, – я уже часа три как не сплю и все думаю, и только теперь сознал ясно, что я сегодня умру. – Голубчик мой, зачем ты это думаешь? - говорила я в страшном беспокойстве, – ведь тебе теперь лучше, кровь больше не идет, очевидно, образовалась "пробка", как говорил Кошлаков. Ради бога, не мучай себя сомнениями, ты будешь еще жить, уверяю тебя! – Нет, я знаю, я должен сегодня умереть. Зажги свечу, Аня, и дай мне Евангелие! Он сам открыл святую книгу и просил прочесть. Открылось Евангелие от Матфея. Гл. III, ст. 14 "Иоанн же удерживал его и говорил: мне надобно креститься от тебя, и ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить великую правду". – Ты слышишь – "не удерживай" – значит, я умру, – сказал муж и закрыл книгу". Я не могла удержаться от слез. Федор Михайлович стал меня утешать, говорил мне милые ласковые слова, благодарил за счастливую жизнь, которую он прожил со мной. Поручал мне детей, говорил, что верит мне и надеется, что я буду их всегда любить и беречь. Затем сказал мне слова, которые редкий из мужей мог бы сказать своей жене после четырнадцати лет брачной жизни: – Помни, Аня, я тебя всегда горячо любил и не изменял тебе никогда, даже мысленно! Я была до глубины души растрогана его задушевными словами, но и страшно встревожена, опасаясь, как бы волнение не принесло ему вреда. Я умоляла его не думать о смерти, не огорчать всех нас своими сомнениями, просила отдохнуть, уснуть. Муж послушался меня, перестал говорить, но по умиротворенному лицу было ясно видно, что мысль о смерти не покидает его и что переход в иной мир ему не страшен. <...> Я весь день ни на минуту не отходила от мужа; он держал мою руку в своей и шепотом говорил: "Бедная... дорогая... с чем я тебя оставляю... бедная, как тебе тяжело будет жить!.." Я успокаивала его, утешала надеждой на выздоровление, но ясно, что в нем самом этой надежды не было, и его мучила мысль, что он оставляет семью почти без средств. Ведь те четыре-пять тысяч, которые хранились в редакции "Русского вестника", были единственными нашими ресурсами. <...> Я держала руку мужа в своей руке и чувствовала, что пульс его бьется все слабее и слабее. В восемь часов тридцать восемь минут вечера {Кто-то из присутствовавших (кажется, Маркевич) отметил точную минуту смерти. (Прим. А. Г. Достоевской.)} Федор Михайлович отошел в вечность..." (А. Г. Достоевская. Воспоминания. Часть 11. Смерть. Похороны)
Детский образовательный журнал "Шишкин Лес".
Пост от отца @pop.
rebrik (Александр Авдюгин)
9 февраля (28 января) - День памяти Ф.М.Достоевского (1821-1881)
Последний день жизни Достоевского описаны его женой Анной Григорьевной:
"Проснулась я около семи утра и увидела, что муж смотрит в мою сторону.
– Ну, как ты себя чувствуешь, дорогой мой? – спросила я, наклонившись к нему.
– Знаешь, Аня, - сказал Федор Михайлович полушепотом, – я уже часа три как не сплю и все думаю, и только теперь сознал ясно, что я сегодня умру.
– Голубчик мой, зачем ты это думаешь? - говорила я в страшном беспокойстве, – ведь тебе теперь лучше, кровь больше не идет, очевидно, образовалась "пробка", как говорил Кошлаков. Ради бога, не мучай себя сомнениями, ты будешь еще жить, уверяю тебя!
– Нет, я знаю, я должен сегодня умереть. Зажги свечу, Аня, и дай мне Евангелие!
Он сам открыл святую книгу и просил прочесть. Открылось Евангелие от Матфея. Гл. III, ст. 14 "Иоанн же удерживал его и говорил: мне надобно креститься от тебя, и ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить великую правду".
– Ты слышишь – "не удерживай" – значит, я умру, – сказал муж и закрыл книгу".
Я не могла удержаться от слез. Федор Михайлович стал меня утешать, говорил мне милые ласковые слова, благодарил за счастливую жизнь, которую он прожил со мной. Поручал мне детей, говорил, что верит мне и надеется, что я буду их всегда любить и беречь.
Затем сказал мне слова, которые редкий из мужей мог бы сказать своей жене после четырнадцати лет брачной жизни:
– Помни, Аня, я тебя всегда горячо любил и не изменял тебе никогда, даже мысленно!
Я была до глубины души растрогана его задушевными словами, но и страшно встревожена, опасаясь, как бы волнение не принесло ему вреда. Я умоляла его не думать о смерти, не огорчать всех нас своими сомнениями, просила отдохнуть, уснуть. Муж послушался меня, перестал говорить, но по умиротворенному лицу было ясно видно, что мысль о смерти не покидает его и что переход в иной мир ему не страшен.
<...>
Я весь день ни на минуту не отходила от мужа; он держал мою руку в своей и шепотом говорил: "Бедная... дорогая... с чем я тебя оставляю... бедная, как тебе тяжело будет жить!.."
Я успокаивала его, утешала надеждой на выздоровление, но ясно, что в нем самом этой надежды не было, и его мучила мысль, что он оставляет семью почти без средств. Ведь те четыре-пять тысяч, которые хранились в редакции "Русского вестника", были единственными нашими ресурсами. <...>
Я держала руку мужа в своей руке и чувствовала, что пульс его бьется все слабее и слабее. В восемь часов тридцать восемь минут вечера {Кто-то из присутствовавших (кажется, Маркевич) отметил точную минуту смерти. (Прим. А. Г. Достоевской.)} Федор Михайлович отошел в вечность..."
(А. Г. Достоевская. Воспоминания. Часть 11. Смерть. Похороны)