Ненормальная бабка донимала окружающих и рисовала кое-чем на подъездных стенах

Пятый год уже Маргарита боролась за чистоту дома и конца краю этой борьбы видно не было.
А начиналось все так хорошо. С рождением второго ребенка им, с мужем Анатолием, необходимо было расширяться. Долго искали подходящую приличную квартиру в чистом доме, наконец нашли. Причем, вариант для них был идеальный: квартира с ремонтом, хороший двор и подъезд, рядом школа и садик, до работы недалеко, да и автобусная остановка рядом. Как будто все звезды сошлись именно в том положении, лучше которого и желать нельзя. Когда они только переехали, счастью Маргариты не было предела.
Ну а через несколько месяцев — началось.
***
— Ф-фу, мам, опять воняет! — пожаловалась дочка и брезгливо прикрыла носик ладошкой.
Маргарита и сама почувствовала, как — в очередной раз! — с верхнего этажа потянуло неприятным тухловатым душком. Она тяжело вздохнула.
— Вот что. Ты пока подожди меня дома, я сейчас, — сказала она дочке, завела ее в квартиру, а сама поднялась на этаж выше.
Тут все было без сюрпризов — около обитой потрескавшимся дермантином двери стоял привычный уже целлофановый пакет из продуктового, доверху набитый очистками, объедками и прочим мусором, и нестерпимо вонял. Маргарита подошла к двери и решительно нажала на звонок. Внутри раздалась электронная трель, но никто не ответил. Подождав, Маргарита позвонила еще пару раз, с тем же результатом. Тогда она постучала в дверь, а потом громко позвала:
— Валерия Григорьевна! Здравствуйте! Это соседка снизу. Вы опять пакет с мусором на лестничной площадке оставили! Валерия Григорьевна, вы слышите?
Молчание было ей ответом. Маргарита вздохнула, взяла злосчастный пакет и понесла его на мусорку.
Это началось не так давно. Валерия Григорьевна, соседка, живущая над Маргаритой, неопрятная выпивающая женщина пенсионного возраста, взяла за привычку оставлять свой мусор возле двери. Вонь от него стояла отвратительная и быстро заполняла весь подъезд. По-видимому, женщина копила его у себя, пока запах не начинал ей досаждать, тогда она просто выставляла пакет за порог, не утруждаясь прогулкой до мусорного контейнера во дворе. Никакие разговоры делу не помогали — Валерия Григорьевна либо от них увиливала, либо закатывала истерику. Поэтому все соседи по молчаливой договоренности, почуяв неприятный запах, просто выносили мусор сами.
***
Между тем, ситуация усугублялась, и однажды от выходок Валерии Григорьевны пострадали непосредственно Маргарита и ее семья. Точнее — их квартира.
Как-то раз Валерия Григорьевна решила не дожидаться вечера и начала отмечать какой-то ведомый только ей праздник с самого утра. В итоге, быстро напившись, она уснула с зажженной сигаретой. Соседи, вовремя заметив дым, вызвали пожарных, те оперативно потушили начинающийся пожар. Валерия Григорьевна вроде не пострадала, хоть и наглоталась дыма.
А Маргарита, вернувшись вечером домой, обнаружила затопленную квартиру.
Ее жилье повторяло планировку квартиры сверху, поэтому можно было в точности сказать, где был очаг пожара, и где наиболее активно действовали пожарные — по осыпающейся, пожелтевшей штукатурке на потолке и вздувшимся отходящим от стен обоям. Между перекрытиями натекло достаточно воды, чтобы на полу образовались большие лужи, а паркет покоробился от влаги.
Маргарита и Анатолий потратили остаток вечера, устраняя, как могли, следы разрушений. Но полноценный ремонт должен был обойтись в кругленькую сумму. Маргарита посчитала справедливым взыскать ущерб с виновника пожара — с Валерии Григорьевны. Но соседка поступала так же, как и в случаях с мусором — попросту не открывала дверь. Все записки, которые Маргарита оставляла на ее двери, она так же хладнокровно игнорировала.
Потеряв терпение, Маргарита решила подкараулить соседку. Потратив несколько часов у окна, она наконец-то заметила Валерию Григорьевну, возвращающуюся из магазина с покупками. Маргарита сразу же накинула на себя куртку, вышла из квартиры и заняла стратегическую точку у двери соседки.
— Валерия Григорьевна, здравствуйте. — решительно начала она, перехватив соседку на лестничной площадке. — Меня зовут Маргарита, мы с семьей живем прямо под вами.
— Подо мно-ой? — брови Валерии Григорьевны удивленно поползли вверх. — Как это — подо мной?
— Как… В смысле? — Маргарита немного смешалась от бредовости вопроса. — Ну в квартире, под вами, на пятом.
— Вот оно что, — соседка быстро закивала головой, как будто получила подтверждение давно мучившей ее догадки.
— И-за вас нас недавно затопило, — продолжила Маргарита. — Когда пожар был. Сильно затопило. Ремонт нужен, и недешевый. А так как пожар был по вашей вине, вы могли бы хоть час расходов оплатить. Можем вместе сходить, посмотрите, если не верите.
— Каких расходов? — не поняла Валерия Григорьевна. — Не понимаю. Я бедный человек, у меня пенсия мизерная, каких ещё расходов?
— На ремонт, — терпеливо сказала Маргарита. — Нас залило по вашей вине несколько дней назад. Потолок испортился, обои, пол. Можете зайти, посмотреть, если интересно.
— По моей вине? Ах, это по моей вине? — внезапно вскипела Валерия Григорьевна. — Ах ты, бесстыжая! Да как у тебя язык повернулся!
— Что… — снова смешалась Маргарита и непроизвольно сделала шаг назад.
— Думаешь, я тебя не знаю? Я все про тебя знаю! — перехватив инициативу в разговоре, Валерия Григорьевна не собиралась ее упускать. — Это ты ко мне звонишь и стучишься постоянно! Жизни не даешь! Меня, бедного человека, сжить со свету вздумала! Но ведь тебе этого мало, да?
— О чем вы?
— По моей вине, говоришь? А не ты ли ко мне через балкон забралась и поджог тот устроила? Чуть не угробила меня? — наступала соседка.
— Вы в своем уме? — бледнея, спросила Маргарита, делая еще шаг назад.
— Я-то в своем! Я все про тебя знаю! Не думай, что тебе этот поджог с рук сойдет! Я в полицию обращусь, все-все про тебя расскажу! Как ты через балкон залезла ко мне и спичками, спичками давай шоркать! — бесновалась Валерия Григорьевна. — У-у, я все про тебя знаю!
— Валерия Григорьевна, опомнитесь, вы что?…
— Спичками шоркать! А вдруг… — Валерия Григорьевна проницательно прищурилась, в ее глазах появился безумный блеск. — А вдруг, ты это специально, а? Знаю таких, видела! Мошенница! Сначала поджог, а потом деньги на ремонт выманиваешь, да? Якобы, по моей вине, да? А сама-то, спичками, спичками!
— До свидания, Валерия Григорьевна, — Маргарита, сама не своя, кинулась вниз.
Вслед ей летели вопли соседки:
— Мошенница! Я в полиции все расскажу! В прокуратуре! До самых верхов дойду! Чтобы спички у тебя отобрали!
С ней явно было не все в порядке, причем сильно. Маргарита решила не связываться больше — себе дороже. И ни при каких условиях не пускать Валерию Григорьевну в свою квартиру, чтобы та оценила повреждения. Уж как-нибудь сами ремонт сделают, обойдутся.
***
Драма, тем временем, набирала обороты и приобретала все более сюрреалистический вид. После пожара у Валерии Григорьевны появилась новая привычка — она повадилась измазывать своими экскрементами стены подъезда. Ее художественный талант и воображение не выходили за рамки неприглядных мазков, но и этого было достаточно — уж лучше подростки с маркерами, что угодно лучше, чем это. Маргарита теперь даже с ностальгией вспоминала корявые надписи и каракули в их прошлом доме.
Валерия Григорьевна словно собралась отомстить всему свету, выбрав в качестве репрезентативной его замены свой подъезд. Бороться с этим вандализмом было бесполезно. Ее неоднократно забирали в психиатрическую больницу, но она всегда довольно скоро возвращалась обратно. Врачи говорили, что во время пожара женщина надышалась дымом, пробыла долго без сознания, из-за этого часть нейронов ее мозга отмерла, и она останется такой до конца жизни. Так что никакое лечение тут не поможет.
Женщина обычно выходила «на дело» по ночам.
Возвращаясь поздно,, или просто загулявшие жильцы, наткнувшись в темноте на неопрятную, нечесанную Валерию Григорьевну, бездумно, как сомнамбула, проводящую руками по стенам, жильцы долго потом не могли оправиться от нервной икоты.
Она отнюдь не ограничивалась пределами собственной лестничной клетки и встретить ее и ее творчество можно было на любом этаже.
— Наскальная живопись первобытных племен, — пытался уныло пошутить Анатолий, закрывая нос и рот воротом рубашки.
Все жители подъезда теперь перемещались по нему только закрыв лицо влажной тряпкой, так как запах стоял невыносимый. Дети боялись выходить без родителей, потому что «там страшная тетенька с шестого этажа нас поймает». Подъезд приобретал вид все более запущенный и жуткий.
Таким образом, через пять лет после переезда Маргариты и ее семьи, силами одного лишь человека, жизнь в доме стала невыносимой. Маргарита и Анатолий даже подумывали продать квартиру, да кто же купит, увидев многочисленные «художества» Валерии Григорьевны? Нет, проблему надо было решать своими силами.
Напрямую разговаривать с Валерией Григорьевной было бесполезно и, скорее всего, небезопасно. Родственников никаких, к которым можно было бы обратиться, у женщины не было. Поэтому Маргарита обивала пороги всех возможных организаций, которые могли бы помочь. Но все было без толку.
— Извините, ничем не можем помочь, — разводили руками врачи в психиатрической больнице. — Это уже не лечится, тут сиделка нужна, а не диспансеризация.
— Извините, ничем не можем помочь, — отвечали в отделении полиции. — Не по нашему профилю дело.
— Извините, ничем не можем помочь, — говорили в социальных службах. — Раз в день можем работника отправлять ее проведать, но не больше.
Так ситуация и тянулась, без решения, изо дня в день, а Маргарита приходила все в большее отчаяние.
***
Апофеоз этой истории, окончательно разрушивший и без того крохотные остатки терпения Маргариты, наступил обычным утром будничного дня, когда вся семья собиралась, кто в садик, кто в школу, кто на работу.
— Ма-ам! Па-ап! Смотрите, что тут! — позвала родителей дочка, которая оделась быстрее всех и уже открыла входную дверь.
— Что такое? — спросила Маргарита, подходя к дочери. Та смотрела куда-то под ноги. — Что…
Маргарита осеклась и уставилась на коврик, лежащий около их двери. То, что находилось на коврике, не оставляло двух мнений о том, что это и кем оставлено.
— Ну все… Все… — ноздри Маргариты раздувались, а глаза загорелись гневом. — Просто перешагни, дорогая. Просто перешагни.
В этот же день Маргарита взяла отгул на работе и прямиком направилась в администрацию мэра города.
Несмотря на то, что ее поначалу отправляли составлять обращение через сайт или по телефону. она добилась приема. В администрации ее внимательно выслушали.
— Мда… Очень необычная ситуация и очень неприятная.
— А то я не знаю! — горько сказала Маргарита. — Весь подъезд изгажен, ходить невозможно! Сами уже, как в дурдоме живем!
— Посмотрим, что можно сделать. Подождите здесь, будьте добры.
После короткого совещания, Маргарите предложили такой вариант: собрать подписи жильцов подъезда, и раз в месяц оплачивать женщине сиделку для душевнобольных. Часть расходов возьмет на себя администрация города, так что получится вполне посильная сумма.
— Устраивает вас такой вариант?
— Да, конечно!
— Сиделку мы сами организуем, только нам нужны подписи большинства жильцов, что, мол, они не против частично оплачивать сиделку в складчину, так сказать. И деньги на первый месяц хотя бы.
— Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Спасибо большое!
Воодушевленная Маргарита как на крыльях вернулась домой. Все жители ее подъезда, как и она сама, были уже согласны на любые варианты, поэтому все необходимые подписи и деньги она собрала меньше чем за сутки.
Единственным из всего подъезда жильцом, который не поставил подпись (да к ней и не заходили) была сама Валерия Григорьевна.

В итоге, Валерии Григорьевне нашли сиделку на постоянной основе. Женщина отнеслась к ней на удивление мирно, только иногда рассказывает душещипательные истории, как ее собирались со свету сжить и даже на балкон со спичками забирались. Сиделка благожелательно выслушивает эти истории и исправно следит, чтобы ее подопечная больше не бедокурила.
Все жители исправно отправляют каждый месяц нужную сумму на содержание Валерии Григорьевны. Шутят, что мол появилась новая статья на коммунальные расходы — только то и всего. Подъезд теперь не узнать — он стал чистым, тихим и спокойным. Маргарита, после пяти лет нервотрепки, ощущает себя заново родившейся и каждый день возвращается домой с удовольствием.
– Фу, грязища! Не квартира, а свинарник! Зачем позволил жене выйти на работу?
Валентина Федоровна нажимала на дверной звонок, но никто ей не открывал, и тогда она набрала номер сына:
– Сережа! Я не поняла, вас что, опять дома нет? Ну, сколько можно? Я уже третий раз к вам прихожу и никого не могу застать. Или вы специально не хотите меня видеть?
– Мам, я уже почти дома, – ответил ей сын. – Пару минут подожди, я поднимусь.
– А Софья твоя где?
– На работе, где же еще. Она раньше десяти домой не приходит. Ладно, давай, я уже въехал во двор.
Валентина Федоровна недовольно поджала губы: нет, с невесткой надо что-то делать. Не годится, что она целыми днями пропадает на работе. И ладно бы должность была какая-нибудь хорошая, а то продавец в супермаркете. Что называется, ни в поле, ни дома.
Зашумел лифт и она увидела сына, нагруженного пакетами, из которых торчали батоны и еще кое-что из еды.
– Дожился, – покачала головой Валентина Федоровна, – сам и есть готовишь, да? И стираешь, и убираешь. Она вошла вслед за сыном в квартиру и провела рукой по полке с обувью:
– Фу, какая грязища! Не квартира, а свинарник!
Сергей свалил пакеты на кухонный стол и, нахмурившись, повернулся к матери:
– Мам, ну что ты от меня хочешь? Пилить меня пришла что ли?
– Да не пилить, а до мозгов твоих достучаться! – махнула рукой Валентина Федоровна. – Давай я сама, а ты руки мой.
Она стала разбирать продукты, выкладывая их на полки шкафчиков и холодильника.
– Нет Серёжа, я всё-таки не понимаю, зачем ты позволил ей выйти на работу? Мне кажется, что ты вполне хорошо обеспечиваешь свою семью. Или ей просто хочется вертеть хвостом перед другими мужиками?
- Мам, ну что ты такое говоришь? Софья не такая.
- Много ты понимаешь: такая она или не такая, - проворчала Валентина Фёдоровна, ставя кастрюлю на плиту: – Да не ешь сырые сосиски, сейчас я сварю макароны и подливу сделаю. Откуда ты вообще баб знаешь, если она к тебе никого не подпустила, вцепилась своими клещами и всё? Леночка, какая хорошая девочка была, красивая, добрая, умная, дочка профессора. Нет, тебе понадобилась это София! Не понимаю, что ты в ней нашёл?
- Мам, - вздохнул Сергей. - Софа тоже добрая и умная. И хозяйка она хорошая!
Валентина Фёдоровна расхохоталась:
- Конечно! Я прекрасно это вижу! Горы грязной посуды, пустые кастрюли, вековая пыль по всей квартире. У хороших хозяек только так всё и бывает! Ты бы почаще ко мне, сынок, заглядывал, тогда бы и увидел, какой порядок должен быть в доме. Или ты это уже забыл?
- С тобой, мамуля, никто не сравнится, - улыбнулся Сергей. - Слушай, а пожарь-ка мне своих фирменных оладушек. Это ведь не очень долго? А я вон и сметаны прикупил, и варенья клубничного.
- Дожили! - округлила глаза Валентина Фёдоровна. - Варенье покупаем! А лето для кого было? Неужели так трудно сварить несколько баночек для любимого мужа?

А может быть ты не такой уж и любимый, раз жена рвётся вон из дома?
- Мам, да никуда она не рвётся. Не устраивай из этого комедию. В конце концов, большинство женщин работают, София не исключение. И если ты уж так хочешь это знать, мне это самому не нравится. Да, я разговаривал с ней не один раз. Но она ни в какую не хочет быть домохозяйкой. Что мне теперь разводиться с ней из-за этого что ли?
- Не знаю, как насчёт развода, - пожала плечами Валентина Фёдоровна.- Но она обязана успевать делать по дому всё, если так хочет работать. А если нет, пусть увольняется. В конце концов, её зарплата ничего не решает в вашем бюджете. И когда вы с детьми будете решать вопрос? Ничего, что ей уже тридцать два, а тебе тридцать пять? Не пора о потомстве подумать? С внуками я помогу, ты же знаешь.
- Мам, я же не могу силой привязать Софию к дому, - пожал плечами Сергей. - А сама она не хочет.
– А ты на что, Серёжа? Ты мужик, в конце концов, или нет? Я вот всю жизнь просидела дома и ничего. Всегда у меня был порядок, вкусная еда, чистая, выглаженная одежда. Или ты скажешь, что я плохо ухаживала за вами?
– Ну что ты, мама, мы с папой всегда ценили твой труд, – Сергей с аппетитом принялся за бутерброды, которые только что приготовила ему мать. – А твоя стряпня выше всех похвал.
– Тогда почему ты позволяешь жене вести себя по-другому? – пожала плечами Валентина Федоровна и тут же добавила: – Ладно, я помогу тебе, сынок.
– Как? – удивился он.
– Очень просто. Если она не хочет бросать работу, значит надо сделать так, чтобы её оттуда выгнали, вот и все.
– Хм, – усмехнулся Сергей, – и что для этого нужно?
Валентина Федоровна не успела ответить, потому что услышала, как щелкнул дверной замок, и на пороге появилась София. Она увидела свекровь и нахмурилась, но все-таки нашла в себе силы поздороваться:
– Добрый вечер. А вы, Валентина Федоровна, давно у нас?
– Давненько, – кивнула та. – Вот ужин вам готовлю, раз уж больше некому. Осталось только сыр на макароны потереть и все, можно есть.
– Я не голодная, – сказала София и ушла в спальню.
– Нет, ну только посмотри на нее! – воскликнула Валентина Федоровна. – Делаешь ей тут все, а она еще и недовольна!
– Не обостряй, мам, – Сергей махнул рукой в сторону спальни. – Пусть отдохнет, потом поест. Наверное, просто устала.
– Вот и я об этом, – фыркнула мать. – Она должна встречать тебя дома, а не ты её! Или тебе нравится вот это все?
– Мам, мы уже об этом говорили! – нахмурился Сергей. – Давай я вызову тебе такси и спасибо за ужин.
Проводив мать, которая не пожелала проститься с невесткой, Сергей прошел к жене и присел рядом:
– Ну что с тобой?
– Ничего, просто устала и все, – пожаловалась София. – День был очень трудный. Большое поступление товара, еще и недостачу выявили, раскинули на всю смену.
– Слушай, а может быть, бросишь эту свою работу? Ну зачем она тебе? Я зарабатываю нормально, на жизнь нам хватает. А ты только нервы свои в своем магазине тратишь.
София приподнялась на постели:
– Что, опять свою мамочку наслушался? Я тебе уже сказал, что не хочу превращаться в домашнюю клушу, понятно? Мне нравится быть среди людей. Нравится получать собственную зарплату и тратить её на свое усмотрение. Или я должна постоянно клянчить деньги у тебя?
Сергей вспыхнул.
– А вообще, это не честно. Я все деньги отдаю в семью, а ты не тратишь ни копейки. Все только на себя. Думаешь, это нормально?
– Я покупаю продукты! – возмутилась София.
– Что ты купила на этой неделе? Хлеб и пачку чая с бергамотом, который я терпеть не могу? София, очнись, рыбка моя. Это я каждый день тащу домой сумки с продуктами, из которых ты даже ничего не хочешь готовить. И мать, в конце концов, права. Нормальная жена будет сидеть дома, и заниматься хозяйством. Мне вот эти твои ежедневные умирания не нужны. Ты не жена, а соседка какая-то!
София молчать на слова мужа не стала, они сильно поссорились и несколько дней не разговаривали. А потом Софию вызвала к себе старший продавец и сказала, что она в любой момент может быть уволена.
– Почему? – удивилась София.
– Потому что вы ухитряетесь выносить товары из магазина. Человек отказался писать на вас заявление, но сообщил, что вы регулярно делаете это. Поэтому вы теперь будете под жестким контролем. И еще, ваши обязанности теперь меняются. Вы будете работать на третьей кассе, в зал вас больше никто не допустит. Руководство магазина в курсе происходящего и все распоряжения я выполняю только после согласования с ним.
София слушала и не верила своим ушам
Кто мог нажаловаться на нее? В коллективе у нее со всеми были хорошие отношения, да и не делала она никогда ничего такого.
– Я не брала товары, – сказала София, покраснев как рак. – А если мне что-то было нужно, покупала, как это делают все.
– Послушайте, София Семеновна, я не собираюсь сейчас выяснять, что там было на самом деле. Я вас предупредила и на этом разговор окончен.
София проработала еще две недели, а потом все-таки уволилась, она просто не выдержала того напряжения, которое обрушилось на нее за это время. И хуже всего оказалось то, что от нее отвернулись все прежние подруги, на поддержку которых она рассчитывала.
Дома София плакала и жаловалась мужу на несправедливость, а он поддерживал её и уговаривал больше не связываться с такими работодателями. Несколько раз София пыталась устроиться в какой-нибудь другой магазин, но везде получала отказ. Совсем отчаявшаяся, она вернулась однажды домой и увидела в прихожей пальто свекрови, а потом услышала и её голос:
– Вот видишь, я же тебе говорила, что все подстрою. После моей жалобы твою Софию никуда не возьмут на работу. Будет теперь сидеть дома, и варить тебе борщи!
– Так значит это все вы! – София, красная от гнева, ворвалась в кухню и набросилась с упреками на свекровь и мужа. – Ну как же вам не стыдно? Кто вас просил делать это? Неужели вы не понимаете, что так нельзя?
– Да что ты, милочка моя! – воскликнула Валентина Федоровна. – Нельзя за мужем не следить, это тебе понятно? Мужик у нее вечно голодный, по углам паутина висит, а она из себя бизнесвумен строит! Бессовестная!
– Я не бессовестная, я беременная! – сказала София. – И хотела в декрет пойти с официального места работы. Там же выплаты и все остальное. А теперь куда я пойду?
– Софка! – закричал Сергей.– Почему ты молчала?
– Сюрприз хотела сделать, – махнула рукой София. – Да что уж теперь.
– Софочка, я же не знала, - пролепетала Валентина Федоровна. – Господи, радость-то какая!
***
Не без её помощи София устроилась работать в детский сад нянечкой, и хотя не была довольна такой профессией, к мнению свекрови прислушалась:
– Внука моего потом в этот садик отдадим, будет у тебя всегда на глазах. Это же хорошо, правда?
– Правда, – неуверенно кивала София и с тоской вспоминала большой и красивый магазин, где ей так нравилось работать.
Но муж и свекровь сумели убедить её в том, что обязанности замужней женщины – уход за мужем и детьми. Что ж, может это и так. А может, и нет.
София вздохнула и принялась мыть полы в групповой комнате. Скоро уже домой и надо будет успеть приготовить Сергею ужин. Хорошо хоть мать его теперь не появляется, и на том спасибо. Пусть будет счастлива, лишь бы подальше от них.
Валентина Федоровна была и в самом деле спокойна и счастлива. А все остальное её совсем не волновало.
– Как вижу невестку, так гадкие словечки сами лезут! И я не могу себя контролировать
— Давид, так не может больше продолжаться! Ты понимаешь, что Наталья Ивановна делает все, чтобы нас с тобой развести? Чем я ее не устраиваю, скажи? Чего она ко мне прицепилась? Я работаю, денег у тебя не беру, дом содержу в чистоте, не гуляю, с подругами вижусь редко — и то только с твоего разрешения. Чем не идеальная жена? Как долго я буду терпеть эти унижения, Давид?
Я тебя прошу в последний раз: поговори со своей матерью. Если она не перестанет лезть в нашу с тобой жизнь, я просто разведусь и уйду.

Наталья Ивановна машинально разливала борщ по тарелкам, движения были отработаны до автоматизма: ровно полтора половника в каждую. Женщина не заметила, как сзади подошла ее помощница, Света:
— Наталья Ивановна, — тронула молодая женщина повариху за плечо, — вы чего молчите-то? Докричаться до вас не могу.
— А? Ты что-то спрашивала, Света? Извини, задумалась.
— Наталья Ивановна, вы подойдите, там опять Семенов скандал устраивает, возникает по поводу того, что в рагу мало мяса положили. Я пытаюсь ему объяснить, что все строго по нормам, а он не понимает! Кричит, вас требует.
— Господи, как же мне надоел этот Семенов! Каждый день одно и то же, каждый день какой-нибудь скандал. Пожаловаться на него начальству, что ли? Может быть, хоть оно его приструнит?
Наталья Ивановна снова пошла разбираться со скандальным рабочим.
Вдоволь прокричавшись, женщина вернулась на кухню.
— Ну что, Наталья Ивановна, разобрались?
— А что разбираться? Я ему сказала: если его не устраивает размер наших порций, пусть идет обедать в кафе, а еще лучше — в ресторан. Там ему за его деньги подадут все, что душе угодно, — хоть рагу, хоть марципаны в сахаре.
***
Настроение было напрочь испорчено, последнее время в жизни женщины и так были большие проблемы, которые устроила ей невестка, жена ее единственного сына.
С Леной у них как-то сразу общение не заладилось, Наталья Ивановна сама не понимала, почему ей так не нравится избранница сына, но ничего с собой поделать не могла.
– Как вижу невестку, так гадкие словечки сами лезут! И я не могу себя контролировать, язык не слушается! – оправдывалась женщина перед мужем.
Порой Наталье Ивановне было стыдно за себя, но гордость извиниться перед невесткой не позволяла.
Так и жили как кошка с собакой, периодически ругаясь.
***
Наталья Ивановна, конечно, такой жены своему сыну Давиду не хотела. Образ невестки, который женщина нарисовала себе давным-давно, с реальностью не совпадал. Рядом со своим сыном повариха видела если не богатую, то хотя бы обеспеченную девушку из приличной семьи, с собственным жильем, машиной и без материальных проблем.
С подросткового возраста она внушала сыну:
— Сынок, не встречайся с кем попало! Сейчас девушки наглые, так и норовят пристроиться в приличную семью, пузом в ЗАГС заталкивают. Невесту выбирай вдумчиво, обязательно посмотри на ее родителей, ни в коем случае не женись на девушке из деревни или из неблагополучной семьи. Не очень хорошо, если у твоей избранницы будут братья и сестры — они пойдут в довесок к жене.
Супруга будет постоянно выпрашивать у тебя деньги им на подарки: «А вот младшему братику нужно это, а младшей сестричке — это». Тебе оно нужно?
***
Давид, когда увидел Лену, влюбился в нее с первого взгляда. Какой там было прицениваться к ее благосостоянию! Парень без любимой жить не мог, предложение сделал на втором свидании, а Лена, хоть и знала Давида всего несколько месяцев, сразу согласилась — чувства у нее были взаимными.
Когда сын привел будущую невестку к ним домой знакомиться, Наталья Ивановна не обрадовалась: вела себя вызывающе, задавала неудобные вопросы, стараясь смутить избранницу сына. Даже Степан Валентинович практически после каждой фразы жены кашлял и украдкой толкал ее в бок.
— Где вы говорите, Леночка, учитесь? В ПТУ? И кем вы станете после получения диплома? Швеей? Что ж, неплохо, нужно же кому-то одежду шить. А живете где? С родителями? А родители у нас кто? Ветеринар и учительница? Понятно… Скажите, пожалуйста, Лена, а что вы нашли такого особенного в моем сыне, что согласились выйти за него замуж спустя два месяца знакомства?
Нужно отдать должное, Елена держалась достойно, на вопросы отвечала сдержанно и почти безэмоционально. Давиду было стыдно за поведение матери.
Степан Валентинович, когда сын и его девушка ушли, на жену накричал:
— Тебя маразм накрыл внезапно? Ты что несла? Я, главное, ее в бок толкаю, а она как будто не замечает, сидит и дальше ерунду плетет! Наташа, с каких это пор в твоих венах кровь голубая течь начала? Чем тебя профессия Лены не устраивает? Напомни-ка мне, ты тридцать лет последних где работаешь?
Поваром в столовой! У тебя у самой диплом ПТУ! Сваты — ветеринар и учитель — чем не устроили? Я вообще в шоке с твоего поведения, мне никогда не было так за тебя стыдно!
— Не нравится она мне, для сына я хотела лучшей жизни! Я сама с дипломом ПТУ всю жизнь в столовой корячусь, а жена его будет корячиться в швейной мастерской, поэтому много денег у них никогда не будет! Будут, как мы с тобой, жить от зарплаты до зарплаты.
— Наташа, тебе ли жаловаться? Мы в нашей деревне — самые зажиточные люди. У кого, скажи мне, еще есть во дворе столько скота? У нас и овцы, и поросята, и коровы, и даже лошадь, у тебя мясо дома не переводится. в морозилке что хочешь есть!
Машина у нас — иномарка, между прочим. Я это к чему говорю? За обеспечение семьи должен отвечать мужчина. Ты почему денег с невестки требуешь, а не с сына? Это его забота, он должен работать и выбиваться в люди. Я у тебя когда-нибудь зарплату твою требовал? Я даже не знаю, сколько ты получаешь, все тратишь на себя.
— Тебе не понять: мне всегда хотелось, чтобы наш сын женился на девушке из обеспеченной семьи, чтобы ему не пришлось от рассвета до заката пахать, как тебе. Ой, все, даже разговаривать об этом не хочу.
***
Давид с Леной все же поженились. Степан Валентинович со сватами быстро нашел общий язык: Евгений Григорьевич и Екатерина Семеновна оказались милейшими людьми. Наталья Ивановна же от родственников старалась держаться подальше, сближаться с ними она точно не собиралась.
Супруг часто задавал ей вопрос: что именно не устраивает в невестке? Ответить на него Наталья Ивановна не могла даже себе: по большому счету все устраивает, кроме отсутствия денег, но раз она уже заняла позицию грубой свекрови, придется роль отыгрывать до конца. Наталья Ивановна очень не хотела, чтобы Елена думала, что сумела прогнуть под себя мать мужа.
После свадьбы Давид устроился на работу.
Жить с родителями молодожены не захотели, поэтому Степан Валентинович безвозмездно подарил сыну определенную сумму денег на съем квартиры — их хватило как раз на оплату трех месяцев проживания. Лена тоже к тому времени уже получила диплом и устроилась работать в небольшое ателье рядом с домом.
Клиентскую базу нарабатывала постепенно, наряды, выходившие из-под ее швейной машинки, получались довольно необычными и быстро находили своих хозяев.
В выходные Наталье Ивановне было скучно: Степана Валентиновича вечно не было дома.
Мужчина с утра до позднего вечера пропадал во дворе: чистил сараи, отгонял на выпас скот, кормил животных, рубил дрова или просто уезжал на рыбалку, чтобы немного отдохнуть от ворчания супруги. Дабы как-то развлечься, Наталья Ивановна повадилась ездить с инспекцией каждую субботу или воскресенье к сыну.
***
Лена первое время пыталась во всем угодить свекрови: девушка аккуратно узнавала, что та любит, и к ее приезду обязательно покупала пирожные или тортики, которые нравились свекрови. Наталья Ивановна это воспринимала как подхалимство, а не заботу.
С порога свекровь начинала критиковать невестку:
— Лен, что ты за грязнуля? Почему у тебя обувь зимняя вперемешку с летней валяется? Неужели сложно разобрать ее по парам, убрать в коробки и сложить их в шкаф? В прошлый мой приезд я тебе велела обои подклеить на кухне, вон, кусок висит, или ты думаешь, что квартира съемная и в ней ничего делать не надо? Боже, а какая грязная плита, ужас просто!
Сначала Елена тут же бросалась беспрекословно исправлять недочеты, а в последнее время стала защищаться:
— Обувь я обязательно разберу, наоборот, половину из того, что в прихожей лежит, я на выброс приготовила. Сегодня же вечером займусь этим вопросом. Обои Давид обещал подклеить, но он работает много, все никак не успевает заехать в строительный магазин за обойным клеем. А плита… Плита помоется, сейчас конфорки немного остынут, я спрей нанесу — и все будет блестеть. Не волнуйтесь вы так, Наталья Ивановна. Как будто за свой дом переживаете.
— А как мне не переживать? Я не хочу, чтобы мой сын в грязи жил. Ты знаешь, сколько в жирном налете микробов? Они в кастрюлю попадают, если ты вдруг крышку на плите оставишь. Говорила сыну, чтоб не женился на неряхе!
Открыто Лена с Натальей Ивановной не конфликтовала, но после ухода свекрови женщина начинала выговаривать свое недовольство мужу:
— Слушай, Давид, почему из-за твоей беспечности оскорбления должна выслушивать я? Просила же тебя еще неделю назад подклеить эти обои, твоя мать мне сегодня мозг чайной ложкой съела по этому поводу! И вообще, скажи ей, пожалуйста, пусть она перестанет к нам каждые выходные приезжать. Что ей надо? Что ей дома не сидится? У нее что, работы нет?
— Как я ей откажу, Лен? Что я скажу: «Мам, не приезжай, мы тебя видеть не хотим, ты нам надоела»? Она обидится.
— Если это тиранство не прекратится, тогда я уйду! Я не хочу на тебя давить, перед выбором ставить, я понимаю, что мать и жена по-разному дороги, но, пожалуйста, поговори с ней, объясни, что я тоже человек, что я работаю, порядок навожу, когда есть время. Она, как назло, появляется рано утром в субботу, когда я еще ничего по дому не успела сделать.
Наталья Ивановна и сама не знала, чего добивается
Наверное, ей все же хотелось добиться развода Давида и Лены.
Неизвестно чем бы дело кончилось, если бы женщина внезапно не попала в больницу: поскользнулась на мокром кафеле на работе и сломала ногу. Наталью Ивановну положили в отделение травматологии, и Степан Валентинович остался абсолютно один. Выяснилось, что с домашними делами мужчина сам справиться не в состоянии.
С невесткой у свекра были отличные отношения, поэтому он обратился к ней за помощью:
— Леночка, не могла бы ты взять на работе один выходной и приехать, мне немного помочь? Если честно сказать, посуда уже потолок подпирает, я уже три дня свежей еды не ел. Ты не подумай, я не беспомощный бытовой инвалид, просто не успеваю ничего, весь день вожусь с хозяйством, времени нет себе даже картошки пожарить.
— Ну что вы, Степан Валентинович, конечно. Я сейчас позвоню начальнице и попрошу у нее на завтра отгул, рано утром приеду и наведу у вас порядок.
Обещание свое Лена выполнила. Убрав дом и приготовив обед, женщина вышла во двор и собралась прополоть палисадник — цветы, которые каждый год высаживала Наталья Ивановна, без ее ухода стала душить тля.
Лена как раз копалась в земле, когда подошла почтальон:
— Привет! Ты теперь на хозяйстве вместо Наташи? На, возьми, ей письмо пришло. Правда, почему-то на девичью фамилию. А Разливаловых Наташ, кроме нее, в нашем поселке нет, поэтому корреспонденция точно для нее. Передашь? Только в получении распишись.
— Хорошо, Вера Сергеевна, давайте ручку. Только у меня руки грязные, подождите, сейчас отряхну.
Позже Лена поблагодарит себя за проявленное любопытство: письмо ее свекрови пришло от незнакомого мужчины
Женщина не удержалась и вскрыла конверт. Мужчина писал в письме о том, что знает, что Давид — его сын, в подробностях описывал роман двадцатипятилетней давности и спрашивал, можно ли ему приехать, чтобы познакомиться с наследником.
Лена, прочитав письмо от корки до корки несколько раз, опешила: так вот почему ее муж вообще был не похож на Степана Валентиновича!
Когда она однажды спросила у Давида, почему он так не похож на родителей, Давид отшутился, сказал, что уродился в дедушку по маминой линии — тот якобы был цыганом. Теперь отсутствие сходства между отцом и сыном было вполне объяснимо и у Лены появился козырь против свекрови.
На следующий день женщина взяла письмо и поехала с ним в больницу.
Войдя в палату к Наталье Ивановне, Лена молча протянула ей конверт и сказала:
— Я все знаю. Если вы не перестанете гнобить меня, я подобью Степана Валентиновича сделать ДНК-тест и вся правда о вашей измене выплывет наружу. Если вы хотите сохранить свою семью, больше не лезьте в мою.
Наталья Ивановна опешила, и красная как рак уставилась на конверт.
Прошло немного времени и ее выписали. Теперь все изменилось.
Наталья Ивановна перестала унижать невестку. Женщина теперь стала заискивать перед Леной, а та вела себя так, как будто ничего не случилось. При каждом конфликте Наталья Ивановна принимала сторону Елены, отношения между ними выровнялись. Обеих устраивали такие правила игры.
Автор:"Язва Алтайская."
ПОЧЕМУ Я НЕ УСТУПАЮ МЕСТО В АВТОБУСЕ " НЕСЧАСТНЫМ СТАРУШКАМ
История моя, личная.
Немного предыстории.
Половину детства и немного юности я жила в небольшой деревне.
В то время личный транспорт могли себе позволить не многие, поэтому основная часть жителей в райцентр ездила строго на рейсовом автобусе, который сначала исправно ездил каждый день, а в иные дни и по несколько раз в день. Но, с наступлением " нулевых" откуда то разом возникло слишком много " частников", которые за небольшую плату набирали попутчиков, и тем самым создавали большую конкуренцию для автобуса. Немного поработав себе в убыток, АТП приняло решение о сокращении количества рейсов к нам в деревню. В итоге вместо ежедневного, удобного рейса, автобус стал ходить к нам всего 3 раза в неделю, понедельник, среда, пятница.
В это же самое время, частные извозчики, обрадованные отсутствием конкуренции в определенные дни, существенно подняли плату за проезд.
Немного позже появились бесплатные проездные для отдельной категории граждан, например для ветеранов труда. Для остальных пенсионеров проездные были хоть и платные, но не очень дорогие, и ими пользовалось большинство пенсионеров. Если где то я допустила неточность с этими проездными, пожалуйста, поправьте меня. За давностью лет и малым интересом этой темой уже не все помню.
Так вот, в понедельник, среду и пятницу в рядах страждущих уехать преобладающее большинство пассажиров составляли как раз пенсионеры.
Если честно, то ситуация с этими поездками иногда доходила до абсурда. Как все мы знаем, количество мест в автобусе ограничено, но в нашем рейсовом автобусе очень часто, а точнее всегда, пренебрегали правилами безопасных пассажироперевозок , и люди ехали не только сидя, но и стоя в проходе, а чаще всего просто набивались, как килька в банке, стояли буквально на головах.
И вот, время около 7 утра, люди стоят на остановке в ожидании автобуса. Бабушки толпятся в своей компании пенсионеров, жалуясь на тяжелую жизнь, повышение цен и хронические болячки, которые их, несчастных, просто одолели.
Дашенька, ты зачем едешь?
-Да хлеб кончился, купить надо.
-Ты же в понедельник ездила, что, не купила что ли?
-Так взяла 2 буханки, съели уже. Сегодня свежего возьму.
А, ну да, что старый то грызть, чай не война, можно и за свежим съездить.
А ты зачем поехала?
-Да масло постное заканчивается, купить надо.
-Ну хорошо, вместе в магазин пойдем, потом на вокзале посидим, вдвоем то все веселее.
Это разговаривают 2 подружки- пенсионерки.
Баб Даш, баб Нюсь, так и хлеб, и масло, все же в нашем магазине есть. Зачем в такую даль за булкой хлеба ехать, чтобы час в автобусе трястись, да пол дня на автостанции сидеть?- Это кто то из молодежи задает вопрос бабушкам.
-Ой, Гальша, ниче то ты не понимашь. Там хлеб то на 2 рубля дешевле, а масло почти на десятку. Я уж лучше скатаюсь, да за месяц экономия то какА выходит.
-Так пол дня сидеть же приходится, и какая там экономия?
-А я че, зря что ли проездной то купляла? Мне дома то каво делать? А так хоть на людей погляжу.
Вот такие странные рассуждения у наших старых, полностью больных пенсионеров.
На горизонте виднеется автобус. Подъезжает к остановке, и эти бедные, несчастные старые женщины, разом забыв про свой возраст, больные ноги, которые уже не ходят, спины, которые нещадно ломит, колени, которые выкручивает, бегут прытью молодого рысака, расталкивая локтями всех, кто встал на их пути и посмел приблизиться к заветному средству передвижения вперед них.
Со стороны на эти танцы с бубном было смешно смотреть. Бабушки, почтенные женщины, чьи головы , убелённые сединами, в скромных, нарядных платочках, машут руками и ногами похлеще любого Рембо.
И вот, заветные места заняты, бабушки, потупив взор поправляют пряди седых волос, выбившихся из под платочка, и снова заводят пластинку о коварных болячках, которые не дремлют, и хотят их скорее свести в могилу
. Молодежь, и люди среднего возраста недовольно бубнят себе что то под нос, стоя в проходе. Куда им, молодым и полным сил, пышущим здоровьем, тягаться с больными бабушками? В борьбе за место в автобусе все равно победит бабушка.
Я думаю, что общая картина ясна.
Итак, ранняя весна, снег только только начал таять. Я молода, полна сил и здоровья, мне 16 лет, и я после операции. В студенческом общежитии медик проворонила приступ аппендицита, и когда меня все же доставили в больницу, мой аппендицит благополучно лопнул. После операции я пролежала в больнице положенное время, и меня выписали долечиваться домой. Из города, где я училась, до нашего райцентра я благополучно добралась на автобусе, под контролем однокурсника. В райцентре он договорился с водителем, и меня запустили в автобус раньше других пассажиров.
Время час пик, точнее посадка пассажиров в автобус. Бедные старушки, азартно распихивая всех локтями, нагло лезут в автобус. Вовке, однокурснику, ехать на том же автобусе, только выходить раньше , чем мне. В автобус он попал в последних рядах, и толпа, стоящая на улице, и желающая попасть в автобус, своим весом пропихнула моего провожатого в самый хвост автобуса. Я же сидела на переднем сиденье справа. Это те места, где обычно сидит кондуктор, но на нашем маршруте кондуктора не было никогда, и это были обычные места для всех желающих.
Все, кто хотел уехать, заняли места в проходе и автобус тронулся. Когда толпа людей немного уплотнилась, и в автобусе стало немного просторнее, меня заметила бабушка, вот прям божий одуванчик, которая почему то не успела занять себе место. Не сводя с меня гневного взгляда, милая старушка , активно работая локтями, направилась в мою сторону.
-Уступи мне место.
-Я не могу, извините.
-Что значит не могу? Молодая, постоишь.
-Я не могу стоять. Я после операции.
-Да что же ты врешь то? Такая молодая, и врешь. Здоровая кобыла, можешь и стоя проехать.
-Я не могу уступить вам место.
К несчастной старушке присоединились великовозрастные пассажиры, которые принялись стыдить наглую молодежь, не желающую уступить бабушке место. Бабушка воспряла духом, увидев поддержку, и , не долго думая, схватила меня за грудки, пытаясь стянуть меня с сиденья.
Для сравнения- на тот момент весу во мне было чуть более 40 килограмм, а в немощной старушке- не менее 80. Она с легкостью подняла меня с сиденья, но , увидев мою резко побледневшую физиономию, отпустила. Я же, согнувшись пополам, аккуратно приземлилась обратно. Так больно мне не было наверное никогда в жизни. К счастью, на помощь мне уже спешил Вовка. Мужчина, сидевший по соседству, стыдливо отвернул голову. Конечно, его же это не касается.
Бабушка демонстративно от меня отвернулась, мол, могла бы сразу сказать, что с больницы едешь. Как будто я не говорила, что после операции.
Последствия этой поездки- Разошелся один шов. Его мне зашили, все срослось хорошо, но верхний, самый первый шовчик страшный, неаккуратный.
Предвидя комментарии читателей, почему я не поехала на машине- отвечу так. В свои 16 лет я и предположить не могла, что люди настолько жестоки, и ради того, чтоб посадить свое мягкое место попытаются скинуть меня с сиденья. Я наивно полагала, что окружающие меня люди поймут, что не могу уступить, и отстанут от меня. А если бы я знала, что так будет- уехала бы с кем то на машине.
Да, все это было на самом деле. Причем, не так уж и давно.
И вот знаете что? После этого случая у меня отпало всякое желание уступать ТАКИМ бабушкам место в автобусах.
Я не против уступить место, когда пожилой человек стоит молча, скромно, не педалирует своим почтенным возрастом и былыми достижениями.
Я охотно уступаю место беременным женщинам.
Молодым матерям с маленькими детьми тоже с удовольствием уступаю место.
Но когда вижу в общественном транспорте такую хабалистую старуху, которая орет направо и налево о своем возрасте, и о том, что ей все должны, уповая на то, что наглая, невоспитанная молодежь совсем без стыда и совести, я вспоминаю ту , свою памятную поездку, и демонстративно отворачиваюсь.
Если у тебя есть силы стоять и орать на весь автобус о падении нравов, я очень сомневаюсь, что у тебя что то болит. Ты просто наглая, вредная бабка, которая и в молодые годы вела себя абсолютно так же.
И прежде чем стаскивать ребенка с заветного сиденья, послушай, что он тебе говорит. А может , он действительно не может уступить тебе место по состоянию здоровья?
Да и вообще, воспитанные и умные люди так себя не ведут. И не едут за булкой хлеба за 50 километров.
Можете закидать меня тапками, но это моя принципиальная позиция. И пусть сейчас я очень редко езжу на общественном транспорте, в эти редкие поездки все равно периодически встречаются вот такие бабки.
Это сейчас таким людям я могу дать отпор, я же Язва. А в то время я была просто подростком...
С вами как всегда, Язва Алтайская.
Автор:"Мысли юриста"
-ВЫ ВСЕ МЕНЯ ЕЩЁ ЗАПОМНИТЕ,- ЗАЯВИЛА ЖЕНЩИНА ПРИ УВОЛЬНЕНИИ. И БЫЛА ПРАВА. ЗАПОМНИЛИ ЕЁ ВСЕ И НАДОЛГО
Валере был нужен начальник отдела материально-технического снабжения. Устраиваться пришла женщина, красивая, и, на удивление, очень грамотная. Валера посмотрел с интересом, и принял на работу.
Алина, заметив интерес, шефа (директора и учредителя большой торговой компании), стала кокетливо посматривать на него. Они даже пару раз вместе пообедали. Но Валера бы не поднялся в бизнесе, если бы смотрел только на симпатичные лица. Брал он сотрудника, и рассчитывал на исполнение должностных обязанностей.
Алина решила: раз я нравлюсь директору, мне многое позволено. Она стала опаздывать, иногда и пропускать работу, на все претензии мило улыбаясь:
- Я в салоне была, красота требует жертв.
Валера, в первый раз это услышав, даже растерялся. Всякое бывало, но чтобы так нагло. И ведь ничего не было – просто вместе пообедали, пококетничали. И он сказал:
- Алина, красота – дело хорошее, но отделом надо заниматься. На первый раз делаю Вам предупреждение. Работайте.
Алина вышла довольная, какая душечка, даже не кричал, значит Алина ему нравится. И продолжила наслаждаться жизнью. Целую неделю. Хаоса в отделе удалось избежать только потому, что Валера лично вмешался. После этого он вызвал Алину:
- Вы что себе позволяете?
- Я могу позволить себе всё,- кокетливо хлопнула она наращенными ресничками.
Кадровик тихо хмыкнула. А шеф сказал:
- Так, или вы уходите по собственному желанию, или я увольняю Вас по статье за прогул.
- Но Валерий… Я никуда не уйду. Вы что? А как же мы?
- Значит, по статье. И вон отсюда.
Алина обиженно вышла:
- Вы все еще меня запомните.
Она подала в суд: изменение записи об увольнении на увольнение по собственному желанию, выплата за вынужденный прогул, а также компенсацию за неиспользованный отпуск. И моральный ущерб в миллион рублей.
В суде они договорились, и Алина получила все, кроме миллиона рублей.
- Но я все равно получу свои деньги,- кричала она во дворе суда. Юрист удивленно смотрел на искаженное злобой, и от этого некрасивое лицо:
- Вы вправе обжаловать решение суда,- сказал он и быстренько уехал.
Теперь Валерий осознал слова Алины, сказанные при увольнении («Вы все меня запомните»).
Утром он пришел, она сидела в приемной:
- Что Вы хотели еще?
- Вы мне должны дать денег. Просто обязаны.
- Все решил суд, Вы все выплаты получили.
- Я не уйду, пока мне не отдадут деньги.
Алину вывела вызванная охрана. Она странным образом проникала в приемную еще несколько раз, и каждый раз со скандалом ее выводили. Охрана ужесточила требования, и женщину не пускали дальше крыльца.
Она стала поджидать Валерия на парковке возле здания. Тот, не думая о плохом, парковался на свободное место, вышел из автомобиля. Возле машины стояла Алина.
- Ты мне денег должен.
- Я ничего Вам не должен. И на «ты» мы не переходили.
- Я все равно получу деньги, хочешь ты того или нет. И вообще, ты мне на ногу наехал.
- Тебя возле автомобиля не было. Никуда я не наезжал.
- Готовь деньги.
Алина повернулась и пошла к машине, ни капельки не хромая.
Она написала заявление в полицию, что он наехал ей на ногу и скрылся с места ДТП, подала в суд на возмещение морального вреда.
Но в полиции посмотрели запись – Алина стояла в указанную дату даже не рядом с машиной, видно было, что разговаривали, и она спокойно пошла к машине. Не хромая. Дело было закрыто в связи с отсутствием события административного правонарушения. В возмещении морального вреда ей тоже отказали.
Алина выложила во всех местных соцсетях снимки ноги с покраснением и приписала - результат работы гражданина Валерия, своими руками.
- Тогда уж своими колесами,- раздраженно подумал Валерий.
Валерий, приезжая на парковку, судорожно оглядывался, ожидая появления неугомонной дамочки.
Но Алина каким-то образом опять проникла в приемную.
- На метле она что ли в окно влетела,- подумал Валерий.
- Я за деньгами,- нагло заявила она.
- Машенька, вызови охрану,- сказал Валерий секретарю.
- Да ты тут жируешь за наш счет,- кричала Алина. – По заграницам ездишь, а мне денег пожалел. Не уйду, пока не отдашь! Воруешь у всех, так делись!
Под такие крики охрана вывела ее в очередной раз. Сотрудники выглядывали из кабинетов, шептались, кто-то крутил у виска пальцем.
Вечером с парковки никто выехать не мог. Алина поставила свою машину поперек и кричала:
- Пока этот жмот мне денег не даст, я не сдвинусь с места.
Она кричала в адрес Валерия матом, обзывала, хохотала при этом. Мужчины просто подошли и сдвинули автомобиль. Алина, обозвав всех «рабами», «холопами» и «прихвостнями» нажала на газ и уехала.
После этого даже сочувствующие ей перешли на сторону начальства:
- Вообще кукушка поехала.
Секретарь Машенька сходила в юридический отдел, забрала документы на подпись, и вошла в приемную. Закрытый кабинет директора пыталась открыть Алина. Маша сразу вызвала охрану. Алина нагло заявила:
- Я хотела забрать золотые украшения. Он у меня украл. Я хочу забрать, пустите меня.
- Если у Вас украли что-то – пишите заявление в полицию.
Пока Алину выводила охрана, она кричала в адрес директора всякие некрасивые слова, перечисляя всех животных, соотносимых с руководителем в ее понимании, обзывала его.
Естественно, Алина в полицию не пошла, понимала, что могут привлечь за клевету. Валерий вздохнул, как хорошо, что его в этот момент не было. Мало ли что придумает эта ненормальная.
После этого Алина прочно обосновалась в интернете. Она стала делать фотоколлажи и карикатуры с фотографиями Валерия и его дочери. И размещать их по всем местным сетям с разными приписками.
Одновременно в почтовые ящиков сотрудников стали регулярно приходить письма, в которых Алина высказывала недовольство Валерием во всяких неприличных выражениях. И такие письма слала она регулярно. Сотрудники уже нервно переглядывались, определяли письма в спам, но Алина меняла адреса, и посылала вновь и вновь.
Она взяла фривольные фотографии и с помощью фотошопа поменяла лица на свое и Валерия, и такие фото стала рассылать родителям бывшего руководителя, жене, размещать в социальных сетях.
Супруга Валерия заявила:
- Мама говорит, что дыма без огня не бывает. Ты изменял мне с ней.
- И в мыслях не было. Не изменял.
В общем, жена все же поддалась ревности, подала на развод, и ушла жить отдельно. Благо, было куда. Валерий жадным не был, и на семью денег не жалел.
Валерий вечером сидел и грустно смотрел в окно. Позвонил приятель:
- Твое наказание опять что-то размещает и шлет письма.
- Да когда же она угомонится. Надоела хуже горькой редьки.
- Может, деньги ей дашь?
- Принципиально не дам. Не за что. Да и переживу.
Желудок болел все сильнее. Он обратился к врачу.
- У Вас язва, батенька. Вам нервничать нельзя.
- Да и не буду. Она хочет денег, а получит ответственность.
Юристы с удовольствием подготовили иск, собрали все факты, свидетелей происшествий. Провели экспертизу слов с вопросом, носят ли они оскорбительный характер.
Валерий попросил в суде взыскать с Алины в его пользу 250 тысяч компенсации морального вреда.
Алину вызывали неоднократно, но она не пришла.
- Да, я про суд знаю, но мне некогда. Я в понедельник на работу устроилась. Новый начальник такой хорошенький. Не то, что этот. Мы уже даже кофе вместе пили.
Суд рассмотрел дело в отсутствие ответчика. Признал, что Валерий действительно морально весьма пострадал, как и его деловая репутация, и семейная жизнь. Поэтому иск удовлетворил, но частично. Сколько получил пострадавший – неизвестно, суд целомудренно убрал эти сведения со своего сайта. А убедиться в этом можно, прочитав решение
Таганрогский городской суд Ростовской области, решение от 18.06.2012 по делу № 2-1904/2012
Берегите себя и своих близких.
Автор:"Юрист-юморист"
ПРО ПАПУ-НАСИЛЬНИКА, ЯВКУ С ПОВИННОЙ, ИЛИ МАМА, Я ЖЕ ПЬЯНАЯ БЫЛА!
Иной раз подзащитные попадаются - хуже некуда. Сами себе злобные буратины.
Жила да была в уездном городе Н семья. Мама, папа, и дочка тринадцати лет. Папу Сашей звали.
Про трудных подростков слышали, да? Ну, про таких, которые пьют, гуляют, черт знает, чем занимаются.
Вот и здесь был тот же самый случай.
Ничего особенного, просто пошла девочка вразнос, стала домой пьяной приходить, а иной раз - и вовсе не приходить.
Мама с папой не сказать, чтобы отличались особым гуманизмом. В наших краях с гуманизмом вообще не сказать, чтобы очень хорошо было - провинция-с, культура отсутствует, чуть что за ремень с большой пряжкой.
Щаз в комментариях начнется - ай, маргиналы, ай, низы общества.
У нас, граждане, половина общества там находится, внизу. И не у нас одних. Приведу статистику по количеству граждан, за чертой бедности живущих - обрыдаетесь.
Это в центре у нас красота и благополучие. Как в Турляндии на туристических улицах. А чуть в сторонку отъедешь на пару кварталов - натуральный Гарлем. И ничего, как-то живут. Выживают.
Действие, как известно, всегда рождает противодействие. Чем больше девочка получала по филею, тем чаще огрызалась и домой не приходила.
В общем, когда в очередной раз девица загуляла больше, чем на сутки, родители ейные пошли в полицию. Пропала, говорят, наша дочка, сил наших больше нет, ищем, найти не можем. Помогите.
Помогли. Через двадцать минут привезли, лыка не вяжущую. Точки-то, где подростки кучкуются в уездных городках и учатся взрослой жизни, полиции известны. Чего их долго разыскивать? Увели в комнату ПДН, на общение. Родители в коридоре сидят.
Выходит через пятнадцать минут из комнаты инспектор по делам несовершеннолетних, с дежурным - шу-шу-шу. Начинается суета непонятная. Подходят к родителям полиционеры, папу зовут на разговор в отдельный кабинет. Так и так, мол, папа, дочка говорит, что из дома ушла, потому как вы ее регулярно подвергаете сексуальном насилию, заставляете делать всякие страшные вещи. Давайте разбираться.
А Саша оказался... В общем, один раз из десяти такой подзащитный попадается, сильно пугливый. На него только замахнулись - а он уже все и подписал.
Вот и этот такой был. Я почему так уверенно об этом говорю - потому что когда я на него, изучив дело, начал орать - он голову в плечи вжал и смотрел на него, будто я сейчас его бить начну прямо в кабинете. Хотя я вовсе не опер и не следователь, а напротив - защитник.
В общем, завели с папой сотрудники задушевный разговор с применением методов ментального убеждения, которые заключались в том, что если вы, гражданин, сейчас подпишете явочку с повинной, то мы вам непременно организуем лет пять, а то и условку. А если ты, редиска, будешь упираться, то гарантируем мы тебе 20 лет без права переписки. И съехать у тебя не получится, хоть наизнанку выворачивайся. По таким делам не съезжают.
Они его даже не били. Так, замахнулись пару раз.
А он взял, да и подписал. Прям вот так, подробненько. Как дочку свою он того-этого, самого. И туда, и вот туда.
Пять минут делов потребовалось. Часть 4 статьи 131, часть 4 статьи 132. В камеру, подлеца.
А дальше, как говорится, заверте...
Утром дочка просыпается дома - башка трещит. Воскресенье на дворе. Мама сидит, вся в слезах. По голове ее гладит. Бедная ты моя, бедная.
Мама, а где папа?
Как, где - в тюрьме, доченька...
В смысле - в тюрьме? Чего он натворил-то?
Так он же тебя изнасиловал! И туда, и еще вот туда! Ты же сама вчера в полиции все рассказала! Что ж ты раньше-то молчала, маленькая моя, бедная моя?
Мам, ты чо?! Кто меня насиловал?! ПАПА?!
Я ж пьяная была, я и не помню ничего! Это ж мне Машка рассказала, как можно приколоться! А так - не было ничего!
И побежали они в полицию - "заявление забирать". Есть у наших граждан такое заблуждение по поводу того, что если сначала заявление написать, а потом прийти и его обратно попросить, то его сразу отдадут и все на этом закончится.
Это потому, что не знают наши граждане, что примерно в 95 процентах случаев никакого заявления для возбуждения уголовного дела не требуется, а если уж заявление поступило - то регистрируется оно в КУСП и никто его вам не вернет.
В полиции им говорят - ваше дело ведет следственный комитет, туда и идите. Мы свою задачу выполнили, папку вашего свинтили, явку с повинной у него отобрали, дело передали по подследственности.
Прибегают в следственный, а там, понятное дело, следователь как услышал всю эту историю, покраснел, да и заревел белугой: "Мамочка, вы не обалдели? Там явка, он мне уже признательные показания дал, а вы сейчас чего хотите? Да я сейчас опеку вызову - у вас дочку отберут, чтобы вы на нее давление не оказывали!"
И вызвал. И мать в родительских правах незамедлительно ограничили, дочку изъяли, поместили в учреждение и назначили законного представителя из опеки. Потому что мать, как было написано, действовала не в интересах потерпевшего лица, стараясь выгородить мужа.
Провели, надо понимать, экспертизу. Девочка оказалась девочкой. Так эксперт написал, что это самое у нее имеет строение, позволяющее совершать тот самый акт без ее повреждения.
Бывает такое, знаю. Правда, не в тринадцать лет и не с участием взрослого мужика вполне себе внушительных размеров.
Я когда с папой девочки начал общаться - сидит здоровый лоб, а духу в нем нет совершенно. Зачем, говорю, Саша, ты это сделал? Для чего ты явку подписал? Вон, дочка твоя говорит, что не было ничего.
Напугался, говорит. Сильно напугался.
Ох...
Дочка ему в СИЗО письма писала без всякого понуждения. Прощения просила. А кроме того - подробно все рассказала: кто ее научил такую фигню сотворить.
И письма эти потом в судебном заседании к делу приобщили. И судья их читал, нос морщил.
А потом критически отнесся к показаниям свидетелей защиты и потерпевшей, которая в суде в защиту своего папы выступила и сказала, что выдумала она всю эту историю. Так и написал в приговоре: суд критически относится к показаниям потерпевшей, данным в судебном заседании и принимает за достоверные те показания, которые были даны ей при опросе в ПДН, поскольку убежден, что данные действия предприняты потерпевшей под давлением родственников с целью выгородить подсудимого.
И влепил ему 17 лет строгача при том, что прокурор просил 13.
Апелляционный суд такой знаете? С карамелькой за щекой судьи на 10 секунд в совещательную комнату удалились, дожевать не успели - вышли и говорят: оставить апелляционные жалобы без удовлетворения, приговор без изменений.
Кассационный суд такой знаете? Отказ в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.
Верховный суд такой знаете? Вот тут сработало. Вернули в апелляцию. А там обвинение переквалифицировали на 134 и 135 статьи УК РФ, это которые без насилия - чтобы не реабилитировать. Мол, было - но по согласию.
И отпустили отсиженными. Спустя пять лет после того, как задержали.
Полгода, как они дочку замуж выдали. Звонил Саша вчера.
Верная примета
– У Марии Семеновны день рождения завтра, поехали за подарком, – Ольга заглянула в бухгалтерию сразу после обеда.
– Подожди полчасика, таблицу добью, – отозвалась Наташа. – А то меня маркиз де Сад повесит же.
– Не повесит, он в курсе и отпустил нас, Сан Саныч машину греет уже. Давай, в темпе вальса, потом сделаешь – не прокиснет.
Наташа вздохнула и покорно встала: спорить с Ольгой бесполезно. Если уж она взялась за дело, ничем не остановишь. Да и таблицу начальство ждет завтра, просто она хотела все закончить сегодня, чтобы было время проверить данные свежим взглядом.
Коммерческий директор маркиз де Сад, он же Савельев Антон Дмитриевич (САД), подчиненных держал в черном теле, и мог лишить премии за любой косяк, даже мелкий. Однако Ольга нашла аргументы: во-первых, подарок был нужен на юбилей и требовал тщательного выбора, во-вторых – именинницей была главбух.
Сан Саныч, начальник отдела продаж, по совместительству бойфренд Ольги, на появление женщин широко улыбнулся:
– Карета подана, принцессы!
– Саша, очень быстро. Надо подарок найти, и по торговому центру пробежаться: хочу кое-что закупить к выходным! – скомандовала Ольга.
– Слушаюсь и повинуюсь, ваше величество, – водитель втопил педаль газа.
… Для Наташи, которая работала по 12 часов в сутки и в ТЦ бывала по выходным, народу было непривычно мало. Пробежав по этажам, они остановились у магазина с товарами из шерсти каких-то волшебных овец.
Юбилярше выбрали красивое одеяло, а Сан Саныч запал на тапочки:
– Душа моя, давай купим, – обратился он к Ольге. – Уж сколько встречаемся, а мне у тебя дома ходить не в чем.
Пока влюбленные выбирали фасон, Наташа подумала, что и ей в доме мужские тапки тоже бы не помешали: Сергей хоть иногда, но приходит. Опять-таки папа заглядывает, и брат бывает. Она взяла в руки пару черных с белым, повертела:
– А вот такие у вас есть 42-го размера? – спросила продавщицу.
– Нет, одни остались. 45-й размер.
– Жалко.
– Берите, девушка. Не пожалеете! Больше ведь не меньше. Они очень качественные, поэтому и нет размеров – за воскресенье разобрали все. Я вам еще и скидку сделаю как на последнюю пару.
Действительно, больше – не меньше, и скидка хорошая. Недолго думая, Наташа расплатилась. Дома поставила их в прихожей на видном месте.
Однако Сергей, который зашел через пару дней, покупку не оценил:
– Не ношу тапки, жарко в них.
Наталья убрала их с глаз долой. И всю зиму о них не вспоминала.
Весна принесла перемены. Оля и Наташа расстались со своими кавалерами и возобновили пешие прогулки после работы. Однажды к ним подошел симпатичный парень. Такой, знаете, Алеша Попович: косая сажень в плечах, пшеничного цвета волосы, серо-голубые глаза.
– Девушки, извините, а как можно отсюда попасть в крепость?
– А вам зачем? Середина недели, время позднее – экскурсий уже нет.
– Да просто посмотреть хочу. Я в Смоленске третий раз в командировке, все времени не было.
– А давайте мы вас проводим, – вдруг предложила Наташа.
– Ты что, время-то уже сколько! Завтра на работу рано, планерка же, – Ольга терпеть не могла крупных мужчин и блондинов. Так что парень был мимо по всем параметрам.
– Да ладно, все равно попадет – у маркиза де Сада это уже ритуал, так что – разом меньше, разом больше...
– Ну дело твое, как знаешь. А я поеду домой – устала.
Ольга бодро зашагала в сторону остановки.
– У вас начальник – де Сад? – командировочный с интересом смотрел на Наташу.
– Представляете? – расхохоталась Наташа.
Они пошли в сторону крепости, и она по пути рассказала новому знакомому, откуда взялось прозвище шефа, потом провела краткий экскурс в историю города. Вадим, так звали ее спутника, внимательно и с интересом слушал, иногда что-то уточнял. А когда «экскурсия» закончилась и пришло время расставаться, спросил:
– Наташа, а у вас на завтрашний вечер какие планы?
– Если маркиз де Сад не загрузит срочной работой, буду свободна.
Вадим пробыл в их городе еще две недели. За это время Наташа показала ему все достопримечательности и самые красивые места. Он рассказал о себе: приехал для сотрудничества с вузом по проекту, идейным вдохновителем он был. Они сходили в кино, в театр, в ресторан, и наконец девушка пригласила его в гости.
Зайдя в квартиру, Вадим первым делом спросил:
– А тапочки у тебя есть? С детства привык ходить дома в обуви. Но если нет, могу и обойтись.
– Нет... хотя погоди! Есть!
Наташа вспомнила ту самую, «берите, больше – не меньше», пару.
– Надо же, и размер мой! Ты не представляешь, как тяжело подобрать хорошие тапочки 45-го размера! – восхитился гость.
Наташу вдруг осенило: в студенчестве она каждый год ездила в стройотряд. Поселили их однажды у бойкой старушки, которая сразу взялась учить молодых квартиранток уму-разуму. Ну и, конечно, делилась секретами, как жениха себе хорошего найти. И один из рецептов был такой: купить мужские тапочки и принести домой, пусть лежат. А в скорости к тапочкам и жених явится.
Наташа расхохоталась. Вадим удивился:
– Я что-то не то сказал?
– Нет, все в порядке! Это я так... анекдот вспомнила.
Ужин плавно перетек в завтрак, потом снова в ужин... Когда командировка закончилась, Вадим уехал в свой Нижний Новгород, их роман продолжился по скайпу. А через два месяца он приехал делать предложение.
На свадьбе Наташа делилась опытом:
– Хотите, девочки, ускорить встречу со своим счастьем? Сходите на базар и купите тапочки. И не сомневайтесь – примета верная! Я проверила – работает.
Сушкины истории