Она не знала, что у него другая, самозабвенно готовила борщи, запекала курицу, пирожки пекла.

Кормила его, любовалась, как он вкусно ест, счастливая была, мечтала о свадьбе. Он четыре месяца приходил к ней с увядшими гвоздичками, с большим аппетитом уплетал котлеты и запеканки, запивал компотом, промокал салфеткой масляные губы, а потом женился на другой.
Тебе бы к психологу сходить, жалели её друзья и оставляли визитки с телефонами. А она включала джаз, открывала окна и наводила порядок в квартире. Протирала шкафчики и полочки, находила какие-то ненужные визитки, выбрасывала, умаявшись, купалась в ванне с клубничной пеной, а потом, завернувшись в пушистый халат, ела из банки грушевый джем с булкой: м-м-м, вкусно! и прихлёбывала из большой кружки горячий ароматный чай.
Давай выберем время, чтобы вместе обсудить эту ситуацию, предлагали родители. А она пошла на уроки французского. С детства букву р не выговаривала, теперь её за это хвалили. Язык давался легко и непринужденно. По вечерам она читала на французском для своего старого плюшевого медведя. Медведь терпеливо слушал и чуть заметно улыбался.
Ты слишком легкомысленно к этому относишься, предупреждали коллеги, будь серьёзнее, подумай, как всё исправить. Она шила себе цветастые юбки и ромашковые платья, мерила соломенные шляпки в магазинах и выбирала лёгкий парфюм. Мужчины оборачивались, чтобы полюбоваться ямочками на щеках, женщины завидовали тонкой талии.
Тебе необходимо всё проанализировать, найти ошибки, чтобы такое больше не повторилось, уверяли подруги. А она купила билет в театр на премьеру, после возвращалась домой и попала под дождь. Это был настоящий ливень. Старушка на улице куда-то спешила, прижимая к себе маленькую собачку и она отдала ей свой зонтик. Старушка обещала вернуть.
Не держи в себе плохие мысли, того и гляди заработаешь невроз, пугала её соседка, и вообще, зачем ты зонт отдала незнакомой старухе. А она в это время варила грушевый джем с коричной палочкой, так как старый на днях закончился. Кухня наполнялась сладким аппетитным ароматом, она дула на горячее варенье, пробовала, снимала пенку, помешивала и обещала угостить готовым джемом соседку.
Тебе необходимо заняться аутотренингом и повысить самооценку, иначе как ты будешь с этим дальше жить, настаивала старшая сестра. А у неё звонил телефон. Оказалось - старушка с собачкой, хочет вернуть ей зонт, приглашает на чашечку кофе. Она зашла к ним вечером, после занятия. Старушка угощала воздушными булочками и круассанами из французской кондитерской "Garcon", подливала в изящную чашечку кофе с нежной сливочной пенкой. Им было приятно общаться и просто быть рядом, двум одиноким женщинам. Одной скрашивала жизнь собачка, другой - старый плюшевый медведь. Она, поддавшись эмоциям, заговорила на французском, старушка выронила из рук булочку: её годовалому внуку Павлуше нужна няня-француженка с проживанием в Париже. Отъезд через месяц и надолго.
- Прости моего непутёвого сына,- каялась немолодая худощавая женщина, ведь ты же любила его. Теперь он разводится и свободен.
- Простите, но я не свободна. Так получилось. Его Павликом зовут.
Она извиняюще улыбнулась и продолжила аккуратно укладывать в чемодан цветастые юбки, соломенную шляпку и старенького плюшевого медведя. На столе лежал загранпаспорт с вложенным в него билетом.
Внимание! Уважаемые пассажиры, объявляется посадка на самолёт, рейсом Москва-Париж...
Автор Ganzefedern
Сегодня у меня случился очень странный диалог с жительницей соседнего дома. Я кормила бездомную собаку, а она подошла и заявила, что хорошо бы эту собаку усыпить(!)
- За что вы хотите убить это животное?
- Мучаются они только... Никому не нужные. Живут впроголодь. В лучшем случае, в конуре где то...
- Значит вы хотите убить эту собаку, потому что вам ее жалко?
- Ну да.
- Хм. А вот, скажите, у вас какая зарплата?
- Нууу... Маленькая.
- Значит, вам ее не хватает на особо дорогие вещи или деликатесы?
- Шутите? Необходимое бы купить...
- То есть, с точки зрения, скажем
миллионера, вы живете впроголодь?
- Можно сказать и так.
- А сколькикомнатная у вас квартира?
Однушка?!
То есть, тот же миллионер, сказал бы, что у вас конура? Ему бы тоже стало вас жалко, примерно, как и вам эту собаку...
Не уходите же - у меня последний вопрос!
Вы уверены, что, в отличии от этой собаки, кому то очень, искренне нужны?
...женщина прекрасно поняв суть и причины вопросов, ушла, изобразив обиду и возмущение.
А я смотрела на довольную, улыбающуюся собачью морду, доевшую мои гостинцы и думал, что никто не вправе убивать живое существо, приложив к его жизни, свои, какие либо, мерила счастья...
Давайте будем добрее и с пониманием относиться к тем кому нужна наша помощь и участие!
__
Алексей Прокурор
Отпусти.
Летний вечер в деревне. По улице бежит со слезами на глазах девушка Юля. Она только, что застала своего жениха Лёшку с дояркой Зинкой в обнимку. А они осенью собирались пожениться. Какая уж тут свадьба.
На следующий день в дом к Юле пришли с извинениями Алексей и его отец Фёдор Иванович.
- Ты дочка, прости его, балбеса! – уговаривает будущий свёкор, - По глупости, по молодости он. Сам не понимает, что творит. А он тебя любит, и ты его. Не руби с плеча, подумай.
- Ты что, Юль? - говорит Лёха, - Ты же знаешь, что я только тебя люблю. Прости меня! Когда поженимся, на других даже смотреть не буду. Слово даю!
Юлия всем сердцем верит, что Алексей остепенится, стоит им сыграть свадьбу. «Ну, не может женатый мужчина ходить налево», - убеждает она себя, - «Тем более у нас в деревне, где все друг друга знают. Позора не оберешься! Да и не рискнёт нормальная девушка связываться с женатым!»
С такими мыслями она и простила жениха. Согласилась выйти замуж за любимого Лёшеньку.
Алексей всегда любил женское общество, ни одна не проходила мимо него не замеченной. Каждой улыбнётся и сделает комплемент. А Юле утверждал каждый раз:
- Юлька, ты моя единственная любовь! А остальные так для тонуса.
Сыграли свадьбу, всё как у людей.
Прошел месяц. Алексей всё чаще задерживается на работе. Юля вечерами сидит у окна и ждёт мужа. На душе тревожно. А потом муж и вовсе пропал. Не вернулся с работы.
Юля в слезах обежала всю деревню. Нет мужа. В голову лезут самые страшные мысли: утонул, убили в драке, ограбили и убили и всё в этом духе. Только всё оказалось слишком хорошо для него и печально для Юли. Алексей загулял. Не устоял перед чарами молодой разведённой Наташки, что работала на почте. Обосновался у неё. Юле намекнули сельчане заглянуть к одинокой красотке, там и застала обоих.
Скандал, который разразился в доме Натальи, слышен далеко по деревне. А те, кто интересовался подробностями перепалки, стояли у калитки и поясняли остальным зевакам, кто не разобрал слова. Когда Юля растрёпанная и раскрасневшаяся выскочила на крыльцо, народ оживился.
- Чего там? – шепчет старуха, толкая в бок женщину, - Анюшка, чем дело то кончилось?
- Да, погоди, ты, баб Шур, - отмахивается та, - Сейчас! Сейчас, что-то будет.
Юля поправила сбившийся платок и обернулась к открытой двери.
- Не думай, что тебе это сойдёт с рук! – кричит она мужу, - Я подаю на развод! Развод и всё!
- Вона, как! – заохала старушка, - Разводиться надумала... Ох, ох!
Остальные сельчане с интересом и сочувствием глядят на супругов. Кто-то болел за жену, кто-то за мужа. Алексей выскочил на крыльцо, собираясь что-то сказать жене. Но заметив такое скопление публики, остановился.
- Да, разводись! - Алексей равнодушно отмахнулся.
***
Юля рыдала всю ночь. Утром успокоившись, позавтракав и приодевшись, собралась подавать заявление на развод. Тут, как раз вернулся муж. Алексей в грязной, мятой рубахе, небритый, с густым перегаром бросился ей в ноги.
- Прости меня, Юлечка! - умоляет он, - Бес попутал! Окрутила она меня или опоила чем. Не знаю! Только я не хотел. Ты же знаешь, я только тебя одну люблю.
Сердце жены растаяло и блудный муж прощён. Они обнялись и помирились.
- Это она чем-то опоила моего Лёшеньку! – рассказывает Юля всем знакомым, что спрашивают её, почему простила мужа, - Он не виноват! Это Наташка - гадина виновата! Сама-то худая и страшная, ничем привлечь мужика не может. Вон, даже муж от неё сбежал. Вот и подсыпала зелье моему мужику. Приворожить хотела. А он всё равно ко мне вернулся!
Но в деревне ничто не утаишь. Подружки передали слова Юли самой Наталье. Та только расхохоталась.
- Да, этому гуляке и подсыпать ничего не нужно, - смеётся она, - Один раз подмигнула, и всё, побежал за мной, слюни распуская, как собачка. Кабы деньги у него не закончились, до сих пор бы около моей ноги сидел. А так, зачем он мне без денег? К тому же, я комфорт люблю, а за ними мужиками ухаживать нужно. Хватит, наухаживалась за одним!
Слухи по деревне быстро разносятся. Добрые люди пересказали её слова Юле. Да и событий особо никаких в деревне нет, вот народ и болеет за соседку. Только Юля твёрдо убеждена в своей правоте – муж не виноват.
Тем более Алексей остепенился, с работы вовремя идёт домой. Всё в доме делает, от жены ни на шаг.
Она и не подозревала, что причиной этому не раскаяние мужа, а серьезный его разговор с отцом.
- Ты, сын, если гуляешь, то гуляй по-тихому! Чтобы ни одна живая душа не знала, - выговаривает он сыну, - Ещё раз такое повторится, и считай, нет у тебя родителей! Я тебя на пушечный выстрел к дому не подпущу! А дом отпишу Юльке.
В семье воцарились мир и любовь. Юля родила сынишку Диму. Казалось, что Алексей безмерно счастлив, и не думает больше о походах налево, успокоился. Юля всё больше убеждается, что тогда во всём была виновата соперница.
«Лёшенька - просто жертва обстоятельств», - думает она, - «Вон, как он сынишку любит, и меня!»
Никто и не подозревал, что все эти годы Алексей на работе с молоденькой бухгалтершей Верочкой крутит роман.
***
Скоропостижно скончался отец Алексея Фёдор Иванович. А затем через полгода умерла и мать.
Мужчина долго горевал, отстранившись от домашних дед. Лежал и глядел в потолок. Юля суетилась возле него, пытаясь его утешить и ободрить. Затем Алексей снова пропал. Снова Юлия бегает по деревне в поисках мужа.
- Что опять сбёг? – подсмеиваются соседи, переговариваясь между собой, - Вот, балбес! Сыну отец нужен, а он скачет, как козлик. Тьфу!
Юля, по старой памяти прибежала к Наталье с разборками.
- Опять ты, дрянь, моего мужика опоила! – кричит она, размахивая кулаками перед лицом хозяйки, - Ни стыда у тебя, ни совести! У него семья, ребёнок!
- Да, нет у меня твоего Лёхи, - усмехнулась Наталья, - Зачем мне мужик с ребёнком-то? Обуза такая! Ладно бы, просто женат, а тут ещё и довесок. Зачем он мне?
В подтверждение её слов в прихожую, где скандалила Юля, вышел незнакомый мужчина в нижнем белье.
- Заканчивайте базар! – скомандовал он, - Спать не даёте!
- Вот, видела? - хвастается Наташка, - У нас такая любовь, такие страсти, а тут ты со своим Лёшкой. Нет его у меня. Уходи!
***
Лёша явился домой через несколько дней. Субботним утром Юля открыла двери, чтобы пойти накормить скотину, а тут он. Трезвый, ухоженный и явно довольный жизнью. Юля от неожиданности, даже присела и рот открыла.
Муж, не говори ни слова, прошёл в дом. Сразу же стал собирать свои вещи. Не оборачиваясь к жене, как бы, между прочим, говорит:
- Ухожу от тебя! Другую полюбил!
Юля плюхнулась на табурет и разревелась.
- Да, как же так-то? Почему? Что я не так сделала? Всё же хорошо было, - вытерла слёзы и спрашивает, - А кто она?
- Не важно! – безразлично отвечает муж, и повернувшись к жене, улыбаясь поясняет, - Ты не виновата. Просто так получилось!
Алексей ушёл, а Юля не верит, не может смириться. «Да быть такого не может!» - рассуждает она, - «Он ведь меня любит! Снова кто-то опоил Лёшеньку. Это они - завистливые бабы, он такой доверчивый».
Она бегает к Алексею на работу, уговаривает его вернуться, обещает всё простить и забыть. Но муж отказался.
Тогда Юля прибежала к Светлане и закатила скандал.
- Лёша, ты об этом ещё пожалеешь! – кричит она, размахивая руками перед равнодушным лицом Алексея, - Я руки на себя наложу! Всё будет на твоей совести! Подумай, как сын останется без матери! Лёша, вернись!
Алексей спокоен и непробиваем.
- Устал я выяснять отношения, Юля! Уходи! – отвечает он, - Смирись!
Зареванная, разочарованная своим поражением, Юля вернулась домой.
Прошёл месяц. Она пытается наладить свою жизнь, взять себя в руки и жить дальше с сыном. Но не тут-то было.
Однажды вечером, в дверь постучали. Отрывает, а на пороге стоит Лёша с чемоданом.
- Пустишь? – виновато глядя на неё, спросил он.
- Заходи, - вздыхает Юля.
Снова живут вместе. О том, что Алексей уходил к другой, стараются не вспоминать. Семейная жизнь наладилась.
Прошло несколько месяцев.
Юлия накрывает на стол, ждёт мужа с работы. Вернулся. Только вместо того, чтобы сесть за стол, начал собирать вещи. Юля выронила тарелку на пол, и раскрыла рот. Он посмотрел на удивлённый взгляд жены и пояснил:
- Я к Свете! Прости! – и, выходя из дома, добавляет, - Ну, не могу я без неё! Люблю!
Юлия долго сидит на стуле, отрешённо глядя перед собой. Снова её семья рухнула. Снова она одна с сыном. Она больше не плачет, не бегает на разборки. Нет сил, бороться.
***
Муж вернулся через месяц. Юля не рада, ей всё равно.
А спустя полгода Лёша снова ушёл.
Юлия ничего ему не выговаривает, не упрекает, ни о чём не просит. Только любопытным соседям и подругам говорит:
- Всё равно вернётся! – оправдывается она, скорее перед собой, чем перед ними, - Нагуляется и придёт. Куда он без меня?
Подруги сочувственно поддакивают, а между собой крутят пальцем у виска.
- Вот, дурра-то! Поди, поищи такую!
***
Однажды, осенним вечером, сидя у окна, и ожидая мужа из очередного загула, Юлю осенило.
Она вспомнила, как Лёша был рад рождению сына Димы. Как старался больше быть дома. Она, улыбаясь, что решение найдено, думает: «Снова забеременею! В первое же возвращение мужа».
Действительно, всё получилось. После возвращения мужа, она забеременела. Узнав о том, что Юля ждёт ребёнка, Алексей остался дома.
Юля летает на крыльях от счастья. Она смогла сохранить семью. Родилась дочь Валя. Но, когда Валечке исполнилось два года, муж снова исчез.
В этот раз у него появилась продавщица Даша, затем Ирочка, а после Юля перестала запоминать их имена. Даже не пыталась. Просто ждала возвращения мужа, зная, что он обязательно вернётся.
Шли годы.
Алексей всё также периодически исчезал из дома на месяц-два, а потом возвращался, как ни в чём не бывало. По возвращению, он полгода был примерным семьянином. Это стало в порядке вещей. Он спокойно объясняет односельчанам своё поведение:
- Ну, что делать? Ну, раз я такой любвеобильный!
На вопросы о жене посмеивается и отвечает:
- А Юлька что? Юлька меня понимает. Да и куда ей деваться? Мужик-то я с руками, да и люблю Юльку.
Юля тем временем растила детей: учила, кормила, одевала. Сначала женился сын Дмитрий и уехал с женой далеко от родного дома. У сына родились дети, но внуков Юлия видела только на фотографиях. Сын регулярный ей присылал.
Затем и дочка Валя вышла замуж. Она тоже уехала из родного дома, но правда не далеко, в областной центр. Созваниваясь с матерью, дочь сообщила, что ждёт ребёнка.
Юля рада – хоть с этим внуком понянчится. Собралась навестить дочку. Приехала.
- Мама, переезжай к нам! У нас большая квартира. Места всем хватит, сама видишь! - зовёт она мать, - Ты мне поможешь на первых порах с маленьким. Что ты скучаешь одна. Отец, наверное, опять у очередной пассии.
Юля стыдливо опускает глаза. Она вернулась в деревню, но о приглашение дочери задумалась. Устала она ждать, устала жить одна. Устала от косых взглядов соседей и жалости подруг.
***
Алексей, тем временем, живёт с молодой красоткой. Неожиданно, он почувствовал себя плохо: боли в сердце, тяжело дышать.
- Аллочка! - слабым голосом зовёт он.
В комнату входит красивая моложавая женщина с фигурой модели.
- Что-то мне нехорошо. Вызови скорую!
Лёша почти месяц пролежал в больнице. За всё время Аллочка была у него всего два раза.
Доктор сделал обход и дал напутствие перед выпиской.
- Ну, что вы хотели, батенька, - молодой врач выписывает Алексею рецепт, - Возраст! Понятно, что хочется ещё побегать, Но теперь нужно делать это осторожно, и в умеренных количествах. У Вас диабет и сопутствующие болезни. Мы, конечно, подлечили Вас, но останавливаться на этом не советую. Я напишу Вам диету и режим. Не забывайте, что Вам теперь рекомендован лёгкий труд и никаких стрессов.
Из больницы его никто не встретил.
- С работы, наверное, не отпустили, - грустно бормочет он и вызывает такси, - Только бы дома была Аллочка.
Алла оказалась дома. Алексей взволнованно рассказывает ей, как он соскучился, как его лечили. Ужинают. Поставив перед ним тарелку супа, она, молча, слушает Алексея.
- Вот, Аллочка, стар я стал, - вздыхает он, поглядывая на молодую женщину, ища в ней сочувствия, - Теперь у меня режим, диета и лёгкий труд, - повторяет он несколько раз, но её выражение лица не меняется, - Врач рекомендовал. Завтра пойду к начальнику, пусть переводят меня на лёгкий труд. А, ты, уж будь любезна, выкупи мне лекарства. Рецепт там на полочке. Да, и приготовь мне что-нибудь диетическое.
- А с чего ты взял, что я буду за тобой ухаживать? - неожиданно резко спрашивает Алла, - Ты мне кто муж, сват, брат? Или может у тебя доходы большие? Так, насколько я знаю, на лёгком труде много не получают. А ухаживать за тобой за копейки, я не собираюсь! И вообще. Иди-ка ты отсюда! Мне инвалид не нужен!
***
Лёша вернулся в деревню.
- Юлечка, здравствуй! Вот я и вернулся! - Алексей радостный стоит перед женой и широко улыбается, - Теперь уж насовсем! – вздыхает, - Нагулялся! Теперь только ты до конца моих дней. Я подарки тебе принёс, - он протянул пакет, - Примерь!
- Я, конечно, польщена, - равнодушно отвечает она.
Выражение лица супруги Алексею не понравится. Он удивлён.
- Ты опоздал со своим подарком на несколько лет, - вздыхает она и на удивлённый взгляд мужа добавляет, - Я уезжаю к дочери, насовсем. А ты располагайся. Добро пожаловать домой!
Только теперь Алексей заметил чемоданы у порога. Жена взяла вещи, обернулась и сказала:
- До свидания! Теперь я ухожу.
Прошло три года.
У приёмного покоя родильного отделения толпится народ. Юля нетерпеливо переминалась с ноги на ногу в ожидании дочери Вали. Рядом, нервно поправляет ворот зять Юрий. Он приехал за второй дочкой.
Наконец Валя появилась с новорожденной на руках в сопровождении импозантного мужчины в белом халате.
- Ещё раз спасибо вам, Тимофей Иванович, - жмёт руку Валя врачу, - Если бы не вы, моей бы доченьки не было.
- Я здесь совершенно не причём, - улыбается мужчина, - Это вы молодец!
- Здравствуйте! – врач здоровается с Юлей, и продолжая разговор с Валей, вдруг восклицает, - А ваша дочь очень похожа на вашу сестру. Правда! И глаза и рот.
Мать и дочь переглянулись.
- На сестру! – Тимофей Иванович кивает на Юлю и улыбается ей, - Ведь это ваша сестра?!
- Это моя мама, - смеётся Валя.
Юлия смущено улыбается врачу. Впервые за долгие годы Юлия покраснела. Она давно махнула на себя рукой и даже мысли не допускала, что может ожидать в свой адрес комплимент.
Спустя неделю Валя, укладывая дочку спать, обращается к матери:
- Мам, я забыла тебе сказать. Тут днём Тимофей Иванович звонил. Ну, помнишь - врач? Так он просит твой номер телефона. Ты ему, похоже, очень понравилась. Так как, мам, можно?
Юля залилась краской смущения и кивнула в знак согласия.
***
Если бы Юлия не была такой упрямой, не цеплялась за мужа-бабника, то давно уже стала счастливой женой.
Отпусти и обернись, твоё счастье где-то рядом.
"ДВЕ РАЗНЫЕ ТЁЩИ..."
– Чем женщину обидели, девушки? Ну-ка, признавайтесь! – бойкая медсестра зашла в палату, строго спросила.
– Так ить и не знаем. Не обижали, вроде, – женщины переглядывались.
Лежали здесь, в палате районного стационара, дамы в возрасте, в основном, с проблемами давления.
– Она уж три дня тут, хорошо все было, а сегодня, прям, выбежала из палаты, – сказала одна из больных.
– Просит перевести ее в другую палату. К доктору приходила. Говорит – не может с вами лежать, –разговорчивая медсестра устанавливала капельницу и делилась.
Все переговаривались тихонько, удивлялись, пожимали плечами. Никто соседку не обижал. Обстановка в палате была доброжелательной. Вечерами подолгу рассказывали о себе, о своих близких.
– А у меня трое внуков. Вместе живём. Дочка-то не красавица, в мужа моего пошла. Высоченная, нога сорок третьего размера. А зять у меня хорош собой. Я их сама и свела. Этакая я и теща, и сваха одновременно, – улыбалась приятная круглолицая Клавдия Семеновна, женщина лет семидесяти.
– Это как же? – интересовались соседки.
– Да, долгая история, – отмахивалась Клавдия.
– А я никому не нужна. Дочка есть, так уехала давно, и носу не показывает матери. Звонит и то – раз в год, – жаловалась Алевтина Леонидовна, – Такие вот деточки-то "благодарные" бывают.
– Ох, горе везде, как ветер в соснах! – вздыхала Клавдия Семёновна.
И вот сегодня Алевтина Леонидовна неожиданно вдруг заявила, что лежать с ними не может, запросилась в другую палату. И что они ей сделали плохого? Наоборот, к ней никто из родни не приходил, не передавал продукты, и все в палате наперебой ее угощали, чем могли. Она не отказывалась, брала, благодарила.
Никто так и не понял, что причиной такого поведения был посетитель – к Клавдии Семеновне приходил её зять.
Симпатичный улыбчивый парень тепло обнял тещу, поговорил с ней о семейном.
– Агата кавалера привела вчера, мам. Анна там за голову хватается. Ох! А Серёжка сегодня турнир выиграл айтишный какой-то. Я не больно разбираюсь. Теперь в Москву его повезет учитель. Артемка завидует, говорит на следующий год переплюнет братца.
– Да Серёжку разве переплюнешь! Но пусть тянется, – улыбалась Клавдия.
– А ты, давай, лечись старательно, я лекарства доктору передал, которые написал он. Так что ..., – он поцеловал на прощанье тещу в щеку. Теща улыбалась.
– Всем бы таких зятьев, Клава! Хороший какой мужчина, – констатировали соседки.
И лишь одна Алевтина Леонидовна нахмурилась, покрылась красными пятнами, а потом быстро вышла из палаты.
А несколькими годами ранее...
– Андрюха, там к тебе... Жена, вроде.
В пустой строящейся панельной пятиэтажке голос Кольки отозвался эхом. Андрей штукатурил стены одной из квартир. Удивленный перешёл на дворовую сторону дома, выглянул из окна. Ошиблись, наверное. С женой они "разбежались". Из съемной квартиры она с ребенком вернулась к матери, а он перебрался в общежитие строителей, где и жил ещё до свадьбы.
Но на боковой площадке, действительно, увидел Ларису. Светлые джинсы в обтяжку, черные распущенные волосы. Как всегда, хороша собой, можно было бы и гордиться такой женой. Но Андрей поморщился. Он хорошо знал ее, и уже издали заметил нервозность, напряжённость и какую-то внутреннюю озлобленность.
Она была с коляской, с маленьким его сыном Сережкой. Андрей тяжело вздохнул. Ничего хорошего от этого визита ожидать не стоило. Расстались они плохо.
Он вымыл руки в ведре с водой, кое-как утер лицо, спустился во двор. И чего ей надо? Заявление на развод они подали, на алименты он согласен, лечение обещал оплачивать, участвовать в жизни ребенка тоже обещал. Да и могла бы позвонить в общежитие, на вахте был телефон. Зачем приезжать к нему на работу, на такую даль тащить нездорового ребенка?
Все больше Андрей подозревал неладное... Лариса ...
Бригаде тоже было интересно, знали, как худо расстался Андрей с женой. Мужики нет-нет, да и поглядывали из окон. Они видели, что Андрей совсем немного переговорил с женой, а потом вдруг она ушла, оставив его с коляской.
– Ну, надо же! Видать, приспичило бабе куда-то! А то, что у мужа время рабочее, ей, значит, пофиг, – огрызнулся Николай.
Андрей катил коляску к стройке. Бригадир переговорил с ним, а потом доложил бригаде, что жена Андрюхе привезла ребенка не на часок-другой, а просто привезла, вручила и дала деру. Мол, я уезжаю, ребенка девать некуда, ты – отец, ты хотел дитя, велел забрать из роддома, вот и расти сам – нянчись.
Весь остаток рабочего дня только об этом событии и говорили. И как Андрей теперь будет жить, было совсем непонятно. Это же невозможно!
Во-первых, мальчик у Андрея родился сильно недоношенным, больным, его надо было лечить. Жена его и теща не хотели забирать ребенка из роддома и больницы, провел ребенок там два месяца. Жена-то молодая у него, глупая, но теща... Все тогда удивлялись. А Андрею уж за тридцатник перевалило, у мужика первенец, как было оставлять?
Во-вторых, в комнате общежития они жили вчетвером, своего жилья у Андрея не было. Но жива мать и старшая сестра, живут в поселке соседней области. И все пришли к выводу, что, наверняка, туда ребенка Андрей и отвезёт.
А Андрей приехал в общежитие. Серёжку надо было переодеть, накормить. Пожилая вахтерша проводила его удивленным взглядом. Ребенок заливался плачем.
Андрей разволновался, аж вспотел. Прочел на коробке, как растворять смесь, побежал на кухню, чтоб скипятить воду. Серёжка заходился в крике.
– Чего это ты? – вахтерша пришла на помощь, – Иди к дитю, наведу я.
Он был благодарен, носил сынишку по комнате укачивал.
– Ждать надо, горячо очень, сейчас бутылку постужу под краном. Крикливый какой, – заглянула вахтерша.
И когда, получивший бутылочку малыш, наконец с упоением вцепился в сосок, оба устало опустились на кровать.
– Спасибо! – благодарил Андрей.
– Так что случилось-то?
– Жена дуркует. Привезла на работу, вот. Видно, хочет показать, как тяжело ей. Но думаю, прибежит скоро, заберёт. Чай, сердце-то уже болит. Да и теща... Она хоть и тяжёлая женщина, но ведь бабушка, – Андрей надеялся.
– Ох, горе везде, как ветер в соснах, – вздыхала пожилая вахтерша, – И о чем только думают? Ребенок ведь – не кукла. Разе можно так?
Но ни в этот день, ни на следующий, никто за ребенком не пришел. Мужики встали с утра ворчливые – всю ночь ребенок не давал спать.
– Ты это, Андрюха...Понимаем все. Но ты решай как-то. Невозможно же работать совсем не спавши.
Андрей понимал. Он и сам с трудом справлялся. Не спал ночь, и теперь находился в каком-то ступоре. Но за ребёнка переживал, излишне суетился.
Вахтеры сменились. На смену вчерашней пришла замкнутая тетка, которая не поднимала из-за стойки головы, и помочь ему было некому. Во второй половине дня он сам с ребенком поехал к теще и жене. Поиграли и хватит.
– Кто там? – теща спрашивала из-за закрытой двери квартиры.
– Это я, Андрей! Алевтина Леонидовна, откройте, пожалуйста.
Дверь приоткрылась, но осталась на цепи.
– Здрасьте! Чего тебе?
– А Ларису можно? – Андрей держал на руках Серёжку.
– Уехала Лариса.
– Как уехала? А Сережа как же? Куда уехала?
– А мне почём знать. Она мне не докладывает. Говорит, на заработки, на море куда-то, – зло огрызалась теща.
Андрей замялся. Не знал, что и думать.
– Алевтина Леонидовна, но я не могу с ребенком один. Мне ж работать надо, да и живу в общаге, мужики же там... Может Вы ...
– Ничего не "может"! Говорили мы тебе – больной он! Инвалид да уродец! А ты – заберё-ём, заберё-ём. А Ларисе тоже жить хочется, молодая ведь. А теперь тебе ни жена, ни дитя больное не нужны стали. Не надейся на меня, сам думай. И не ходи сюда, нечего тут делать!
Дверь захлопнулась, защелкала многочисленными замками. Андрей опустил глаза на Серёжку. Тот спал. Закрытые глаза его занимали пол маленького личика. А когда смотрел, глаза его вообще удивляли – серые, огромные, с темными и длинными ресницами. Какой же он уродец? Красивый такой мальчишка... Сын...Андрей спускался с лестницы, размышлял о сыне и о том, что теперь надо звонить матери или сестре. И о том, что ещё ночь в общежитии с ребенком мужики не выдержат. Что-то надо придумать.
Он заехал на телеграф, вызвал на переговоры старшую сестру.
Вопрос с мужиками решился с помощью той самой вахтерши, вечером заступившей на свою вахту. Нашли свободные койки, и мужиков уплотнили. Андрей с ребенком в комнате остался на ночь один.
– Да еле уж шевелишься, папаша. Нут - ка! Ложись, я присмотрю. Не переживай, у меня внучке четыре, совсем недавно нянчилась, справлюсь. Клавдия Семёновна меня звать. Ты хошь ел сегодня?
– Не помню...
– То-то и смотрю – качаешься. Держи, тут пирожки да мяса кусок. Бери бери, у меня ещё есть, – она протянула пакетик.
И Андрей был так благодарен. Он проглотил пирожки, лег и тут же забылся тяжёлым сном.
Клавдия Семёновна закутала малыша...
– Ох, ох...а ручка-то больная у мальчонка.
Всю ночь малыш был с ней в маленькой комнате для отдыха вахтеров. А она все думала и думала. Звонила дочери, рассказывала:
– Вот ведь какие мамаши бывают, сердца что ли нет? Да и теща, говорит, отказалась. Неужто бывает такое?
– Всякое бывает, мам. Сволочей полно...
Ее дочь Анна совсем не походила на неё, на мать. Она была высока, угловата, размашиста в движениях, и даже несколько мужиковата. Из тех, которые и в избу, и коня на скаку... Ещё в школе била мальчишек, была всех выше и напористей. И работу нашла себе соответствующую – водила трамвай. А ещё бойко гоняла на своем старом автомобиле, таксовала.
И когда на тридцать втором году дочь объявила Клавдии, что беременна, а отца ребенка след простыл, мать даже обрадовалась. Уж боялась, что останется без внуков, а дочь – в старых девах.
Но такого, чтоб мать оставила дитя на отца, Клавдия Семёновна не видывала.
Андрей поднялся с подушек лишь утром, сел. Голова была тяжёлая, как после выпивки. Он сходил в туалет, наклонился там над раковиной, стал лить воду себе на затылок. Вода обожгла шею, лицо, потекла на майку. Он растирал затылок твердой ладонью, пытаясь найти хоть какой-то выход из положения, в котором оказался.
Сын есть сын. Ему нужен нормальный дом, ему нужно лечение, ему нужна постоянная нянька. Сдать сына в детский дом – это значит погубить его. Ему требовался особый уход, у сынишки серьезные проблемы с развитием, недоразвиты левая ручка и ножка. Андрей помнил, каким принесли они его из больницы: крошечный, бледный, вздрагивающие ножки-прутики с пятнами от уколов, а на сморщенном личике гримаса боли.
И сейчас ему требуются массажи, занятия и лекарства. Все это Андрей хорошо знал. Это он таскал Серёжку по больницам изначально.
Лариса, конечно, тоже была рядом, но все это её раздражало. Она хотела свободы. Вечерами уходила к подругам, оставляя Андрея с сыном, нервничала и психовала по каждому поводу. Квартиру, которую они снимали, убирал исключительно Андрей, готовила Лариса тоже нерегулярно, по настроению. Начали ругаться, и в конце концов однажды, вернувшись с работы, увидел Андрей пустые полки – Лариса с ребенком ушла к своей матери.
Так и расстались. Как же не досмотрел он, когда женился? Так пленила она его поначалу. Просто голову потерял, одно имя её уже жгло сердце. Да и она тогда увлеклась. Парень Андрей был видный. Правильные черты лица, чуть затуманенный взгляд серо-голубых глаз и волнительные светлые волосы.
Но вот прошел всего месяц, и ребенок – у него. Только как же жить-то теперь с ребенком на руках?
Он взял отгулы. Все утро занимался процедурами сынишки. Днём вместе с Сережкой направился на телеграф. Его сестра жила вместе с матерью в далеком поселке.
– Андрей, ты с ума сошел. Мать же болеет, по больницам постоянно. Еле ходит, за ней за самой уж присмотр нужен. А у меня два студента, денег и так не хватает. И на работу я только вышла, только Костю в ясли определила. Да и не могу, на что жить-то?
– Помогу я деньгами, Валь...
– Нет, Андрей. Не могу я ещё ребенка на себя взвалить. Уж, прости. Должность уйдет моя, если уволюсь. Да и Миша против будет. Сам знаешь, он и Костю-то не хотел, поздний он у нас, еле уговорила.
Вернулся в общежитие, как в воду опущенный.
– Ох, горе везде, как ветер в соснах! Ну, вот что. Вечером меня меняют, – Клавдия Семёновна, видимо, уж все для себя решила, – Поедем-ка к нам. Только если тесноты не боишься. Мы с дочкой живём и с внучкой. Дом частный на окраине. Дочка на больничке сейчас, внучка ножку вывихнула. Так поможет Аня с мальцом. Да и я...
Андрей согласился с радостью. Никто ему так не помог, как эта Клавдия Семёновна. Это, конечно, не решало проблему. Но из общежития съезжать было надо.
Вечером они сложили детские вещи, чемодан Андрея и поехали к Клавдии.
– Я Ане-то не говорила ещё, но она только с виду жёсткая, а внутри-то добрая. Ты не бойся.
Андрей и не боялся. Уж не до боязни было со всеми этими хлопотами последних дней. Он устал.
Дом был небольшой. Тепло светился маленькими окошками. В просторном дворе тихо, на крыльце большой яркий фонарь. Андрей заглянул в окно, оно запотело.
Клавдия раскрыла дверь. Их обдало жаркой влажностью, послышался плеск воды.
– Мам, дверь закрывай. Сквозит ведь, я Агатку купаю, – из -за угла выглянула раскрасневшаяся высокая женщина с намыленными руками. Она увидела гостей, удивлённо подняла брови.
– Ань, а мы вот... Это Андрей. Рассказывала я ведь тебе.
Анна скрылась за углом.
Андрею стало неловко, но Клавдия Семёновна забрала у него Серёжку, понесла в комнату. Андрей присел на ближайший стул. Он сел и опять увидел Анну, она намыливала дочку, сидящую в пластмассовой ванночке. Ванночка стояла на табуретках возле печи, поближе к теплу.
Анна была в ситцевом халате без рукава, промокшем на груди, волосы убраны в растрепавшийся пучок, на ногах – стоптанные тапки, а на полу – сырость. Она оглянулась, встретилась глазами с Андреем, мокрым запястьем отвела со лба волосы.
– Сейчас голову мыть будем, – сказала она ему, – Приготовьтесь.
К чему надо было готовиться, Андрей понял чуть позже, когда Агата завизжали звонко и надрывно. А Анна уже поливала её и приговаривала:
– Да что ж ты кричишь-то так? Ребенка испугаешь! Ребенок же у нас.
– Ка-ка-кой ребенок? – громко хныкала Агата и моргала мокрыми глазками.
– Настоящий. Вот увидишь, – Анна легко подхватила дочь, замотанную в полотенце и понесла в ту же комнату, куда ушла и Клавдия, – А Вы чего сидите тут? Проходите, раз прибыли.
Он прошел в комнату. Оказалось, что дом не такой уж и маленький. Комната эта была довольно просторной. Посреди стоял стол под абажуром, на мебели лежали скатерти, салфетки, на полу под окном – игрушки, на этажерке – книги, на стене – фотографии. А из этой комнаты выходили ещё две. Именно там, в одной из комнат и развернула Клавдия Семёновна Серёжку.
– Опрел он, Андрюш. Давай купать в марганцовке. Меняйте там воду, ребятки.
Агата в трусах и маечке уже залезла на высокую кровать к маленькому Серёжке, с интересом разглядывала его. Рядом присела усталая Клавдия.
А Анна и Андрей направились на кухню. И так вот, переговариваясь только по делу, дружно меняли воду, готовили ванночку. Он вынес ванну на улицу, вылил туда, куда указала Анна, под кусты. Она сполоснула ванну и навела воды для Сережки. А он лишь подавал тяжёлое ведро.
И стало в этот момент рядом с ней ему так уютно и спокойно, казалась эта женщина надёжной и домашней. И была она другой, полной противоположностью его Ларисы.
Серёжку искупали тоже вдвоем. Он затаился в воде и таращил глаза на торчащую над ванной головку тараторящей без умолку Агаты.
– Какие у него маленькие ножки, мама. А это я знаю что, это у всех мальчиков есть ...
Они улыбались. А после купания Клавдия уж приготовила смесь.
Анна взяла книжку и улеглась с Агатой в постель, рядом в коляске засыпал и Серёжка. А Клавдия с Андреем сели перекусить.
И находился Андрей сейчас в каком-то приподнятом светлом состоянии. Давно забытым чувством счастья переполнялась его душа.
– На диване ляжешь. Хоть проходная комната, но... Все лучше,чем в общежитии.
Усталость наваливалась на неё, Андрей это видел. Но сейчас он готов был расцеловать руки этой женщине.
– Клавдия Семёновна, спасибо Вам! У вас такой дом хороший, уютный. И внучка славная, и дочь...
– Да, Анна хорошая у меня. Говорила же я тебе, добрая она....
А то, что случилось дальше было логично абсолютно. Андрей остался тут навсегда. И всем говорил, что самое важное – это найти правильную и добрую тещу! Вот, как сделал он. А уж с нею и жену. А теща утверждала обратное – это как раз она нашла зятя, кавалера для дочери.
Через год Анна родила Артема. И стало у Клавдии трое внуков. Голову маленькой Агате мыл исключительно отец. Только он умел мыть так, чтоб она не плакала.
Дом расширился, расстроился пристройками, оброс строениями двора. Хозяин, как-никак, строитель.
Серёжку лечили, возили по санатория. Он прихрамывал всю жизнь, проблемы были и с левой рукой, но незначительные. Зато как он приуспел в деле программирования – гордость родителей.
***
Андрей встретился лицом к лицу с Алевтиной Леонидовной в больничном коридоре через пару дней. Не признал, прошел мимо. Забыл он совсем эту женщину. Стоило ли помнить?
Но она его окликнула:
– Андрюша!
Он обернулся, сделал шаг назад.
– Здравствуйте, – взгляд вопросительный, а потом присмотрелся и вдруг признал, – Это Вы? Вы...
– Да я, Алевтина Леонидовна. Вот, думаю, видать совсем состарилась, раз не узнаешь, – она развела руками.
– Да нет, что Вы. Просто... Просто не ожидал Вас тут встретить. Заболели?
– Ох! Возраст, знаешь ли. Да и жизнь у меня... Одна я совсем.
– А Лариса?
– А где она, эта Лариса? Она меня и не признает. Болтается где-то всю жизнь. Говорят, дочка у нее есть, но я не видела. Никому я не нужна, ни дочери, ни внучке...
О внуке она не вспомнила. А Андрей не стал напоминать.
– Выздоравливайте, Алевтина Леонидовна.
Но теще все же Андрей рассказал о встрече, не удержался.
– Ах! Так это она из-за меня получается из палаты-то ушла. Вот ведь! Я и не думала. Ох, горе везде, как ветер в соснах!
А через месяц после того, как Клавдия Семёновна выписалась, в калитку позвонили. Андрей пошел открывать и раскрыл рот в изумлении – за калиткой стояла Алевтина Леонидовна в панаме от солнца.
– Здравствуй, Андрей. Я вот... Решила все же... Клава меня позвала, теща твоя, там ещё, в больнице. Одна я совсем. Серёжу бы мне повидать. Пустишь?
И все-таки у него самая лучшая теща! Когда-то пожалела его. И так удачно пожалела, как будто с умыслом... А теперь вот...
– Проходите, раз мама звала, значит так и нужно...
***
Всем доброты и понимания в семьях, друзья!
От Инны супруг ушел. Сбежал, как он выразился, из бардака этого. Устал я смертельно, сказал муж Петя на прощание. Обрыдло мне в сарае этом сущем проживать. Ухожу к маме - хоть полной грудью воздухом подышу там.
Собрал немного вещей - паспорт, трусы и пару сорочек - да и отбыл. И ни слуху от него, ни духу уже с неделю. Инна, само собой, такого казуса вовсе не ожидала. Проблем критичных у них в семье особо не выявлялось. Чуть по беспорядку на жилплощади скандалили, конечно, но это все чепуха: милые бранятся - только тешатся.
С Петей счастливыми супругами они проживали пятый год. До первого серьезного кризиса, считай, еще пара-тройка лет имелась. Инна читала где-то, что страшный кризис подкашивает семьи именно на семилетие брака. А вот их, выходит, ранее отчего-то накрыло.
На тему порядка в быту Петя, конечно, всегда слегка негодовал. С медового месяца небольшая претензия по чистоте у него имелась. Во время первой брачной ночи молодой муж, томимый нежностью и страстью, романтично снимал с подушки длинные волосы Инны. В мусорное ведро их аккуратной кучкой относил с влюбленной улыбкой. И утром с завтраком постельным ее развернул: крошки в брачном ложе - это антисанитария капитальная, а не романтика.
Инне изначально это все очаровательным, конечно, казалось.
Вон у людей мужья носки несвежие по углам прячут, а у нее супруг носки не просто сам ежедневно и вручную стирает, а еще и гладит их утюжком тщательно, и в милые клубочки закручивает.
Швабру вот еще из рук дома Петя не выпускал почти никогда. С работы придет - и сразу хвать орудие труда. У других женщин супруги не выпускали из рук пульт от телевизора, а у Инны муж со шваброй носится - пол намывает тщательно.
И посуду за Инной перемывать бросался - с содой у мойки все время терся. Липкая, говорил, у тебя посуда получается, дорогая супруга. Маменька моя за такую похабную утварь кухонную любому бы руки с корнем повыдирала.
То есть, живи и наслаждайся таким удачным браком.
Маменька Пети, Жанна Борисовна, очень уважала чистоту. В стоматологии трудилась. Возможно, данный факт определенный отпечаток накладывал на ее личность. Картофель Жанна Борисовна в семи водах с мылом перед чисткой промывала. Генеральную уборку с выбиванием ковров каждую субботу проделывала. Гости у нее все в подъезде разуваться обучены были. И одежду уличную в пакеты прятали всегда заранее.
Дома там, конечно, все стерильно и выполнено в спокойных и пастельных тонах.
Инна к свекрови даже немного стеснялась в гости приходить - только с дивана чуть привстанешь - Жанна Борисовна уж диванную накидку ровняет, пол под тобой с хлором трет. Или с пылесосом неожиданно выскакивает. А то наклонится - чистоту ушей и шеи вдруг проверять вздумает.
Неудобно было это все. Стеснительно.
И вот так они жили с год почти. Петя с шваброй по вечерам носился, а Инна семечки с книгами поглощала. Отдыхали после трудовых будней каждый на свой манер.
Нет, иногда, конечно, супруг чуть ерепенился.
Чего это, морщился иногда Петя, у нас в холодильнике тухлятинкой ощутимо опять смердит? Ты бы, Инна, как хозяйка и женщина, перебрала бы готовые блюда и сырую продукцию в агрегате - издохло там что-то наверняка. В кухню уже даже заходить не хочется лишний раз - тошнота подкатывает мне.
Инна, конечно, обещала поискать источник смердения, но чуть позже. Если вдуматься, то и не пахло особо из того холодильника - чуть пованивало какой-то продукцией, но довольно терпимо и совсем не срочно.
Петя в ответ дергал ноздрей, забавно обижался. Даже отказывал Инне в супружеском долге. Инна к нему с нежностями сунется, бывало, а Петя нос воротит досадливо. Холодильник, говорит, так и не отмыт. Романтический лад у меня не работает в данных зловониях.
Или вот еще про посуду любил в истерике иногда поколотиться. Надоело, говорил, что у нас в мойке вечно завалы наворочены. Ни единой кружки в доме чистой не найти. Я, говорит, уже устал порядочно в одно лицо чистоту поддерживать.
Инна в ответ хохотала, конечно. Предлагала все эти крынки немытые в скатерть покидать да на свалку определить. Есть такая прекрасная традиция у каких-то народностей - Инна о том однажды читала. Но Петя юмор сложно воспринимал - надувался клопом.
Еще вот готовку очень в штыки принимал. Ты, говорил Петя, как готовить начнешь, так и моя нервная система не позволяет. Всюду вон жир размазан, очистки и огрызки какие-то накиданы. Бесит это безобразие и кусок в горло не лезет. Брезгливо мне в кухне такой ужины при свечах терпеть. И даже приступы отравления пищевого демонстрировал.
Инна, конечно, все в шутку переводить хотела - все же молодожены они, положено им легко и весело острые углы обходить, играючи друг к дружке притираться.
А чего, говорит, в кухне среди жира и огрызков нам питаться? Проследуем-ка в спальню супружескую - ужин в кровати тебе романтично накрою. И подмигивает игриво так. А Петя бледнел и плевался. Я, милая Инна, говорил, из супружеского ложа все еще крошки от печенья выковыриваю, которые ты давеча там нагрызла. И этого мне уже вполне достаточно, чтобы романтика у меня не чесалась еще долго.
И даже передергивало Петю довольно заметно. А Инне и обидно, но и смешно. Ишь, цаца какая выискалась, а не супруг.
Потом все хуже стало. Первенец часто семейную лодку на вшивость проверяет. И у них тоже так произошло.
В положенный срок плод любви созрел - сынок Сильвестр народился. Инна в декрете засела - книги читает и младенца развитием ранним развлекает.
К материнству она, конечно, легко и просто - загадился чуть новорожденный, так и ничего в том кошмарного. Раньше-то вон дети вообще в одной рогожке до совершеннолетия содержались. И ничего - не вымер род людской. Даже перенаселение наблюдается.
Сильвестр у них где обуви лизнул, а где из миски собачьей чего ухватил - не беда это. Иммунитет так увереннее формируется. Это Инна объясняла Жанне Борисовне и Пете.
А Жанна Борисовна в обмороки валится. А муж Петя будто и вовсе взбесился.
Домой теперь приходит с работы и сразу лицо кособочит. С коридора волосы на голове себе выдирать начинает. Ах, ей-же-ей, кричит Петя, в доме моем конюшни опять авгиевы! Сарай развели кромешный - домой ноги не несут. Дома я отдыхать всесторонне должен, а мне раздражение испытывается.
И бегает Петя по квартире - хватается за область сердца, пальцем указывает на раковину с посудой, на пол липкий тычет, на чумазого Сильвестра бешено глаз косит. Сильвестр из кучи одежды в углу сваленной выглядывает - папке радуется. А папка визжит на какой-то очень противной высокой ноте.
Разве же это семья на пятом году брака? Инна, грешным делом, уж и крамольные мысли допускает: не тронулся ли ее Петр разумом?
Последней каплей стала запеканка свекрови.
Эту несчастную запеканку Жанна Борисовна внуку отправила. Инна, конечно, запамятовала о продукте. Нашел, как водится, угощение сам Петя - по аромату откопал из-под пакетов, пачек и коробок. А на запеканке той немного плесени уже образовалась. По сути - пустяк. Но Петя вдруг взбеленился. Запеканку в Инну бросил. Волосы оставшиеся на макушке себе повыдергивал. Плевался, ногами очень топал. Я, орал, на работах с утра и до ночи надрываюсь - семью обеспечиваю. А ты дома сиднем сидишь - ералаши разводишь кромешные. В дом к нам не войти - хламом все загажено! Сильвестр будто Маугли из куч тряпичных высовывается. А ты все книги свои почитываешь, все философии свои разводишь. Хватит, довольно.
И ушел Петя. И признаков супружества не подает. Инне больно - за Сильвестра-безотцовщину и за себя покинутую. И то ли к психологу им походить всей семьей, травмы в детстве Пети поизыскивать, то ли уж крест на этом браке ставить и к разводу подготовку затевать. Проблем-то у них очевидных и не просматривалось в супружеских взаимоотношениях.
Дело ли - из-за запеканки несчастной дитя сиротить?
Автор: Каналья
НАСЛЕДСТВО
Вoт ваше нacледство , Владимир Ильич - нотариус махнул рукой в стopoнy большого дома. - А что , там кто-то живёт ?- удивился Владимир , увидев дым над тpyбой. - Да . Давайте пройдем и я все вам объясню - и мужчина первым пошел по расчищенной дорожке.
- Здpaвствyйте - певуче скaзалa жeнщинa неопределенного возраста. Чepный платок наполовину скрывал лицо. Широкая oдeждa скрывала фигуру. - Здравствуй , Любаша. А это наследник Ильи Петровича , Владимир - тепло сказал Антон Сергеевич. - Очень приятно - откликнулась Люба - Я вам нaкрылa на стол. Покyшайте , а я пойду -
Владимир с интересом oглядeлся. Роскошью не пахло , зато все вещи и предметы были на своих местах. Антон Сергеевич пригласил Владимира за стол - Любаша очень хорошая кулинара, советую попробовать. Продукты простые , но зато все свoи , натyральные -
Владимир хлебал щи из кислой капycты и щурился от удовольствия. Вроде все примитивно, картофель и капуста , но так вкусно. Антон Сергеевич нaчaл разговор - Вы наверное гадаете , почему я лично захотел показать вам вaше наследство. Сейчас объясню. Эта небольшая деревушка живёт по своим зaкoнам , не нaрyшая существующие. Главным у них Петр Кузьмич Савостьянов. Кстати , если захотите продать дом , он у вас его купит . Уверяю вас , по отличной цене. Любаша , которую вы видели , была женой вашего отца. Но по обычаю дepeвни . В ЗАГС , они не ходили. А я у них как бы помощник по делам . Оргaнизация всех официальных документов на мне. Ну как-то так. А теперь прошу меня простить , мне нужно к Петру Кузьмичу. Решить кое какие вопросы. А вы располагайтесь , ведь теперь это ваш дом -
Владимир с удoвольствиeм лeг на прохладные простыни , которые неуловимо пахли травами. Он думал , что после долгой дороги сразу уснет , но сон долго не брал его в свои объятия. Вместо этого нахлынули воспоминания.
Он oчeнь любил отца. Тот много времени проводил вместе с сыном. Учил немудренным навыкам. Прибить гвоздь, отпилить доску и многому дpyгoму. Но когда сыну было дecять лет, все изменилось . Может в этом была виновата мать , он не понял тогда . Мама была авторитарной женщиной. Быт и устои семьи были такими , как хотела она. Мнение отца и тем более сына в расчет не принимались. Она требовала с отца хороших заработков. Но что он мог, простой слесарь с завода.
И она с ним paзвeлacь , с криками , что он неудачник. Отец не сразу изчез из жизни сына. Целый год он забирал его в выxoдныe и они ходили в кино, в парк, где много разговаривали. А потом он пропал. Мама с издёвкой рассказала Владимиру , что отец попал в какую-то ceктy и уехал куда-то в деревню. Единственное, что ее расстраивало , так это алименты, которые он задерживал по месяцам. Владимир рос и мало помалу , образ отца стирался из его памяти.
Так что новость , что отец оставил ему наследство, застала его врасплох. Мать довольно хмыкнула - Ну хоть что-то. Совесть у него к счастью осталась . Как говориться с паршивой овцы хоть что нибудь -
Она сразу после развода вышла замуж за своего коллегу. Владимир пoдoзpeвaл , что мать с ним встречалась ещё в браке. С Михаилом Владимир долго не мог смириться. Но в конце концов между ними установились ровные отношения.
Наконец его сморило и он погрузился в сон. Разбудил его стук в дверь. Он открыл . На пороге стояла Люба. В руках она держала блюдо накрытое полотенцем. - Я пирoг вам принесла , покушайте пока горячий. Если хотите помыться , баня уже гoтoва - сказала она не поднимая глаз. - Спасибо - поблагодарил мужчина, стараясь разглядеть ее лицо. Но она быстро поставила блюдо на стол , ушла. Владимир пожал плечами , странная какая-то. Другая бы не позволила бы отнимать у себя дом , раз была женой , пусть и незаконной. А эта ещё и кормит.
Наутро , когда Владимир бoдpый после сна умывался , в дверь опять постучали. Шустрая девчонка лет двенадцати скороговоркой сказала - Папка пpocит вас в гости - и убежала. Владимир крикнул вслед - Какой папка ?- но той уже и след простыл. Он догадался , что скорее всего его ждёт в гости Пeтр Кузьмич.
Спросив у встречного мужика дорогу , он дошел до большого добротного дома. Хоромы , подумал он про себя , разглядывая резные ворота и наличники на окнах.
Хозяин встретил его у пopoгa. Протянул руку , крепко пожал - Похож - прогудел он - Ну проходи , Владимир Ильич , за стол , позавтракаем . А потом и поговорим - Стол был заставлен выпечкой , медом, вареньем. Душистые блины в капельках масла манили своим ароматом. Владимир с удовольствием поел и откинулся на спинку стула.
- Ну , Владимир, давай поговорим - хозяин привел его в комнату , по всей видимости в свой кабинет . - Я начну без экивоков . Думаю , что жить ты здесь не собиpaeшься , так что продавай дом и езжай домой. Здесь у нас свои порядки и обычаи. Немного объясню. У нас все построено на том , чтобы у каждого взрослого человека была семья. Жена , дети. Никакого недозволенного поведения. Понравилась девушка, женись. Нет , нечего тут делать. Понял ?- Владимир усмехнулся - А как же любовь? Сразу же ведь не поймёшь - Петр Кузьмич строго сказал - Эта ваша любовь , лишь повод для греха. А у нас девушки растут уже подготовленными к семейной жизни. Они уважают мужа , ведут хозяйство. А он работает и обеспечивает ее и детей всем необходимым. Рукоприкладство в семье не допустимо , за это мужчину ждёт наказание -
- Ну вернёмся к нашему делу. Даю тебе неделю для раздумий. Люба , вдова твоего отца , будет так же вести хозяйство. Готовить тебе еду , стирать одежду. А ты отдохни , подумай хорошо. Если тебе понравится тут , так тому и быть. Но только помни , о чем тебя предупредил. Никакого баловства, это тебе не город . Понял ?- Владимир встал - Понял. Ну пойду тогда , пока можно - с плохо скрываемой иронией сказал он.
Если на земле был бы рай , то только здесь , думал лениво Владимир на третий день пребывания в дepeвнe. Каждый день свежая еда , баня по вечерам. Пpoгyлки по лесу на лыжах, которые он нашел в кладовой. Сказка. Даже уезжать не хочется. Но надо. Чем ему здесь заниматься ? Жениться ? Да нет у него пока такого желания. Да и девушек здесь особо не разглядишь. В платках по самые брови , в старомодных полушалках.
На пятый день он остановил Любу - Рaccкажи мне про отца , пожалуйста. Как он жил последние годы. Вспоминал обо мне или нет - Та присела на краешек стула и подняла наконец на него глаза . Он внутренне ахнул , их синева буквально затопила все вокруг.
- Илья был хорошим чeлoвeкoм - начала Люба - Добрым , мягким. Мы познакомились здесь на нашем еженедельном воскресном обеде. Да он был старше меня , но душа его была молода. Жаль, что у нас не получилось долго быть вместе. Но видно не cyдьба . Про тебя он мне много рассказывал, гордился тобой. Ты не думай , что у нас здесь все глухо. У нас интернет имеется , своя школа. Он следил за твоей судьбой и радовался твоим успехам. Жалел только об одном , что ты так и не женился и не порадовал его внуками - незаметно и она перешла на ты.
Владимир пpoглотил горький ком в горле. Он к своему стыду , ни разу не поинтересовался жизнью отца. - А как же ты теперь будешь жить ?- спросил он у Любы. Та пожала плечами и мягко ответила - У нас есть вдовий домик . Там и буду жить - Владимир ошарашенно спросил - И что тебе теперь замуж нельзя ?- Она засмеялась - Ну почему. Если Бог даст , выйду. Но с мужчинами у нас не густо . Но я надеюсь и жду , что у меня будет семья и дети. Что по судьбе предрешено , то и будет. Ну я пошла , у меня дел ещё много. Будь здоров -
Владимир продал дом Петру Кузьмичу. Антон Сергеевич все официально оформил и вызвался подвезти его. - Спасибо вам - поблагодарил Владимир мужчин - У вас так хорошо, я отдохнул на славу. А теперь пора возвращаться в привычную жизнь - Петр Кузьмич пожал ему руку - Приезжай , если захочешь. Твой отец был уважаемым человеком и его сыну мы будем только рады -
Когда дeрeвeнька почти скpылась из глаз , что-то заставило Владимира обернуться. Маленькая фигурка жeнщины стояла на пригорке. Люба , с грустью подумал мужчина , прощай , бoльше не увидимся и я больше не увижу твоих прекрасных глаз.
Через полгода , когда во всю бушевало лето , Владимир подошёл к бывшему дому отца. Тихо открыл калитку и увидел красивую дeвyшку на крыльце . Длинные распущенные волосы золотились в лучах солнца. Она сидела с закрытыми глазами и наслаждалась теплом.
- Люба ?- спросил Владимир . Девушка охнула и быстро забежала в дом. Он постучал в двери. Через пять минут она вышла. - Ты приехал ? Зачем ?- спросила она. - За тобой - ответил он - Сколько не пытался , так и не смог тебя забыть . Выйдешь за меня ?- и он застыл в ожидании ответа.
- Конечно согласна - прогудел сзади знакомый голос . Петр Кузьмич крепко обнял мужчину. - Я знал , что ты вернёшься. Ты сын своего отца. Теперь я могу рассказать тебе все - Владимир удивился - Я что-то не знаю ?-
Они расположились в беседке . - Твoй отец хотел , чтобы ты был счастлив. И поэтому нашел тебе невесту. Любашу. Он болел и знал , что ему осталось немного. Вот он и придумал этот план. Я был против , но видимо он знал , что делать. Люба никогда не была его женой. Она невинна. Если бы ты не вернулся , мы бы выдали ее замуж. Но так случилось , что он был прав. Вы полюбили друг друга. Так что , совет вам да любовь. Кстати этот дом теперь будет вашим. Это мой подарок и не спорь. Отец строил его для тебя и своих внуков -
Вот так бывает. Мы не знаем свою судьбу. Сегодня мы живём так, а завтра, только Бог знает.
Автор: В гостях у Наташки
Зoя Ивановна ехала в автобyсе к сыну. Сегодня у внука день рождения. Рeшили отдохнуть ceмьей и поздрaвить малыша.
Она сидeла у окна и смотрела на зажигающиеся огни в квартирах, на усиливающуюся метель. Пешeходы спешили домой, кутались в шaрфы, нaтягивали капюшоны. Ночь обeщала быть очень морозной.
Зоя Ивановна выходила на последней остановке. Кондуктор ходил между рядами и обилeчивал пассажиров. Вдруг он обратился к двум молодым паренькам, сидящим впepеди женщины.
-Остановка конeчная, оплачивaйте билеты опять, покупайте билеты новые. На линии контроль, меня оштрафуют из-за вaс. Или выходите.
Пaрни растерялись, мнyтся, не выходят.
Вмешалась в разговор Зоя Ивановна и спрашивает:
-На какoй остановке сeли?
- У стадиoна...
- Да, вaм надо оплатить, нoвый круг автобус делает. Такие у них правила. Не подводите кoндуктора. Неxoрошо, ребята...
А они в замешательстве.
- Куда вaм ехать нaдо?
- До "Юбилейнoй".
- Так зaчем сели не на той стороне, на другой остaновке?
- Прocто замёрзли очень, дoлго автобусов не было.(на улице было- 25)...
- Денeг бoльше что ли нет?
- Неудобно получилось, но правда нeт денег. Стипендия чepез неделю...
Зоя Иванoвна потянулась к кошельку.
-Вы не беспокойтесь, я заплачу за рeбят. Не пешком им идти семь остановок в такoй мороз.
Один паpень сидит в ступoре. Второй несколько раз поворачивается к Зое Ивановне, он изyмлен, благодарит несколько раз. Они то уже представили себя на другом конце гoрода, на конечной остановке, в холoд, без денeг.
Парень снoва благодарит.А жeнщина отвечает:
- Не благoдарите. С каждым такое мoгло получиться. Надо помогать друг другу. В следующий раз вы дoбро людям сделайте, помогите!
Они мoча закивали головами.
Приехала Зоя Ивановна к сынy, рассказала про мальчишек. Сноха в oтвет:
-Дoбрая вы, мама. А они на пиво, наверное, все спyстили, а вы из своей пенсии их спoнсируете.
-Я, Леночка, попадaла в подобную ситуацию. Страшно вспомнить. Так что от души купила мальчишкам билеты.
И Зоя Иванoвна раccказала давнюю историю.
-Пoмните, когда мне сообщили, что сестра у меня зaболела. Я мигом собралась и к ней. Сначала на пoезде, потом три часа на автобусе. Примчалась, да пoздно. Не спасли врачи. Пришлось мне пoхороны устраивать. Одинокaя Рая была...
Собралась ехать домoй, а в кармане одна мелочь. Хватило только до вокзала железнодорожного добраться. Не знaю, то ли потеряла, то ли мало взяла с сoбой... Не помню. Вот стою на вокзале и не знаю, что и делать. Не хватает тыcячи полторы. Сняла с себя сережки серебряные и в лoмбард. Не взяли. Вышла, чуть не плачу. Хoть милостыню проси. Вид у меня был такой раccтроенный.
Вдруг пoдходит ко мне мужчина, ну бандит бaндитом. Я его еще в ломбарде заприметила, что-то там разглядывал на витрине, когда я умоляла взять ceрги мои да рассказывала о своей неприятности. Подoшел и вложил мне в руки деньги и пoшел, не слушая слов мой благодарности. У меня слезы полились из глaз, не ожидала я помощи от совершенно постороннего чeловека.
Вот ceгодня я парнишкам дoбро и передала , а они дaльше передадут. И так злa много вpкруг...
Автор: Чудo-чуднoе