СИЛЬНАЯ. ...

Лена живет в коммуналке на Васильевском острове. На двоих с сыном Тимкой у нее 15-метровая комната, уютная, чистенькая, с видом на детскую площадку во дворе. Иногда они с сыном даже ходят на эту площадку, обычно вечером, когда мамочки с детками расходятся по домам. Коммунальная жизнь у Ленки не обычная... Нет ни ссор между соседями, ни разборок по поводу очередности уборки и платы за общий телефон. Соседки у Ленки интеллигентные сестры-бабульки, очень милые, тихие старые девы, пережившие в молодости Блокаду и потерявшие в ней всю семью. Тимку они любят как родного внука, сидят с ним, когда он болен, а Ленке надо на работу, подкармливают вкусностями и балуют, как могут со своих пенсий. Лена в свою очередь взяла на себя полностью заботу о содержании квартиры в порядке. Так и живут они в своем маленьком мирке, дружно, уютно и спокойно... Мужа у Ленки нет с тех пор, как родился Тимка... Вернее, ребенку было около года, когда папа тихо исчез из их жизни. У Тимки ДЦП. Детский церебральный паралич... Он разный бывает. У Тимки синдром насильственных движений, гиперкинезы, когда ребенок движется, как марионетка на веревочках. При ходьбе дергается все тело, руки судорожно сводит, личико искажает гримасой... Но интеллект при этом полностью сохранный. Зрение, слух - все в норме. Говорит он хорошо, хотя и сильно заикается. Тимка очень добрый, возится со старой потрепанной кошкой Маруськой, попугайчиками и хомяком. Первые четыре года жизни Тимка с мамой не вылезали из больниц. Дома появлялись изредка, в промежутках между курсами реабилитации. К четырем годам он достаточно окреп, чтобы пойти в детский сад... Надо сказать, что в Петербурге почти в каждом районе есть коррекционные садики, куда принимают даже очень тяжеленьких деток. Но у Ленки к тому моменту было настолько трудное финансовое положение, что она вынуждена была подыскивать Тимке круглосуточную группу, а это есть не везде. Наконец, ей удалось устроить Тимочку в пригородный садик, где родители могли оставлять детей на пять дней. Тимка быстро привык, не капризничал, мужественно ждал маму по пятницам. Ленка устоилась подсобницей в типографию, и еще подрабатывала убощицей в офисе по два часа в день. Вместе с пенсией сына на жизнь хватало.
Жизнь начиналась в семь часов вечера в пятницу... Ленка влетала в садик одна из последних, запыхавшаяся, взмокшая. Пожилая добродушная нянечка передавала ей ребенка, мешок с одеждой, испачканной за неделю, и маленький пакетик с запеканкой и яблоками, оставшимися с полдника. Они выходили на улицу и садились на маршрутку, потом ехали на метро, потом на троллейбусе... Дорога домой и из дома в садик были для Ленки и Тимки самым тяжелым испытанием.
В том году была ранняя и снежная зима. Снег убирать не успевали, он все валил и валил, его просто сгребали вдоль обочин в грязные мокрые кучи. Ленка отпросилась с работы в два, иначе она рисковала не успеть забрать Тимку из садика. Но доехала быстро, и они с мальчиком решили зайти в зоомагазин у метро... Зоомагазин давно пленял Тимкино воображение, там стояли чудесные аквариумы, щебетали птички в клетках, продавались хомячки и шиншиллы. Тимка бросился внутрь, загребая ногами, судорожно сжимая кулачки и светясь от счастья. По пути к заветным клеткам он зацепился за связку цепей для собак, и они с тяжелым звоном рухнули на пол...
- Женщина, у нас и так покупателей нет, а вы сейчас последних распугаете со своим... (продавщица запнулась, видимо, напрашивалось какое-то нехорошее, обидное слово) со своим ребенком.
Продавщица стала собирать упавшие цепи, Ленка бросилась ей помочь, но та грубо отодвинула Ленку в сторону.
- Сама соберу... Это зоомагазин, а не зоопарк. Брать будете что-нибудь? Мы закрываемся.
Ленка взяла сына за руку, молча вышла с ним на улицу... Из-за снегопада не видно было входа в метро. Они спустились вниз по эскалатору, пропустили три битком набитые электрички и вбились в четвертую. Обычно при виде Тимки всегда найдется какой-нибудь сознательный студент, или женщина, которые без слов уступают ему место. Но зима, снегопад и слякоть, толчея, усталость и давка сделали всех пассажиров вагона равнодушно эгоистичными. Ленка попросила девушку, сидевшую с края, немного подвинуться. Тимка сел, неуклюже двигаясь и морщась, но ногу девушке все же оттоптал. Девушка смолчала, но обдала Ленку таким красноречивым взглядом, что у нее что-то оборвалось внутри, и защипало в носу...
С троллейбусом им, можно сказать, повезло. Он был полупустым, и Тимка с мамой расположились на двойном сидении у окна. Ленка закрыла глаза. Ей было всего 30 лет, а Тимке шесть. От хронической усталости и стресса Ленка выглядела гораздо старше, бледная, с кругами под глазами, огрубевшими руками. О личном счастье она даже не задумывалась теперь. Все, что она хотела - побыстрее добраться домой, напиться горячего чая, уложить Тимку и заснуть. Тимка вспомнил, что они учили песню к Новому году. Он оторвался от окна и стал дергать мать.
- Ма-мо-чка, сл-ушай... Про дед мор-оза! - Тимкин голосок заикался, он весь напрягся и запел.
- Да заткни ты своего урода... Пока я его не заткнул. Не страна, а бардак. Кормим всяких выродков, б....
Мужчина на переднем сидении был сильно пьян. Остальные пассажиры с интересом наблюдали за происходящим. Тимка подумал, и заревел на весь салон. Троллейбус подходил к остановке. Мужик встал и взял Тимку за шиворот. Ленка внезапно озверела, вышла из ступора, в который ее вогнали слова мужчины. Она вцепилась мертвой хваткой ему в лицо и оттолкнула от сына в дверной проем. Троллейбус остановился и открыл двери. Ленка пнула мужика в пах, вложив в этот удар всю накопившуюся обиду, боль и горе. Мужик сложился пополам, не удержался на ногах и рухнул на улицу, прямо в черный от грязи сугроб.
- Коленька, двери закрывай скорей, поехали, - кондукторша, наблюдавшая эту сцену, была явно на Ленкиной стороне...
На следующей остановке Ленка сошла, взвалила на руки уставшего ребенка, мешок с одеждой, и побрела сквозь снежную пелену к дому... Единственному их убежищу, где их ждали бабульки-блокадницы, горячий чай и кошка Маруська.
Автор неизвестен.???
Жить
Света отложила в сторону тряпку и осмотрелась.
- Красота и чистота, - заключила женщина, - и детишкам удобнее по чистым полам ползать.
Предполагала ли она сорок лет назад, что каждые выходные у неё будет собираться вся семья? И что она вообще будет, семья эта?
Свете было двадцать шесть, когда муж и сын не доехали до дома. Авария, унёсшая жизни самых дорогих ей людей разделила жизнь на "до и после". Женщина замкнулась в четырёх стенах. Не выходила из дома дальше кладбища и серьёзно поставила крест на своей жизни. Да и какая это жизнь, когда дом полон детских игрушек и вещей, а полотенце в ванной ещё пахнет мужем?
С работы ушла сразу после похорон. Не смогла смотреть на улыбающихся людей. Накопления позволяли покупать хлеб с молоком, а остальное резко стало неважным. Света похудела, осунулась, перестала за собой ухаживать.
Как бы сложилась её жизнь, если бы в один из походов в магазин она не столкнулась с Катькой? Бывшая одноклассница ахнула, всплеснула руками и подхватив Свету под руку потащила к себе. На уютной чистенькой кухне за бутылкой бабушкиной наливки выпытала все подробности. А потом долго плакала вместе с ней, оплакивая чужое горе.
После этой встречи Катя и не думала вновь теряться на долгие годы. Откуда-то появились другие одноклассники, ни на минуту не оставлявшие Свету одну. Кто-то мыл и чистил давно не видевшую тряпку квартиру. Кто-то потихоньку собирал в большие мешки вещи Антошки и Димы. Кто-то даже успел переклеить обои в детской комнате и поменять занавески.
- Кто посмел?! - воскликнула Света, когда увидела, что в детской больше нет синих обоев с машинками, а стены украшает нейтральный бежевый цвет.
- Год прошёл! - отрезала тогда Катя, - сколько можно в горе своём плавать? Больно всегда будет, от этого не деться никуда. Но жить надо, Свет, понимаешь? Думаешь, Димке там радостно за тобой наблюдать, как ты тут себя заживо хоронишь? Он тебя любил, счастья тебе желал. А ты крест на своей жизни ставишь.
Слова подруги били как пощечины, оставляя раны на кровоточащем сердце. Но Света не спорила. Понимала, что катится в какую-то пропасть и сама уже не в силах оттуда выбраться. А все эти люди, что сновали тут и там по её квартире, день за днем ломали стены, отделяющие её от остального мира.
В один из дней вместе с другими одноклассниками на пороге появился Андрей. За его руку держалась маленькая белокурая девочка с пышными синими бантами.
- Свет... Ты прости, что раньше не пришёл, - смущенно улыбнулся мужчина, - только вчера от родителей вернулись. Не знал, что у тебя тут...
- Всё хорошо. Ты проходи, проходи, - Света впервые улыбнулась за этот год. Присела на корточки и протянула руку малышке.
- Меня Света зовут. А тебя, белокурый ангел?
- Женя, - смущённо ответила малышка и спряталась за папу.
Света вновь улыбнулась. Как ей оказывается не хватало простой детской улыбки всё это время. Да и Андрей... Как же он изменился. И как же она была влюблена в него в школе, аж сердце трепыхалось от одного его взгляда.
- Где мать её? - спросила в тот вечер Света и кивнула в сторону Жени.
- Умерла... - осипшим голосом ответил мужчина и ещё крепче сжал сигарету, - Женьку родила и даже увидеть её не успела. Не спасли.
В ту минуту Света ощутила как беспомощен человек перед чужим горем. И какую силу имеют все эти люди, которые вот уже вторую неделю вытаскивают её из собственной скорлупы. И как слаба она, оказывается, раз не пошла дальше, не жила, а замкнулась в своей боли.
Женя, казалось, вдохнула в женщину новую жизнь. Света с удовольствием возилась с ней, играла, заплетала косы, а иногда даже забирала с садика.
С Андреем сближаться не спешила. Раны в сердце ещё не отболели, не запеклись. Влюблялась, тянулась, а по ночам кусала от боли подушку.
- Какая семья? Какой Андрей? - шептала, глядя в ночное небо, - предательница ты, Света. Права не имеешь забыть Димку и Антошку. Ты их память хранить должна, а не улыбаться чужому мужчине.
- Долго Андрея мучить будешь? - в лоб спросила Катька при встрече, - любит он тебя, не видишь разве?
Света покачала головой.
- Вижу... Но не могу я, Кать. Как же Дима...
- Нет Димы, Свет. Нет и не будет больше. Так сложилось и время обратно ты не повернешь. Разве можешь ты его забыть? То-то же. И не забывай, тебя никто не заставляет. Но жизнь продолжается, ты разве не видишь? Работаешь, людям улыбаешься, с Женькой возишься. Влюбилась?
- Влюбилась, - обреченно кивнула Света, - но будто барьер внутри. Оковы какие-то. Не дают мне и шага ступить в его сторону.
- Ну и глупо. Ребенка пожалей. Вон она тебя уже мамой иногда зовет. И себя пожалей. Сколько можно одной куковать? Почти три года прошло. Антошку и Димку уже не вернуть. Жить надо, Свет.
Через полгода они с Андреем всё-таки поженились. А ещё через год Света вышла с роддома с маленькой Сашей.
Время бежит быстро, жизнь продолжается. Вот уже и Женя ходит в первый класс, а Сашенька неумело бегает по квартире. Катя, долго тянувшая с детьми, наконец, тоже решилась на этот шаг. Свете стало повеселее гулять с коляской и было с кем обсудить свежие новости.
Андрей души не чаял в своих девчонках. Заваливал подарками, а в Светином доме на подоконниках не переводились цветы. И сама Света расцвела. Налилась своей женской силой, округлилась, в глазах появился тот самый задорный блеск, означающий, что человек счастлив.
- Не бросай Ванечку... - спустя два года прошелестел в трубке посередине ночи Катькин голос и Света вскочила с постели.
- Катя, где ты?! Что с тобой?!
- Седьмая городская, - ответил всё тот же тихий голос и в трубке раздались короткие гудки.
- Андрюш, мне ехать надо, - тормошила Света мужа попутно натягивая штаны, - ты с детьми побудь, я поеду.
- Куда ты? - сонный мужчина с удивлением смотрел на то, как всклокоченная жена пытается попасть дрожащими ногами в штанину.
- Катя в больнице. Где Вадик, не знаю. Ване только не говори пока ничего. Я поеду, Андрюш, - клюнула мужа в щеку и схватила ключи от машины, - позвоню.
Новости оказались хуже некуда. На негнущихся ногах Света отошла от регистратуры и набрала номер мужа.
-Андрюш... Нет больше Кати. И Вадима нет.
Сколько сил потребовалось тогда ей и Андрею, чтобы оставить мальчишку себе, Света предпочитала не вспоминать. Но по-другому даже поступить не могла. Даже не думала о том, чтоб оставить Ванечку в детском доме. Разве виноват мальчишка, что вот так повернулась жизнь?
А Катя? Почему жизнь так несправедлива и в чем её вина? В том, что захотела выбраться в кино с любимым мужем, а какой-то нетрезвой компании захотелось с ней поразвлечься? Их осудили, но Света до сих пор сжимала кулаки. Только благодаря живой, неуемной энергии этой женщины у Светы есть семья и дети. Только благодаря Кате она снова живет. Она живет, а Катя нет.
Света всех любила одинаково сильно. И Женечку, и Сашеньку, и Ванечку. Никогда не делила на своих и чужих. Все её. Выстраданные, выкормленные.
Дети отвечали ей тем же. И от Вани никогда не скрывала, что не она его родила. С теплотой рассказывала о Кате и Вадиме, возила на кладбище и отходила в сторону, давая мальчишке побыть одному.
Время прошло, раны стали не такими явными, жизнь шла вперёд. Дети окончили школу, разбежались по ВУЗам, а потом создали свои семьи.
Никто не забыл о них с Андреем. Каждые выходные собирались всей семьей, которая с каждым годом становилась все больше. Внуки, внучки и даже правнуки. Всех также сильно любила Света, отдавая всю себя этим малышам.
А иногда выходила ночью на балкон, смотрела в звёздное небо и благодарила всех любимых, покинувших этот мир людей за то, что они у неё были. За то, что любили и спасали в самые трудные моменты.
Канал Стася К https://dzen.ru/stasja ОПОЗДАНИЕ-НЕ ВСЕГДА ПЛОХО.
Опять она опаздывает,- злился Антон, стоя у окна ЗАГСа,- даже на собственный развод не может вовремя прийти.
Светка, его жена, действительно, постоянно опаздывала, Антон же всегда приходил, приезжал, прилетал вовремя.
-Точность- вежливость королей! – гордо говорил Антон.
Так научила его бабушка, которая воспитывала его с пятилетнего возраста, после развода родителей.
-Ты мой король,- хохотала Светка , -а я твоя королева, королевам можно опаздывать.
Перед внутренним взором Антона встала Светка,...голенькая, блестящая после душа,...он заскрипел зубами, попытался прогнать видение, но оно оказалось упорным, уходить не желало.
Память подбрасывала все новые картинки: вот Светка, приплясывая, жарит любимую картошку,...вот тащит по лестнице здоровенный арбуз, сквозь зубы матеря неработающий лифт, пока Антон бежит на помощь со своего 12-го этажа,...а здесь на свадьбе у друзей поет частушки, попискивая в тех местах, где попадаются неприличные слова.
- Ну почему она вечно опаздывает, - продолжал накручивать себя Антон, а память продолжала свою работу.
Антон вспомнил, как они опоздали на рейс заграницу.
Путевки были дешевые, горящие, на неделю за копейки.
Но Светка забыла дома паспорта и чартер улетел без них.
Антон тогда злился на нее всю неделю, а потом оказалось, что туристы не могли вернуться домой пять дней - турагенство кому-то там деньги не заплатило, и если бы они полетели, то Антон опоздал бы на сдачу проекта, который готовил почти три месяца, и дело могло кончиться увольнением, ну или уж точно, лишением премии.
А как они опоздали на поезд из-за светкиного кота, которого нельзя было оставить дома одного на неделю, а желающие посидеть с "деткой" все не находились.
И друзья уехали на сплав без них.
Антон тогда был готов догонять друзей на самолете, но рафт, рюкзаки, весла перевезти по воздуху оказалось весьма дорого.
А друзья попали в грандиозный ливень, сплавляться стало невозможно-по реке несло такие бревна, что сплав оказался бы массовым самоубийством.
Рафты бросать было жалко, и они тащились по берегу под дождем до ближайшей деревни, а потом ждали машину, сидя на рюкзаках и проклиная все на свете.
А к бабушке на день рождения?
Светка пропустила поворот, и пока развернулись, пока доехали, до времени «Ч» оставалось две минуты, и они бежали, спотыкаясь, к подъезду, а когда влетели в подъезд, Светка подвернула ногу и лифт уехал.
Они неслись вверх по лестнице, а из лифта доносились проклятия застрявшего в нем соседа.
И опоздали они всего на две минуты…
-Ведьма она, что ли,- подумал Антон,- откуда она знает, когда опаздывать надо?
Антон вышел на улицу, на парковке, как всегда, неуклюже, разворачивалась Светка.
Вышла из машины, увидела Антона и засияла вмиг, замахала рукой, и, видимо, вспомнив, зачем приехала, разом потухла.
-Привет, - сказала Светка – пойдем?
-Да опоздали уже,- сказал Антон,- пойдем лучше в кафе посидим.
Автор рассказа семейный психолог Л. Кочнева.
Свекровь тебе – не мама.
Они сидели, закутавшись в одеяло "с ногами" на стареньком диванчике, и пили чай с печеньем. В квартире было прохладно и на плечах обоих накинуты свитера.
Сегодня был выходной.
"Вот так бы и сидеть всю жизнь рядом с Витькой" – думала Алька, только так. Вдвоём и никого-никого больше.
Они ещё не были женаты, оба заканчивали учёбу. Аля - университет, Витя - военное училище. Летом намечалась свадьба.
– Когда к моим поедем? – вставил в разговор Витя, тем самым испортив Але настроение, – Нам сейчас свободное посещение объявят, можно отпроситься на недельку.
У Али тоже шло преддипломное время и, в принципе, исчезни она на неделю – никто бы и не заметил. Но ехать ей не хотелось.
С родителями Виктора они ещё не знакомились, а вот к маме Али уже съездили. И он имел полное право требовать знакомства и с его родителями перед свадьбой.
Но слово "свекровь" вызывало у Али бурный внутренний протест.
– Ты знаешь, а я никогда не смогу назвать твою маму – мамой.
– Почему?
– Ну, потому что мама у меня одна – моя. И это - мой принцип.
Виталий не понимал, но и не спорил. Так, значит так. Лишь бы любимая Алька была всегда рядом.
А у Альки были на то причины. Не личные, конечно, а семейные.
Её бабушка, которая принимала непосредственное участие в её воспитании, рассказывала ей о своей свекрови вот что.
Когда-то она с севера "приехала замуж" в южно- русское селение. Традиционно, ещё на свадьбе, поклонилась в ноги родителям мужа и назвала их мамой и папой.
Видимо, приезжая невеста не очень родителям нравилась, планировали свою – местную. И начала свекровь невестку воспитывать.
Бабуля рассказывала и всю жизнь не могла простить одного: утром в пять, когда она, с беспокойным новорожденным дитём, наконец засыпала, свекровь её будила – надо было собирать мужчин на работу. Каждая – своего.
Свекровь ставила котелок с картошкой в печку только своему мужу – свёкру, а сыну должна была готовить его жена, это другой котелок с картошкой. Вот и толклись они обе у маленькой печки. И если молодая невестка, отвлеклась на ребёнка, не успела что-то положить, её молодой муж уезжал без еды на целый день. Свекровь была жестка.
– Свекровь, – вздыхала, вспоминая, бабушка, – Это тебе не мама!
А мама Али вообще виновницей развода с папой называла свою свекровь, которую тоже когда-то звала мамой. Папа был мягкий, и разорваться между требовательной матерью и женой так и не смог.
Мама пыталась спасти семью, но начались такие оскорбления в её адрес от свекрови! Пришлось расстаться. Мама растила Алю и её младшего брата Андрюху одна.
"Хорошо, что Витька военный и рядом со свекровью они жить не будут!" – размышляла Аля. Но знакомиться и общаться, увы, придётся. Изначально уже настрой был отрицательный.
Но через некоторое время они уже ехали в далёкие родные места Виктора на поезде, а потом на автобусе.
Дом Виктора находился в посёлке под Воронежем. Места необычайно красивые, но Аля что-то волновалась, и все попытки жениха показать ей весенние картины, отвлечь её от мыслей предстоящей встречи, были безуспешными.
Отец их встретил на автобусной остановке. Он так крепко обнял Алю, что та, от неожиданности, даже растерялась.
Зашли в дом.
– Мать, встречай детей, – крикнул будущий свёкр.
Из пространства дома выплыла полноватая женщина в фартуке поверх нарядной кофты. Она улыбалась, и тоже подошла и крепко обняла Алю:
– Ну, здравствуй, дочка. Здравствуй, Альбина! Заходите, что стоять? Стол уж накрыт.
Видимо, традиция у них такая – все обнимаются. Але обниматься со слабо знакомыми людьми не хотелось, а ещё, имя Альбина она не любила, хоть и была таковой по паспорту. Ну, да ладно. Стол, ожидавший их, сразу помог забыть все недовольства. Но зажим остался.
Гостить они собирались всего пару дней.
Эти дни пролетели очень быстро. Гулять они особо не ходили– весенняя распутица, только один раз сходили в молодую семью сестры Виктора. Но там рос грудник и долго засиживаться было неловко.
Отец Виктора показывал Але свои деревянные поделки, он увлекался резьбой по дереву, сходили в баньку.
С Марией Федоровной, будущей свекровью, больше говорили о Викторе. Каким он был, как учился, как потерялся однажды в городе. В общем, тема Виктора была интересна обеим. Рассказывая, Мария Федоровна крутилась по кухне и хозяйству. Аля предлагала помощь, но та отвечала:
– Сиди-сиди, ты в гостях, успеешь ещё в семейной жизни набегаться.
Летом в городе сыграли свадьбу. Родителей молодого мужа мамой и папой Аля так и не назвала. Прекрасно и по имени-отчеству. А вот Виктор легко Алину мать стал называть мамой. Але показалось, что свекровь слегка обиделась, но виду не подала.
Для молодых начиналась новая самостоятельная жизнь.
Что Аля ждала от начала жизни с молодым офицером? Да, романтики. Но не такой, точно.
Их распределили в забайкальский военный округ. Аля к тому времени уже ждала первенца.
Там, в военном посёлке, их сначала поселили в железный вагончик, стоящий прямо на территории части рядом с казармами. Алька взялась за его благоустройство с боевым настроем.
С трудом выбралась в ближайший райцентр, приобрела обои и кое-какую утварь. Вскоре в вагончике, хоть и было очень тесно, но стало вполне уютно.
Но ... Шла осень. Вагончик не отапливался. Они грели какую-то электропечку, которую притащил со склада Виктор, но и она не спасала ... Обои поползли от сырости стен.
Их переселили в отапливаемый общей печью барак. Комнатка маленькая, но тёплая. Кухня общая, большая. Удобства на улице, вода с колодца. Туда, после тяжёлых родов, выросшая в городских условиях Аля и привезла сынишку.
И тут, абсолютно неожиданно, Виктора отправили в командировку. Надолго – в горячую точку.
Он уехал, а Аля, ещё неоклемавшаяся после родов, осталась одна с малышом на руках, практически без связи с мужем. Хорошо хоть часть его зарплаты можно было получить в бухгалтерии воинской части.
Алька стеснялась обращаться за помощью, она от рождения была упряма. Ей казалось, она справится со всеми трудностями сама.
Шло начало марта. Дверь барака заносили бесконечные снегопады. Командование отправляло на расчистку снега солдат, но не регулярно. Чтобы сходить за водой или продуктами надо было отгребать снег самой. Вёдра с ледяной водой для Али были слишком нелегки.
К тому же ... крысы. Их не было в комнате, но на кухне, в которой временно оказалась она одна, носились толпами.
Алька, у которой уже пропадало молоко, решительно выходила на кухню и с криками:
– Ой! ... Ай! Мамочка! – варила сынишке кашу.
А потом бежала в комнату и закрывалась там. Сидела на кровати и ревела, доедая, недоеденное сыном.
Потом брала себя в руки. Она была уверена, что преодолеет и эти трудности.
Але нездоровилось. Дениске тоже. Что-то не шла ему смесь, которую привозили ей из райцентра, а с её молоком вообще беда. Аля начала осознавать – она не справляется. Уже не было сил и желания готовить себе, навалился депресняк, раздражал ребёнок.
Она написала Виктору, просила, чтоб он перевёз её домой к матери. Но его никак не отпускали. А одной с грудником в такое далёкое путешествие пускаться было страшно.
Мама Али приехать и помочь дочери не могла. У неё был сын - школьник, Алин брат и, конечно, работа. Она не была пенсионеркой.
Виктор нашёл выход – позвонил родителям.
Рано утром, когда Алька лежала в постели вся красная с высокой температурой, она услышала хруст снега за порогом. Кто-то расчищал дверь.
– Надо же! Нашлись, наконец, помощники, – подумала Аля.
Вставать и благодарить не было сил, она не спала ночью: Дениска маялся животиком, не было нормальных смесей. Кормила уже и манкой, и молоком.
Но в дверь постучали.
Аля приплелась к двери и на пороге увидела ... Марию Федоровну.
– Ну, здравствуй, дочка! Вот я вас и нашла!
А найти их было не так-то просто. Она иискала невестку с внуком несколько часов, дошла до командования части.
Свекровь, хоть и была с долгой тяжёлой дороги, но намётанным взглядом сельского жителя и просто мудрой женщины сразу оценила обстановку.
Она крепко обняла невестку, потом потрогала её лоб и куда-то удалилась. Алька уже плохо соображала, температура подскочила.
Через пару часов Аля уже была в госпитале – мастит. Денис остался с бабушкой.
Через неделю, когда Алю подлечили и привезли домой – в барак, она его не узнала. Тут был новый бак, наполненный водой, новая электропечка, чистота и уют, большие запасы продуктов и главное – хорошие смеси для Дениски.
На кухне не было крыс, свекровь их извела. А Дениска был румян от тепла печки, завернут в белоснежные пелёнки и спокоен.
Утром сквозь сон, Алька слышала, как свекровь сходила за водой, как забрала у неё хныкающего Дениску и унесла на кухню.
А когда, часов в десять, Алька проснулась окончательно – её ждали тёплые закутанные в полотенце и шерстяную кофту сырники, улыбающийся сын и довольная слегка усталая свекровь. Она доваривала борщ.
– Мария Фёдоровна, как же хорошо-то! – присаживаясь к сырникам, сказала Алька! – Как же хорошо нам с Вами! Идите - поспите, я доварю.
Только к лету приехал Виктор. А всю весну Мария Фёдоровна с Алей и Дениской жили втроём.
Они много беседовали. Аля слушала рассказы свекрови о её нелегкой жизни, затаив дыхание.
Они спали на одной кровати, и по очереди заботились о Дениске, посадили небольшой огород возле барака. Когда стало потеплее, они выезжали на закупки в военторг, а потом гуляли в парке.
Обе они переживали за Виктора и ждали его.
И Аля не представляла себя уже без этой женщины. С ней было тепло и уютно, с ней было легко и надёжно. Она знала всё. Любая бытовая проблема была решаема.
– Смотрите, ох! У нас угол течёт. Дожди проклятые!
А свекровь, оценив обстановку:
– Не ругай дожди, Алечка. Они землю поят, огород наш поливают. А рубероид и клей я завтра куплю. Подтекает там, я знаю где.
И проблема быстро разрешалась.
– Ох! Дайте, я Вас обниму, – восклицала Алька, прижимая к себе эту мягкую женщину.
Свекровь уговорила и настроила Алю на посещение общественной бани. До этого Алька стеснялась. Грела дома кастрюли и обмывалась над тазиком. Теперь же, в банный день, они дружно парились в бане, а Дениска спал под присмотром банщицы.
Мария Фёдоровна находила общий язык со всеми, умела договориться, похвалить, и в конце концов её уже уважали и командиры, и соседки.
– Спи, спи, дочка! – шептала свекровь, поднимаясь очень рано, чтобы начать свою неоценимую помощь.
– Спасибо тебе, мам! – сквозь сон прошептала Алька и улыбнулась своим мыслям.
А мама-свекровь, держа Дениску на руках и тихо прикрывая дверь, улыбнулась своим.
Нет, не ради этого титула "мама" она здесь, осталась бы и Марией Фёдоровной прекрасно, вроде, и не важно всё это, поверхностно. Но было так приятно, что пришлось смахнуть лёгкую слезу счастья.
А Алька не сразу уснула, лежала и думала: вот так мы в юности строим представления о будущем, а жизнь – она берёт своё.
Не всегда надо следовать своим принципам, и не всё в нашей жизни можно измерять чужими примерами. Измерять надо сердцем.
– Спасибо, мама милая, – прошептали губы, и Алька провалилась в сон.
Автор Наталья Павлинова
Animals
ВЕРИТЬ
Она старалась не обращать внимания на больные ноги. Ведь её ждали глаза, уши и отчаянно сигналящие хвосты. Она надеялась и верила и не могла предать их…
Вы ведь знаете. Сейчас очень широко распространены всякие призывы в интернете. И уж тем более, масса религиозных. С предложением поверить, кликнуть, репостить, поместить у себя на странице, оставить коммент и тогда… Будет вам счастье, ну или хотя бы... Надежда.
Кто-то соглашается и увлекается этой игрой. Кто-то лайкнет и забудет. А кто-то и зависает на этом и, мало того, встречается с такими же верующими в интернетного Бога.
Им на полном серьёзе кажется, что проделай они всё правильно и… Он их увидит, заметит и обязательно решит все проблемы, ведь он тоже, наверное, сидит перед компьютером и читает всю эту белиберду.
Ну, так вот, дамы и господа. Вспомнил я тут одну очень занятную историю. Как раз к этому случаю.
Женщина в больших растоптанных ботинках и старой куртке очень спешила. Она несла корм для котов и собак, живших в приюте, где она и ещё несколько таких же, были волонтёрами. После работы они несли всё, что могли, и тратили всё, что у них было. А рассчитывать бездомным хвостикам больше было не на что. И не на кого.
Ноги безумно болели. Весь день она стояла за прилавком магазина в мясном отделе. Оттуда и отходы в её сумке. А потом бежала в магазин за кормом или лекарствами. Вены на ногах превратились в ярко-синюю сеточку, выступающую через кожу.
Стопы ног, очень давно не видевшие модельной обуви или, скажем, туфель на высоких каблуках, раздались в стороны из-за постоянной нагрузки от сумок.
Но она старалась не обращать на всё это внимания. Ведь её ждали глаза, уши и отчаянно сигналящие хвосты. Глаза смотрели с надеждой и верой. И она не могла предать их. Это давало ей силы.
- Да, Бог с ними, совсем, - бормотала она про себя, имея в виду свои больные ноги и немеющие руки, сейчас и по ночам, - Пройдёт. Если бы этот самый Бог был, - продолжала она уговаривать себя, - то уж он бы нам помог. А так... И говорить не о чём.
Прямо у поворота, перед небольшим парком и находилось маленькое здание приюта и там уже, наверняка, ждали её товарки. Она очень спешила и не заметила, как споткнулась о мужчину, сидевшего на большом камне почти у самого входа в приют.
- Ах, чтоб тебя! - выругалась она. - Ты что тут сидишь?
Мужчина был довольно высоким. Приятной наружности. С длинными спутанными волосами и бородой. Одет он был в странную одежду, напомнившую ей расстёгнутый халат. В руках он держал палку, которая, судя по всему, заменяла ему трость.
- Ты чего тут прямо на дороге расселся? - рассердилась она. - Не видишь, что ли, ты мешаешь.
- Извини, - ответил мужчина. - Я по объявлению в интернете. Вот. Пришел. И жду. Ты ведь пришла, чтобы со мной встретиться? Не правда ли?
- Ааааа, - вспомнила женщина. - Точно, точно. Давала я объявление.
Она вспомнила, что пару дней назад писала просьбы о помощи приюту и приглашала всех желающих. Прийти и помочь, кто как может.
- Ты, что? Один, что ли? - расстроилась она. - И это всё?!
- Однако! - брови мужчины с длинными волосами поползли вверх. - Тебе меня недостаточно?
- Конечно, недостаточно! - грубо заметила женщина.
Она начала раздражаться и сердиться непонятливости парня в странной одежде, напоминавшей лохмотья.
- Нам человек пять надо. А ты хлипкий какой-то. Ну, ничего. На, держи и неси за мной.
И она повесила ему на обе руки свои необъятные сумки.
- Эээээ… - промычал мужчина с палкой в левой руке. – Однако, странно это. Я читал совсем другое объявление, а впрочем… Ну что же, пойдём посмотрим, что там у тебя за дела такие неотложные?
- Иди уже! - не на шутку рассердилась женщина в старой куртке. - Нечего болтать тут. Раз пришел, то иди и работай.
Внутри приюта выяснилось, что странного мужчину зовут Йоси.
Йоси чистил клетки, убирал коридор и играл с котами и собаками. Женщины смотрели на него и улыбались.
- Где ты нашла этого малохольного? - спросила одна из них Матильду. - Он больше на бомжа похож, чем на волонтёра.
- Вот я тебе сейчас, как съезжу по губам! - рассердилась Матильда. - Ты как смеешь о человеке судить по внешнему виду? Он такой же человек, как ты и я. И пришел помогать нам, между прочим. Так что, рот свой черный закрой.
Она вышла на улицу. Уже было темно. На маленькой лавочке сидел Йоси, а рядом с ним все кошки и собаки. Они окружили его плотным кольцом и смотрели на него во все глаза, а он… Что-то рассказывал им и улыбался.
- Как они тебя полюбили, - улыбнулась Матильда. - Все сразу. Даже странно немного.
Йоси улыбнулся и посмотрел на неё.
- Души у них светлые, - ответил он.
- Ну, душой сыт не будешь, - заметила женщина в старой куртке и добавила: - Ну-ка, вставай. Побудут пока без твоего общества. Раздели с нами ужин, - и, посмотрев вверх, закончила: - Чем Бог послал.
Йоси опять улыбнулся и кивнул ей.
- Ну, что же. Посмотрим, что он послал, - пошутил он.
Вскоре все пять подруг и странный мужчина с палкой в правой руке, и в странной одежде, сидели за столом. Они закусывали тем, что все принесли из дома, и весело разговаривали. Йоси оказался очень приятным собеседником. Он знал множество интересных и весёлых историй, и как-то само получилось, что он стал своим.
Время пролетело незаметно, и когда все разошлись, Матильда закрыла ворота приюта и оглянулась. Йоси сидел на том же самом камне, на котором она его увидела впервые.
- Иди сюда, - сказал Йоси. - Посидим немного. Посмотрим на звёзды.
- Ох, как давно я не смотрела на них, - вздохнула Матильда и подняла глаза вверх.
Небо было удивительно чистое и на нём были мириады звёздочек.
- Хорошо-то как! - вздохнула опять Матильда. - Как жаль, что я мало на них смотрю. Да, почти никогда.
- Что? Ноги болят? - поинтересовался Йоси.
- Да ничего, - смутилась женщина и спрятала ноющие, уставшие за день ноги в старых ботинках за пакетами.
- Что бы ты хотела сейчас больше всего на свете? - поинтересовался Йоси.
Женщина в старой куртке задумалась и ответила, всё глядя на звёздное небо:
- Маму хотела бы увидеть и себя. Как я маленькая бегу с ней по полянке, а трава... Такая высокая. И пахнет так замечательно, а мама смеётся.
- Ну, это не проблема, - ответил Йоси. - А для себя? Для себя, что ты хочешь?
- Для себя, - улыбнулась Матильда. - Ну, что же. Для себя я бы хотела, чтобы всех наших питомцев разобрали по домам и любили. И чтобы мне не тяжело было ухаживать за ними после работы.
- И всё? - удивился Йоси.
Матильда посмотрела на него и усмехнулась.
- Ну ты и шутник. «И все»? Ты что? Волшебник, что ли? Чтобы мои желания исполнять. Да и кто я тебе такая?
- Может, и волшебник, - усмехнулся Йоси и вдруг, протянув правую руку, прикоснулся ко лбу женщины.
Весь мир вдруг перевернулся в одно мгновение в её голове, и она увидела…
Она увидела себя маленькой. Будто она бежит по полянке с изумрудно зелёной травой, а рядом мама. И она смеётся, а ещё, они с мамой смогли поговорить, и мама сказала, что очень любит её, а потом… Как будто дождь из радости пролился на неё.
Когда Матильда открыла глаза, Йоси сидел рядом и улыбался.
- Ты придёшь ещё? - спросила Матильда. - Я тебя ещё увижу?
- Конечно приду, - ответил Йоси. - Я приду, когда придёт время. И ты меня увидишь. Обязательно. Но не сейчас. И не завтра. Позже.
Он встал и пошел, а она смотрела ему вслед. Высокому человеку в странной одежде с палкой в правой руке.
Потом она встала. И споткнулась. С удивлением она посмотрела на свои ноги и старые ботинки. И вскрикнула от изумления.
Её ноги превратились в маленькие стройные ножки. Точно такие, какие были у неё в молодости! И они теперь были слишком малы для огромных старых растоптанных ботинок.
Она отбросила их в сторону и пошла босиком, размахивая пакетами и напевая что-то весёлое. Пальцы больше не болели и плечи тоже. И даже спина распрямилась.
На следующий день похорошевшая и помолодевшая Матильда подходила после работы к приюту. Во дворе толпились люди.
- Господи! - подумала Матильда. - Неужели случилось что-то? Неужели нас закрывают?
Она уронила пакеты и влетела в коридор. Там стояли её подруги и…
Раздавали оставшихся котов и собак.
- Не понимаю, что случилось? - сказала ей одна из товарок. - Сумасшествие какое-то. Всех разобрали. За один день. И денег нанесли и корма, и лекарств. А ты, вроде, помолодела что ли? И похорошела…
Но им было не до разговоров. Потому что люди всё шли и шли. Они несли, кто что мог. И не было времени заниматься разговорами.
- А где же твой знакомый? - спросила одна из женщин поздно вечером, когда звёзды озарили небо, и пришло время идти домой. - Неужели испугался работы и сбежал?
- Он обещал вернуться, - сказала Матильда и улыбнулась.
- Не верю, - ответила её подруга. - Не верю!
- А я верю, - сказала Матильда. - Я верю. Надо верить. Тогда всё обязательно сбудется.
Она посмотрела на небо, усеянное звёздами. И ей показалось на секунду, что она видит там знакомое лицо. И оно ей улыбается.
Но этого она не стала рассказывать. Она просто верила. Во что, спросите, дамы и господа?
А не важно. Каждый верит в то, во что считает правильным. А она верит в то, что завтра опять надо идти спасать…
Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Ох уж эти полтергейсты
― Алло, «Дон Корнишон», установка теплиц, ― произнес сквозь сон Влад, когда зазвонил телефон.
― Алло… Это экст…сенс Владислав? Сро…но… Нужна помощь… Приз…ки в кварт…е! ― слышалось в динамике телефона.
― Да, это Владислав! Экстрасенс! У вас что-то срочное? ― ожил мужчина, услышав, что кому-то нужна помощь мистика.
Экстрасенсорика была самой выгодной из его профессий. Но в последнее время спрос на потустороннее резко упал и новые заказы бывали редкой удачей. Телевидение перестало доить корову мистицизма и переключилось на передачи про садоводство ― близился дачный сезон. Влад переобувался в новое амплуа быстрее, чем джип на шиномонтажке в сезон.
― У нас тут… приз…аки, ― создавалось впечатление, что в трубке два голоса перебивают друг друга. ― Приезжайте… прямо сей…с… лю…бые… деньги…
С трудом, но адрес был записан, и Влад, натянув сценический ритуальный свитер и башмаки с закрученными носами, начал собирать рабочий инвентарь.
Через двадцать минут он уже стоял на пороге клиента и проверял через фронтальную камеру телефона макияж. Звонок не работал ― пришлось стучать. Через минуту на пороге появился пожилой мужчина в растянутой тельняшке со свежим испугом на лице.
― Андрей, ― представился он.
― Дон Кор… То есть Владислав, экстрасенс. Вызывали? ― томным голосом произнёс мистик.
― Да! Проходите скорее! ― мужчина раскрыл дверь шире. ― Вы знаете, у меня тут призраки завелись, ― возбужденно тараторил хозяин.
― Они сейчас в доме?
― Были! Клянусь, были буквально десять минут назад, а вы приехали ― и они уже ушли, ― уверял мужчина и при этом нервно размахивал руками, словно оправдываясь.
― Стандартная ситуация, ― с лёгкой иронией произнёс Влад. ― Поверьте, я десять лет в деле, призрака увижу и узнаю на раз-два.
Он внимательно изучал квартиру на предмет «потустороннего»: осматривал старые скрипучие дверные петли, нажимал посильнее носком на застеленный линолеумом пол. Иногда плохо притянутые доски создавали эффект шагов, пугая особо мнительных людей.
Он также обратил внимание на то, в каком состоянии проводка. Все проверки он профессионально маскировал различными бутафорскими уловками: напускал ароматный дым, стучал в бубен, зажигал свечи, отвлекая внимание клиента от сути. После того как причина была установлена, Влад просил человека покинуть паранормальную зону и начинал проводить тайный ритуал изгнания: смазывал петли, прикручивал посильнее половицы, устранял неполадки с электрикой.
― А как вы поняли, что у вас призраки? Слышались скрипы? Шаги? Может быть, чей-то шёпот? ― спросил он, разглядывая старые оконные рамы, через которые мог просачиваться сквозняк.
― Хуже. Намного хуже. Они постоянно тут ошиваются: ходят, болтают, включают электрические приборы ― словно хозяева какие.
Влад задумчиво кивал головой, заодно прикидывая, насколько адекватен сам хозяин.
― А недавно вообще случилось немыслимое!
«Наверное, сейчас расскажет про то, что холодильник размораживается. Так бывает, когда старики забывают его закрыть».
― Представляете, меня не было всего сутки…
― Так.
― Прихожу…
― Ага.
― А в зале обои переклеены!
― Обои?!
― Да! Я как увидел, чуть с ума не сошёл! Обои, главное, поклеили, а плинтусы в углу оставили. Так они там неделю потом пылились. Я не выдержал и прикрутил, а то чувство какое-то… незавершённости ― жутко бесит.
― И правда, удивительно, ― потёр подбородок мистик. Он достал из кармана амулет, сделанный из пластиковой кроличьей лапы и ниток, и начал водить им по воздуху, что-то бормоча себе под нос. ― Что-то ещё, может? ― спросил он наконец-то.
― Да! Много всего… Свет, например. У нас очень дорогое электричество. Я стараюсь экономить. Вышел из ванной ― выключил. А эти полтергейсты проклятые постоянно оставляют. Иногда целая война из-за этого света. Я выключу в коридоре, они включат и оставят. Я опять выключу, а через час снова горит. И так во всём доме. Круглые сутки у нас тут ясный день! Пришлось энергосберегающие лампочки поставить. Я им квитки за квартплату на видное место кладу, чтобы знали, что это не бесплатно. Но они их вечно куда-то прячут!
Влад слушал всё это с нескрываемым удивлением. Такого в его практике ещё не было. Простой смазкой петель тут не обойтись.
― Вы всё время говорите «они»…
― Да. Парень с девчонкой ― молодые, оба бледные, словно побелка, вечно ходят из угла в угол как неприкаянные, будто связь с потусторонним миром ищут.
― Хм, что ж, мне всё понятно, ― неуверенно произнес экстрасенс. ― Будем изгонять.
С этими словами Влад достал из внутреннего кармана вейп и начал пускать в воздух густой ароматный дым. Затем вытащил из портфеля бубен и ритуальный стеклянный шар, купленный в «Фикс Прайсе».
― Ну, слава богу, а то я уже устал. Сил нет, как надоели! ― обрадовался Андрей. ― Особенно волосы их в сливе ванны, постоянно пробивать приходится.
― В каком смысле волосы? ― Влад остановился и повернулся к мужчине.
В этот момент замочный механизм щёлкнул, и в квартиру вошли парень и девушка с сумками в руках.
― Вы кто?! ― спросил бледный парень, глядя на размалёванного экстрасенса с бубном в руках и вейпом в зубах.
― В-в-влад, э-э-экстрасенс, ― нервно произнёс мистик, глядя округлившимися глазами на нежданных гостей.
― А что вы делаете в нашей квартире?!
― Духов изгоняю…
― Ой, не надо! ― Девушка бросила сумки.
Влад смотрел на молодых людей ― явно живых ― испуганным взглядом. Он повертел головой в поисках Андрея, но тот как сквозь землю провалился.
― А где этот? ― спросил он у парня, который, кажется, собирался вызывать полицию.
― Кто?
― Ну Андрей. Хозяин квартиры. Он вызвал меня, чтобы я разобрался с полтергейстами.
― Говорила же, что его Андрей зовут, а ты всё ― Нафаня, Нафаня, домовой! ― запричитала девушка.
― Ничего не понимаю. ― Влад уселся на пол и схватился за голову.
― Мы эту квартиру купили месяц назад. Приехали с севера, ― начала рассказывать девушка. ― Как заехали, сразу заметили, что тут происходит что-то странное.
― Началось всё со света, ― вступил в разговор парень. ― Я только с кухни уйду, а он выключается. Не успею из ванной выйти и к выключателю потянуться, как он сам щёлкает. Поначалу страшно было, а через неделю привыкли, как будто автоматическое выключение ― удобно. Потом и вовсе лампочки сами поменялись. Начали ремонт делать, поклеили обои, а плинтусы не прикрутили ― дрели не было. Так что вы думаете? Приходим как-то, а они уже на месте ― чудеса!
Влад уже начал думать, что сходит с ума или его разыгрывают. Мистик постоянно искал глазами того, кто встретил его в дверях: мужик обязан был выскочить из шкафа и сказать, что всё это ― часть дурацкого шоу.
А девушка продолжала:
― На днях ванна засорилась, вызвали сантехника. Тот пришёл ― вода стоит. Только инструмент доставать начал, как засор сам рассосался. Сантехник пожал плечами и ушёл, но деньги за работу всё равно взял. С тех пор мы никого не вызываем. Муж говорит, у нас домовой, а я от соседки слышала, что здесь раньше мужчина жил ― на все руки мастер, жутко дотошный был. Думаю, это он в благодарность за то, что мы такие хорошие, помогает. Так что спасибо, но изгонять никого не нужно. Глядишь, скоро и вайфай нам настроит, а то тут ни в одном углу не ловит сеть: кому ни позвонишь ― связь прерывается.
Влад встал с пола, собрал все свои манатки и поспешил удалиться из этого сумасшедшего дома. «Уж лучше теплицы ставить ― там хотя бы огурцы не разговаривают».
Вечером раздался звонок.
― Алло! Владислав? Алло! Это Андрей! Они здесь! Призраки! Помогите! Они ламинат кладут, нарушают технологию, жутко бесят!
Александр Райн
ஜ═════ஜ ۩ ღ ۩ ஜ═════ஜ
Забрела сдуру на какой-то психологический сайт. Там дяденька не первой и даже не второй свежести прилюдно обсуждал интимное и душевно терзался. Он встретил ее. Она его. Случилась искра. Потом пожар. Она на четвертак моложе, ну и что. Смотрела вот такими глазами, часто дышала, махала крылами и разными прочими частями тела. В общем, Ги де Мопассан, Оноре де Бальзак, Маркиз де Сад, кто знает еще – добавляйте .
А сейчас, спустя какой-то год, когда в старой семье уже все побито–поломато, когда уже свито новое гнездо (он лично вил ), чота не то... Чота эта новая птица и глядит не так, и дышит реже, и крылья все время сложены на спине.
И вообще, надо бы еще хорошенько проверить – это крылья или горбик ?
И психолог, значит, выдает дядьке свои психологические советы. Типа, пониженная самооценка, аллергия на цветение бузины и авитаминоз.
А надо: аутотренинг, совместное вечернее неглиже при свечах с жареной курицей.
И музыку! Музыку не забудьте!
Ну я возьми, да и напиши коммент: «Товарищ ! Если лежа на молодой барышне, ты заметил, что глаза ее лихорадочно блестят, губы влажны и чувственны, а тело дрожит, как осиновый лист на ветру, слезай с нее и беги нахер. Это – малярия!"
А меня забанили. За что?
©️ Евгения Лещинская