Всё бывает

Наталья проснулась за несколько минут до звонка будильника. Полежала, настраиваясь на новый день, такой же, как вчера, неделю, месяц, год назад. Всё шло ровно в её жизни, по заведенному порядку, без сюрпризов.
Хотя нет, несколько лет назад устроил им с мужем сын сюрприз. Поступил в институт и объявил, что хочет жить отдельно. Как она переживала, отговаривала. Но он грозился бросить институт и уйти в армию. Что делать? Смирились, даже оплачивали ему квартиру. После окончания института сын стал работать и отказался от помощи родителей.
Наталья осторожно встала, чтобы не разбудить мужа, и пошла на кухню. Вскоре по квартире поплыл аромат свежезаваренного кофе, настоящего, а не растворимого суррогата.
Когда на кухню вошёл муж, благоухая гелем для душа, на столе его ждала чашка с дымящимся кофе и тарелка с бутербродами. Омлетов и каш он не признавал. Молча позавтракал, так же молча покинул кухню.
- Я задержусь, у нас сегодня заседание учёного совета, - крикнул он из прихожей.
Наталья вышла к нему, поправила галстук и ворот рубашки, смахнула невидимую пылинку с плеча, словно нанесла последний, самый важный мазок на картине. Это был своеобразный ритуал, с той лишь разницей, что зимой она поправляла на нём шарф, а летом галстук. И смахивала невидимую пылинку с плеча пиджака, пальто или дублёнки, в зависимости от сезона.
После ухода мужа Наталья привела себя в порядок, выпила чая с лимоном и села за ноутбук. Она работала дома, занималась переводами статей и книг с английского и французского.
Работа шла легло, книга ей нравилась. Наталья то и дело сверялась со словарями, подбирая правильное значение слов. От работы её отвлёк телефонный звонок.
- Наталья Романовна, здравствуйте. Это Валентина Ивановна с кафедры, - представились в трубку.
Услышав бесцветный голос преподавателя с кафедры мужа, Наталья тут же представила высокую плоскогрудую некрасивую женщину лет сорока пяти.
- Здравствуйте. Что случилось? С Львом Ивановичем? – заволновалась она.
- Нет, с ним всё в порядке. - Женщина сделала паузу. – Мне нужно с вами поговорить. Я тут поблизости случайно оказалась. Минут через пять могла бы зайти. Вам удобно?
- Да, конечно, - ответила Наталья, недоумевая, как преподаватель оказалась поблизости во время учебного дня.
Ровно через пять минут в дверь позвонили. Наталья открыла и впустила в квартиру гостью.
- Чаю, кофе? – предложила она.
- Не нужно. У меня мало времени. Свободная пара образовалась, вот я и …
Они прошли в комнату и сели на диван.
- Слушаю вас, - сказала Наталья.
- Мне неприятно вам говорить, но и молчать не могу. Ваш муж встречается со студенткой, милой девочкой лет двадцати. Живёт с мамой инвалидом, - начала Валентина Ивановна.
- Избавьте меня от подробностей.
- Хорошо. Я случайно услышала его разговор по телефону. В общем, эта эта студентка ждёт ребёнка. И ваш муж сказал ей, что не бросит её, поможет…
Наталья молчала. Через минуту, не дождавшись вопросов, женщина продолжила.
- У него и раньше случались интрижки. С Верой Альбертовной, нашим педагогом, с Ниночкой с кафедры социологии… Простите, но больше молчать не могу. Теперь вот эта двадцатилетняя студентка.
Помните, три месяца назад он должен был лететь в Австрию на конференцию? Так он никуда не летал. Снял домик на турбазе под городом и три дня провёл с ней.
- А об этом вы как узнали? – Наталья не верила ни единому слову. Месть некрасивой старой девы.
- Вы мне не верите. Думаете, старая дева завидует, хочет и вам испортить жизнь, - словно прочитав ее мысли, сказала Валентина. - Согласитесь, нехорошо. А если об этом узнают все? Он на тридцать лет её старше, не в отцы, в дедушки годится. Это же смешно.
Наталья очнулась.
- Спасибо, я вас поняла. Если у вас всё…
- Да-да, я ухожу, - вскочила с дивана Валентина.
Наталья проводила гостью и долго сидела, уставившись в одну точку. Работать она больше не могла. Слишком долго длилось затишье в их жизни. Чего-то подобного она ожидала. Ладно преподаватели, но студентка… Как он мог?
Однажды отец привёл к ним домой нескладного тощего студента в уродливых очках. Он был руководителем его дипломной работы. Они долго что-то обсуждали в кабинете отца, а потом вместе обедали.
- Он самородок. Талант. Вот увидите, из него выйдет толк, - расхваливал отец студента.
Талант ел, не поднимая головы от тарелки, словно говорили не о нём, и украдкой поглядывал на Наталью. Она тогда училась на третьем курсе университета, на романо-германском факультете. Звали его Львом. Он приехал учиться из маленького сибирского города. Отец взял его под опеку. После окончания института устроил его в аспирантуру, помогал с диссертацией. Вскоре Лев стал почти своим в их доме.
Однажды, когда Наталья уже работала переводчиком, он пришёл к ним.
- А Роман Андреевич уехал на симпозиум в Питер. Его не будет всю неделю. Странно, что вы этого не знали, - удивилась она.
- Я не к нему, я к вам пришёл, - краснея, сказал Лев и поправил очки на переносице.
- Вот как? И чем я могу вам помочь? Перевести что-нибудь? – Наталья откровенно насмехалась над ним.
- Я хочу пригласить вас на выставку. Моне, Врубель…
Она и сама хотела пойти, да не с кем, никто из её знакомых не увлекался живописью. И Наталья согласилась.
С ним оказалось очень интересно. Лёв не только делал очень емкие и точные замечания, глядя на картины, но и рассказывал много интересного, уже потом, когда они шли пешком домой. Она слушала и не верила, что это говорит тот самый нескладный парень. Даже не замечала его уродливых очков. Нет, не влюбилась, заинтересовалась.
- Приглядись к нему. Его ожидает большое будущее. Уж я об этом позабочусь. С ним ты будешь счастлива. Серьёзный, умный, он даст тебе всё то, к чему ты привыкла, - говорил отец, а ему она доверяла, слушалась.
Когда Лев сделал ей предложение, она согласилась. Но свадьбу пришлось отложить. Внезапно умер отец. Лев возглавил кафедру вместо отца, писал диссертацию. Они поженились через год.
После смерти отца мама много болела. Она умерла, когда Наталья ходила беременная. Вот так её жизнь круто изменилась. Она работала дома, занималась переводами, вела хозяйство, сидела с сыном. Втянулась, успевала всё делать. Но жили они со Львом хорошо. До разговора с Валентиной Наталья считала, что Лев её любит.
- Ты ошибся в нём, папа, как и я, - сказала Наталья вслух. - Он втёрся к нам в доверие, чтобы обеспечить себе тёплое будущее. Он воспользовался твоим именем, занял твоё место, поселился в нашей квартире и изменял мне.
Про лекции Льва ходили легенды. Говорили, что студенты их не пропускали. Он читал вдохновенно, артистично, увлекательно. Спектакли, а не лекции. Наталья и сама с удовольствием слушала мужа. Вместо грубых очков он носил теперь линзы.
Наталья согрела чай, и положила в него две ложки сахара, чего не делала давно. Даже достала из хлебницы булочку. В последнее время она набрала лишний вес и следила за калориями. Но сегодня можно и чай с сахаром, и булочку.
А потом она достала чемодан, сложила в него вещи Льва и вынесла его в прихожую.
- Ты куда-то собралась? – спросил Лев, войдя в квартиру. - Почему без света сидишь? – Он щёлкнул выключателем. Наталья зажмурилась от яркого света. А потом спокойно сказала:
- Не я, а ты. Ты уходишь. Квартира моя, моих родителей. А ты поедешь жить к своей… - Она сделал вид, что не помнит имя студентки, - Лере, кажется. Она ждёт от тебя ребёнка и планирует растить его с тобой вместе. Ты обещал позаботиться о ней и её ребёнке. Вот и заботься.
- Что за чушь ты несёшь? Глупость какая-то. Какая студентка? Какой ребёнок? – Лев делал вид, что ничего не понимает.
- Брось, мы не герои мыльной оперы. Просто уходи, – устало попросила Наталья.
- Ты поверила сплетням?.. Ты пожалеешь…
Когда муж, наконец, ушёл, хлопнув дверью, она заплакала. Себя было жалко, ушедшую молодость. Она верила ему, создавала уют, избавляла от всех хозяйственных забот. А он…
Потом слонялась по квартире, не представляя, как будет жить в ней одна. Через несколько дней пришёл сын, пытался уговорить её простить отца.
- Ты бы видела, как он живёт. Они ютятся в однокомнатной квартире с её матерью инвалидом. А ребёнок родится?
Но Наталья не стала его слушать.
- Нужно было раньше думать. У него было всё и нелюбимая жена в придачу. Теперь нет ничего, зато есть молоденькая беременная любовница. Что хотел, то и получил.
- Но, как ты одна?
- Справлюсь. Если переживаешь, живи со мной. Места много. Буду рада.
Сын и, правда, остался. Сначала, чтобы поддержать её, потом переехал совсем. Через четыре месяца Лев упал прямо во время лекции и умер. Инфаркт.
На похоронах все говорили хвалебные речи, тактично молчали про его интрижки. Наталья не чувствовала своей вины в смерти мужа. Хотя, его изгнание сыграло роковую роль. Не привык жить в стеснённых обстоятельствах.
А ещё через месяц сын привёл домой Леру. Она испуганно выглядывала из-за его спины.
- Мам, она будет жить у нас. Ей скоро рожать. Прости, но это ребёнок отца, а там ненормальные условия для неё и будущего ребёнка. Если выгонишь её, уйду и я. Навсегда, - снова шантажировал её сын.
Наталья молчала, не в силах принять происходящее, оправиться от нового сюрприза. А что сказать? Мужа выгнала, но сына она потерять не могла.
- Хорошо, - сказала она и ушла в свою комнату.
Утром она собрала свои вещи.
- Поживу пока на даче до холодов. Не могу её видеть. Мне надо побыть одной, подумать. Была всю жизнь нянькой твоему отцу, ей прислуживать не буду. Прости, - сказала она сыну. – Отвези меня на дачу.
- Мам, я чувствую себя негодяем. Получается, что выгоняю тебя из собственной квартиры.
- Это моё решение. Никто меня не выгоняет.
На даче она успокоилась. Впервые после смерти мужа спала хорошо. Даже проспала утром. Работать в тишине дачного посёлка было одно удовольствие.
- Здравствуйте! – окликнул её мужской голос из-за забора, когда она гуляла по заросшему участку. - Я ваш сосед. А вы надолго?
- А вам какое дело? – спросила Наталья навязчивого соседа.
- Есть дело, - мужчина замялся. – У вас участок большой и не засажен. А у меня совсем места нет. Можно позади вашего дома посажу картошку? А я вам осенью натурой отдам, то есть картошкой. Мне зимовать тут.
Наталья подумала и согласилась. Грядки в глаза бросаться не будут. Картошка не помешает. Хотя до зимы она точно не собирается здесь жить. Поживёт недельки две-три и вернётся в город.
Утром она с чашкой чая подошла к окну. На заднем дворе сосед, раздетый до пояса, копал грядки. Загорелая кожа блестела от пота. Она залюбовалась, как ловко у него получается. Вдруг он выпрямился, посмотрел на неё и помахал рукой. Она растерялась и не сразу отпрянула от окна.
Каждый день она наблюдала из окна за соседом. Как-то вышла к нему, спросила, как он на её участок попадает, ведь калитка заперта? Он показал место в заборе, где отходит доска. Рассказал о себе. Развёлся, квартиру оставил жене и дочке, сам приехал на дачу.
- А вы? Вижу, не ради огорода приехали, - спросил он её в свою очередь.
- Муж загулял с молоденькой студенткой, она забеременела, а он возьми и умри. Сын пожалел её, привёл в нашу квартиру. Она вот-вот родит. У них с мамой инвалидом маленькая квартирка, для ребёнка совсем места нет. А я струсила, сбежала. Взяла тайм-аут на подумать. И пока не знаю, что делать дальше. И почему вам это рассказываю?
- Потому что кроме меня никого рядом нет. А вы разменяйте вашу квартиру и живите спокойно, - предложил находчивый сосед.
Наталья удивилась такому простому решению. Почему эта мысль не пришла ей самой в голову? Для неё одной квартира слишком велика, а для всех них – слишком мала.
-Ну, я пойду, не буду надоедать, - сосед собрался уходить, заметив, как задумалась Наталья.
- Я приготовила ужин по привычке. А есть некому. Составите компанию? – спросила вдруг она.
Они ужинали вместе и болтали. Наталье впервые было весело и хорошо. С мужем они последнее время почти не разговаривали. А потом позвонил сын.
- Мам, возвращайся. Без тебя плохо, - сказал он.
На следующий день Наталья поехала в город. Проведала квартиру. Лера из своей комнаты носа не высунула. «Боится», - поняла Наталья.
- Я кое-какие вещи заберу. Знаешь, я всю жизнь для твоего отца фоном была, встречала, провожала, готовила, убирала. Он спасибо ни разу не сказал. Изменял всю жизнь, как оказалось. Поживу одна на даче. Там мне спокойнее. А здесь воспоминания, и эта...
- Да она нормальная. Отец ей наобещал с три короба, она и поверила. Глупая просто ещё.
- А ты пока подыскивай варианты на размен квартиры. Так будет лучше, - посоветовала Наталья сыну.
- Ты серьёзно? А я боялся тебе предложить, - обрадовался он.
- Действуй, - сказала Наталья и уехала.
Вышла из автобуса и сразу увидела у забора соседа. Остановилась.
- Я боялся, что ты не приедешь, останешься в городе, – сказал он. – Ждал.
- Меня впервые встречает мужчина. Обычно я мужа встречала и провожала, - сказала Наталья, улыбнувшись.
И вдруг подумала, что он воспримет её слова неправильно. Улыбка исчезла с её лица. Она прошла мимо, не предложив зайти в дом. «Пусть не надеется. Думает, разрешила засеять часть своего огорода, так и сердце отдам? Не выйдет...»
К Новому году они с сыном удачно разменяли большую квартиру. С дачи приехал сосед, привёз картошку, заготовки, как и обещал. Сгрузил всё, поздравил и уехал назад.
- Я думал, он приехал делать тебе предложение, - сказал сын.
- Нет. Не хочу я замуж. Хватит. Одной спокойнее. Думаю, он понимает, что это выглядело бы, что ради квартиры.
- Мам, а я хочу жениться. Лера мне нравится.
Что она могла ответить? Что это выглядит по меньшей мере странно? Устроить скандал? Только вряд ли это поможет. Льва нет в живых. А у ребёнка должен быть отец. И разве он спрашивает её мнения? Пусть. В жизни и не такое бывает...
«Всё бывает! Запомни раз и навсегда — бывает всё, а особенно хорошее, и никогда ничего не поздно»
Екатерина Вильмонт «Зюзюка, или Как важно быть рыжей»
#АвторскиеРассказы
Шизофреничка...
...Сергей смотрел на свою жену, сидевшую за столом в ожидании предстоящей беседы с врачом. Её только что привели из палаты, а сам врач находился рядом с Сергеем и тоже смотрел на свою пациентку через большое стекло в стене между кабинетом и ординаторской.
- Неужели всё так плохо?
Врач медленно кивнул, не отводя взгляда от Тамары.
Сергею показалось, что этот сильный с виду мужчина, много лет работающий с психически больными людьми, боится общения с его женой.
Скорее всего, просто показалось...
Тамара сидела за столом, выпрямив спину и сложив руки перед собой. Она смотрела куда-то в одну точку и производила впечатление абсолютно разумного и здорового человека.
Ему казалось, что психи... или как их там... психически больные люди должны вести себя необычно - пугаться, трястись, искать и ловить невидимых существ, прятаться от кого-то, видимого только им...
Но Тамара была спокойной и красивой.
Она всегда была такой.
Спокойной и красивой.
Пока не случилось то, что изменило его любимую женщину навсегда.
***
Три года назад
Утро седьмой годовщины их свадьбы выдалось солнечным и весёлым.
Тамара встала раньше всех и разбудила дом ароматом вкусных сырников.
Сергей слышал, как из детской на кухню пришлёпал Никитка и, радостно голося, присоединился к маме, помогая накрывать стол к завтраку.
"Какое же это счастье - просыпаться в такое солнечное утро, вдыхать запах горячего творога и слышать смех любимых жены и сына!" - подумал он, сладко потягиваясь.
Заранее приготовленный букет он спрятал вечером на веранде за старым комодом. Туда Тамара никогда не заглядывала, поэтому риск обнаружения ею сюрприза был минимален.
- Серёжа, завтракать пора, просыпайся, - позвала Тамара.
- Папа, просыпайся уже, я кушать хочу! Паап! - активно поддержал маму Никитка.
Он вскочил, незаметно проскользнул за цветами и торжественно появился на кухне, пряча лицо за пышным букетом.
Никитка громко ахнул, позабыв про утренний голод. Тамара неслышно подошла к нему, отодвинула цветы и приблизила своё лицо, звонко чмокнув в щёку.
- С медной свадьбой, любимый!
Сергей с удивлением заметил, что жена ловко достала из кармашка на фартуке, в котором она обычно возилась на кухне, небольшой холщовый мешочек. Приготовилась!
- Обожаю, - воскликнул он и заключил Тамару в крепкие объятия. - Мой подарок прибудет к вечеру.
- Давайте уже завтракать, - со смехом сказала Тамара и начала накладывать им с Никиткой сырники.
В холщовом мешочке Сергей обнаружил брелок с медной фигуркой змеи.
- Что это, пап? - хитро сощурился Никитка (словно он не помогал маме выбирать брелок в магазине сувениров).
- Это змея, символ мудрости, живучести и целительной силы. В общем, это, типа, я, - засмеялся Сергей.
- Мам, а правда, что папа змея?
- Правда, Ник. Твой папа - змея. Он родился в год Змеи. Поэтому он у нас такой мудрый, сильный и надёжный.
- И добрый, - дополнил мамины комплименты Никитка, - и красивый, и не жадный, и...
Но Тамара остановила поток неслыханной щедрости сына и велела всем побыстрее завтракать, потому что пора ехать "по работам".
- Вечером соберёмся на семейный ужин, я приготовлю свою фирменную индейку и пирожки, а мама привезёт три вида салатов, - сказала Тамара перед тем, как выйти за дверь. - Твои родители приедут к семи, обещали привезти мясо для шашлыков. Так что ожидается неплохой праздник.
- Уже сгораю от нетерпенья!
- И я, мам, сгораю! Хочу дедушкиных шашлыков.
И они снова рассмеялись.
Это было чудесное, весёлое, солнечное и многообещающее утро.
Последнее счастливое утро в их семье...
Тамара позвонила в четыре часа и попросила его забрать Никитку из садика.
- Я отпросилась пораньше сегодня, чтобы подготовиться к вечеру. Шеф пошёл навстречу, так что я поеду на автобусе, а вы потом приедете с Ником.
- Как скажешь, любимая, - весело ответил Сергей, - сынишку заберу, привезу в целости и сохранности, за мной ещё подарочек, подвезут как раз к началу застолья.
- Не задерживайтесь. Вам ещё с папой мясо мариновать.
А потом он узнал, что в автобусную остановку на огромной скорости влетела машина, погибли несколько людей. Многие пострадали.
Тамара была в числе пострадавших, её в тяжёлом состоянии состоянии доставили в больницу. Шансов было мало, но врачи боролись.
Мать Тамары сначала сильно кричала, пугая Никитку и раздражая Сергея (чего убиваться? на лучшее следует надеяться!), а потом затихла. Достала из сумки иконку и принялась молиться шёпотом.
Потом их всех отправили домой, потому что Тамара находилась в коме, ей назначили операцию на завтра, присутствие родных в больнице абсолютно лишнее. Когда будет можно, близких пустят к больной. Если всё пройдёт хорошо...
- Молиться надо, - сказала тёща. - Закажи молебен Пантелеймону, Серёжа. И я закажу. И будем молиться.
Он пообещал, что так и сделает. И даже по пути домой заехал в ближайшую церквушку, спросил у тамошней бабушки, что нужно заказывать, когда жене операцию будут делать... Оплатил. Взял большую свечку...
- Пап, и мне. И мне дай свечку... - Никитка тянул его за рукав, требуя свечу.
Подошёл к одной из многочисленных икон. Зажёг и поставил свечу, неумело перекрестился и мысленно попросил, чтобы его Томочка осталась жива.
Потом помог Никитке установить свечу рядом с иконой Божьей Матери (сам мальчонка выбрал) и слушал, как он истово просит заступницу помочь им сохранить маму.
А потом они стали ждать. И учиться жить без жены и мамы. Пока... Но очень надеялись, что это временно.
Надежды сбылись - операция прошла успешно, Тамара шла на поправку, организм потихоньку восстанавливался.
Врачи обещали через полгода реабилитации полное восстановление двигательных функций. Пока они были ограничены.
И это была самая лучшая новость за последнее время!
Реабилитация, действительно, длилась полгода, после чего Тамара уже могла свободно передвигаться по дому, пусть и медленно, но зато самостоятельно.
Она несколько вечеров в неделю, когда позволяло её состояние, читала Никитке книжку перед сном, но готовить пока не могла.
Но день за днём Тамара становилась всё сильнее и увереннее, но при этом Сергей стал замечать некоторые странности, которые его пугали.
Поначалу медсестра, которая находилась с женой в его отсутствие, сказала, что пациентка дезориентирована и не понимает, где находится.
Сергей тогда поспешил в комнату к Тамаре, чтобы проверить, так ли это.
- Здравствуй, родной, - улыбнулась она при виде его. - Сегодня были жуткие нагрузки, и я сильно проголодалась. Ты привёз мне пиццу?
Пиццу?!
Тамара не признавала никакой фастфуд и была категорически против его потребления.
Может, после аварии у неё изменился вкус и пищевые предпочтения?
- Да ты что, родной! Как ты мог забыть?! Я всегда любила пиццу. Особенно карбонара.
Он заказал ей пиццу. Никитка с удовольствием составил компанию маме. Но перед сном он тихонечко сказал, что мама его как будто любит уже не так сильно, как раньше.
- Пап, я что-то сделал плохо? Меня мама разлюбила.
Сергей испугался. Такие мысли в голове пятилетнего Никитки появились не просто так! Он тоже что-то чувствовал.
Тамара была с ними, как они и хотели. Но чем более она крепла в физическом смысле, тем больше она становилась чужой.
Однажды он наблюдал, как Тамара общается с Никиткой, гуляя во дворе. Была ранняя весна, ещё кругом лежал снег, но небо уже радовало яркой синевой, а пение синиц и чириканье воробьёв свидетельствовали о скором пробуждении природы.
День рождения Никитки был в апреле, и мальчик мечтал о том, как они все вместе его отпразднуют.
- Ты родился в апреле? Значит, ты овен, малыш. Хороший знак.
- Мама, а как мы будем праздновать день рождения? А мы будем жарить дедушкины шашлыки? А можно, я позову Витю и Сашу, а ещё Арину и Василису?
- Ты с ними дружишь?
- Да! А ещё я дружу с Артёмом, но его мама не пускает никуда. Поэтому он всё равно не придёт.
У Сергея заныло сердце.
Никитка мог не заметить и был готов бесконечно рассказывать о своих друзьях, но Сергей-то знал, что Тамара знает про каждого детсадовского товарища сына всё до мельчайших подробностей. И в прежнее время одно только упоминание Никиткой о его дне рождения вызвало бы у Тамары всплеск фантазии на тему праздника и анализ каждого претендента на участие в этом празднике.
А ещё - она ни разу не назвала сына по имени...
Сергей вдруг с ужасом осознал, что и его жена ни разу не назвала по имени!
Тамара всё время была уставшей, она избегала любых разговоров, постоянно ссылалась на утомление и уходила спать.
Он начал прощупывать её на предмет общих воспоминаний. И понял, что эта тема для них закрыта.
В день рождения Никитки, когда во дворе, украшенном воздушными шариками и гирляндами, собрались гости, Тамара удалилась в спальню, сославшись на головную боль. Все отнеслись к этому с пониманием. Такая травма, хорошо хоть выжила!
А сын обиделся. Он продержался, пока были гости. Но потом рыдал в детской, зарывшись в подушку.
Мать Тамары держалась холодно и ничего не говорила. Словно считала Сергея виноватым в том, что произошло с её дочерью.
Родители подбадривали. Но смотрели с явным сочувствием.
После этого дня рождения Тамара стала агрессивной. Она могла обидеться на неожиданный пустяк (телевизор слишком громко или, наоборот, тихо) и закатить скандал. К Никитке она больше не приходила почитать книжку. Да и вообще с ним перестала общаться. А с Сергеем ругалась по несколько раз в день, громко и яростно. Словно ждала от него какой-то нужной ей реакции. Но какой?
Родители забрали Никитку к себе - на фоне такого отношения матери у мальчика развился невроз.
Сергей оказался в тупике. Жить с той Тамарой, в которую превратилась после выздоровления его жена, было очень и очень сложно. Вечерами они сидели в разных комнатах и занимались каждый своим делом. На кухне уже давно не пахло ничем вкусным, кроме кофе. Да и тот он варил себе сам. Тамара предпочитала еду на заказ. И да, - она перестала скрывать, что не узнаёт своего мужа. Хотя он постоянно напоминал ей своё имя.
Она ни разу не спросила про сына. Хотя фотографии Никитки были развешаны на всех стенах и стояли на всех полках.
Он жил в одном доме с чужой женщиной, которая была похожа на Тамару. Но самое страшное заключалось в том, что с каждым днём эта чужая женщина становилась всё опаснее.
Спровоцированные ею скандалы заканчивались её же истерикой, в ходе которой Тамара бросалась на него со всей силой и пыталась изувечить лицо или вцепиться ногтями в горло... И когда она однажды достала из кармана ножницы (совсем как тогда - холщовый мешочек, незаметно!) и попыталась воткнуть их ему в шею, Сергей, чудом избежав трагедии, понял, что без врачебной помощи уже не обойтись.
Он вызвал психиатрическую помощь, продемонстрировал следы от ножниц, подписал все документы и поехал вместе с женой, неожиданно давшей согласие на госпитализацию, в больницу.
Тамара всю дорогу вела себя спокойно, сидела с прямой спиной и равнодушным взглядом.
А когда она уходила вслед за медсестрой из приёмного отделения, то даже не посмотрела на него. Как будто он был посторонним.
- Шизофрения. Причём, ярко выраженная. Удивительно, что при таком глубоком состоянии это не проявлялось раньше. Мы собрали анамнез, случай не совсем типичный, но...
Врач что-то объяснял, но Сергей ничего не понимал. Ему хотелось услышать, что с Тамарой всё будет хорошо. Как тогда... После аварии. Ведь всё и стало хорошо! Она выздоровела, встала на ноги.
- Ваша жена не помнит прежнюю жизнь. Она осознаёт себя иной личностью. И в этом-то самое интересное и... в то же время сложное.
- Извините, доктор... А может, вам имеет смысл побеседовать с моей тёщей? Она мать, ей положено знать некоторые подробности. И... эээ.... может, она поведает, откуда у Тамары шизофрения.
Врач откинулся на спинку кресла и сомкнул руки на животе. Дал понять, что в этом кабинете он светило, а Сергей так... должен слушать и внимать.
- Видите ли.... Мы уже имели беседу с матерью Тамары. Разумеется, суть беседы я вам поведать не могу, сами понимаете... Могу сказать одно - мать тоже для моей пациентки является чужим человеком. То есть, мы имеем тот случай, когда у пациентки явное диссоциативное расстройство идентичности.
- Вы мне скажите, она поправится?
Молчание стало самым красноречивым ответом...
***
Сергей привёз Никитку от родителей домой. Потому что не мог оставаться один. Родители по очереди помогали - мама готовила на несколько дней, папа развлекал Никитку, разгружая тем самым мечущегося между работой и психбольницей Сергея.
Он очень надеялся, что однажды Тамара всё же узнает его, а врач скажет, что болезнь находится в стадии ремиссии...
Хотя подсознание кричало - "ЗАЧЕМ?! ЭТО ОПАСНО!"
Заболевание Тамары интересовало многих психиатров по причине необычных симптомов. И в течение всего времени её нахождения в стационаре было проведено несколько консилиумов. Но о выздоровлении никто не говорил.
В редкие минуты свиданий с женой Сергей видел, как она мучается, видя его. Как сложно ей скрывать неприязнь. Тамара не отвечала на его вопросы, отворачивалась и просилась обратно в палату.
- Почему она избегает общения со мной? Чем вы её лечите? Я буду жаловаться!
Однажды Сергей сорвался.
И вот тогда доктор пригласил его на эту встречу. Чтобы он сам посмотрел на жену и убедился, что её состояние далеко от здорового.
...И вот он смотрит на неё. За стеклом. На спокойную женщину. С виду - абсолютно здоровую.
Врач заходит и садится напротив.
- Здравствуйте, Тамара.
Она кивает.
- Как вы себя сегодня чувствуете?
Молча пожимает плечами.
- Вам привет от Сергея и от Никиты.
На её лице появляется язвительная улыбка.
- Я вам уже говорила, что не знаю, кто это. Не стоит ловить меня, док!
- Но вы прожили с ними в одном доме несколько месяцев. Как вы это можете объяснить, Тамара?
- Меня зовут Ариадна! Так сложно запомнить?
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Ариадна!
- Вы не ответили на мой вопрос, Ариадна.
Тамара убирает руки со стола и начинает тереть ими коленки. Но при этом она не отводит взгляда от доктора. И Сергей чувствует, как мурашки бегут по телу.
- Вопрос, да... - она говорит чуть замедленно, словно обдумывает каждое слово. - Я жила в доме с чужими людьми. Да. Мне было комфортно. Иногда. Там был мальчик (замолкает ненадолго)... Но потом этот мальчик превратился в лягушонка. А я боюсь земноводных, доктор! А его отец! Это же чудовище. Нет, он обычный мужчина. Но иногда он превращался в змею. А я боюсь змей!
- Вам было там плохо?
- Мне там было очень плохо! Мой дом в другом месте! А меня там держали!
- Где ваш дом, Тамара?
- Ариадна!!!
- Где ваш дом, ТАМАРА?
Тамара откидывается на спинку стула и кладёт руки обратно на стол. При этом её лицо искает гримаса наподобие улыбки.
- Вы с кем говорите, док?
- С вами.
- Я не Тамара!
- Где ваш дом?
- Мой? Или Тамары?
При этих словах у Сергея темнеет в глазах.
- Ваш дом.
- Не помню... Если бы я помнила, то давно вернулась бы.
- У вас там, в другом доме, есть семья?
- Конечно! Муж и сын. И дочь.
- Имена не помните?
Руки Тамары вновь оказываются под столом и скребут коленки.
Сергей понимает, что дальше он смотреть не в силах.
...Он стоял на крыльце больницы и курил, когда врач подошёл к нему.
- Я был уверен, что вы здесь.
Сергей кивнул, но продолжал молчать.
- Вы теперь понимаете, что шансов практически нет?
- Скажите, почему это с ней случилось? Почему?! Ведь она во время свиданий общается со мной, не требует называть её другим именем...
- Но и вас не называет вашим, так? Так. Случилось то, что случилось. Причину не могу сказать. Авария могла стать триггером, но я уверен, что болезнь была и раньше. Просто никто не замечал. Некие странности, воспринимаемые окружающими как индивидуальность... Но самое главное - это наследственное заболевание. И ваша тёща призналась, что это так. Увы.
- Что я скажу сыну, доктор?
- Правду. Поверьте, это лучше, чем ложь во спасение в данном случае. Не обнадёживайте мальчика ложными обещаниями. Он ещё в том возрасте, когда сможет справиться.
__________________
...В периоды ремиссии Тамару забирает мама. Она привозит её в родительский дом и пытается оградить от любых воспоминаний о семье.
В родительском доме Тамара становится подростком. И через месяц пребывания с матерью она возвращается в больницу. Потому что переживать подростковый кризис с риском для собственного здоровья и жизни без медицинской помощи ей трудно.
Вне стен отчего дома Тамара становится таинственной незнакомкой, у которой есть семья, но где эта семья, - не известно.
В очень (ну очень-очень!) редкие моменты просветления женщина вспоминает Сергея и Никитку. Но эта стадия длится всего несколько часов, а потому ни одного свидания пока не состоялось.
Мама Сергея считает, что ребёнку лучше забыть о такой матери.
Мама Тамары рыдает и винит в случившемся Сергея - недоглядел.
Никитка смирился с отсутствием мамы. Благо папа старается заполнить его жизнь самыми яркими впечатлениями.
Мама?
Мама поправится. Обязательно! Никитка в этом уверен. И готов ждать.
(с) Я живу /Дзен Яндекс
#рассказы
Серебряная свадьба
| Чудесный весенний день, вернее, вечер. Но улица все еще залита уходящим солнцем, которое пытается спрятаться за кронами деревьев и отдохнуть до утра. У самого входа в роскошный ресторан под названием «Венеция» стояла женщина в элегантном костюме, на тоненьких каблучках и с длинными пепельными волосами.
Она задумчиво смотрела куда-то вдаль. У современных женщин трудно определить возраст. Но на вид ей было от тридцати до сорока. Звали ее Диана, а в этом ресторане шло торжество: Серебряная свадьба - двадцать пять лет со дня бракосочетания.
Поженилась пара, когда Диане только исполнилось двадцать, так что на данный момент этой красивой женщине было уже сорок пять, ни за что не дашь! А ее мужу Вадиму именно в этот день пятьдесят. Так что праздник был двойной и очень торжественный!
Диана была счастлива в браке! Да, сейчас она могла с уверенностью это сказать. Взрослая дочь, которой вот-вот двадцать исполнится. Прекрасная работа, она хозяйка ателье моды «Диана». Муж в страховом бизнесе, преуспел, занимает солидную должность.
Все прекрасно. И сейчас, за давностью лет, стоя на улице в одиночестве (удалось исчезнуть незаметно), она вспоминала прошедшие годы и особенно тот период, когда чуть не наделала глупостей.
Какое счастье, что высшие силы вмешались, и дали ей тогда осознать, что она рвет, ломает свое счастье на куски вместо того, чтобы сберечь, сохранить и не дать ему разбиться, как хрупкой вазе.
Это случилось через пять лет после замужества. Дочь еще не родилась, не получалось у них. И это, наверное, было основной причиной их неурядиц. После очередной ссоры с мужем, в которой, как она сейчас понимает, была виновата сама, все и произошло.
Она ушла из квартиры, громко хлопнув дверью и вышла на вечернюю улицу. Было такое ощущение, что ее насквозь пронизывает ветер. Конечно, раньше муж загораживал от любого сквозняка. Стоило только прижаться к нему, и холод обтекал ее. А сейчас… и зябко, и страшно. Неужели развод?
Это слово пугало и хотелось понять: почему? Да потому, что слишком много на себя брала, хотела все решать сама, делать по-своему, импульсивно. А если не получалось или шло не так, то в слезах бежала к маме или к подружке, пока Вадим мужественно расхлебывал последствия и разгребал косяки.
Он не раз заявлял:
- Дина, ты порой переигрываешь. Бери на себя свои женские обязанности, а мужские проблемы предоставь мне. Иначе, зачем тебе муж, дорогая?
Резон в его словах безусловно был, но Диана обижалась, упираясь лбом в стену непонимания.
- Ты тоже все делаешь по-своему! Сколько раз просила не называть меня Диной? А ты? Назло мне, да?
Обида росла. Ей захотелось совершить что-то провокационное! Что-то такое, после чего он испугается, что сможет потерять ее навсегда! Хорошо, если на его пути встанет соперник, молодой, красивый, мощный. Который захочет её у Вадима отнять!
Может быть тогда муж поймет, что варить борщи и вышивать крестиком между стиркой и мытьем полов – это не ее удел. Она умная, амбициозная женщина! И да, с правом на ошибки. Как любой думающий человек!
После последней грандиозной ссоры, промерзнув на ветру, она вернулась домой в ожидании, что Вадим все осознал, он подойдет к ней, обнимет и скажет:
- Прости меня, дорогая, я был неправ.
А вместо этого он на следующий день собрался и уехал в какую-то командировку! Попрощался сухо, не поцеловал. И тут Диана поняла, что она всегда была слишком правильной, с вечными пятерками в дневнике, с похвалами за обеды и ужины, за чистоту и порядок в доме.
Но она никогда не была тихоней. И чертики в ней водились не в тихом омуте души, а давали о себе знать, и порой довольно настойчиво. Вот они-то и обиделись на мужа даже больше, чем сама Диана. Ими овладела жажда мести!
Она распахнула шифоньер, пробежалась взглядом по гардеробу и вытащила на свет божий свое любимое платье. Тут тебе и талия подчеркнутая, и плечи открытые, и длина соответствующая, чтобы вся прелесть ног на виду.
Так и явилась в бар, подойдя к барной стойке походкой загадочной дивы. Заказала коктейль, элегантно, насколько это возможно, уселась на высокий стул и мельком оглядела зал.
Народу много, но того, кто мог бы скрасить ее одиночество с последующей битвой за ее присутствие в его жизни, не наблюдалось.
Диана потягивала коктейль, не такой уж и вкусный к слову, а в голове настойчиво билась мысль: «Что я здесь делаю?» Но тут рядом буквально нарисовался мужчина!
Хорош, черт возьми! Высокий, в меру упитанный, одет прилично, пахнет хорошо, смесь муската с хвоей. «Американ бой, уеду с тобой…» - неслось из динамика, как нельзя кстати.
Диана приосанилась, неплохой кандидат на роль борца. Только пусть сначала попробует завоевать хотя бы ее внимание, не говоря уж о расположении.
И тут она услышала хорошо поставленный голос:
- Привет. Как дела, что новенького?
Сначала она подумала, что он обращается к бармену, но боковым зрением заметила: он повернут именно к ней, и взглянула на мужчину.
- А у вас? - спросила она в тон собеседнику.
- С работы уволили сегодня, - прозвучало доверительно.
Ясно, ищет утешения. Почему бы и нет? И она сказала, непринужденно перейдя на «ты»:
- Бывает. А почему? Что-то натворил?
- Списали с корабля за профнепригодность, как говорится.
Диана не поняла, это действительно так или «списали с корабля» это просто метафора. Хотелось проявить дружеское участие, но она оглядела себя как бы со стороны и поняла, что на эту роль вряд ли годится. Ей почему-то стало неудобно, и она машинально одернула подол, чтобы выглядеть поприличнее.
- А ты чего одна здесь? – спросил мужчина, вертя в руках бокал с тяжелым дном, наполненным янтарной жидкостью со льдом.
- Я? Да так, подруга не пришла. Сижу, расслабляюсь. И что ты теперь собираешься делать? – продолжила она беседу.
- В смысле? Сегодня ночью или вообще?
Диана покраснела и промолчала. Нет, роль искусительницы была явно не для нее. Он, к счастью, понял. Догадливый.
- Работу искать. Профпригодность у меня на уровне, просто начальник был чудак на букву «м». Не сработались.
- Все правильно, - ответила Диана. – Жить и особенно работать нужно в удовольствие. Иначе жизнь проходит впустую. Не так ли?
Мужчина внимательно посмотрел на нее, как ей показалось, с благодарностью во взгляде. И сказал вдруг:
- А ты умная женщина, с тобой приятно общаться.
Вот! Вот чего ей не хватало от мужа, именно этих слов: умная женщина! Но почему он всегда старался принизить ее умственные способности, намекая на роль домработницы и «любимой крошки», будто ни на что другое она не способна? А этот сразу разглядел, в корень зрит!
В голове тут же пронеслась последняя ссора, когда она надела новые ультрамодные сапоги ботфорты на шпильке и вышла в них к мужу. Но он глянул на нее, сделал недовольное лицо и заявил:
- Ужас! Сними, я тебя умоляю. Выглядишь как эскортница.
А потом поделился с ней своей новой идеей по бизнесу, что делал крайне редко. Но требовались вложения, поэтому он поделился с женой. Она, даже не дослушав до конца, сказала:
- Не понимаю, зачем тебе эта головная боль? Лучше бы о евроремонте в квартире подумал. Деньги некуда девать?
И вот тут и полетели «стаи взаимных упреков». Выкрикивали друг другу обидные слова, не стесняясь в выражениях. Бедные соседи! Смотрели потом косо при встрече. Или ей это только казалось? Вадим-то уехал, а ей теперь краснеть приходилось.
Отмахнувшись от этих воспоминаний, Диана вновь обратила свой взор на рядом стоящего мужчину, имени которого она так и не знала. Он выжидательно смотрел на нее и вдруг сказал довольно тихо:
- Я так понимаю, ты замужем и вопрос «к тебе или ко мне» отпадает сам собой. Я прав?
Диана замерла, застыла на своем высоком стуле, боясь пошевелиться или сделать движение, которое может быть неверно истолковано.
- Хорошо, что у тебя хватило мужского такта не задать мне этот вопрос, - сказала наконец она.
Но мужчина не растерялся и произвел «контрольный выстрел»:
- Ну хоть проводить-то тебя можно?
Она покосилась на его полупустой бокал и ответила:
- Да, можно. До такси. Дальше я сама.
Ее вдруг внезапно осенило, она поняла, как исправить ситуацию с Вадимом. Никаких ссор, скандалов, авторитетных заявлений.
Только позитив и любовь, та, с которой начинались их отношения. Тогда она была в его мужской власти, и как же это было здорово! И чего ей не хватало?
Только под его вниманием, с его любовью, заботой и поддержкой она состоялась как женщина, как бизнес-вумен. А потом стала лезть на рожон. И мама ей об этом ни раз говорила.
И зачем ей кто-то еще, вот этот неудачник, например? Еще не известно, кто «чудак», его начальник или он сам?
«К тебе или ко мне»! Придурок! Ей стало противно и за свои дурацкие мысли, и за цель ее прихода сюда.
Диана ловко соскочила со стула и, провожаемая своим незадачливым кавалером, вышла к такси, села в машину, даже не взглянув на него.
Одна лишь мысль пульсировала у нее в висках: «Домой! Домой!» Подальше от этих двусмысленных соблазнов, от которых так неприятно саднит где-то глубоко в душе.
Диана стояла у ресторана в день их с мужем Серебряной свадьбы и вспоминала этот эпизод из своей жизни. Вспоминала с улыбкой, как самую большую глупость, которой удалось избежать, не совершить.
С каким достойным видом и серьезным лицом она тогда разговаривала с этим искателем приключений! Но, как известно, все глупости на земле делаются именно с серьезным выражением лица…
Солнце почти спряталось за кронами деревьев и стало прохладно. Тонкий месяц показался сквозь облака.
И тут она почувствовала, как заботливые, нежные руки накинули ей на плечи пиджак. Вполоборота она увидела рядом Вадима, единственного мужчину, которого любила всю жизнь.
Он обнял ее и прошептал:
К сиянию луны, красавицы ночной,
Добавлю я тепло, даримое свечой,
Сверканье сахара, осанку кипариса,
Журчание ручья… И выйдет облик твой.
- Омар Хайям? – спросила Диана, Вадим прошептал нежное «да» и увел ее в зал, к гостям.
Подбежала красавица-дочка, сказала, что потеряла их, а уже торт принесли!
| Веселье продолжалось, счастье не кончалось, а ошибки… Каждый имеет на них право, но главное, этим правом суметь не воспользоваться.
Автор Ночная собеседница
#ЖитейскиеИстории
Незнакомец, зашедший в квартиру Виталика, сразу бы прописал хозяину диагноз - «Шизик». Идеальная чистота, идеальный порядок, идеально выстроенные по размеру книги в идеально белом шкафу, идеально разложенная в ящиках одежда и даже носки с трусами были идеально выглажены и идеально сложены в небольшом шкафчике в ванной.
Посуду Виталик мыл сразу же после готовки и после каждого приема пищи, а потом в течение двадцати минут полировал раковину сотней чистящих средств, пока она не начинала идеально блестеть. Одежда отправлялась в корзину для грязного белья каждый вечер, а если Виталик замечал на полу крошку или незначительную соринку, в комнату сразу вызывался подарок друзей – умный пылесос, которому Виталик дал имя «Шницель». Все из-за друзей, запрограммировавших в робота с пару десятков смешных фраз, одной из которых была и «Шницель чертов. Опять из-за одной крошки квартиру пылесосить». Друзья ласково называли Виталика «чистюлей», а тот, улыбаясь после их ухода, снова вызывал на уборку Шницеля. Робот, ехидно жужжа моторчиком, безропотно подъезжал к найденной соринке и засасывал её в свое жадное нутро. Незнакомцы точно бы назвали Виталика шизиком, а ему просто нравилась идеальная чистота и порядок повсюду.
Поэтому поездка на дачу к старому другу стала для Виталика сущим кошмаром. Когда он выбрался из машины и, широко распахнув глаза, осмотрел «угодья» Васи – товарища, с которым дружил еще с детского сада, то лишь неодобрительно проворчал что-то себе под нос и направился к небольшому покосившемуся домику, чтобы переодеться.
Вася переоделся еще дома и теперь терпеливо ожидал друга у сарайчика с инструментами. Ну а когда Виталик наконец-то выбрался из домика, Вася, не сдержавшись, громко рассмеялся, заставив друга покраснеть. И смех его был вполне понятен, потому что Виталик надел серые штаны, белую майку, а поверх майки накинул ярко-желтую толстовку. Сам же Вася разгуливал в отцовских вытянутых штанах, замусоленном тулупе и старых кроссовках, у которых почти отвалилась подошва. Со стороны наверняка казалось, что к деревенскому жителю приехал в гости городской сноб.
- Ничего смешного, - заметил Виталик, подходя к сарайчику. Вася же, сдержав улыбку, лишь кивнул.
- Тебе говорили, что чуть-чуть хаоса в жизни – не есть плохо? – спросил он и, увидев скепсис на лице Виталика, вновь рассмеялся.
- Очень много раз, - ответил Виталик. – Не вижу ничего плохого в идеальности и порядке.
- Слушай, дружище. Ты приехал ко мне на дачу, чтобы помочь, так? Так, - бросил Вася. – Это значит, что мы будем заниматься грязной и тяжелой работой, так? Так. Так какого черта ты в светлое вырядился? Не жалко потом выбрасывать будет?
- Да у меня другого-то и нет, - пожал плечами Виталик и улыбнулся. – Ну, с чего начнем?
- По-хорошему, надо траву убрать, - почесал голову Вася, окидывая взглядом заросший двор. – Возьмешься?
- А зачем я тогда сюда приехал? – съязвил Виталик и, открыв дверь сарая, в ужасе отпрянул.
- Видать, чтобы пауков пугаться, - меланхолично кивнул Вася и, вытащив острую косу, протянул её другу. – Держи. И в обморок не падай, если ящерицу или полевку увидишь. Я пока забором займусь…
Когда время перевалило к обеду, Виталик убрал лишь половину двора, но и этого было достаточно, чтобы его идеальное сердце воспрянуло от осознания идеально проделанной работы. Вася, закончивший поправлять забор, ополоснул лицо водой из ведра и, крикнув другу, что едет в магазин, ушел к машине, оставив Виталика наслаждаться тишиной, природой и одиночеством.
Но стоило Васиной машине уехать, как Виталик ощутил щемящее чувство безнадежности, а в глаза вдруг стали бросаться многочисленные нарушения порядка. Криво поправленный Васей забор, покосившийся домик с обшарпанной дверью, которую не мешало бы покрасить, валяющиеся на земле и начавшие преть яблочки и целая гора ржавого металлолома в углу дачи, которую собирали еще Васины родители, прежде чем подарить дачу сыну.
- Какой… кошмар, - только и мог пролепетать Виталик, после чего вздохнул, взял у сарайчика погнутое ведро и отправился собирать прелые яблоки, решив, что это сейчас большее зло. Меланхоличного паука в глубине сарая Виталик наградил внимательным взглядом и решил, что обойдется без приспособлений для сбора яблок. Но очень скоро пожалел об этом.
Прелые яблоки лопались в руках, стоило их поднять с земли, а от запаха у Виталика закружилась голова. Ярко-желтая толстовка щеголяла не очень красивыми пятнами, из-за того, что Виталик попытался прижать падающие яблоки к себе и забыл, что они лопаются от малейшего прикосновения, да и на левом колене виднелось безобразное пятно, которое то и дело пытались оседлать мухи.
Однако, через полчаса все яблоки были собраны, ведро поставлено у сарайчика, а сам Виталик долго и самозабвенно плескался в ведре с водой, стараясь оттереть от липкой кашицы руки. Часть порядка восстановлена, а это, хоть и маленькая, но все же победа. Виталик настолько погрузился в процесс отмывания себя от прелых яблок, что услышав за спиной протяжное «мяу», не сдержал удивления и ногой влез в ведро с водой, попытался выбраться и позорно грохнулся на землю, испачкав ярко-желтую толстовку в грязи.
- Потрясающе, - пробурчал он, поднимаясь на ноги и смотря на крохотного котенка, поджавшего уши, который испугался лязга ведра, кульбита Виталика и разлитой воды. Но котенок не убежал. Он глазами, наполненными древним кошачьим ужасом, взирал на грязного, как леший, Виталика и периодически пытался шипеть. Виталик, смахнув жидкий комок грязи с живота, поклонился котенку и насмешливо произнес. – Спасибо. Спасибо большое.
- Мяу, - ответил ему мокрый хищник, задрав тощий хвост до неба и настороженно проворчав что-то кошачье-ругательное.
- Сам виноват, - парировал Виталик и, подойдя к другому ведру, осторожно умылся и затем попытался оттереть толстовку. Не помогло. Ярко-желтая толстовка порядка превратилась в туманную форму вьетнамских партизан, безвылазно сидящих в засаде полгода. Плюнув на это, Виталик уселся на ступеньку и, подперев голову рукой, оценил масштаб разрушений.
Смятое ведро, огромное болото грязи рядом с ним, испорченная одежда и тощий хищник, не сводящий с Виталика огромных черных глаз. Правда котенок понемногу приходил в себя. Хвост поник, а потом принялся изредка подергиваться, как бы выражая недовольство неожиданным душем. Прижатые к голове уши распрямились, да и тьма из глаз почти исчезла.
Виталик вжался спиной в ступеньку повыше, когда котенок, распушив хвост, гордо направился к нему и, подойдя ближе, осторожно потрогал грязной лапой единственный чистый участок на штанах Виталика.
- Может, не надо? – осторожно отодвинув котенка ногой, спросил Виталик. Правда, увидев отпечаток кошачьей лапы на штанах, он вздохнул и покачал головой. Не зря остальные друзья Васьки технично слились и отказались ехать. Все, но не Виталик, решивший помочь другу. Кто же знал, что так все случится.
- Мяу, - как бы соглашаясь с ним, ответил котенок. В его больших желтых глазах сейчас читалось одно. – «Хреново быть тобой, Виталик».
- Куда деваться, - пожал плечами Виталик, соглашаясь с котенком. Он снова отодвинул его ногой и добавил. – Беги, давай. Хватит меня пачкать.
- Мяу, - ответил хищник и, задрав хвост, принялся носиться по «грязевому болоту», как его мысленно назвал Виталик. Пара грязных брызг попала на вьетнамскую толстовку Виталика, но тот лишь устало махнул рукой и ехидно посмотрел на котенка, перемазавшегося в грязи. Но тут желудок Виталика выдал долго «ВРУМ» и мягко намекнул хозяину, что Вася что-то задерживается. Котенок, словно поддержав его, уселся рядом и, лизнув лапу, тихо мяукнул. Не хватало еще лапой на рот показать, сходство с интернет-котом было бы просто стопроцентным.
Виталик вздохнул, поднялся со ступеньки и направился в дом, чтобы поискать съестное. Но нашел лишь пакет с деревянным овсяным печеньем, об которое любой бы сломал зубы, и каменный кусок сала в морозилке, оставшийся, наверняка, еще с войны и срезанный с живого мамонта.
Когда же он вышел на улицу, то увидел, что котенок по-прежнему сидит рядом с крыльцом и требовательно смотрит на человека. Очередное «мяу» явно трактовалось, как приказ найти что-нибудь поесть.
- Дома шаром покати, - сообщил товарищу по несчастью Виталик. – Вообще ничего нет.
- Мяу, - расстроенно ответил ему котенок и, развернувшись, бросился к зарослям малины. Виталик же, оставшись один, вдруг неуютно поежился. Правда очень скоро выдохнул, увидев тощего хищника, что-то волокущего в зубах. Когда же котенок приблизился и Виталик с его «минус полтора» разглядел, что тот тащит, то взвизгнул и буквально взлетел на самую верхнюю ступеньку, после чего замер в позе напуганной цапли.
Котенок же, подойдя ближе, осторожно положил рядом с первой ступенькой толстую зеленую ящерицу, которая от подобной наглости впала в небольшую кому и взирала ошалевшими глазами то на своего похитителя, то на бледного Виталика. Но ступор довольно скоро прошел, и ящерица попыталась сбежать, однако тощий царь малиновых джунглей грозно, пусть и несколько тонко, мяукнул, после чего шарахнул пресмыкающееся по голове сильной лапой, а второй наступил на хвост. Ящерица такого обращения с собой не выдержала и, откинув хвост, резво ринулась обратно в заросли малины, чему Виталик был втайне очень рад. Котенок же, понюхав зеленый трофей, подтолкнул его лапой к Виталику и вопросительно посмотрел, словно ожидал, что тот как минимум поблагодарит поставщика деликатесов, а как максимум – попробует и даже поделиться.
- Ну, нет. Сам его ешь, - буркнул Виталик и, исчезнув в доме, очень скоро вернулся оттуда с кружкой кипятка и пакетом деревянного овсяного печенья. Он размочил кусочек и, скривившись, сунул его себе в рот, после чего шустро заработал челюстями.
Котенок, посмотрев на хвост, отпихнул его лапой и, задрав собственный хвост, не обладавший функцией откидывания, направился к Виталику, после чего, взобравшись на ступеньку, уселся рядом и мяукнул. Виталик, против воли улыбнувшийся, размочил еще кусочек и положил рядом с котенком.
Тот осторожно понюхал подношение, мяукнул, что в древнем Египте его бы кормили получше, а потом весело умял угощение и потянулся за добавкой. Спустя еще полчаса пакет с деревянным печеньем был благополучно уничтожен, а сытый хищник взобрался Виталику на колени и, повернувшись пузом вверх, велел себя чесать. Виталик, увидев грязный живот котенка, икнул, оторвал от ступеньки тоненькую щепочку и принялся ею услаждать царя малиновых джунглей и грозу всех зеленых ящериц. Котенок, не заметив подвоха, довольно заурчал и даже двинул Виталика ногой, как бы советуя увеличить скорость почесывания.
Но голод вернулся через два часа. Виталик, начавший смотреть с особой жадностью на каменный кусок сала в морозилке, вытащил из своей сумки телефон и набрал Васю. Друг ответил почти сразу и сообщил, что Виталику придется ужинать каменным салом.
- Два колеса пробил. Жду аварийку, - виновато ответил Вася. – Прости, дружище. Постараюсь быстрее.
- У тебя еда хотя бы есть? – вздохнув, спросил Виталик.
- Да. Успел купить. Не бойся, привезу, - хохотнул Вася и шмыгнул носом. – Слушай, пойду телефон на зарядку поставлю. Не скучай там. Можешь пока забор закончить, если скучно.
- Найду чем заняться, - снова вздохнул Виталик, смотря, как котенок играет с развязавшимся шнурком, а его хвост молотит подсохшую грязь. Сбросив вызов, он посмотрел на забор, потом перевел взгляд на сарайчик, где сидел его кошмар и куда Вася перед отъездом отнес инструменты, пробормотал, что хаоса в этом дне достаточно, после чего, скорчив суровую физиономию, направился к сараю. Котенок, без тени сомнений, двинул следом за ним, воинственно распушив хвост.
Однако, подойдя к сараю и заглянув внутрь, Виталик увидел, что восьминогий кошмар перешел в фазу активности и обладает какой-то пугающей скоростью. Хуже всего то, что ящик с инструментом стоял прямо под его паутиной. Царь малиновых джунглей врага тоже заметил и, прижав уши, следил за каждым его движением.
Виталик, пробормотав что-то ругательное и относящееся ко всем паукообразным, потянулся к ящичку, а потом взвизгнул, когда кошмар, решивший размяться, жирной каплей шлепнулся ему на руку. Такие резкие восьмерки рукой, какие выписывал Виталик, ранее выписывали древние воины, рубившиеся не на жизнь, а на смерть на полях сражений. Котенок тоже взирал на эту дикую пляску с удивлением и, дождавшись, когда кошмар Виталика упадет на землю, дважды шарахнул перепуганного паука, попавшего с одного аттракциона на другой, мощной лапкой. Третьим ударом он отправил контуженный кошмар в полет, но кошмару и секунды было достаточно, чтобы убраться в спасительную темень родного сарая.
Виталик же вдруг осознал, как хорошо дышится полной грудью, а потом с благодарностью посмотрел на тощего котенка, который вылизывал лапу с видом «А чего ты ожидал». Затем, внимательно исследовав потолок сарая на предмет других кошмаров, резко выхватил ящик с инструментами и скачками понесся к забору. Котенок, удивленно проследив за ним взглядом, мяукнул, что люди – странные существа, после чего снова распушил хвост и вразвалочку пошел следом.
До самой темноты Виталик работал и очень скоро забор из косого недоразумения превратился в довольно правильный забор. Товарищ по несчастью изредка куда-то убегал, но, когда на дачу опустились сумерки, вернулся, таща в пасти придушенную полевую мышь, которая тоже получила лапой по голове, чуть-чуть осознала происходящее и, не вызвав у Виталика интереса, ретировалась в заросли земляники, предварительно врезавшись в ржавую бочку для воды. Котенок, сыто мурлыкая, проводил мышь ленивым взглядом и, забравшись в ящик с инструментами, принялся гонять шайбы и мелкие погнутые гвозди, за каким-то чертом валявшиеся там. Ну а Виталик, успокоив негодующий голодный живот парой крепких яблочек, вытащил котенка, собрал инструмент и направился к домику, чтобы заварить себе чай.
Чай нашелся быстро, как и чайник со стаканом. Виталик, махнув рукой на грязный стакан, устало и без фанатизма вымыл его водой из ведра, заварил чай и, усевшись на ступеньке, принялся наслаждаться теплым вечером. Котенок, устав возиться со шнурками Виталика, резво взобрался на колени и, перевернувшись на спину, снова явил Виталику свое грязное пузо. Тот улыбнулся и ласково почесал живот пальцами, а потом тихо рассмеялся, услышав тихое и довольное ворчание внутреннего моторчика грозы малиновых зарослей.
Когда Вася вернулся, то увидел, что Виталик уже спит, укрывшись старым халатом, и улыбается во сне. Вася, поставив рядом с кроватью пакет с продуктами, не заметил, что в ногах у Виталика лежит крохотный котенок и косит на незнакомца черным взглядом. И даже в тот момент, когда из кухни пахнуло вкусным, котенок не сбежал. Он поднялся, потянулся, фыркнул, прихлопнул мелкого паука, вздумавшего прогуляться по халату, после чего перебрался на грудь Виталика, свернулся калачиком и уснул.
На следующий вечер друзья паковали в машину вещи. Двор дачи теперь мало походил на джунгли. Трава была аккуратно подстрижена, прелые яблоки убраны, забор поправлен, а дом приведен в божеский вид Васей, который не стал будить Виталика и, встав рано утром, решил всем заняться сам.
И уже в машине Вася заметил, что Виталик как-то слишком таинственно сидит на своем месте и раз за разом заглядывает под полу куртки. Выгнув шею, Вася удивленно присвистнул, увидел, что на груди товарища сопит крохотный тощий котенок и мягкими лапками массирует грязно-желтую кофту.
- А как же порядок и идеальная чистота? – ехидно спросил он. Виталик лишь улыбнулся, пожал плечами и вздохнул.
- Ну, ты сам говорил, что немного хаоса в жизни не есть плохо, - ответил он и осторожно почесал котенка за ушком. – Вот, знакомься. Это Хаос.
- Чудеса-чудесные, - хмыкнул Вася. – Ладно. Двинули домой.
- Домой, - кивнул Виталик, а маленький Хаос согласно мяукнул. Еле слышно, чтобы услышал только хозяин...
Автор: Гектор Шульц