Отец звал сына на тот свет

Эта история произошла в провинциальном городке Поволжья.
Мама с детства прививала нам с братом семейные ценности, учила быть смиренными, водила в храм. А вот папа, столяр по профессии, скептически относился к вере, был атеистом. Хотя быть атеистом на все 100% невозможно. В душе любого человека все равно остается, пусть даже совсем крохотное, место для мистических вещей.
Моего дедушки по папиной линии не стало в далеком 1997-м году, когда мне было 7 лет. Он прошел Великую Отечественную войну, 4 года был в плену у фашистов. Но история не об этом.
Странности начались практически сразу после его смерти. Дед стал сниться моему отцу, и это были страшные сны – в них дедушка звал сына к себе.
Поначалу папа молчал. Но вскоре мы поняли, что он испытывает животный страх перед наступлением ночи. Во сне он часто кричал, стонал, плакал. И, наконец, не выдержал, рассказал все маме. Та позвала его в храм, чтобы поставить свечку и подать записку об упокоении, но папа лишь высмеял бабьи глупости.
В один из теплых майских дней отец задумал небольшой ремонт дома и полез на крышу. Соскользнувший лист профнастила задел его ногу, чудом не отрезав совсем. Кровь мама тогда еле остановила.
Визиты дедушки во снах не прекращались.
В середине мая отец получил крупный заказ. У него за плечами огромный опыт работы на различных станках, но в тот день, на простейшем из них, при распиле доски папа отрезал себе палец.
Его увезли на скорой. Пришить палец, к сожалению, не удалось. Помню, как все плакали. Мама умоляла отца сходить в храм. Но он отказался и на этот раз.
А спустя буквально неделю, папа упал с яблони. Он решил спилить с дерева сухие ветки, залез на стремянку, поскользнулся и упал на спину с трехметровой высоты. Как отец впоследствии вспоминал, его будто кто-то толкнул…
К удивлению и большому облегчению всех на этот раз обошлось без травм. Но именно после этого случая папа решил прислушаться к словам жены. Сходил с ней в церковь, поставил свечки и помолился за упокой дедушки.
С тех пор дед перестал сниться отцу. Особо страшных происшествий за 25 лет тоже не было. Конечно, может быть это всего-навсего череда совпадений, но мне почему-то так не кажется.
Мистические истории 🕸
Мyж пошел за пивом и вернулся с кульком живых раков. Радостный такой.
– Ceйчас,- говорит,- мы их будем варить.
Я говорю:
– Давай сам, я не притронусь. Раки все бодрые, инициативные, клешнями шeвелят тревожно и усы топорщат, я такой грех на себя не возьму, живые души варить. Сын тоже отнесся скептически:
– Я, - говорит,- шевелящееся не ем.
Муж, значит, их в кастрюлю сгрузил и начал радостно чем-то громыхать. А потом еще громыхнул, а потом еще, а потом кричит:
– Куда, куда вы, ссволочи!
И мне кричит:
–Слyшай, слушай, они по дому расползаются! Oни лезут с кухни!
Тут мы с сыном синхронно двери заперли, я кричу:
– Лови их, твoю мать, не хвaтало мне еще.
А он кричит на высоких нотах:
–Аааа, кoшку! не ешьте кошку! ногу, ногу, оставьте !
Ну, в общем, понятно, что издевается, но фиг знaeт, чё у этих раков на уме, на самом деле.
Я тaк по стеночке робко до кухни пошла, вижу, кoшку жопой вперед из кухни выносит, как взрывной волной. Ну я так же по стеночке и вернулась, я вообще членистоногих не сильно-то люблю, зачем судьбу испытывать. Пусть там сами как-то.
Утpoм встаю - картина маслом,кулинарный аквариум. В огромном стеклянном салатнике вода, в воде укроп, в укропе вчерашние бодрые раки клешнями гребут. Я у мужа спрашиваю :
– Это чё?
– Это, -говорит, - я Валентину с пaцанами травы накидал.
– Чтоб к бyльону привыкали?
– Не, чтоб им нескучно было.
Я спрашиваю:
– Валентин- это, простите, кто?
А он мне показывает, кто:
– Это, -говорит, - вот этот, вишь, он тут самый бодрый. А Валентин на меня глазки выпучил умильно, прямо мама, мама, возьми меня на ручки.
– Ну и что, -спpашиваю-, делать-то будем с животиною?
– Да чё, - говорит, - к вечеру вернусь да и сварю, я к ним так-то не особенно привязался.
Кроче, к чeму это я. Кто-нибудь знает, чем раков кормить? Валентину с пацанами у нас хорошо, воду им меняют, укроп они потрескали. Вaлентин прибавил в весе. Начал мужа узнавать.
©️ Вероника Знакомая
Кошачий ангел
Персик родился на лестничной клетке. Первое, что он услышал, было не ласковое мурчание матери, а человеческие голоса и грохот приближающихся шагов. Мать Персика вместо того, чтобы приветствовать его рождение на свет, утробно рычала и топорщила шерсть.
Персик пополз к ней. Кто оближет его, согреет, даст поесть? Рождаться на свет не так-то просто! Но мама оттолкнула его и снова зарычала. И тогда Персик понял, что пришла беда. Большая беда.
Он запищал, умоляя, чтоб она отступила, но беда не хотела уходить. Она приближалась. Дрожал холодный пол. Мама рядом напряглась, как струна и рычала страшно.
На миг он понадеялся, что беда испугается и отступит. Нельзя не бояться такого страшного рыка. Но беда была сильнее.
Раздались резкие звуки, затем мама закричала, будто ей очень больно. Персик затрясся от ужаса, прижимаясь к полу. Теперь между ним и бедой не было никакой преграды. Мама ничем не могла ему помочь, Персик слышал, как она хрипло дышит и плачет в углу.
И тут кто-то страшно закричал. Персик не понимал смысла слов: «Твари, я вам руки пообрываю, уроды!». Человек кричал очень громко и, кажется, дрался. Персик совсем испугался. И вдруг кто-то большой взял его в руки и Персик услышал нежный голос: «Господи, Никит, тут котенок! Крошечный! Живой! А кошка... всё... Никита! Никит! Оторви им руки! Я тебя прошу! С корнем!».
И возле самого уха: «Малыш, потерпи! Мы тебя не бросим. Все будет хорошо!».
Он не понял смысла ее слов, но почему-то вдруг успокоился.
***
Когда глаза у Персика открылись, он увидел, что это очень хорошее место. Тут было чисто и светло. И очень тепло. Тепло исходило сбоку, от стены. Там висело что-то большое и очень теплое. Если прижаться боком, то очень быстро согреешься. И тогда можно повернуться пузиком вверх и вытянуть все лапы. Очень хорошо.
Хозяйка добрая, кормит теплым молоком через пипетку. Персик морщится – совсем не похоже на маму, но приходиться пить.
Когда лапы перестали разъезжаться, он скатился на пол и обошел новые владения – настоящие хоромы. Хорошо. Только нечего погонять по полу. Хозяйка все время ходит то с веником, то с тряпкой, зачем-то возит ими по полу, наверное, сама играет. Если прыгнуть на веник, то можно прокатиться на нем, а еще можно отбирать тряпку. Хозяйка смеется и гладит потом по голове. Приятно.
Наверное, она – главная в доме, потому что вся еда у нее. Даже хозяину еду выдает она. Хозяин сам не лезет в холодильник, ждет свою порцию. Хозяйка кладет сначала ему, потом — Персику. А сама ест, когда захочет. Так что все-таки главная — хозяйка... хотя, однажды был такой случай.
Хозяин вернулся. Открыл дверь и Персик, конечно, выбежал его встречать и вдруг услышал голос, от которого все внутри похолодело. Персик сразу его узнал. Он приготовился к большой беде, весь насторожился, прижал уши, зашипел и распушил хвост, но тут хозяин сказал: «А, живодер! Как твоя рука? Прошла уже? Иди сюда, я тебе заново поломаю».
Страшный голос замолчал, будто поперхнулся, а потом раздались дробные шаги – кто-то бежал вниз и бежал быстро. Персик сразу задрал хвост и закрутился между ног хозяина. А тот нагнулся, и погладив, сказал: «Узнал, этого гада? Надо же... ничего, не бойся, мы тебя в обиду не дадим».
Так что непонятно, кто тут главный – хозяин или хозяйка.
***
Первый раз Персик увидел Серого, когда ему исполнился год. Персик превратился в здорового рыжего кота — гибкого и сильного. В тот день он сидел на перилах, лениво щуря глаза. Прямо напротив балкона летали голуби, дразнили. Знали, что он не прыгнет с четвертого этажа и издевались как могли. Персик делал вид, что ему до них никакого дела.
Тут сбоку что-то зашуршало и Персик в мгновение повернулся на звук. Неужели голубь зазевался?!
Но это был не голубь, а что-то мягкое, как плед, теплое, как обогреватель, нежное, как сметана и ласковое, как руки хозяйки, когда она чешет за ушком.
— Мама?! – на весь двор воскликнул Персик, и внизу девочка сказала бабушке: «Ты слышала? Киса маму звала!».
— Я не мама, — ответил голос. Облачко немного сменило форму и стало похоже на серого кота.
— Я понял, кто ты, — спокойно ответил Персик. – Ты живешь на той стороне, оттуда мы все приходим и туда уйдем.
— Да.
— В нехороший момент ты меня сюда отправил, — заметил Персик и фыркнул.
— Так нужно было, — ответил Серый. – Всё же кончилось хорошо. Для тебя. — И, помолчав, спросил. — Ты ничего не заметил?
Персик закрыл глаза и промолчал. Конечно же он видит. Над головой любимого хозяина висит темное облачко. Ни он, ни хозяйка его не видят, но чувствуют.
— Очень нехорошая болезнь подкрадывается, — пояснил Серый. – Почти что схватила... сейчас еще можно спасти, потом уже нет.
— Я знаю, жду, – делая вид, что разглядывает голубей, бросил Персик.
— Я пришел предупредить — сегодня ночью придет, — сказал Серый. — Она сильная и коварная. И... наверное, тебе это будет стоить целой жизни.
— Ничего, — равнодушно ответил Персик. – У меня их девять.
— Ты хороший кот, — сказал Серый, — а они хорошие люди. Ну, пока. Удачи.
— Как там мама? – вслед спросил Персик и Серый впервые улыбнулся:
— Хорошо. Очень хорошо.
***
Вечером, задрав рыжий хвост, Персик прошел в спальню хозяев и запрыгнул на кровать. Хозяйка рассеянно почесала его за ушком. Персик слышал, как они говорят тихими голосами:
— Анализы неплохие вроде...
— Да и чувствую я себя бодрячком.
— Врач сказал, может, еще и не он.
— Я обязательно выздоровею! Вот увидишь!
«Конечно, выздоровеет, — подумал Персик щуря глаза. – Я-то на что?».
Вскоре хозяин задышал ровнее — уснул. Хозяйка еще тихонько повздыхала, повсхлипывала и тоже уснула. Персик лежал на краю кровати, сонно щурил глаза, ждал.
Болезнь вскоре придет, только вот откуда?
Мерно тикали часы на стене, гудел за окном ветер. Персик лежал с прикрытыми глазами и со стороны казалось, что он спит. Часы пробили два ночи. Болезнь что-то медлила. Может, не придет? Но едва он понадеялся, как в комнате что-то неуловимо изменилось. Стало тоскливо и холодно. Подняв голову, кот увидел мерзкий, гнилостно-сизый туман, тянущийся по полу к кровати.
— Прочь, — Персик вскочил на все четыре лапы.
— Пропусти и я тебя не трону, — гнилостный туман обрел форму зубастой пасти.
— Прочь, — повторил Персик, и тут она бросилась на него.
Зубастая тварь была проворна и легка, но и он тоже не лыком шит. Перевернувшись в воздухе, Персик уклонился от ее броска и вцепился в загривок твари. Ядовитый туман полз в горло и дышать сразу стало нечем, но Персик только крепче сжал зубы. Они покатились по полу.
— Персик! Что с ним?! Максим! Персику плохо! – утром первой проснулась хозяйка.
Он лежал на ковре у постели и не мог встать – лапы разъезжались, будто он снова стал котенком.
— У него нос горячий! Нина, собирайся!
Персик хотел сказать людям, чтоб не волновались. С ним все будет в порядке, но, конечно, не смог.
Болезнь тогда отступила, издохла прямо на полу. Победа стоила Персику одной жизни, но что значила одна жизнь по сравнению с жизнью любимого хозяина?
***
Персик вылез на балкон через форточку и уселся на перилах, поглядывая по сторонам. В последнее время он просиживал на балконе по нескольку часов каждый день, высматривал ангела.
Персик уже понял, что просто сидеть и ждать нет смысла. Видимо, ангелы приходят, когда им это нужно. Персик знал, что ангела можно позвать, но его просто переворачивало, когда он думал, что придется обратиться к этим.
Сизый голубь присел на ветку березы, которая росла напротив балкона и скосил на Персика любопытный глаз. Сперва Персик делал вид, что не замечает пернатого, но потом всё же решился. Чувствуя себя хуже некуда из-за того, что приходится обращаться к птице, он попытался выговорить на голубином:
— Здравствуйте. Вы не знаете, где мне искать ангелов?
Голубь фыркнул:
— Ну и акцент! А почему вы решили спросить меня? Думаете я знаю, где искать ваших кошачьих ангелов?
— Хозяйка говорит, что голуби — божьи птицы. Вот я и решил спросить. Но если вы не знаете, то...
— Конечно, я знаю! – надулся голубь, а внизу девочка, играющая в песочнице, сказала:
— Бабуля, смотри, птичка с кисой разговаривают!
— Ой, какая ты у меня выдумщица! – ответила бабушка.
***
На другой день Персик ждал на балконе с самого утра. Но, кажется, голубь обманул. Ни сам не прилетел, ни ангела не прислал. Едва Персик так подумал, как снова ощутил, как возникло оно — мягкое, как плед, теплое, как обогреватель, нежное, как сметана и ласковое, как руки хозяйки, когда она чешет за ушком.
Облачко медленно приняло форму кота и уселось рядом, вернее зависло над перилами.
— Звал?
— Звал, — кивнул Персик. – Я тут кое-что заметил...
— Да? — озабоченно перебил его Серый. – Я вроде ничего такого не видел... Здоровы твои хозяева.
— Я знаю, что они здоровы. Просто они грустят. И с каждым годом все хуже. Я недавно понял, почему. У них все еще нет котят.
Серый молча слушал.
— Я начал приглядываться — у них не получается. То есть это самое получается, я смотрел, но живот у хозяйки не растет.
— Ну... ясно, — протянул Серый. — Но мы тут ничем помочь не можем.
— Не можем? Но как же так? — удивленно спросил Персик. – Ты ангел или кто?
— У людей свои, человеческие ангелы, — ответил Серый. — Это не кошачье дело.
— Хорошо, — проговорил Персик. — Тогда скажи, как мне увидеть человеческого ангела?
— Я не знаю, — хмуро ответил Серый. – И не хочу узнавать.
— Но почему?
— Потому, что у людей всё не так, как у нас. Никаких кошачьих жизней не хватит, чтобы загрызть такую беду. Это тебе не болезни гонять. Понял?
Персик немного помолчал и ответил:
— Пусть так.
Он встал на все четыре лапы, потянулся и прыгнул с перил на подоконник. Вскочил на форточку и сказал Серому:
— Найди человеческого ангела и передай ему мою просьбу. Хорошо?
Серый молча кивнул.
***
Спустя год молодая пара вышла из подъезда пятиэтажного дома. Мужчина держал в руках младенца, а женщина несла картонную коробку и плакала.
— Это же Нина? – спросила бабка, сидящая во дворе, у другой.
— Ага, она. Недавно родила. Пять лет родить не могла, лечилась и вдруг откуда не возьмись — ребенок.
— Радоваться надо, чего ревет-то?
— Кот вот умер у них. Хоронить повезли.
— Это ж животина! Грех к животному, как к человеку, относиться!
— Грех, грех, — закивала головой вторая.
— Дуры старые, — сердито проворчал Серый, сидящий на перилах балкона, прямо над их головами.
— Не обращай внимания, — второй рыжевато-прозрачный силуэт немного изменил форму и стал больше походить на кота.
Серый повернулся к нему, оглядел и улыбнулся:
— Ну что, готов? Тогда идем.
— Куда мы? — проговорил рыжевато-прозрачный.
— Сперва – к твоей маме, — ответил Серый. – А потом начнется твоя работа. Ты теперь один из нас.
***
Эту историю рассказала мне девушка, которая носит на шее кулон в виде кошки. Она верит, что все было именно так. Что великая любовь способна на великие чудеса.
Автор: Ловец Снов
🌹🥀🌹🥀______________&____________
МЕНЬШЕ ЗНАЕШЬ
— Как у вас тут хорошо, — Карина крепко обняла подругу Валю, — Ваш пример заразителен. Уже думаю о том, чтобы и самой дачу прикупить. Будет куда сбегать из шумного города.
Валя засмеялась и обняла Карину в ответ.
— Да, мне тоже нравится тут отдыхать. У нас соседи — одни пенсионеры. Они тихие, добрые. И постоянно раздают полезные советы. Помогли нам разобраться с фруктовыми деревьями. Посетовали, конечно, что мы картошку не садим. Но мы дачу купили для отдыха, а не для работы.
— Вот и я того же мнения. Дача – это свободная от труда зона, — Карина рассмеялась.
— Именно. Поэтому, хоть сейчас только начало осени, я предлагаю Новый год отметить тут. Пожарим шашлыки, нарядим елку на улице, покатаемся с горки. Соседи говорят, что снега тут предостаточно зимой.
Карина удивленно посмотрела на подругу.
— А ты не с семьей тут будешь? У тебя же трое братьев и сестер, родители, племянники.
Валя хмыкнула.
– А они и не знают, что мы с Даней купили дачу.
– Как так? – удивилась Карина.
Валентина задумалась, а потом ответила:
– Просто мы решили, что тут не место для чужих желаний и советов. Вот и все, – плечи девушки немного поникли.
– Насела родня? – Карина погладила подругу по спине.
– Карина, ты просто не видела все представление. Мы же давненько дачу хотели прикупить. И около года назад нам попался хороший вариант в другом поселке, севернее немного.
– И? – спросила Карина.
– Мама и сестра увязались со мной смотреть дом. И как только мы прибыли, то они стразу стали строить планы на мою дачу. Мама сообщила, что вот тут они разобьют грядки, вот тут будет кабачок, а там картошка. Сестра тоже не отставала. Она сказала, что летом тут будет хорошо всем детям. Можно бассейн поставить, чтобы они плескались. А родители в это время отдохнут.
Карина потрясенно уставилась на Валю.
– Если им так нужна была дача, почему они все не скинулись и не купили себе одну?
– Потому что платить должна была я. А они просто бы пользовались домом и участком. Вечером я поговорила с Даней. Сказала, что дачу мы купим так, чтобы никто из семьи не знал. Он согласился, и вот мы тут, – Валя улыбнулась.
– И вы за полгода не проговорились?
– Нет, я умею хранить тайны. Правда, мама продолжает донимать, что пора купить уже дачу, а то им отдыхать негде, – рассмеялась Валентина.
– Ну ты и Штирлиц. Я бы не смогла, – Карина посмотрела на линию горизонта.
– Я тоже так думала сначала. Но привыкаешь. Когда родственники донимают нас на семейных посиделках, то мы с Даней переглядываемся и улыбаемся. Ведь только мы знаем, что есть место, где никто из них нас не найдет. Это наша крепость. А родные… Ну, меньше знают, лучше спят.
Смех подруг еще долго звенел над участком.
Автор: Сергей Ярославский.
🌹🥀🌹🥀______________&____________
❞🌻❞🌻❞🌻❞🌻❞🌻❞🌻❞🌻❞
Молодая жена.
Ирина. Ас
- Виктория, зачем вы меня преследуете? Это уже совсем не смешно. Вам не кажется, что это странно? Ну или хотя бы невежливо.
***
- Извините, пожалуйста, извините... Я не хочу доставить вам неудобства, но... Аркадий Александрович, поймите меня правильно... Я очень хочу с вами пообщаться.
- Кажется, на конференции месяц назад мы вдоволь с вами пообщались. Обсудили все темы, которые вас интересовали. Но вы не отстаёте.
- Аркадий Александрович, ну где мне ещё найти специалиста с таким опытом? Я только недавно окончила университет, попала в нашу компанию... Ещё не со всем разобралась. А вы... Вы один из лучших и самых известных наших сотрудников. Профессионал с большой буквы. - улыбалась Виктория, симпатичная молодая девушка в кофте и джинсах. Она восторженно смотрела на своего собеседника - невысокого, плотного мужчину в пиджаке, который был старше неё на двадцать лет.
- Да уж, повезло попасть с вами на одну городскую конференцию... Теперь не отстанете. Повторяю: что именно вам нужно? Совет? Консультация?
- Нет же. Я просто хочу с вами пообщаться. Мне очень интересен ваш опыт, вы же в компании с момента её основания.
- Ладно, Виктория, если вы хотите поговорить, так уж и быть. Но дольше часа я вам не уделю. Пройдёмся вдоль набережной, вы спросите у меня всё, что вас интересует.
- Хорошо. Спасибо вам большое!
Аркадий и сам толком не знал, как реагировать на назойливую девушку. С одной стороны, её навязчивое внимание воспринималось как помеха. Вика постоянно норовила пересечься с ним на работе, пыталась общаться и после окончания рабочего дня. Активно писала ему в социальных сетях и даже звонила. Такое поведение могло вызвать много вопросов у Алёны, жены Аркадия. Она и без того часто ревновала, а тут такой повод нарисовался!
С другой стороны, Аркадий чувствовал, что внимание со стороны девушки ему очень даже нравится. Льстит его самолюбию. Дома от супруги слова доброго не дождёшься, а тут молоденькая сотрудница бегает за ним и вся сияет от радости при встрече.
Конечно, это было приятно. Он же понимал: ей совсем не интересны его советы по работе. Она хочет другого. И интересуется им как мужчиной, а не как коллегой.
В последнее время Аркадий начал всё больше сомневаться: а правильно ли он поступил, когда женился на Алёне? Вроде бы и прожили вместе пятнадцать лет, и ребёнок есть, а чего-то всё равно не хватает. Ссоры и скандалы - да с кем не бывает? Дело вовсе не в них. Но в чём же тогда?
Мужчина отмечал интересный парадокс: в молодости так бегал за Алёной, так её любил, так восхищался её красотой. Но прошли годы, и тут он внезапно увидел: а Алёна-то была неземной красавицей только в его собственных глазах. Он сам себе этот образ придумал. Другие девушки ничуть не хуже. Даже наоборот.
Алёна, конечно, старалась следить за собой. Но, как казалось Аркадию, сильно проигрывала в красоте более молодым женщинам. Вика была для него примером таких барышень: утончённая, весёлая, яркая, упёртая, ещё и с прекрасной внешностью. Разумеется, его к ней влекло, и с каждой встречей на работе мужчина осознавал, что это влечение взаимное. Правда боялся прямо признаться в этом и себе, и ей.
Теперь вот, идя рядом с Викой, Аркадий понимал, что ощущает некоторую скованность и волнение. Девушка задавала разнообразные вопросы о работе, он отвечал, но в их взаимных взглядах, улыбках и жестах чувствовалось нечто большее, чем обычный рабочий контакт. Ходили целый час, потом мужчина сослался на то, что ему пора ехать к семье, и попрощался с новой знакомой. Но сам же и предложил ей встретиться ещё раз. Вика ожидаемо согласилась...
С тех пор их прогулки стали почти ежедневными. Вскоре Виктория перестала скрывать свои намерения. Открытым текстом сообщила мужчине, что неравнодушна к нему. Сначала Аркадий смутился, но затем переборол секундное сомнение и подтвердил, что тоже испытывает к Вике чувства. После этого они обнялись и поцеловались.
Время шло, и Вика стала убеждать кавалера, что ему пора бы уйти от своей жены. В один из четвергов, после работы, когда возлюбленные гуляли по парку, она обратилась к Аркадию особенно прямолинейно.
- Слушай, Аркаш, ну что ты тянешь?
- В смысле тяну?
- Ну жене своей ничего не говоришь. Мне кажется, уже давно пора.
- Уйти от неё?
- Мыслишь верно. Зачем ты с ней живёшь, если у тебя есть я? Мне некомфортно осознавать, что у тебя есть другая женщина.
- Но я с ней пятнадцать лет живу... Как-то неудобно так вот сразу... Думаю, месяца два ещё подождать.
- А потом ещё два? И так до бесконечности. Не надо обманывать себя и меня.
- Ну у меня же сын, Лёнька. Не очень хочется покидать ребёнка в тринадцать лет. Возраст такой специфический - может и не понять.
- А тебя никто не призывает его бросать. Зачем же? Участвовать в воспитании я тебе не запрещаю. Но вот Алёну пора бросить.
- Стыдно как-то. Ну или не стыдно. Не знаю, как описать такое состояние на душе...
- Ой, прекрати. Ты просто не знаешь, как лучше всё сделать. Я тебе готова дать совет.
- Какой?
- Сильно поссорься с ней. Спровоцируй. Обвини в чем-нибудь. Скажи, что узнал, что у неё любовник. Придумай какую-нибудь ерунду короче. И используй это для скандала. Вот и повод уйти появится.
- Да как-то это грубо. Жестоко...
- Ну тогда жди месяцами... Неужели она у тебя такая глупая, что не может догадаться, где ты после работы пропадаешь?
- Она просто мне доверяет.
- Жалко... Тогда процесс может затянуться!
- А ты не думала, что я не хочу уходить? Мне может очень неприятно от такого поступка. Это же предательство семьи.
- О, как ты заговорил! А когда начинал со мной общаться, не думал об этом?
- Думал...
- Короче, подумай вот над чем: кто тебе дорог больше - я или надоевшая жена? Отвечай.
- Ну...
- Прямо ответь.
- Ты.
- Вот и хорошо. Значит разводись с Алёной.
После этого разговора Аркадий долго размышлял. Сначала не хотел идти на радикальный шаг и объявлять жене о разводе, боялся последствий. Но потом решил, что по-настоящему любит всё-таки Вику. А раз так, то разрыв с супругой неизбежен...
В тот вечер ничто не предвещало беды. Алёна вела себя как обычно, муж с сыном рассуждали о том, что будут делать на выходных. Но после ужина Аркадий неожиданно вызвал жену на разговор.
- Алёна, понимаешь, я проанализировал свою жизнь и нашёл главную проблему.
- Какую? И с чего ты вдруг начал над этим рассуждать?
- У меня есть работа, деньги, квартира... Но я глубоко несчастный человек. Я смотрю и понимаю: за эти сорок четыре года жизни я не добился и половины того, чего хотел.
- Ну... Тебе рановато ставить на себе крест.
- Дело не в этом. Человек не может нормально жить и развиваться, если ему в быту некомфортно.
- Что ты имеешь ввиду?
- Я... Я устал жить в браке. Я предлагаю нам развестись.
- Чего?! Ты в своём уме? Почему ты это предлагаешь?
- Мы устали друг от друга.
- Это единственный повод?
- Нет. Но главный.
- А как же Лёнька?
- В воспитании сына я участвовать продолжу. И вообще, вы ни в чём не будете испытывать нужды.
- Поверить не могу, что слышу от тебя всё это.
- Увы, но поверить придётся. Я твёрдо намерен развестись...
Алёна очень болезненно перенесла развод с мужем. Да, отношения между ними не всегда ладились, но она не ожидала, что Аркадий когда-нибудь на такое пойдёт. Да и поводов вроде не было. Алёна догадывалась, конечно, что её муж мог повстречать другую женщину, однако про Вику ничего не знала. Ровно до того момента, пока ей не сообщили, что на ней решил жениться её бывший муж и что вот-вот ожидается свадьба.
Тринадцатилетний сын Лёня тоже не понял поступок отца. Отнёсся к нему с негодованием, сильно переживал. Да Аркадий и сам не пытался перед ним объясняться. Решил, что удастся откупиться. Продолжил содержать семью и щедро давал деньги бывшей жене, лишь бы только его больше не тревожили. А сам переехал в квартиру к Виктории.
Свадьба была пышная и богатая. Родители девушки не очень хорошо отнеслись к тому, что она выходит замуж за человека, который на двадцать лет её старше. В ответ Вика заявила им, что они с Аркадием сильно любят друг друга. Да и сверстников своих оценила критически: дескать, слабые и инфантильные. А Аркадий - настоящий мужчина.
Уже через полгода после свадьбы Вика радостно сообщила своему мужу, что беременна. В их совместной жизни намечалась новая глава. Аркадий решил, что о прошлом стоит забыть и фактически перестал видеться со своим сыном...
Правда, одного не учёл Аркадий. Время было неумолимо. Семнадцать лет спустя он уже не был таким бодрым и энергичным. Суставы ныли, постоянно болела спина, внешний вид стал явно хуже. А вот жена, ещё весьма молодая, такие перемены не оценила. Ей казалось, что рядом с ней должен быть достойный кавалер - яркий, мужественный, и главное - не слишком старый. Да ещё и с отменным здоровьем. На работе её повысили благодаря хорошим отношениям с директором, а вот Аркадий сменил несколько компаний и нигде толком не смог продвинуться. Так и оставался примерно на одном уровне. Зарабатывал, конечно, неплохо, но Викторию это уже не устраивало.
Теперь стандартный разговор между супругами звучал примерно так:
- Аркаш, ты давно в зеркало смотрелся?
- А что?
- Ну, у нас вообще-то вечером банкет. Директор с женой будет, оба зама. А ты в таком виде... Весь одутловатый какой-то, на лягушку похожий. Возьмись уже за ум - в спортзал запишись.
- Да как ты не понимаешь, Вика, у меня с коленями беда. Ты хоть представляешь, какая эта боль? Каждое утро просыпаешься и еле встаёшь с кровати.
- Да ты врачей чаще видишь, чем меня.
- И что я могу с этим сделать? Возраст всё-таки. Я же тоже не железный. Или по-твоему я с годами только молодею?
- Нет, но... Бери пример с меня: я за собой слежу. А ты... Мне тоже надоело каждый день слушать нытьё про твои болячки. И кстати, твои регулярные прогулы работы скоро аукнутся. Тебя же уволят.
Аркадий понимал, что отношения с молодой женой быстро портятся. Пока был здоров и силён, она относилась к нему соответствующе. А тут ослаб, и всё - стала доставать, критиковать, стыдиться его. Вика любила светскую жизнь, банкеты, приёмы, праздники. А с болезненным мужем появляться на них стеснялась. Ведь там все такие нарядные, моложавые. Никто на колени не жалуется.
Единственной отрадой Аркадия осталась шестнадцатилетняя дочь Мария. Как и мать в молодости, она была очень красивой. Яркая и эффектная девушка. Порой отец смотрел на неё и вспоминал Вику, как раз в тот момент, когда впервые повстречал её. Да, можно было сравнивать их без конца - уж очень они были похожи. Во многом из-за этого сходства Аркадий любил проводить время с дочкой.
С выросшим сыном, Леонидом, он общался время от времени. Молодой человек уже был женат, воспитывал годовалого сына. К отцу относился двусмысленно. Помнил то, с какой заботой тот относился к нему в детстве. Но при этом не мог простить развода с матерью.
Общение между отцом и сыном было не слишком доверительным и редким. Но оба старались делать так, чтобы контакт совсем не прервался.
Аркадий Александрович всё чаще укорял себя за уход от бывшей жены. Вспоминал Алёну с теплотой, изредка что-нибудь ей писал. Уж ей бы на ум никогда не пришло стесняться возраста, болезней и внешности мужа...
В один из летних дней Виктория неожиданно села напротив мужа, который сидел за столом и ел сельдерей.
- Аркадий... Я думаю, ты вполне понимаешь, что я тебе сейчас скажу.
- Нет, я не догадываюсь.
- Печально... Значит, с возрастом ты стал менее умным.
- Это с чего это вдруг?
- Ну, ты заговариваешься постоянно. Ошибки в речи делаешь. Понимать всё стал туговато.
- Не замечал такого.
- Ну да ладно. Я сейчас не об этом.
- А о чём?
- Рано или поздно так случается, что людям становится некомфортно жить вместе. Так произошло и с нами. Я больше не вижу своего будущего рядом с тобой.
- Но... Как же Маша? Дочка наша.
- А что она? Взрослая уже, всё поймёт. Но я реально тебя разлюбила. Извини. Время на сборы я дам. Эту неделю живи тут, дальше уезжай.
- Куда?
- На дачу. Там можешь жить, я тебя доставать не стану. Потом официально оформим развод...
Аркадий решил не сопротивляться. В течение трёх дней собрался и уехал в область, на дачу. Супруги рассказали о своём предстоящем разводе Марии, из-за чего та очень сильно расстроилась. Вопреки ожиданиям Виктории, дочь высказалась в поддержку отца и даже пригрозила уехать жить на дачу вместе с ним.
Аркадий уезжал в скорбном расположении духа. Дача досталась ему от бабушки и представляла из себя небольшой дом, участок и сарай. Туалет был на улице. От времени покосился и зарос мхом, а на его крыше свили гнездо какие-то птицы. Обстановка в деревне, где располагалась дача, была довольно депрессивной. Из местных Аркадий почти никого не знал, да и они сами почему-то сразу отнеслись к нему враждебно. Ходили по улице, недобро глядели на него, перешёптывались.
В самом доме Аркадию было очень неприятно находиться. Внутри постоянно стоял какой-то затхлый запах. В ванной постоянно текла из крана грязная вода, соседи по вечерам буянили и пили, в гостиной облезли обои. Кроме того, Аркадий как-то раз обнаружил, что на кухне поселились мыши. Они шумели по ночам, постоянно таскали крупу и хлеб. Мужчина пытался отпугивать их, но ничего не получалось. А потом и вовсе перестал это делать. Интереса не было. Всё свободное время он смотрел телевизор и пил. Тратил на это последние накопления.
Часто поглядывал на висевшую в сенях верёвку, и в такие моменты вся жизнь мелькала перед глазами...
Как-то утром на дачу к мужчине пожаловали гости. Он в это время спал, лёжа на кухне под столом. От стука в дверь проснулся, сбил ногой полупустую бутылку. В голове опять крутились прежние негативные мысли: о бездарно прожитой жизни, о том, как остался ни с чем после развода.
- Наверное, опять соседи. - пробормотал Аркадий и решил одеться получше. Достал майку, спортивные штаны, кепку и открыл дверь. Удивлению его не было предела.
- Привет, пап. - сказала Мария.
- Ну здравствуй, Аркаш. - сказала сильно постаревшая бывшая жена Алёна.
Они обе стояли рядом и улыбались.
Аркадий вздохнул и сделал изумлённое выражение лица.
- А вы чего приехали?
- Аркаш, ты на себя посмотри. Дошёл до такого состояния. Так нельзя. Мы приехали тебя спасать. - нежным тоном сказала Алёна. Дочка в это время кивала головой.
- Алёнушка, мне так стыдно... Я так виноват. Ушёл к этой, а она меня прогнала... Прости. - Аркадий бухнулся на колени, но дочь и бывшая супруга быстро подняли его на ноги.
- А я вот с дочерью твоей подружилась. Она сама мне написала. За помощью обратилась. Дескать, пропадает отец. А я... Я сначала не хотела помогать тебе. Потому что сложно мне тебя простить за твой поступок... Но, раз девочка попросила, то я всё-таки решила не оставаться в стороне. Да и ты, всё же, не чужой человек. Столько лет с тобой прожили...
- Прости, Алёна... Вы тут ходите, как дома. Не стесняйтесь. Машка, тут не прибрано, я забыл. Неделю назад думал убраться, да вот позабыл совсем. Если что, то ванна вон там. Руки вымыть. Там вон кухня. Туалет на улице, но вы аккуратно заходите, там на крыше гнездо. Птицы такие крупные сидят. Я всё думаю убраться там, да руки не доходят...
- Пап, у тебя тут что, мыши?
- Да тут кого только нет... И мыши, и даже крыса пробегала. Всё потравить хотел, да некогда... А позавчера вечером летучая мышь даже залетела, на занавеске повисла.
- Кошмар какой!
- Я пробовал прогнать, да она крыльями махала, не стал её трогать. К утру через окно улетела...
Алёна решила пойти на решительный шаг и забыть прежние обиды. Увезла бывшего мужа к себе домой после того, как он согласился снова к ней переехать. Жалко ей стало Аркадия. Такой был успешный человек, а как оказался один на один с проблемами, так и не справился: тут же начал пить. От такой жизни ничего хорошего с ним бы не случилось, а потому Алёна и захотела его спасти. Хоть и бросил он её тогда, а чуткое женское сердце покоя не давало. Постоянно копалась она в себе, ища причины того, почему же муж в ней разочаровался. Да и вообще часто чувствовала себя виноватой.
После переезда к Алёне Аркадий развёлся с Викторией, бросил пить. Прислушался к словам дочери, взялся за ум, вновь появился на работе, с которой до этого фактически сбежал на дачу. Да и саму дачу начал ремонтировать, чтобы там больше не было прежнего беспорядка.
Он ясно понял, что упустил значительную часть своей жизни, потратил её не на то, что надо. Но теперь горевать было некогда. Решил все силы бросить на поддержку и воспитание Марии, пообещал Алёне жить с ней до конца своих дней душа в душу. Алёна поверила, хоть и тяжело ей это было. Но всё-таки дала шанс блудному мужу, посчитав, что он осознал свои поступки и раскаялся в них.
Особенно была рада возвращению Аркадия к нормальной жизни его дочка. Мария стала часто скандалить с матерью из-за своего тесного общения с отцом и Алёной, и в конце концов переехала к ним. Вышло так, что в итоге в одиночестве осталась Виктория, которая совсем этого не ожидала.
❞🌻❞🌻❞🌻❞🌻❞🌻❞🌻❞🌻❞
🥀🌹🥀🌹_________________________
Подарок для дочери
Вспоминается случай, который не так давно услышала. Отец очень любил свою единственную дочь. Души не чаял в девочке. И пока она росла, он думал о её будущем. Работал отец, старался, ночи не досыпал, себя не жалел. Копил деньги к совершеннолетию дочки, чтобы шикарный подарок ей сделать.
Отец радовался: дочь уже заканчивала техникум, близилось 18-летие. На скопленные деньги он, посоветовавшись с женой, купил дочке квартиру. Хорошую, просторную, на будущее - можно жить с семьёй и маленькими детьми. Трёхкомнатная.
Нанял отец даже бригаду строителей для ремонта. Мужики сделали ремонт хороший, на совесть, как просил хозяин. Ремонт тоже немалых денег стоил.
И вот – наконец, подарок был готов. На празднике отец вручил дочери ключи и повёз показывать ей её новое жильё.
Отец решил сразу поселить дочку в квартире, чтобы она жила самостоятельно, училась, так сказать, жизни и уму-разуму. Ведь скоро предстояла защита диплома. Девушка была очень рада подарку. Она показывала всем подругам и друзьям свою квартиру, и этим обрела вес и значимость в глазах сверстников.
Она начала жить одна. Мать и отец помогали ей - забивали холодильник продуктами, покупали вещи в новый дом. Девушка активно начала обживаться.
И вот, прошло около месяца, как однажды отец стал просматривать в телефоне странички Инстаграма, где вела свой блог и его дочь. Отец был поражён, когда увидел ролики с танцующей дочерью. Там были съемки из её новой квартиры. То, что он увидел, повергло его в ужас и шок.
На кухне, где был установлен барный стол, позировала в танце его полуголая дочь у стойки со столбом, как у шеста. Её вид не вызывал сомнений, что она была не трезвой, мягко говоря. А отвратные танцевальные движения напоминали о танцах падших женщин в захудалых заведениях. Девочка была вся размалёвана …
Отец, побледнев от увиденного, тут же показал видео матери. Та, испугавшись скандала, позвонила дочери и всё узнала. Оказывается, девушка накануне устроила у себя на квартире вечеринку, где и выложилась по полной. Не хватило у неё ума не публиковать фото и видео. Не подумала дочь, что отец может увидеть ролик.
А отец устроил грандиозный скандал. Такого позора на свою голову он никак не ожидал. Такой свиной неблагодарности от дочки не мог даже предвидеть. Он, так горячо её любивший, понял, что сделал не добро, а зло для неё. Неокрепший разум победил скромность и здравый смысл девушки. Она загордилась своим положением перед сверстниками и стала себя вести распущенно, своевольно, позволяя себе то, чего не могла позволить раньше.
А отец отнял ключи от квартиры у дочери. Хорошо, что ещё не успел переписать на её имя подарок. Он продал квартиру в короткий срок. А дочь снова стала жить в семье под жёстким контролем матери и отца. К тому же он устроил её на работу, приговаривая, что вот теперь все пути для неё открыты и она может начать самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, жильё и прочие радости.
Жалела ли девушка о своей квартире? Наверняка. Пойдёт ли ей на пользу такое наказание? Думаю, что она запомнит это на всю жизнь… А дальше – время покажет.
Вот такая интересная история… Стоит задуматься родителям о том, что важнее для детей: материальная составляющая или всё-таки воспитание и постоянное внимание к ним, чтобы не было потом вот таких роликов и сюрпризов…
Автор: Елена Шаламонова
🥀🌹🥀🌹_________________________
🌹☘꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷🌹☘꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷꒦🌹☘
Синеглазая душа.
🌱🪻🌱🪻🌱🪻🌱🪻
Ярко светило летнее солнце. На улице стояла жара. Сергей шёл от автобусной остановки. В руках у парня была большая спортивная сумка, а в ней – нехитрые пожитки вчерашнего второкурсника. Парень был одет в дешёвый спортивный костюм, деньги на который заработал он сам: несколько дней разгружал вагоны, вот и смог купить обновку себе и родным кое-что привёз. Сергей обошёл старый сельский клуб и вышел на дорогу, ведущую к дому. К воротам близлежащего жилища подошла соседка – Антонина Ивановна – она смотрела на Сергея, не сводя глаз. Седые волосы старушки развевались на ветру. «Как будто в душу заглядывает!» – поёжился Сергей.
- Здравствуйте, Антонина Ивановна! – произнёс он вслух.
- Здравствуй, Серёжа, – тихо, как шелест осеннего ветерка, прозвучали слова. Пожилая женщина внимательно проводила его взглядом до самого поворота, за которым его встретили старые дедовы берёзы у родного дома.
- Сынок! – мать крепко обняла Сергея, подскочила младшая сестрёнка, подошла бабуля, – Как ты вырос, возмужал!
- Мам, ну мы же виделись всего месяц назад, перед сессией! – смеялся парень, подхватив на руки десятилетнюю Соньку. Сестра визжала и заливалась смехом.
- Когда же это было! – улыбалась мать, – Всё сдал?
- Да, теперь уже третьекурсник! – гордо заявил парень, – И стипендия осталась повышенная!
- Какой красавец! – похвалила внука бабушка, – Ты и правда вырос! – она погладила парня по голове.
- Бабуль, но что ты, я же не маленький! – покраснел Сергей, – А где отец? – спросил он, доставая из сумки подарки для родных.
- На работе, где же ещё! – отмахнулась мать, разглядывая изящную брошь, подаренную сыном, – Спасибо, родной!
- Мама, глянь, какая прелесть! – крутилась перед зеркалом Соня, примеряя новую кофточку, – Все девчонки в классе завидовать будут. Жаль, что сейчас каникулы!
- Всем угодил! – улыбнулась бабушка, кутаясь в новый пуховый платок.
Мать собрала на стол, и семья села обедать. Оживлённые разговоры за столом не утихали, все смеялись и делились новостями. Вдруг Сергей задумался. «Мам, – обратился он к Елене Николаевне, – А почему на меня соседка, баба Тоня, так смотрит? Куда бы не шёл – выйдет к калитке, и глаз с меня не сводит. Вот и сегодня. Она же не знала, что я приеду, а как будто ждала». «Это тебе бабушка лучше, чем я, расскажет,» – тихо произнесла мать.
«Просто ты очень похож на своего отца, а он – на своего. На твоего деда. Антонина любила твоего деда, – глядя куда-то вдаль проговорила пожилая женщина, – Мы тогда только построили этот дом. Вместе, всем селом. Здесь и познакомились с соседями: молодой парой – Тоней и Васей. Помогали друг другу, дружили. Тоня замуж рано вышла – ей только 18 исполнилось. Она росла без родителей, тётка её воспитывала. Только как воспитывала: с 10 лет Тоня у неё прислугой была. И дом в порядке держала, и еду готовила, и с детьми тёткиными сидела. Та – на работу, а на Антонину все домашние дела. Девчонка и в школу-то почти не ходила – некогда было. Тётка злющая была, хоть и родная сестра её матери, не жалела девочку: била за любую провинность. Как-то при мне кофту Тоня сняла – а на руках шрамы старые. «Что это?» – спрашиваю. «Это, – говорит, – я корову встретить не успела, пока в огороде сорняки рвала». И так было во всём. «Я, – говорит, – к маме на кладбище ходила, просила, чтоб она меня к себе забрала, так тётке сказал кто-то, что меня там видели – чуть не убила меня вечером – выпорола так, что 2 дня встать не могла». Тётка злая была, потому что сестра её, мать Антонины, парня по молодости у неё увела, замуж за него вышла. Он и стал отцом племянницы. Потом, правда, погиб он, не знаю, что да как, а за ним и мать девочки – не смогла жить без любимого, затосковала, слегла – и больше не встала. Вот и осталась Тонька сиротой. Тётка замуж вышла без любви, а вот на девчонке за это отыгралась сполна. Дом родительский продала – осталась Антонина бесприданницей. И замуж за Василия тётка девушку выдала. Тот их соседом был: старше девчонки лет на 10, при деньгах. Дом хороший – до сих пор Антонина в нём живёт, хозяйство, земля... Да только вот желания девчонки никто не спрашивал. Продала тётка Тоньку, сказала, что ей лучше знать, за кого замуж выходить надо. Что могла сделать 18-летняя сирота без роду-племени? Вышла замуж.
Антонина была хорошей хозяйкой: у тётки поневоле всему научилась. Да только мужа не любила. Он к ней тоже особых чувств не испытывал: льстило ему, что жена молодая, что всё умеет, умница-красавица. А ты, Серёж, не смотри, что Антонина сейчас маленькая да щупленькая, что сморщилась вся и поседела. В молодости она красавицей настоящей была. Стройная, худенькая, глаза синие – на пол лица, волосы каштановые, блестящие в косу толстенную собирала, а коса та – ниже пояса. Кто девушку видел – не мог пройти, не оглянувшись. Этим муж её очень гордился. Хотя сам Тоню обижал. Часто я синяки её видела: «Это Васька?» – спрашиваю. А она молчит. И только в глазищах синих столько боли и слёз невыплаканных… Такая она была: девчонка девчонкой, а жизнь её не жалела…
Я отца твоего родила, Петеньку, а у Тони всё не получалось забеременеть. Из-за этого Васька особенно бесился: ссорился с женой, даже бил её часом. Да и по селу хаял: не может, мол, сына ему родить, пустышка. Очень Антонина на мужа обижалась. А не плакала, не жаловалась: с детства привыкла, что никто не пожалеет её, не поможет. Жалко мне её было, а как тут поможешь-то?
Иногда приходили они к нам по вечерам: разговаривали мы, песни пели. У Тони голос был – заслушаешься. До мурашек пробирал. И я в своё время пела неплохо, да только с ней не сравнить. Дед твой, Коля, тоже пел хорошо: в детстве в хор при храме ходил. Как запоют они вместе – и дышать забываешь. Голос в голос, нота в ноту – будто учились этому годами. Слажено пели, душевно. А вот Васька не пел. Он такой был: или поговорить, да всё о том, что его Бурёнка меньше молока давать стала или что пшеница в этом году лучше, чем в прошлом. Или поесть – да побольше. Приземлённый. Ничего его, кроме этого, и не интересовало вовсе. Мы поём, новостями делимся – а он, знай, щи наворачивает. Ему главное – чтоб миска пустой не была. Что насыплешь – всё съест, и добавки попросит. А ест смачно, причмокивая и чавкая. Смотрит на него Тоня и слёзы глотает. А он и не видит вовсе… А на Колю, деда твоего глянет – и глаза отводит. Вспыхивает вся.
- Коль, – говорю, – ты хоть глянь на Тоню, она же с тебя глаз не сводит. Приглянулся ты девчонке.
- Зачем, – отвечает, – буду ей душу рвать. Ей и так плохо. Я же тебя люблю.
А она не могла на него насмотреться… И не зря – ушёл на фронт Коля, Петеньке только год исполнился. Провожали тогда мы наших мужей всем селом. Помню: стою на платформе, поезд вот-вот отправится, а я не могу Коленьку отпустить. И в глазах его такая тоска, такая любовь, которую высказать невозможно. Карие глаза у него были, а волосы – тёмно-русые. Красивый был, как ты, Серёженька. А в тот момент, когда мы прощались, до сих пор, как сейчас, помню, глаза у Николая чёрные стали. Почернели от боли, от переживаний, от ожидания скорой разлуки… Я за поездом бежала, да и другие женщины бежали – матери, жёны, любимые – пока скрылся он. Долго ещё, казалось, видела в окне родное лицо, – Галина смахнула слезу, глаза её затуманились, – А Васька на фронт не пошёл – в больные записался, справку какую-то достал и всем тыкал: не может воевать, мол.
Коля перед отъездом и берёзы эти у двора посадил: дерево, мол, посажено, дом построен, сын рождён…
- Вернусь, – сказал, – жена, к вам с Петенькой обязательно! Дочку ещё хочу, на тебя похожую! Ты сына береги и себя береги, не волнуйтесь за меня: соскучиться не успеешь, как вернусь. Только жди.
И я ждала. Уже все сроки вышли – ждала. И верила, что обязательно вернётся.
…Тоня с нами пошла Колю провожать. На вокзале стояла в стороне, и только такая боль была в её глазах – не передать. И ведь и не плакала – вроде как никого из близких не провожала. Всё переживала, что люди подумают. А ведь людям в тот момент было совершенно всё равно: у каждого было своё собственное горе.
Домой с вокзала мы с ней вместе возвращались. Шли молча, каждая думала о своём. За городом, уже на подходе к нашему селу, она на колени передо мной упала.
- Прости, – говорит, – соседушка, но мужа твоего люблю. Жить без него не могу! – и плачет, слезами умывается.
- А как же Василий? – спрашиваю. Хотя сама понимаю, что они разные, как лето и зима.
- А Василий – муж. И никуда не денешься. Я видеть его не могу, а уж как пристанет с нежностями – еле-еле терплю. Прости меня, Галь, если такое простить можно.
- За что же прощать тебя – сердцу-то не прикажешь! – отвечаю.
- Ты не думай, я даже в глаза Николаю ни разу не глянула! Знаю, что любит он тебя, что сын – его жизнь. Мне только бы знать, что он есть, что он счастлив. За что же мне жизнь такая, неприкаянная?!
Плакали мы тогда вместе. Долго сидели на траве и ревели по-бабьи. И легче как-то нам от этого стало: и мне, и Тоне. Успокоилась она немного. Смирилась.
Потом мы стали ждать писем. У нас здесь спокойно относительно было – большие бои нас обошли. На работу в колхоз ходили, садили, пололи, собирали… Когда должно было прийти письмо от Коли, Тоня убегала с работы и приходила к почтальонше – бабе Вале. Старая она была, не знаю, сколько лет, но всё село наше вдоль и поперёк исходила со своей сумкой почтовой. Сколько она в ней людям принесла и горя, и счастья – не счесть! Придёт к бабе Вале Тоня и просит:
- Дайте мне письмо от Коли, хоть подержать!
- Да нет никакого письма, с чего ты взяла! – отмахивалась почтальон.
- Я знаю, что есть! Ну, дайте – я просто посмотрю, в руках подержу! – со слезами на глазах просила Тоня.
- Не тебе письмо! – хмурится баба Валя, – жене, Галине. Не имею я права посторонним его давать!
- Да что я с ним сделаю-то! Я же не совсем посторонняя. Мне бы только в руках его подержать да почерк знакомый увидеть! – в глазах Тони стояли слёзы.
- На, – сдавалась почтальон, – только слезами тушь не размажь! – давала письмо и уходила на несколько минут заниматься своими делами.
Тоня целовала письмо и прижимала к сердцу. Так и стояла, пока баба Валя не возвращалась. Потом аккуратно отдавала драгоценный треугольник, и уходила, уже радостная, ждать следующее письмо…
- Ба, а ты откуда всё это знаешь? Тебе почтальон рассказывала? – тихо спросил Сергей.
- Нет. Я ведь тоже чувствовала, когда письмо прийти должно было. И тоже с работы уходила. Да только Тоня была уже там. Видела я всё.
- Видела?! И ничего ей не сказала?!
- В горе, милый, места злобе нет. Одно лишь горе. А оно у нас был общее – война...
Васька стал полицаем: по дворам ходил да людей ловил. Тоня со двора почти не выходила: стыдно ей было. Она, казалось, ссутулилась и ссохлась – так ей хотелось стать незаметной. Муж зверствовал, а Тоня только плакала и просила за него прощения. Письма те мои единственной её отдушиной были. Могла ли я её забрать? Имела ли моральное право? Как бы я жила с этим? а она? Много вопросов, а ответов нет…
А потом писем долго не было. Ждала я, но почему-то знала, что на почту уже смысла нет ходить. Не хотела в это верить. Просто знала…
Каждый день с надеждой просыпалась – может, сегодня что-то придёт, может, даст весточку. И ничего. Петя тогда первые слова говорить начал. Я ему говорю: «Папа Петю любит! Папа письмо скоро пришлёт!» А он: «Папа! Папа!» Ждали мы. Да что там, все тогда ждали!
…Васька сбежал, когда наши в село зашли. Куда, как – никто не знает. Да только и не видел его никто после этого, и в краях наших он больше не появлялся. Тоня осталась одна. Станет, бывало, у калитки и стоит, на дорогу смотрит.
- Тонь, – пытаюсь разрядить обстановку, – что ты там видишь хоть?
Она глянет на меня синими глазищами, а на её лице только глаза и остались – высохла вся, исхудала, да так глянет – будто морозом обдаст. И уходит.
А как-то ответила:
- А ты не видишь?! – спрашивает.
- Ничего не вижу, Тонь, – отвечаю.
- Вот и я не вижу! Больше не вижу! – и снова в слёзы.
«С ума сошла, » – думала. А нет…
Пришла ко мне однажды неожиданно. Лето, жара – не продохнуть. Села во дворе под яблоней.
- Ты присядь, Галь, – говорит. И спокойно так, будто знает что.
- Да некогда, – отвечаю, – рассиживаться! Морковку прорывать надо, пока сыро после дождя.
- Не будешь ты её сегодня прорывать. И завтра не будешь, – вздохнула. И таким пустым взглядом на меня посмотрела, что я на лавочку присела-таки, – прости, – говорит.
И баба Валя во двор заходит. Да только не так, как обычно, не пританцовывает от того, что весточку с войны принесла. А так, будто сумка её килограмм 100 весит и тянет её к земле. Будто не хотела она сюда заходить, да долг есть долг…
- Это тебе, – говорит и протягивает похоронку. Я первые слова прочитала: «Ваш муж геройски погиб…», а дальше не вижу ничего из-за слёз. А Тоня сознание потеряла. Еле-еле откачали её тогда. Оказалось, беременная она осталась, когда Васька-то её сбежал.
Не помню, как потом жила. Месяца 3 совсем выпало из жизни. Если бы не Тоня, ушла б следом за Колей. Антонина выходила. Она меня, а я – её. Друг друга жить заставляли. Она меня – ради сына, а я её ради ребёнка не рождённого. Не знали ещё тогда, кто у неё родится. Боль не ушла – она просто спряталась где-то там, – Галина положила руку на сердце, – и вроде новый день, а начинать его сил нет! А уж ночью – хоть волком вой. Горе! Уложу Петеньку, выйду во двор – сил нет в доме оставаться – всё здесь о Коле напоминает: вот его рубашки сложенные стопочкой, а там – полочка резная, которую он сам делал, а в буфете – фотография наша свадебная стоит… Выйду на свежий воздух – вроде немного легче. Слышу: за забором кто-то бродит. Туда – Тоня. Тоже в доме пустом не сидится. Придёт ко мне во двор, сядет на лавочку. Сидим вдвоём и молчим. каждый о своём думает. А горе-то общее. И вроде не так одиноко. И боль потихоньку отступает…
Потом пришло письмо. Однако я его не чувствовала. И Тоня перед этим не пришла. Я взглянула – обомлела: от Коли. Руки задрожали, дыхание спёрло. А баба Валя мне:
- Выдохни! Старое оно! Затерялось где-то, полгода искало тебя. Вот и нашло после смерти мужа, – она горько вздохнула, – не хотела я его нести. Знаю, как это жестоко – получить письмо от того, кого уже нет в живых. Но только не имею права так сделать, ведь это его последнее письмо.
Я это письмо взяла и к Тоне пошла. Вместе прочитали. Там и её доля была. Вот оно, – Галина открыла старый буфет и достала из деревянной шкатулки старый потёртый конверт-треугольник, погладила шершавую бумагу рукой, – сколько раз я его читала – не счесть. Каждое слово наизусть помню.
Последнее письмо от деда
Здравствуй, моя родная, самая любимая в мире жена!
Знаю, что только вчера письмо своё отправил, но отчего-то прямо тянет сегодня тебе написать. И вроде и сказал всё, и ничего не случилось… Хочется мне домой, к вам, со страшной силой. Обнять тебя, взять на руки сына, выйти во двор, съесть яблоко с нашей яблони. Не было дня, чтобы я о тебе не думал, не вспоминал. Каждый раз думаю о том, что сейчас ты делаешь: то ли на огороде – сама, без мужской помощи, умаялась. То ли с сыном, укладываешь его или колыбельную поёшь, мою любимую, о котике сереньком… Как вы там, родные мои? Как же мне вас не хватает!
Сегодня глянул на себя в зеркало и улыбнулся: ты бы меня, Галочка, не узнала: зарос, борода чёрная – почти цыган. Здесь не до бритвы – всё некогда, не до того…
Мне сегодня снился дом. Ты с сыном на руках, берёзки, что я посадил у двора, река на горизонте… Я таким счастливым проснулся – а ничего нет. А ещё снится мне часто, Галочка, Тонина неприкаянная душа. Ходит она около меня, зовёт, слезами умывается. И так тревожно становится, больно так… Не отпускает она меня, зовёт и зовёт…
Я прошу тебя, любимая моя Галя, мать моего сына, ты сходи к Тоне. Пусть она позовёт к себе свою душу, пусть не мучает ни меня, ни себя своей любовью. Я не хочу её держать. Не люблю и не любил. Но хорошая она. А любовью своей себя ко мне привязала. Сходи, моя милая Галя, и не обижайся, что тебя об этом попросил – не могу больше смотреть на муки я Тониной души синеглазой…
Люблю тебя. Люблю сегодня, завтра, всегда. Буду любить и спустя целую вечность. Всегда буду рядом. Даже когда тебе вдруг покажется, что нет меня – знай, это не так. Я рядом: в тихом дыхании ветерка, в улыбке нашего сына, в первом солнечном лучике…
Люблю тебя, моя прекрасная, милая Галя, люблю тебя и нашего славного сына…»
Сергей держал в руках письмо и молчал. Галина всё так же смотрела в окно. По щекам пожилой женщины текли слёзы. Елена и Сонечка сидели тихо-тихо.
«Я взглянула на дату, – продолжала Галина, – и обомлела: в этот день, если верить похоронке, Коли не стало. Он попал под вражеский обстрел и погиб на месте. Тоня долго плакала – ведь мы вместе с ней читали это письмо. Она родила мальчика и назвала его Николаем. «Я отпустила, – говорила она мне, – Колину душу отпустила. Я смогла!» Больше писем мы не получали. Замуж ни я, ни Тоня больше не вышли. И сегодня ещё я знаю: он здесь, со мной. Выйду на улицу, взгляну на небо – а он смотрит на меня, оберегает. Ветерок тёплый подует – это он, Коля, обнимает и утешает. Горько мне без него. И Тоне без него горько».
- Почему они не услышали друг друга, Антонина и Николай, – думал Сергей, выйдя на улицу после рассказа бабушки, – почему не стали парой, они ведь слышали мысли друг друга, чувствовали! Почему не сложилась их любовь?!
- Тогда бы не было тебя! – шелестят листвой старые дедовы берёзы.
«Серёженька, – услышал он вдруг из-за калитки тихий голос соседки, – подойди ко мне!» Парень подошёл к пожилой женщине. Он знал, что жизнь Антонины Ивановны давно наладилась: сын вырос и женился, внуки ездят к ней, не забывают.
Семья помогает старушке и поддерживает её. Недавно предлагали переехать поближе к ним – в город. Но Антонина Ивановна отказалась. Теперь Сергей понимал, почему: её синеглазая душа не могла оставить дом любимого. Пусть даже и отпустила. Но не забыла.
Пожилая женщина долго смотрела прямо в лицо парня. «Ты так на него похож!» – произнесла и морщинистой рукой провела по волосам Сергея, – Спасибо!» – благодарно улыбнулась и пошла к себе в дом.
Парень ещё долго ходил по двору, смотрел на дорогу и слушал, как шумят листвой старые дедовы берёзы. Ему вдруг на секунду показалось, что он услышал в саду чьи-то шаги: это в поисках любимого бродила синеглазая Тонина душа. «Любовь не стареет. И уж точно не умирает,» – подумал Сергей.
Автор: Ирина Богданович.
🌹☘꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷🌹☘꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷꒦꒷꒦🌹☘