😯📕🖋️✨ *Чудо* 30-летняя Наталья Кузнецова вымолила в Иерусалиме свою девочку, от которой отказалась три года назад. – Я не могла поверить своим глазам, когда увидела личное дело 3-летней Катюшки, которую собралась удочерить, – вытирает слезы женщина. – В строке «мать» стояло мое имя, а в строке «отец» имя моего бывшего мужа. Дата рождения полностью совпадала с датой рождения моей смертельно больной дочки, от которой я отказалась в роддоме три года назад! **" Я в шоке пролистала все дело Катеньки и с ужасом поняла – она и есть моя собственная дочка! Три года назад сразу после родов врачи заявили Наталье Кузнецовой, что ее малышка безнадежно больна и, скорее всего, не выживет. – Я и сама была в тяжелом состоянии, – с дрожью в голосе вспоминает женщина. – Роды были очень тяжелые! Я неделю пролежала в реанимации без сознания. А когда пришла в себя, врачи сообщили, что моя девочка безнадежно больна. Я написала отказную… Все было как в бреду, я не понимала, что я делаю… Боже мой, как я себя корила потом за этот поступок! Три года Наталья пыталась забыть эту страшную историю и молила Господа о прощении. – Детский плач, который слышался мне каждую ночь, не давал спать, – рассказывает женщина. – Я поняла, что просто сойду с ума, если все это не закончится. Иерусалим Пытаясь замолить свои грехи, Наталья отправилась на Святую землю – в Иерусалим. – Первым делом я посетила знаменитую Стену Плача, – рассказывает Наталья. – Просила Господа – помоги! Вразуми! И меня словно озарило – словно сам Бог прошептал: возьми ребенка из приюта! Я поняла – вот спасение! Малыш Сразу после возвращения в Россию женщина отправилась в детский дом. – В память о своей доченьке мне хотелось взять из приюта именно девочку, – рассказывает Наталья. – Но не новорожденную, а чуть постарше! Нянечка показала мне 3 летнюю Катюшку, и я просто окаменела, увидев ее. Она как две капли воды была похожа на меня! От малышки веяло теплотой и чем-то таким родным! Катя, словно ласковый котенок, потянулась к женщине: «Ты моя мама?» Наташа расплакалась и обняла ребенка: «Да». В этот же день женщина решила забрать девочку из детдома и попросила ее личное дело. – А когда открыла его, то чуть не упала в обморок, – говорит мама. – Катюшенька и была моей девочкой. Мой ангелочек выжил! Господь привел меня к ней. Боже мой, я до сих пор не могу поверить в это чудо! Господь спас меня и дал возможность исправить ошибку, которую я совершила три года назад! ☆☆☆ • YT♡ • 😯📕🖋️✨ Я тогда в медицинском колледже училась. Жила в общаге, денег хронически не хватало. Мамка и рада была присылать, да взять неоткуда было: отец умер, когда я седьмой класс закончила, в семье кроме меня еще двое младших… И тут – неслыханная удача! Классная руководительница, видя, что я полуголодная и полураздетая, подкинула подработочку. Одна ее пожилая знакомая в то время искала медсестру для своего младшего брата. **" Ничего сложного: прийти раз в день, укольчик сделать, ну, и поговорить иногда за жизнь с одиноким дедушкой. Виктор Витальевич, так моего подопечного звали, дядечкой был замечательным. Даже несмотря на то, что в шестьдесят пять лет сердечко у него уже ого-го как пошаливало, не терял чувства юмора, оптимизма и… солнечности какой-то. Всегда чаем меня поил, истории разные рассказывал, даже подбадривал: не грусти, мол, Маруся, все образуется, вот станешь великим врачом – будешь деньги лопатой грести. Я тогда все удивлялась, ведь и добрый, и веселый, и хозяйственный, и квартира огромная, а совсем один – ни жены, ни детей, ни внуков. Хорошо хоть сестра заботилась. Однажды случилось так, что дядя Витя совсем занемог. Почти все время лежал, вставать ему было трудно. Анна Витальевна, любящая сестра, почти что переехала к брату, а я продолжала ходить к нему со своими уколами. В один из моих приходов старушка отвела меня в сторонку и спросила: — Машенька, миленькая, ты не могла бы нам помочь? — Могла бы! – с готовностью выпалила я. – А… что нужно сделать? Просьба была в общем-то пустяковая. Оказалось, что у Анны Витальевны внук приболел. Сноха в клинике на сохранении, сына, как назло, отправляют в командировку, вот и попросили бабулю пожить пару дней с мальчонкой. Отказать нельзя, внук же, но и за брата душа болит – короче говоря, предложила она мне на ночь остаться, за дедулей последить (ну, мало ли что, сердечник как-никак!). Не бесплатно, соответственно. А я что… Я ничего. Согласилась, конечно же, и дяде Вите помочь рада, и деньжата лишними не будут. Как договаривались, пришла вечером, покушать разогрела, посуду помыла, с дедушкой поболтала, гляжу – а время-то уже к полуночи. Что делать, нужно спать, завтра на учебу. Легла я в комнате дяди Вити на диванчике. Все же человек он нездоровый, как знать, что среди ночи приключиться может. Заснула быстро, даже храп дедулин не помешал. Проснулась так же неожиданно, сама не знаю от чего, просто глаза сами собой открылись и все. Лежу, вожу по сторонам глазищами, а ощущение такое… вот будто в комнате не так что-то. Вскоре сообразила – освещение странное. Через окно, которое я лично перед сном закрывала и наглухо шторами занавешивала, сочится какой-то свет – приятный такой, мягкий, словно от ночника. И заполняет он почти всю комнату; не сказать, конечно, что светло как днем, но, с другой стороны, видно все довольно отчетливо. Только я успела подумать, что чудно все это (живет-то дядя Витя на восьмом этаже, фонарям за окнами взяться вроде как неоткуда!), как вдруг от того же самого окошка отделилось белое облачко. Да-да, настоящее белое облачко, маленькое только, не больше альбомного листа по размеру. Я инстинктивно одеяло на себя натянула, а сама в щелку все-таки наблюдать продолжаю. И уже понять не могу: не то я сплю, не то с ума сошла, не то правда все это вижу. Что делать – не знаю, и закричать страшно, и пошевелиться боязно… А тем временем за тем первым облачком показалось другое, такое же, за ним третье… И так я их пять насчитала. Ну, а дальше – еще интереснее. Облачка, одно за другим, потянулись к кровати Виктора Витальевича, застыли над ней и… как давай плакать! Блин, да не шучу я. Действительно, в тот момент, когда они над дедовой кроватью остановились, послышался плач – будто сразу несколько звонких женских голосов хором рыдают. Тут уж я не выдержала! Выскочила из-под своего одеяла и пулей в прихожую. Оттуда – на лестничную площадку. Окончательно в себя пришла только когда увидела удивленное лицо соседки, которая (спасибо ей, не побоялась!) открыла дверь в ответ на мои настойчивые звонки… В общем, что-то я ей там рассказывала, уже точно не помню. Но когда мы втроем – я, соседка и ее супруг – вернулись в дядьвитину квартиру и зашли в комнату, старичок… уже не дышал. Приехавшая «скорая» констатировала смерть. Анна Витальевна, слава Богу, ни в чем меня не обвиняла. Она о состоянии брата знала и прекрасно понимала, что когда-нибудь все так и закончится. После скромных похорон и непышных поминок осталась я, чтобы помочь ей прибраться. Ну и поборола неловкость, решила все-таки рассказать о случившемся в ту ночь. Старушка выслушала меня, тяжело вздохнула и как-то без особого удивления сказала: «Наверное девчонки за отцом приходили»… … Как оказалось, когда-то у Виктора Витальевича была дружная семья: жена и пять лапушек-дочек. Несчастья начались с ухода супруги. Эта, казалось бы, порядочная во всех отношениях женщина вдруг будто взбесилась – закрутила роман с заезжим шабашником и вскоре упорхнула вслед за ним в какие-то неведомые края. Не успело семейство от шока оправиться, как стала оправдываться поговорка «беда одна не приходит». Погибла младшая дочь дяди Вити, Оля. Шестнадцатилетнюю девчонку убили хулиганы из-за недорогого серебряного крестика. А потом… за каких-то три с небольшим года из жизни ушли четыре оставшиеся сестры; погибла под колесами машины красавица Маша, за несколько месяцев сгорела от рака будущий врач Вика, утонула хохотушка Оксана… Ну, а первый сердечный приступ случился с Виктором Витальевичем, когда он, вернувшись домой с работы, обнаружил в ванной с перерезанными венами свою любимицу, дочь Иринку… Эту историю я, наверное, до конца жизни не забуду! И к дяде Вите на кладбище до сих пор стараюсь заходить, прибираться. Анна-то Витальевна умерла два года назад, а племянники за могилкой как-то уж совсем без энтузиазма ухаживают. Вот я и хожу. И, кстати, собираюсь в институт медицинский поступать, а вдруг и правда великим врачом стану… ☆☆☆ • YT♡ • 😯📕🖋️✨ После смерти деда и бабушки мне достался старый дом в полу-заброшенной деревушке на краю соснового леса. По большому счету, для дачи далековато от города и магазинов, но я любил это место, тут прошло мое детство. Поэтому не стал продавать домик, потихоньку приводил его в более цивилизованное состояние. Провел воду, установил отопление и газ. С удовольствием проводил здесь часть отпуска, пока жена Наташа развлекалась на модных курортах. Сельского уединения супруга не понимала и не признавала. **" Сосновый лес на холме местные старики называли Лесом теней. Бабушка рассказывала мне, что там можно встретиться с умершими предками, которые подскажут, как найти правильный путь в жизни, дать советы. Однажды ночью и меня потянуло в лес. Было это в середине августа. Жара не спадала даже вечером, я не мог уснуть, мне было одиноко в огромной двуспальной кровати. Наталья со мной не поехала — не хотела пропускать тренировку по йоге. Последнее время я все чаще оставался один. Благоверная любила вечеринки, шумные компании, а меня все это утомляло. Я предпочитал тишину, стрекот цикад по вечерам, щебетанье птиц поутру. Из-за жары не спалось, и я отправился прогуляться. Грунтовая дорога, ведущая в лес, была тихой и пустой. Где-то далеко в небе вспыхнул далекий зигзаг молнии, но грома еще не было слышно. Глаза привыкли к темноте. И тут я увидел своего деда, который давно умер. Он улыбнулся. «Все будет хорошо, Ванюха. Тебя ждет дорога, на которой ты найдешь конец и начало», — сказал он и растворился в воздухе. Что это могло означать, я так и не понял. Был день моего рождения — тридцать девять лет. Утром жена разбудила меня поцелуем. Однако у нее не было времени даже позавтракать со мной. Она вечно куда-то бежала, даже макияж иногда делала в машине, пока в пробке или на светофоре стояла. — Извини, шеф просил прийти сегодня пораньше! — прощебетала Наталья, убегая на работу. Погодка в тот день не радовала. Лило как из ведра. Я был уже на полпути к офису, когда позвонил Роман, замдиректора: — Послушай, надо смотаться в Н, там приготовили для нас образцы. Извини, старик, знаю, что это в твои обязанности не входит, но у Смирнова сын попал в больницу, он сейчас никак не может уехать, так что выручай! Через час я уже тронулся в путь. Погода немного улучшилась, ливень сменился мелкой моросью. Почему меня занесло — не знаю. Со скоростью сто километров в час я врезался в дерево. Затем наступила тьма. Бархатная и спокойная… Мой дед появился внезапно, но я этому уже не удивился. «Вернись обратно, Иван, это еще не твое время», — сказал он и снова растворился в воздухе… Я вернулся, хотя не хотел. Мое тело лежало на столе, явно в больнице, а душа парила где-то под потолком, наблюдая за происходящим. — Мы его вытащили! — обрадованно воскликнул молодой врач. Я понял, что живой и возвращаюсь в свое тело. Жена приехала в больницу, когда я все еще был не в себе после анестезии и клинической смерти. Она плакала, но делала это так, чтобы не размазать макияж. Картинно, аккуратно промокая краешки глаз. Постоянно поглядывала на свой мобильный. «Я ее не люблю», — подумал я. И это была первая мысль, которая пришла мне в голову после возвращения из потустороннего мира. Меня выписали из больницы довольно быстро, но прописали постельный режим еще на пару недель. Наташка какое-то время ухаживала за мной, но ей быстро стало скучно. — Ваня, я позвонила маме, — заявила она на третий день. — Она присмотрит за тобой. Я еду в командировку, в Германию. В головной офис компании. Отличный шанс для карьерного роста! Перспектива провести три недели в компании с тещей, милой, но чересчур суетливой дамочкой, очень стимулировала мое выздоровление. Сотрудники ждали с тортом и шампанским. Смирнов обнял меня, как брата, и сказал расстроенным голосом, что это его вина. — Может быть, если я бы был за рулем, то ничего бы не произошло? — Ты не мог этого предвидеть, мужик. Забудь, я же жив, — пробормотал я. В эти дни много думал о своем браке с Натальей. Я не люблю ее. Давно. Что нас держало вместе? Дом, кредиты, общие друзья? Однако любовь испарилась, она сбежала от нас и не собиралась возвращаться, потому что мы не подходили друг другу. Наташка думала только о себе и своей карьере. Для нее были важны работа, деньги и экзотические курорты. Я мечтал о детях, но супруга не собиралась рожать. — Это погубит мою фигуру и запрет меня в четырех стенах! — сказала она мне однажды. И хотя годами я пытался убедить ее родить ребенка, она постоянно принимала противозачаточные таблетки. И вот, дожив до сорока лет, я понял, как быстро летит время… «Что осталось бы после меня, если бы погиб в результате несчастного случая? Кто бы зажег лампадку на моей могиле, кто когда-нибудь рассказал, каким я был отцом?» Я понял слова деда. Конец намеченного им пути был моей клинической смертью, началом новой жизни. Без Натальи. Когда несколько дней спустя я сказал супруге, что хочу подать на развод, она вовсе не выглядела ошеломленной. — Как скажешь! Держать не стану. Но помни, что назад дороги нет! Мы расстались довольно быстро. Наташка хотела квартиру, я ей ее оставил. У меня был мой домик на лесной опушке, а также процветающий бизнес и квартирка-студия, которую я купил до нашей свадьбы. В ней я сделал ремонт и был почти счастлив. Примерно через год после развода я встретил Алену. Скоро в нашей семье пополнение. Когда я смотрю на свою жену, поглаживая ее живот, то благодарю несчастный случай. Он помог мне выйти из тупика и начать наконец жить. Иван ☆☆☆ • YT♡ • 😯📕🖋️✨ Моя бабушка похоронена на тихом пригородном кладбище, которое уже практически закрыто для захоронений. Сейчас в Краснодаре открыто новое, туда и везут покойничков. И каждый раз, когда мы навещаем бабушку, мама вздыхает: «А меня вот тут положите. Да не забывайте за могилкой ухаживать. Знаю я вас, молодежь, вам все некогда». И неважно, что у «молодежи» уже свои дети есть. **" Площадка для маминого упокоения была достаточная и даже просторная, когда-то предусмотрительно охваченная оградкой. А однажды пришли мы на кладбище и обмерли: прямо внутри нашей оградки свежее захоронение! Могилка с крестом и множество венков: «Сыну Алеше от скорбящей матери», «Другу Алексею от верных товарищей» и еще много разных. Мама принялась ругать неведомых захоронителей. Мол, хулиганы какие, небось – новые русские, денег заплатили, вот и всунули сюда, к нам, своего покойника! Брат уже хотел идти к местному начальству - разбираться, но я его остановила. Говорю: «Не гоже это, землю кладбищенскую делить, да из-за мертвых скандалить. Пусть Алексей лежит с миром. Не выкинем же мы его? А места всем хватит. Не тут, так на новом кладбище. Да мы туда и не торопимся. Правда, мама?» Она вздохнула: «Как Бог даст». На том и порешили. Положили конфет с печением и на могилку Алексея. Пусть земля ему будет пухом. Спустя какое-то время мы снова оказались на кладбище, чтобы поместить на памятнике фотографию. Уж лет десять прошло, как бабушка нас покинула, а все с этим как-то не складывалось, только надпись была. Укрепили, стоим, любуемся. Бабушка нам тоже с фотографии улыбается: в белом платочке, с ямочками на щеках. И тут к нам подошла высокая грузная женщина. Я в ней признала знакомую - тетю Веру, она работала уборщицей в школе, где училась моя дочь. Посмотрела она на бабушкину фотографию и вдруг слезами залилась, прям в голос заплакала. Мы удивились такому искреннему сочувствию чужому горю, усадили ее, воды предложили. Успокаиваем, мол, бабушка наша давно умерла, не печальтесь так. А когда она немного успокоилась, то рассказала нам удивительную историю: - Я узнала ее. Я видела эту бабушку во сне незадолго до смерти моего сына Алешеньки, вот он рядом с ней похоронен. Будто ходим мы с ним по какому-то городу, дом для сына купить хотим, да все что-то ничего подходящего нет. И тут идем мимо такого хорошенького беленького домика с красной черепичной крышей, с садиком зеленым, а на скамейке возле калитки бабушка сидит. Вот эта, я ее хорошо запомнила: невысокая, полненькая такая, в платочке, - указала она рукой на наше фото. – Сын к ней подошел, сел рядом и стал о чем-то разговаривать. А потом говорит мне: «Ты иди, мама, я здесь останусь». Я и ушла, а он с вашей бабушкой остался. А через две недели Алеша на мотоцикле разбился, сорок два ему всего-то было. Друг с ним ехал, у него ни царапины, а мой на месте погиб. Мы когда хоронили его, на этом памятнике фотографии не было. И только теперь, когда я увидела ее, поняла, что мой сон обозначал: Алешенька место себе выбирал на кладбище, - всхлипнула она.- А я ему помогала… И снова залилась безутешными слезами, а мы опять принялись успокаивать тетю Веру и водой отпаивать. Где уж тут было претензии ей предъявлять за незаконный захват. Да еще к тому ж выходит - наша бабушка сама согласие на это дала и соседа себе выбрала. Тут же разъяснилась и причина вторжения Алексея на нашу территорию. Тетя Вера, постояв над его могилой, открыла затем калиточку оградки, соседствующей с нашей, с множеством памятников разной степени древности. Места свободного там уже не было. К слову сказать, лет через пять, придя к нашей бабульке, мы обнаружили рядом с ней еще одного соседа. Или соседку. Чуть не вплотную к ее могилке, между нею и Алексеем, была похоронена тетя Вера. Мы вздохнули и положили на новое захоронение конфеты и печение. «Ничего, - сказал брат, - если что, мам, мы уберем столик». Она кивнула. Сейчас нашей маме уже восемьдесят лет, но она еще даже работает – свечками в храме торгует. А чего ей спешить на тот свет? Столик-то ведь очень нужен. ☆☆☆ • YT♡ • 😯📕🖋️✨ *Запах смерти* Мама лежала среди созревших хлебных колосьев в луже крови… Я уткнулся носом в её живот. Аромат материнского тела перебивал тошнотворный сладковатый запах крови. **" Хотелось закрыть глаза и представить, что ничего не случилось и всё будет, как прежде, как было раньше: не будет этих страшных людей с ружьями, не будет выстрелов, не будет этой крови и этого противного запаха. Чья-то сильная и цепкая ручища крепко схватила меня за шею, оторвала от матери, подняла вверх и развернула. Я увидел страшного бородатого мужика… Испугавшись его злобного взгляда, я попытался освободиться, вертя головой, визжа и царапаясь. Но у меня ничего не получалось… - Ну, что, волчонок, стоит мне взять ещё один грех на свою и без того пропащую душу или уж хватит с меня? - с ненавистью процедил сквозь сжатые зубы бородатый мужик. – Нет, наверное, не стоит!.. Пожалуй, оставлю я тебя! Все равно сам же здесь и сдохнешь!.. - злорадно усмехнувшись, сказал он, бросил меня обратно на тело матери и ушёл. Мама лежала неподвижно, словно спала. Я попробовал разбудить её, тряся за плечо, нежно гладя ладошками по щекам. Я даже пытался осторожно открыть ей глаза, но всё безуспешно. Мои крики: «Мама проснись, мама вставай!» - разносились по округе, но их никто не слышал… Утомившись, я прилёг рядом с мамой, положив голову на её грудь, тёплую и пахнувшую молоком, и уснул. Не знаю, сколько прошло времени, но очнувшись, я понял, что замерзаю. Мама была холодная и твёрдая. Именно тогда я в первый раз почувствовал этот страшный и такой, намертво въевшийся в мой мозг и память, запах смерти. Я и сейчас, заметно повзрослев, лишь с большим трудом могу описать его словами: навязчивый, сладковатый, напоминающий запах крови, плесени, водорослей и ещё чего-то необъяснимого, вызывающего в сознании чувство холода, страха, безысходности и тоски… Вот это и есть – запах смерти! Там на остывшем теле матери меня и нашли добрые люди. Никаких вещей или документов при нас не было. Позднее я узнал, что на все вопросы я отвечал одно только слово: - Мама… И лишь на вопрос: «Как тебя зовут?» Я ответил так, как меня назвал тот страшный бородатый мужик: - Волчонок… Это и стало моим прозвищем в детдоме, а позднее превратилось в тюремное погоняло: «Волк». Детдом запомнился холодом и запахом хлорки. Они были везде: в туалете, в столовой, в коридоре и даже в спальне. Постельное бельё было холодным и пропитанным хлоркой. Хлоркой и холодком отдавало и в поведении всех работников детдома, в их отношении к нам - детям. Исключением была одна нянечка - Баба Шура. От неё одной пахло добротой, и у неё одной в глазах светилась нежность и любовь к лишенным семейного счастья детишкам. Баба Шура всегда была рядом с нами, помогала во всём. Когда мы выходили на прогулку, она всегда поправляла воротник моего пальтишка и застёгивала верхнюю пуговицу. Её глаза с нежностью смотрели на меня, её теплые руки касались моей щеки. Но однажды от её прикосновения по моей спине пробежали холодные мурашки страха. Вместо привычного запаха доброты я почувствовал тот приторный и так ужасающий меня запах смерти. Два последующих дня я всячески старался избегать встреч с Бабой Шурой, обходил её стороной. Я видел, как она страдала от этого, не понимая моего странного поведения. Но я не знал, как поступить по-другому, её запах вызывал у меня страх, ужас и отвращение. На третий день она не пришла на работу… Хоронили бабу Шуру всем детдомом. На кладбище было холодно и вовсю благоухало смертью... В конце учебы в школе я влюбился в Олечку. Однажды она пригласила меня к себе домой и познакомила с родителями. Но её отец отозвал меня в сторону и прямолинейно заявил, что категорически против моих ухаживаний: - Детдомовец не пара для моей дочки, - сказал он и потребовал оставить его дочь. Тут-то я и учуял исходящий от него запах смерти. Мало того, я даже попытался предупредить его об опасности. Но он не поверил мне, воспринял это, как угрозу и просто выкинул меня из дома. А через пару дней его убили, и я, конечно же, сделался главным подозреваемым… Потому-то и оказался в СИЗО!.. Не маленький - я уже был наслышан о тюремных законах и понятиях. Однако меня сразу удивила неожиданно теплая встреча обитателей камеры: пожатие руки, сочувствия, нижние нары, сигарета и чай. А вот после того странного чая - резкий провал… Очнулся я, когда включился свет, и в камеру вошли охранники. Я и до этого чуял запах смерти, но тут он уже резал мне глаза!.. И я вдруг ощутил посторонний предмет в руке… Да, это была заточка - меня просто подставили под мокруху. Разбираться никто не стал: орудие убийства в моих руках, а шестнадцать лет уже исполнилось. За убийство уже двух человек я получил десять лет тюремного заключения!.. Потом были и ещё «ходки». В промежутки между ними я пытался хоть что-то узнать о родителях, о причине убийства мамы, найти её могилу. Тщетно… Никто ничего не знал!.. А если и знал, то просто не хотел помогать бывшему зеку. Зацепиться на гражданке не получалось: ни родных, ни знакомых, и никакого фарта в жизни. Одно слово – Волк-одиночка. Тюрьма надолго стала моим домом… Вступление в ЧВК «Вагнер» я посчитал вторым рождением, появилась возможность заслужить уважение общества, начать новую жизнь. Но злой рок моих способностей и здесь не давал покоя. Первым был «Клоун». Услышав от него запах смерти, я растерялся. Я не знал, как поступить. Рассказать о предстоящей беде - не поверят и будут насмехаться. «Клоун» шутил и балагурил, а моя душа сжималась от тоски и бессилия. Мина прилетела неожиданно. Раскидало всех, кто был рядом, но погиб только он один. Услышав запах смерти от «Петровича», я настоял не брать его в разведку. Но и это его не спасло, снаряд попал точно в его окоп. Предупредил командира с позывным «Филин» об опасности, и его сразила пуля снайпера. «Волхв» - стало моим позывным… Бойцы после этого начали меня сторониться, между собой обвиняя меня в связи с дьяволом. Но ведь ни в бога, ни в черта я не верил. Я сам не понимал, как и почему, но всегда слышал этот запах чужой смерти… Однако как-то вдруг я услышал запах своей!.. Каким-то внутренним чутьём я понимал это. Словно кто-то свыше заранее внушил мне это ощущение. Пару дней предчувствие неотвратимой беды леденило душу и сковывало мысли. Свист падающей мины остановил время и мое сердце. Как в замедленной съёмке в кино я увидел её прилёт. Взрывной волной меня подняло вверх и бросило на что-то теплое. Я вновь, как и тогда, ощутил себя тем ребёнком на теле моей умирающей мамы, когда, закрыв глаза, вдыхал её запах и мечтал, чтобы всё было, как прежде. Но неожиданно я почувствовал, как мама обняла меня и крепко прижала к своей мягкой и тёплой груди. - Мама, - прошептал я. - Почему я не умер тогда с тобой? Зачем я остался на этом свете? Почему так сложилась моя никчемная жизнь? Ведь всё было бы по-другому, останься ты живой. Не было бы того холодного детдома, тюрьмы и братвы. Не было бы постоянной обиды на всех, заливаемой большой дозой спиртного. Почему весь мир был против меня? Почему я никогда и никому не был нужен! А мама только молчала и плакала. Вдруг рядом послышался голос: - Нет! Ты нужен был нам! Нужен! Но мы не понимали, как воспользоваться твоим даром, - это говорил «Филин». А за ним «Клоун», «Петрович» и другие погибшие бойцы отряда по очереди подходили, молча обнимали, хлопали по плечу. - И мне ты был нужен. Хоть и ершился. А я любила тебя больше других. Пыталась усыновить, но не разрешили, говорили: «Старая ты, помрёшь и не вырастишь парня». Так вот и случилось, - баба Шура стояла рядом, и как всегда её глаза светились нежностью. - А ты ведь знал о моей смерти, но не предупредил. - И мне ты был нужен! Я же любила тебя! - появилась рядом юная Олечка. - Не удивляйся, что я такая молодая. Я ведь умерла в тот день, когда состоялся тот несправедливый суд над тобой. Годы разлуки я не смогла бы перенести. А ты даже не поинтересовался моей судьбой, выйдя на волю, - Олечка тихо заплакала и пропала. Тоска сжала мою отходящую в иной мир душу, а отчаянье густой темнотой завертелось вокруг меня, образуя воронку, в которую медленно уплывало моё сознание: терялись мысли, чувства, память... Но вдруг меня тряхануло, словно в резко остановившемся лифте. Мама, сжав мою голову руками и глядя прямо в глаза, настойчиво потребовала: - Не умирай, ты обязан разыскать мою могилу! Отомстить за меня! И ты сможешь сделать это! Ты обязан загладить свою вину перед Бабой Шурой и Олечкой! Ты обязан с пользой применить свой дар! Мгла понемногу начала рассеиваться, и я услышал: - Жив, жив наш Волхв! Ещё повоюешь! – это санитар отчаянно тряс мою голову. Александр Козлов
Мир
☆☆☆ • YT♡ •
😯📕🖋️✨
*Чудо*
30-летняя Наталья Кузнецова вымолила в Иерусалиме свою девочку, от которой отказалась три года назад.
– Я не могла поверить своим глазам, когда увидела личное дело 3-летней Катюшки, которую собралась удочерить, – вытирает слезы женщина. – В строке «мать» стояло мое имя, а в строке «отец» имя моего бывшего мужа. Дата рождения полностью совпадала с датой рождения моей смертельно больной дочки, от которой я отказалась в роддоме три года назад! **"
Я в шоке пролистала все дело Катеньки и с ужасом поняла – она и есть моя собственная дочка!
Три года назад сразу после родов врачи заявили Наталье Кузнецовой, что ее малышка безнадежно больна и, скорее всего, не выживет.
– Я и сама была в тяжелом состоянии, – с дрожью в голосе вспоминает женщина. – Роды были очень тяжелые! Я неделю пролежала в реанимации без сознания. А когда пришла в себя, врачи сообщили, что моя девочка безнадежно больна. Я написала отказную… Все было как в бреду, я не понимала, что я делаю… Боже мой, как я себя корила потом за этот поступок!
Три года Наталья пыталась забыть эту страшную историю и молила Господа о прощении.
– Детский плач, который слышался мне каждую ночь, не давал спать, – рассказывает женщина. – Я поняла, что просто сойду с ума, если все это не закончится.
Иерусалим
Пытаясь замолить свои грехи, Наталья отправилась на Святую землю – в Иерусалим.
– Первым делом я посетила знаменитую Стену Плача, – рассказывает Наталья. – Просила Господа – помоги! Вразуми! И меня словно озарило – словно сам Бог прошептал: возьми ребенка из приюта! Я поняла – вот спасение!
Малыш
Сразу после возвращения в Россию женщина отправилась в детский дом.
– В память о своей доченьке мне хотелось взять из приюта именно девочку, – рассказывает Наталья. – Но не новорожденную, а чуть постарше! Нянечка показала мне 3 летнюю Катюшку, и я просто окаменела, увидев ее. Она как две капли воды была похожа на меня! От малышки веяло теплотой и чем-то таким родным!
Катя, словно ласковый котенок, потянулась к женщине: «Ты моя мама?» Наташа расплакалась и обняла ребенка: «Да».
В этот же день женщина решила забрать девочку из детдома и попросила ее личное дело.
– А когда открыла его, то чуть не упала в обморок, – говорит мама. – Катюшенька и была моей девочкой. Мой ангелочек выжил! Господь привел меня к ней. Боже мой, я до сих пор не могу поверить в это чудо! Господь спас меня и дал возможность исправить ошибку, которую я совершила три года назад!
☆☆☆ • YT♡ •
😯📕🖋️✨
Я тогда в медицинском колледже училась. Жила в общаге, денег хронически не хватало. Мамка и рада была присылать, да взять неоткуда было: отец умер, когда я седьмой класс закончила, в семье кроме меня еще двое младших…
И тут – неслыханная удача! Классная руководительница, видя, что я полуголодная и полураздетая, подкинула подработочку. Одна ее пожилая знакомая в то время искала медсестру для своего младшего брата. **" Ничего сложного: прийти раз в день, укольчик сделать, ну, и поговорить иногда за жизнь с одиноким дедушкой.
Виктор Витальевич, так моего подопечного звали, дядечкой был замечательным. Даже несмотря на то, что в шестьдесят пять лет сердечко у него уже ого-го как пошаливало, не терял чувства юмора, оптимизма и… солнечности какой-то. Всегда чаем меня поил, истории разные рассказывал, даже подбадривал: не грусти, мол, Маруся, все образуется, вот станешь великим врачом – будешь деньги лопатой грести. Я тогда все удивлялась, ведь и добрый, и веселый, и хозяйственный, и квартира огромная, а совсем один – ни жены, ни детей, ни внуков. Хорошо хоть сестра заботилась.
Однажды случилось так, что дядя Витя совсем занемог. Почти все время лежал, вставать ему было трудно. Анна Витальевна, любящая сестра, почти что переехала к брату, а я продолжала ходить к нему со своими уколами. В один из моих приходов старушка отвела меня в сторонку и спросила:
— Машенька, миленькая, ты не могла бы нам помочь?
— Могла бы! – с готовностью выпалила я. – А… что нужно сделать?
Просьба была в общем-то пустяковая. Оказалось, что у Анны Витальевны внук приболел. Сноха в клинике на сохранении, сына, как назло, отправляют в командировку, вот и попросили бабулю пожить пару дней с мальчонкой. Отказать нельзя, внук же, но и за брата душа болит – короче говоря, предложила она мне на ночь остаться, за дедулей последить (ну, мало ли что, сердечник как-никак!). Не бесплатно, соответственно.
А я что… Я ничего. Согласилась, конечно же, и дяде Вите помочь рада, и деньжата лишними не будут. Как договаривались, пришла вечером, покушать разогрела, посуду помыла, с дедушкой поболтала, гляжу – а время-то уже к полуночи. Что делать, нужно спать, завтра на учебу.
Легла я в комнате дяди Вити на диванчике. Все же человек он нездоровый, как знать, что среди ночи приключиться может. Заснула быстро, даже храп дедулин не помешал. Проснулась так же неожиданно, сама не знаю от чего, просто глаза сами собой открылись и все. Лежу, вожу по сторонам глазищами, а ощущение такое… вот будто в комнате не так что-то. Вскоре сообразила – освещение странное. Через окно, которое я лично перед сном закрывала и наглухо шторами занавешивала, сочится какой-то свет – приятный такой, мягкий, словно от ночника. И заполняет он почти всю комнату; не сказать, конечно, что светло как днем, но, с другой стороны, видно все довольно отчетливо.
Только я успела подумать, что чудно все это (живет-то дядя Витя на восьмом этаже, фонарям за окнами взяться вроде как неоткуда!), как вдруг от того же самого окошка отделилось белое облачко. Да-да, настоящее белое облачко, маленькое только, не больше альбомного листа по размеру.
Я инстинктивно одеяло на себя натянула, а сама в щелку все-таки наблюдать продолжаю. И уже понять не могу: не то я сплю, не то с ума сошла, не то правда все это вижу. Что делать – не знаю, и закричать страшно, и пошевелиться боязно… А тем временем за тем первым облачком показалось другое, такое же, за ним третье… И так я их пять насчитала.
Ну, а дальше – еще интереснее. Облачка, одно за другим, потянулись к кровати Виктора Витальевича, застыли над ней и… как давай плакать! Блин, да не шучу я. Действительно, в тот момент, когда они над дедовой кроватью остановились, послышался плач – будто сразу несколько звонких женских голосов хором рыдают.
Тут уж я не выдержала! Выскочила из-под своего одеяла и пулей в прихожую. Оттуда – на лестничную площадку. Окончательно в себя пришла только когда увидела удивленное лицо соседки, которая (спасибо ей, не побоялась!) открыла дверь в ответ на мои настойчивые звонки… В общем, что-то я ей там рассказывала, уже точно не помню. Но когда мы втроем – я, соседка и ее супруг – вернулись в дядьвитину квартиру и зашли в комнату, старичок… уже не дышал. Приехавшая «скорая» констатировала смерть.
Анна Витальевна, слава Богу, ни в чем меня не обвиняла. Она о состоянии брата знала и прекрасно понимала, что когда-нибудь все так и закончится. После скромных похорон и непышных поминок осталась я, чтобы помочь ей прибраться. Ну и поборола неловкость, решила все-таки рассказать о случившемся в ту ночь.
Старушка выслушала меня, тяжело вздохнула и как-то без особого удивления сказала: «Наверное девчонки за отцом приходили»…
… Как оказалось, когда-то у Виктора Витальевича была дружная семья: жена и пять лапушек-дочек. Несчастья начались с ухода супруги. Эта, казалось бы, порядочная во всех отношениях женщина вдруг будто взбесилась – закрутила роман с заезжим шабашником и вскоре упорхнула вслед за ним в какие-то неведомые края. Не успело семейство от шока оправиться, как стала оправдываться поговорка «беда одна не приходит». Погибла младшая дочь дяди Вити, Оля. Шестнадцатилетнюю девчонку убили хулиганы из-за недорогого серебряного крестика.
А потом… за каких-то три с небольшим года из жизни ушли четыре оставшиеся сестры; погибла под колесами машины красавица Маша, за несколько месяцев сгорела от рака будущий врач Вика, утонула хохотушка Оксана… Ну, а первый сердечный приступ случился с Виктором Витальевичем, когда он, вернувшись домой с работы, обнаружил в ванной с перерезанными венами свою любимицу, дочь Иринку…
Эту историю я, наверное, до конца жизни не забуду! И к дяде Вите на кладбище до сих пор стараюсь заходить, прибираться.
Анна-то Витальевна умерла два года назад, а племянники за могилкой как-то уж совсем без энтузиазма ухаживают. Вот я и хожу. И, кстати, собираюсь в институт медицинский поступать, а вдруг и правда великим врачом стану…
☆☆☆ • YT♡ •
😯📕🖋️✨
После смерти деда и бабушки мне достался старый дом в полу-заброшенной деревушке на краю соснового леса. По большому счету, для дачи далековато от города и магазинов, но я любил это место, тут прошло мое детство. Поэтому не стал продавать домик, потихоньку приводил его в более цивилизованное состояние. Провел воду, установил отопление и газ. С удовольствием проводил здесь часть отпуска, пока жена Наташа развлекалась на модных курортах. Сельского уединения супруга не понимала и не признавала. **"
Сосновый лес на холме местные старики называли Лесом теней. Бабушка рассказывала мне, что там можно встретиться с умершими предками, которые подскажут, как найти правильный путь в жизни, дать советы. Однажды ночью и меня потянуло в лес. Было это в середине августа. Жара не спадала даже вечером, я не мог уснуть, мне было одиноко в огромной двуспальной кровати. Наталья со мной не поехала — не хотела пропускать тренировку по йоге. Последнее время я все чаще оставался один. Благоверная любила вечеринки, шумные компании, а меня все это утомляло. Я предпочитал тишину, стрекот цикад по вечерам, щебетанье птиц поутру.
Из-за жары не спалось, и я отправился прогуляться. Грунтовая дорога, ведущая в лес, была тихой и пустой. Где-то далеко в небе вспыхнул далекий зигзаг молнии, но грома еще не было слышно. Глаза привыкли к темноте. И тут я увидел своего деда, который давно умер. Он улыбнулся. «Все будет хорошо, Ванюха. Тебя ждет дорога, на которой ты найдешь конец и начало», — сказал он и растворился в воздухе. Что это могло означать, я так и не понял. Был день моего рождения — тридцать девять лет.
Утром жена разбудила меня поцелуем. Однако у нее не было времени даже позавтракать со мной. Она вечно куда-то бежала, даже макияж иногда делала в машине, пока в пробке или на светофоре стояла.
— Извини, шеф просил прийти сегодня пораньше! — прощебетала Наталья, убегая на работу.
Погодка в тот день не радовала. Лило как из ведра. Я был уже на полпути к офису, когда позвонил Роман, замдиректора:
— Послушай, надо смотаться в Н, там приготовили для нас образцы. Извини, старик, знаю, что это в твои обязанности не входит, но у Смирнова сын попал в больницу, он сейчас никак не может уехать, так что выручай!
Через час я уже тронулся в путь. Погода немного улучшилась, ливень сменился мелкой моросью. Почему меня занесло — не знаю. Со скоростью сто километров в час я врезался в дерево. Затем наступила тьма. Бархатная и спокойная… Мой дед появился внезапно, но я этому уже не удивился. «Вернись обратно, Иван, это еще не твое время», — сказал он и снова растворился в воздухе…
Я вернулся, хотя не хотел. Мое тело лежало на столе, явно в больнице, а душа парила где-то под потолком, наблюдая за происходящим.
— Мы его вытащили! — обрадованно воскликнул молодой врач.
Я понял, что живой и возвращаюсь в свое тело. Жена приехала в больницу, когда я все еще был не в себе после анестезии и клинической смерти. Она плакала, но делала это так, чтобы не размазать макияж. Картинно, аккуратно промокая краешки глаз. Постоянно поглядывала на свой мобильный. «Я ее не люблю», — подумал я. И это была первая мысль, которая пришла мне в голову после возвращения из потустороннего мира.
Меня выписали из больницы довольно быстро, но прописали постельный режим еще на пару недель. Наташка какое-то время ухаживала за мной, но ей быстро стало скучно.
— Ваня, я позвонила маме, — заявила она на третий день. — Она присмотрит за тобой. Я еду в командировку, в Германию. В головной офис компании. Отличный шанс для карьерного роста!
Перспектива провести три недели в компании с тещей, милой, но чересчур суетливой дамочкой, очень стимулировала мое выздоровление.
Сотрудники ждали с тортом и шампанским. Смирнов обнял меня, как брата, и сказал расстроенным голосом, что это его вина.
— Может быть, если я бы был за рулем, то ничего бы не произошло?
— Ты не мог этого предвидеть, мужик. Забудь, я же жив, — пробормотал я.
В эти дни много думал о своем браке с Натальей. Я не люблю ее. Давно. Что нас держало вместе? Дом, кредиты, общие друзья? Однако любовь испарилась, она сбежала от нас и не собиралась возвращаться, потому что мы не подходили друг другу. Наташка думала только о себе и своей карьере. Для нее были важны работа, деньги и экзотические курорты. Я мечтал о детях, но супруга не собиралась рожать.
— Это погубит мою фигуру и запрет меня в четырех стенах! — сказала она мне однажды. И хотя годами я пытался убедить ее родить ребенка, она постоянно принимала противозачаточные таблетки. И вот, дожив до сорока лет, я понял, как быстро летит время…
«Что осталось бы после меня, если бы погиб в результате несчастного случая? Кто бы зажег лампадку на моей могиле, кто когда-нибудь рассказал, каким я был отцом?» Я понял слова деда. Конец намеченного им пути был моей клинической смертью, началом новой жизни. Без Натальи.
Когда несколько дней спустя я сказал супруге, что хочу подать на развод, она вовсе не выглядела ошеломленной.
— Как скажешь! Держать не стану. Но помни, что назад дороги нет!
Мы расстались довольно быстро. Наташка хотела квартиру, я ей ее оставил. У меня был мой домик на лесной опушке, а также процветающий бизнес и квартирка-студия, которую я купил до нашей свадьбы. В ней я сделал ремонт и был почти счастлив.
Примерно через год после развода я встретил Алену. Скоро в нашей семье пополнение. Когда я смотрю на свою жену, поглаживая ее живот, то благодарю несчастный случай. Он помог мне выйти из тупика и начать наконец жить.
Иван
☆☆☆ • YT♡ •
😯📕🖋️✨
Моя бабушка похоронена на тихом пригородном кладбище, которое уже
практически закрыто для захоронений. Сейчас в Краснодаре открыто новое,
туда и везут покойничков. И каждый раз, когда мы навещаем бабушку, мама
вздыхает: «А меня вот тут положите. Да не забывайте за могилкой
ухаживать. Знаю я вас, молодежь, вам все некогда». И неважно, что у
«молодежи» уже свои дети есть. **" Площадка для маминого упокоения была
достаточная и даже просторная, когда-то предусмотрительно охваченная
оградкой.
А однажды пришли мы на кладбище и обмерли: прямо внутри нашей оградки
свежее захоронение! Могилка с крестом и множество венков: «Сыну Алеше от
скорбящей матери», «Другу Алексею от верных товарищей» и еще много
разных. Мама принялась ругать неведомых захоронителей. Мол, хулиганы
какие, небось – новые русские, денег заплатили, вот и всунули сюда, к
нам, своего покойника! Брат уже хотел идти к местному начальству -
разбираться, но я его остановила. Говорю:
«Не гоже это, землю кладбищенскую делить, да из-за мертвых скандалить.
Пусть Алексей лежит с миром. Не выкинем же мы его? А места всем хватит.
Не тут, так на новом кладбище. Да мы туда и не торопимся. Правда, мама?»
Она вздохнула:
«Как Бог даст». На том и порешили. Положили конфет с печением и на
могилку Алексея. Пусть земля ему будет пухом.
Спустя какое-то время мы снова оказались на кладбище, чтобы поместить на
памятнике фотографию. Уж лет десять прошло, как бабушка нас покинула, а
все с этим как-то не складывалось, только надпись была. Укрепили,
стоим, любуемся. Бабушка нам тоже с фотографии улыбается: в белом
платочке, с ямочками на щеках.
И тут к нам подошла высокая грузная женщина. Я в ней признала знакомую -
тетю Веру, она работала уборщицей в школе, где училась моя дочь.
Посмотрела она на бабушкину фотографию и вдруг слезами залилась, прям в
голос заплакала. Мы удивились такому искреннему сочувствию чужому горю,
усадили ее, воды предложили. Успокаиваем, мол, бабушка наша давно
умерла, не печальтесь так. А когда она немного успокоилась, то
рассказала нам удивительную историю:
- Я узнала ее. Я видела эту бабушку во сне незадолго до смерти моего
сына Алешеньки, вот он рядом с ней похоронен. Будто ходим мы с ним по
какому-то городу, дом для сына купить хотим, да все что-то ничего
подходящего нет. И тут идем мимо такого хорошенького беленького домика с
красной черепичной крышей, с садиком зеленым, а на скамейке возле
калитки бабушка сидит. Вот эта, я ее хорошо запомнила: невысокая,
полненькая такая, в платочке, - указала она рукой на наше фото. – Сын к
ней подошел, сел рядом и стал о чем-то разговаривать. А потом говорит
мне: «Ты иди, мама, я здесь останусь». Я и ушла, а он с вашей бабушкой
остался. А через две недели Алеша на мотоцикле разбился, сорок два ему
всего-то было. Друг с ним ехал, у него ни царапины, а мой на месте
погиб. Мы когда хоронили его, на этом памятнике фотографии не было. И
только теперь, когда я увидела ее, поняла, что мой сон обозначал:
Алешенька место себе выбирал на кладбище, - всхлипнула она.- А я ему
помогала…
И снова залилась безутешными слезами, а мы опять принялись успокаивать
тетю Веру и водой отпаивать. Где уж тут было претензии ей предъявлять за
незаконный захват. Да еще к тому ж выходит - наша бабушка сама согласие
на это дала и соседа себе выбрала.
Тут же разъяснилась и причина вторжения Алексея на нашу территорию. Тетя
Вера, постояв над его могилой, открыла затем калиточку оградки,
соседствующей с нашей, с множеством памятников разной степени древности.
Места свободного там уже не было.
К слову сказать, лет через пять, придя к нашей бабульке, мы обнаружили
рядом с ней еще одного соседа. Или соседку. Чуть не вплотную к ее
могилке, между нею и Алексеем, была похоронена тетя Вера. Мы вздохнули и
положили на новое захоронение конфеты и печение. «Ничего, - сказал
брат, - если что, мам, мы уберем столик». Она кивнула.
Сейчас нашей маме уже восемьдесят лет, но она еще даже работает –
свечками в храме торгует. А чего ей спешить на тот свет? Столик-то ведь
очень нужен.
☆☆☆ • YT♡ •
😯📕🖋️✨
*Запах смерти*
Мама лежала среди созревших хлебных колосьев в луже крови…
Я уткнулся носом в её живот. Аромат материнского тела перебивал тошнотворный сладковатый запах крови. **"
Хотелось закрыть глаза и представить, что ничего не случилось и всё будет, как прежде, как было раньше: не будет этих страшных людей с ружьями, не будет выстрелов, не будет этой крови и этого противного запаха.
Чья-то сильная и цепкая ручища крепко схватила меня за шею, оторвала от матери, подняла вверх и развернула.
Я увидел страшного бородатого мужика…
Испугавшись его злобного взгляда, я попытался освободиться, вертя головой, визжа и царапаясь.
Но у меня ничего не получалось…
- Ну, что, волчонок, стоит мне взять ещё один грех на свою и без того пропащую душу или уж хватит с меня? - с ненавистью процедил сквозь сжатые зубы бородатый мужик. – Нет, наверное, не стоит!.. Пожалуй, оставлю я тебя! Все равно сам же здесь и сдохнешь!.. - злорадно усмехнувшись, сказал он, бросил меня обратно на тело матери и ушёл.
Мама лежала неподвижно, словно спала.
Я попробовал разбудить её, тряся за плечо, нежно гладя ладошками по щекам.
Я даже пытался осторожно открыть ей глаза, но всё безуспешно.
Мои крики: «Мама проснись, мама вставай!» - разносились по округе, но их никто не слышал…
Утомившись, я прилёг рядом с мамой, положив голову на её грудь, тёплую и пахнувшую молоком, и уснул.
Не знаю, сколько прошло времени, но очнувшись, я понял, что замерзаю.
Мама была холодная и твёрдая.
Именно тогда я в первый раз почувствовал этот страшный и такой, намертво въевшийся в мой мозг и память, запах смерти.
Я и сейчас, заметно повзрослев, лишь с большим трудом могу описать его словами: навязчивый, сладковатый, напоминающий запах крови, плесени, водорослей и ещё чего-то необъяснимого, вызывающего в сознании чувство холода, страха, безысходности и тоски…
Вот это и есть – запах смерти!
Там на остывшем теле матери меня и нашли добрые люди.
Никаких вещей или документов при нас не было.
Позднее я узнал, что на все вопросы я отвечал одно только слово:
- Мама…
И лишь на вопрос: «Как тебя зовут?»
Я ответил так, как меня назвал тот страшный бородатый мужик:
- Волчонок…
Это и стало моим прозвищем в детдоме, а позднее превратилось в тюремное погоняло: «Волк».
Детдом запомнился холодом и запахом хлорки.
Они были везде: в туалете, в столовой, в коридоре и даже в спальне.
Постельное бельё было холодным и пропитанным хлоркой.
Хлоркой и холодком отдавало и в поведении всех работников детдома, в их отношении к нам - детям.
Исключением была одна нянечка - Баба Шура. От неё одной пахло добротой, и у неё одной в глазах светилась нежность и любовь к лишенным семейного счастья детишкам.
Баба Шура всегда была рядом с нами, помогала во всём.
Когда мы выходили на прогулку, она всегда поправляла воротник моего пальтишка и застёгивала верхнюю пуговицу.
Её глаза с нежностью смотрели на меня, её теплые руки касались моей щеки.
Но однажды от её прикосновения по моей спине пробежали холодные мурашки страха.
Вместо привычного запаха доброты я почувствовал тот приторный и так ужасающий меня запах смерти.
Два последующих дня я всячески старался избегать встреч с Бабой Шурой, обходил её стороной.
Я видел, как она страдала от этого, не понимая моего странного поведения.
Но я не знал, как поступить по-другому, её запах вызывал у меня страх, ужас и отвращение.
На третий день она не пришла на работу…
Хоронили бабу Шуру всем детдомом. На кладбище было холодно и вовсю благоухало смертью...
В конце учебы в школе я влюбился в Олечку.
Однажды она пригласила меня к себе домой и познакомила с родителями.
Но её отец отозвал меня в сторону и прямолинейно заявил, что категорически против моих ухаживаний:
- Детдомовец не пара для моей дочки, - сказал он и потребовал оставить его дочь.
Тут-то я и учуял исходящий от него запах смерти. Мало того, я даже попытался предупредить его об опасности.
Но он не поверил мне, воспринял это, как угрозу и просто выкинул меня из дома.
А через пару дней его убили, и я, конечно же, сделался главным подозреваемым…
Потому-то и оказался в СИЗО!..
Не маленький - я уже был наслышан о тюремных законах и понятиях.
Однако меня сразу удивила неожиданно теплая встреча обитателей камеры: пожатие руки, сочувствия, нижние нары, сигарета и чай.
А вот после того странного чая - резкий провал…
Очнулся я, когда включился свет, и в камеру вошли охранники.
Я и до этого чуял запах смерти, но тут он уже резал мне глаза!..
И я вдруг ощутил посторонний предмет в руке…
Да, это была заточка - меня просто подставили под мокруху.
Разбираться никто не стал: орудие убийства в моих руках, а шестнадцать лет уже исполнилось.
За убийство уже двух человек я получил десять лет тюремного заключения!..
Потом были и ещё «ходки».
В промежутки между ними я пытался хоть что-то узнать о родителях, о причине убийства мамы, найти её могилу.
Тщетно… Никто ничего не знал!.. А если и знал, то просто не хотел помогать бывшему зеку.
Зацепиться на гражданке не получалось: ни родных, ни знакомых, и никакого фарта в жизни. Одно слово – Волк-одиночка.
Тюрьма надолго стала моим домом…
Вступление в ЧВК «Вагнер» я посчитал вторым рождением, появилась возможность заслужить уважение общества, начать новую жизнь.
Но злой рок моих способностей и здесь не давал покоя.
Первым был «Клоун».
Услышав от него запах смерти, я растерялся. Я не знал, как поступить.
Рассказать о предстоящей беде - не поверят и будут насмехаться.
«Клоун» шутил и балагурил, а моя душа сжималась от тоски и бессилия.
Мина прилетела неожиданно. Раскидало всех, кто был рядом, но погиб только он один.
Услышав запах смерти от «Петровича», я настоял не брать его в разведку.
Но и это его не спасло, снаряд попал точно в его окоп.
Предупредил командира с позывным «Филин» об опасности, и его сразила пуля снайпера.
«Волхв» - стало моим позывным…
Бойцы после этого начали меня сторониться, между собой обвиняя меня в связи с дьяволом.
Но ведь ни в бога, ни в черта я не верил. Я сам не понимал, как и почему, но всегда слышал этот запах чужой смерти…
Однако как-то вдруг я услышал запах своей!..
Каким-то внутренним чутьём я понимал это. Словно кто-то свыше заранее внушил мне это ощущение.
Пару дней предчувствие неотвратимой беды леденило душу и сковывало мысли.
Свист падающей мины остановил время и мое сердце.
Как в замедленной съёмке в кино я увидел её прилёт.
Взрывной волной меня подняло вверх и бросило на что-то теплое.
Я вновь, как и тогда, ощутил себя тем ребёнком на теле моей умирающей мамы, когда, закрыв глаза, вдыхал её запах и мечтал, чтобы всё было, как прежде.
Но неожиданно я почувствовал, как мама обняла меня и крепко прижала к своей мягкой и тёплой груди.
- Мама, - прошептал я. - Почему я не умер тогда с тобой? Зачем я остался на этом свете? Почему так сложилась моя никчемная жизнь? Ведь всё было бы по-другому, останься ты живой. Не было бы того холодного детдома, тюрьмы и братвы. Не было бы постоянной обиды на всех, заливаемой большой дозой спиртного. Почему весь мир был против меня? Почему я никогда и никому не был нужен!
А мама только молчала и плакала.
Вдруг рядом послышался голос:
- Нет! Ты нужен был нам! Нужен! Но мы не понимали, как воспользоваться твоим даром, - это говорил «Филин».
А за ним «Клоун», «Петрович» и другие погибшие бойцы отряда по очереди подходили, молча обнимали, хлопали по плечу.
- И мне ты был нужен. Хоть и ершился. А я любила тебя больше других. Пыталась усыновить, но не разрешили, говорили: «Старая ты, помрёшь и не вырастишь парня». Так вот и случилось, - баба Шура стояла рядом, и как всегда её глаза светились нежностью. - А ты ведь знал о моей смерти, но не предупредил.
- И мне ты был нужен! Я же любила тебя! - появилась рядом юная Олечка. - Не удивляйся, что я такая молодая. Я ведь умерла в тот день, когда состоялся тот несправедливый суд над тобой. Годы разлуки я не смогла бы перенести. А ты даже не поинтересовался моей судьбой, выйдя на волю, - Олечка тихо заплакала и пропала.
Тоска сжала мою отходящую в иной мир душу, а отчаянье густой темнотой завертелось вокруг меня, образуя воронку, в которую медленно уплывало моё сознание: терялись мысли, чувства, память...
Но вдруг меня тряхануло, словно в резко остановившемся лифте.
Мама, сжав мою голову руками и глядя прямо в глаза, настойчиво потребовала:
- Не умирай, ты обязан разыскать мою могилу! Отомстить за меня! И ты сможешь сделать это! Ты обязан загладить свою вину перед Бабой Шурой и Олечкой! Ты обязан с пользой применить свой дар!
Мгла понемногу начала рассеиваться, и я услышал:
- Жив, жив наш Волхв! Ещё повоюешь! – это санитар отчаянно тряс мою голову.
Александр Козлов