Институт позади.

Завтра выдадут дипломы. Надо что-то искать. Такие мысли всё чаще и чаще лезли в голову Альберта Жукова. Нет, менеджером в магазине или на заводе он, конечно, работать не собирался. Вот если бы директором большого магазина.
Но сегодня он узнал от своего друга программиста просто невероятную новость. Обычная девушка, которая училась с ним в одной группе, оказывается внучка, олигарха областного значения. Весь день не мог успокоится:
«Ведь обычная девчонка. Живёт одна. Отца у неё никогда не было, и мать год назад умерла. Одевается неброско. И вдруг… внучка олигарха. Правда, у деда, с матерью Ани, какие-то там тёрки были, но это мелочи. Как хорошо, что Ерёма всё это раскопал. Он программист классный. Да и здесь у этой Ани двухкомнатная квартира».
***
Столько всякого обрушилось на Аню в последнюю неделю. Ну, защита диплома – это, само собой. Так ещё дедушка!
«Почему мама всю жизнь прожила в ссоре со своими родителями и даже перед смертью ничего мне не сказала. Неверно, сказала бы… умерла неожиданно, - на глазах у девушки появились слёзы. – И теперь дедушка, которого я и не видела, лежит парализованный уже больше года. Но недавно деньги выслал. Зовёт к себе. Сегодня диплом получу и завтра поеду к нему».
И стала готовиться к выпускному. Она же девушка. Должна выглядеть красиво.
***
Аня вернулась в свою квартиру под утро. Сразу бросилась к окну. Он ещё стоял и смотрел на её окна. Увидел, что она выглянула, радостно помахал рукой и только после этого ушёл. Она просто не могла проверить в то, что произошло на выпускном. С ней весь вечер был Альберт Жуков, самый красивый парень группы:
«Он же все пять лет на меня внимания не обращал и вдруг объяснения в любви. Но самое главное никакой наглости с его стороны. И даже в гости не напрашивался, только лёгкий поцелуй на прощание. А ведь про него, чего только не рассказывали. Завтра обещал поехать со мной в областной центр, - налила воды в чайник. – Надо попить чая и немного поспать. Альберт завтра в одиннадцать придёт, а время уже пять».
Легла спать, но мысли продолжали лезть в голову:
«Там у меня ещё дядя и сестра двоюродная, моя ровесница. Для них я чужая. Но всё же родственники, других у меня просто нет. Приеду с парнем. Как они среагируют? Какая разница, я к дедушке, а не к ним приеду».
***
Ей казалось, что только заснула, а на телефоне заиграла мелодия, требовательно заставляя проснуться.
Бросилась в ванную комнату. Вымылась, попила чай. Глянув в окно, увидела своего однокурсника.
Проверила всё ли выключено. Взяла свою сумочку и вышла из квартиры.
***
Через три часа они подъехали к элитному коттеджному посёлку в областном центре. Охрана проводила их к огромному, похожему на дворец, дому. Из которого вышел другой охранник и проводил в дом.
- Посидите, здесь! – указал охранник Альберту на диванчик. – Аня, идёмте со мной!
Она вошла в спальню. На кровати лежал старичок, рядом сидел доктор. Больной махнул рукой, и доктор вместе с охранником куда-то исчезли.
- Здравствуйте, дедушка! – Аня подошла поближе.
Старик долго смотрел на неё и тут девушка заметила, что у него из глаз текут слёзы.
- Вам плохо? – наклонилась над ним.
Тот помотал головой и тихо проговорил:
- Как ты похожа на Дашу, свою маму, - слёзы потекли сильнее. – Я так виноват перед вами.
- Ну, что вы говорите? Мама у меня была очень хорошей, но строгой женщиной.
- Ты садись, внучка!
Аня села на стул, на котором сидел доктор. Достала платочек и вытерла слёзы с глаз дедушки.
- Спасибо! – он попытался улыбнуться.
Долго лежал, задумчиво глядя на потолок, затем стал говорить.
- У нас с твоей мамой были одинаково тяжёлые характеры. Я не хотел, чтобы она выходила за твоего отца. Чувствовал, что он плохой человек, и поставил ей условия: если выйдешь, за него, то ноги твоей в моём доме не будет. Она вышла. Он бросил твою маму, когда ты ещё не родилась.
Тут зашёл врач, пощупал пульс:
- Виктор Георгиевич, не волнуйтесь!
- Всё нормально! Иди!
Врач вышел, а дедушка продолжил повествование:
- После этого мы с твоей мамой разругались окончательно, и она уехала в ваш город. Отказалась принимать от меня какую-либо помощь. Я, конечно, старался быть в курсе вашей жизни. Помогал Даше в карьере, но она об этом и не догадывалась.
Он замолчал, на его глазах вновь появились слёзы:
- Полтора года назад меня парализовало. Год лежал на постели, как бревно. Лишь недавно стал, что-либо соображать и немного двигаться. Недавно, мне сообщили, что Даша умерла, а ты осталась одна.
***
Альберт сидел на диване и ждал, когда вернётся его однокурсница и вдруг увидел девушку, словно с рекламного ролика. Та шла, как по подиуму. Увидев его, удивлённо остановилась:
- Ты кто? – в её голосе звучало высокомерие, перемешанное с удивление.
- Альберт, - и тут, придя в себя, встал и спросил. – А ты кто?
- Молодой человек, а ты часом не обнаглел, - и строго, но улыбаясь, спросила. – Ты как здесь очутился?
- С Аней пришёл.
Это почему-то вызвало у девушки улыбку:
- Аня это кто?
- Моя однокурсница.
И тут девушка засмеялась:
- А кто такая Аня? И как она здесь оказалась?
- Она к дедушке пришла, - Альберт подошёл к девушке поближе, с восторгом разглядывая её.
- Ах, вон он что? – та взглянула на него с таким же восторгом. – Так это моя двоюродная сестрица. Что-то слышала о ней. Пойду посмотрю.
И направилась в ту сторону, куда отвели его однокурсницу, а Альберт не мог оторвать взгляда от фигуры незнакомки.
***
Она вошла, словно в свою комнату:
- Никак моя сестрица двоюродная появилась.
- Здравствуйте! – Аня привстала.
- Ладно, не напрягайся! – и наклонилась над кроватью. – Дед, как себя чувствуешь?
- Хорошо, - и добавил. – Белла, будь повежливей! Это всё же твоя сестра.
Аня с удивление видела, что на лице этой красавицы безразличие и, когда дедушка сказал: хорошо! Беллу это скорее огорчило, чем обрадовало. А сейчас, презрительно посмотрев на свою двоюродную сестру, спросила:
- Ты, почему своего друга в коридоре оставила?
- Ой… я…, - растерялась Аня.
- Ладно, сиди! – ухмыльнулась Белла. – Пойду прикажу, чтобы его накормили.
Повернулась и вышла.
- Аня, ты ни одна приехала?
- С однокурсником. Мы в одной группе учились.
- Ой, я тебя заговорил. Сейчас!
И тут же, рядом появился какой-то мужчина.
- Эта моя внучка, - стал приказывать Виктор Георгиевич. – Приготовь две комнаты, ей и её другу. Обеспечь их всем необходимым и приготовь ужин.
- Сделаю.
- Аня, иди отдыхай! – улыбнулся. – Ты заходи иногда ко мне, старику.
- Конечно, дедушка!
- Иди! Леонид тебе все покажет.
***
Они вышли в коридор. Её однокурсника там не было.
- А где Альберт? – удивлённо спросила Аня.
- Так он с Беллой ушёл.
- Куда? – удивлённо спросила девушка.
- Не знаю, - и словно оправдываясь, добавил. – Белла нам не докладывает, она только командует.
Аня достала телефон. Набрала номер телефона своего однокурсника, но тот сразу сбросил вызов.
Сопровождающий Аню мужчина, глянув на растерянное лицо девушки, сочувственно произнёс:
- От этой Беллы всего можно ожидать.
***
Отключив телефон, Альберт улыбнулся своей спутнице и спрятал аппарат в карман.
- Круто! – одобрительно улыбнулась та в ответ и вдруг произнесла. – Я как раз ищу зятя для своего папы.
- А твой папа кто? – этот вопрос Альберта особенно интересовал.
- У деда, с которым твоя однокурсница беседует, есть пара заводиков. Вернее, были, теперь они папе принадлежат. Ещё у деда есть огромный пятиэтажный универмаг и салон красоты, которые по наследству достанутся мне. Салон он для меня и организовал. Правда, дед, почему-то умирать передумал. Но это вопрос ближайшего года.
- Ух, ты! – невольно произнёс Альберт.
- А тебя эта простушка, кто? - задала вопрос Белла.
- Никто. Просто однокурсница. Ей к деду надо было, а мне работу надо подыскать здесь.
- Найду я тебе работу. А пока, - она загадочно улыбнулась и указала на стоящую рядом элитную многоэтажку. – У меня здесь квартирка. Пошли, кофе попьём.
***
Аня помылась в огромной ванной комнате. Ей тут же накрыли стол. Девушке было немного не по себе. К тому же Альберт так и не вернулся.
После ужина она направилась в комнату деда. Тот лежал с закрытыми глазами, которые открыл, едва Аня вошла:
- Я вас не разбудила?
- О чём ты говоришь, внучка? Я уже более года лежу на этой кровати. Приходи в любое время, всегда буду тебе рад. Ты садись, садись!
Когда та села, дедушка долго с нежностью смотрел на неё, затем спросил:
- Аня, какие у тебя планы на будущее?
- Устроюсь на работу в какой-нибудь универмаг. Я институт с красным дипломом окончила. Замуж выйду, - девушка опустила голову.
- А где твой друг? – спросил дедушка.
- Ушёл.
- Белла, похоже, увела.
- Похоже, - тяжело вздохнула Аня.
- Не расстраивайся внучка! Если ушёл, значит не достоин твоей любви. Найдёшь нормального парня. А работу я тебе найду в нашем городе. Жить будешь здесь со мной. Умру, дом тебе останется.
- О чем вы говорите?
- Ой, Аня, говори – не говори, а мне уже семьдесят семь лет. Да и лежать целыми днями на кровати уже сил нет. Вот и радуюсь, когда со мной кто-то разговаривает или на улицу выносят погулять.
- А врачи, что говорят?
- Говорят, будем надеяться. Массажисты каждый день приходят.
***
Допоздна проговорила Аня с дедушкой. Рассказывала ему о своей жизни, о маме.
Ночью долго не могла уснуть. Думала о своей будущей судьбе. О работе, которую ей обещал найти дедушка. А ещё она поняла, что он для неё единственный родной человек. И с улыбкой прошептала:
«Живи до ста лет!»
***
На следующий день после завтрака Аня направилась к дедушке, но у него были врачи, потом массажисты. Затем пришёл какой-то важный мужчина и долго, о чём-то беседовал с Виктором Георгиевичем.
Ближе к обеду позвали и Аню.
- Заходи, внучка! Знакомься! Это Иван Константинович, мой адвокат.
- Здравствуйте!
- Я тебе обещал работу, - дедушка улыбнулся. – У меня в центре города есть огромный универмаг. Сейчас Иван Константинович переоформит его на тебя и можешь работать.
- Кем? – не поняла девушка.
- Виктором Георгиевичем, приказал мне оформить универмаг на вас, и вы станете его владелицей, - стал разъяснять адвокат. - Он станет вашим.
- Моим? – до неё всё ещё плохо доходил смысл сказанного.
- Аня, - продолжил адвокат. – До завтра я подготовлю все бумаги, а завтра вам придётся поездить со мной по разным инстанциям. Я заеду за вами в девять утра.
Он встал кивнул головой:
- До свидания! – и вышел.
- Дедушка, как же так…, - из глаз девушки потекли слёзы.
- Аня, ты моя внучка. Хоть напоследок позабочусь о тебе. Перестань плакать! Сейчас придёт один молодой человек. Он в настоящее время является директором универмага. Поедешь с ним.
***
Вскоре этот молодой человек прибыл.
- Здравствуйте, Виктор Георгиевич! – Повернулся к девушке. – Здравствуй, Аня!
- Здравствуйте! – слегка поклонилась девушка.
- Меня зовут Захар, - представился он и добавил, - и лучше на «ты».
- Хорошо! – кивнула девушка.
- Так, Захар, ты уже в курсе, что я переоформляю твой универмаг на Аню. Полагаю, что ты так и останешься там директором. Сейчас поезжайте. Покажешь и расскажешь моей внучке, всё, что считаешь нужным.
***
Альберт проснулся в квартире своей новой знакомой, когда услышал шум воды в ванной комнате:
«Ничего себе! У этой Беллы крутой автомобиль, личный водитель. И сама – просто картинка!»
Встал, заглянул в ванную комнату:
- Белла, ты скоро?
- Сделай, пока кофе! – раздался в ответ властный голос.
- Хорошо!
Зашёл на кухню огляделся:
«Для начала и эта квартирка сойдёт».
Сделал кофе. Накрыл стол.
Вскоре зашла и его новая подруга. Отхлебнула из чашки, поморщилась. Затем открыла шкаф и указала на пакет:
- В следующий раз для меня будешь готовить вот этот. Вон кофемолка. Сам можешь пить любой.
***
После кофе оделись и вышли из дома.
- У тебя права есть? – спросила Белла.
- Да.
- Садись за руль, - подала ключи и указала на дорогой дамский автомобиль.
- А где вчерашний? – поинтересовался Альберт.
- Он отцовский.
***
Остановились возле салона красоты. Вышли из автомобиля:
- Этот салон мой, - гордо произнесла Белла.
Когда зашли, она подозвала, какую-то женщину и приказала:
- Сделайте из него картинку!
- Идёмте! – позвала та Альберта за собой.
Через пару часов он вышел с причёской, как с рекламного плаката салона. Белла внимательно осмотрела его и осталась довольной:
- Теперь поехали, оденемся!
***
На этот раз остановились возле огромного универмага. Зашли в самый дорогой отдел. Вновь Белла подозвала девушку, видно старшую здесь, и приказала:
- Оденьте его по нормальному!
И через час, он был словно картинка с обложки элитного женского журнала.
- Белла, - подошла к ней администратор. – Захар возмущается, когда ты бесплатно одеваешь не только себя, но и посторонних.
- Что?! Где этот при…
- Уехал куда-то.
- Он только сейчас прошёл в свой кабинет с какой-то девушкой, - подсказала стоящая рядом продавец.
- Пошли, - мотнула Белла головой своему спутнику. – Скоро я этого Захара выгоню и, возможно, поставлю тебя на его место.
***
Она с шумом распахнула дверь кабинета директора и сразу стала возмущённо кричать:
- Захар, ты совсем о… Ты у меня скоро вылетишь отсюда, - и только тут обратила внимания на Анну. – О так это моя сестрица! А что она здесь делает? Дед, что ли приказал приодеть её?
- Белла, ты тон-то своего голоса приубавь, - смело произнёс Захар, глядя ей в глаза. – Это ты, что здесь делаешь? А универмаг принадлежит Анне.
- Что? Кто это сказал? – растерялась Белла.
- Виктор Георгиевич.
- Что? Ну я вам сейчас всем устрою.
И направилась к выходу. Повернулась, глянула грозным взглядом на совсем растерявшегося Альберта и приказала:
- Что стоишь? Идём за мной!
Парень опустил голову и пошагал за ней.
***
- Аня, извини, что неслишком вежливо разговаривал с твоей сестрой! – улыбнулся Захар.
- Мне кажется, ты всё правильно сделал, - улыбнулась и девушка.
- Спасибо!
Их взгляды встретились, в них блеснули какие-то искорки, которые стали разгораться, превращаясь в пламя.
***
Свадьба Захара и Ани состоялась осенью. Когда в загсе молодожёны обменялись кольцами, в зал, опираясь на трость вошёл Виктор Георгиевич. Первым подошёл к ним:
- Подправляю! Никогда не предавайте свою любовь!
- Дедушка, родной, живи до ста лет! – обняла его Аня.
Однажды я села в машину, включила передачу и с размаху ткнулась в бетонный чан, то есть, простите, будущую клумбу, которую городские озеленители для красоты водрузили прямо посреди двора.
— Замена рулевой тяги, — сказал автослесарь, послушав клекот, доносящийся из-под капота. — Всех делов на час.
— Хороший парень, — вздохнул директор автосервиса, — механик от бога. Руки золотые. Жалко, так всю жизнь и будет в чужих машинах копаться.
— Пьет? — догадалась я.
— Хуже. Пить можно завязать. А этого просто все устраивает. Расти не хочет.
— Не хочу, — подтвердил механик от бога. — Посидите, девушка, тут, сейчас все сделаем.
Он работал, мурлыкая песню про монтажников-высотников и время от времени обращаясь к машине «бедная раненая девочка» и «ну-ну, моя красавица». Когда все было готово, механик вытер руки ветошью и сказал:
— Давай, моя хорошая, иди к хозяйке. Вы уж постарайтесь ее больше не обижать.
— Когда откроете свой сервис, чур я ваш первый клиент, — пошутила я, желая сделать мастеру приятное.
— А на фига мне свой сервис? — изумился мастер.
— Ну как же. Были бы начальником, работали бы на себя… У вас бы получилось.
— Наверно, — пожал плечами мастер. — Но мне это не надо. Мне и так хорошо.
— А девушку вашу это тоже устраивает? — нахально спросила я.
— А это дело хозяйское. Меня не волнует.
Не хочет расти, вспомнила я. Его все устраивает. Как жалко… Стоп.
Ты хорошо готовишь, наверно, хочешь когда-нибудь открыть ресторан? Ты неплохо пишешь, думаешь написать книгу? У тебя хорошие данные для фитнеса, как ты намерена их развивать?
Я ведь слышу такое довольно часто. И чаще всего люди говорят это искренне. Ну, за исключением мужика с фитнесом, который хочет продать мне ведро биодобавок и вагон спортивного питания. Да мы все это слышим: ты можешь достичь всего, тебе по плечу любые цели, ты воплотишь в жизнь любую свою мечту. Книга, ресторан, конкурс «Фитнес-бикини» в сорок лет — нет ничего невозможного!
Э-э-э, робко говоришь ты, мне ничего этого не нужно. Я просто пеку пироги, рассказываю истории и выращиваю на балконе герань.
— Но ты можешь больше! Ты можешь сделать карьеру! Перейти на новый уровень! Ты просто не веришь в себя, надо только перестать бояться.
Да я не боюсь. Я просто не хочу на другой уровень — мне и тут неплохо. Мне нравится моя жизнь, мои герани и мои пироги. Нет такого закона, чтобы все стремились к вершинам. И что это вообще за вершины такие? Кто их воздвиг и зачем мне непременно нужно на них карабкаться? Ну правда, зачем? Это даже не вопрос цены, которую я неизбежно заплачу за социальный альпинизм.
Это вопрос здравого смысла: для чего мне куда-то лезть, если мне хорошо там, где я есть?
Самый страшный грех современного общества — быть довольным тем, что имеешь. Отсутствие честолюбия и амбиций считается чем-то вроде социальной инвалидности: как это так — не стремиться к большему?
Выжми максимум из своей внешности. Реализуй свой потенциал. Ничего особенного не умеешь? Сходи на курсы по мотивации, попробуй все, найди, придумай, в конце концов, а потом все равно реализуй. Иди вперед, преодолевай себя, ставь себе цели и достигай их.
Почему ты все еще живешь в маленькой квартирке на окраине и носишь кроссовки пятилетней давности? В твоем возрасте уже пора заработать на дорогую машину, бриллианты и «шанель»! Не заработала? Ты сосредоточена на чем-то другом? На личностном росте? На благотворительности? На творчестве? Нет? Значит, ты глупая ленивая корова с пустой бесцельной жизнью. Ты никогда не добьешься успеха.
Нет, конечно, успех — это необязательно деньги, власть и слава. Успехом может быть вообще что угодно, если ты упорно идешь к тому, чтобы быть лучшим в своей области. Ну ладно, одним из лучших. Ну ладно, хотя бы стремишься к этому. Главное — не победа, главное — участие в забеге по социальной и профессиональной лестнице. Бежишь — значит, успешен. Пытаешься добиться — значит, человек.
Я не хочу бежать. Не хочу ничего добиваться. Я хочу собирать землянику, варить варенье и штопать носки.
Нам надо срочно рожать. Часто и помногу. Пачками. А не то пропадем. Или нас поглотят китайско-таджикские орды, или мы останемся совсем без пенсий... →
У меня нет потребности в самореализации через карьеру, моему эго вполне достаточно хорошо поднявшегося теста и удачных пирожков.
Да, есть люди, которые пытаются изменить мир. У них есть мечты, амбиции, они честолюбивы, они падают и поднимаются, и они герои нашего времени. Собственно, они герои любых времен.
А есть другие, которые просто живут. Каждый день ходят на работу, ездят в отпуск, жарят на даче шашлыки. Растят детей. Покупают машины в кредит. И имеют наглость быть довольными своей жизнью, которая в парадигме нашего общества вроде как и не жизнь вовсе, а так, прозябание. Без цели, без мотивации. Без мечты.
Да нет, дорогие герои. У таких людей все есть. Поехать к морю, выплатить ипотеку, довязать свитер — чем не цель?
Чтобы были здоровы и благополучны те, кого любишь, — чем не мечта?
Почему так трудно поверить в то, что кому-то не нужны бриллианты? Что кто-то может быть доволен своей маленькой квартирой на окраине? Что кому-то хватает для счастья того маленького небогатого мира, в котором он живет?
Для того чтобы быть счастливым, необязательно быть лучшим. Иногда достаточно просто быть. И кто сказал, что дар принимать этот мир и эту жизнь такими, какие они есть, достоин меньшего уважения, чем дар двигать горы и запускать ракеты?
Он просто не хочет расти, сказал директор автосервиса о парне, который пел моей машине. А по-моему, он как раз вырос — достаточно, чтобы честно сказать: я не буду бежать, только потому что все побежали. Я не стану чинить то, что не сломано. Я счастлив здесь и сейчас, а если кто-то считает, что это неправильно, — ну что ж, это дело хозяйское. Меня не волнует!
– Хватит зенки-то пялить! Не по твою честь… – мягко пробурчала бабушка и добавила, – Иди-ка лучше в погреб ящик снеси. Да аккуратно только, под ноги смотри.
Люба улыбнулась, кивнула, отошла от своего наблюдательного пункта – щелки в заборе – и послушно пошла к погребу. Бабушка посмотрела вслед на то, как внучка неуклюже переваливается с ноги на ногу, вздохнула: «Надо же было такой уродиться», – и направилась в сарай. Хозяйство не ждет, сантименты разводить некогда.
Люба ставила ногу на широкую ступеньку, потом приставляла вторую и так до конца. Хорошо, что сосед дядя Гоша их расширил, за бутылку коньяка, а то раньше не ступеньки были, а жёрдочки какие-то. Неудивительно, что Люба однажды полетела с нее кубарем. Было так больно, что сначала она даже пикнуть не могла, так и лежала на холодном полу в погребе. Потом бабушка хватилась: «Ну чего ты там копаешься опять!» – подошла, заглянула, заголосила, принялась внучку вызволять.
Ближайшая больница в городе, автобус с утра ушел, все мужики на заводе, остался слепой дед Митя да Вовка-алкаш, который вусмерть пьяный спал по своему обыкновению на лавочке. Сели все-таки на телегу деда Мити: бабушка правила, а дед придерживал Любу. Доехали до соседней деревни, к фельдшеру. Та как-то осмотрела девочку, где-то пощупала, как-то подлечила – травками, компрессами. Через месяц Люба вернулась домой, правда, ходила теперь, как говорила бабушка, «враскоряку». Гораздо позже, в городе, врачи сказали, что у Любы неправильно срослись кости, но бабушка категорически отказалась что-то предпринимать: она теперь не доверяла врачам, боялась, что они снова что-то испортят, пусть уж лучше так – слава Богу, жива. «А походка нам и така пойдет, не на сцене ж ходить!»
Люба, как всегда, только улыбалась в ответ. Она привыкла. Знала, что природа обделила ее красотой. Вернее, даже не обделила, а щедро наградила всеми возможными изъянами. Широкое плоское лицо, маленькие глазки, огромный с горбинкой нос, такой же огромный рот с губами-варениками в пол-лица, жидкие волосы, узкие плечи и, как последняя издевка, непомерно широкий таз. Фигура напоминала треугольник на тонюсеньких ножках. Вот и походка теперь фирменная добавилась.
По иронии судьбы всё это богатство досталось ей, жительнице маленького захолустья в одну улицу, где единственной целью жизни любой женщины было замужество. Да к тому же – дефицит мужиков. Бабушка переживала: «Беда. Пропала девка. Ясно, что никто не возьмет, убогую такую».
Люба привыкла, что даже бабушка звала ее «бедолага», а жители деревни – «Страшная Любка», будто это были имя с фамилией. Что мальчишки смеялись, забрасывали колючками репейника или гоняли по улице, хлеща крапивой. Переворачивали ведра с водой или бидоны с молоком, которые она носила. Люба плакала, а они гоготали: «Еще страшнее стала, уродина! Ты гляди!»
– Не реви. Сами они – уроды! – говорила бабушка и шла разбираться с пацанами. Пару раз огрела главаря коромыслом, они перестали внучку гонять, но обзывать продолжали.
Девочки не дружили с ней. Наоборот, увидев на улице, демонстративно разбегались в разные стороны с криками «Жуть-жуть… Спасите-помогите» и хохотали.
В школе Люба сидела на последней парте. Ее редко вызывали к доске, потому что одноклассники тут же начинали корчить рожи и передразнивать Любу, а учительница устала на них кричать. На переменах она не выходила из класса, потому что знала: в коридоре кто-нибудь обязательно поставит подножку, а потом на стул положит кнопку, или еще хуже – шарик, который издает звук, будто из человека газы выходят.
А уж сколько раз остряки приклеивали ей на спину бумажку с надписью «Королева красоты» – и говорить нечего….
***
Люба страстно ждала субботы. Их дом стоял почти напротив загса. Этот загс считался самым старым во всем крае, а поэтому был особенно любим молодоженами – вроде как «намоленный». В него записывались за полгода и стекались со всех ближайших городов. Каждую субботу Люба замирала у щелки в заборе, чтоб посмотреть, как к загсу подъезжали машины в ленточках, а из машин выходили настоящие принцессы. Невесты. В белых сказочных платьях. Фате. Жемчуге и блестящих украшениях. От их красоты можно было ослепнуть!
Люба замирала и чувствовала, как по коже бегают пузырьки из шипучего лимонада. Невесты походили на волшебных прекрасных птиц, которые вот-вот упорхнут в свою страну красоты, блеска и роскоши. За руку их держали элегантные женихи, смотрели с обожанием. Люба не моргала, впитывала увиденное, радовалась и… даже не мечтала о том, что когда-то наденет такое же платье.
Потом к девочке подходил гусь Серый, хватал клювом за подол платья и тащил за собой, в огород. Ну или бабушка окрикивала, чтоб отправить в погреб.
***
У Любы было две настоящие реликвии – икона мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, которую подарила ей мама с наказом: «Береги. И молись им, чтоб всегда были рядом», – «И будут?» – «Обязательно. И во всем помогут». Другая реликвия – фотография самой мамы. Если б не эта меленькая черно-белая карточка, Люба уже забыла бы, как она выглядела, мама. Ее не стало, когда девочке было 3 года.
«Люба не понимала, почему же мама плачет? Улыбалась своей кривой улыбкой изо всех сил, чтоб поднять ей настроение»
Зато Люба хорошо помнила руки мамы. Как они гладили ее по волосам, по щекам, и голос: «Девочка моя… красавица… самая-самая…» И слезы. Люба не понимала, почему же мама плачет? Улыбалась своей кривой улыбкой изо всех сил, чтоб поднять ей настроение.
Люба часто смотрела на икону, хотя просить о чем-то даже в голову не приходило. Четыре женские фигуры смотрели спокойно и ласково, от них исходило тепло, как от маминых рук, уходили все страхи и обиды. Особенно ей нравилась девочка с красивым именем Вера. «Какое правильное имя, – думала Люба, – ведь самое главное – верить, что все будет хорошо». Она верила.
***
Одна-единственная подруга у Любы была – Катька, очень красивая. Отец ее пил по-черному, а мать пахала как лошадь сначала на заводе, а вечером в огороде, половину урожая продавала. В 30 с небольшим она выглядела изможденной, озлобленной старухой. Вернувшись с работы, женщина принималась орать на Катьку и старшего сына, что не помогают, мало сделали за день. Могла и с ремнем по огороду погонять. А когда показывался муж, волокла его на себе в дом, потом садилась на лавочку у забора и молчала.
Катька часто убегала из дома к Любе. Они построили шалаш в огороде и болтали в нем по вечерам. Как-то Катька принесла журнал с фотографиями красивых девушек, одежды, машин, духов.
– Смотри! Вот. Такой хочу быть.
– Ты и так такая. Ничуть не хуже, – искренне сказала Люба
– В журнале чтоб! Фотомоделью. У них знаешь сколько денег! И одежду им всю отдают. И машины. А еще за границу возят на съемки, бесплатно.
– Здорово…
– Да. Надо только, чтоб фигура еще была. Пластика, чтоб позы принимать разные… – Катька на пару секунда замерла, изображая модель, – Этому учиться надо. В школе кружок открывают по танцам. Пошли? Научимся двигаться?
Люба не хотела идти – какие ей танцы! Но Катька одна стеснялась. Люба сдалась и почти год добросовестно топталась позади всех девушек, не попадая ни в такт, ни в ритм. В конце концов учитель посоветовал ей записаться на дзюдо. Люба, слушая его, краснела и вжимала голову в плечи.
Катька была доброй девочкой, любила подругу, поэтому искренне хотела сделать из нее настоящую леди. По мере взросления под ее чутким руководством Люба сначала отращивала волосы, потом стриглась под каре, каскадом, делала химию. Натягивала на свою широкую талию узкие короткие юбки, блузки с рукавами-фонариками, тут же опадавшими на ее тощих плечах. Катька подбадривала, но со временем и она сдалась, а Люба вернулась к своему «пучку» и хлопковым штанам.
Зато бабушка была реалисткой. На день рождения подарила внучке компьютер, сверху водрузив толстенную книгу по программированию.
– У Захарыча сын в городе работает. Говорит, сейчас те, кто в ентих машинах понимат, куда хошь на работу возьмут и деньги хорошие платят. В общем, давай учи. Замуж тебе все одно не светит. Бушь сама зарабатывать.
Люба привычно улыбнулась: «Не светит». Тогда ей было 15. Книга оказалась ужасно скучной, непонятной, какой-то неживой. И буквы плыли перед глазами от слез. Бабушка заглядывала в комнату и одобрительно кивала: «Во-во, учись-учись…» Тем не менее, просиживание над подарком бабули дало результат: Люба разобралась в компьютерных технологиях, да так хорошо, что с первого раза поступила в городской университет на факультет программирования.
А Катя поступила в училище. Правда, на занятиях почти не появлялась, так как почти все время пропадала на кастингах. Она отнесла свои фотографии в модельное агентство, где ей прочили светлое будущее. Поэтому все силы она бросила на то, чтоб это будущее приблизить.
Икона, подаренная мамой, вместе с хозяйкой переехала в общежитие, стояла на тумбочке рядом с кроватью. Засыпая, Люба смотрела на девочку с именем Надежда. Ей так хотелось надеяться, что вот теперь-то впереди – совершенно новая жизнь, интересная и лишенная обид.
***
На программистов учились в основном парни. Бабушка ликовала: «Может, там себе найдешь кого… Енти компьютерщики чай не много видят в жизни-то, а с тобой поговорить можно на разные темы заумные…» Но мальчики на Любу не смотрели, ее считали «классным другом» и «своим пацаном».
Это было неплохо, пока не появился Дима. Когда он был рядом, тысяча иголочек вонзались в сердце Любы, горло сдавливало, и она почти всегда молчала. Конечно же, даже мечтать о том, что Дима обратит на нее внимание, было смешно. Хотя он часто к ней обращался по учебе, был мил, обходителен, придерживал стул, открывал дверь, угощал кофе в студенческой столовке. Люба помогала ему с расчетами, с курсовыми, правила практические работы, сожалея лишь о том, что минуты пролетают так быстро.
Образ на столике почему-то стал совсем другим. Будто на нем не 4 фигуры, а одна, светится – Любовь. Однако Люба даже смотреть в ее сторону боялась. Скорее зажмуривалась и засыпала.
На новогодней дискотеке Дима пригласил ее на танец. Это были три минуты оглушающего счастья. Если бы Любе сказали умереть в тот момент, она бы не раздумывая согласилась.
А потом, выйдя из зала, она случайно услышала, как Дима в красках описывал друзьям, будто весь танец смотрел на самый яркий софит, чтоб не видеть лица партнерши, с трудом нашел талию, чтоб за нее держать, и еще она отдавила ему ноги. Все хором ржали.
***
Соседка по комнате сидела на антидепрессантах, а в тот вечер уехала к родственникам на праздник. Люба собрала все ее таблетки, нашла бутылку водки. Выпила 100 грамм для храбрости и собралась свести счеты с жизнью… но тут на пороге комнаты появилась Катя. Бледная, какая-то взъерошенная. Ее глаза скользнули по столу, она тут же забыла, зачем пришла, и закричала: «Ты что?! Дура!»
В тот вечер Люба впервые рыдала. Рассказала Катьке о своей любви, и как он, оказывается, просто использовал ее. Да и ладно бы! Ей не жалко. Но зачем он смеялся? Зачем другим говорил это всё? Ведь больно ей! Очень больно!
Катя утешала, гладила по голове, успокаивала. Люба прижималась к ней, и становилось легче.
– Стой, а что ты здесь делаешь? Ночь же…Что-то случилось? – вдруг шмыгнула она носом. Катя вздохнула. Подошла к столу, налила водки.
– Я беременна…
– Нельзя! – взвизгнула Люба и выхватила стакан у подруги из рук. – Это же вредно ребенку!
– Пофиг! Мне он не нужен. Аборт делать поздно, представляешь?! Я ведь даже не думала ни о чем таком… Сто раз раньше так было –из-за диеты или усталости… По другому поводу к врачу пошла, и тут – сюрприз! У меня контракт в Германии срывается, понимаешь? Да еще какой! Я столько сил потратила! Мечта всей жизни! Из-за этого! Так что мне тоже пора таблеток наглотаться… Понимаешь?
Нет, Люба не понимала. Старалась изо всех сил, но не могла понять.
Катька много говорила те месяцы. О материнстве, которое должно быть вовремя. О том, как важно обеспечить ребенку и себе нормальное будущее, а не привезти его в деревню к деду алкашу. О своей только начавшейся жизни. Люба слушала подругу и пыталась незаметно подсунуть ей какую-то еду или витаминку. Но Катька не поддавалась – фигуру берегла, набирать вес перед контрактом никак нельзя! Втискивала свой живот в узкие платья, джинсы, злилась, что не получается.
«Она все равно не жилец… А выживет – значит, и без меня справится»
На 7 месяце ей вдруг стало плохо, а через сутки родилась крошечная девочка. Слабенькая, синяя. Катька взглянула на нее и написала отказ. «Она все равно не жилец… А выживет – значит, и без меня справится», – мрачно резюмировала она, собрала вещи и укатила в Германию.
На следующий день Люба, смущаясь и краснея, положила перед заведующей отделением роддома конверт: «Я родственница… дальняя. Мама малышки не может сейчас… Можно, я буду приходить? Вдруг что-то надо, вы только скажите, я принесу… Пожалуйста, пустите меня». Заведующая закатила глаза и взяла конверт.
Сморщенный синюшный комочек в пластиковом ящике с кучей каких-то трубочек и лампочек стоял у Любы перед глазами день и ночь, неделю, месяц. Когда ей предложили работу, Люба перевелась на заочное отделение, чтоб загрузить себя до макушки, пахать-пахать-пахать! Забыть про тот жуткий пластмассовый ящик! Но ничего не получалось. Сердце разрывалось, засыхало от тоски. Она не выдержала. Сняла отдельное жилье, оформила все документы и через полгода принесла малышку к себе домой.
У изголовья детской кроватки Люба поставила икону – мамин подарок, и – надо же! – он будто вернулся на свое место, будто специально был написан именно для этой маленькой кроватки, словно обрел свой дом. А малышку новоиспеченная мама назвала Софией.
Девочка росла настоящей красавицей. Люба смотрела на нее и чувствовала, как счастье, будто теплые морские волны, окутывает ее со всех сторон. Сонечка забиралась к ней на колени, прижималась как можно сильнее. Маленькие ладошки гладили ее по волосам, по щекам, и детский голосок лепетал: «Мамочка моя… красавица… самая-самая».
Есть устойчивое словосочетение-золотая середина.
"Интересно, кто это решил, что середина- золотая?"- думала Ирина. Она была представителем той самой середины, но "золотой" её не считала. Ну подумайте сами: кто-то назвал дочку красивым заграничным именем- Николь. Или Мишель. А кто-то помешан на старых русских именах и назвал дочку Ульяной, или Пелагеей, как известную певицу. А она- Ира. Ни то, ни сё. Ир нас в стране хватает.
И внешность у Ирины была средняя. Нет бы вырасти высоченной, метр восемьдесят, например, или даже метр девяносто. И пусть завидуют и говорят:"Два метра костей!" А она, Ирина, шла бы гордо и смотрела на завистниц сверху вниз, потому что- модель! А на самом деле? Получите и распишитесь: метр шестьдесят пять. Не блондинка и не брюнетка, шатенка. И лицо среднее. Не дурнушка, но и не красавица.
То ли дело Стелла! В одном классе учились. Стеллка высоченная была, все её жирафой звали, а она в восьмом классе в модельное агентство пошла. Сейчас в глянцевых журналах её только и увидишь. И что с того, что двоечницей была?
Или Наташка Фадеева. Серая мышь в очечках, но светлая голова! Золотая медаль, победитель олимпиад, институт престижный закончила, кандидатскую защитила, работа отличная.
А тут, хоть плачь! Техникум и работа в бухгалтерии. Каждый день одно и то же. Не дворник, конечно,не в обиду будь сказано, но и не кандидат наук. Обидно. Вся жизнь какая-то средняя. Серенькая жизнь. И муж серенький, Ирине под стать.
Даже не хочется на вечер встречи выпускников идти. Десять лет после окончания школы, круглая дата. Говорят. Стелла с Наташей приедут, хвастаться будут. Ну и ладно. Вечер встречи не только для них.
...Стелла , как всегда, блистала. Мужская часть класса вилась вокруг неё дружным роем, но Стелла на обращала на них внимание. Помнила, видно, обидную кличку. С женской частью класса общалась запросто, как раньше. Спрашивала: как живут, что нового? И у Ирины спросила: "Что нового?"
-Ничего. Все та же работа в бухгалтерии, и муж тот же. Правда, дочку родила.
-Как назвали?- спросила Стелла.
-Катей. Я-то хотела Исидорой, но вся родня на дыбы встала.
-Ну и правильно. А то как напридумают имена, хоть стой, хоть падай! Ну что за имя- Стелла? "Вертикальная плита или столб с надписями"- вот это- стелла. То ли дело: Ира, Ирочка, Иринка... А от Стелла что? Какие производные? Язык сломаешь.
-А у тебя муж, дети есть?- спросила Ирина.
-Нет. Не до того. Век модели короток. Молодежь на пятки наступает. У них прелесть юности и новизны, а у меня в плюсе только опыт и знакомства. Так что буду сниматься, пока снимают. Все остальное- потом. Наташ, у тебя так же?
-Нет,- отозвалась Наталья.- У меня муж имеется. Профессор. И сыну уже три. Но с ним свекровь чаще сидит, чем я. Я сейчас докторскую пишу, свободного времени совсем нет. Но это ничего. У свекрови опыт. Муж у меня умница, человек прекрасный. А кто его воспитывал? Мама. Ей можно доверять.
-В общем, у каждого свои проблемы. А по мне, так лучше всего золотая середина. Вот как у Ирины: работа, муж, дочь, обычная нормальная жизнь. И никаких тебе конкуренток и диссертаций.
-Да?- отозвалась Ирина.- А кто тебе мешает техникум закончить и пойти в нашу бухгалтерию, например? Будет у тебя зарплата 20 тысяч, и не будет салонов красоты, соляриев, шмоток модных. На них просто денег не будет. И времени свободного не будет... Не хочешь? Не хочешь. И правильно. Потому что ты полмира объездила, ты живешь. И Наташка что-то там пишет, и муж у неё-профессор, а не рабочий, как у меня. Нет, девочки, никакая середина не золотая. Это когда нет ни счастья, ни несчастья. Не черное, не белое- серое.
-Эк ты загнула!-сказала Галина Ивановна, бывшая классная.- Помяни мое слово, будешь в старости вспоминать свои слова и думать:"Какая же я счастливая была!" Счастье- оно разное. И не снаружи, а внутри.
Рита и Валя жили в одном подъезде. Девочкам было всего по шесть лет, и в хорошую погоду они гуляли и играли во дворе. А в дождливые дни или холода подруги-соседки приходили друг к другу в гости. Родители были не против такой дружбы: детям не было скучно.
Особенно нравилось Вале приходить в гости к Рите, потому что родители Риты недавно купили новый телевизор – цветной. У Валиной семьи был пока черно-белый. Девочкам включали цветной телевизор, когда начиналась программа мультфильмов. Это был настоящий праздник! Затаив дыхание, Рита и Валя смотрели любимые мультики, а потом начинали играть.
В комнате Риты на маленьком столике для кукол стояла небольшая пластмассовая вазочка, наполненная печеньем. Девчонки «кормили» своих кукол понарошку, а печенье съедали сами. Вале сахарное печенье казалось необыкновенно вкусным. А подружка была не жадной и всё приговаривала:
- Ты ешь, ешь, мама нам ещё даст…
Валя благодарила кивком головы и смаковала тающую во рту печеньку, как самую желанную сладость.
Действительно, Валю не баловали сладким. Девочка жила с бабушкой, потому что мама развелась с Валиным отцом и вышла замуж во второй раз. В новой семье мамы родился мальчик, и Валя теперь жила в основном у бабушки. И хоть бабушка была доброй и ласковой, но денег им хватало только на еду, а хорошее печенье и конфеты Валя видела лишь по праздникам.
Бабушка говорила:
- Ничего, Валюша, выдержим, вот только выучим нашу Ольгу на медсестру. Так и полегче нам с тобой станет…
У бабушки была ещё и вторая дочь – Оля, которая училась в соседнем городе. Валя ходила в детский сад, где у неё были друзья, но самой дорогой подругой была, конечно, Рита.
Однажды бабушку вызвали на работу в выходной день. Она сказала Вале:
- Я скоро, ненадолго уйду. Играйте пока с Ритой, газ только не трогайте и чужим дверь не открывайте.
Девочки заперли за бабушкой дверь и почувствовали себя взрослыми. Они начали играть в куклы и, как всегда, настало время «кормить» своих подопечных. Валя знала, что у них нет такого же вкусного печенья, как у Риты, но ей очень хотелось угостить подругу.
Они пошли на кухню, Валя заглянула в кастрюлю, оставленную на плите. Там была картошка. Недавно сваренная, тёплая. Девочки, открыв крышку, потянули носом:
- Ох, вкусная! Тёпленькая…
Валя достала одну крупную картофелину, положила её на блюдечко и полила подсолнечным маслом.
- Садись, Рита, за стол. Вкуснятиной тебя угощу, - сказала она, забыв про кукол.
Рита уселась, а Валя посыпала картошку солью и поделила вилкой на части. Аромат по кухне пошёл такой, что девочки сглотнули слюнки.
Они взяли вилки и стали накалывать куски картошки, возить ими по маслу и есть. Молча, быстро они съели картошку и Валя взяла из кастрюли вторую.
- Какая у вас картошка вкусная… - млела Рита, - У нас такой нет. Солёненькая. А масло пахнет как…
- Это потому что тёплая ещё, - деловито ответила Валя, - хотя и холодная тоже ничего. Бабушка выращивает её на даче. «Синеглазка» называется, потому что цветёт синими цветочками.
- Ого, мы с тобой уже две штуки съели, - сказала Рита, запихивая в рот последний кусочек.
- Ешь, ешь, - улыбалась довольная Валя, - картошки у нас много.
Она уже несла третью картофелину из кастрюли. Рита делила её на кусочки, в то время как Валя щедро поливала сверху маслом.
- Погоди-ка, - вдруг сказала Валя, - с хлебушком будет ещё вкуснее. У нас и хлеб свежий.
Валя отрезала аккуратно два куска хлеба, подала один Рите.
Девочки, забыв про игру, уплетали куски тёплой картошки с хлебом. Они съели и четвёртую картофелину, а потом, вымыв блюдечко и вилки, сели на диван и стали смотреть книжку про Айболита.
- После такой вкусноты пить хочется, - сказала Рита.
- Наелась? Правда? – спросила Валя. Она была очень довольна, что смогла тоже угостить свою подругу. Ведь чаще соседи угощали Валю, потому что знали, что бабушка и внучка живут очень скромно.
- Никогда ещё такой вкусной картошки не ела, спасибо, - искренне поблагодарила Рита, - а пошли теперь к нам чай пить!
Девочки заперли квартиру и пошли к Рите на чай. Мама посадила их в кухне за стол, налила чая и угостила мармеладными конфетами.
Так дружили две девочки много лет. Они вместе ходили в школу, там сидели за одной партой, вместе ели в столовой, вместе учили уроки.
А когда выросли, Рита уехала в областной центр учиться в музыкальное училище. А Валя всегда мечтала стать поваром. Так ей советовала бабушка. «Учись, Валюша, на повара, всегда сыта будешь, и деньги все при тебе», - говорила она.
Когда Рита заканчивала первый курс училища, Валя уже проходила свою первую практику в столовой. Начало каникул студенток совпал с днем рождения Вали.
- Чтобы обязательно была на моём застолье! – приглашала её Валя.
Рита перешагнула порог квартиры Вали. Бабушка уже сервировала стол, а Валя всё ещё хлопотала на кухне.
- Да у вас тут пир горой! – улыбнулась Рита, - помочь?
- Нет, уж, ты садись. Будешь мне оценки ставить, - ответила Валя, смеясь, - для меня теперь каждое застолье – экзамен. Я должна показать, чему меня научили.
Девушки сидели за столом рядом в окружении родни Вали, как когда-то в детстве. Гости пробовали салаты, заготовки, и, наконец, Валя подала пирог к чаю.
Все хвалили Валю, радовались за неё, а та, посмотрев на Риту, спросила:
- А тебе что больше всего понравилось?
- Ты же знаешь… - улыбнулась Рита, - картошка…
Валя засмеялась, потому что прекрасно понимала, о какой картошке идёт речь…
- С хлебушком? – прошептала она, обнимая Риту. И девушки засмеялись.
- Ты молодчина, на все сто, - ответила Рита уже серьёзно, - даже можешь претендовать уже на работу в ресторане.
- Мне ещё доучиться надо. А там посмотрим, - ответила Валя, - а ты как?
- А я буду учительницей музыки. Только и всего. Но тоже надо ещё учиться и учиться, - ответила Рита.
- Ты - талант! – похвалила её Валя. Гости попросили Риту спеть что-нибудь. Валя подпевала Рите, а в конце песни уже все пели слаженным хором. «Беловежская пуща… Беловежская пуща…» - лилась нежная и протяжная мелодия. Бабушка Валя вытирала глаза и не могла насмотреться на подруг, которых многие в округе считали за сестёр.
- Девочки вы мои, - говорила она, - как время летит! Вот, и стали вы взрослыми. Скоро и свадьбы играть будем. И повариха своя, и музыкантша – тоже… Помоги вам Бог. А картошечки я, пока силы есть, выращу на даче. Синеглазка – самый лучший сорт. Всем хватит…
СЛОМЛЕННЫЕ
Отец бил её. Жестоко бил. Мать пила горькую. Поэтому, росла она на улице. Причем, в буквальном смысле этого слова. Ела здесь, иногда и спала. Ей приходилось частенько слышать насмешки в свой адрес. И она научилась защищаться.
Кулаками. Точнее, маленькими кулачками.
И выросла она cломленным человеком. Так, по крайне мере, говорил её лечащий врач-психолог, а потом – психиатр. Лекарства она принимала регулярно. Что, впрочем, не оказывало на неё ровным счётом никакого воздействия.
На свидания она не ходила. Не верила, что кто-нибудь может заинтересоваться таким, cломленным человеком. А, значит…
Всё своё время посвящала работе и заботе о бездомных людях на улицах города. Она была волонтёром в одной из благотворительных организаций. И так распределяла своё время, что больше его ни на что не оставалось.
Только вернуться домой и забыться сном усталого человека. Квартира ей осталась от родителей. И напоминала о пережитых мучениях. Поэтому, она хотела переехать. Но денег на это не было. Вот и приходилось ложиться спать в месте, где стены напоминали об издевательствах в детстве. И это очень мучило её.
Не хотелось ей возвращаться в эту квартиру. И она старалась оттянуть эту минуту, как могла.
Поэтому, ходила по двору и курила сигарету за сигаретой. Пока не начинало тошнить и не уходили тревожные мысли. Соседи, выгуливавшие собак или выносившие мусор, старались не встречаться ей на пути. Репутация у неё была человека, скажем так, не очень нормального.
Вот и в этот вечер было точно также. Она ходила по двору и пыталась уговорить себя идти домой, когда уткнулась в спину высокого, грузного человека. Он стоял, слегка наклонившись вперёд, и яростно матерился. Прямо перед ним на земле сидел маленький серый котёнок.
Мужик наклонился и, извергнув очередное ругательство, замахнулся на малыша.
Она вдруг ощутила острый прилив ненависти. Воспоминания нахлынули на неё тугой волной, затопив всё в голове, и как будто весь мир исчез.
Как она очутилась прямо перед лицом мужчины, она так и не поняла. Зато заметила, как её маленький и крепкий кулачок вылетел вперёд.
И попал точно в лоб здорового мужика, хотевшего ударить котёнка. Тот охнул, вскрикнул и попытался поднять правую руку, но...
Не успел. Точный хук левой в челюсть сбил его с ног. Мужик рухнул как подкошенный, издав при этом такой стон, что сбежались все, кто был во дворе.
Она наклонилась и подняла маленького серого котёнка. Сбежавшиеся с немым изумлением смотрели на огромного мужика, и маленькую девушку с котёнком на руках.
- Он хотел его ударить, - объяснила она собравшимся.
После чего развернулась и пошла домой. Оставшиеся не пытались привести в чувство лежавшего на земле. Наоборот. Они очень радовались произошедшему. Мужик был известен во дворе своей ненавистью и агрессивностью.
И вскоре на него были опрокинуты десять вёдер с мусором, которые собирались прежде выбросить, совсем в другое место.
- Подождите. Подождите! - закричал вслед девушке парень с маленькой смешной собачкой на поводке.
Он подхватил свою кудлатую питомицу и побежал за ней.
- Я восхищён! Очень! Вашим… благородным поступком, - сказал он. - Но как вы не испугались?
И вдруг, девушке первый раз в жизни захотелось рассказать этому парню, почему она поступила так. И они присели на скамейку у самого входа в подъезд.
- Меня мой врач называет – Сломленный человек, - сказала она мужчине.
Через полтора часа выяснилось, что он пишет диссертацию о насилии в семье.
Они долго сидели и разговаривали. И напоследок он сказал ей:
- Вы знаете, сломленные люди, как ни странно, самые приспособленные к жизни. Если у них хватило смелости дать отпор. Пересилить себя. И тогда они уже не сломленные. Потому что, им свойственно особое чувство справедливости. Они защитники всех обиженных и угнетённых.
Котёнок давно уснул, удобно устроившись на коленях девушки. И соседи с вёдрами и собаками разошлись. А они…
Всё сидели, сидели, сидели и…Говорили, говорили, говорили…
И девушка не чувствовала больше себя сломленным человеком. Она чувствовала себя защитницей и интересной женщиной.
Это она прочла в глазах парня с маленькой смешной собачкой.
В эту ночь, первый раз за много-много лет, ей не было одиноко и страшно в этих стенах.
Во-первых, рядом с ней спал, сладко посапывая, маленький серый котёнок.
А во-вторых, перед ней стояли глаза мужчины, полные восхищения, удивления и ещё чего-то такого…
Что было ей не знакомо.
Больше она не боялась спать одна в этой квартире. Потому что, молодой мужчина вскоре переехал к ней. И маленькая смешная собачка подружилась с серым котёнком.
Вот такая история о сломленном человеке.
Автор: ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
Даша шла из школы в приподнятом настроении. Сегодня в классе собирали деньги на цветы и подарок для классной руководительницы. И Андрей сказал, что женщины любят розы. При этом он смотрел так, словно говорил для неё.
От его взгляда сердце Даши забилось в груди. Она решила, что это намёк на его подарок к 8 Марта. Вот девчонки обзавидуются.
Он понравился ей сразу, как только впервые вошёл в класс. В прошлом году его отца перевели служить в военную часть в их город. Андрей был уверенным и независимым. Казалось, ему всё равно, что о нём думают другие. Это и притягивало Дашу. Она-то всегда волновалась по поводу чужого мнения, боялась попасть впросак, выглядеть нелепой и смешной.
Ребята сразу зауважали нового одноклассника, признали его своим. Он не был лидером, но к его мнению прислушивались даже учителя.
Конец февраля, но уже чувствовалось приближение весны: птицы пели по утрам, всё чаще светило солнце, сосульки на крышах таяли, ударяя по карнизам звонкой капелью. Сердце щемило от предвкушения чего-то таинственного и необыкновенного.
Даша открыла дверь в квартиру и сразу услышала крики. Родители снова ругались. Как же это надоело. Настроение резко испортилось. Ведь раньше всё было хорошо - они втроём ездили на море, весело проводили новогодние каникулы с запуском петард. А если они разведутся? И что, больше ничего этого не будет?
У одноклассницы Нины мама вскрыла вены, когда отец ушёл от них. Нина плакала на уроках. А Соня говорила, что это даже удобно, что родители живут отдельно. Они оба дарят ей подарки и дают деньги. Но разве счастье в подарках и деньгах?
Крики вдруг стихли. Даша на цыпочках подошла к приоткрытой двери и заглянула в кухню. Отец стоял у окна спиной к ней. Мама сидела за столом, спрятав лицо в ладонях. Плечи её вздрагивали. Даша поняла, что мама плачет.
- Успокойся, скоро Даша из школы вернётся, - сказал отец, не оборачиваясь. – Ну что мне сделать, чтобы ты поверила мне? – В этот момент отец оглянулся и заметил в дверях Дашу.
- И давно ты подслушиваешь? – зло спросил он.
- Достаточно, чтобы всё понять, – резко ответила Даша.
- Что понять? - Мама отняла ладони от лица и посмотрела на дочь.
Нос распух, глаза покраснели, тушь размазалась по щекам. «Как она не понимает, что таким видом еще больше отталкивает отца?» - раздражённо подумала Даша.
- Вы хотите развестись, - выпалила Даша.
Отец нахмурился, но ничего не сказал.
- А обо мне вы подумали? Уже решили, с кем я буду жить? Нас, между прочим, трое. Моё мнение вас не интересует? Я не хочу быть с кем-то из вас, я хочу быть с вами! – Даша тоже перешла на крик. – Если так, если вы надоели друг другу, то я тоже хочу других родителей. Я ненавижу вас… обоих! - Голос Даши дрожал от еле сдердиваемых слёз.
Она развернулась и бросилась в прихожую, быстро оделась и выбежала из квартиры.
- Даша! – мамин крик замер за захлопнутой дверью.
Лифт вызывать не стала, спустилась по лестнице. На улице становилась и надела перчатки. Подумала, к кому из подруг зайти. Но разговаривать ни с кем не хотелось. Разве может её кто-нибудь понять, если даже родителям не до неё?
Она пошла по улице. Если днём сосульки таяли на солнце и с грохотом срывались с крыш, то к вечеру подморозило. Пройдя две остановки, Даша зашла в магазин погреться. При виде колбасы и булок рот её наполнился слюной.
Даша нашла в кармане куртки несколько монет и купила булочку. Как только вышла из магазина, сразу начала её есть. Когда запихала в рот последний кусок, кто-то окликнул её.
Даша оглянулась и увидела Игоря из параллельного класса.
- Привет, - сказал он.- Гуляешь?
Даша не могла ответить с набитым ртом. Сухую булку проглотить не так-то просто.
Игорь достал из спортивной сумки пластиковую бутылку с водой и подал ей.
- Запей, если не брезгуешь, а то подавишься.
Даша благодарно посмотрела на него и взяла бутылку. Кусок, наконец, проскочил в горло.
- Спасибо, - сказала она, отдала бутылку Игорю и хотела уже идти дальше.
- По-моему твой дом в другой стороне, – заметил он.
- Не твоё дело, – огрызнулась Даша.
- Уже темно, одной ночью гулять небезопасно, и магазины скоро закроются. Пойдём, я провожу тебя.
Даша подумала немного и медленно пошла рядом с ним в сторону дома. Они шли и разговаривали про будущие соревнования Игоря, про тренировки, про учителей. На повороте к дому Даша остановилась.
- Ты здесь живёшь? Не хочешь идти домой? Родители достали? Знакомо, - усмехнулся Игорь.
- Они разводятся, - тихо сказала Даша.
- Понятно. Когда отец ушёл, я тоже переживал. Они так ругались, что я даже сбежал из дома. Думал, пока ищут, может, помирятся. Горе сближает людей.
- И что? – заинтересованно спросила Даша.
- Пока они меня искали, помирились. Но отец всё равно ушёл. Я тогда провёл пару ночей в подвале, пока полиция меня не нашла. Ужасный запах подвала долго преследовал меня, хотя все вещи перестирал.
- А отец? – Даша смотрела на Игоря во все глаза.
- А что отец? У него молодая жена. Красивая, но стерва. Мама лучше, - ответил Игорь.
- А у неё есть кто-нибудь? У твоей мамы?
- В смысле? Мужчина? Нет. У неё есть я. Хотя я не был бы против, если бы она вышла замуж. Но она отца любила.
- Ты так легко говоришь об этом, - удивилась Даша.
- Что толку переживать? Ничего этим не изменишь. Зато дома тихо, никто не ругается. А то до драк дело доходило. Во всём есть что-то хорошее. Если бы отец остался, всё равно изменял бы маме, а она страдала бы. Лучше один раз пережить и всё. А пошли ко мне? Чаем напою, согреешься.
- А твоя мама? – испуганно спросила Даша, не ожидавшая такого предложения.
- Да её от телевизора по вечерам не оторвать. Мы тихо пройдем в мою комнату. Она в неё не заходит. Ну что? Или будешь гулять? Смотри, замёрзнешь и заболеешь.
Даша окинула пустеющую улицу. Даже машин стало значительно меньше.
- Пойдём, - согласилась она и вздохнула.
Игорь жил дальше по дороге, за школой. Поэтому, наверное, они и не общались раньше.
- А ты видишься с отцом? – поинтересовалась Даша.
- Да, захожу иногда к нему. Выглядит счастливым. У него своя жизнь, у нас с мамой своя, - ответил Игорь без подробностей.
Дальше они шли молча.
Дома на цыпочках прошли в комнату Игоря. Даша не заметила полоски света под дверью маминой комнаты, не услышала звука работающего телевизора, но спрашивать не стала. Может, мама спать легла.
Комната Игоря оказалась узкой и длинной, с обычным набором мебели, постерами мотоциклов и брутальных киноактёров на стенах.
- Это я в детстве увлекался. Руки не доходят снять, - объяснил Игорь. - Ты осваивайся тут, а я принесу что-нибудь поесть. – Он вышел из комнаты.
Даша подошла к книжным полкам. Среди книг из школьной программы разных лет она заметила «Айвенго» и «Три мушкетёра». Удивил томик стихов Блока. Ей казалось, что мальчишки поэзией не увлекаются.
Она уже начала беспокоиться, что Игоря долго нет, как он вошёл в комнату с тарелкой и чашкой с дымящимся чаем.
- Садись и ешь. Чай горячий. Я положил две ложки сахара, не мало? – Он поставил тарелку на компьютерный стол.
- Нормально. А ты? – Даша проглотила слюну, не сводила глаз с аппетитной котлеты.
- А я пока ждал, когда чай согреется, поел.
- А мама не заметила? - Даша села за стол.
- Она спит.
- Так рано? – недоверчиво спросила Даша.
- Устаёт. Она хирург. Ты ешь, пока не остыло. Я сейчас. – Игорь снова вышел.
Даша быстро ела, стараясь не стучать по тарелке вилкой. После чая её непреодолимо потянуло в сон. Она пересела на диван, положила под голову руку на подлокотник и закрыла глаза.
Она проснулась среди ночи. Очень хотелось в туалет. Идти сама не решилась - в чужой квартире могла наткнуться на что-нибудь и разбудить маму. Тогда проблем не оберёшься.
Даша заметила, что Игорь накрыл её пледом. Он спал на другом конце дивана, свернувшись калачиком. Даша растёрла занемевшую руку, морщась от боли. Потом потрогала Игоря по ноге.
- А? Что? – спросонья громко вскрикнул он.
- Тихо ты, - зашикала на него Даша. - Я в туалет хочу, а одна идти боюсь.
Игорь тут же сел, потёр лицо ладонями и поднялся.
- Пойдём.
Даша отбросила плед и пошла за ним, стараясь не отстать и не наткнуться на мебель. В прихожей Игорь включил свет и открыл дверь в ванную.
- Только не уходи, - попросила Даша.
Она открыла кран, чтобы шум воды заглушил другие звуки. Когда Даша вышла из ванной, Игорь стоял у противоположной стены, ожидая её.
- Я, наверное, пойду домой, - сказала она.
- Уверена? Половина третьего ночи. Ну хорошо, я провожу тебя.
- Да тут недалеко. Я сама дойду, – запротестовала Даша.
- Нет уж. Одну ночью я не отпущу тебя. – Игорь начал надевать кроссовки и уронил обувную ложку.
Она упала на пол с металлическим громким звоном.
- Тихо ты, маму разбудишь,- испуганно шикнула на него Даша.
- Да нет её. Она на дежурстве.
- А ты же говорил… - Даша даже перестала одеваться.
- Потому что ты не пошла бы ко мне, если бы сказал, что её нет дома. Верно?
Они оделись и вышли на улицу. Город спал, даже машин не было на дорогах, лишь в нескольких окнах соседних домов горел свет. После сна холод чувствовался сильнее. Даша нахохлилась, сунула руки в карманы куртки. Оскальзываясь на замерзших колдобинах, они дошли до её дома.
- Спасибо, - сказала Даша у своего подъезда.
- Всегда пожалуйста, - буркнул в ответ Игорь и пошёл прочь.
- Ты где была? Мы все больницы обзвонили… - набросилась на Дашу мама, стоило ей зайти в квартиру.
В дверях комнаты показался отец.
- С тобой всё в порядке? – спросил он.
- Да. - Даша прошла мимо родителей в свою комнату.
У самых дверей она оглянулась.
- Спокойной ночи, родители. - Она закрыла за собой дверь комнаты.
Даша думала, что сбила сон и не уснёт, но как только голова оказалась на подушке, она крепко уснула.
- Ты ничего не хочешь сказать? – спросила мама утром за завтраком.
Отец уже ушёл на работу.
- А ты? – вместо ответа спросила Даша.
- Если ты о разводе, то мы не разводимся. Пока.
Мама села напротив Даши. Вид у неё был усталый, глаза опухли от слёз.
- Из-за меня? Решили ещё помучить друг друга? Имейте в виду, если не прекратите ругаться, я действительно уйду из дома, - сказала Даша спокойно, вспомнив слова Игоря, что родители помирились, пока искали его.
- Мы очень испугались за тебя. Скажи, я плохо выгляжу? – спросила вдруг мама.
- Не то чтобы… Ты так выглядишь уже последние лет пять. Тебе надо сменить причёску, изменить имидж, краситься ярче, если хочешь, чтобы папа не смотрел на других и не запирался с телефоном в туалете, - сказала Даша.
- И не смотри так на меня. Ты спросила, я ответила. Папа… Ладно, с ним всё понятно. А ты? В кого ты превратилась?
- В кого? – растерянно переспросила мама.
- В тётку. Приведи себя в порядок, покрась волосы, купи новое платье… Мне пора в школу. – Даша встала из-за стола.
- Я видела, как ты шла домой с мальчиком. Ты с ним была вчера ночью? – спросила неожиданно мама.
- Это Игорь из параллельного класса. Мам, не смотри на меня так. Всё в порядке, - с нажимом сказала Даша и вышла из кухни.
В течение нескольких дней родители не разговаривали друг с другом, но и не ругались.
Перед самым 8 Марта Игорь встретил Дашу у школы.
- Меня ждёшь? – спросила она, подойдя к нему.
- Да. Хотел узнать, как дела?
- Временное перемирие, - ответила Даша.
Она рада была, что он, наконец, заговорил с ней. В школе виделись, но он не подходил. Игорь достал из рюкзака небольшую коробочку и протянул Даше.
- Это тебе. Дома посмотришь, ладно?
- Спасибо! – поблагодарила Даша, пряча коробочку в сумке.
Андрей игнорировал её, не подарил ни цветов, ни подарка. Правда, она не особо переживала на этот счёт.
Игорь проводил её до дома.
- Завтра сходим куда-нибудь? – спросил он возле Дашиного подъезда.
- Да, – улыбнулась она.
На следующее утро Даша проснулась и сразу надела подарок Игоря – серебряную цепочку с кулоном в виде сердечка.
Родители сидели на кухне с заговорщическим видом. Мама прислушалась к совету дочери - постригла и покрасила волосы в чёрный цвет. С причёской каре она выглядела эффектно и неузнаваемо.
- Мы тут подумали… - начал отец и переглянулся с мамой. – В общем, мы дарим тебе сертификат в пейнтбольный клуб. Можешь пригласить подруг. Чем больше народу, тем интереснее играть.
- А вы пойдёте? – Даша перевела тревожный взгляд с отца на маму.
- Конечно, если возьмёшь нас с собой. И своего мальчика пригласи, - сказала мама и улыбнулась.
- А когда? – Даша разглядывала сертификат.
- Да хоть сегодня, - ответил отец.
- Я вас люблю, родители! – Даша подошла и обняла обоих.
Развод всегда оборачивается ощутимой трагедией для детей, независимо от возраста. Конечно, не всегда семью нужно сохранять. Но если родители дают друг другу второй шанс, почему бы не попробовать реанимировать отношения? Ведь новая семья может оказаться ещё более несчастной. Да и прошлые отношения не выкинешь из памяти.
«Поначалу дети любят своих родителей, со временем, однако, они начинают их судить и редко, очень редко прощают»
Оскар Уайльд
«Жаль, что нет статьи УК за «разбивание» чужой (и своей) семьи. Как ни крути, а ведь это убийство счастья, особенно детского…»