ОТЕЦ

За ним на спинке дивана примостился кот. Тот самый, из подвала! Его уже успели искупать и привести в порядок. Выглядел он более чем довольным жизнью. Но морда! Как была бандитской, так и осталась!
Антонина вывела машину со стоянки, дворники елозили по лобовому стеклу не переставая. Противная, мерзкая погода, которую она терпеть не могла с детства. Тем уютней было в салоне машины, успевшей согреться от работающей печки.
«На работу сегодня приеду пораньше, Танюшку в садик не везти, папа попросил оставить» - Антонина улыбнулась, вспомнив отца, впервые навестившего ее.
Свой родной город и родителей она покинула сразу после школы, решив учиться в другом городе – статусом повыше, с большими возможностями. Здесь закончила университет, здесь вышла замуж и дочку здесь родила.
Наведывалась к родителям редко, иногда приезжала мама, пока была жива… Антонина вздохнула, вспомнив маму. И вот теперь приехал отец. Хозяйка квартиры, у которой Антонина снимала жилье, увидев его, напугалась до полусмерти, и было от чего.
Невысокий, с широченными плечами, лицо иссечено шрамами – память об увлечении мотогонками и автотриалом. Голос низкий с хрипом, взгляд пронизывающий, от такого ничего скрыть невозможно.
Хозяйка просила плату за два месяца вперед, ссылаясь на непредвиденные обстоятельства. К такому Антонина не была готова, обычно расплачивалась за прошедший месяц, а потому просила подождать до зарплаты.
И тут – звонок в дверь. Отец, взглянув на опешившую хозяйку, понял суть требований и только прохрипел:
- Сколько? - получив ответ, молча отсчитал требуемую сумму, вручил хозяйке. – Все? – и открыл входную дверь, недвусмысленно указывая той на ее дальнейшие действия.
Хозяйка сочла за благо как можно скорее покинуть квартиру.
- Папка! - Антонина бросилась на шею отцу, - Приехал, наконец-то!
- Подожди, Тонька, дай куртку сниму, дождь намочил, - хрипел отец, пряча подозрительно заблестевшие глаза. – Где Володька? Почему тестя не встречает?
Узнав, что тот на вахте, за полярным кругом – зарабатывает на квартиру, недовольно крякнул:
- А я рыбки привез сушеной, думал, с зятьком пивком побалуемся…
Разоблачившись, он хитрым взглядом покосился в сторону комнаты:
- Здесь живет маленькая девочка, которую зовут Таня? – придав голосу мягкости, насколько это было возможно, прохрипел он.
- Здесь, - пискнула Танюшка, с испугом выглядывая из-за косяка двери, - а ты кто?
- Я твой предок, - рокотал тот, - отец твоей мамы.
- Значит дедушка? – Танюшка осмелела и вышла навстречу деду.
- Дедушка? – нахмурил брови дед, - ну да, дедушка, но лучше зови меня Приятель. Мы же с тобой подружимся?
- А мороженое мне купишь, Приятель? – поинтересовался маленький вымогатель и, получив утвердительный ответ, согласилась: - Тогда подружимся.
Подружились они удивительно быстро. Уже через час Танюшка наотрез отказалась идти в постель, предпочитая компанию деда. Тот взял сторону внучки и убедил Антонину, что в садик ребенка завтра вести не стоит, они вдвоем прекрасно проведут день.
Антонина с улыбкой слушала беседу деда и внучки – рокот и хрип отца в обрамлении звонкого счастливого смехом Танюшки. Дед с внучкой прогуливались по двору.
- Приятель, а почему у тебя лицо такое… - Таня замолчала, подбирая слово, но никак не могла его вспомнить.
- В шрамах? – тот улыбнулся, - Понимаешь, малыш, я с малых лет занимался мотокроссом, гонками на мотоциклах. Бывало, что падал, бился, ломался, вот оно и стало таким, страшным…
Он нахмурился, вспоминая все переломы и вывихи, полученные в гонках.
- Не таким уж и страшным, - подбодрила его внучка, - ну если только чуть-чуть. А знаешь, Приятель, вот в этом подвале живет кот, у него нет дома и он всегда хочет кушать. Мы с Мамой его кормим, даже хотели его взять домой, но нам запретила тетя Лариса - хозяйка квартиры, хотя она сама его подкармливает. У него морда тоже вся в шрамах. Она думает, что он злой, а он совсем не злой, ну прям как ты.
«Ах ты, маленький чертенок, - думал дед, с нежностью поглядывая на внучку, - Все ты знаешь, все ты чувствуешь своим маленьким, теплым сердечком».
- Этот вопрос, я думаю, мы решим. Ты знаешь, где живет эта самая Лариса?
- Да! Она живет в соседнем подъезде, – Танюшка показала рукой на окна квартиры.
- Давай пока сходим в магазин, возьмем что-нибудь вкусненькое для кота, а потом навестим вашу хозяйку…
Кот сначала недоверчиво посматривал на пожилого мужчину, но то, что рядом с ним знакомая девочка, убедило его в отсутствии опасности. Он с аппетитом, но без спешки, полакомился угощением и без боязни подошел к деду – поблагодарить мурчанием и обнимашками хвостом.
Они и в самом деле были похожи – дед и старый кот. В обоих угадывались былая мощь и нескучное прошлое. Следы этого явно присутствовали у одного на лице, у другого на морде. Оба держались с достоинством, но при случае могли постоять за себя.
- Вот что, кот, - дед погладил его по голове. – Обещаю тебе, что ты больше не будешь мерзнуть и страдать в одиночестве от былых ран и чувствовать себя никому не нужным. Я знаю, как это мучительно, когда ноют старые раны, особенно в такую погоду. А рядом - никого. Но потерпи пару часов…
… Лариса, хозяйка квартиры, пересчитывала деньги. Все, что смогла собрать на лечение племянника в заграничной клинике. Все равно не хватало. Если бы продать квартиру, которая досталась им с сестрой в наследство от родителей, тогда проблема бы решилась, но так быстро это не получится.
Пришел вызов из клиники, и сестра с мольбой обратилась к ней за помощью. Пришлось просить оплату за квартиру на два месяца вперед. Очень было неудобно перед жильцами. Неудивительно, что отец Антонины отнесся к ней так недоброжелательно. Но какой это мужчина! Какая харизма, какая внутренняя мощь!
В дверь постучали, Лариса убрала деньги в шкаф и пошла открывать. На пороге стоял… Отец Антонины! Суровое лицо его казалось уже не таким обезображенным, взгляд подобрел, наверняка заслуга Танюшки, которую он держал за руку, в другой руке – букет роз! Это ей? О, Господи, когда в последний раз ей дарили цветы?..
Антонина поставила машину на стоянку, взяла пакет с парой банок хорошего чешского пива для отца – ничего крепче он не пил. Себе взяла бутылку грузинского вина, вечерком можно будет поддержать отца бокалом.
Какой сюрприз он приготовил на вечер? Что сюрприз будет – она не сомневалась. Характер у него такой, неуемный, а душа – нараспашку. А самое главное – настоящий Папа. С ним всегда так надежно и весело!
Она гордилась им, зная, что ребята его уважают. Удивительное дело, казалось, что он появлялся там, где был необходим, и конфликты заканчивались общим застольем, а вечные враги становились друзьями.
Она улыбнулась, вспомнив его подарок на свое совершеннолетие – прыжок с парашютом! И хотя прыжок был с инструктором, а инструктором был, конечно, папа - те ощущения полета, счастья и надежных папиных рук остались с ней на всю жизнь, как и память о том дне. Эх, папка, папка, экстремал на пенсии…
Войдя в квартиру, она не удивилась, что ее не встречают - из гостиной доносился звон гитары и голос Танюшки, громко распевающий:
- И кортики достав, забыв морской устав,
Рубились словно дети Сатаны!
Знакомый репертуар – улыбнулась Антонина, еще будет про ковбоев, которые скачут по ночной дороге и «В нашу гавань заходили корабли». Она сама в детстве с упоением исполняла эти любимые песни отца. Она вошла в гостиную, когда Танюшка уже заканчивала последний припев:
- Им не ходить туда, где можно без труда,
Найти себе и женщин, и вина!
- Браво! – захлопала в ладоши… Лариса! Хозяйка квартиры!
Все трое сидели за столом и пили чай с тортом. Отец, раскрасневшийся от чая, убрал гитару. За его спиной, на спинке дивана примостился кот. Тот самый из подвала!
Его уже успели искупать и привести в порядок. Выглядел он более чем довольным жизнью. Но морда! Как была бандитской, так и осталась!
- Мама! Идем пить чай! Тетя Лариса разрешила нам взять кота! Она его сама выкупала! А эту квартиру она нам продала! Теперь она наша! – вывалила Танюшка ворох известий.
Антонина, не в состоянии осмыслить услышанное, уставилась на отца, ожидая разъяснений.
- Тоня, ты помнишь тот Хорьх, тридцать седьмого года, что стоял у меня в гараже? Я его восстанавливал лет эдак семь. Ну так вот – я его продал.
- Когда? Кому? – Спросила Антонина. Не то, что ее это интересовало, но, чтобы не молчать.
- Сегодня. Виктору. Помнишь дядю Витю? Мы с ним в молодости вместе мотокроссом занимались, а теперь он крутой! Далеко пошел. Давно он на мой Хорьх засматривался. Дождался, наконец. Лариса, вот, предложила купить квартиру недорого, денег как раз и хватило. Так что оформляйте документы, там, что еще надо сделать, - он покрутил пятерней в воздухе, - разберетесь.
- Папка! Это же была мечта всей твоей жизни – восстановить Хорьх! Такой же, как был у Штирлица!
- Моя мечта сбылась, доченька! Я его восстановил! – он улыбался вполне искренне.
Звякнул СМС-кой мобильный телефон. Отец взглянул на него:
- Пришли деньги. Витька слово держит! Ларочка, диктуй номер своей карты, сразу и решим вопрос с оплатой квартиры и лечением племянника!
Бандит сразу и безоговорочно принял старшинство деда и с удовольствием забрался к нему на колени, стоило только тому отставить гитару. Дед, поглаживая кота, хрипел что-то, понятное только коту, тот хрипел в ответ.
- Надо же! – удивлялась Лариса, – У вас даже голоса одинаковые, - она с симпатией бросала на него взгляды. – А Вам приходилось выигрывать гонки?
- Бывало, – прохрипел бывший чемпион ДОСААФ, призер чемпионата Советского Союза и задорно переглянулся с дочерью. Наглаживая Бандита, он вдруг виновато опустил голову: - Мне пора возвращаться, Тоня. Дом стоит без хозяина – непорядок!
- Папка! – Тоня даже слушать не хотела. - Если поедешь, только чтобы уладить свои дела и тут же вернуться! Володя, я, Танюшка и Бандит – просим тебя поселиться у нас насовсем. Ну сколько можно одному?..
- В вашей квартире? Тесновато будет, доченька, но все равно, спасибо. Я подумаю.
- Ну почему обязательно в вашей квартире? – возмутилась Лариса и, ощутив на себе удивленно-вопросительные взгляды, почувствовала, как у нее заалели щеки…
Автор: Тагир Нурмухаметов
Художник: Александр Антонюк
Счастливый Вася
Нину Леонидовну дочь привезла из деревни в город. Старушке уже было за восемьдесят, и она дала согласие переехать поближе к дочери, зятю и внукам.
- Мамочка, наконец-то ты рядом. Я теперь часто к тебе приходить буду. Видишь, всё как ты хотела: однокомнатная квартира, и дома наши рядом, на одной улице, - говорила Света.
- Да, - с грустью говорила мать, - вот только знакомых, кроме нашей семьи у меня тут нету. Не с кем словом перемолвиться…
- Ничего, ничего, скоро познакомишься с соседями, не одна же ты пенсионерка в доме, - успокаивала её Светлана, - да и внуки будут приезжать чаще.
Нина Леонидовна радовалась удобствам, ведь больные ноги давали о себе знать. Столько лет носила воду и дрова каждый день.
Но теперь, когда можно было не так утруждаться по дому, тоска по прежней жизни всё равно то и дело навещала женщину. Нина Леонидовна выходила посидеть у подъезда на лавочке. Но к ней мало кто присоединялся. Так вышло, что пенсионеры в небольшом доме были моложе её, и почти все трудились: кто на даче, кто на работе.
Старушка здоровалась с проходящими молодыми жильцами, с детьми, идущими из школы, но поговорить по душам было не с кем.
- Кто ты такой? – спрашивала она старого грязноватого кота, притулившегося рядом на лавочке. Кот многозначительно молчал и смотрел медовыми глазами.
Нина Леонидовна гладила его по худой спине и чувствовала, как кот мурлычет. Слух у старушки уже был плохой.
- Ага, ты поёшь… Значит, ласковый. Только вот тощий, один хребет торчит. Как же звать тебя?
- Васькой, - вдруг услышала она.
К скамейке подошёл мальчик лет десяти. Она присел на край и скинул с плеч тяжёлый ранец.
- Ух ты… - вздохнул он и повторил громче:
- Васька это. Ничейный кот. Уже второй год как во дворе обитает. Подкармливают его некоторые, в том числе и мы.
- Василий… - повторила Нина Леонидовна, - как моего покойного мужа звали. А где же он ночует? В зиму-то?
- В подъезд забегает, там под батареей тепло. А летом всегда на улице, - охотно рассказывал мальчик.
- А что же его никто не возьмёт? – допытывалась старушка, - раз кормят?
- Моих родителей я просил, мы брали его поначалу, но он такой был блохастый… - вздохнул мальчик, - мама его не решилась оставить, потому что у нас малыш Витька. Ему годик. Он ползал, а от Васи столько блох, что и нас даже кусали…
- Понятно, - ответила Нина Леонидовна, - только блох и вывести можно…
- Так он всегда на улицу бегает, - снова сказал мальчик, взял ранец и пошёл к дому, а потом обернулся и сказал:
- Меня Сашей зовут, а вас? Вы новенькая у нас в доме?
- Да, новенькая, да самая старенькая, - засмеялась Нина Леонидовна и представилась:
- Баба Нина я…
Сашка ушёл, баба Нина тоже поднялась со скамейки и ушла домой. Окна её квартиры выходили во двор, как раз из кухни была видна та самая скамейка, на которой и остался сидеть Васька.
Нина Леонидовна поставила чайник на плиту, и поглядывала в окно на кота. Потом открыла створку рамы, и кот, услышав это, сразу подбежал под окно с жалобным мяуканьем.
Нина Леонидовна бросила ему из окошка кусочек жареной рыбы. Васька тут же подхватил подачку и скрылся под ближайшим кустом.
- Ух ты, какой голодный. Видимо, сегодня тебе ничего не перепадало, - сказала она.
А кот через пару минут уже снова кричал под окном так, что даже Нина Леонидовна его услышала. Пока она готовила следующую порцию рыбы, Васька, недолго думая, запрыгнул на металлический ящик с запрятанными в него телефонными проводами, и через миг уже был на подоконнике и заглядывал в открытое окно.
- Вот это да! Шустрый какой, - засмеялась Нина Леонидовна, - ну, получай обед.
Она кормила Васю уже на подоконнике. Он в этот раз уже не стал убегать, понимая, что рука дающая может ещё что-то предложить.
И действительно, кот был накормлен досыта. Вслед рыбе в ход пошла колбаса, а напоследок рука протянула блюдечко с молоком. Васька пил не спеша, смачно сглатывая, жмурясь от сытости и внезапно подвалившего счастья.
Нина Леонидовна закрыла окошко, а кот ещё посидел некоторое время на подоконнике, а затем
спрыгнул и исчез под кустами.
С этого дня Василий знал, словно по часам, когда добрая старушка завтракает, обедает и ужинает. Он появлялся на подоконнике всегда вовремя и был вознаграждён угощением со стола своей кормилицы.
- До чего же ты умный, Вася. Вот ума палата, так точно! Ну, как человек!
Постепенно Вася входил в доверие. Ему однажды разрешено было спрыгнуть на пол в кухню и уже обедал он там, у ног своей добродушной хозяйки.
- Ладно уж, живи, что тебя прогонять, - сказала Нина Леонидовна, - тем более, что мы с тобой, похоже, в одних годах.
Она погладила кота, и он снова замурчал так громко, что всё тело его вибрировало.
Начались осенние дожди. Вася сидел дома. Они на пару со своей новой хозяйкой смотрели в окошко, а когда дождик заканчивался, Нина Леонидовна открывала окно и говорила:
- А не пора ли вам, Василий, прогуляться, пока небо держится?
Кот, понимая её слова, охотно спрыгивал с подоконника на землю и шёл гулять.
Дочь Светлана, увидев кота, удивилась:
- Откуда это у тебя? Бездомный, что ли?
- Раньше был бездомный, а теперь мы – семья. Посмотри, как он отмылся, отъелся. Стал гладким. Я думала, что он серого цвета, а он оказывается, местами – белый. Глянь, какие чистые лапы! Такой стал красавец кот!
- Ну ладно, ладно, только вот убирать тебе за ним придётся… - начала было Света.
- В том-то и дело, что ничего убирать не надо. Не кот, а находка. Ходит гулять через окно, и возвращается так же. Дома ни лотка, ни запаха. Раз-два – и в окошко, - сказала Нина Леонидовна.
- Ну тогда тебе крупно повезло, - засмеялась дочь.
- Верно. И есть с кем поговорить. Он хорошо слушает. А уж петь мастер…
- Вижу, у тебя хорошее настроение вернулось, я рада, - улыбнулась Света.
- Да, много ли нам надо для покоя и радости? Кот – и нет забот, - подытожила Нина Леонидовна.
Они поговорили о внуках, о Светиной работе, о новостях города.
- Не грусти, мама, а в деревню мы обязательно будем ездить в гости, ведь там и родня наша осталась, и соседи твои, и друзья.
Васька сидел у батареи с зажмуренными глазами, и только шевелили ушами, слушая разговор женщин. Когда Света уходила, Нина Леонидовна, провожая её, сказала:
- Ой, чуть не забыла тебе сказать. Сегодня утром обнаружила на своём тапке подарочек - мышку. Василий постарался ночью. Надо же!
- Ну, вот. Ты думала, что тебе кот только для разговору, а он ещё и ловчий. Просто находка! – засмеялась Света.
- Ладно, ладно тебе подшучивать. Ты нам в следующий раз рыбки прикупи. Очень мы с Васей рыбку любим… - Нина Леонидовна улыбнулась дочке и по привычке пошла помахать ей ещё и в окошко.
Света оглянулась на окно, подняла руку. Мать смотрела на неё в окно и улыбалась, а рядом с ней внимательно смотрел на уходящую Свету кот, словно бы говоря: «Ты уж рыбки-то для нас не забудь прикупить, Света…»
Автор: Елена Шаламонова
Маленький Витя позвонил в участок и попросил кушать. Когда полицейские прибыли на место, едва сдержали слезы🥲
– Кирилыч, ну чего ты ходишь, как неприкаянный? Садись и жди начальство, – сказал коллеге Серега. – Наш отдел давно пора наградить премией за доблестный труд, а ты работу еще себе придумываешь.
– Серый, не мешай мне думать! – кинул ему Коля. – Тебе шуточки, а у меня дело недоделано, сроки поджимают!
– Вот ты заладил со своими делами. У меня тоже, может быть, дело; и что, надо маятником ходить по кабинету? – продолжал Серега, перекладывая бумаги со стола на полку. – Пора домой собираться уже, а дела подождут.
Неожиданно зазвонил служебный телефон. Николай схватил трубку и обомлел от услышанного. Сергей уставился на него, стараясь уловить каждое слово.
– Дяденька полицейский! – раздался жалобный, плачущий голос на другой стороне провода. – Мне страшно, очень страшно. Я совсем один в доме. Вернее, не один. Просто моя мама…
Ребенок захныкал.
– Что с твоей мамой? – спросил мужчина.
– Она… она не дышит. Я много раз звал ее: «мама, мама!», а она не просыпается и даже не дышит, – плакал мальчик. – А из квартиры я не могу выйти, потому что она закрыта на ключ. И ключа у меня тоже нет…
– Так, говори адрес. Мы сейчас приедем, – попросил его Николай Кириллович.
– Улица Лесная, дом 19, квартира 7. А вы быстро приедете? Я боюсь, уже темно на улице, – недоверчиво проговорил детский голосок.
– Да, только машину заведем, – ответил ему полицейский. – Ты не выходи на балкон и жди нас. Мы скоро будем.
Он положил трубку, и Сергей вопросительно посмотрел на него.
– Кажется, нас ждет неприятная картина, – вздохнул Николай и надел на голову фуражку.
Оба дежурных отправились по вызову.
Конечно, квартира оказалась запертой изнутри. Благо, дверь была деревянная, и мужчины сумели ее легко открыть.
То, что увидели Коля и Сергей, заставило бы любого заплакать. Посреди комнаты на полу лежала молодая женщина. Повсюду были разбросаны вещи, а ее пятилетний сын голодными, заплаканными глазами смотрел на полицейских.
– Так, здесь уже ничем не помочь, – пробормотал Коля, отвернувшись от неприятного зрелища. – Серый, вызывай скорую, а я соседей пойду опрошу.
Выйдя на лестничную площадку, дежурный тут же столкнулся с какой-то старушкой.
– Здравствуйте, бабуль. Не подскажите, что могло в этой квартире произойти? – поинтересовался у пожилой женщины Николай.
– А как же не подсказать? Подскажу, – ответила она. В этой дыре Ритка живет. Пьющая баба. Давно пора мальчонку у нее отнять. Ну что за мать? Ребенок вечно есть просит у меня, а она хахалей водит одного за другим. Маленькому Вите бы курточку зимнюю купить… Я ему отдала шубу старую. Еще мой внук ее носил, когда приезжал. Все теплее будет. Рита сама детдомовская. Понятно, что не сложилась судьба, но можно же хотя бы жизнь мальчику своему не портить? Эх… Был у нее Гришка. Это отец пацаненка. Тот бы и глотка не дал выпить. Присмотрела его другая баба, а нечего было по сторонам глазеть этой… и назвать бы ее плохим словом. Пока она говорила, прибыла скорая помощь. Соседка замолчала, встретив медиков в подъезде.
– А что случилось с Риткой? – поинтересовалась бабуля.
– Нет ее больше, – вздохнул Николай. – Крепкие напитки в большом количестве никого не доводят до хорошего.
– Да ты что?! Как же так? С кем же Витенька-то будет теперь? – заохала старушка, схватившись за голову. – Говорила ж я ей: не пей, иначе ребенок сгинет, да не слушала она меня.
– Правильно говорили, бабуль, – согласился оперуполномоченный. – Ладно. Пойду я дальше работать.
– Только Витеньку не бросайте. Хороший он очень! – заплакала соседка и скрылась за дверью.
Когда маму Вити забрала скорая, он так заплакал, что Николаю пришлось его успокаивать:
– Держись, малец! Мы – мужчины, а мужчине надо быть сильным.
– Дяденька, я не хочу быть сильным. Я хочу жить с моей мамой! – хныкал ребенок.
– А знаешь, что, – вдруг сказал ему Николай. – Сейчас мы поедем к одной доброй тетеньке, и она тебя накормит.
– Ты домой что ли, Кирилыч? – спросил его Сергей.
– Ну а куда его на ночь глядя? Жалко пацана. Голодный же. Органам опеки завтра передадим.
– И то верно. У тебя Оксанка вон есть, а те опекуны пока накормят, и с голоду помереть можно, – согласился с ним Серега, заводя машину. – А квартира-то вроде нормальная, большая. Видно, бабе от государства дали, а она решила кутить. Кто ж так делает?
– Слабый характер у нее был, – вздохнул Николай. – Вот и результат.
– И то так.
Вскоре машина приехала к дому Коли, и он вышел, держа на руках Витю.
– Дядя, а мы куда сейчас? – спросил он, озираясь по сторонам.
– А мы. Витек, пойдем сейчас к одной фее. Она тебя накормит самым вкусненьким, – пообещал ему мужчина.
На пороге их встретила одетая в синее красивое платье молодая женщина. Окинув удивленным взглядом ребенка, она спросила:
– Это кто у нас?
– Это, Оксаночка, наш новый друг. Его зовут Витей, – поставив на пол малыша, произнес Николай. – Принимай гостя, или ты так и будешь смотреть на нас?
– Нет, – улыбнулась женщина. – Значит, ты – Витя?
Она присела на корточки рядом с мальчиком, а потом прижала его к себе.
– Хочешь, я дам тебе сейчас вкусную кашу с изюмом? – задала ему вопрос Оксана, и ребенок закивал головой.
Она провела его на кухню и усадила за стол. Вскоре малыш уплетал за обе щеки приготовленное хозяйкой блюдо, а Оксана с умилением наблюдала за маленьким гостем. Через минуту к ним присоединился Николай.
– Кого-то мне он напоминает, – улыбнулась женщина, показав на мальчика. – Не знаешь, кого?
– Меня, – засмеялся Коля. – Когда я из детдома приходил к тебе, помнишь? Ты еще меня тогда кормила бабушкиным борщом.
Услышав слово «детдом», Витя замер.
– А вы меня тоже отправите в детский дом? – испуганно спросил ребенок, посмотрев на взрослых.
– Нет, конечно, – ответила Оксана, а Николай вопросительно посмотрел на нее.
– Сейчас я постелю тебе кроватку, и ты поспишь. Хорошо? – продолжила она, поймав на себе загадочный взгляд мужа.
После ужина женщина уложила ребенка спать. Потом они уединились с Колей в своей спальне.
– Слушай, где ты такого милого ребенка нашел? Он на тебя чем-то похож, – поинтересовалась Оксана у супруга.
– Без родителей остался. Нам в часть звонил сегодня.
– Сам звонил? – изумилась она.
– Да, – улыбнулся муж. – Хорошо, хоть адрес знал. Мы его и нашли поэтому.
– Даже жалко в детдом отдавать. Хорошенький такой.
– Мне и самому жалко. Знаю, каково там бывает, – обняв жену, сказал Николай. – Если бы не тетя Галя, не знаю, где бы я был сейчас.
Коля действительно знал не понаслышке, что такое настоящее сиротство в приюте. Когда-то он сам остался без родных и попал туда. Маленького мальчика заметила нянечка по имени Галина Валерьевна. Она усыновила его, так как своих детей у нее не было. Галя дала ему образование и дорогу в эту сложную жизнь. Коле повезло, и он женился на самой красивой и доброй девушке – Оксане. Правда, почему-то родить детей у нее не получалось.
Наутро они вместе отправились в органы опеки подавать заявление об усыновлении Вити.
– Но сейчас не положено держать при себе ребенка. Вы должны на время с ним расстаться! – заявила начальница. – Таковы правила.
Николай с Оксаной долго уговаривали мальчика побыть немного в приюте, пока они оформят кое-какие документы.
– Я хочу к маме! – кричал ребенок, когда они уходили прочь. – Вы забрали мою маму! Верните мне маму!
Пара сдержала обещание, и вскоре в детский дом вернулись за Витей его долгожданные родители.
– А моя мама? Вы мне вернете мою маму? – прозвучал его первый вопрос, когда Оксана и Николай помогали малышу собираться.
– Твоя мама попросила за тобой присмотреть, – ответила ему женщина. – Сказала, чтобы мы подарили тебе самые лучшие игрушки и конфеты.
– Правда? – пролепетал малыш.
– Правда, – успокоила его Оксана. – А пока надевай этот новый комбинезон. Его, кстати, тоже передала твоя мама.Малыш посмотрел на синюю курточку с теплыми брюками такого же цвета и нехотя стал одеваться, просовывая ручки и ножки.
Вечером на телефон Николая пришло сообщение: «больше нет сил ухаживать за Мурзиком. Заберите его, пожалуйста, себе».
Мужчина недоуменно смотрел на смс, а затем нерешительно набрал номер. Оказалось, что после того, как мамы Вити не стало, ее соседка нашла у подъезда кота. Животное долго мяукало и звало хозяйку, и бабуле пришлось его забрать.
– Я совсем стала старая, – произнесла пожилая женщина, открыв полицейскому дверь. – А кот-то хороший, молодой. Зима все-таки впереди, замерзнет еще.
Коля осторожно взял маленького зверька на руки и улыбнулся:
– Ну что, Добрыня, будем дружить?
Животное поежилось в руках незнакомца и навострило уши.
Увидев кота, Витя захохотал.
– А я думал, ты навсегда от нас с мамой сбежал! – громко воскликнул малыш, погладив по шерсти милого пушистика.
Прошло полгода.
Однажды на очередном дежурстве Николай столкнулся с неприятной ситуацией. Маленькая Настя несколько дней сидела в доме одна. Ее мать ушла отмечать Новый год к подруге, да так и не вернулась.
– Слушай, Серег. Не возьмете с женой на ночь ребенка? – спросил у коллеги напарник. – А то поздно, да и девочка голодная.
– Нет, Коль, – засмеялся Сергей. – У самого семеро по лавкам. А чем Настя тебе не дочка? Будет Витьку сестричка. У вас с Оксаной вся жизнь впереди, вырастите еще одного.
Прошло полгода. Николай с женой оформили документы на Настю. Теперь они воспитывали двоих детей…
– Оксана, ты сегодня такая бледная! – встревожился как-то муж, заметив болезненный вид жены. – Может, врачу покажешься?
– А я уже показалась ему, – улыбнувшись, ответила женщина. – Ребеночек у нас будет, Коленька.
Автор блог не дзен: Балаково 24
ОДИНОКАЯ ВЕЛИКАНША
- Одна ты будешь. Ростом почти 1,90, веса немалого. Была б худая, так хоть на подиум. А тут? Вековухой станешь. Кто на такую громилу-то позарится? Гренадерша, - сокрушалась тетка Катя, глядя на Веру.
Та стояла у зеркала и ненавидяще смотрела на себя. Над ней в школе смеялись. И прозвища давали обидные. Другим девчонкам носили портфели, звали на свидание, она же одни тычки получала.
Вера росла по натуре очень доброй и общительной. И однажды с ней попыталась подружиться Лида. Вера расцвела. Наконец-то у нее подружка появилась! Можно друг другу рассказывать все девичьи секреты, гулять вместе. А потом услышала в коридоре разговор Лиды с одноклассницами.
- Я специально с Веркой дружу. Потому что она страшная и большая. На ее фоне даже я кажусь крохотной и симпатичной! - смеялась подружка.
Так Вера осталась снова одна. Школа закончилась. Нужно было учиться. Тетя Катя, воспитывавшая девочку (родителей Веры не стало, когда она была маленькой), советовала ей идти на модных бухгалтеров и экономистов.
А Вера мечтала стать поваром. Она очень любила готовить. Пусть даже угощать было некого. Сама ела мало. А то, что была в теле - так комплекция такая, против природы не попрешь. Один раз Вера изнуряла себя тренировками. Похудела. Да только как бросила, вес снова вернулся. Да еще и с удвоенной силой.
- Зачем тебе в повара? И так-то вон, ни в одну дверь скоро не войдешь! - вздыхала тетя Катя.
Она была похожа на Верину маму, невысокая, худенькая. А Вера пошла в отца, добродушного упитанного великана. Только она папу от этого не меньше любила. Для группы опусы и рассказы И даже радовалась их сходству. И папа бы радовался, останься он жив. Вера была в этом просто уверена. А не стеснялся бы ее, как тетя Катя. И не шпынял бы по любому поводу.
- Пойду в повара. Решила так, - отчеканила Вера.
Поступила без проблем. Готовила она так, что тем, кто попробовал, хотелось добавки и тут же рецепт требовали. У нее даже обычная жареная картошка получалась по-особому. Потому что клала Вера туда и сыр, и майонез, и разные приправки. Свои хитрости кулинарные были. Плюс блюда делала с душой.
Выучилась. На работу устроилась. Первое, что решила сделать - с теткой разъехаться. Сил слушать о том, что она толстая, страшная, вековуха и прочее не было.
Только тетя Катя в позу встала. Не хотелось ей снова в комнатку в общежитии возвращаться. Но квартира по закону Верина была. В 18 лет она в права вступила. Принадлежала ее маме и отцу.
- Вырастила на свою шею! Сколько сил в тебя вложила! Холила, лелеяла. А ты? Старую женщину в общежитие выгоняешь! - кричала тетя Катя.
Вера подумала и решила квартиру разменять. Тетка не очень-то ее любила. И прав на ее жилплощадь совсем не имела. Только она была единственным родным человеком. Да и по натуре Вера была очень доброй и жалостливой.
Жилплощадь находилась в хорошем районе. Поэтому обмен нашли с легкостью. На двухкомнатную и однокомнатную. Парадокс в том, что Вера двушку тетке отдала. Мол, у той же сын приезжает с женой и внуками, надо где-то останавливаться. А она одинокая. Ей зачем две комнаты? После этого случая тетка Веру действительно полюбила.
- Вер, ты чего такая простушка? Зачем от родительской квартиры тетке отдала большой кусок? Я тут извини, ваш разговор однажды послушала. Как она тебя только не называла! "Мясистая" вроде бы самое нежное было. После такого не то что квартиру, послать далеко надо, - качала головой Верина начальница.
- Да мне не жалко. Родная ж кровь-то! Она и правда пожилая, куда ей на старости лет в общежитие? Меня она в детский дом не отдала, уж как-никак воспитала. А на слова эти я не обижаюсь. Если такая уродилась, то что тут сделаешь? - ответила Вера доверчиво.
Ну а дальше шла домой в дождь. У пакета ручка лопнула. Картошка по лужам покатилась. Вера чуть не заплакала. Это только в кино грациозные красавицы рассыпают непринужденно апельсины. И к ним тут же бегут брутальные мужчины-рыцари. А она кто? 36-летняя великанша. Одинокая. Никому не нужная.
- Девушка... Вы это... Рассыпали тут. Девушка, я помогу! - раздалось позади.
Вера оглянулась. Посмотрела вниз. Невысокий мужчина улыбался ей и протягивал картошку. Пока Вера соображалачто ему ответить, он хлопнул себя рукой по лбу, достал из кармана пакет и принялся туда картофелины резво складывать.
- Спасибо, - вздохнула Вера.
До этого ей никто не помогал. Никогда. Добрый знак, видимо. Хотела дальше идти, да незнакомец не позволил.
- Девушка! А давайте, я вас подвезу! А то у вас и зонтика-то нету!
- Вы на машине? - неизвестно зачем спросила Вера.
- Я? На автобусе! - ответил тот.
Черноволосый, черноглазый, шустрый. Росточком маленький такой. Она переспросила:
- В смысле, на автобусе?
- Да шофер я! Как раз вот заканчиваю, смотрю: девушке красивой помочь надо! - незнакомец продолжал улыбаться.
И тут Веру прорвало. Может, сказалась усталость. Или еще что. За ней и не ухаживал никто ни разу. Только Генка из соседнего дома. И то, когда наедине оказались, не выдержал, тут же зашептал:
- У меня никогда такой большой женщины не было! Это, наверное, нечто!
Вера его вытолкала взашей. Мужчины были как-то меньше ее. Даже высокие. И себе она всегда казалась такой неуклюжей. Ну непара никому, как ни крути! Если только великан из детских сказок выбежит! И тут этот!
- Издеваетесь, да? Насчет красивой! Смейтесь на здоровье! - и Вера чуть не заплакала.
А мужчина удивился. Она по глазам видела. И совершенно искренне ответил:
- Чего же издеваюсь? Кто смеется? Вы и правда красивая!
- Да ну? С таким ростом и весом? - усмехнулась Вера.
- Что не так? Что с ростом и весом? Все мы в этот мир разными приходим. Обижаться теперь да себя ненавидеть? Нет уж. Я себя люблю таким, какой уродился. Если бы все мужчины красавцы писаные были, скучно бы пришлось. Не считаете? А вы прелестны! Я таких еще не встречал! - и уставился на Веру в полном восхищении.
Она села в автобус. Дождик-то все сильней лил. Решила доехать да распрощаться. Но не тут-то было! Новый знакомый - представился, Витя его зовут, тут же потащил картошку ей на этаж. Вере ничего не оставалось, как проявить законы гостеприимства и пригласить его на чай.
Он сидел на стульчике. Маленький, мокрый, как воробушек. Еще по пути остановился у магазина, торт купил, мороженое, фрукты. И зачем-то мягкую игрушку. Вере она очень понравилась. Виктор ее взгляд перехватил и купил этого зайца. Вера себя сразу девчонкой почувствовала...
- Может, есть хотите? У меня борщик, голубцы, - вырвалось непроизвольно у Веры.
Виктор радостно закивал. Съел махом и все. Смущенно попросил добавки. И признался, что такого вкусного борща ни разу не ел!
- Я один живу. Все лапшу завариваю. Некогда. До чего ж у вас хорошо да вкусно! Как в раю! - причмокнул Виктор.
- Скажите тоже! - рассмеялась Вера.
Только на этот раз совершенно искренне. А он все ей говорил, что у нее ямочки на щеках красивые. И улыбка замечательная.
Соседкам на лавочке было от чего рты пораскрывать - Вера и Виктор начали встречаться. Смеялись над ними. И пальцем показывали.
А они шли по улице. Он, такой махонький по сравнению с ней. Но это потом перестали замечать. Виктор стал казаться, выше, что ли. А Вера, наоборот, девушка и девушка. Даже хрупкость в ней увидели. И перестали обсуждать все потом да хихикать. Самодостаточные они ходили и влюбленные. И так он на нее смотрел, что даже первые красавицы завидовали.
У Виктора двухкомнатная квартира была. Вот они ее да Верину после на "трешку" обменяли да ремонт хороший сделали. Дачу купили.
Случаи курьезные бывали, да они с юмором на них реагировали. Однажды отдыхали, а Виктор в лесу на стекло наступил. Приемный покой недалеко был, Вера никого вызывать не стала. Схватила его на руки да прямиком туда.
Очевидцы потом рассказывали:
- Чего только в жизни не бывает! Сидим, ждем, когда примут. Вечер уже. И тут открылась дверь и в приемный покой ворвалась огромная женщина с ребенком на руках. Пригляделись - а это мужик! С ногой у него что-то было. На себя приволокла! Молодец баба! Вот это любовь!
Зарабатывает Виктор хорошо. Каждый день продукты сумками волокет. Вере даже завидуют. Все для нее и для дома избранник делает!
Вечерами они гулять любят да за город ездить. На нескромные вопросы по поводу того, что уж очень разные, Вера не обижается. Виктор - тем более. Он так друзьям и знакомым говорит:
- А кто сказал, что пара у нас должна быть как с обложек из журналов? Люди все разные. И раз я роста такого, так что мне, Дюймовочку ждать всю жизнь? Вера мне нравится! И полюбил ее. Ну и что, что она выше? Ерунда это все! И красавица жена для меня первая.
Правила-то да стереотипы в головах у людей прочно засели. Вот и гонят всех туда. С человеком живешь-то! С душой его. А не с ростом и весом! И комплексовать - не в наших с Верой правилах. Я ей еще туфли на каблуке купил! Пусть носит. Ну а людям бы посоветовал: живите вы, милые, в свое удовольствие! И никогда и ни на кого не обращайте внимания. Счастье-то ваше !
автор ©️ Copyright: Татьяна Пахоменко
ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙДЕШЬ
Он уже ушёл, а Фроська всё лежала в высокой траве с задранным сарафаном. Тело её и мысли окоченели, казалось, что никогда она больше не сможет пошевелить ни рукой, ни ногой — до того всё казалось ей чужим и нереальным. Но вечер, идущий к Фроське с востока, коснулся сине-золотым рукавом травы и сильнее потянуло у земли речной прохладой. Фроська пошевелилась, нащупала сбившийся с головы платок. Она села и стала выщипывать из платка соломинки, затем поправила волосы, оттолкнулась от земли и, словно пьяная, пошла, пошла, задевая берестяным пестерем то сомкнувшиеся цветки цикория, то пряный тысячелистник, то анис…
По правую от Фроськи сторону дремал незыблемой стеной лес и пики высоких елей молчаливо тянулись к розовеющему небу. А где-то там, далеко за лугом, оставалось поле, и мать с отцом и старшей сестрой остались на ночь, чтобы утром продолжить жать рожь, а Фроську отправили домой кормить скотину, и никто из них не мог догадаться, что до дома Фроська доползёт уже другой.
Парень увязался за нею у ручья, что вился в лесочке между полем и просторным лугом. Кто он и откуда Фроська не знала, но лицо его казалось знакомым, возможно, захаживал к ним на гуляния или встречались на полях. Вел он себя приветливо, имел мягкие бабьи черты, красивые и невинные, как у телёнка, и Фроська не испугалась. Однако было в нём что-то чрезмерно игривое, глаза блестели недобрым умыслом, который Фроська уловила не сразу.
— Давай помогу донести пестерь.
— Сама управлюсь, лёгкий он, — увернулась Фроська от его руки.
— Ишь какая строптивая, — улыбался паренёк.
Как его зовут, Фроська так и не допыталась, поэтому своё имя тоже раскрывать не стала. Парень ловко забалтывал простодушную Фроську, пока они отходили далеко от поля. Ничего о себе он не рассказывал, а всё о грибах, да о неважной охоте, говорил, что комку свою с лисичками оставил у ручья. Так и не поняла Фроська откуда он взялся.
— А чего это ты увязался за мной? Тебе домой ещё. Возвращайся назад. Хватит за мной плестись!
— А я пока своё не получу от тебя, не отделаюсь.
— Чего получишь?.. — испугалась Фроська и задком, задком от него…
Ничего не ответил юноша — ка-а-ак прыгнул на Фроську, как завалил её в трескучую траву… Фроська криком зашлась, а он по щекам её свободной рукой раз-два, раз-два!
— Не ори, ду ра, всё равно никто не услышит.
Тут-то и разглядела Фроська в его лице дьявольский порок: проступал он на щеках красными пятнами да в глазах телячьих бился огнём.
Ни единой душе Фроська не поведала о случившемся. Жестокий отец точно убьёт её в гневе, вон, на матери живого места нет, всю изувечил, и саму Фроську с сёстрами тоже не жалел. Выплакала она всё по дороге и зашла во двор твёрдой поступью, сразу за дела взялась: то поросят кормить, то птицу. Всё по-тёмному.
— Ты где была так долго, Фроська? Свиньи все извизжались, чуток нас с Грушей не съели, — выговаривала ей, ходя по пятам, младшая сестра-пятилетка Дуняшка. — Мамка говорила, что ты засветло явишься, а уже темень какая.
— Сама и покормила бы! Уйди! — огрызалась Фроська, вываливая в свиное корыто подобие помоев.
— Мои обязанности — это Грушу нянькать, поди сама попробуй, уморила она меня, козявка мелкая, — бухтела наставительно Дуняшка.
— Уйди, говорю! Не хватало мне ещё твоих учений!
Фроська отёрла руки о заборную тряпку и подхватила на руки двухлетнюю Аграфену, попросту Грушу. Склонилась вместе с ней над корытом с водой, умыла и ребёнка и себя, сполоснула руки. Девочка крепко обняла за шею сестру и потрогала волосы:
— Фрося моя… Хорошая.
Фроська сдавленно всхлипнула.
***
Под конец осеннего мясоеда выдавали замуж старшую сестру Фроськи. Хоть жених был беден, сестра радовалась: наконец-то можно сбежать от тирании отца. Фроська почти ничего не ела и плясать тоже не могла — нутро её переворачивалось от запахов пищи, мутило страшно и песнопения били по ушам, как раскалённый молот. Накануне она поняла, что отяжелела… Чем признаваться в своей беде родителям, Фроське было легче накинуть верёвку в сарае на балку и удавиться — так хотя бы мучаться долго не будет. Видала не раз Фроська, как пьяный отец избивал мать за мелкие грешки: ногами по животу или головой о крыльцо. Фроська и сёстры ходили перед отцом на цыпочках от страха, даже самая младшая, и та боялась его до беспамятства и если отец брал её на руки, дрожала и задыхалась от крика.
— Тьфу! Бракованная баба, нарожала мне одних чёртовых девок! Чтоб тебя на том свете сатана в котле изжарил. Провались ты пропадом, гадкое бабьё! — шумел по привычке отец.
Как выкрутиться из сложившейся ситуации, Фроська не имела ни малейшего понятия. Каждое утро она начала придирчиво рассматривать себя в зеркало, вертелась и так, и эдак… Живот долго не показывался, но Фроська отлично чувствовала, как бьётся внутри дитё. Поначалу Фроська ненавидела то, что было у неё в животе. Никаких материнских чувств не возникало в голове у шестнадцатилетней девчонки. Каждый день, просыпаясь, она мечтала, что ребёночек не подаст признаков жизни, не коснётся её нутра крылом бабочки и каждый раз, когда Фроська начинала думать об этом, ребёнок зачинал пинаться.
После нового года Фроськин живот усиленно попёр в рост. Сложнее стало Фроське управляться по дому — как потаскает что-то тяжёлое, так ноет и ноет он…
— Что такое, Фрося? Не заболела? — интересовалась мать.
Фроська, отдышавшись, разгибалась.
— Нет, маманя, здорова я.
Скрывать живот под широкими сарафанами было не сильно трудно, тем более полнела Фроська во всех частях, наливалась соком, как яблоко. Ближе к весне и отец заметил:
— А ты, Фроська, покруглела за зиму, — уцепился он взглядом за располневшую фигуру дочери.
У Фроськи вся краска с лица сошла. Втянула в себя живот, как могла — да где там. Мысленно приготовилась к смерти.
— Мда! Вот это я понимаю баба растёт! Хорошо мы тебя откормили, да и не битая ты всю зиму считай. Может, и жениха хорошего удастся сыскать, — довольно заключил отец.
У Фроськи как камень с души упал — не догадываются!
— А ну-к! Покрутись перед батей!
Фроська скованно прошлась по избе, насилу выдавливая улыбку. Мать, лучась гордостью, подошла к дочери. Покрутила её, любуясь.
— А какая она у нас красавица, ты только посмотри, папаня! Волосы чёрные, как сажа, глазки зелёные, как травка весенняя, а носик-то какой! Чисто картошечка!
Фроська нахмурилась — уж кем-кем, а красавицей она себя отродясь не считала. Что хорошего в тех глазах её, грустных, как у коровы? А волосы тёмные и толстые, как леска для крупной рыбы? Вот у Дуняшки, мелкой пакостницы, другое дело: мягкие, белые, как пушок… А уж о носе и говорить не приходится — картошка она и есть картошка!
Вскоре пришлось Фроське утягивать живот тряпками и за это ребёнок толкал её ещё неистовее.
— Терпи, окаянный, поскорей бы ты родился и избавлюсь я… — думала в сердцах Фроська. — Седьмой месяц пошёл… скоро уж. Лишь бы папаня не догадался.
На исходе седьмого месяца Фроська с вечера почувствовала себя неважно. Живот периодически начало тянуть. Фроська изо всех сил старалась не издавать звука. Ночью поняла она, что начались роды. Прихватила Фроська своё одеяло и тихо-тихо покинула избу. Снег ещё лежал, но уже виднелись проталины. В темноте Фроська добрела до сарая, прошла в закут, где был навален запас сена, легла туда и приготовилась рожать. Животные волновались от Фроськиных стонов и ей приходилось закусывать кулак, чтобы их не тревожить. Ведь если родители услышат и придут… ей конец.
Ребёнок родился под утро. Это была девочка. Она не подавала признаков жизни и Фроська даже испугалась. Хотя чего? Ей бы это было только на руку… Однако шевельнулось что-то материнское во Фроське… Она взяла худенького, недоношенного ребёнка на руки, потормошила, шлёпнула легонько по щеке… Фроська уже готова была заплакать, но прошла минута и ребёнок жалобно и тихо захныкал. Фроська с облегчением выдохнула и на сей раз заплакала уже от счастья. Она сняла тряпицу с косы и, дотянувшись до серпа, приготовилась отрезать пуповину. Видела, как бабы, рожавшие в поле, делают именно так. Отрезала. Перевязала. Заметила Фроська на плече у ребёнка крупное родимое пятно, удивлённо провела по нему пальцем. Затем укутала в одеяло своё попискивающее дитя, положила себе на живот и откинулась на сено… Полежала так с ним в полудрёме, не шевелясь, ребёнок тоже успокоился. Ещё час прошёл. Открыла Фроська глаза и видит — светает совсем. Попыталась она дать ребёнку грудь, но девочка была слишком слабой, чтобы сосать.
Фроська запихнула послед подальше в сено и вышла с ребёнком на улицу. Она шла, пошатываясь, в сторону леса. Мокрая юбка липла к озябшим ногам и сами ноги тоже насквозь промокли от таявшего снега. Фроська углублялась всё дальше и дальше в лес. Где-то в вышине потрескивали ранние птицы. Паршиво было у Фроськи на душе, страшное дело она задумала… А выбор-то какой? Есть ли выбор у неё? Больше всего на свете Фроська боялась своего отца.
Фроська сошла с тропы и оставила своего ребёнка под осиной. Девочка то ли спала, то ли была слишком бессильной, чтобы шевелится. Подумала Фроська, что ей очень сильно попадёт за одеяло, но не оставлять же ребёнка на снегу! Колотило Фроську. Еле оторвала она взгляд от девочки. Какой страшный грех она собирается унести с собой в могилу! Помявшись ещё немного, Фроська отправилась домой.
Идёт Фроська, а ноги её с каждым шагом словно свинцом наливаются и душу на части рвёт. Полюбила она уже эту девочку! Разве заслужила она подобной смерти?! Представила Фроська саму себя, оставшуюся в лесу беспомощным младенцем… Представила, вскрикнула… И понеслась по лугу назад в сторону леса. Будь что будет! Пусть отец их обеих губит!
«Вернусь домой с дитём и скажу: ежели убьёте, то закапывайте нас вместе в одну могилу!»
Прибежала Фроська на то самое место, где дитя оставила, круть-верть, а дитя-то и нет! Как в воду канул! Заглянула Фроська под каждую осинку, да что заглядывать, если точно помнила, что положила ребёнка именно под той, у которой сук отломан и ёлочка молодая рядом! Да и следы Фроськины свежие видны! А ребёнка нет! Кинулась Фроська снег изучать — ещё чьи-то следы там были, подлиннее, чем у неё. И то ли волка, то ли собаки ещё. Вели те следы к охотничьей тропе да там и терялись. В какую сторону податься? Побродила Фроська минут двадцать в нерешительности.
— Ау! Кто ребёнка забрал?! Отдайте! Отдайте!
Эхом прокатились по лесу её слова. Никто не ответил.
Вышла Фроська на заснеженный, с проталинами луг… Оглянулась боязливо не лес в последний раз и перекрестилась. Затем она отёрла лицо талым снегом и вернулась домой ни с чем.
***
Семь лет прошло с той поры. Пять последних Фроська была уже замужем. Муж избил её в первую же брачную ночь, когда узнал, что Фроська не девственница.
— С кем была?! Признавайся или убью!
Фроська прикрывала глаза чёрной косой, чтобы не видеть горящие гневом глаза мужа. Был он выше и шире её раза в два — когда в избу входил, наклонялся в дверях, чтобы влезть в проём.
Призналась Фроська, что ссильничали её, но о ребёнке ни слова…
Все пять лет брака муж избивал Фроську похлеще, чем отец мать. В чём только дух её держался — не знала. Две беременности закончились выкидышами один за одним и последние три года Фроська не тяжелела — видно, отбил он ей способность рожать окончательно.
Фроська считала, что она заслужила такую судьбу. За загубленную детскую жизнь суждено страдать ей долго… Часто думала Фроська о той своей первой девочке, представляла её подросшей, все годы мучилась она жгучей виной. Заслужила! Заслужила! Страшно представить в каких страданиях уходила малютка!
После очередных побоев решила Фроська, что хватит с неё — раз она никак не помрёт, раз заживает на ней любая рана, значит пришло время уйти ей по своей воле. Отправилась Фроська средь бела дня в тот самый лес, где оставила когда-то своего ребёнка. Знала она, что за лесом, там, где начинается дорога в соседнюю деревню, есть озеро. Там-то она и утопится.
«И соединятся наши души с доченькой в одном лесу, под сенью одних деревьев… Может она летает там, моя крошка, и ждёт меня все эти годы.»
Посидела Фроська на бережку чёрного озера, чтобы в последний раз насладиться пением птиц и ласковым ветерком лета. Хорошо на земле жить, да надолго лучше не задерживаться! Разулась Фроська и вошла в воду. Ноги сразу погрязли в толстом слое тины. Дальше, дальше надо заходить! По пояс ей уже… по шею…
— Э-ге-гей! Девушка! Здесь у нас не купаются, на дно утягивает!
Оглянулась и видит сквозь слёзы — мужичок к ней бежит, а за ним по следу девочка.
— Здесь на дно утягивает, выходите!
— А мне и нужно на дно! — тихо сказала Фрося и нырнула.
Очнулась Фроська уже на берегу мокрая и мужчина рядом с ней такой же сидит, снимает с себя водоросли и ряску.
— Утопленница, значит? — сказал мужчина.
Фроська, откашлявшись, злобно смотрела на косой ворот его рубахи.
— А вам-то что? Спасать не просила.
Вдруг она почувствовала, что кто-то роется у неё в волосах. Смотрит — девочка-синеглазка. Улыбнулась она Фроське, как ангел, как никто никогда ей не улыбался.
— Тётенька, у вас тина на голове, я вытаскиваю.
— Спасибо…
Фроська с благодарностью погладила её по ручке. Опять нахмурилась.
— Не надо было меня спасать. Мне жить незачем.
— Почему это?
— Ничего у меня нет: ни дома, ни мужа, ни детей… и не будет.
— Как это дома нет?
— Сгорел дом, — соврала Фроська, веря в собственную ложь. И была ли ложь это? Она и впрямь чувствовала, что за спиной у неё сгорели все мосты. К мужу она ни за что не вернётся, а родители к себе не пускают. Да и не нужны они ей!
— И муж сгорел с ним… А детей и не было.
Мужчина подозвал к себе дочку:
— Маруся, ягодка моя, смотри какие бабочки на поляне летают, попробуй изловить?
— Хорошо! — весело отозвалась девочка и неожиданно обняла за шею Фросю. — А вы, тётенька, не плачьте, всё будет хорошо!
— Топиться тоже не дело, — сказал задумчиво русый мужчина и потянул в рот былинку.
— Если бы вы знали какой грех у меня на душе! — сказала, как брызнула, Фрося и опустила на мокрые колени голову.
— Ну так расскажите мне, раз всё равно собрались помирать.
Фроська долго молчала и в этом молчании убегала от неё, как вода в ручье, вся загубленная её юность, все надежды, все мечты… И выложила Фрося всё этому незнакомому мужчине — и случай на лугу, и беременность, и то раннее утро, когда она родила дочь и оставила в лесу, и как вернулась за ней, да поздно… Волки унесли её дочь.
— И на плечике у моей девочки, знаете, родимое пятнышко было… Красное… Так запомнилось мне. Не успела даже поцеловать.
Она испуганно подняла несчастные глаза на мужчину — тот молчал и был очень нахмурен. Потом подозвал свою дочь и отогнул воротник детской рубашки. Фрося ахнула — родимое пятнышко на том самом плече. Схватилась она за сердце…
— Всё, беги играй опять, — сказал он девочке и обратился к Фросе: — Семь лет назад, ранним утром, меня разбудил голос. Он сказал прямо в ухо: «Вставай, Ваня! В силки твои заяц попал — забирай». Я проснулся в непонятках — что такое? Рядом жена мирно спит. Только перевернулся на другой бок, чтобы заснуть, как голос опять: «Ваня! В лес иди, срочно!» Ну я и пошёл… Собаку взял. Она и нашла вскорости ребёнка новорожденного под осиной, рядом ёлочка ещё… А у нас женой детей не было, Бог не дал… Вот, вырастили Марусеньку… Лучик солнца наш.
Фроська ошарашенно молчала, глядя на почти чёрную воду озера.
— А жена моя год назад преставилась… Одни мы остались. А теперь ты мне рассказываешь такое… Чудны дела твои, Господи!
Иван встал и подал Фросе руку.
—Ну что, пошли домой?
— К-куда? — пролепетала Фрося.
— Ну домой, в нашу деревню. Переодеться надо бы. Платья там от жены остались.
— А… а Маруся? Она не против будет?
— Вот сейчас у неё и спросим. Пошли к ней.
Иван поднял из высокой травы дочь и она выпустила из рук бабочку. Та улетела. Иван пошептал девочке на ушко, указывая на Фросю. Девочка спросила:
— А она обещает, что будет хорошей, как мама?
Фрося взяла её ручку, прильнула губами к детской коже и выдохнула, едва дыша, ощущая, как пахнет её дочь дурнопьяном сладким-сладким:
— Обещаю.
Автор: Анна Елизарова
СУДЬБА ВЕЗДЕ НАЙДЁТ
✨
Ольга со злостью ворочала неподъёмные мешки с сахаром.
Перетаскивала с места на место коробки с макаронами и крупой.
Тащила неподъёмные, осточертевшие коробки и проклинала свою судьбу.
-Зачем ругаешься, Оля Егоровна?
-Да как не ругаться, Саш, сил нет никаких моих человеческих, одно название, что директор. От осла уши я, а не директор, сама машину принимай, сама разгружай, сама развес делай, надоело, а меня ещё долбят и долбят, долбят и долбят.
То премии лишать хотят, то ещё что...
Все, все разбежались, Саш.
Два продавца осталось на такой огромный магазин, а им хоть бы хны...Прошу, их, дайте продавцов ну перестаньте притеснять людей, перестаньте уже за всё высчитывать...
Ольга ругалась на каких-то их, она угрожала им всеми карами, просила и умоляла, но всё тщетно.
Никто женщине не ответил, только Саша, тот самый, который спросил зачем она ругается, молча отодвинув Ольгу, начал перетаскивать перекладывать, помогать фасовать, складывая пакетики с мукой, сахаром и гречкой по разным тележкам.
-Саш, так ты с ночи, тебе отдыхать надо, - пыталась Ольга уговорить охранника.
-Оля Егоровна, иди...бумажную работу свою делай или не доверяешь мне? Так камеры же везде. Я помогу тебе, оплаты мне не надо, если ты по этому поводу беспокоишься.
Оле стало неудобно перед Сашкой, будто он уличил её в чём-то неприличном.
Она, что-то забубнила, будто извиняясь и пошла в свой кабинет, а на деле холодную подсобку, в которой было маленькое оконце, стоял стол и компьютер, вечно виснувший, ничего не загружающий...
Но им -то плевать...Им только деньги подавай, выполняй план, аай.
Ольга сердито села на холодный стул и озябшими пальцами принялась искать ценники в накладных, чтобы распечатать новые цены, потом пойти переменить старые ценники на новые.
Полно ушлых покупателей которые только и ждут, чтобы найти старый ценник, предъявить на кассе с видом победителя, доведя еле держащуюся на ногах кассира, своим требованием отпустить товар по старой цене.
Чем кассир будет гасить разницу?
А кому- какое дело?
-У вас есть какой-то фонд на этот случай, - заявляет Ольге какой-то чудик в очках и белом шарфе, здесь стоит ценник сорок восемь рублей, а кассир мне пробивает пятьдесят! Жульё.
-Мы не успели поменять ценники, поймите, нас три человека осталось...
-А это мои проблемы? Вы обязаны мне продать этот йогурт по старой цене, я сейчас в потреб...
-Катя...возьми с него по старой цене...
-Но как же, Ольга Егоровна? У меня в программе стоит эта цена.
- Катюша, не спорь, вот на...положи в кассу, пробей ему.
С видом победителя, схватив свой йогурт, будто трофей, мужчина удаляется гордо подняв голову...
- Крохоборы жулики, сидите здесь, морды отъели, куда такие цены задрали, бессовестные, у меня пенсия копеешная, а они...чего зенки вылупила...
Ольге хочется схватить вредную старуху и трясти, трясти её за грудки, а потом вышвырнуть вон из магазина, но нельзя...Покупатель всегда прав.
-Бабушка, - подходит к старухе Рустам, охранник, - вы же сыр в карман положили и забыли вытащить видно.
-Ково? Ково ты мелешь, узкоглазый, это мой сыр, я с ним пришла.
Начинаются разборки, паданье в обморок старушки, гневные выкрики покупателей, во всём виноваты кто?
Конечно Ольга, продавцы и охранник.
-Да понимаю я, понимаю, -говорит напыщенная дама, - брать чужое плохо, нельзя, но...войдите и вы в положение этой бабушки, у неё маленькая пенсия, а сыр такой дорогой! Ей тоже хочется, ну что вам жалко?
-А вы знаете, сколько стоит этот кусок сыра?- говорит взвинченная Ольга, - я себе раз в месяц позволяю небольшой кусочек, полно обычных сыров...
-А она этот хотела попробовать, ей жить -то два понедельника осталось, - встревает молодой человек, - а вы напали на бабку, отпустите её.
-Пусть оплатит сыр или вернёт его и отпустим.
-Да что вы пристали со своим сыром, - кричит уже женщина, - души у вас нет, это могла быть ваша мать или бабка! Отдайте ей этот сыр...
- Моя не могла быть, мои чужого сроду не взяли бы, на сухарях, на воде будут сидеть да чужого не возьмут, у них честь есть и совесть...
- Зато видно у вас нет, пристали к старушке, - парень с женщиной стали тихонько выпроваживать бабку с куском сыра .
- Оплатите за бабушку сыр, - встала у них на дороге Ольга, - я устала платить за таких несчастных, которые то шоколада на тысячи натырят, то икры банку, то сыра.
-А с чего я должна платить, - взвилась женщина, парень технично удалился.
-А я с чего?
-У вас есть специальный фонд! И вообще, не нравится что-то, меняйте профессию, выступает тут она, умница. Иди в другое место работай, а то учиться не хотят, а все хотят в королевы...для группы опусы и рассказы Из фонда выплатишь, сейчас же отпустите бабушку, изверги, неучи проклятые...
-Какой фонд? Вы что?- Ольга подбирала слова, - вы...вы...У меня нет слов, Рустам, ты вызвал полицию?
-Да, вон подъехали.
Бабка в обмороке, покупатели в гневе, Катя - продавец плачет, не в силах сдержаться от нахлынувших эмоций. #опусы Рустам стоит сжав губы и стиснув зубы, ему хочется всех раскидать, прижать к себе плачущую девчушку и гладить её по голове.
Ольге кажется, что сейчас она взорвётся, рассыплется, словно та пиньята, что Маринка, дочка, привозила Пашке, сыну Ольги.
Пашка ударил по ней специальной палкой, оттуда посыпались цветные бумажки и конфеты.
По Ольге и ударять не надо, сама взорвётся...
Конфликт улажен, в карманах у бабули много интересного нашли.
Икра, бутылочка небольшая водочки, масло, сыр.
А пробить она хотела один батон.
Вечером, вымотанная Ольга, идёт тихонько домой, обходя застывшее месиво грязи, с неба падают мелкие, колючие снежинки, Ольга бредёт уставшая домой.
Надо прийти, приготовить ужин, проверить у Пашки уроки, парню четырнадцать, начинает покуривать, огрызается, от рук отбивается.
Правильно, мать не авторитет, а папаша...папаше плевать, лишь бы пиво было, с новой пассией вон, ходят под ручку, гремят бутылками.
-Оля Егоровна, - Ольга вздрогнула, чуть не выронила пакет.
-Сашка, фу ты, ты что здесь? Выходной же у тебя? Итак, полтора суток оттрубасил.
- Высплюсь, на том свете, - смеётся тихонечко, забирает пакеты у Ольги, большой, надёжный, глаза синие, как небо, руки большие, рабочие, волосы, что пшеница, от девок отбоя видно нет.
Идут, молчат.
-Оль...Выходи за меня замуж...
-Чего? Что? -Ольга встала, как вкопанная, - тебе что? Прописка нужна?- пришло озарение.
-Нет, прописка есть, ты нужна.
-Ты что! Сколько тебе?
-Чего сколько?
- Лет.
- Тридцать восемь.
-Угу, а мне сорок восемь.
-И что?
-Сашка...не смеши, девку найди по себе, вон из цветочного магазина девчонки, все глаза проглядели, на тебя глядучи.
-Мне ты нужна - говорит упрямо.
-Фу ты, идол. Саш, я два раза была замужем, ничем хорошим это не закончилось , у меня двое детей, скоро внуки будут, у меня сын подросток, проблемный. Выкинь дурь из головы, всё, я пришла, давай пакет.
Сашка качает головой.
-Оля, ты вооон в том доме живёшь, идём, не бойся, в гости не напрошусь. Оль, я не отступлю, слишком часто я в жизни пасовал, понимаешь...
Дома Ольга, раскрасневшаяся, бегает по кухне, мельком заглядывая на себя в зеркало, что он в ней нашёл? Хотя...Ну не страшная же.
Надо сходить к соседке, чтобы покрасила...В салон бы сходить, хоть раз в жизни...Эх...
-Мам, ты что? Заболела?
-А, что? - Ольга очнулась от своих мыслей, смотрит на Пашку.
-Мам, я третий раз спрашиваю, можно на выходные к Маринке? Они с Игорем на сплав, я у них за Пушкиным присмотрю.
Пушкин, это большой, рыжий котяра, Маринкин любимчик.
В другой раз Ольга, запретила бы, сказала бы что Пушкина сюда, Пашка ночует дома, но...сегодня ольге не хотелось ничего запрещать, решать, она просто...просто хотела жить.
-Только смотри там, я проконтролирую...
-Спасибо, мамочка.
Мамочка...сто лет так не называл.
-Пашка, - спрашивает вечером мать, - а как ты думаешь, я сильно отличаюсь от мам твоих одноклассников? Ну в смысле...я сильно старая?
-Мам, ты здорова? Кто старый? А помнишь, как ты летом в баскетбол с нами во дворе играла, когда мамы одноклассников боялись маникюр испортить, а когда мяч в них летел, они визжали.
Как ты на роликах гоняешь?
А помнишь...
Ольга с Пашкой смеются...Вечер прошёл в воспоминаниях.
-Сын, ты прости меня.
-За что, мамуль? Ты что? В тапки мне наделала, как Пушкин?- хохочет сын.
-Нет, за то, что без отца растёшь.
-Шутишь...зачем мне тот алкаш, у меня ты есть, слышишь? А если что, Маришкин Игорёха и никого нам не надо, ясно?
-Конечно, сынок...
Ночью отчего-то Ольга плакала.
От судьбы своей неустроенной, женской. От жалости к себе, так прожившей свою жизнь, дорыдалась до того, что вздохнуть не смогла, утром конечно глаза были набрякшие...
-Селёдку ела на ночь, - буркнула на работе. И опять карусель, всё одно и потому...
Машины мешки, фасовка, бабки, женщины, мужики, полиция, сыр, икра, коньяк, ценники...
С работы её поджидал Сашка.
-Я в шиномонтажку устроился ещё, - сообщил обыденным тоном, она будто спрашивала, ей-то что. А сердце ёкнуло, вот глупая...
Пошли молча до Ольгиного дома, так же попрощались молча.
Весь ноябрь вот так проходили.
-Мааам, - Пашка смотрит на неё своими глазищами, - а кто тебя каждый день почти провожает?
-Кого? Меня? Скажешь тоже, - нервно хихикнула, - никто.
-Угу, никто, стоит, пока ты домой не зайдёшь и свет в кухне не зажжёшь...Ты бы хоть пожалела человека, на чай бы пригласила.
- Скажешь тоже, - говорит смущённо, а сама взгляд в окно незаметно бросает.
-Он уже ушёл, ты же свет зажгла в окне, значит всё хорошо, значит он может идти. Мам, кто он для тебя?
Ольга помолчала.
-Не знаю, сынок...друг? Нет вроде...он замуж меня позвал, - смущаясь произнесла.
-А ты чего?
Ольга пожала плечами.
- Сам сказал, никто нам не нужен.
-Мам, мне четырнадцать, я в лётное хочу поступать...
-Куришь же...
- Попробовал, не моё. Я лётчиком буду, уеду скоро, ты одна будешь? Ты же там на своей работе ночевать будешь...Он хороший?
-Не знаю, Паш. Тридцать восемь лет, семьи нет, охранником работает сутками...Может сидел, кто его знает.
-Так узнай, как его зовут? Ай, я сам узнаю.
-Сашка...Александр.
-А фамилия?
- Березин вроде.
Пашка подошёл с планшетом к матери, показал фото.
На весь экран улыбался Сашка, к его плечу прижалась хрупкая девочка.
Ольге к лицу прилила краска, ну конечно, вот она глупая, размечталась.
-Это сестра Вероника.
-Мне -то что.
-Вот написано, я с сестрой, Вероникой.
У него нет жены, мам.
Сидят на маленькой кухоньке, пьют чай. Пашка уехал к Маринке.
-Родители умерли, мне пятнадцать было, тётка взяла на воспитание, да я...Думал крутой. Драться научился, меня потом приметил тренер, я бои выигрывал, деньги зарабатывал.
Потом пить начал, иначе боль не снимешь.
Девки, алкоголь, а в душе тоска.
На ринге её выливал, а однажды драка пьяная, чуть человека не...обошлось. Откупился.
А однажды мама приснилась, плачет и молчит и так мне...противно о самого себя стало, я всё бросил и уехал в монастырь...
А там опять не то.
-Мечешься, - батюшка спрашивает.
-Мечусь,- говорю.
-Поезжай Саша, в мир, докажи себе в превую очередь, что не для того тебя матушка в этот мир народила.
-Семьи нет, ничего нет.
-Зато голова на месте, руки есть, ум ясный. А судьба, Саша...знаешь как моя бабуля говорила, судьба, она и на печи найдёт. Что смотришь? Думал проповеди начну читать?
Так я и оказался опять в миру.
Квартира у меня, слава богу есть, не додумался пропить...Ничего не умею в этой жизни, вот и пошёл в охрану.
А тут знакомый предложил подкалымить, там сила нужна, принеси- подай по сути, а я втянулся Оль...Мне там и платят хорошо, сам уже многое делаю...
-Отчего же не уходишь из охраны? Тяжело ведь?
-Тяжело, - помолчал, - из-за тебя не ухожу. Не смейся только, как увидел тебя тогда, на первой смене, чуть не упал, такой волной меня окатило, чем-то родным, моим близким. Я не отступлю, Оля, я...я люблю тебя, получается.
Говорит и глазищами своими синими смотрит, в душу прямо.
-Ладно, посмотрим...
***
-Пашка, куда?
-С дядь Саней и Игорем дрифтовать поедем.
-Чего?
-Мам, это безопасно, всё, некогда, я тебя люблю, мамочка...
***
-Мам...знаешь что?-Ольга помогает собирать сыну вещи, -спасибо тебе за дядь Саню.
-А мне -то чего?
-Я...я почуствовал, как это...когда рядом отец есть.
Ольга ошарашенно смотрит на Пашку, её такой, всегда старающийся быть взрослым сын...Он...такой мальчишка.
Притянула ксебе, поцеловала в пахнущую солнцем макушку.
-Ему скажи, мне -то что...
-Я сказал.
-А он что?
-Взял и заплакал, а я отвернулся, будто не видел, у меня самого, это...ресница что ли в глаз попадала.
Ольга засмеялась.
Сын сказал её словами, она так всегда говорила на вопрос детей, не плакала ли мама.
Маринка сначала с недоверием отнеслась к Сашке, а теперь сама уже, будто отогрелась рядом с ним.
-Мамуль, он не мог раньше прийти, я бы тоже хотела с папкой...как Пашка...
***
И правда, судьба и на печке найдёт, - думает ольга, наблюдая за тем, как муж возится со сломанным велосипедом соседского мальчишки...
Мавридика де Монбазон в группе #опусыИрассказы