Подкидыш

Под утро тетке Татьяне приснился странный сон: будто сын ее, Алешка, стоит на крылечке и стучит в дверь. Она спохватилась, резко вскочила и, шлепая босыми ногами, побежала к двери.
Обессилев как-то сразу, прислонилась к дверному косяку и замерла. Тихо. Никого. Такие сны ей снились часто и постоянно обманывали, но каждый раз она бежала к двери и распахивала ее настежь. И сейчас тоже распахнула и стала вглядываться в ночную пустоту. Тишина и сумрак ночи окружали ее. Стараясь унять разбухавшееся сердце, она присела на ступеньку крыльца. И в этой тишине вдруг раздался какой-то посторонний звук: то ли писк, то ли шорох.
«Опять соседский котенок запутался»,- подумала Татьяна и пошла вызволять малыша из кустов крыжовника, как делала не раз. Но это не был котенок, Татьяна поняла сразу, когда дернула за тряпочку, торчащую из куста. Тряпочка оказалась старенькой цветной пеленкой, и она дернула ее посильнее. И оторопела: на уголке пеленки лежал маленький ребенок. Ребенок был совершенно голенький, видимо, размотался, пока лежал, это был мальчик. Судя по пупку, который еще не отвалился, от роду ему было всего ничего.
Ребенок уже не мог даже кричать, он был мокрый, совершенно обессилевший и, видимо, голодный. Когда Татьяна взяла его на руки, он слабо запищал. Не помня себя и совершенно не соображая, что делает, она прижала его к себе и бегом бросилась в дом. Тут же нашла чистую простыню, запеленала ребенка, накрыла теплым одеялом и стала греть молоко. Вымыла бутылочку, нашлась и соска, оставшаяся с весны, когда она выпаивала маленького козленка.
Мальчик чмокал и захлебывался от жадности, а потом, согретый и насытившийся, уснул. Брезжило утро, но Татьяна ничего не замечала, она думала о своей находке. Ей самой было за сорок, и в деревне молодежь звала ее уже теткой. Мужа и сына она потеряла на войне в один год, и осталась на этом свете совершенно одна. Никак не могла привыкнуть к своему одиночеству, но горькая правда жизни постоянно напоминала ей об этом, и вскоре она научилась полагаться только на себя. А сейчас она растерялась и не знала, что ей делать дальше. Она взглянула на ребенка – он спал, сладко посапывая, как спят все маленькие дети. И тут ей в голову пришла мысль посоветоваться с соседкой, она еще раз взглянула на малыша и пошла к Галине.
У Галины в жизни, как ни у кого больше, все было гладко и спокойно: мужа и детей у нее никогда не было, никого на войне у нее не убивали, и «похоронок» никогда она не получала. Жила в свое удовольствие. Все ее мужчины были приходящие и уходящие, которых она никогда не удерживала и особо не жаловала, если что было не по ней. Сейчас Галина, красивая и статная, стояла у своего крыльца, в накинутом на плечи полушалке, потягиваясь под теплыми лучами восходящего солнца. С удивлением выслушав рассказ о ночном происшествии, она коротко сказала:
- Ну, и зачем тебе это?- и пошла в дом. Успела заметить Татьяна краем глаза, уходя, как шевельнулась занавеска на ее окне, значит, ночевал очередной ухажер. «Зачем? И вправду, зачем?»- прошептала Татьяна. Пришла домой и засобиралась: покормила ребенка, завернула в сухое, собрала еды в дорогу и пошла на большак ловить попутку до города. Машину ждать пришлось недолго, через пять минут возле нее затормозил грузовик, ехавший в город.
- В больницу?- спросил шофер, кивнув на сверток в ее руках.
- В больницу,- сдержанно ответила Татьяна.
В приюте, пока оформляли документы на подкидыша, она не могла отделаться от мысли, что что-то делает не так, не по совести, эта червоточинка в сердце не давала ей покоя. И еще так пусто было на душе! Такое же чувство она испытала, когда получила известие о гибели мужа, а потом и сына.
- Как мальчика назовем? Какое имя у него?- спросила заведующая.
- Имя? – переспросила Татьяна, на секунду задумалась и сказала, неожиданно для себя,- имя у него Алешка.
- Хорошее имя,- сказала заведующая,- у нас тут много Алешек и Катюшек после войны. Понятно, у кого родственники погибли, а уж таких, как твой, непонятно кто бросает. Сейчас мужиков нет, радоваться надо ребеночку, а тут на тебе, бросила! Кукушка, а не мать!
И вроде бы не в ее адрес были сказаны слова, но так нехорошо сделалось у Татьяны на душе! Вернувшись домой уже под вечер, она вошла в свой пустой дом и зажгла лампу. И тут на глаза ей попалась старая пеленка Алешки. Она даже не выбросила ее тогда, а просто отложила в сторону. Сейчас она взяла ее в руки и села на кровать.
Машинально перебирая руками эту старую мокрую пеленку, она сидела так некоторое время, словно ни о чем не думая. И тут ее руки нащупали в уголке пеленки какой-то узелок. И в этом узелке оказались маленькая серая бумажка и простой оловянный крестик на шнурке. Развернув бумажку, Татьяна прочитала:»Милая, добрая женщина, прости. Мне этот ребенок не нужен, я запуталась в жизни, завтра меня уже не будет на свете. Не оставь моего сына, сделай для него то, чего я не смогу для него сделать». А дальше стояла дата рождения ребенка.
И тут Татьяну прорвало: она рыдала и причитывала, как по покойнику. Слезы лились рекой, а она-то думала уже, что у нее их нет, все выплакала. Вспомнилось ей, как выходила она замуж и какими счастливыми они были с мужем. А потом родился Алешка – и снова счастье у них. В деревне бабы ей завидовали: от счастья Татьяна светилась вся. А отчего же не светиться, если муж – любимый, сын – любимый. И мужчины ее тоже любили и боготворили ее. Перед самой войной сын закончил курсы шоферов и пообещал, что прокатит ее на новой машине, которую ему обещали дать в колхозе. А тут война…
В августе 42 го принесли ей «похоронку» на любимого мужа, а в октябре того же года – на любимого сына. И все, закончилось счастье Татьяны навсегда, померк белый свет. И стала она такой же, как все, как почти каждая вторая в деревне. Вскакивала по ночам и бежала к двери, распахивала ее, вглядываясь в ночную тьму… А там никого не было, только ночные шорохи да соседский котенок-бедолага. Вот и в эту ночь не смогла она уснуть, бегала на улицу, слушала ночь и все чего-то ждала.
Утром Татьяна снова поехала в город. Заведующая приютом узнала ее сразу и не удивилась, когда она заявила, что хочет забрать мальчика обратно, что так велит ей ее погибший сын.
- Хорошо,- сказала заведующая, -забирай, с документами поможем.
Завернув Алешку в одеяло, Татьяна вышла из приюта с другим сердцем – там не было уже той всепожирающей тоски и пустоты, которая жила в нем все эти годы одиночества. Там заселялись уже другие чувства – счастья и любви. Если человеку предначертано по жизни быть счастливым, значит, он им будет непременно, вот это же и случилось с Татьяной. В ее пустом доме по возвращении ее встретили только фотографии мужа и сына на стене.
Но в этот раз их лица Татьяне показались совсем другими, не серьезными и даже скорбными, а словно просветленными, мягкими, одобряющими и ободряющими. Татьяна прижимала к себе маленького Алешку и сама себе казалось сильной – ведь ему долго нужна будет ее помощь и защита.
- А вы мне поможете,- сказала она фотографиям.
Прошло двадцать лет. Алешка вырос парнем на загляденье. Не одна девушка мечтала о счастье с ним, только он выбрал ту, к которой сердце легло, самой любимой, после мамы, разумеется. Звали ее Люба. Привел однажды Алешка Любу к матери знакомиться, и тут Татьяна поняла окончательно: вырос ее сын, стал настоящим мужчиной. И благословила молодых. Отгремела свадьба, молодые начали вить собственное гнездышко. Спустя время пошли дети, а самого младшего сына назвали Алешкой, и стала Татьяна богатой на родню.
В одну из ночей проснулась она от шума за окном и пошла по привычке к двери. Распахнула ее и вышла во двор. Приближалась гроза, невдалеке сверкало.
- Спасибо тебе, сынок,- тихо сказала Татьяна в темноту, - теперь у меня целых три Алешки, и всех вас я люблю.
Шелохнулось большое дерево у крыльца, которое посадил ее муж, когда родился Алешка, а впереди блеснула молния, как солнечная Алешкина улыбка…
Автор ©️ Светлана Тимофеева
НАГЛОСТЬ
С сестрой мужа мы общаемся редко. Вернее будет сказать, что совсем не общаемся. Рита не звонит даже в праздники, ограничиваясь отправкой открытки в социальных сетях. Поэтому увидев её имя на экране смартфона я, признаться, удивилась, но на звонок ответила.
-Милочка, привет! – защебетала Рита. – Как дела? Как там брательник мой поживает? Всё на работе, небось, пропадает!
Рита весело захохотала, а я напряглась. Большое количество вопросов, радостный тон, личный звонок…
Сестра мужа что-то хочет от меня.
-Слу-у-ушая, дорогая, - загадочно протянула она. - Ты, случаем, не забыла, что у меня скоро день рождения?
-Я помню, - ответила я.
-Так вот, я хотела бы тебя пригласить! – торжественно объявила Рита.
Я растерялась. Неужели чутье меня подвело и сестра мужа позвонила не для того, чтобы попросить об очередном одолжении, а лично пригласить меня на торжество? Скажу больше - это самый большой прогресс в наших отношениях за последние лет пять.
-Спасибо, я с удовольствием приду. Точнее, мы со Стасом придём. Ты же, я надеюсь, нас вдвоём приглашаешь? – шутливо уточнила я.
-Конечно! – подтвердила сестра мужа. - Буду рада видеть вас вдвоём.
-Хорошо, - я, признаться, ещё не отошла от удивления. – Где планируешь отмечать?
-Вот об этом я как раз и хотела с тобой поговорить, - со вздохом ответила Рита. – Мне нужна твоя помощь.
Я закатила глаза. Нет, чутьё не подвело. Просто так Рита никогда бы мне не позвонила.
Так уж вышло, что я сестре будущего мужа не понравилась с первого дня знакомства. Прямо она ничего не говорила, но по косым взглядом и неуместным смешкам всё становилось ясно.
В квартире Стаса я появлялась редко. В гости особо меня не звали, а я не напрашивалась. Тем более нам было где встречаться. У меня имелось собственное жилье. Небольшая однушка досталась мне от любимой бабушки. В восемнадцать я окончательно съехала от родителей. Училась в вузе, подрабатывала, практически полностью обеспечивала себя сама.
Стас тоже был достаточно самостоятельным, хоть и жил с родителями. Его мама не скрывала радости от того факта, что её сыну досталась "невеста с приданым".
-Как же хорошо, что квартира есть! - вздыхала Дарья Васильевна. - Дитя есть куда принести.
-В однокомнатную? - удивлялась я.
-А что ему, малышу, много надо? - хохотала будущая свекровь. - Кроватку да столик.
-Мам, дети вообще-то растут, - поддержал меня Стас. - И достаточно быстро.
Но Дарья Васильевна считала, что мы просто придумываем отговорки.
Мы со Стасом расписались сразу после окончания учёбы. Громкую свадьбу не устраивали, хотя мои родители предлагали оплатить нам ресторан. Я попросила этого не делать. Деньги решили потратить на улучшение жилищных условий.
Пока моя свекровь радовалась моей наследной однушке, я мечтала о собственном доме. Стас сначала удивлялся моим желаниям, так как считал, что мы не потянем, но потом, после долгих обсуждений, признал, что мы могли бы попробовать.
Он признался, что с детства мечтал о большом доме с просторными комнатами. Устал ютиться сначала в одной комнате с сестрой, а потом просыпаться под топот шагов на диване в проходной гостиной.
Стас быстро поднялся по карьерной лестнице. Буквально за три года он вырос до руководителя городского филиала их фирмы. Он много работал, часто получал премии.
Я не отставала, брала подработки. Деньги, отложенные мне на свадьбу, мои родители отдали нам. Мы прибавили сюда свои накопления, продали мою однушку и, наконец, смогли купить уютный домик в частном секторе.
На ремонт пришлось брать кредит. Его мы выплачивали потом несколько лет. Но всё это было неважно, потому что сбылась наша со Стасом мечта – мы стали обладателями собственного дома.
Спустя год я родила дочку. У неё есть личная комната и отдельная игровая. У нас со Стасом большая спальня, просторная гостиная с панорамными окнами и небольшой садик. Десять лет мы потратили на то, чтобы превратить простенький домик в дом мечты.
- Какая помощь? – уточнила я у Риты после недолгой паузы.
-Ну так это…Я подумала и решила, что мой день рождения можно отметить у вас, - ответила Рита.
Она говорила это без доли смущения. Будто просила одолжить сто рублей на шоколадку.
-Ты пойми, я хочу отпраздновать с размахом! Тридцать лет бывает раз в жизни! - Рита почти кричала в трубку. - Ресторан - это дорого для большой компании. Я не потяну. Отметить у вас - идеальное решение. Тем более я вас тоже приглашаю!
-Нас? В наш собственный дом? - удивилась я.
-Мила, не передёргивай, - фыркнула сестра мужа. - В конце концов мы не чужие люди. Это дом моего брата, а, значит, и мой тоже! Плюс ты поможешь мне с готовкой. Нас будет человек двадцать пять. Коллеги, друзья. Все без детей, не переживай. Мне кажется, я отлично всё продумала!
Пока мы с мужем только мечтали о доме Рита откровенно над нами насмехалась. По её мнению всё это было моей прихотью, которую её брат старательно исполнял.
-Что мешает вам с друзьями скинуться и снять коттедж на сутки? Объяви гостям, чтобы приходили без подарков. С них будет только небольшая сумма в общий котёл, - предложила я. - Мы всегда так делали в нашей компании.
-На день рождения без подарков? - возмутилась Рита. - Ты в своём уме? У меня у брата собственный дом, а я должна отмечать тридцатилетие как нищенка!
Я даже не сразу нашлась что ответить. Понимаю, что на юбилей хочется погулять, но пускать в дом толпу чужих людей как-то не очень хочется. У нас не дача. Для группы опусы и рассказы Мы здесь живём.
-У вас всем будет удобно, - добавила Рита после недолгого молчания.
-А нам?
-Что вам?
-Будет ли нам удобно? – спросила я, понимая, что непосредственность Риты сейчас окончательно выведет меня из себя.
Я сразу вспомнила, что когда мы копили на дом, ограничивая себя во всём, Рита жила на полную катушку. Например, она больше всех была недовольна тем, что мы отказались от пышной свадьбы. Обозвала нас "жмотами". Ей хотелось погулять, выложить фото в социальные сети, похвастаться перед подружками, а тут такой облом случился.
Рита осуждала Стаса, когда тот вместо отпуска за границей мы ездили на городской пляж. Она пыталась доказать брату, что собственный дом - это большая проблема и всячески отговаривала его от идеи вкладываться в него. Уверяла, что мы не потянем, не справимся.
Благо, муж не поддался и мы вместе шли к нашей цели. И вот теперь, когда дом построен, Рита хочет, чтобы по первому её требованию он был предоставлен для проведения гулянки.
У нас со Стасом есть дом, любимая дочь, а Рита, прежде подхихикивающая над нами, почему-то хочет пользоваться тем, что мы нажили большим трудом.
-А что неудобного-то? Вы же тоже будете веселиться. Готовить сильно много не обязательно, лучше больше спиртного купить, - продолжала болтать без остановки Рита. - Идея просто космос!
-Так, стоп! Я против, - возразила я. – Никаких гулянок в моём доме. Мы, вообще-то, здесь живём.
В трубке повисло молчание.
-Другого я от тебя и не ожидала! Ты всегда была такая. Наглая и самолюбивая, - выпалила Рита. – И нашу семью ты не любишь. Мы для тебя глупые. Ты нас не понимаешь. Как была чужая, так и осталась!
С этими словами Рита бросила трубку. Я пожала плечами. Возможно, Рита права. Нет, не в том, что я не люблю их семью или считаю глупыми, а в том, что я для них чужая. Как была, так и осталась. Дарья Васильевна много лет искренне считает, что достижения нашей семьи - это победы её сына, а не наши совместные. А я…так, просто рядом стояла.
Вечером у дочери поднялась температура. Я переживала за неё, поэтому попросту забыла рассказать мужу о звонке его сестры. Сказала только через пару дней. Стас в ответ промолчал.
В воскресенье нас разбудил настойчивый стук в дверь. Муж поднялся и пошёл открывать. Было слышно как он с кем-то активно переговаривается. Накинув халат, я тоже вышла в прихожую.
На пороге стояла Рита, держа в руках несколько пакетов. Она с вызовом смотрела на Стаса.
-У меня праздник! Мы же договорились! - возмущалась сестра мужа.
-Но потом я сказал нет, - возразил Стас.
-За день до праздника?! Братец, ты совсем ку-ку?! Куда я пойду? Все приглашены сюда, - ответила Рита.
До меня быстро дошло, что хитрая Рита после звонка мне набрала своему брату и как-то уговорила его согласиться. Наверняка, просто надавила на жалость. Муж сначала согласился, но услышав от меня поздние возмущения - отказал сестре. Рита пропустила отказ мимо ушей.Честно сказать, не знаю, что возмутило меня больше - поведение мужа, давшего согласие на проведение торжества за моей спиной или поступок его сестры, которая, не взирая на возражения, не стала переносить празднование в другое место.
Случился скандал. Я кричала на Риту и на Стаса. Сестра мужа мне отвечала. Супруг растерянно бегал между нам как ошпаренный, не зная, на чью сторону встать. Его поведение раздражало ещё больше.
В итоге я психанула и ушла к себе в спальню. Рита как ни в чём не бывало прошла на кухню.
В итоге день рождения состоялся. Они праздновали прямо у меня во дворе, а я молча наблюдала за этим в окно. Муж пришёл повиниться, но прощать его я не готова. Дочь бегала среди гостей. Хотя бы ей было весело. Ночевать гости, конечно, не остались. Видимо, Стас с Ритой договорились на такие условия.
Прошла уже неделя, а я до сих пор не знаю, как закончить эту историю. Это случайное стечение обстоятельств или демонстрация непобедимой наглости?
На меня обиделась и свекровь. Она считает, что я испортила её дочери день рождения. Ведь дом не только мой, но и Стасов. Жуткая растерянность.
Хорошо хоть с мужем начинаем по-тихоньку разговаривать. Наверное, не зря говорят, что наглость - второе счастье!
ОПУСЫ И РАССКАЗЫ
Автор: Александра Кейн
Душегуб
Эдуард Зуев
Оливер Майс торопливо шёл по длинной, прямой как стрела Винтаж - стрит в направлении старого, полуразрушенного Урбанского форта. Он всегда возвращался именно этим маршрутом. Узкая, плохо освещённая улица давала ему прекрасную возможность скрыться в темноте, унося с собой в чёрный, пугающий мрак все свои страшные тайны.
Вот уже целых пять лет, как мистер Майс просыпался в середине дня, делал зарядку, чистил зубы, обедал и садился в своё любимое, плетёное кресло. Свежий выпуск местной многотиражки незамедлительно сообщал ему последние, городские новости. Крепкий аромат свежезаваренного кофе напоминал о многочисленных прелестях холостяцкой жизни. А близость молодых, кленовых посадок об единении с окружающей его природой. Можно было подумать, что Оливер Майс обычный, законопослушный домосед, коих сейчас много в нашем современном мире. Однако стоило вечерней прохладе опустится на землю, как мистер Майс резко вставал, быстро собирался и куда - то уходил. Куда? Этого никто не знал.
Среди многочисленных соседей мистер Майс пользовался репутацией вполне добропорядочного интроверта: человека во всех смыслах положительного, но мало общительного. Возвращался он с первыми лучами солнца, когда все жители маленького, уютного городка Small Town ещё крепко спали, и наспех перекусив тотчас отправлялся в великолепную страну незабвенного Морфея.
Странности мистера Майса мало волновали местных жителей: как - никак каждый как может, так и живёт.
Чем зарабатывал на жизнь мистер Майс было не неизвестно. Ходили упорные слухи, что этот почтенный джентльмен в прошлом был уважаемым бизнесменом, вложившим все свои сбережения в какую - то сомнительную авантюру. Глупая затея вскоре провалилась, и мистер Майс, полностью обанкротившись, был вынужден переехать в дом своих почивших к тому времени родителей. Подтвердить или опровергнуть эту версию никто не мог. Однако Оливер Майс за пять минувших лет так и не устроился на работу, что вне всякого сомнения говорило о том, что кое - что этот почтенный гражданин всё же припрятал на чёрный день.
К тому же те щедрые денежные пожертвования, которые он охотно жертвовал каждый год в день города, быстро расположили многочисленные сердца горожан в его пользу. Так, что, немного пошушукавшись за спиной, все жители небольшого, затерянного в бескрайних, степных просторах шахтёрского городка, вскоре успокоились: в конце - концов какое кому дело, до чужой жизни, если человек не нарушает общественный порядок.
Оливер Майс быстро свернул на Урбан - стрит и прислушался. Где - то там, далеко, на Голден - авеню раздавался громкий, протяжный вой полицейских машин. "Поздно! Теперь уже поздно!", - ухмыльнулся Майс, -"Теперь вам меня не поймать! Не в этот раз!". Он поправил на голове, старую, длиннополую шляпу, ещё плотнее закутался в чёрный, непромокаемый плащ и неторопливо зашагал к видневшимся невдалеке воротам форта.
Старая Урбанская крепость, или форт - как называли его местные жители, была построена в шестнадцатом веке для защиты местных жителей от многочисленных бандитских шаек, промышлявших в то время в округе. Высокие, толстые стены надёжно защищали любого, кто находил здесь приют. Узкие, прочные бойницы доходчиво убеждали всякого осмелившегося приблизится к форту разбойника в том, что местный гарнизон готов дать решительный отпор любому, кто незаконно попытается проникнуть в город.
Со временем необходимость в крепости отпала. Новый начальник гарнизона капитан Джеймс Урбан, сделав несколько решительных вылазок, почти полностью истребил многочисленные, но плохо вооружённые отряды местных головорезов. Тем самым упрочив долгожданный мир и спокойствие на этой благословенной, плодородной земле.
С тех пор прошло много лет. Постепенно, под воздействием местного, континентального климата высокие стены местами обрушились, башни заметно покосились, некогда прочные ворота осыпались и местные жители, оставив в благодарность за былые заслуги название бастиону, перестали пользоваться его кровом.
Вскоре вокруг форта возникло небольшое поселение, со временем превратившееся в маленький, провинциальный городок. Когда же совсем неподалёку, неким Сильвером Проди были открыты довольно значительные запасы каменного угля, жизнь Small Town изменилась до неузнаваемости. Бывшие фермеры моментально переквалифицировались в горнодобытчиков. И вскоре, вокруг некогда тихого, захолустного городка выросло огромное количество больших и маленьких шахт, карьеров и шурфов. И хотя со временем охотников заниматься тяжёлым, изнурительным трудом значительно поубавилось, городок по-прежнему получал довольно неплохую прибыль в виде местных налогов и различных государственных дотаций.
2.
Оливер Майс подошёл к восточным воротам форта. Только они, ещё не покорившиеся течению времени, сохранились в хорошем, почти в первозданном виде. Мужчина тщательно осмотрелся. Никого! Вокруг стояла неповторимая, первобытная тишина. Лишь неугомонные, громкоголосые кузнечики старательно исполняли свою простую, незамысловатую партитуру. Да лёгкий, тёплый ветерок нежно раскачивал одинокие верхушки близстоящих деревьев.
Лёгким движением ноги Оливер Майс нажал на только ему одному известный рычаг. Заработал секретный механизм и небольшая, прочная дверь, явно недовольная тем, что её потревожили среди ночи, с глухим ворчанием повернулась на девяносто градусов. Ещё раз, тщательно осмотревшись, мужчина смело шагнул во всепоглощающую тьму.
Только тогда, когда дверь за ним плотно закрылась он достал небольшой, карманный фонарик и включил свет. Перед ним возник узкий, каменный проход. Массивные, пыльные ступени вели глубоко вниз. Тяжёлый, затхлый воздух резко ударил в нос. Мужчина поморщился. Быстро спустившись по крутым ступенькам, он, пройдя по длинному, кривому коридору оказался в небольшой, прямоугольной комнате. Мужчина осмотрелся. Всё было как обычно. Со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось. Кроме вечно любопытных призраков прошлого никто не посещал его тайное логово. И это вполне устраивало Оливера Майса.
Мужчина подошёл к старому, покрытому толстым слоем пыли столу, и включив большую, электрическую лампу уселся в мягкое, кожаное кресло. Он всегда приходил сюда. После каждого очередного преступления. После каждого совершённого им убийства, он осторожно пробирался в своё тайное логово, и затаившись в этом пропахшем гнилью и плесенью убежище прятался от справедливого людского возмездия.
Охота на дичь - так он называл свои ежедневные, вечерние вылазки в город. Не все они достигали цели. Не все приводили к трагедии. Но они всегда пробуждали в нём огромное, звериное желание - убивать. Жажда господства над человеческой плотью, стремление вершить страшный, жестокий суд по своей воле, решать кому сегодня жить, а кому умереть, пробуждали в нём нечеловеческую целеустремлённость. Однако несмотря на это, он ни разу не был пойман. Ни разу не оставил хоть какой - нибудь мало - мальски заметный след. Ни в этом городке, ни во множестве других, небольших городках, обильно разбросанных на бескрайних, степных просторах страны. Женщины, старики, дети – все, кто попадался под его кровавую, безжалостную руку представляли для него предмет охоты - дичь. Он, словно закоренелый, опытный следопыт часами выискивал свою добычу, одиноко блуждая по тёмным, ночным улицам. А напав на след, безжалостно гнал свою жертву в расставленные им силки. И лишь убедившись, что добыча находится в его власти, что помощи ждать не откуда, он безжалостно набрасывался на свою жертву нанося ей быстрый, смертельный удар.
Сегодня была его сто двадцать первая охота - молодая, красивая девушка, неизвестно как оказавшаяся на Голден - авеню. Он долго шёл за ней, ловко прикрываясь наступившей темнотой. Он долго гнал её словно возбуждённый погоней зверолов. Она так ничего и не поняла. Не успела! Острый нож яркой, кровавой молнией вонзился в её трепещущееся от страха сердце, сильные, мужские руки повалили её на землю, крепко зажимая рот рукой, не давая бедняге ни сил, ни времени, чтобы опомниться и закричать.
Нет, он никогда не насиловал свои жертвы. Хотя всегда мечтал. Но Молли Купер позаботилась об этом, со всей силы ударив его в пах ногой. Когда это было? Давно! Ещё в прошлой его жизни. Невинный поцелуй, обернувшийся унизительной кастрацией, навсегда разделил его жизнь на "до" и "после". А потом были язвительные насмешки, голые девичьи груди и недвусмысленные предложения уединиться где - нибудь в темноте. Вскоре юноша замкнулся. Всё чаще и чаще стал он предпочитать ночной мрак дневному свету. Словно раненный волк, блуждая по тёмным улочкам маленького городка Оливер Майс искал исцеления души в одиночестве. Возможно всё закончилось бы суицидом, если бы в один из пасмурных, осенних дней он случайно не открыл для себя древнюю, потайную комнату в старом форте.
3.
Всё началось с того, что шумная компания полупьяных девиц, возглавляемая его старой знакомой - Молли Купер, возвращаясь поздно ночью с очередного девичника, случайно наткнулась на праздно блуждающего Майса.
- Смотрите, Майс! - удивлённо воскликнула Бетти Ричапс.
- Какой - то он грустный! - нарочито печальным тоном заявила Вики Вуд.
- Наверное грустит о своих яичках! - рассмеялась Сьюзи Баум.
- Тогда давайте пришьём ему их обратно! - предложила его бывшая подружка - Матильда Ричардсон.
- Отличная идея, Мати! - улыбнулась Молли Купер.
- А где мы их возьмём? - спросила Вуд.
- Отрежем у какого - нибудь барана в овчарни мистера Сименса! - довольная своей остротой заявила Сьюзи Баум.
- Тогда ату его, ату! - громко закричала разгорячённая только что выпитым алкоголем Вики Вуд.
И возбуждённая толпа с громкими, воинственными воплями стремительно погналась за растерявшимся от неожиданности Майсом. Они настигли его на углу Грен - стрит и даже успели стащить с него штаны, и только проходившая мимо супружеская пара Листеров смогла предотвратить непоправимое.
- Что здесь происходит? - поинтересовалась Сильвия Листер, тем самым остановив это безумство.
- Ничего не обычного! - хамовато ответила старушке Молли Купер, - юные дамы изучают анатомию!
- В вашем возрасте, милочка, я изучала анатомию в Гарбидонском госпитале перевязывая солдатам Его Величества ампутированные конечности! - строго ответила старушка, - и спешу вас заверить: ничего нового, кроме того, что уже сотворил Господь, я там не увидела!
- А теперь наше время перевязывать ампутированные конечности! - хихикнула Сьюзи Баум, - нам тоже нужна практика!
Однако суровый взгляд мистера Листера всё же заставил её замолчать и слезть с поверженного врага. Оливер Майс поднялся, надел штаны, и громко хлюпая разбитым в кровь носом пошёл по Грен - стрит в направлении Голден - авеню.
Он прекрасно понимал, что его освобождение - явление временное, и стоит только семье Листеров свернуть за ближайший угол, как обезумевшее от пьяного задора стадо тут же броситься за ним в погоню. Поэтому он постарался максимально запутать своих преследователей. Нужно было где - то спрятаться, найти какое - нибудь надёжное убежище, чтобы Молли Купер и её обезумившая компания не смогли его отыскать. И лучшего места чем Урбанский форт придумать было трудно. И хотя эта затея была достаточна опасна, но всё же не настолько, как подвергнуться издевательствам и насмешкам разгорячённых алкоголем сверстников. Как ни крути, но нет ничего на свете страшнее, чем сплочённая шайка взбудораженных вином подростков.
Майс оказался прав. Как только голубой плащ мистера Листера исчез за поворотом, разъярённая, оголтелая толпа тут же бросилась за бедолагой в погоню. Но на этот раз, тихо почти бесшумно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Оскалив зубы и выпустив когти, озлобившиеся неудачей подростки, отбросив всякое чувство стыда и меры, шаг за шагом, метр за метром, неумолимо преследовали беглеца. Особенно старалась Бетти Ричапс. Будучи чемпионкой Small Town по бегу, она стремительно сокращала расстояние, явно предвкушая скорый конец погони.
- Гони его, гони, Бетти! - не удержавшись выкрикнула Молли Купер, - он нам сейчас за всё ответит!
Сил бежать у юноши больше не было. Жадно хватая сухим, обезвоженным ртом тёплый, летний воздух Оливер Майс свернул на Урбан - стрит. Вдали замаячили чёрные, мрачные силуэты Урбанского форта. Изнеможённый он медленно побрёл вперёд. Загнанный продолжительной и изнурительной погоней юноша, шатаясь из стороны в сторону и издавая страшный, истошный хрип в мучительной агонии продвигался по узкой, мрачной улочке в направлении старой крепости. В глазах потемнело. Не привыкшая к таким запредельным нагрузкам сердце готово было выскочить из груди. Где - то внизу предательски заколола печень. Он интуитивно сделал ещё несколько десятков шагов. Наконец, холодная, древняя стена коснулась его своей ночной, спасительной прохладой. Майс едва улыбнулся и медленно опустился на землю, инстинктивно вытянув руки вперёд, и крепко ухватившись за прочную, каменную кладку.
Неожиданно раздался тихий щелчок. Монолитная, каменная стена недовольно заворчала и поехала куда - то в бок. Узкий, мрачный проход, так кстати открывшийся перед ним, показался юноше, тем самым спасительным раем, которым нас частенько балуют пастора и священники многочисленных, религиозных конфессий.
Где - то позади, буквально в десяти метрах от него, рыскала толпа сумасбродных девиц. Но теперь это было не важно. Теперь его им было уже не достать! Он был спасён! Собрав последние силы, юноша отчаянно нырнул в кромешную тьму. Сработал пружинный механизм .Дверь автоматически закрылась.
4.
Сколько времени он приходил в себя неизвестно. Кромешная тьма, плотно окутавшая его своим непроницаемым плащом, напрочь лишила его всякой ориентации во времени. Однако, как только он немного отдышался, ему тут же стало любопытно узнать куда он попал. Маленький, тусклый свет от небольшой, дешёвой зажигалки, чудом не выпавшей из его бокового кармана, осветил лишь небольшую часть мрачного помещения. Прочные, каменные ступени уводили куда - то вниз, привлекая удивлённого Оливера Майса неизбежной новизной ярких, романтических приключений. Манящая тайна неизведанного пробуждала в нём неподдельный интерес. А прочная связь времён упорно толкала его во тьму.
И вот, с трудом победив в себе первобытный страх, любопытный юноша робко шагнул вперёд. Осторожно пройдя по длинному, кривому коридору молодой человек оказался в небольшой, прямоугольной комнате. В первое мгновение он подумал, что попал в запасники какого - то неизвестного никому исторического музея. Множество старинных, диковинных вещей стояло, лежало и висело по всему периметру зала. Покрытые многовековой пылью аркебузы, пищали, мушкеты, а также стальные латы и кирасы - всё говорило о том, что бывший владелец всего этого богатства был человеком военным и безусловно любящим военную атрибутику.
Отдельной экспозицией была представлена замечательная коллекция разнообразных ножей, кинжалов, мечей, секир и других старинных колюще - режущих предметов. В углу стояла настоящая, миниатюрная плаха, а рядом с ней к стене был приставлен большой, острый топор. Дополняли коллекцию несколько висящих на стене арбалетов, да десятка два арметов и саладов - кавалерийских шлемов четырнадцатого - шестнадцатого веков. Но больше всего его обрадовал довольно внушительный кованный сундук, доверху наполненный золотыми, испанскими эскудо.
Кому принадлежали эти несметные сокровища так и осталось загадкой. Возможно все эти богатства принадлежали самому Джеймсу Урбану. Который, в свою очередь, мог их отобрать у какого - то местного главаря банды. Или же всё то добро было собственностью местного судьи, жившего в те далёкие времена. Звали его Филипп Бюи. Он был родом из Франции. Явившись как - то ранним, осенним утром в только что проснувшийся город, он осел в нём на целых тридцать лет. Будучи довольно ловким и образованным человеком, Бюи быстро завоевал доверие горожан. Уже через полгода он занял должность помощника судьи, а через год и сам уселся в это почётное кресло. Правда всем было известно, что его легко можно было купить. Всего за сто золотых монет Бюи был готов оправдать или осудить на смерть кого угодно. Но кто, находясь у власти не берёт взяток? Особенно, если их предлагают! И Бюи брал.
О его несметных богатствах ходили легенды. Говорили о целой горе золотых слитков, якобы хранящихся в его тайных кладовых. А его огромный трёхэтажный дворец, с большим, зелёным парком, украшенный многочисленными скульптурами и фонтанами, и расположенный в десяти лье от города, старались обходить стороной даже самые отъявленные головорезы.
Однако, быстро завоевав расположение и любовь многочисленных лизоблюдов, и приспешников, Бюи несомненно нажил себе немало врагов. Поэтому, когда его истерзанное жестокими пытками тело нашли повешенным вниз головой на одной из близ стоящих сосен, никто не удивился. Более того: никто не стал горевать и искать убийц. Тут же толпа жаждущих лёгкой наживы горожан отправилась во дворец ещё не успевшего полностью окоченеть судьи, и перевернув всё верх дном значительно увеличила своё благосостояние. Однако несметные сокровища, так часто приписываемые этому французскому чиновнику, как сквозь землю провалились. И немного погоревав, многочисленные любители поживиться за чужой счёт, отправились по домам ни с чем. По крайней мере так гласила местная легенда.
5.
Неожиданно обнаруженные несметные сокровища заметно вскружили голову молодому человеку. Каждый день, едва дождавшись окончания уроков, юноша пробирался в своё тайное святилище и часами проводил время в окружении найденных им богатств. Словно сказочный принц Аладдин, Оливер Майс ежедневно любовался обнаруженным им волшебным Сезамом, наслаждаясь тусклым блеском золотых монет. Разумеется, сообщать кому - либо о тайной комнате он не собирался. Уникальная коллекция на "чёрном рынке" могла принести ему довольно неплохую прибыль. А тяжёлый, объёмный сундук до верху набитый испанскими золотыми эскудо - целое состояние. И лишь постоянная опасность потерять своё Эльдорадо или вообще лишиться жизни заметно беспокоила неопытного юношу. Он потерял сон, и даже был вынужден обратиться к психологу. Разумеется, не раскрывая мучавшей его тайны.
Скорее всего всё закончилось бы обращением в полицию, неизбежным покаянием, и общественным порицанием, за умышленное сокрытие столь важных, исторических артефактов. Но злодейка судьба распорядилась иначе: любопытная Викки Вуд, выследив однажды вечером потерявшего на мгновение бдительность Майса, нарушила его одиночество, и открыла его страшную тайну.
- Так, вот ты где прячешься, Майс! - раздался за спиной у юноши ехидный голос, - неплохое местечко ты себе отыскал! Настоящий Клондайк!
Викки Вуд неторопливо прошла в центр комнаты.
- Хм, местечко, что надо! - повторила она с интересом рассматривая висевшие на стене предметы старины, - грех, одному распоряжаться таким богатством! Тебе так не кажется, Майс?
И тут девушка заметила сундук.
- А, что в сундуке? - поинтересовалась она.
- Ничего, так, всякая рухлядь! - попытался унять её нарастающее любопытство молодой человек.
Но настырная девушка не собиралась довольствоваться его объяснениями. Она сильно оттолкнула преградившего ей путь Майса:
- А, ну прочь с дороги, урод! - грозно рявкнула она, и быстро подойдя к сундуку подняла тяжёлую, кованную крышку:
- Боже, мой! - воскликнула девушка увидев монеты,- это, что? Золото?
- Золото! - Оливер Майс обречённо кивнул головой.
Нельзя сказать, что он обрадовался тому, что его секрет был раскрыт, но что теперь делать он тоже не знал. Девушка сама подлила "масло в огонь". Злобным, алчным взором посмотрев ему прямо в глаза она бесцеремонно заявила:
- Так, Майс, с этого момента всё это богатство принадлежит мне! Понял, козёл! И не дай Бог, пропадёт хоть одна монета! Я тебе руки и ноги оторву! И всё остальное, что ещё не отрезали - отрежу! Ты понял меня, неудачник? С этими словами она сильно ударила его ногой в пах! Майс скрючился от боли.
То, что произошло потом он помнил плохо. Он громко кричал и бил, бил и кричал! Когда же испуганный юноша наконец - то пришёл в себя, в руке он крепко сжимал старый, окровавленный кинжал, а мёртвая Викки Вуд лежала на скользком от крови полу с множественными порезами головы и шеи. Её открытые, безжизненные глаза туманным взором смотрели куда - то в бок, а слегка полуоткрытый рот расплылся в страшной, саркастической гримасе.
Тело девушки так и не нашли. Глубокий, заброшенный колодец, находящийся тут же неподалёку, навсегда унёс в свою страшную, пугающую бездну эту ужасную, подростковую трагедию. Полиция лишь немного побродила по округе, да допросила близких подруг и друзей девушки. Оливер Майс в число друзей Викки Вуд не входил, и его не допрашивали.
Однако Майс неожиданно для себя понял, что с тех пор он очень сильно изменился. С той самой минуты, когда острое лезвие кинжала вонзилось в нежную, девичью плоть несчастной Викки Вуд, ему очень понравилось убивать. Оказывается, лишать человека жизни не так уж и страшно! А если этот человек в добавок причинил тебе слишком много боли - то, довольно и приятно! Так Оливер Майс стал убийцей. Так в бескрайних, степных просторах страны родился страшный, серийный маньяк - убийца с жутким, кровавым прозвищем - Душегуб.
6.
Оливер Майс сбросил с себя окровавленный плащ, повесил на крюк шляпу, и скинул в угол грязные, кирзовые сапоги. Затем достал из пакета чистое, стиранное бельё и переоделся. Он всегда так поступал. После каждой удачной охоты. "Аккуратность и внимательность - залог успеха!" - цинично утверждал Душегуб. Именно поэтому за прошедшие двадцать пять лет его так и не поймали. Он никогда не оставлял следов. Он никогда не давал повода усомниться в своей добропорядочности. Он никогда ни с кем не спорил, и ничего никому не доказывал. Даже тогда, когда учился в известном на всю страну Вайсайском университете, куда его спровадили после школы заботливые родители. Там он должен был изучать юриспруденцию и криминалистику, чтобы со временем взять в свои руки небольшой, семейный бизнес - маленькую, адвокатскую контору с душевным, добродушным названием "В гостях у Майса".
Там он совершил своё второе преступление. Люси Сименс - одинокая, конопатая пигалица, привлекла его внимание сразу после выступления на торжественном вечере, посвящённому очередному столетию университета. Она так проникновенно читала стихи Ричарда Баула, что сразу запала в душу молодому человеку. Когда же он, набравшись смелости признался ей в своих нежных чувствах, она громко прилюдно рассмеялась, назвав его провинциальным убожеством.
Расплата наступила уже через месяц. Он подкараулил её в старом, городском парке, через который студенты ходили на занятия. Справиться с маленькой, хрупкой девушкой оказалось довольно просто. Удовлетворённый страшной местью Оливер Майс сбросил безжизненное тело Люси в городскую канализацию. А сам, как ни в чём не бывало отправился в университетскую столовую, выпить стакан - другой молока.
Расчёт злодея оказался верным. Тело девушки, до блеска обглоданное городскими крысами нашли только через год, и то случайно. Всех студентов, как водится, в таких случаях, поверхностно допросили, и не обнаружив никаких существенных зацепок распустили по домам. Вскоре дело закрыли. В местной полиции появился ещё один "висяк", а Оливер Майс убеждённый в своём очередном, фантастическом везении, отправился на свою очередную, кровавую охоту.
Так прошло долгих пятнадцать лет. Оливер Майс, к тому времени полностью превратившись в беспощадную машину для убийств, так бы и играл в кошки - мышки с криминальной полицией страны. Однако известие о скоропостижной смерти родителей заставило его вернуться на свою малую родину, в своё родовое гнездо. Хотя бы для того, чтобы на время затаиться. А заодно немного остудить свой длинный, кровавый след.
И вот, ранним, осенним утром, когда яркое, тёплое солнышко только осветило верхушки лиственных деревьев, Оливер Майс впервые за долгие годы появился на окраине Small Town. Он поселился в своём старом, родительском доме, довольно быстро и не дорого продал контору, и стал вести жизнь добропорядочного, милого интроверта. Общение с ним хоть и было довольно приятным, но обычно кратковременным. Несколько мимолётных фраз, очаровательная улыбка, и немного денег на нужды города, и вот ты уже замечательный, заботливый сосед. Пусть и со своими милыми, безобидными странностями и уединённым образом жизни. И никто не мог себе даже представить, что за маской безобидного, одинокого холостяка, которому просто не много не повезло в жизни, скрывается озлобленное на весь мир, беспощадное, страшное чудовище. Ужасающий монстр, терпеливо и неотступно ожидающий своего часа Х, чтобы опять выйти на свою дикую, кровавую охоту.
И только по истечении нескольких лет, когда в округе стали один за одним пропадать местные жители, в городе вновь заговорили о возвращении жестокого, беспощадного маньяка. Однако беспечные жители Small Town, давно привыкшие к тому, что их захолустный городишко находится на самом краю вселенной, продолжали как ни в чём не бывало разгуливать по ночам, время от времени пополняя страшный, кровавый список негодяя. И сколько бы местный начальник полиции, заслуженный ветеран, а в прошлом лихой вояка Майкл Стивенсон не призывал горожан к осторожности, мало кто прислушивался к умным советам бравого шерифа. Местные бары, кафе и забегаловки работали круглосуточно, постоянно зазывая яркой, пестрящей рекламой в свои хоромы самых безбашенных поклонников Бахуса, Вакха и Диониса. Тем самым постоянно развязывая руки коварному злодею - Душегубу.
7.
Оливер Майс посмотрел на часы. С момента его недавней кровавой охоты прошло три с половиной часа. "Что ж, наверно пора!", - подумал он. Резким, привычным движением Душегуб вскочил с кресла, выключил лампу, осторожно поднялся по ступенькам и на всякий случай прислушался. За каменной стеной было тихо. Нащупав секретную панель Душегуб аккуратно нажал на только ему известный кирпич. Дверь бесшумно открылась. Свежий, бодрящий воздух ударил ему в лицо. Светало. Где - то далеко пронзительно заухал виргинский филин. В так ему противно закричал козодой. Стало немного жутковато. Душегуб поёжился. Тщательно осмотревшись и закрыв за собой вход, он быстрыми шагами направился домой. Не прошло и двадцати минут как он осторожно подошёл к чёрному входу. Душегуб вновь осмотрелся. Тихо! Если бы он где - нибудь наследил, его бы уже ждали. А значит сегодня он опять был на высоте. А значит сегодня он опять всё сделал правильно.
Душегуб достал из кармана ключи и открыл дверь. В доме было тихо. Не включая свет он не спеша прошёл в прихожую. Сбросив с себя куртку и скинув кое - как кроссовки Оливер Майс отправился спать. Уже через несколько минут, он без всякого зазрения совести, медленно прогуливался по широкой, просёлочной дороге, любуясь прекрасными, сказочными красотами великолепной страны Сновидений.
Проснулся Оливер Майс в полдень. Позволив себе немного понежиться, он бодро поднялся, оделся, почистил зубы, сделал небольшую зарядку и сварив себе крепкий, ароматный кофе, уселся на веранде, ожидая, когда Билли Смит - местный инвалид - почтальон, привезёт ему свежий выпуск "Городских Новостей". Как - никак, а вчерашняя, удачная охота не могла пройти незамеченной. Местное СМИ должно было обязательно на него отреагировать. А значит сегодня, в городской многотиражке, несомненно появится какая - нибудь большая статья, напечатанная на первой полосе, с громким, шокирующим заголовком о вчерашнем нерядовом происшествии. Душегуб уже заранее предвкушал название статьи "Очередная жертва жестокого маньяка!", или "Душегуб вновь дал о себе знать!", а ещё лучше "Когда же жестокий, серийный убийца будет пойман?!".
"Действительно, когда?"- подумал Душегуб, -" может мне самому пойти в полицию и предложить свою помощь?". От этих мыслей Оливер Майс расплылся в довольной ухмылке. "В самом деле!"- продолжал размышлять он, - "Как такое может быть? В маленьком, убогом городке, с населением не более пяти тысяч жителей, он, неуловимый, жестокий маньяк, вот уже как несколько лет держит в страхе всё население. И никто его не может поймать! А может просто не хотят? Зачем подвергать свою жизнь опасности? Зато всё внимание СМИ постоянно приковано к их невзрачному городку! А может они думают, что я успокоюсь? Что это моя последняя охота? И я, наконец - то насытившись, "залягу на дно"? Ну, нет, господа, я ещё в форме! Мы ещё поиграем с вами в догонялки - жмурки! Это я вам обещаю! Не будь я Душегуб!".
Душегуб допил кофе и налил себе ещё. Кофе он любил. Крепкий, ароматный кофе его бодрил. Стимулировал его мозг. Не давал ему возможности расслабиться. Держал в постоянном напряжении. Помогал ему всегда быть в тонусе. Воодушевлял его – страшного, дикого зверя строить новые жестокие планы. Способствовал его неуловимости и везению! И, наконец, просто доставлял огромное удовольствие!
- Мистер Майс!
Громкий голос позвал его откуда - то из другой вселенной. От неожиданности Майс вздрогнул и резко повернул голову. Билли Смит единственной уцелевшей рукой протягивал ему свежий выпуск "City News".
- Ваша почта, сэр! - приветливо улыбнулся он.
- Спасибо, Билл!
Оливер Майс поднялся и быстрыми шагами отправился навстречу почтальону.
- Что - то сегодня поздно! Случилось чего? - поинтересовался Душегуб.
- Случилось, мистер Майс! Как не случиться! Том Ковальски сломался! Прямо на Горбатом мосту! Всё дорогу перегородил своим бензовозом, будь он трижды неладен! Отсюда такая задержка!
- Всего - то? - нарочито безразличным тоном спросил Душегуб.
- А что ещё? - удивился Билл, - разве этого мало?
- Вполне достаточно! - приветливо улыбнулся Душегуб, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Уже смотря в след удаляющемуся Смиту, Майс неожиданно поймал себя на мысли, что почтальон ему что - то не досказал. Как - будто чего - то утаил. И Майс моментально занёс почтальона в черный список. Это означало лишь одно: когда придёт время, он ему это припомнит! Обязательно припомнит!
8.
Майс вернулся на веранду и трясущимися от предвкушения руками открыл свежий выпуск "City News". На первой, цветной полосе местной многотиражки на всю страницу красовался портрет широко улыбающегося мэра Боба Уильямса, ниже шёл небольшой репортаж некой Сюзи Лор о приближающемся праздновании дня города. Всю вторую страницу, целиком занимала статья о поездке местного баскетбольного клуба в соседний штат, на состоявшийся там международный турнир. Занятое первое место, и счастливое лицо капитана команды Майкла Мангала с завоёванным командой позолоченным кубком, подействовала на маньяка сильнее чем острая, зубная боль. Он злобно заскрипел зубами. Третья страница газеты сообщила ему о скором полёте воздушного шара, управляемого отважным Куртом Шнайдером через всю страну к берегам Тихого океана. На четвёртой странице, как обычно, были опубликованы многочисленные объявления, поздравления, соболезнования и конечно же реклама. О вчерашней трагедии не было написано ни слова.
Какое - то время, ошарашенный этой новостью Оливер Майс приходил в себя. Такого поворота событий он никак не ожидал. Игнорировать его, самого Душегуба?! Да как они посмели!
- Что! - страшным голосом прохрипел обескураженный маньяк, - вижу вам вчерашнего мало? Вижу вы решили поиграть со мной в какую - то странную, увлекательную игру? Что ж, я готов! Сегодня ночью я буду охотиться вновь! И я не советую, никому не советую выходить вечером из дома!
Он бы ещё долго и злобно бесновался, рассылая свои страшные угрозы всем и каждому. Но, тут его ухо уловило тихий, отдалённый крик:
- Помогите!
Душегуб прислушался. Вскоре призыв о помощи повторился:
- Помогите! Кто - нибудь, помогите!
Помогать кому - либо Душегуб не собирался. Это было не в его правилах. В конце - концов ему никто и никогда не помогал! Но тут дело было в другом. Голос! Этот голос был Душегубу знаком. И простое, человеческое любопытство взяло над ним верх. Он подошёл к краю веранды и облокотившись на периллу посмотрел в вдоль улицы.
Наискосок, через два дома, плотно прижавшись спиной к белой, кирпичной стене, стояла маленькая, худенькая девочка - Роза Уайт. В одной руке она держала свой школьный ранец, а другую крепко прижимала к груди. Девочка громко плакала и отчаянно звала на помощь. Было не понятно, что так напугала малышку. Большой, раскидистый дуб наполовину закрывал обзор. "Неужели у меня появился подражатель?" - удивился маньяк.
И тут он увидел предмет её страха: огромный, серый пёс, медленно приближался к ребёнку. В отличии от других пород собак он вовсе не проявлял заметных признаков агрессии, но неумолимо, шаг за шагом, метр за метром плавно сокращал расстояние. И от этой безмолвной тишины на душе становилось ещё более жутко.
Будь на месте девочки кто - нибудь другой, а не Роза Уайт, Душегубу было бы всё равно. В конце - концов, какое ему дело до чужой беды! Но там, на пороге своего дома, стояла Роза Уайт, и это меняло всё!
Душегуб хорошо помнил тот день, когда он увидел её в первый раз. Это случилось несколько месяцев назад. Стояла страшная, майская жара. Душегуб, будучи человеком из плоти и крови, страдал от раскалённого солнечного пекла не меньше чем остальные горожане. Единственным местом, где можно было хоть как - то остудиться, был довольно большой, местный пруд - старый, заброшенный карьер, некогда служивший для добычи каменного угля.
Городские власти немного почистили водоём, засыпали пологий берег мелким песком, поставили несколько уютных скамеек и шезлонгов - превратив тем самым бывший карьер, в любимое место отдыха горожан. Особой гордостью мэрии значились несколько парасолей - зонтиков от солнца, специально привезённых из соседнего штата, и установленных по всему периметру городского пляжа.
9.
В тот день, Оливер Майс, уютно устроившись под одним из таких парасолей, сладко дремал, всем своим естеством наслаждаясь резвым, тёплым ветерком, бодро гуляющим по всему побережью пляжа. Народу было мало. Ничего не предвещало его расслабленной, удовлетворённой жизнью душе каких - либо серьёзных потрясений. Он всё дальше и дальше углублялся в страну вечных грёз, бодро шагая вперёд по прекрасной планете Сновидений. И тут пронзительный, детский крик вернул его обратно на Землю:
- Ату, её! Ату! Гоните её к берегу! - раздалось где - то совсем рядом.
Душегуб вздрогнул и открыл глаза. Маленькая, рыжая девочка лет десяти, не обращая на него никакого внимания и воинственно размахивая палкой, быстро пронеслась мимо него куда - то в сторону.
- Гоните её к берегу! - громко повторила она, - сейчас мы ей покажем, где раки зимуют!
Как известно Оливер Майс не любил совать свой нос в чужие дела. Особенно в жестокие, детские разборки. Но фраза: " Ату, её! Ату!", неожиданно пробудила в нём старые, болезненные воспоминания!
Когда - то его, так же, с диким, пронзительным воплем " Ату!" гнала по тёмным, ночным улочкам разъярённая, необузданная толпа подростков.
От нахлынувших чувств несправедливости и обиды Майса сильно передёрнуло. Он поднял голову. Метрах в десяти от него небольшая, шумная толпа подростков - почти детей, окружила светловолосую, хрупкую малышку лет семи. Всеми верховодила высокая, рыжая девочка. Она была явно старше всех остальных и всем своим вызывающим видом показывала, что здесь её слово - закон.
- Ну, что мы будем с ней делать? - ехидно спросила она, - может столкнём её в воду?
- Высохнет! - ответил черноволосый мальчик в жёлтом, спортивном костюме.
- Давайте накидаем ей в волосы песка! - предложила светловолосая девочка в красном платьице, - тогда её точно накажут!
- Тогда уж лучше в рот! - возразила другая девочка в розовых штанах.
- Может просто хорошенько поколотим? - спросил мальчик в жёлтом костюме.
- Нет, это скучно! - заявила рыжеволосая девочка, - разденем её до гола, и пусть идёт домой через весь город!
- Отличная идея! - засмеялся мальчик.
Всё это время маленькая, забитая малышка обречённо молчала, лишь изредка всхлипывая носом. Когда же она услышала последние слова, то громко заплакала и отчаянно моля о помощи посмотрела на Душегуба.
- Что она вам сделала? - неожиданно для себя спросил Оливер Майс.
- Она не такая как мы! - обернувшись, рыжая девочка в упор посмотрела на Душегуба.
- Ну, и что?
- А то, дяденька, что это не вашего ума дело! - довольно грубо ответила она.
- Не лезьте не в свои сани, мистер! - поддержал её мальчик.
- Много будете знать - скоро состаритесь! - явно стараясь угодить друзьям, бойко заявила девочка в розовых штанах.
И все дружно рассмеялись.
10.
Хамоватость подростков вновь напомнила Оливеру Майсу незабвенную Молли Купер и её компанию. А произнесённые полупьяной девицей в ту роковую ночь слова "юные дамы изучают анатомию!" острой болью отозвались в его памяти. Это сыграло решающую роль. Душегуб резко встал. К его большому удивлению дети его не испугались. А как ни в чём не бывало продолжали стоять плотной, агрессивной толпой.
В этот момент, девочка, воспользовавшись предоставленным ей шансом, ловко проскользнула между своими обидчиками и со всех ног бросилась к незнакомому ей мужчине. В мгновение ока, она, громко хлюпая носом, добежала до Оливера Майса, схватила его за руку, и быстро спряталась за его широкой спиной.
От неожиданности Майс вздрогнул. Он уже забыл то время, когда кто - то так дерзко касался его руки, а тем более если это была маленькая, хрупкая девочка. Жгучий огонь пробежал по его телу. Майс впервые испугался. Испугался этой невинной, детской нежности.
Первым желанием маньяка было оттолкнуть малышку и уйти, оставив её на растерзание толпе. Он бы так и сделал. Но та роковая ночь прочно засела в его голове. И вместо того, чтобы развернуться и уйти, он пристально посмотрел на девочку и сказал:
- Не бойся!
А потом злобно посмотрев на подростков добавил:
- Тебя больше никто не обидит!
И ухмыльнувшись предупредил:
- А кто обидит, тот потом очень пожалеет! Пойдём, я отведу тебя домой!
Они шли долго и молча. Девочка, то и дело хлюпая носом, смотрела себе под ноги. А он, известный всей стране кровавый маньяк Душегуб, всё это время отчаянно боролся со своим единственным желанием. Ему очень хотелось совершить очередное преступление. Затащить малышку в переулок, быстро свернуть ей шею и уйти! Но свидетелей было много! Улик ещё больше! И он сдержался!
Оказалось, что девочка живёт совсем недалеко от него. Её аккуратный, розовый домик был на другой стороне улицы. Увидев его, малышка освободила руку, что - то тихо буркнула и быстро побежала домой. Оливер Майс весь вечер взволнованно ждал ответного визита благодарных родителей. Однако в тот день никто не пришёл. И на следующий никого не было.
Лишь через неделю девочка сама пришла к его дому. Она осторожно подкралась к висящему на воротах почтовому ящику, и убедившись, что за ней никто не наблюдает, бросила что - то внутрь. Майс видел её через жалюзи кухонного окна. Любопытство взяло верх, и он, немного подождав, достал из ящика подарок. Это была небольшая открытка, с одним единственным словом, написанным детским, корявым почерком. "Спасибо!"- прочитал Душегуб.
В тот день Душегуб впервые растрогался. Он целый день ходил по дому крепко прижимая к груди невинную, нарисованную от руки, небольшую, детскую открытку. Чувства настолько переполнили его злобную, чуждую к порывам сентиментальности душу, что он, впервые за много лет, не вышел на свою кровавую охоту. И уж точно в тот день он нисколько не жалел о том, что сдержался и не свернул ребёнку шею.
Лишь через несколько дней, Оливер Майс случайно узнал, что девочку зовут Роза Уайт, и что живет она со своей старенькой бабушкой, так как её несчастные родители - Сара и Лев Уайт несколько лет назад погибли в страшной, автомобильной катастрофе. Ему об этом рассказала миссис Льюис - старая, одинокая женщина у которой он иногда покупал молоко.
С тех пор Оливер Майс много раз встречал торопливо идущую из школы девочку, и даже иногда угощал её шоколадкой. Однако девочка хоть и брала подарки, но едва поблагодарив, тут же быстро убегала восвояси, что, впрочем, вполне устраивало маньяка.
11.
Огромный, серый пёс - помесь американского бультерьера и питбуля очень удивился, когда перед ним неожиданно возник грозный силуэт взрослого человека. Он никак не ожидал такого поворота событий. Стоящий перед ним маленький ребёнок не представлял для него какой - либо угрозы. Другое дело сильный, взрослый мужчина.
И пусть он был безоружен, всё же расправится с ним будет гораздо трудней. От неожиданности пёс остановился и внимательно оценил обстановку. Было очевидно, что мужчина был настроен решительно. Пёс не заметил в его глазах какой-либо слабости или страха. А значит он будет драться до конца. Что ж, псу было не впервой участвовать в страшных, жестоких боях. Этому его учили с детства. За свою долгую, трудную жизнь он многое повидал. Множество раз он был ранен, изодран, искусан. Но и побед на его счету было тоже предостаточно. Не зря же его на собачьих боях прозвали Душегуб.
Пёс посмотрел человеку в глаза. Человек не отвёл глаз в сторону. Пёс предупреждающе зарычал. Человек зарычал в ответ. Мощные, сильные челюсти пса заходили ходуном. Человек что - то достал из кармана. Пёс присмотрелся. Обыкновенная вилка. И этим человек хотел его напугать? Глупец!
Всё! Пора! Пёс поднял уши торчком и вывернул их вперёд. Шерсть встала дыбом. Пёс показал острые как лезвие зубы. Человек закрыл ребёнка собой. "Что ж", - подумал пёс, -"так бы поступил любой на твоём месте. Похвально! Но это вас не спасёт! Сначала я разберусь с тобой, а потом с твоим беззащитным детёнышем!".
Пёс пригнул спину и приготовился. Человек сделал едва заметный шажок назад, словно показывая, что хочет уйти. "Что ж, я не буду возражать если ты и твой детёныш уйдёте", - согласился пёс, - но ты должен отдать мне то, что спрятало за пазуху твоё непутёвое дитя!".
Только тут человек заметил, что за пазухой у ребёнка спрятался едва заметный, серый комочек - маленький, неуклюжий котёнок, найденный им возле дома. Человек помотал головой.
- Все, или никто! - сказал он.
"Зачем тебе котёнок?"- удивился пёс, - "это моя добыча! Отдай мне её и уходи!".
- Все, или никто! - повторил человек.
"Ну, как хочешь, я тебя предупредил!", - прорычал пёс и бросился вперёд.
Последнее, что успел сказать человек - был его жуткий крик:
- Беги! - оттолкнув ребёнка в сторону успел прокричать он, прежде чем стальные челюсти пса добрались до его горла.
Он ещё какое - то время пытался бороться со страшной, жестокой собакой, нанося ей резкие, ощутимые удары тупой, столовой вилкой.Но постепенно силы оставили его. Через несколько секунд всё было кончено. Окровавленная морда пса, оторвавшись от трупа, внимательно посмотрела по сторонам. Ребёнка нигде не было. "Пусть будет так!"- философски подумал пёс, - "всему своё время!". И удовлетворённый своей охотой он быстро побежал восвояси.
Эпилог.
- Вы нашли собаку?
Начальник полиции Майкл Стивенсон пристально посмотрел на своего молодого помощника - рыжего, кудрявого парня по фамилии Томсон.
- Пока нет, шеф! - юноша старательно вытянулся в струнку.
- Полно, не лебези! Не люблю я этого! - Майкл Стивенсон скривился в страшной гримасе.
- Простите, сэр! - Джон Томсон заметно расслабился, - пёс как в воду канул!
- Ищите, страшный монстр разгуливает на свободе, как вам такое? И это накануне дня города! - возмутился шериф.
- А, что с этим, погибшем? Вы узнали, что - нибудь про него?!
- Совсем немного, сэр! Жил недалеко от дома девочки! Дом ему достался от родителей! Тихий, уравновешенный интроверт! Почти не общался, ни с кем не дружил! Ни в чём противозаконном замечен не был! Одним словом, одинокий,добропорядочный гражданин.
- То есть, ты утверждаешь, что погибший вчера мужчина, спасший ценой своей жизни малышку Уайт, обыкновенный житель города?
- Совершенно верно, сэр, утверждаю! - кивнул головой Джон Томсон.
- Сынок, мне пятьдесят три года! Я видел такое, чего тебе и не снилось! У меня пять ранений и три войны за спиной! И ты меня хочешь заверить, что одинокий, неприметный мужчина бросился спасать маленькую, незнакомую ему девочку?
- Ну, во - первых, они были немного знакомы! - пожал плечами Томсон. - а во - вторых встречаются же неравнодушные к чужой беде, отважные, смелые люди!
- Встречаются, - согласился шериф, - только не у всех в доме находят испанские, золотые монеты!
- Он мог их купить! -попытался оправдаться помощник шерифа.
- Мог! Однако страсти к коллекционированию в его доме я не заметил! А значит он никакой не нумизмат! Что нам известно о его прошлом?
- Практически ничего, сэр! После окончания университета, и до появления его в нашем городе пять с половиной лет назад, о нём ничего неизвестно! Он как в воду канул! Следы теряются! Где он был, что делал - тайна покрытая мраком!
- Прямо человек - невидимка какой - то! - удивился шериф.
- Ага, - поддакнул ему Джон Томсон, - явившийся к нам неизвестно откуда, чтобы, прожив пять с половиной лет, спасти от смерти маленькую, мало знакомую ему девочку! Мистика какая -то!
Майкл Стивенсон пристально посмотрел на Томсона.
- Вот, что, сынок, отправляйся - ка в его дом, ещё раз тщательно осмотрись, может обнаружишь что - нибудь интересное! Хотя я думаю, что мы ничего там нового не найдём!
- Понял вас, шеф!
Бойкий юноша быстро юркнул в открытую дверь.
- Может и мистика! - подумав согласился Майкл Стивенсон, - а может и нет! Чужая душа - потёмки!
Он достал пачку сигарет и закурил. Серый, сладковатый дым плотным, клубящимся облаком заполонил полицейский участок.
- Кто же вы такой, мистер Майс! - тихо пробормотал шериф, украдкой пряча золотые, испанские эскудо подальше в ящик стола, - думаю, что мы этого никогда не узнаем! А жаль!
Начальник полиции тяжело вздохнул, быстро докурил сигарету и вышел. Его ждали новые, куда более важные дела