👆👆👆

Все важное всегда случается не вовремя.
Сколько раз приходилось мне проверять это утверждение на опыте. Всегда думаешь: ну почему сейчас, вот если б через полгода, да хотя бы через месяц. А сейчас ужасно некстати, и так проблем куча, а еще и это: командировка неожиданная (у друга свадьба на носу, я приглашен), квартира подвернулась новая (хорошая, но срочно, а мы свою никак продать не можем), да и вообще – устал сильно, не хочется, не до того….
А потом я понял одну важную вещь: «вовремя» никогда не будет.
Всегда найдется какая-то помеха или препятствие.
Это потому, что мозг не хочет выходить из привычной устоявшейся рутины. Есть колея – и ты бежишь по ней, пусть ворчишь и ругаешься, но она своя уже, колея-то, привычная, и ухабы давно знакомы.
А на новой – пока-а-а-а все кочки изучишь…
А еще новое – это показатель того, что старое изжило себя.
Нужно меняться, говорит нам мир, или менять что-то вокруг.
И предлагает варианты. Но мы отмахиваемся – потому что страшно.
Страшно – вот основная причина. Ведь что там будет за поворотом, какие неожиданности принесут эти пусть и приятные, но все-таки не известные изменения? Да, мы ждали их, хотели и мечтали, но, когда дошло до дела, возник нормальный страх живого существа в незнакомом лесу: а вдруг впереди хищник?
Не бойтесь изменений, друзья мои.
Не бойтесь рисковать, пробовать, ошибаться.
Падать и вставать снова.
Жизнь – она всегда изменчива, неподвижна лишь смерть. Пока мы живы, мы идем. Туда. Вперед.
К важным, но пока скрытым от нас неожиданностям.
К хорошему.
К счастью.
Олег Рой
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
( Первая часть)
— Эгоистка! Для единственного сына жалко квадратных метров! — невестка обвинила свекровь в жадности, но та не осталась в долгу
— Мам, а ты помнишь, что у нас скоро годовщина свадьбы? — спросил Вова, позвонив матери.
— Помню... — Алевтина Михайловна при всем желании не могла бы забыть праздник, который случился год назад. Ее сын расписался с Наташей, женщиной за тридцать, не страдающей от излишества ума и воспитания. Она была старше Вовы и не нравилась свекрови. **"
Алевтина Михайловна хотела бы для сына невесту получше, но у Вовы был довольно скверный характер. К тому же в его внешности был один изъян — он рано начал лысеть и имел очаговые «залысины», не украшавшие его. Поэтому потенциальные невесты с настороженностью смотрели на жениха, хотя тот имел собственную квартиру и личный автомобиль. А Наташа, женщина хитрая и расчётливая, прицепилась к Владимиру и довела его до ЗАГСа.
Влюбленные праздновали свадьбу в родном поселке Наташи. Алевтина Михайловна была против, предлагала снять кафе в городе, но почему-то родня со стороны невесты не хотела тратить деньги на торжество. В итоге гуляли за счет жениха.
— Мы предоставляем место, а с вас все остальное, — сказала мать Наташи. Она также пообещала, что ее будущая невестка, Оксана — шеф-повар лучшего ресторана Москвы, приедет и накормит гостей изысканными блюдами... Но кое-что пошло не так... (начало этой истории здесь).
В целях экономии Наташа и ее мать решили поставить тенты прямо в саду родительского дома. Как иногда бывает при самостоятельной и экономной организации свадьбы, с самого утра все пошло не по плану. Невеста не влезла в свадебное платье, и ей пришлось выходить замуж в «запасном», которое было похоже на сорочку и планировалось для первого танца. Кроме того, букет невесты привезли с опозданием, а с банкетом и вовсе был полный провал — наскоро выбранная самая дешевая служба кейтеринга, работала отвратительно: еда была несъедобной, и гости ушли голодными.
И почему-то крайней решили сделать мать жениха!
— Это ваши проделки! — закатила скандал Наташа, узнав, что букет задержался. — Вы не хотели, чтобы эта свадьба состоялась! И платье вы... подшили, чтобы молния не застегивалась!
Алевтина Михайловна хоть и рекомендовала швею, но не была в ответе за фигуру невесты, а букет, который собирала дочь подруги Алевтины Михайловны, задержался по стечению обстоятельств, не зависящих от матери жениха. В общем, «веселая» свадьба запомнилась всем, особенно Алевтине Михайловне, которая целый месяц «отходила» от праздничка. Поэтому при напоминании о свадьбе у матери жениха задергался глаз.
— Я чего звоню... Наташе пришло в голову, что раз первая свадьба не удалась, надо сделать вторую. На годовщину, — Вова вернул мать к разговору.
Алевтина Михайловна затаила дыхание.
— Наташа похудела, хочет платье свадебное все-таки надеть.
— Вы решили снять кафе? Но зачем? У вас что, деньги лишние?
— Нет, денег как раз не хватает. Мы хотим поехать на море, и подарки гостей будут очень кстати... В общем, мы все продумали, ты не беспокойся, все под контролем.
— Хорошо. Потому что я больше не буду связываться с вашими делами. Мне одной свадьбы хватило.
— Ладно, мам, от тебя ничего и не требуется... Только одно одолжение.
— Какое?
— Дай нам ключи от загородного дома.
— Зачем?
— Мы будем праздновать там, чтобы не платить за аренду банкетного зала.
— По-моему, мы это уже проходили. Второй раз на одни и те же грабли?!
— Нет, на этот раз все будет по-другому. Уверяю тебя, мы все продумали. Просто одолжи ключи и не думай об этом.
— Я не уверена, что это хорошая идея. Мне надо все обдумать.
Вова нахмурился. Он не думал, что его мать проявит характер.
— Вообще-то, я рассчитывал, что это и мой дом тоже.
— Разумеется. И вы с Наташей всегда можете приехать туда. Вдвоем.
— Ладно. Подумай до завтра. Я позвоню, — сухо ответил Вова и сбросил вызов. Он даже не спросил о самочувствии матери и новостях.
«И почему я его воспитала таким?» — подумала Алевтина Михайловна, вздохнув. А вечером ей позвонила невестка и с ходу вывалила на нее ушат помоев.
— Вы самая настоящая эгоистка! Еще свекровью называетесь! — кричала Наташа. — Мы на вас рассчитывали, а вы? Для единственного сына жалко каких-то квадратных метров!
— Наташа, для начала перестань кричать. А после выслушай меня. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не была жадной. Но я не хочу снова остаться виноватой в том, что у вас что-то пошло не по плану! К тому же мне дорог наш загородный дом. Его строил отец Вовы и мне бы не хотелось, чтобы там что-то произошло.
— Вы что, совсем не доверяете Вове? Да мы с ним взрослые, адекватные люди! Что вы думаете, мы будем в доме костер разводить или спичками баловаться? Да вы даже не заметите, что в доме были гости! — Наташа поменяла тактику. Теперь она больше не кричала и не обвиняла свекровь. Она решила убедить ее в безопасности мероприятия.
Они очень долго спорили. Наташа приводила аргументы — серьезные и не очень, упрашивала, давила на жалость и снова повышала голос. В итоге у Алевтины Михайловны разболелась голова. Она поняла, что если сейчас не даст согласие, ей придется всю жизнь терпеть упрёки невестки. Наташа стала бы припоминать этот случай до старости.
Поэтому, чтобы отделаться от нее и оказать доверие сыну, она согласилась.
— Ладно, но при условии, что я не буду заниматься вашей «второй» свадьбой, и что дом вы оставите в чистоте. Кто будет готовить, убирать и развлекать гостей меня не касается, но обещай, что все пройдет культурно и без жалоб от соседей. Ты меня услышала, Наташа?
— Да, — радостно кивнула невестка. Она не сомневалась, что добьётся своего.
Оставалось главное: позвать гостей.
— Ну что? Моя мать осталась жива после общения с тобой? — уточнил Вова.
— Живее всех живых. Давай сюда список гостей, надо заняться рассылкой.
Наташа отправила приглашение и двоюродной сестре Вовы, Веронике. Они не общались, но Наташа решила, что чем больше гостей приедет, тем больше денег подарят супругам, и у них появится реальный шанс воплотить мечту — отправиться на море в хороший отель с основной достопримечательностью под названием «все включено».
Пока супруги раздумывали, кого забыли «осчастливить» вниманием, Алевтина Михайловна увидела входящий от племянницы.
— Здравствуйте, Алевтина Михайловна.
— Привет, Вероника.
— Как у вас дела?
— Да ничего... А у вас? Все хорошо? Как мама?
— Собирается к вам на днях. Она позвонит. Я... не знаю как сказать... вы меня извините, но на годовщину свадьбы к Вове я приехать не смогу.
— А что случилось? У тебя дела в этот день? — Алевтина Михайловна расстроилась. Она надеялась, что Вероника проконтролирует, чтобы с домом все было в порядке и при необходимости вовремя доложит тётушке, что начался потоп, пожар или драка. В отличие от Вовы Вероника была хоть и молоденькой, но рассудительной. На нее можно было положиться.
— Дел у меня никаких нет, но я не могу позволить себе такой «дорогой» визит, пусть даже Вова — мой троюродный брат. Я — обычная студентка, а не миллионер! — оправдалась Вероника.
— Объясни, пожалуйста, я ничего не понимаю! Что на этот раз выдумала Наташа?!
— Вы лучше сами прочитайте, какое приглашение мне прислали. Извините еще раз, на праздник не приду. До свидания.
Вероника переслала сообщение, и Алевтина Михайловна пробежалась взглядом по тексту.
«Дорогая сестричка!
Мы рады пригласить тебя на нашу годовщину, точнее, вторую свадьбу, которая пройдет по адресу: деревня Кукуево, дом 13. Дресс-код все кроме белого. Вместо цветов привези с собой то, что планируешь пить на нашем празднике. А в качестве подарка мы хотели бы увидеть конверт с данной суммой (в скобках была указана сумма прописью, от которой у Алевтины Михайловны зашевелились волосы на голове).
П.С. Просьба не дарить нам кастрюли, полотенца и прочие ненужные вещи. Мы рады только финансовому подарку в конверте. Если ты планируешь приехать с другом, то умножай сумму, написанную в скобках на два, и привози больше напитков.
Ждем с нетерпением, Вова и Наташа».
Алевтина Михайловна тут же набрала номер сына и высказала ему все, что думала.
— Если ты сейчас же не позвонишь Веронике и не извинишься, я отменю свое решение и никаких ключей вам не дам!
— Мам, ну так не делается, вообще-то! Мы уже всех пригласили на тот адрес.
— Это не мои проблемы! Позоришь меня перед родственниками, а я должна тобой гордиться?!
— Ладно, я тебя понял. Это вообще Наташина идея была... с фиксированной суммой за вход. Ты же знаешь, что нам мало подарили в прошлый раз! Она все посчитала, Вероника с тётей подарили набор посуды, стоимостью пять тысяч рублей. Также они подарили плед, набор полотенец и постельное белье. По подсчетам Наташи это все вышло на...
— Довольно! Я сказала, что меня не интересует, что там посчитала Наташа! Пусть своих родственников по «билетам» ко мне домой пускает, а в нашей семье так повелось, что гости на праздник бесплатно ходят и подарки дарят по желанию! — процедила Алевтина Михайловна. Такой сердитой Вова её не помнил.
— Ладно, успокойся... мне одной змеи хватает в семье, не надо у Наташи пальму первенства отнимать.
— Звони Веронике сейчас же! — напомнила мать и сбросила вызов.
Пришлось Вове извиняться перед сестрой, но Вероника все равно на их праздник не пошла, сослалась на плохое самочувствие.
— Ну и ладно, без нее обойдемся. Все равно она пришла бы без подарка, — хмыкнула Наташа. Ей было неприятно, что свекровь отчитала мужа, обвинив в меркантильности. Впрочем, она не собиралась менять текст в приглашениях, решив, что так правильно. А если людям жаль денег, то пусть сидят дома — никакие это не друзья.
От нескольких человек сразу пришел отрицательный ответ. Некоторые из приглашенных предложили привезти вместо подарка не только вино, но и закуски.
Наташа подумала и согласилась.
— Пусть привозят еду, сэкономим на продуктах. Нарезки, сыры, колбасы от гостей.
— А горячее?
— Купаты пожарим. Не проблема. Мой брат, Вадим, приедет, сделаем его «костровым». Он вроде умеет жарить мясо, его Оксана научила.
— Не говори мне это имя, — скривился Вова. Он вспомнил, как наглая невеста Вадима отказалась обслуживать их гостей и готовить на всю семью.
Они написали список продуктов, чтобы праздничный стол не казался пустым, сделали заказ и стали ждать торжественного дня.
Несмотря на то что Алевтина Михайловна была «освобождена» от дел, накануне праздника она не смогла заснуть, очень волновалась, не зная, чего ожидать.
Вова забрал ключи заранее. Алевтина Михайловна так и не дождалась приглашения от сына, он что-то пробубнил про то, что приглашена только молодежь, и ушел. Женщине пришлось звонить соседке, чтобы та была начеку. Алевтине Михайловне было стыдно, словно ее сын был не взрослым мужчиной, а подростком, который мог спалить дом.
— Ладно, буду дежурить у окна, — пообещала соседка. — Если что, позвоню.
Весь день Алевтина Михайловна провела как на иголках. Она вздрагивала от любого звонка. Но к счастью, ничего плохого не произошло.
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
( Вторая часть)
— Эгоистка! Для единственного сына жалко квадратных метров! — невестка обвинила свекровь в жадности, но та не осталась в долгу
Вова позвонил ближе к ночи и сказал, что им с Наташей подарили выходные на базе отдыха и они уезжают с рассветом.
— Мы отдадим тебе ключ, когда вернемся.
— А гости как же?
— Они уедут, не беспокойся. Как только проснутся.
— Нет, Вова. Я не хочу, чтобы кто-то из гостей оставался дома без хозяев... мало ли что. **"
— Ну что ты какая зануда?! — Вова пожалел, что позвонил матери. Расталкивать пьяных друзей и объяснять им, что надо уехать в семь утра, было глупой идеей.
— Я приеду к 11.00. Чтобы к этому времени никого в доме не было, — поставила ультиматум мать. — Иначе больше никаких компромиссов и уступок с моей стороны.
— Ладно. Что-нибудь придумаем, — буркнул Вова и сбросил вызов.
Алевтина Михайловна встала раньше будильника. Ей нужно было как можно скорее убедиться, что с ее любимым домом все хорошо.
Она села на автобус и, жутко волнуясь, поехала с ревизией. У Алевтины Михайловны был запасной комплект ключей, и она смогла попасть за калитку. То, что она увидела, было невероятным! Беседка и зона барбекю была сплошь завалена мусором. Бычки, коробки из-под соков, салфетки, битое стекло, пластиковая посуда...
Часть посуды было брошено прямо на столе, а вокруг объедков роились мухи. Часть из них плавало в стаканах с вином.
— Ну и ну... а кто все это должен убирать? — задала риторический вопрос Алевтина Михайловна. Она боялась заходить в дом.
— Привет, Алевтина! — крикнула соседка.
— Привет...
— Ну как погуляли?
— Как видно хорошо...
— До самой ночи гудели. Я хотела тебе звонить, да не стала будить.
— Ясно.
— А ты сама, почему не была на празднике?
— Потому что приболела. Давление... — соврала Алевтина Михайловна. Ей было стыдно за то, что родной сын не пригласил ее в собственный дом.
— Ты принимай таблетки, вот мне прописал врач... — соседка перевела тему. Она рассказывала о своем здоровье, пока Алевтина Михайловна ходила с мешком для мусора. Она собирала то, что нужно было срочно убрать, чтобы во дворе не стало пахнуть как на помойке.
Дома ее ждал новый сюрприз. Гости и "хозяева" оставили все как было. Никто не удосужился убрать за собой даже спальные места. Но самое обидное было то, что на полу было брошено любимое атласное постельное белье Алевтины Михайловны, которое ей подарил покойный муж.
Судя по его состоянию, кто-то вытирал им ноги.
В раковине обнаружилась гора посуды во главе с решеткой для гриля. По всему дому были разбросаны грязные тарелки и стаканы.
— Сколько же было человек, что так намусорили? И почему не убрали за собой? — бормотала Алевтина Михайловна, собирая то, что может спровоцировать появление тараканов или мышей.
Через полчаса уборки она поняла, что ее поясница не была готова к такой нагрузке. Женщина присела на стул и едва не заплакала от безысходности.
Словно почувствовав настроение матери, ей внезапно позвонил сын.
— Мам, слушай, ты уже в доме? — не поздоровавшись, спросил он.
— И тебе доброе утро.
— Мы с Наташей забыли конверт, куда сложили все подаренные деньги... — признался Вова. — Ты можешь его забрать и положить мне на карту эквивалентную сумму?
— А где он лежит?
— В спальне. Там, где ящик с замком.
— Сейчас посмотрю. — Алевтина Михайловна пошла в комнату, которая была более-менее прибранной. Видимо, в свою спальню Вова гостей не пускал. — Да. Есть тут какой-то конверт... красный.
— Отлично! Там наличка, можешь ее забрать. А мне перекинь на карту...
— Хорошо.
Алевтина Михайловна сбросила вызов. Она посмотрела на конверт, и ее посетила мысль.
Она еще раз оглядела весь беспорядок, который учинили гости сына и... Забрав пакет с собранным мусором, вышла из дома.
«Мам, ну что? Долго ждать?» — пришло сообщение от Вовы. И хотя подарили не так много, как они планировали, Вова с Наташей очень надеялись на эти деньги, чтобы внести аванс в турфирму и закрепить цену на тур.
На тот отель, куда они хотели поехать, не хватало, но Наташа решила, что они все равно поедут в отпуск, пусть даже в более дешевую гостиницу.
«Не знаю», — ответила Алевтина Михайловна.
«Что не знаешь? Пришли нам деньги. Срочно!»
«Я отдам вам конверт, когда вы выполните наш уговор».
На этом сообщении до Вовы дошло, что надо позвонить матери.
— Не понял? Ты что, решила себе забрать наш подарок?
— Я просто сохраню этот конверт у себя, пока вы с женой не вернетесь с базы отдыха и не уберете все, что осталось после праздника. Я не обязана выступать уборщицей и собирать «бычки» по саду. Если ты в свои двадцать восемь лет не понимаешь этого, то мне жаль, что я вырастила бестолкового трутня.
— Мам! Ну чего ты начинаешь опять? Мы договорились, что отдохнем без происшествий. Дом на месте, сад не пострадал. Чего еще надо? Неужели мы должны были с самого утра уборкой заниматься? Нам поспать хотелось, вообще-то. И так пришлось рано уехать.
— Я все сказала. Приезжай и мой посуду и полы, собирай мусор, стирай постельное белье. Дом должен блестеть! Сдашь мне ключи и дом в том состоянии, в котором он был до вашего приезда! Иначе ваши деньги я потрачу на клининговую службу. Разговор окончен!
Вова не смог сказать матери в ответ то, что хотел. А Наташа от злости чуть не лопнула. Она стала звонить непутёвой свекрови, но Алевтина Михайловна предусмотрительно выключила телефон.
После этого неприятного разговора на душе отчего-то стало легче.
«Наверное, мне раньше нужно было заняться его воспитанием. А я тряслась над ним, как над сокровищем. Вот и вырос сынок... ни ума, ни уважения к матери», — думала она. — «Ну ничего, больше я не позволю ни ему, ни его женушке так поступать. А если начнут дерзить, перепишу все имущество на племянницу. Она более надежная, чем родной сын...»
Не дозвонившись до матери, Вова решил завершить отдых на турбазе раньше, чем планировал. И вместо того, чтобы ехать домой, они отправились разгребать горы мусора.
— Мда... Что-то я не помню, чтобы столько грязной посуды было... — недовольно поморщилась Наташа, почувствовав характерный запах.
— Не знаю, я пошел на улицу, пока меня не вывернуло. А ты сама тут... как-нибудь... без меня.
В тот день Наташа и Вова вновь разругались.
— А может и не надо нам с тобой никуда ехать! — кричала жена на мужа. — Что мать у тебя, что сам... Ненормальные! Я завтра же на развод подам!
— Хорошо. Но на деньги не рассчитывай. Считай, что это была плата за аренду дома.
С этими словами Вова хлопнул дверью и ушел... к маме.
— Дома убрано. — Вот, он показал фотографии. — Можно я у тебя поживу пока?
— Нет, сынок. Прости, но я хочу пожить для себя. Я и так всю жизнь тебе отдала. А зря. Ни благодарности, ни уважения не получила. Отправляйся к Наташе. Зря я волновалась: вы с ней идеальная пара, — сказала Алевтина Михайловна, протягивая конверт. Она поняла, что больше не хочет жить так, как раньше.
***
Вова так и не развелся с Наташей. Они родили детей, но счастливы в браке не были. В их семье были постоянные ссоры и скандалы.
Про мать Вова вспоминал нечасто. В основном, когда дело касалось финансовых вопросов или помощи.
Но Алевтина Михайловна сохраняла твердую позицию: она больше не позволяла сыну и невестке сидеть на своей шее. Завещание она решила написать на Веронику, они договорились, что племянница будет ухаживать за ней в старости, взамен Алевтина Михайловна отдаст ей квартиру.
Загородный дом она планировала оставить внукам. Хоть яблоко от яблони недалеко падает, она все же надеялась, что дети Вовы и Наташи станут хорошими людьми и не перессорятся из-за наследства. Впрочем, она рассчитывала, что уже не узнает об этом, ведь наследство станут делить тогда, когда ей будет все равно.
Стелла Кьярри
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
(Первая часть)
*Поехала знакомиться с родственниками.*
О том, что ее похитили в детстве, Лика узнала случайно. Была суббота, мама, как обычно, ушла на подработку, она вечно устраивалась на три, а то и четыре работы, чтобы у Лики было все самое лучшее: лучшие учителя, лучшие шмотки, телефон последней модели. А Лике было нужно, чтобы мама была дома. Раньше, по крайней мере.
Она всегда завидовала подружкам на детской площадке, мамы которых активно включались в их детскую деятельность: раскачивали качели, ловили с крутых горок, играли в прятки или просто вели непринуждённые беседы о разных глупостях. **"
Мама такой никогда не была. Лику она не отпускала ни на шаг, иногда Лике даже казалось, что у мамы на лбу есть невидимый третий глаз, потому что стоило Лике пересечь невидимую черту или просто скрыться от маминого наблюдения в деревянном домике за песочницей, как та тут же коршуном вскакивала со скамейки и протяжно кричала:
- Лика! А ну, иди сюда!
После чего опять утыкалась в свои бумажки.
Мама не была особо умной, это Лика поняла уже в классе в пятом, когда мама не смогла проверять ее математику. Поэтому и работы у мамы были соответствующие: то она заполняла вопросники, выдумывая несуществующих любителей майонеза и шоколадок, то разносила газеты с рекламными объявлениями, а чаще всего мыла полы в самых разных организациях, от спортивного зала до юридической фирмы. Лику она таскала с собой, сажала на стул и заставляла читать книжки.
Сейчас можно было бы перейти на работу в интернете, сидеть в телефоне или ноутбуке, но мама с трудом осваивала новые гаджеты, поэтому по старинке мыла пол, разносила газеты и все прочее. Последние несколько лет они уже никуда не переезжали и можно было бы найти нормальную работу, Лика ей про это говорила, но мама только отмахивалась.
Переезжали они часто – из одной съемной квартиры в другую, из одного городка в другой. Маленькую Лику это не удивляла, а большая уже привыкла, и только когда появились подружки, она стала возражать переездам, похожим на внезапные бегства, шантажируя маму, что бросит играть на скрипке, если они снова переедут.
Скрипка – это была мамина мечта. Она так и говорила: я всю жизнь мечтала быть скрипачкой.
- А стала поломойкой, - грубила ей теперь Лика, когда их отношения вконец испортились.
Мать в ответ кричала, что все это – ради нее, и что Лика – неблагодарная дочь, от которой минимальной помощи не дождешься: ни пол не помоет, не поесть не приготовит, а ведь большая уже.
- Мне надо беречь руки, - фыркала Лика. – Ты же хочешь, чтобы я была скрипачкой.
Правда, на скрипке Лика давно уже не играла. Как и не красила волосы в желтоватый блондинистый цвет, в который мама красила ее всю жизнь. Какие-то еще мамы красят волосы трехлетней девочке и стрижет ее под мальчика? Почему Лика раньше об этом не задумывалась?
Лика сидела в кресле, листала приложения в телефоне, включив на фоне телевизор. Она всегда включала на фоне телевизор, дурацкая привычка, от которой сложно избавиться. Шла передача про похищенных детей, которых так и не нашли. В гостях у ведущего было несколько человек: старушка в пуховой кофте и трясущимся подбородком, высокий мужик в очках и фетровой шляпе, под которой, очевидно, скрывал свою лысину, бесцветная женщина неопределенного возраста, которую Лика плохо запомнила, и она – красивая брюнетка с ярко очерченными губами в коротком платье цвета металлик. Именно она рассказывала свою историю, когда Лика переключила канал.
Что говорила женщина, Лика не особо запомнила – что-то про прогулку, как ее отвлек сын, который побежал за мячом, как потом она час бегала по парку и искала дочь. Сложно было представить эту расфуфыренную даму, бегающую по парку, но, наверное, тогда она была другой. Внизу на экране была приписка: Ева Корнеева, блогер. Лика машинально вбила это имя в гугл и тут же попала на ее страничку, которая вся была про поиск похищенной дочери. «Мы тебя ждем», «Отзовись, где бы ты ни была», «Нас двое, а могло быть четверо…».
Полистав посты, Лика узнала, что муж этой Евы умер три года назад, и примерно в это же время она завела аккаунт, чтобы найти свою дочь. Может, пыталась так отвлечься от грустных мыслей: про мужа Ева писала очень тепло, а на фотографиях они смотрелись идеальной парой. А, может, муж не разрешал ей вываливать подробности жизни в сеть, как и сын Евы, который на всех фотографиях закрывал лицо рукой. На руке у него была яркая татуировка с героями мультфильма «Гравити Фолз».
- Это последняя фотография Кристины, - произнесла Ева, и голос ее звенел от слез. – Я сама сшила ей это платье на день рождения, я же модельер, мы ничего ей не покупали, я все шила сама.
Лика подняла голову и почувствовала, как все внутри похолодело. Она знала это платье. Ей оно снилось, она помнила, как маленькой изучала его подол, считая, кого больше – кошечек или собачек. А еще ей было знакомо это имя – Кри-сти-на. Она всегда вздрагивала, когда его слышала.
Лика убрала телефон и прибавила звук. А дослушав передачу до конца, она снова открыла страницу Евы Корнеевой и изучила каждый ее пост.
Девочка на фотографиях была точно она, Лика поняла это сразу, хотя у нее не было ни одной детской фотографии. Она как-то спросила у мамы, почему, но та отмахнулась и сказала: не было фотоаппарата. Но были школьные фотографии – из первого класса и из третьего. Лика выдвинула ящик и принялась рыться в нем – фотографии точно были, она помнила. Но в ящике их не оказалось. Не оказалось и в коробке с документами и гарантийными талонами на технику. Лика уже начала психовать, а потом вспомнила про книги: мама прятала заначки там. И принялась скидывать их со стеллажа, пролистывая одну за другой.
Фотокарточки были там, вложенные в «Преступлении и наказание». Лика на стульчике в первом классе, третья слева, в третьем на школьном крыльце рядом с учительницей. Даже беглого взгляда хватило для того, чтобы понять – одно лицо с девочкой в дизайнерском платье.
Руки у Лики тряслись, сердце колотилось так, что было больно дышать, в ушах шумело. Неужели это правда? Ее похитили? Но зачем? Мама (нет, получается, не мама!) украла ее? Почему? Не могла сама родить ребенка?
Вопросы роились в голове таким бесконечным потоком, что Лику затошнило. Ответов она не находила, но поверила сразу – она всегда знала, что что-то не так. Зачем они так часто переезжают? Зачем мама обесцвечивала ее темные волосы, делая похожими на свои? Почему нет никаких фотографий, никаких родственников и друзей? Лика отмахивалась всегда от этих вопросов, ее интересовала только музыка, по крайней мере, до тех пор, пока Вадик не ушел от нее к Ирке.
Когда Лике исполнилось двенадцать и, несмотря на постоянные переезды, она стала выигрывать музыкальные конкурсы, мама смирилась с тем, что придется где-нибудь остановиться. Там Лика и подружилась с Иркой, которая слушала рок и красила ногти черным лаком. Они были настолько непохожими, что подружились сразу и навсегда. Ирка ждала ее после музыкальной школы, и они вместе шли гулять в парк, быстро решая домашку на скамейке или присаживаясь за синий пластиковый стол в уличном кафе. Иногда шли домой к Лике, мама все равно постоянно была на работе. Тогда они ели чипсы, включая клипы и танцуя под них прямо на диване. Мама приходила серая, с тусклыми глазами, ругалась за грязь в комнате и шла жарить котлеты. Мама обожала эти дурацкие котлеты, а еще пюре из картофеля. Скрипачкой она хотела стать – да разве скрипачки едят картошку с котлетами?
Вадик учился классом старше – Лика и Ирка в девятом, он в десятом. Лика часто играла на школьных праздниках, и на школьном Новом году он подошел к ней и заговорил сначала про музыку, потом про саму Лику. После каникул несколько раз проводил ее до дома, даже встречал после музыкалки вместе с Иркой, и сначала они отводили до дома Ирку, потом шли к ее подъезду. В один из вечеров Вадик ее поцеловал. И они стали встречаться.
Ирка на нее обижалась – то ли в шутку, то ли всерьез. И, наверное, завидовала – это она была в их паре развязной девчонкой, а не Лика, и должна была первой завести мальчика. Но получилось все иначе, к тому же это у Лики была свободная квартира, в которую можно было смело приводить кого угодной, мама все равно возвращалась поздно, а у Ирки две младшие сёстры и бабушка. Лика втайне завидовала подруге и ее большой семье, но вслух никогда об этом не говорила. А Ирка говорила – ей тоже хотелось айфон последней модели и эпл вотч, и еще много чего, что было у Лики. Поэтому она и увела у нее Вадика. Или Вадик устал, что у Лики постоянные конкурсы, репетиции и так далее. Или просто, как и бывает в фильмах и книгах, одержав одну победу, отправился за другой, Лика не знала. И не хотела знать. После девятого класса она пошла в колледж на учителя начальных классов, бросила скрипку и заблокировала Иркин номер телефона. Мама ругалась, конечно, даже плакала.
- Какие начальные классы! – кричала она. – У тебя талант, ты должна играть!
Муж этой Евы был скрипачом…
Лика накинулась на мать с порога, та даже туфли не успела снять.
- Моя мать – Ева Корнеева? – спросила она, впившись взглядом в глаза женщины, которую считала своей матерью, чтобы не упустить того момента, когда в них промелькнет правда.
По тому, как расширились зрачки и побледнело и без того бескровное лицо, Лика поняла, что всё правда.
- Что за чушь, - выдавила мать. – Ты напилась, что ли? Этому тебя в твоем колледже учат?
Первый курс Лика закончила на одни пятерки, но мать все равно каждый день говорила, что это блажь, и нужно поступать в музыкальное училище.
- Ну почему же чушь, - засмеялась Лика чужим, неестественным смехом. – Ее муж был скрипачом. Ты ведь поэтому решила отдать меня скрипку, так?
Мать опустилась на колени и закрыла лицо руками. По вздрагивающим плечам Лика поняла, что та плачет.
- Зачем ты украла меня? – закричала Лика. – Это же бесчеловечно!
Мать что-то ответила, Лика не разобрала.
- Что?
Та, наконец, убрала руки от лица и прошептала:
- Ты моя дочь, они тебя у меня забрали, понимаешь, ты моя дочь…
Лика не понимала. Очевидно, эта женщина давно была не в себе. Как Лика раньше этого не замечала?
- Ты меня украла.
Это был уже не вопрос. Утверждение.
- Да, - согласилась мать. – Но сначала они украли тебя.
Лика ей не верила. Не хотела верить. Да очевидно же, что она больше похожа на ту красивую женщину, модельера и блогера – у них обеих темные волосы, и носы похожи. А еще Лика неплохо играет на скрипке. Играла. А мать ни в одну ноту не может попасть, Лика всегда бесилась, если мать начинала петь.
Лика попыталась вытащить из нее правду, но мать принялась рыдать, мотала головой, что-то хрипела. Было противно на это смотреть. Лика ушла в свою комнату, надела наушники и врубила концерт для скрипки с оркестром. Ее отец гордился бы ею. Если бы дожил.
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
( Вторая часть)
*Поехала знакомиться с родственниками*
Было понятно, что правды от похитительницы Лика не узнает. Наутро она вообще отказалась говорить с Ликой, сказав, что та все выдумала. И Лика решила, что нужно ехать и говорить с Евой Корнеевой, благо, что в ее блоге был город, места, где она часто бывает, да и вообще можно было написать ей самой. Но Лика не хотела писать, она хотела увидеть глаза. Или даже снять встречу на видео, чтобы Ева выложила это потом в сеть. Просмотров будет – закачаешься. Ирка от зависти умрет.
Несмотря на то, что у Лики было все, что она могла только пожелать, денег у нее особо не водилось – мама все боялась, что она свернет на кривую дорожку, особенно «в этом твоем колледже», словно учителя начальных классов были самыми опасными людьми в мире. Но пока Лика искала фотографии, она нашла несколько заначек, так что на билет должно было хватить. **"
Ехать предстояло далеко, теперь понятно, почему мама (она никак не могла избавиться от привычки называть ее именно так, хотя, по сути, они были чужие люди друг другу) исколесила так много городов, но никогда не перебиралась за Урал – видимо, боялась засветиться там.
Она написала маме записку: можно было бы просто уехать, но вдруг мама обратится в полицию, с нее станется, Лике ведь еще нет восемнадцати. Хотя, что она им скажет? Я украла ребенка пятнадцать лет назад, а теперь она поехала знакомиться со своей матерью? Нет, ничего она не скажет. Но лучше все же предупредить.
«Уехала знакомиться с родственниками» вывела она на тетрадном листе, достала из шкафа свитер – судя по прогнозу погоды, там было несколько прохладнее, чем в их городе, и купила через интернет билет. В их постоянных перемещениях были плюсы: Лика знала, как покупать билеты и бронировать хостел. Вечером того же дня она улетела.
В хостеле было душно, от соседок пахло потом и тоской. Лика не спала, от волнения сердце билось, словно после двух уроков физкультуры. Как бы так сделать, чтобы встречу заснять на видео? Это ведь и правда будет эпично. Вот если бы она была не одна, а с Вадиком или Иркой... Нет, не нужно про них вспоминать.
Ничего так и не придумав, она пошла по тем местам, которые Ева отмечала как свои любимые – кафешка в центре города, фитнес-зал, книжный магазин. Почему-то она верила, что все должно случиться само собой, как в фильме.
Но ничего не случилось. Вечером Лика шаталась по центру, съев бургер и картошку с колой. Чувствовала она себя странно – несмотря на свитер, замерзла, люди казались странными, а в горле неприятно саднило. Денег осталось немного, и хотя она могла включить телефон и позвонить маме, этот вариант ее не устраивал.
На следующий день снова ничего не получилось. Она зашла с ноута в свой левый аккаунт, который специально создала на тот случай, если мама все же научилась пользоваться соцсетями, что вряд ли, и с него отследила страницу Евы. Прошлась по ее тегам, снова все обошла, даже спросила у официантки в кафе про «ту самую Еву». На нее посмотрели, как на дурочку. Хотя, собственно, она такой и была – как можно было поехать в чужой город без денег, не зная, куда идти... Оставался вариант написать Еве, но вдруг она ошибается? И какие у нее доказательства? Она ведь даже свою детскую фотографию забыла взять. И вообще, вдали от дома вся эта история стала казаться бредом.
Ничего не оставалось, кроме как купить обратный билет. И Лика купила. Все равно денег у нее было только на одну ночь в хостеле.
- Скучаешь, красивая?
Прямо на нее уставился бородатый парень в кожаной куртке.
Лика ничего не ответила.
- Оглохла, что ли? – повысил он голос.
- Дим, да не отстань ты от нее, – лениво произнес другой, в длинном светлом плаще. – Что тут, девчонок, что ли, мало.
- А я эту хочу, – произнес бородатый и потянул Лику за руку.
- Отпусти!
Лика надеялась, что ее голос прозвучал грозно, но на самом деле он прозвучал жалобно.
- Не трогай ее! – послышался третий голос, и все обернулись.
Несмотря на промозглую погоду, он был в футболке. Волосы кудрявые, собранные в хвост. И Лика сразу его узнала – по татуировке не руке.
- Данила, отвянь, – прогудел бородатый, но Лику отпустил.
- Ты оглох?
- Твоя, что ли?
- Моя.
- Как обычно...
Он сплюнул и отошел. В плаще пошел следом.
Лика поняла, что это ее шанс.
- Спасибо. Тебя Данила зовут?
- Ага. А ты чего тут одна сидишь? Ждешь кого?
- Да не. Я приехала из Ростова. Типа город посмотреть. Покажешь?
Парень, который, судя по всему, был ее братом, осмотрел ее с головы до ног и спросил.
- Ты сейчас серьезно, что ли?
- Что я из Ростова? Ну да, тебе паспорт показать?
- Не. Верю. Ты странная.
- Я еще на скрипке играю, – зачем-то сказала она.
Наверное, она ждала, что он скажет, что его отец тоже играл на скрипке. Но Данила сказал:
- Почему-то я так и понял.
- Что я играю на скрипке?
- Ага.
- Так покажешь город?
- Покажу.
Он оказался болтливым – без конца рассказывал ей то про одно здание, то про другое, городскими легендами делился и на ходу придумывал байки, она чувствовала по их нескладности, что это он для нее старается.
- Хочешь на крышу? – предложил Данила. – Только нужно будет через забор перелезть.
И они полезли через забор. Там их чуть не поймал сторож, который погнался за ними, громко ругаясь и угрожая спустить собак. Лике давно не было так страшно и так смешно. Они бежали быстро-быстро и держались за руки, но как только сторож отстал, Лика выдернула руку.
Они, и правда, забрались на крышу. Было страшно холодно, но Лика старалась не подавить вида. Они сидели совсем рядом, соприкасаясь плечами, и болтали о какой-то ерунде. Лика понимала, что время уходит, а она так ничего и не узнала.
- Скажи, а ты случайно не сын Евы Корнеевой? – решилась она.
Данила поморщился.
- Только не говори, что ты ее поклонница.
- Да нет. Просто спросила. Татуировка у тебя запоминающаяся.
- Говорил ей, чтобы удалила фотки...
- Вы не ладите?
В своем воображении Лика уже придумала, что Ева – идеальная мать.
- Нет.
- Это из-за сестры?
- Сестры?
- Ну, судя по всему, она ее активно разыскивает. Хотя, вряд ли можно найти ее через столько лет. Как ты думаешь…
- Да ты ничего не понимаешь! – перебил ее Данила. – Не нужна она ей, эта сестра. Ей деньги нужны.
- Деньги?
- Отчим все свои бабки ей оставил. Кристине. Да оба они знали, кто ее украл. И я знал.
Лика ожидала чего угодно, но только не этого. Какие деньги? Все знали?
- Не хочу просто, чтобы такая, как ты, верила в этот бред. Она моя мать, и я ее люблю. Да и не виновата она ни в чем. Это все он. Он назло так сделал. Потому что мама ее не любила. На дух не переносила. Да и кому понравится дочь любовницы? Я мелкий тогда был, ничего не понимал. Потом, по ругани их догадался. Они и не искали ее толком. А когда он умер, и мама оказалась без денег, пошла на это шоу, страницу завела. Ну а что делать? Она привыкла жить красиво.
- То есть твой отец…
- Отчим.
- Твой отчим оставил все деньги этой твоей сестре?
- Да не сестра она мне.
- Какая разница, - сказала Лика и почему-то подумала – разница есть.
- Короче. Давай закроем эту тему. Не читай всю эту слезливую муть, она просто хочет найти ее и как-нибудь обработать, чтобы получить хотя бы часть денег. Только ничего у нее не получится – прикинь, девчонка наверняка живет в бедности, а тут такое богатство? Да разве будет она с кем делиться!
- Почему сразу в бедности?
- Да она школьница еще. На три года меня младше. Прикинь, они только поженились, а он уже ребенка нагулял на стороне. Вообще, он не мог иметь детей, а тут такое. Он даже анализ специальный сделал. Видимо, сильно фертильная была та женщина.
Лике стало неприятно это слышать. Это ведь он про маму ее говорил – фертильная. И про деньги было неприятно. Мама всю жизнь только и делает, что пытается заработать эти злосчастные деньги. А зачем? Чтобы доказать этому скрипачу покойному, что она может обеспечить дочь не хуже него? Получается, что так. И если она сейчас скажет Даниле, что она – та девочка, он решит, что она тут из-за денег. Нет, она теперь не может ничего ему сказать.
- Выходит, что тебя лишили наследства, - попыталась пошутить она.
Он хохотнул.
- В точку. Мы с ним не очень дружили. Точнее, все время цапались. Он обожал всех строить – и меня, и мать. Гений недоделанный. Хватит уже про него, а? Расскажи лучше про себя.
Лика пожала плечами.
- Я не знаю, что рассказать. Ты уже все знаешь. Я из Ростова, раньше играла на скрипке. Учусь в колледже.
- В каком.
- В педагогическом.
- Любишь детей?
- Да не особо.
- А почему тогда педагогический? Раз ты играешь на скрипке, разве не в музыкальный колледж нужно было идти?
- Мне показалось, что ты не любишь скрипку.
- Да почему. Он хорошо играл. Отчим. А ты хорошо играешь?
Лика пожала плечами.
- Мама говорит, что хорошо.
- А какая она, твоя мама?
Лика задумалась.
- Она простая. Говорит, что думает. Очень много работает. Все время переживает из-за меня. Иногда мне кажется, что у нее вообще нет никакой жизни, кроме моей.
В горле запершило, и Лика замолчала. А Данила внезапно наклонился и чмокнул ее в щеку.
- Ты так хорошо про нее сказала. Сразу видно, что вы друг друга любите.
От смущения Лика не знала, что сказать. Повисло неловкое молчание.
- Давай завтра сходим в кино? – предложил вдруг Данила. – Ты вообще любишь кино? Я имею в виду не всю эту ерунду, которую обычно показывают, а нормальное кино. У нас есть один такой кинотеатр...
- Я завтра уезжаю, – напомнила Лика. – Я говорила.
В самолете она пыталась спать, но не получалось. Мысли путались. Ей хотелось увидеть маму, хотелось отмотать все назад и никогда не смотреть ту передачу. А потом она вспоминала Данила – его темные глаза, внутри которых она видела звезды, кривую усмешку, прядь волос, падающую на лоб.
«Не уезжай», – сказал он и взял ее за руку.
В этом месте ее рука до сих пор горела. А еще щека, до которой он дотронулся губами.
Ей хотелось одновременно плакать и смеяться.
На такси денег уже не осталось – пришлось ждать один автобус, потом другой. Телефон она так и не включила – боялась, что увидит сообщение от мамы, и это все испортит. Хотя, разве можно испортить все больше, чем есть?
По времени мама должна была быть на работе. Но как только Лика повернула ключ в дверях, она тут же распахнулась.
По дороге Лика представляла, как обнимет маму, как попросит у нее прощение, как скажет, что она все знает... Мама, конечно, заплачет, вцепится в нее, скажет, что любит ее и как она боялась, что Лика не вернется. Но мама не плакала и говорила ничего подобного. Она принялась кричать на Лику и даже замахнулась, чтобы ударить, но в последний момент опустила руку.
- Мама, я...
Но та уже отвернулась и закрылась в ванной.
Через десять минут она вышла – лицо в красных пятнах, но непроницаемое, волосы собраны, домашний халат сменили джинсы и свитер.
- Я на работу, – сухо произнесла она.
Лика ждала, что мама еще что-то скажет, но она даже не смотрела на нее. Глаза щипало. Лика понимала, что нужно что-то сказать, но что – она не знала.
Закрыв за мамой дверь, Лика встала перед зеркалом и долго в него смотрела, изучая по очереди свои глаза, подбородок, высокие скулы и нос с горбинкой. Почему она раньше не замечала, что радужка у нее такая же, как у мамы – зеленая в крапинку, а нижняя губа намного полнее верхней. Наверное, потому, что мама всегда ходила с короткой стрижкой, а у Лики волосы длинные.
Она взяла в руки ножницы и принялась резать. Получалось не очень: на пол падали темные пряди разной длины, ножницы скользили по гладким волосам, соскальзывали и резали криво. Но Лика не останавливалась – резала еще и еще, прихватывая торчащие пряди и вытирая тыльной стороной ладони слезы с лица. Тушь размазалась, но Лике было все равно.
Она включила телефон, и сообщения тут же посыпались одно за другим. От мамы штук тридцать – истеричных, угрожающих, умоляющих. В предпоследнем она писала то, о чем Лика и так уже знала от Данила: про ее отца, про то, что она просто хотела оградить ее, спасти. Лика перечитала это сообщение несколько раз, прежде чем перешла к другой переписке.
Данила написал три сообщения.
Первое: «Как долетела?»
Второе: «Это странно, но я скучаю».
Третье: «Хочу послушать, как ты играешь на скрипке».
Лика ничего не ответила.
Она собрала волосы с пола веником, потом пропылесосила, еще и пол помыла. Нашла еще одну заначку, сходила в магазин и купила фарш и сетку картошки. Молоко забыла, поэтому пришлось идти опять. Потом за луком. Но котлеты получились вкусные, а пюре почти как у мамы.
Оставив обед на плите, она достала из футляра скрипку и два часа занималась без перерыва. Сначала шло туго, но постепенно те навыки, которые она, казалось, уже утратила, вернулись. Ну или почти.
Лика не услышала, как мама пришла, музыка поглотила ее целиком, поэтому она не знала, сколько та стояла на пороге и смотрела на нее. Когда они встретились взглядами, глаза у мамы были мокрые. У Лики тоже.
- Твои волосы, - прошептала мама, подошла к ней и провела ладонью по стриженой голове.
Пальцы у нее дрожали.
- А мне нравится, - ответила Лика и улыбнулась. – Я там обед приготовила, давай, подогрею?
Мама посмотрела на нее долгим испытывающим взглядом. Кивнула.
- Давай.
Лике понравилось, что она больше ничего не стала говорить. И, пока в микроволновке крутилась тарелка, она быстро сделала селфи и, не дав себе время передумать, отправила Данилу.
«Если хочешь послушать, как я играю на скрипке, приезжай. Но я живу далеко, ты помнишь»
Ответ пришел через несколько секунд.
«Куда?»
В груди стало горячо, а тело таким легким, что Лике показалось, что если она сейчас подпрыгнет, то точно взлетит вверх. И до того, как кружение тарелки остановилось, она отправила ему свой адрес…
Здравствуй, Грусть
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
*День и Ночь*
( Часть 1)
Надя проснулась среди ночи с тревожно бьющимся сердцем. Приснилась Лена, но не исхудавшая, бледная, с ввалившимися глазами, а яркая и красивая, какой была на выпускном вечере много лет назад. И даже в том же самом серебристом мамином платье. Она улыбнулась и сказала: «Правда, мне идёт? Вот в нём и поеду». «Ты уезжаешь? А как же я?» - спросила Надя и проснулась. **"
«Что-то случилось с Леной». Надя приподняла голову и посмотрела на электронные часы - половину третьего ночи. «Может, позвонить? А если разбужу?» Она откинулась на подушку и уставилась в белеющий в ночи потолок…
***
Прозвенел звонок и в класс вошла Римма Ивановна. За ней следовала худенькая девочка с длинной тёмной чёлкой, из-под которой бесстрашно смотрели чёрные большие глаза.
- Садитесь, - сказала учительница. Она подождала, когда стихнет шум от стульев и шёпота. - Познакомьтесь, это Лена Левицкая, новая ученица. Прошу любить и не обижать. – Римма Ивановна окинула взглядом притихших учеников седьмого «б». – Так, Леночка, садись за третий стол, рядом с Надей Красновой. - Римма Ивановна показала рукой на крайний ряд у двери.
Не обращая внимания на двадцать три пары любопытных глаз уставившихся на неё, новенькая спокойно подошла к столу, за которым сидела Надя, поставила портфель на пол, села рядом и сложила руки перед собой.
«Я бы в обморок упала от страха, а она сидит, как ни в чём не бывало», - подумала Надя, покосившись на новую соседку.
Римма Ивановна подошла к доске.
- Тема сегодняшнего урока…
Надя то и дело бросала взгляды на новенькую, как и остальные ребята. Та невозмутимо сидела с прямой спиной, сложенными пред собой руками и с видом прилежной ученицы.
Прозвенел звонок, все зашевелись, зашумели, собирая тетради и книги в портфели. Надя повернулась к Лене.
- Знаешь, где кабинет биологии?
Лена покачала головой.
- Пойдем, покажу, - улыбнулась Надя и встала из-за стола.
Так началась их многолетняя дружба.
Они были одного роста. Но смуглая и черноглазая Лена с вздёрнутым курносым носом и тёмными густыми волосами выглядела яркой и уверенной в себе. Надя же была светловолосой и легко краснела, как все светлокожие люди. Она ненавидела свой прямой нос с горбинкой, считала себя бледной и некрасивой.
Отец у Нади работал на стройке и пил. Мама была бухгалтером. Ютились они втроём в тесной однокомнатной квартире. Если Надя не успевала сделать уроки до прихода родителей с работы, то приходилось доделывать их на кухне после ужина. Но училась она хорошо.
В тот день отец пришёл с работы выпившим. Пока мама готовила ужин, он сидел на кухне и рассуждал «за жизнь». Он считал, что лишь он один понял смысл жизни и пытался всем доказать это. Отец не любил, когда с ним спорили, поэтому мама слушала его, даже поддакивала, чтобы избежать скандала. Наде всё это ужасно надоело. Она накинула куртку и вышла во двор.
Вечерами в мае ещё довольно прохладно. Надя села на лавочку и стала ждать, когда в окне кухни погаснет свет. Значит, отец наговорился и пошёл спать, Надя может вернуться домой и делать уроки. Она уже замёрзла, когда увидела идущую через двор Лену.
- Привет. Что, снова ругаются? – Лена кивнула в сторону Надиного дома.
- Просто дышу, – ответила неохотно Надя.
- Замёрзнешь. Пойдём ко мне, - позвала Лена.
- Поздно уже, - замялась Надя.
- Да не бойся ты. Мама в театре, а отец с нами не живёт, - Лена решительно взяла Надю за руку и потянула к своему дому.
- Как это? – спросила Надя, идя следом за подругой.
- Вот так. У него другая семья, - просто сказал Лена. - Мама же актриса, часто задерживалась после спектаклей. Отец ревновал, а потом не выдержал и ушел в простой продавщице.
- И ты так легко об этом говоришь? – удивилась Надя.
- А что такого? – Лена оглянулась на неё. Глаза сверкнули в наступающих сумерках. – А ты никогда не хотела, чтобы твой отец от вас ушёл?
- Хотела, но… - Надя вздохнула, - он никому не нужен.
Квартира у Лены была трёхкомнатная, большая, с дорогой мебелью и двумя огромными зеркалами в гостиной.
- Как у вас красиво! – восторженно ахнула Надя.
- Да обычно. – Лена дёрнула плечом. – Как у всех.
А Надя считала, что «как у всех» было как раз у неё - теснота, разномастная мебель, линолеум, а не паркет, потёртые диваны, пропахшие сигаретным дымом.
Наде не давали покоя вопросы о родителях Лены.
- Да всё нормально. Это даже хорошо. Два подарка на день рождения, карманные деньги даёт и мама, и отец.
- Так ты видишься с ним? - удивилась Надя.
- А то.
- А мама? Она разрешает ходить к нему? - не отставала Надя.
- До обеда она спит. Потом у неё то репетиция, то спектакль, то банкет. Приходит поздно, сразу ложиться спать. Она просто не знает. Чаю хочешь? - сменила разговор Лена. Она заглянула в холодильник. – Правда, угостить могу только бутербродами. Маман не любит готовить. Потому отец и ушёл от неё.
- А у тебя картошка есть? – спросила Надя.
Лена достала из-под раковины пакет.
- Старая и проросшая. - Лена брезгливо скривила губы.
- Ничего. Через пятнадцать минут будем есть жареную картошку. – Надя подошла к раковине.
- Может, ты и суп умеешь варить? – округлила и без того большие глаза Лена.
- Конечно. – Надя удивлённо посмотрела на одноклассницу. Вскоре они уплетали за обе щеки жареную картошку с хрустящей корочкой.
- Чем это у нас так вкусно пахнет? – спросила мама Лены, войдя в кухню. – Неужели ты сама пожарила? - Она недоверчиво посмотрела на дочь. Голос у неё был бархатистый, чуть надтреснутый. Надя в жизни не видела такой красивой женщины. Только по телевизору. Она казалась райской птицей, случайно залетевшей в квартиру.
- Мы не слышали, как ты пришла. Это Надя пожарила. Тебе положить? – спросила Лена.
- Нет, устала очень. Приму душ и спать. – Красивыми пальцами с длинными ногтями, покрытыми красными лаком, мама взяла с тарелки дочери одну картофельную дольку и положила в рот. – Мм, как вкусно. – Она ушла, оставив после себя тонкий запах дорогих духов.
Надя пришла домой и ещё из прихожей услышала храп отца.
- Ты где была? Я уже волноваться начала. Голодная? Иди, поешь. – В прихожую вышла мама.
- Я у Лены поела. Это новая девочка, я тебе говорила. У неё мама артистка. Такая красивая! – Надя заметила погрустневший мамин взгляд. – Ты у меня самая лучшая, - сказала она, обняла и поцеловала маму в щёку.
С тех пор Надя часто заходила к Лене. Они болтали, Надя что-нибудь готовила из того, что находила на кухне. Или просто вместе делали уроки.
Незаметно пролетели школьные годы. Две повзрослевшие девушки вертелись пред большими зеркалами в Лениной гостиной, собираясь на выпускной вечер.
- Мне бы твои волосы, - сказала Надя, пытаясь уложить непослушные кудри.
- Ага, как леска. Сколько ни завивай, через десять минут от локонов ничего не останется, - ответила Лена, тряхнув головой.
Высокая худенькая Лена в серебристом длинном платье на тонких бретельках очень напоминала сейчас свою маму. Каре на тёмных волосах и длинная чёлка до глаз делали её похожей на знаменитую французскую певицу.
Надя же была ниже ростом, с округлыми формами. Зелёное платье с пышным подолом до колен подчёркивало тонкую талию и подходило к её зеленоватым глазам. Светлые кудряшки обрамляли миловидное лицо. Но она по-прежнему считала себя невзрачной.
- Я сейчас. - Лена ушла в мамину комнату и вернулась с золотыми украшениями.
- Ты что? А если потеряешь? – испуганно ахнула Надя.
- У неё их много, она и не заметит. Хочешь, и тебе что-нибудь подберём? – сказала Лена, вдевая длинные серьги в мочки ушей.
- Нет, - решительно ответила Надя, тряхнув кудряшками.
- Как хочешь. - Лена любовалась собой, поворачивая голову то одним, то другим боком к зеркалу.
В комнату заглянул красивый черноглазый парень.
- Привет. Узнаю мамино платье, - сказал он, скользнув по Лене взглядом. – Вы прямо день и ночь. - Он перевёл взгляд на Надю. Она покраснела и смущённо опустила глаза.
- Как тебе, а? – Лена крутанулась перед ним на пятках, демонстрируя себя. – А ты чего пришёл?
- Божественно. Я за книгой забежал. Ладно, девчонки, счастливо погулять и отметить начало взрослой жизни. Пойду, пока мать не пришла. – Он так же внезапно исчез за дверью, как и появился.
- Кто это? – спросила Надя.
- Мой старший брат Алекс. - Лена беспечно махнула рукой.
- Почему ты никогда не говорила, что у тебя есть брат? – спросила тихо Надя.
- А что о нём говорить? – Лена пожала острыми плечиками. - Мама считает его предателем, запретила о нём говорить. После развода родителей он остался с отцом. А чего ты покраснела? Признавайся, запала на него? - Лена рассмеялась, запрокинув назад голову, как делала её мама.
Вообще она часто копировала мать. И сейчас её смех прозвучал чуть хрипловато.
- Ничего не запала, - смущённо ответила Надя, и покраснела ещё сильнее.
- Да ладно, в него все девушки влюбляются. – Лена встала рядом с Надей перед зеркалом, обняла её за талию. – А он прав. Мы с тобой День и Ночь.
После вручения аттестатов и праздничного застолья начались танцы. Лена часто уходила куда-то, а когда возвращалась, от неё пахло сигаретами и вином. Под конец вечера она и вовсе исчезла. Девчонки сказали, что она ушла с одним из парней.
Надя обиделась. Как она могла бросить её? Настроение испортилось. Она не пошла гулять со всеми по городу, тем более что натёрла ноги новыми туфлями.
На следующий день Надя решила проявить характер, не пошла к Лене. Но её не хватило надолго. Забыв про обиду, она всё же пошла к подруге. Лена открыла дверь с бледным и опухшим лицом.
- Да не смотри так на меня, словно я проглотила жабу. Мы вчера в клуб ходили, тусили до утра. Пить очень хочется. – Лена пошла на кухню и залпом выпила стакан воды из-под крана. Села на стул и вытянула длинные ноги. – Кажется, на всю жизнь натанцевалась.
В кухню неожиданно влетела её мать.
- Мало того, что напилась, пришла под утро, так ещё мои серьги взяла! Сколько раз говорила, чтобы не брала мои вещи. Где они? - с криком набросилась она на Лену.
- Не кричи. Голова и без тебя раскалывается. – Лена поморщилась. - Не брала я ничего. Между прочим, Алекс недавно заходил. Может, он взял, а может, ещё кто. – Лена перевела взгляд на Надю.
- Вот что, красавицы. Чтобы немедленно вернули мои серьги, иначе в полицию заявлю. - Мама выразительно посмотрела на Надю и вышла из кухни, хлопнув дверью.
- Ты что? Ты же сама их взяла! – Надя стояла посреди кухни красная как варёный рак. – Решила всё свалить на меня? Вот какая ты подруга?! – Она бросилась вон из квартиры со слезами на глазах.
- Постой! – запоздало окликнула её Лена. - Ну и катись.
-