Вернулась, поскольку в неё влюбился хозяин ресторана, утончённый богач Антонио, а это (читайте внимательно!) не входило в её планы. То есть, он моложе её, холост с самого рождения и образован. С точки зрения женской гордости выйти за такое невозможно, ведь что подумают люди. Хотя я знаю тут пару мужчин, они бы такой шанс не упустили. Ирина бросает Кипр. Возвращается домой. Дома на второе сосиски, купаться в море мешают льдины, а трамвайных контролёров боятся даже вурдалаки и бегемоты. Такое женское решение называется в народе: «Хозяйка своей судьбы». Антонио прислал письмо с предложением всего, что смог наскрести — рука, сердце, ресторан. И по мелочи — тёплое море, безвизовый въезд на многие курорты. «Ни за что не соглашусь, ведь я же я не дура!» — подумала про себя Ирина, чем навсегда убила любые наши допущения о женской логике. Антонио прислал ещё письмо, там было больше страниц и в трёх местах зияли дырки от слёз, обугленные по краям. Она опять не ответила, потому что ходить замуж без любви ей не велела великая русская литература. За одно это, я считаю, Тургенева стоило бы защекотать до творческого паралича. Тогда Антонио сам приехал. Загорелый, синеглазый, с волосатыми ногами. Подарил тёще цветы, назвал мамой. Хитрый чёрт, я считаю. Ира сказала: — Послушай, Антонио, ты милый, но выйти за тебя я никак не могу. На вот тебе борща. Поешь и езжай назад. И дала ему ложку. Послушайте, девочки, я много повидал, если богатый киприот просит у вас жениться, не пытайтесь его отвлечь борщём. Это раздражает. Антонио встал из-за стола и сделал такое, за что можно навек простить мужчинам их патологически волосатые ноги. Он швырнул ложку в окно (попал!) и заплакал. И сказал что не есть приехал, а за невестой. И медленно так, рыдая, побрёл к выходу. А у гордых женщин нашего рода совершенно нет иммунитета против рыдающих богачей. Их глупое женское сердце, вопреки себе, всё ревущее жалеет. «Да пошло оно всё в жопу, выйду замуж по расчёту», — решила про себя Ирина. И я опять не понимаю, как относиться к женской логике. Дальше в сюжете следуют сопли с сахаром, я этого терпеть не могу. Это был единственный случай, когда абстрактный мужчина переубедил женщину нашего рода. И, наверное, последний. У меня теперь есть родня на Кипре. Моя тётка ездила, говорит, Ирка сама руководит рестораном, учится бросать в окно ложки, но ещё ни разу не попала. В народе это состояние называется: «Счастливая дура». Автор: Слава_Сэ Из жизни обычной женщины - Ма - ма! Ты меня не слышишь! И, как всегда, не понимаешь! - это был крик души. Сил на споры и выяснение отношений не было. - Всё слышу и всё понимаю, - жёстко и отчуждённо ответила мать, - понимаю, что уйти от мужа – непростительная глупость. Ну, загулял слегка, с кем не бывает? Зато хозяин он отменный, деньги в дом приносит. Положим, бросишь ты его, так подумать не успеешь – подберут, уж будь уверена. А ты останешься одна – тоже аксиома. Вас таких, разведенок не первой свежести - пруд пруди. Я встала. - Спасибо, мама, утешила. Помогла. Впрочем, как всегда. - Чаю попей. Пирог сейчас дойдет. Я поплелась к двери. Ни чаю, ни пирогов в этом доме было не надо. Нужно было немного ласки и обыкновенного сочувствия, поддержки. Этого я не получила. Мать – прагматик, возможно, она и права, но легче от её правды не стало, стало ещё страшнее, ещё тоскливей. Домой идти не хотелось. Вдруг осенило: пойду-ка я к бывшей заведующей, ныне жизнерадостной пенсионерке, Светлане Александровне. Она долгие годы была мне как мать, с той самой поры, как девчонкой я пришла в её детский сад работать воспитателем. Женщина знала обо мне всё, в своё время продвинула по служебной лестнице и отправила учиться, а когда уходила – отвоевала своё место для меня. - Привет, привет, дорогая! Булочка ты моя вкусненькая! - Ласково проворковала Светлана Александровна. Носик при этом у неё так мило морщился, а голос был так осязаемо - приятен, словно во рту у неё была сладкая конфета, не кончающаяся никогда. Несмотря на возраст, смотреть на неё, и разговаривать с ней было одно удовольствие. Аккуратная, ухоженная, милая, чуточку лукавая и чуточку кокетливая – настоящая женщина, словом! –Давно, давно я тебя не лицезрела! Ну-ка, ну-ка, повернись. Хороша! Только глазки что-то грустненькие? Уж точно, не служебное! Личное, что ли опять? В это время из комнаты вышел Вадим Николаевич, муж. - Ба, какие гости! Танюшка! Проходи,проходи, дорогая, сейчас угощать вас буду! Чай, кофе, какао, компот? - Водочки, и закуску под неё, - сказала Светлана Александровна, строго взглянув на мужа (впрочем, строго она не умеет, в глазах всегда какая-то смешинка остается – за это её мы все и любили), - а потом уж можно и чайку попить… - Понял, не дурак, - усмехнулся муж, и отправился на кухню. …После моих излияний, Светлана Александровна, вздохнув и слегка ущипнув меня, сказала: - Только не впадай в уныние! Это ещё не конец света! Никто не умер и смертельно не болен! Войны тоже нет! А выход…, выход всегда можно найти… - Вот что мужикам надо, не понимаю! – продолжила она без перехода, - красотулька такая, что глаз не отвести, ан нет, всё надо ещё на кого-нибудь запрыгнуть… Я заплакала. Она снова ущипнула меня: - Не реви! Терпеть не могу! Давай-ка мы тебя отдыхать отправим. На море. Отдохнешь, может романчик заведешь какой-нибудь необременительный… счет сравняешь, одним словом… - Чтобы счет сравнять, мне здоровья не хватит, вы ведь знаете моего Эдуарда. - Отдохнуть всё равно надо. Нервная система истощена, её надо укрепить. Заодно и определишься, что дальше делать. А я тебе подарочек сейчас подарю по случаю,- она резво вскочила и исчезла в спальне, откуда вынесла что-то воздушное и очень красивое. - Примерь! Дочка из Франции прислала, а оно мне мало, да и не по возрасту. Примерила. Платье было великолепное, трехцветное. Сарафан, по диагонали разделенный на белый, голубой и бежевый цвета. Я невольно залюбовалась собой. - А уж если загоришь… Просто звезда! Звездулька моя! – снова мило сморщила носик моя покровительница. Ну, как её не любить? - Спасибо! Не зря я сюда пришла! Настроение вы мне, точно – подняли! Да ещё и подарок такой шикарный! Можно сказать – знаковый! Решено! Поеду отдыхать!!! Я – ваша должница, Светлана Александровна! - Твой долг передо мной – не забывать старую женщину и хотя бы изредка посещать её. - Какая вы старая! – засмеялась я, - фору многим молодухам дадите! … А, поеду! Отдохну от всего: от мужа, от детей, от работы… попробую разобраться в себе, хотя… просто – отдохну! Месяц спустя я уже осваивала пространство одного из элитных санаториев юга.… В тот день на мне было то самое платье – сарафан, которое подарила мне Светлана Александровна. …Еще не закончился ужин, как в зал вошёл мужчина. Высокий, хорошо сложенный, он был красив яркой восточной красотой: орлиный нос на загорелом лице, шоколадные глаза и блестящие черные волосы. Неторопливо и методично он принялся осматривать зал. - Ищет очередную пассию, - мелькнуло в голове, и в этот момент наши взгляды встретились. Я не отвела взгляда и, без малейшего кокетства, так же, как и он, принялась оценивающе его рассматривать. Визуальная дуэль закончилась тем, что он, не отводя взгляда, прошел через весь зал ко мне. - Можно вас на минуточку? Я поднялась и молча пошла за ним. Не знаю, почему. При других обстоятельствах никогда бы такого не сделала. На улице мы остановились, и он, опять же, пристально глядя на меня, предложил: - Я хотел бы показать вам город. - Такая экскурсия предусмотрена в нашей санаторной программе, - ответила я. - Казенные речи, заученные экскурсоводом, рассчитанные на усредненный интеллект.… А я смогу рассказать от души про каждый дом, площадь, улицу, памятник.… Это мой город, и я очень люблю его. Во взгляде была симпатия, интерес, но ничего плотского я не увидела. - Хорошо. Согласна. Когда? - Прямо сейчас, если хотите. Пойдемте! Легкомысленно, скажете вы? Нет, я пошла на этот шаг совершенно обдуманно. Если хотите, я ехала за этим. Он подвел меня к красивой машине (в марках не разбираюсь), галантно открыл дверцу. Я села, меланхолично думая: завезет куда-нибудь…, но никакой попытки изменить ситуацию не сделала. - Резо, - представился он. - Татьяна, - ответила я. Мы тронулись. Вскоре он остановил машину на набережной, и мы не спеша стали прогуливаться. Он всё время что-то рассказывал, это было, и в правду, интересно, вечер прошёл незаметно. У ворот санатория он поцеловал руку и попросил о следующей встрече. Договорились. Несколько дней мы гуляли по городу, пили вино в летних кафе, купались в ночном, очень теплом, похожим на искрящееся в бокале темное вино, море, болтали. Настороженность прошла, и стало очевидно, что мы друг другу интересны. Разные ментальности, но один уровень интеллекта, плюс взаимная приязнь сделали своё дело. Время текло незаметно, а вода точила камень.… Не зря говорят, что женско-мужской дружбы не бывает. Я влюбилась, и на каком-то этапе без близости было уже не обойтись. …Резо привез меня в свой дом – большой, красивый, по–восточному претенциозный. Во дворе был бассейн с бирюзовой водой. Я купалась в нём, а он осыпал меня лепестками роз, растущих в огромном количестве вокруг. Романтика, перешедшая в бурную страсть, захватила нас. Я старалась не думать о будущем, но какая-то обнадеживающая подсознательная мысль присутствовала. …В тот вечер, это было за два дня до моего отъезда, Резо сказал мне: -Танюша! Твой отпуск заканчивается, и скоро ты уедешь. Ты восхитительная женщина. Притягательная, лучезарная. Мне было хорошо с тобой. Но продолжения не будет. Я женат, перед женой преклоняюсь и люблю её. Кроме того – она мать моих детей, а это святое. Каждое лето она на три месяца уезжает к родителям в горы, а я за это время завожу два – три романа. Я честен с тобой. Я художник. Рисую портреты. Каждая встреча с неординарной женщиной даёт мне творческий всплеск. - Ты нарисовал меня? – перебила я его. Не хотелось слушать оправдания, и, если честно, было больно слушать его речи. Одна из трех в сезон… …Выслушай всё же до конца. В любом случае, у нас не получилось бы. В поисках вдохновений я становлюсь гораздо лучше, чем есть. Я был в маске, понимаешь? А долго в маске человек находиться не может – это сначала утомляет, потом раздражает, а в конце – бесит. Я совсем другой – обычный земной человек со своими привычками, недостатками и прочее. Ты – последняя в этом сезоне. Я уже с нетерпением жду семью, сыновей, доченьку, жену. С ними я такой, как есть. Без маски. Понимаешь? Не держи зла. Отнесись к нашей встрече как к забавному приключению… Я пожала плечами. Было больно, но не очень. А чего я хотела? Чтобы этот красавчик и впрямь оказался идеалом? Такого не бывает… …Он провожал меня. Подарил огромный буке роз и портрет. На нём я была красивее, чем есть… …Муж с детьми встречал меня у трапа. Его слегка подвявшие, тепличные три розочки казались бедными родственницами по сравнению с моим роскошным букетом…. Хотя и это был прогресс! Муж, из-за которого я пролила столько слез, показался мне таким приземленным, обыкновенным, и уж слез, точно, не стоившим. Загорелая, красивая, с трапа сошла уже совсем другая женщина – не я… В дальнейшей жизни моей были небольшие романчики, но семью мы сохранили. Что правильно, до сих пор не знаю. …Много лет спустя попала на выставку Резо. Женщины на портретах были разные: умные и не очень, а были и просто дуры; веселые, саркастические и грустные, а были и просто утомленные жизнью; порядочные, не очень порядочные и просто стервы – и еще много градаций – творческих лет Резо прожил много и не зря. Среди этого множества нашла и себя: обнаженную, сидящую с мокрыми волосами на фоне заходящего за море солнца. Я перебирала волосы руками и в каждой капельке переливались, искрились отблески заката… - Хороша! Просто русалка! – услышала я за спиной. Спешно отошла, подумав: - А вдруг узнают? Потом стало смешно: я давно уже не русалка… Молодость преходяща… Автор Ирина Сычева. Сыновний совет ✨️ — Пап, вот тебе уже пятьдесят пять, а ты всё так и возишься со своей машиной целыми днями. Жизнь-то не вечная, познакомился бы с кем, вечера бы коротал не в одиночестве, — в очередной раз отчитывал сын отца, который пришёл весь в мазуте и сразу направился в ванную. — Да где я знакомиться-то буду? Не на улице же к людям приставать, — послышалось сквозь шум льющейся воды. — Интернету уже сто лет в обед — давно всё придумано. Зашёл на сайт и выбирай, пиши, знакомься. Я сам так делаю. Хочешь, покажу? — Ну ты включи мне, а я попозже попробую. Нечего со мной как с маленьким, — сказал отец, входя в комнату и вытирая лицо полотенцем. — Уверен? — Слушай, ну тебя как-то без подсказок сделал и вырастил, чай не деревянный, разберусь, — пробухтел отец. — Ну смотри… Ладно, я побегу в поликлинику, опаздываю. Телефон дома на зарядке оставлю. У меня у самого вечером свидание с девушкой с сайта, чтоб ты понимал, что это всё работает. — Давай, хорошего дня, — попрощался отец и отправился на штурм холодильника. Наделав себе горку бутербродов, он вернулся в комнату. Путь к дивану пролегал мимо раскрытого ноутбука, Сан Саныч вспомнил о советах сына и решил попробовать. Нарушив спящий режим компьютера, он вбил в поисковик: «Сайт знакомств». Интернет тут же выдал ему самые популярные запросы, и отец открыл первый попавшийся сайт. Он еще не успел ничего толком разглядеть, как пришло сообщение: «Привет, Саш. А давай сегодня в три часа встретимся, кофе выпьем». — О как, не успел зайти, а девки уже сами пишут, да еще такие молодые, — оценил вслух Сан Саныч сервис и написал: «А давай». До трёх часов оставалось каких-то сорок минут. Саныч завернул бутерброды в пакет, налил кофе в термос и, погладив рубашку и брюки, отправился по указанному адресу. *** — Доброго денечка, — весело отсалютовал Сан Саныч и протянул молодой девушке, на вид чуть младше тридцати, букет полевых цветов, которые собрал по пути. — Настя? — Ну… ну да, — удивленно ответила та. — А вы кто? — Саша, разумеется. — Вы… Саша? — расстроенно спросила девушка, оглядывая мужчину с ног до головы.#опусы Волосы у него были зачесаны назад, на теле хрустели выглаженные рубашка и брюки, с гладко выбритого лица не сходила довольная улыбка. Он явно подготовился к свиданию. — Я, — подтвердил худшие опасения Насти Сан Саныч и протянул цветы. — Держи. — Я думала, вы помоложе. Хотя на фото сходство определенно есть… Знаете, мне, вообще-то… Мне домой, пожалуй, надо… Там это… — из-за нахлынувшего огорчения девушка сразу не смогла придумать оправдания. — Домой? Так давай подвезу. У меня машина за углом, — всё еще широко улыбаясь, сказал мужчина. — Хорошо, — из вежливости согласилась Настя. Она ожидала увидеть какой-нибудь старенький, как сам Саша, «Фольксваген-гольф» или «жигули», но никак не ямобур на базе ГАЗ. — Давай помогу, — галантно предложил Сан Саныч и подал свою мозолистую руку. Как только они оказались в кабине, он повернул ключ, машина затарахтела, запело радио. — Так. У нас ведь кофе планировался, держи. — Сан Саныч открутил крышку от термоса и налил в нее черный, как смола, напиток. — Я не… — В медной турке готовил, у меня свой рецепт. Очень наваристый получается, — подмигнул Саныч и открыл пакет. — На́ вот, а то худющая, аж смотреть больно, — протянул он хлеб с маслом, на котором блестел солидных размеров шмат докторской колбасы. От одного вида этого бутерброда наступало насыщение. — Отказы не принимаются, — наигранно строго посмотрел на девушку Саныч. Та откусила бутерброд, отпила кофе и чуть не хрюкнула от удовольствия. Кофе мягко растекался по желудку теплом и приятно бодрил. — Погнали, — скомандовал сам себе Саныч и включил передачу. Настя ждала каких-нибудь скучных мужицких историй по дороге, но вместо этого Саныч проводил своего рода экскурсию. — Вон здание бывшего банка, в царские времена там выдавались кредиты. А я как-то в кредит взял путевку в Африку, сам не знаю зачем. Но у меня был друг Толик, очень похожий на гориллу, его так все и звали. В общем, мы с Толиком поехали искать его родственников… Истории у Сан Саныча не заканчивались, и каждая новая — необычней предыдущей, причем все так или иначе были связаны с какими-то знаковыми местами города. Слушая их, Настя заливалась звонким смехом. — Насть, тут такое дело, а мы с тобой на заказ не заедем? Там просто деньги хорошие. Выручку пополам, — предложил Саныч, когда ему позвонили клиенты. В одном из ближайших поселков требовалось пробурить лунки под сваи. Настя хотела было отказаться, но Саныч задобрил её бутербродом с салом. Откусив, девушка согласно кивнула, и Саныч мастерски вошел в прямой поворот на скорости. — Поможешь? — спросил Саныч, вылезая из кабины. — Я? А как? Что делать-то? — Я покажу, — подмигнул мужчина, протягивая Насте перчатки. Саныч помог ей забраться в кузов и усадил на место оператора установки. — Вот этот выдвигает стрелу, этот — поворот, опускаешь бур, куда я покажу, и нажимаешь тут, — инструктировал Саныч. Затем нацепил девушке на голову белую каску и вручил очередной бутерброд. — Первую вместе попробуем. — Он нежно накрыл своей ладонью девичью руку и начал давить на рычаги. — Как прикольно-о-о-о, — радостно запищала Настя, когда они пробурили первое отверстие. — Теперь сама, — сказал он и спрыгнул с платформы на землю. — А вы точно уверены, что ей можно? — спросил заказчик. — Ей всё можно, — кивнул Саныч и начал руководить процессом. Через три часа Саныч отсчитал Насте положенную сумму и предложил всё же довезти домой. — А может, отпразднуем получку? — предложила вдруг девушка, у которой глаза горели азартом. — Я угощаю. — А чего ж не отпраздновать, отпразднуем! Только угощать не нужно, — кивнул мужчина. Они заехали в ближайший супермаркет, где Саныч купил всё для шашлыка, а затем повез Настю к ближайшему водоему. — Красиво тут, — смотрела девушка на краснеющую от закатного солнца воду. — Я это место давно нашёл, когда поселок еще только строился. На этот берег, кроме меня, никто не может подъехать, я сюда, бывает, с ночёвкой на рыбалку приезжаю. Костёрок, гитарка, уха… — Здорово как, — смаковала слова девушка, снимая зубами мясо с шампура. — Ага, жаль, сына никак не вытащить. Он примерно твоего возраста. Ему лень, скучно, да и некогда: то на работе, то на свиданиях… — Так вы ведь вон как ловко совмещаете, — восхищенно заметила Настя. — Зато я уже ничего не понимаю в современной жизни. — Ой, бросьте, всё вы понимаете, даже лучше тех пацанов, что обычно знакомятся. Приходят на встречи в каких-то мятых футболках, ни цветочка, ни элементарной шоколадочки — ничего. В кафе сразу просят раздельный счет; поговорить, кроме как о своей работе, ни о чём не могут… Начало смеркаться. Затушив угли и убрав всё в машину, Сан Саныч предложил прокатиться по вечернему городу и послушать музыку. Настя согласилась даже без бутербродов. Предварительно они заехали на мойку самообслуживания, чтобы помыть колеса. Там девушка взяла инициативу в свои руки и с радостью ребенка сбивала грязь пистолетом. Потом они катались по теплым вечерним улицам с открытыми окнами и подпевали радио, пока Насте на телефон не пришло сообщение. — Ой, а вы мне тут чего-то написали на сайте знакомств, — удивилась девушка и показала Сан Санычу текст: «Это Саша. Телефон был разряжен, я не видел, что ты перенесла встречу. Ещё в силе?» На аватарке Сан Саныч узнал лицо сына и, поняв, что произошло, повернул в сторону дома. — Куда мы? — спросила Настя. — Надо кое-что выяснить, — ответил Сан Саныч, затем кому-то позвонил и попросил спуститься. Через пять минут они уже стояли во дворе, где к машине подбежал молодой парень. — Пап, ты чего наделал-то? — спросил он, обращаясь к Сан Санычу. — Сам говорил: знакомься, зайди на сайт. Я думал, что это она мне написала, — оправдывался мужчина. — Так надо было сначала свой профиль создать! А не с моего писать! — возмутился сын и повернулся к Насте: — Ты извини… Это я — Саша. Это я должен был с тобой встретиться. — Так вы что, оба Саши? — удивилась девушка. — Ага, у нас уже пятое поколение Сан Санычей, — усмехнулся отец. — Слушай, если всё еще можно как-то переиграть, я бы хотел пригласить тебя завтра на кофе, — сказал Саша. — Я бы рада, но… — Но мы завтра идём в тир, — ответил за неё Сан Саныч. — Чего?! Какой еще тир? — нахмурился Саша. — Твой папа пригласил меня пострелять из имитации настоящего оружия, а потом мы поедем бурить лунки под электрические столбы и на сырный фестиваль вечером. — А ты уверена? — Уверена! — Настя чмокнула Сан Саныча в щёку и без посторонней помощи залезла в кабину. — Спасибо, сын, за совет, — протянул руку Сан Саныч. — Будут еще — ты давай, не стесняйся. Прислушаюсь. — Хо-ро-шо, — обиженно протянул Саша, провожая взглядом отъезжающий ГАЗ, из которого донесся радостный женский голос: — А можно я поведу? — Только когда в поле выедем! #опусыирассказы Александр Райн Пoзапpoшлым лeтoм дeло было. Укусил меня клещ. Укусил и сдох. Это стало неожиданностью для нас oбoих. По идее, так закончиться должно было для меня. Представляю, что былo у нeгo в голове, когда он концы отдавал. Видимо, лёгкое недоумение. Что-то вpoде: пpoстите, это то, что я думаю?.. Kaкие-то мoи компоненты убивают клещей наповал. По логике вещей это я клещей куcaть дoлжен, а не наоборот. Я, конечно, изворотлив, но это совсем не мешало клещу напocледок травануть меня каким-нибyдь энцeфалитoм. Вooбще, это странная истoрия. Я замoчил клеща и пocле этого еду в тpaвмпункт. Тpавмпункт являeтся центром развлекательной индустрии любoгo города. Тут витает дух нecнятых фильмов и непоставленных пьес. По коридорам бродит эхо экзистенциальных диалогов. Здесь вдоль стен сидят ушибленные, поломанные и искусанные авторы сценариев для Netflix и IVI. Травмпункт это нeyчтенный круг ада, иcтopии, которые приводят сюда, объединены одной общей темой. У доставленного может оказаться тепличный огурец в заднице. У нeго из гайморовой пазухи могут вынуть скатанную в шарик фольгy от cигapeтной пачки. Если способы доставки этих предметов в непредназначенные для них хранилища очевидны, то мотивы, побудившие к этому, часто туманны. Как пример: один тут решил покopмить медведя в зooпарке. Перелезал через ограждение, зацепился ногой и с размаху припечатал нос к бетону. Медведя валерианкой сутки отпаивали. В peгистратуре деда спрашивают, что с ним случилось. Он отвeчает, что полгода назад у него померла теща. Тещу он отправил сначала в крематорий, а потом на Кубань, там её рoдина. Пoсле паузы его спрашивают, что с ним случилось. Выходил из туалета, ударился головой о дверь. Рacceрдился, ударил двeрь головой. Сейчас почему-то болит гoлова. Эффектная брюнетка стоит у двери, её правая рука загипсована от мизинца до ключицы. На указательном пальце левой она крутит ключи от машины, предлагая всем догадаться, как она сюда доехала. - А сeгодня что? – пoслышался направленный в eё сторону вопpoс. Его автором оказалась женщина лет пятидесяти с загипсованной по колено ногой. Анализ вопроса позволял сoобразить, что помимо случайных людeй в травмпунктах имеются зaвсегдатаи. Их имена знают здесь все. Их принимают без очереди и лeкаpcтва наливают всегда до краев и не разбавляют. - Сгyщенку oткрывала. Я уже собрался умирать от восторга, но тут с лавочки раздалось: - А я на электричку опoздала. Псиxaнула… Боже ты мой, я живу бессмысленной, никчемной жизнью... Вокруг бypлят события. Люди сжигают тещ и отправляют их почтой России, ломают ceбе консервным ножом pyки по тазобедренный cyстав, пинают пролетающие мимo поезда… А тyт я с дoxлым клещoм. Вячeслaв Дениcoв. Кopoткие истopии Ранним утром 7 сентября 2010 года в аэропорту города Мирный полусонные пассажиры занимали места в салоне самолета, ТУ-154. Авиалайнер готовился к вылету в Москву. Скажем сразу: все останутся живы. Позднее специалисты назовут это чудом, ведь шансов выжить у них был один на тысячу, а может и того меньше. ЧП на высоте 10.600 метров Самолет находился в воздухе уже более трех часов, когда отключился автопилот. Ситуация неприятная, но это еще не ЧП. Но какое-то шестое чувство подсказало командиру экипажа Новоселову, что в этот раз все так просто не обойдется. Предвидя вариант с экстренной посадкой, он связался с диспетчером: «У нас проблемы с электропитанием. Прошу подготовить запасной аэродром». Ответа Новоселов не услышал – радиостанция пискнула и замолчала. Самолет остался без радиосвязи. Вслед за автопилотом стали отключаться остальные приборы. Датчики крена и тангажа, указатели курса «умирали» один за другим. Почти мгновенно вышли из строя все навигационные приборы. «Завалились» не только оба авиагоризонта, но и третий – резервный, что не предусматривается никакими инструкциями, поскольку такого просто не может быть никогда! Куда садиться? Без навигационного оборудования экипаж нем, глух и слеп. Это все равно что вести автомобиль в надетом на голову мешке. Ситуация, даже не требующая обдумывания – только посадка, и посадка срочная: отключились насосы, перекачивающие горючее из крыльевых баков в двигатели, а это значит, что максимум через 30 минут двигатели остановятся и самолет начнет просто падать. Самолет снизился до 3.000 метров, внизу холмы, тайга, садиться на которые – чистое самоубийство. Блеснула серебристая полоса – река Ижма, Ту пошел вдоль нее. Показался стоящий на берегу реки поселок Ижма. Командир и экипаж высматривали подходящее для посадки место. Если такое не будет найдено – сажать самолет они будут на воду, прямо напротив поселка, чтобы жители Ижмы оказали помощь тем, кто уцелеет. И тут штурман крикнул: «Командир, полоса!» Если бы у летчиков было время на обдумывание, они бы прежде всего удивились: откуда здесь не числящийся ни в каких реестрах, не отмеченный ни на каких картах аэродром? Его просто не должно быть! Это или галлюцинация или… чудо. Ту-154 развернулся и пошел в сторону полосы. Плач по малой авиации Россия – огромная страна, в ней более тысячи городов и десятки тысяч поселков. Железные и шоссейные дороги связывают их между собой. Но есть населенные пункты, куда ни поездом не добраться, ни машиной не проехать. С Большой землей их связывает малая авиация. Як-40, Ан-24, Л-410, Ан-2, ИЛ-14 и вертолеты в советское время для жителей горных аулов и таежных поселков были привычным средством передвижения, как для нас сегодня маршрутные такси. В 1978 году в п. Ижма открыли аэропорт местных воздушных линий, было построено здание аэровокзала и взлетно-посадочная полоса. Каждый день в Ижму прилетали и улетали самолеты местной авиалинии. В аэропорту работали 126 человек. В 90-х наступили трудные времена, начался закат ижемского авиахозяйства. Самолеты стали летать все реже, сперва пять дней в неделю, затем четыре, затем два. По мере снижения числа рейсов уменьшался и численный состав работников аэропорта. Людей сокращали, многие уходили сами. Из 126 осталось 70, затем их стало 40, потом 8, потом 2. В 1998 году аэропорт перепрофилировали в вертолетную площадку и в «Комиавиатранс» решили, что для площадки, работающей три дня в неделю, и двух человек много и оставили одного — Сергея Михайловича Сотникова. Сотников работал в Ижемском аэропорту с первого дня его существования. В 1978 году 20-летним выпускником подмосковного Егорьевского авиационно-технического училища, прибыл он по распределению на работу в Ижму и остался здесь навсегда. Заправлял самолеты, был техником, начальником службы ГСМ. В 1997 году стал начальником аэропорта, а через год – начальником вертолетной площадки. По мере того, как сокращался обслуживающий персонал, Сергей Михайлович брал на себя дополнительные функции. И вот настал день, когда он остался один: и начальник, и дворник, и диспетчер, и кассир, и сторож, и уборщик, и слесарь-ремонтник, и электрик, и прочая, и прочая, и прочая… Каждый день в любую погоду на своем уазике он приезжал в аэропорт, чтобы где-то что-то подлатать, где-то что-то починить, потому что площадка должна быть готова принять вертолет в любой день, а не только в понедельник, среду и пятницу – мало ли что может случиться, беда всегда приходит не по расписанию. Незабытая полоса И все 12 лет Сотников содержал в порядке кроме посадочного квадрата для МИ-8 и взлетно-посадочную полосу, которая была вычеркнута из всех реестров и не значилась ни на одной карте, на которую многие годы не садились и не взлетали самолеты. Он регулярно чистил дренажи от старой травы, чтобы не произошел подмыв полосы, убирал с бетонных плит старую арматуру, регулярно вырубал и выкорчевывал кустарники и деревца, пробивавшиеся в зазорах плит. И так 12 лет. Местные жители неоднократно пытались использовать полосу как место складирования дров, приезжавшие грибники — как автостоянку. Сотников воевал со всеми и на их возмущенно-недоуменное «Ну почему?!» не желая вступать в споры, коротко отвечал: «Потому!» Позже Сотникову еще не раз зададут этот вопрос. Ответ его поражает простотой: «Пусть говорят, что аэродром вроде как брошенный, но там же есть человек, который работает, значит я в ответе, правильно? Если я эксплуатирую перрон, где находится посадочный квадрат для МИ-8 и МИ-2, то вот рядом — взлетная полоса в таком тоскливом состоянии, царапает ведь за сердце. Пойдешь, да что-то сделаешь». В то время как одни резали станки на металлолом, реализовывали по сходной цене уникальные корабли, и искали, чтобы еще продать за границу, другие пытались хоть что-то сохранить и сберечь, веря, что настанет день, и снова понадобятся и станки, и корабли, и взлетно-посадочная полоса. Окажись 7 сентября на «взлетке» бревно или автомобиль, окажись она заросшей кустарником (а за 12 лет мог и лес вырасти!) – и жертвы считали бы десятками. Аварийная посадка Ту пролетел на аэродромом. Эх, коротка полоска! Придется экономить каждый метр. И все равно ее не хватит. Длина ижемской ВПП 1340м, а Ту для посадки нужно как минимум 2500. Аварийная гидросистема не подвела — самолет выпустил шасси. Но из-за отказа электропривода не вышли закрылки. Самолет не мог сбросить скорость до положенных 270км/ч, садиться предстояло на 380км/ч, с отключенными навигационными системами, без связи с наземным диспетчером, контролируя положение самолета исключительно по визуальным ориентирам. Бортпроводница вышла в салон: «Уважаемые пассажиры! Самолет совершает вынужденную посадку. Просим всех пристегнуться, убрать колющие и режущие предметы, снять зубные протезы, очки и обувь на высоком каблуке, поднять спинки в вертикальное положение». Трижды заходил Ту на посадку и трижды в последний момент взмывал в небо – экипажу не удавалось попасть в начало полосы. Самолет пошел на посадку в четвертый раз. Со стороны Ижмы в сторону аэродрома бежали люди, завывая сиренами, мчались пожарные машины и кареты скорой помощи… Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое… Царица Небесная, помоги! Самолет сел прямо на первую плиту, мягко, можно сказать идеально. Добежав до конца полосы, он врезался в лес, ломая и сминая деревья. Будь удар сильнее, могли пробиться крыльевые топливные баки, возникнуть пожар. Но пока самолет катился по ВПП, с каждой сотней метров скорость падала: 380км/ч, 350, 300, 250, 200… Выкатившись на 164 метра за полосу, Ту-154 остановился. Подъехавшим представителям администрации командир воздушного судна Новоселов доложил: «Самолет Ту-154 совершил аварийную посадку. На борту 72 пассажира и 9 членов экипажа. Пострадавших нет». Впоследствии эксперты назовут посадку в Ижме Ту - 154 с неработающим навигационным оборудованием чудом. Но сами летчики чудом считают появившуюся из ниоткуда взлетно-посадочную полосу. Но как раз в этом не было ничего сверхъестественного – это «чудо» сотворил Сергей Михайлович Сотников, простой человек, из числа тех, на которых и держится Россия. Автор: Татьяна Журбенко. Михална сидела на завалинке и охала. Солнце жарило нещадно, а спину прихватило так, что казалось шило воткнули в самый главный нерв и двинуться с места не было никакой возможности. Как назло, соседка Дуська с утра уехала в город, почтальон приходит только по пятницам, а больше никто ей помочь не мог. Телефон остался лежать в спальне и детям не позвонить. А дом Катерины Михалны стоял на отшибе села. Кричи, не кричи, толку нет. Лицо покрылось испариной и пожилая женщина уже громко стонала и искренне думала, что так и пoмрeт тут, скрючившись как старое высохшее дерево. — Я ж так и в грoб не помещусь! — кряхтела она. — Зря что ли заранее с Дуськой купили два по цене одного… Хихикнув над своей дуростью, тут же застонала вновь. — Эх, Ваня, Ваня, вот бы ты сейчас как всегда пришел на помощь.., — пустила слезу Михална, вспоминая своего друга. На удивление, при мыслях о нем, стало даже как будто бы легче и Катерина невольно задумалась об их странных отношениях. Вот они в песочнице лупят с Ромкой Третьяковым друг друга лопатками. Ромка кидает в лицо горсть песка. Тот попадает в глаза, Катя плачет. Глазам больно, их сильно режет. Ваня, старше их обоих на два года, хватает хулигана за шкирку и отодвигает от маленькой Кати. Берет ее за ручку и провожает до дома, где благополучно сдает зареванную девочку бабушке. А вот снова они. Катя уже старше лет на семь, недавно научилась плавать и решила поставить новый рекорд — доплыть до середины озера. В какой-то момент взрослые отвернулись, а девочка, не осилив дистанцию, начала тонуть. Ваня, чудом проплывавший рядом на старом баллоне от трактора, спас дуреху. А сколько было случаев менее серьезных? То она с велосипеда упадет, а он ей коленки подорожником лeчит. То девочка саму себя поймала на крючок от удочки. И Ваня, с серьезным лицом, ни капельки не насмехаясь, высвободил пленницу, смазал ранку йодом и нежно сказал: «Рыбка золотая…» А как они спасались от гусей бабки Василисы? Михална засмеялась, вспоминая. Бoль мгновенно ворвалась в спину, заставив старуху вздрогнуть. — Помогите! — без особой надежды крикнула она. — Кто-нибудь… Ваня! Мысли роились в голове, словно пчелы, прилетали и прилетали, принося в лапках сладкие кусочки их жизни. Вот Катя заканчивает школу, ее ждет выпускной, сшитое бабушкой платье и приятный кавалер, который почему-то превратился вдруг в лягушку и нацепил корону, заявив, что он будет танцевать только с Ленкой Синициной, королевой весеннего бала. И кого ж она, Катерина, будет целовать теперь под старым дубом после белого танца? Эту традицию, словно мамы благословение на свадьбах дочерей, старшеклассницы передавали младшим из поколения в поколение и девушке совершенно не хотелось ее нарушать. Считалось, кто ее соблюдает по всем правилам, удачно замуж выйдет. Одноклассницы Катерины готовились так же тщательно и давно разобрали всех симпатичных парней. Некоторым особо повезло. Их будут целовать сразу трое. Но Кате было противно и хотелось одного единственного и неповторимого. И здесь ее снова выручил Ванечка. Ангел-спаситель. Он уже получил свои порции поцелуев два года назад и готов был подставить «щеку помощи» для Катюши. Михална снова утерла слезы. В этот раз от нахлынувших эмоций. — Что ж ты старая, помереть одной боишься, что нюни распустила? — спрашивала себя Катерина. — Или дело совсем в другом? Сколько раз уже во взрослой жизни Ванечка ей помогал? Сидел с детьми, пока она упахивалась на двух работах. Чинил крышу, крыльцо, строил баню… Спасал от буянившего не по делу мужа, которого впоследствии Михална просто напросто выгнала из дома и больше никогда не подпускала к себе и детям. Глyпая школьная традиция не помогла. Нет, эгоисткой Катерина не была, всегда отвечала взаимностью, чем могла, да и в принципе в селе народ дружный, легко можно обратиться к любому. И словом и делом добрым помогут. Но между ней и Ванечкой явно было что-то особенное, какая-то удивительная связь… Как старый численник, что висит на кухне, листала память Катерина, извлекая множество больших и малых дел и забот ее друга. Всегда скупую на выражения чувств, Михалну переполняли невысказанные слова. Ваня, Ванечка… А тот взгляд, когда она выходила замуж? Сколько грусти и сожаления было в его глазах. А сама она только что и могла смотреть на будущего мужа. Его красивые каштановые волосы стали легендой и предметом зависти всех девчонок и лысых мужиков. Да толку-то что от гривы той роскошной? Внутри тот оказался пуст, как лесные орехи, что иногда попадались ей, когда она их щелкала, сидя на завалинке. Но и тогда Ванечка не бросил ее и никогда не отказывал ни в чем. Даже когда обзавелся семьей, она не потеряла его дружбы. Как раньше этого можно было не понимать? Не замечать его робких ухаживаний и крохотных букетов ее любимых полевых цветов? Где? Где были ее глаза? Сорвавшись с места, словно резвая кобыла, Михална, забыв об адской боли, кинулась в дом, захватила папку и бросилась бежать по улице. Она должна успеть сказать главное. Попросить прощения за свою слепоту. Ведь он сегодня уезжает. Дети забирают к себе, по их мнению, он стал слишком стар и немощен. А как она же будет без него? Вдруг они никогда не увидятся больше? Ванечка обещал писать и звонить, но это разве заменит их посиделки под старой яблоней, где они чаевничали до позднего вечера, вдыхая ароматы свежезаваренных листьев смородины и согреваясь теплом пузатого, до блеску начищенного самовара? А когда развелся с женой, он не раз намекал ей, что они могли бы присмотреться к окружающим внимательнее и может быть поменять их статусы в паспортах. Катерина тогда легкомысленно махнула рукой, так и не поняв, что он имел в виду. А Ванечка был слишком тактичен и деликатен, чтоб на чем-либо настаивать. — Дyра! Стaрая дyра! На старости лет вдруг понять.., — выплевывала слова в воздух Михална, задыхаясь от бега, но тем не менее, брала все новые рекорды. Ваня жил на другом конце их села. — Что за спринтерский забег, Катенька? — улыбаясь, спросил Иван Кузьмич, увидев несущуюся к нему старуху. — Ваня, прости! Прости! Не уезжай, я без тебя не могу. Знаю, что я слепая кошелка. Кто мне забор починит, а? На вот держи, — протянула ему папку. — Паспорт там. Если тебе все еще нужна такая стaрая и непонятливая карга, то ЗАГС работает до 17.00… Иван Кузьмич изменился в лице. Серьезные, серые глаза внимательно смотрели на Михалну. Та разволновалась, чуть было не заплакала. «Все, я опоздала, сама виновата…» — Ванечка.., — тихо пискнула она. Тот опустился на одно колено и как в любимых стaрых фильмах Катерины, сделал ей предложение. — Ты будешь моей женой, золотая рыбка? Михална зарыдала в голос. И могла лишь согласно кивать головой. Растроганный сын Ивана Кузьмича, ставший свидетелем этой сцены, притащил коробочку, которую отец давно хранил в комоде. Удивленная Катерина ахала, любуясь золотым колечком, идеально подошедшим безымянному пальцу. — Ой!.. Ай!.. Ваня! Ваня! — закричала вдруг Михална. Дикая гримаса исказила старушечье лицо. — Что, Катенька? — Спина, Ваня! Спина! Все заохали, заахали, потащили Михалну в дом, уложили на диван. Кузьмич суетился, втирая пахучую мазь и обматывая поясницу шерстяным платком. Тихо ворчал, что не бережет себя, а давно пора, а то все в легких юбочках бегает, как девчонка, а спину беречь надо, ведь уже сентябрь на носу. — Ванечка, — прошептала счастливая, влюбленная Катерина, засыпая, — Ты — мой ангел-хранитель… Автор: Наталия Сказка НУ ЗДРАВСТВУЙ, СТАРАЯ КАРГА Лика сразу узнала этот голос. Двадцать лет прошло – а она узнала. Римма Сергеевна, учительница математики. Которую Лика терпеть не могла. Римма Сергеевна вызывала Лику к доске, какая-то задача с биквадратными уравнениями. Лика топталась, Лика страдала, Лика ничего не понимала в биквадратных уравнениях. Лика ненавидела математику. «Господи, девочка, что же из тебя выйдет? – говорила Римма Сергеевна насмешливо. – Ну это же просто. Иди, садись, бедолага…» И так все школьные годы. Еще тогда Римма Сергеевна казалась совсем пожилой, они называли ее «старой каргой». Сколько же ей теперь? На выпускном Лика хлебнула с девчонками вина, захотела подойти к Римме Сергеевне, надменно сказать: «Ну что, старая карга, у меня теперь впереди жизнь, а у тебя лишь доска и тоска». Не подошла, не сказала. Хрен с ней, подумала. Хотя иногда просыпалась ночами: ей снилось, что Римма Сергеевна опять вызывает ее к доске. Кошмар. И теперь эта Римма Сергеевна ей вдруг звонила. Причем имела наглость звонить в воскресенье. Откуда вообще телефон раздобыла? «Прости, ради бога, – говорила Римма Сергеевна. – Мне телефон дала Света, подружка твоя, мы с ней общаемся, она мне звонит иногда…» Лика даже не сразу поняла, о ком речь. Но вспомнила. Светка, невзрачная девочка, за одной партой сидели, Лика видела ее на тусовке выпускников лет десять назад. Зачем-то тогда приехала в их городок, о чем пожалела. Римма Сергеевна объяснила, запинаясь, что хочет. Ее внучка учится в Москве, в институте. Снимает квартирку. И какая-то там проблема с хозяйкой, история неприятная, очень нужен хороший юрист, потому что внучка сама не может… «Прямо не знаю, к кому обратиться…» – бормотала Римма Сергеевна. Да, Лика сама была юристом, корпоративным юристом, работала в огромной компании. Лика вообще была олицетворением успеха. Отличная карьера, дорогие костюмы, спортивный муж, красивые дети, домик на Корфу. Господи, подумала Лика, вот же отличный момент. Отыграться за всё. Сказать в трубку: «Ну здравствуй, старая карга! Что, не складывается уравнение? Вот бедолага!» Римма Сергеевна что-то еще объясняла про квартиру, про внучку, но Лика почти не слушала. Она вспомнила в деталях эту «каргу». У нее было, кажется, всего две кофты, синяя и зеленая, явно сама и вязала. У нее были ужасные туфли, все годы, что Лика училась, она ходила в одних и тех же. Была она дамой грузной, ходила, чуть прихрамывая. По лестнице на свой третий этаж, где кабинет, поднималась с трудом, долго, останавливаясь и дыша. В классе Риммы Сергеевны всегда пахло корвалолом. Все знали, что дочь она растит одна, про мужа никогда и не слышали. Жили с дочкой они в коммуналке, Лика там была однажды с подружками. Комната маленькая, две кровати, письменный стол, где стопки тетрадей, остальное – книги. Лика вспомнила даже, как однажды после уроков заглянула в класс к Римме Сергеевне, забыла что-то на парте… Римма Сергеевна была одна, плакала. Мяла в руке платочек. Вот эта железная математичка, эта старая карга плакала. Лика быстро вышла. Ничего не сказала. И теперь прошло двадцать лет. «Лика, – произнесла Римма Сергеевна. – Прости старуху, я все болтаю, а у тебя же дел наверно полно. Я знаю, что у тебя прелестные детки, сын и дочка…» «Римма Сергеевна, – сказала Лика. – Да, я юрист, но это не моя специализация….» «Ну да, ну да, извини… Поищу еще…» «Нет, вы не поняли. Я найду вам юриста. Лучшего. И вам это не будет ничего стоить. Все будет прекрасно, Римма Сергеевна. Поверьте мне, хорошо? Я все сделаю, дорогая моя Римма Сергеевна». Автор Беляков, блог Беляков на дзен
Мир
Моя кузина Ира работала на Кипре официанткой.
Вернулась, поскольку в неё влюбился хозяин ресторана, утончённый богач Антонио, а это (читайте внимательно!) не входило в её планы.
То есть, он моложе её, холост с самого рождения и образован. С точки зрения женской гордости выйти за такое невозможно, ведь что подумают люди. Хотя я знаю тут пару мужчин, они бы такой шанс не упустили.
Ирина бросает Кипр. Возвращается домой. Дома на второе сосиски, купаться в море мешают льдины, а трамвайных контролёров боятся даже вурдалаки и бегемоты. Такое женское решение называется в народе: «Хозяйка своей судьбы».
Антонио прислал письмо с предложением всего, что смог наскрести — рука, сердце, ресторан. И по мелочи — тёплое море, безвизовый въезд на многие курорты.
«Ни за что не соглашусь, ведь я же я не дура!» — подумала про себя Ирина, чем навсегда убила любые наши допущения о женской логике.
Антонио прислал ещё письмо, там было больше страниц и в трёх местах зияли дырки от слёз, обугленные по краям. Она опять не ответила, потому что ходить замуж без любви ей не велела великая русская литература. За одно это, я считаю, Тургенева стоило бы защекотать до творческого паралича.
Тогда Антонио сам приехал. Загорелый, синеглазый, с волосатыми ногами. Подарил тёще цветы, назвал мамой. Хитрый чёрт, я считаю.
Ира сказала:
— Послушай, Антонио, ты милый, но выйти за тебя я никак не могу. На вот тебе борща. Поешь и езжай назад.
И дала ему ложку.
Послушайте, девочки, я много повидал, если богатый киприот просит у вас жениться, не пытайтесь его отвлечь борщём. Это раздражает.
Антонио встал из-за стола и сделал такое, за что можно навек простить мужчинам их патологически волосатые ноги. Он швырнул ложку в окно (попал!) и заплакал. И сказал что не есть приехал, а за невестой. И медленно так, рыдая, побрёл к выходу. А у гордых женщин нашего рода совершенно нет иммунитета против рыдающих богачей. Их глупое женское сердце, вопреки себе, всё ревущее жалеет.
«Да пошло оно всё в жопу, выйду замуж по расчёту», — решила про себя Ирина. И я опять не понимаю, как относиться к женской логике.
Дальше в сюжете следуют сопли с сахаром, я этого терпеть не могу.
Это был единственный случай, когда абстрактный мужчина переубедил женщину нашего рода. И, наверное, последний. У меня теперь есть родня на Кипре. Моя тётка ездила, говорит, Ирка сама руководит рестораном, учится бросать в окно ложки, но ещё ни разу не попала.
В народе это состояние называется: «Счастливая дура».
Автор: Слава_Сэ
Из жизни обычной женщины
- Ма - ма! Ты меня не слышишь! И, как всегда, не понимаешь! - это был крик души. Сил на споры и выяснение отношений не было.
- Всё слышу и всё понимаю, - жёстко и отчуждённо ответила мать, - понимаю, что уйти от мужа – непростительная глупость. Ну, загулял слегка, с кем не бывает? Зато хозяин он отменный, деньги в дом приносит. Положим, бросишь ты его, так подумать не успеешь – подберут, уж будь уверена. А ты останешься одна – тоже аксиома. Вас таких, разведенок не первой свежести - пруд пруди.
Я встала.
- Спасибо, мама, утешила. Помогла. Впрочем, как всегда.
- Чаю попей. Пирог сейчас дойдет.
Я поплелась к двери. Ни чаю, ни пирогов в этом доме было не надо. Нужно было немного ласки и обыкновенного сочувствия, поддержки. Этого я не получила. Мать – прагматик, возможно, она и права, но легче от её правды не стало, стало ещё страшнее, ещё тоскливей. Домой идти не хотелось. Вдруг осенило: пойду-ка я к бывшей заведующей, ныне жизнерадостной пенсионерке, Светлане Александровне. Она долгие годы была мне как мать, с той самой поры, как девчонкой я пришла в её детский сад работать воспитателем. Женщина знала обо мне всё, в своё время продвинула по служебной лестнице и отправила учиться, а когда уходила – отвоевала своё место для меня.
- Привет, привет, дорогая! Булочка ты моя вкусненькая! - Ласково проворковала Светлана Александровна. Носик при этом у неё так мило морщился, а голос был так осязаемо - приятен, словно во рту у неё была сладкая конфета, не кончающаяся никогда. Несмотря на возраст, смотреть на неё, и разговаривать с ней было одно удовольствие. Аккуратная, ухоженная, милая, чуточку лукавая и чуточку кокетливая – настоящая женщина, словом!
–Давно, давно я тебя не лицезрела! Ну-ка, ну-ка, повернись. Хороша! Только глазки что-то грустненькие? Уж точно, не служебное! Личное, что ли опять? В это время из комнаты вышел Вадим Николаевич, муж.
- Ба, какие гости! Танюшка! Проходи,проходи, дорогая, сейчас угощать вас буду! Чай, кофе, какао, компот?
- Водочки, и закуску под неё, - сказала Светлана Александровна, строго взглянув на мужа (впрочем, строго она не умеет, в глазах всегда какая-то смешинка остается – за это её мы все и любили), - а потом уж можно и чайку попить…
- Понял, не дурак, - усмехнулся муж, и отправился на кухню.
…После моих излияний, Светлана Александровна, вздохнув и слегка ущипнув меня, сказала:
- Только не впадай в уныние! Это ещё не конец света! Никто не умер и смертельно не болен! Войны тоже нет! А выход…, выход всегда можно найти…
- Вот что мужикам надо, не понимаю! – продолжила она без перехода, - красотулька такая, что глаз не отвести, ан нет, всё надо ещё на кого-нибудь запрыгнуть…
Я заплакала. Она снова ущипнула меня:
- Не реви! Терпеть не могу! Давай-ка мы тебя отдыхать отправим. На море. Отдохнешь, может романчик заведешь какой-нибудь необременительный… счет сравняешь, одним словом…
- Чтобы счет сравнять, мне здоровья не хватит, вы ведь знаете моего Эдуарда.
- Отдохнуть всё равно надо. Нервная система истощена, её надо укрепить. Заодно и определишься, что дальше делать. А я тебе подарочек сейчас подарю по случаю,- она резво вскочила и исчезла в спальне, откуда вынесла что-то воздушное и очень красивое.
- Примерь! Дочка из Франции прислала, а оно мне мало, да и не по возрасту.
Примерила. Платье было великолепное, трехцветное. Сарафан, по диагонали разделенный на белый, голубой и бежевый цвета. Я невольно залюбовалась собой.
- А уж если загоришь… Просто звезда! Звездулька моя! – снова мило сморщила носик моя покровительница. Ну, как её не любить?
- Спасибо! Не зря я сюда пришла! Настроение вы мне, точно – подняли! Да ещё и подарок такой шикарный! Можно сказать – знаковый! Решено! Поеду отдыхать!!! Я – ваша должница, Светлана Александровна!
- Твой долг передо мной – не забывать старую женщину и хотя бы изредка посещать её.
- Какая вы старая! – засмеялась я, - фору многим молодухам дадите!
… А, поеду! Отдохну от всего: от мужа, от детей, от работы… попробую разобраться в себе, хотя… просто – отдохну!
Месяц спустя я уже осваивала пространство одного из элитных санаториев юга.…
В тот день на мне было то самое платье – сарафан, которое подарила мне Светлана Александровна.
…Еще не закончился ужин, как в зал вошёл мужчина. Высокий, хорошо сложенный, он был красив яркой восточной красотой: орлиный нос на загорелом лице, шоколадные глаза и блестящие черные волосы. Неторопливо и методично он принялся осматривать зал.
- Ищет очередную пассию, - мелькнуло в голове, и в этот момент наши взгляды встретились. Я не отвела взгляда и, без малейшего кокетства, так же, как и он, принялась оценивающе его рассматривать. Визуальная дуэль закончилась тем, что он, не отводя взгляда, прошел через весь зал ко мне.
- Можно вас на минуточку?
Я поднялась и молча пошла за ним. Не знаю, почему. При других обстоятельствах никогда бы такого не сделала.
На улице мы остановились, и он, опять же, пристально глядя на меня, предложил:
- Я хотел бы показать вам город.
- Такая экскурсия предусмотрена в нашей санаторной программе, - ответила я.
- Казенные речи, заученные экскурсоводом, рассчитанные на усредненный интеллект.… А я смогу рассказать от души про каждый дом, площадь, улицу, памятник.… Это мой город, и я очень люблю его.
Во взгляде была симпатия, интерес, но ничего плотского я не увидела.
- Хорошо. Согласна. Когда?
- Прямо сейчас, если хотите. Пойдемте!
Легкомысленно, скажете вы? Нет, я пошла на этот шаг совершенно обдуманно. Если хотите, я ехала за этим.
Он подвел меня к красивой машине (в марках не разбираюсь), галантно открыл дверцу. Я села, меланхолично думая: завезет куда-нибудь…, но никакой попытки изменить ситуацию не сделала.
- Резо, - представился он.
- Татьяна, - ответила я. Мы тронулись. Вскоре он остановил машину на набережной, и мы не спеша стали прогуливаться. Он всё время что-то рассказывал, это было, и в правду, интересно, вечер прошёл незаметно. У ворот санатория он поцеловал руку и попросил о следующей встрече. Договорились. Несколько дней мы гуляли по городу, пили вино в летних кафе, купались в ночном, очень теплом, похожим на искрящееся в бокале темное вино, море, болтали. Настороженность прошла, и стало очевидно, что мы друг другу интересны. Разные ментальности, но один уровень интеллекта, плюс взаимная приязнь сделали своё дело. Время текло незаметно, а вода точила камень.… Не зря говорят, что женско-мужской дружбы не бывает. Я влюбилась, и на каком-то этапе без близости было уже не обойтись.
…Резо привез меня в свой дом – большой, красивый, по–восточному претенциозный. Во дворе был бассейн с бирюзовой водой. Я купалась в нём, а он осыпал меня лепестками роз, растущих в огромном количестве вокруг. Романтика, перешедшая в бурную страсть, захватила нас. Я старалась не думать о будущем, но какая-то обнадеживающая подсознательная мысль присутствовала.
…В тот вечер, это было за два дня до моего отъезда, Резо сказал мне:
-Танюша! Твой отпуск заканчивается, и скоро ты уедешь. Ты восхитительная женщина. Притягательная, лучезарная. Мне было хорошо с тобой. Но продолжения не будет. Я женат, перед женой преклоняюсь и люблю её. Кроме того – она мать моих детей, а это святое. Каждое лето она на три месяца уезжает к родителям в горы, а я за это время завожу два – три романа. Я честен с тобой. Я художник. Рисую портреты. Каждая встреча с неординарной женщиной даёт мне творческий всплеск.
- Ты нарисовал меня? – перебила я его. Не хотелось слушать оправдания, и, если честно, было больно слушать его речи. Одна из трех в сезон…
…Выслушай всё же до конца. В любом случае, у нас не получилось бы. В поисках вдохновений я становлюсь гораздо лучше, чем есть. Я был в маске, понимаешь? А долго в маске человек находиться не может – это сначала утомляет, потом раздражает, а в конце – бесит. Я совсем другой – обычный земной человек со своими привычками, недостатками и прочее. Ты – последняя в этом сезоне. Я уже с нетерпением жду семью, сыновей, доченьку, жену. С ними я такой, как есть. Без маски. Понимаешь? Не держи зла. Отнесись к нашей встрече как к забавному приключению…
Я пожала плечами. Было больно, но не очень. А чего я хотела? Чтобы этот красавчик и впрямь оказался идеалом? Такого не бывает…
…Он провожал меня. Подарил огромный буке роз и портрет. На нём я была красивее, чем есть…
…Муж с детьми встречал меня у трапа. Его слегка подвявшие, тепличные три розочки казались бедными родственницами по сравнению с моим роскошным букетом…. Хотя и это был прогресс! Муж, из-за которого я пролила столько слез, показался мне таким приземленным, обыкновенным, и уж слез, точно, не стоившим.
Загорелая, красивая, с трапа сошла уже совсем другая женщина – не я…
В дальнейшей жизни моей были небольшие романчики, но семью мы сохранили. Что правильно, до сих пор не знаю.
…Много лет спустя попала на выставку Резо. Женщины на портретах были разные: умные и не очень, а были и просто дуры; веселые, саркастические и грустные, а были и просто утомленные жизнью; порядочные, не очень порядочные и просто стервы – и еще много градаций – творческих лет Резо прожил много и не зря. Среди этого множества нашла и себя: обнаженную, сидящую с мокрыми волосами на фоне заходящего за море солнца. Я перебирала волосы руками и в каждой капельке переливались, искрились отблески заката…
- Хороша! Просто русалка! – услышала я за спиной. Спешно отошла, подумав: - А вдруг узнают? Потом стало смешно: я давно уже не русалка… Молодость преходяща…
Автор Ирина Сычева.
Сыновний совет
✨️
— Пап, вот тебе уже пятьдесят пять, а ты всё так и возишься со своей машиной целыми днями. Жизнь-то не вечная, познакомился бы с кем, вечера бы коротал не в одиночестве, — в очередной раз отчитывал сын отца, который пришёл весь в мазуте и сразу направился в ванную.
— Да где я знакомиться-то буду? Не на улице же к людям приставать, — послышалось сквозь шум льющейся воды.
— Интернету уже сто лет в обед — давно всё придумано. Зашёл на сайт и выбирай, пиши, знакомься. Я сам так делаю. Хочешь, покажу?
— Ну ты включи мне, а я попозже попробую. Нечего со мной как с маленьким, — сказал отец, входя в комнату и вытирая лицо полотенцем.
— Уверен?
— Слушай, ну тебя как-то без подсказок сделал и вырастил, чай не деревянный, разберусь, — пробухтел отец.
— Ну смотри… Ладно, я побегу в поликлинику, опаздываю. Телефон дома на зарядке оставлю. У меня у самого вечером свидание с девушкой с сайта, чтоб ты понимал, что это всё работает.
— Давай, хорошего дня, — попрощался отец и отправился на штурм холодильника.
Наделав себе горку бутербродов, он вернулся в комнату. Путь к дивану пролегал мимо раскрытого ноутбука, Сан Саныч вспомнил о советах сына и решил попробовать. Нарушив спящий режим компьютера, он вбил в поисковик: «Сайт знакомств».
Интернет тут же выдал ему самые популярные запросы, и отец открыл первый попавшийся сайт. Он еще не успел ничего толком разглядеть, как пришло сообщение: «Привет, Саш. А давай сегодня в три часа встретимся, кофе выпьем».
— О как, не успел зайти, а девки уже сами пишут, да еще такие молодые, — оценил вслух Сан Саныч сервис и написал: «А давай».
До трёх часов оставалось каких-то сорок минут. Саныч завернул бутерброды в пакет, налил кофе в термос и, погладив рубашку и брюки, отправился по указанному адресу.
***
— Доброго денечка, — весело отсалютовал Сан Саныч и протянул молодой девушке, на вид чуть младше тридцати, букет полевых цветов, которые собрал по пути. — Настя?
— Ну… ну да, — удивленно ответила та. — А вы кто?
— Саша, разумеется.
— Вы… Саша? — расстроенно спросила девушка, оглядывая мужчину с ног до головы.#опусы Волосы у него были зачесаны назад, на теле хрустели выглаженные рубашка и брюки, с гладко выбритого лица не сходила довольная улыбка. Он явно подготовился к свиданию.
— Я, — подтвердил худшие опасения Насти Сан Саныч и протянул цветы. — Держи.
— Я думала, вы помоложе. Хотя на фото сходство определенно есть… Знаете, мне, вообще-то… Мне домой, пожалуй, надо… Там это… — из-за нахлынувшего огорчения девушка сразу не смогла придумать оправдания.
— Домой? Так давай подвезу. У меня машина за углом, — всё еще широко улыбаясь, сказал мужчина.
— Хорошо, — из вежливости согласилась Настя.
Она ожидала увидеть какой-нибудь старенький, как сам Саша, «Фольксваген-гольф» или «жигули», но никак не ямобур на базе ГАЗ.
— Давай помогу, — галантно предложил Сан Саныч и подал свою мозолистую руку.
Как только они оказались в кабине, он повернул ключ, машина затарахтела, запело радио.
— Так. У нас ведь кофе планировался, держи. — Сан Саныч открутил крышку от термоса и налил в нее черный, как смола, напиток.
— Я не…
— В медной турке готовил, у меня свой рецепт. Очень наваристый получается, — подмигнул Саныч и открыл пакет. — На́ вот, а то худющая, аж смотреть больно, — протянул он хлеб с маслом, на котором блестел солидных размеров шмат докторской колбасы. От одного вида этого бутерброда наступало насыщение. — Отказы не принимаются, — наигранно строго посмотрел на девушку Саныч.
Та откусила бутерброд, отпила кофе и чуть не хрюкнула от удовольствия. Кофе мягко растекался по желудку теплом и приятно бодрил.
— Погнали, — скомандовал сам себе Саныч и включил передачу.
Настя ждала каких-нибудь скучных мужицких историй по дороге, но вместо этого Саныч проводил своего рода экскурсию.
— Вон здание бывшего банка, в царские времена там выдавались кредиты. А я как-то в кредит взял путевку в Африку, сам не знаю зачем. Но у меня был друг Толик, очень похожий на гориллу, его так все и звали. В общем, мы с Толиком поехали искать его родственников…
Истории у Сан Саныча не заканчивались, и каждая новая — необычней предыдущей, причем все так или иначе были связаны с какими-то знаковыми местами города. Слушая их, Настя заливалась звонким смехом.
— Насть, тут такое дело, а мы с тобой на заказ не заедем? Там просто деньги хорошие. Выручку пополам, — предложил Саныч, когда ему позвонили клиенты. В одном из ближайших поселков требовалось пробурить лунки под сваи.
Настя хотела было отказаться, но Саныч задобрил её бутербродом с салом. Откусив, девушка согласно кивнула, и Саныч мастерски вошел в прямой поворот на скорости.
— Поможешь? — спросил Саныч, вылезая из кабины.
— Я? А как? Что делать-то?
— Я покажу, — подмигнул мужчина, протягивая Насте перчатки.
Саныч помог ей забраться в кузов и усадил на место оператора установки.
— Вот этот выдвигает стрелу, этот — поворот, опускаешь бур, куда я покажу, и нажимаешь тут, — инструктировал Саныч. Затем нацепил девушке на голову белую каску и вручил очередной бутерброд. — Первую вместе попробуем. — Он нежно накрыл своей ладонью девичью руку и начал давить на рычаги.
— Как прикольно-о-о-о, — радостно запищала Настя, когда они пробурили первое отверстие.
— Теперь сама, — сказал он и спрыгнул с платформы на землю.
— А вы точно уверены, что ей можно? — спросил заказчик.
— Ей всё можно, — кивнул Саныч и начал руководить процессом.
Через три часа Саныч отсчитал Насте положенную сумму и предложил всё же довезти домой.
— А может, отпразднуем получку? — предложила вдруг девушка, у которой глаза горели азартом. — Я угощаю.
— А чего ж не отпраздновать, отпразднуем! Только угощать не нужно, — кивнул мужчина.
Они заехали в ближайший супермаркет, где Саныч купил всё для шашлыка, а затем повез Настю к ближайшему водоему.
— Красиво тут, — смотрела девушка на краснеющую от закатного солнца воду.
— Я это место давно нашёл, когда поселок еще только строился. На этот берег, кроме меня, никто не может подъехать, я сюда, бывает, с ночёвкой на рыбалку приезжаю. Костёрок, гитарка, уха…
— Здорово как, — смаковала слова девушка, снимая зубами мясо с шампура.
— Ага, жаль, сына никак не вытащить. Он примерно твоего возраста. Ему лень, скучно, да и некогда: то на работе, то на свиданиях…
— Так вы ведь вон как ловко совмещаете, — восхищенно заметила Настя.
— Зато я уже ничего не понимаю в современной жизни.
— Ой, бросьте, всё вы понимаете, даже лучше тех пацанов, что обычно знакомятся. Приходят на встречи в каких-то мятых футболках, ни цветочка, ни элементарной шоколадочки — ничего. В кафе сразу просят раздельный счет; поговорить, кроме как о своей работе, ни о чём не могут…
Начало смеркаться. Затушив угли и убрав всё в машину, Сан Саныч предложил прокатиться по вечернему городу и послушать музыку. Настя согласилась даже без бутербродов. Предварительно они заехали на мойку самообслуживания, чтобы помыть колеса. Там девушка взяла инициативу в свои руки и с радостью ребенка сбивала грязь пистолетом.
Потом они катались по теплым вечерним улицам с открытыми окнами и подпевали радио, пока Насте на телефон не пришло сообщение.
— Ой, а вы мне тут чего-то написали на сайте знакомств, — удивилась девушка и показала Сан Санычу текст: «Это Саша. Телефон был разряжен, я не видел, что ты перенесла встречу. Ещё в силе?»
На аватарке Сан Саныч узнал лицо сына и, поняв, что произошло, повернул в сторону дома.
— Куда мы? — спросила Настя.
— Надо кое-что выяснить, — ответил Сан Саныч, затем кому-то позвонил и попросил спуститься.
Через пять минут они уже стояли во дворе, где к машине подбежал молодой парень.
— Пап, ты чего наделал-то? — спросил он, обращаясь к Сан Санычу.
— Сам говорил: знакомься, зайди на сайт. Я думал, что это она мне написала, — оправдывался мужчина.
— Так надо было сначала свой профиль создать! А не с моего писать! — возмутился сын и повернулся к Насте: — Ты извини… Это я — Саша. Это я должен был с тобой встретиться.
— Так вы что, оба Саши? — удивилась девушка.
— Ага, у нас уже пятое поколение Сан Санычей, — усмехнулся отец.
— Слушай, если всё еще можно как-то переиграть, я бы хотел пригласить тебя завтра на кофе, — сказал Саша.
— Я бы рада, но…
— Но мы завтра идём в тир, — ответил за неё Сан Саныч.
— Чего?! Какой еще тир? — нахмурился Саша.
— Твой папа пригласил меня пострелять из имитации настоящего оружия, а потом мы поедем бурить лунки под электрические столбы и на сырный фестиваль вечером.
— А ты уверена?
— Уверена! — Настя чмокнула Сан Саныча в щёку и без посторонней помощи залезла в кабину.
— Спасибо, сын, за совет, — протянул руку Сан Саныч. — Будут еще — ты давай, не стесняйся. Прислушаюсь.
— Хо-ро-шо, — обиженно протянул Саша, провожая взглядом отъезжающий ГАЗ, из которого донесся радостный женский голос: — А можно я поведу?
— Только когда в поле выедем!
#опусыирассказы
Александр Райн
Пoзапpoшлым лeтoм дeло было. Укусил меня клещ. Укусил и сдох. Это стало неожиданностью для нас oбoих. По идее, так закончиться должно было для меня. Представляю, что былo у нeгo в голове, когда он концы отдавал. Видимо, лёгкое недоумение. Что-то вpoде: пpoстите, это то, что я думаю?..
Kaкие-то мoи компоненты убивают клещей наповал. По логике вещей это я клещей куcaть дoлжен, а не наоборот. Я, конечно, изворотлив, но это совсем не мешало клещу напocледок травануть меня каким-нибyдь энцeфалитoм.
Вooбще, это странная истoрия. Я замoчил клеща и пocле этого еду в тpaвмпункт.
Тpавмпункт являeтся центром развлекательной индустрии любoгo города. Тут витает дух нecнятых фильмов и непоставленных пьес. По коридорам бродит эхо экзистенциальных диалогов. Здесь вдоль стен сидят ушибленные, поломанные и искусанные авторы сценариев для Netflix и IVI.
Травмпункт это нeyчтенный круг ада, иcтopии, которые приводят сюда, объединены одной общей темой. У доставленного может оказаться тепличный огурец в заднице. У нeго из гайморовой пазухи могут вынуть скатанную в шарик фольгy от cигapeтной пачки. Если способы доставки этих предметов в непредназначенные для них хранилища очевидны, то мотивы, побудившие к этому, часто туманны. Как пример: один тут решил покopмить медведя в зooпарке. Перелезал через ограждение, зацепился ногой и с размаху припечатал нос к бетону. Медведя валерианкой сутки отпаивали.
В peгистратуре деда спрашивают, что с ним случилось. Он отвeчает, что полгода назад у него померла теща. Тещу он отправил сначала в крематорий, а потом на Кубань, там её рoдина. Пoсле паузы его спрашивают, что с ним случилось. Выходил из туалета, ударился головой о дверь. Рacceрдился, ударил двeрь головой. Сейчас почему-то болит гoлова.
Эффектная брюнетка стоит у двери, её правая рука загипсована от мизинца до ключицы. На указательном пальце левой она крутит ключи от машины, предлагая всем догадаться, как она сюда доехала.
- А сeгодня что? – пoслышался направленный в eё сторону вопpoс. Его автором оказалась женщина лет пятидесяти с загипсованной по колено ногой.
Анализ вопроса позволял сoобразить, что помимо случайных людeй в травмпунктах имеются зaвсегдатаи. Их имена знают здесь все. Их принимают без очереди и лeкаpcтва наливают всегда до краев и не разбавляют.
- Сгyщенку oткрывала.
Я уже собрался умирать от восторга, но тут с лавочки раздалось:
- А я на электричку опoздала. Псиxaнула…
Боже ты мой, я живу бессмысленной, никчемной жизнью...
Вокруг бypлят события. Люди сжигают тещ и отправляют их почтой России, ломают ceбе консервным ножом pyки по тазобедренный cyстав, пинают пролетающие мимo поезда…
А тyт я с дoxлым клещoм.
Вячeслaв Дениcoв. Кopoткие истopии
Ранним утром 7 сентября 2010 года в аэропорту города Мирный полусонные пассажиры занимали места в салоне самолета, ТУ-154. Авиалайнер готовился к вылету в Москву. Скажем сразу: все останутся живы. Позднее специалисты назовут это чудом, ведь шансов выжить у них был один на тысячу, а может и того меньше. ЧП на высоте 10.600 метров Самолет находился в воздухе уже более трех часов, когда отключился автопилот. Ситуация неприятная, но это еще не ЧП. Но какое-то шестое чувство подсказало командиру экипажа Новоселову, что в этот раз все так просто не обойдется.
Предвидя вариант с экстренной посадкой, он связался с диспетчером: «У нас проблемы с электропитанием. Прошу подготовить запасной аэродром». Ответа Новоселов не услышал – радиостанция пискнула и замолчала. Самолет остался без радиосвязи. Вслед за автопилотом стали отключаться остальные приборы. Датчики крена и тангажа, указатели курса «умирали» один за другим. Почти мгновенно вышли из строя все навигационные приборы. «Завалились» не только оба авиагоризонта, но и третий – резервный, что не предусматривается никакими инструкциями, поскольку такого просто не может быть никогда!
Куда садиться? Без навигационного оборудования экипаж нем, глух и слеп. Это все равно что вести автомобиль в надетом на голову мешке. Ситуация, даже не требующая обдумывания – только посадка, и посадка срочная: отключились насосы, перекачивающие горючее из крыльевых баков в двигатели, а это значит, что максимум через 30 минут двигатели остановятся и самолет начнет просто падать. Самолет снизился до 3.000 метров, внизу холмы, тайга, садиться на которые – чистое самоубийство. Блеснула серебристая полоса – река Ижма, Ту пошел вдоль нее. Показался стоящий на берегу реки поселок Ижма. Командир и экипаж высматривали подходящее для посадки место. Если такое не будет найдено – сажать самолет они будут на воду, прямо напротив поселка, чтобы жители Ижмы оказали помощь тем, кто уцелеет. И тут штурман крикнул: «Командир, полоса!» Если бы у летчиков было время на обдумывание, они бы прежде всего удивились: откуда здесь не числящийся ни в каких реестрах, не отмеченный ни на каких картах аэродром? Его просто не должно быть! Это или галлюцинация или… чудо.
Ту-154 развернулся и пошел в сторону полосы. Плач по малой авиации Россия – огромная страна, в ней более тысячи городов и десятки тысяч поселков. Железные и шоссейные дороги связывают их между собой. Но есть населенные пункты, куда ни поездом не добраться, ни машиной не проехать. С Большой землей их связывает малая авиация. Як-40, Ан-24, Л-410, Ан-2, ИЛ-14 и вертолеты в советское время для жителей горных аулов и таежных поселков были привычным средством передвижения, как для нас сегодня маршрутные такси.
В 1978 году в п. Ижма открыли аэропорт местных воздушных линий, было построено здание аэровокзала и взлетно-посадочная полоса. Каждый день в Ижму прилетали и улетали самолеты местной авиалинии. В аэропорту работали 126 человек. В 90-х наступили трудные времена, начался закат ижемского авиахозяйства. Самолеты стали летать все реже, сперва пять дней в неделю, затем четыре, затем два. По мере снижения числа рейсов уменьшался и численный состав работников аэропорта. Людей сокращали, многие уходили сами. Из 126 осталось 70, затем их стало 40, потом 8, потом 2. В 1998 году аэропорт перепрофилировали в вертолетную площадку и в «Комиавиатранс» решили, что для площадки, работающей три дня в неделю, и двух человек много и оставили одного — Сергея Михайловича Сотникова.
Сотников работал в Ижемском аэропорту с первого дня его существования. В 1978 году 20-летним выпускником подмосковного Егорьевского авиационно-технического училища, прибыл он по распределению на работу в Ижму и остался здесь навсегда. Заправлял самолеты, был техником, начальником службы ГСМ. В 1997 году стал начальником аэропорта, а через год – начальником вертолетной площадки. По мере того, как сокращался обслуживающий персонал, Сергей Михайлович брал на себя дополнительные функции. И вот настал день, когда он остался один: и начальник, и дворник, и диспетчер, и кассир, и сторож, и уборщик, и слесарь-ремонтник, и электрик, и прочая, и прочая, и прочая…
Каждый день в любую погоду на своем уазике он приезжал в аэропорт, чтобы где-то что-то подлатать, где-то что-то починить, потому что площадка должна быть готова принять вертолет в любой день, а не только в понедельник, среду и пятницу – мало ли что может случиться, беда всегда приходит не по расписанию. Незабытая полоса И все 12 лет Сотников содержал в порядке кроме посадочного квадрата для МИ-8 и взлетно-посадочную полосу, которая была вычеркнута из всех реестров и не значилась ни на одной карте, на которую многие годы не садились и не взлетали самолеты. Он регулярно чистил дренажи от старой травы, чтобы не произошел подмыв полосы, убирал с бетонных плит старую арматуру, регулярно вырубал и выкорчевывал кустарники и деревца, пробивавшиеся в зазорах плит. И так 12 лет.
Местные жители неоднократно пытались использовать полосу как место складирования дров, приезжавшие грибники — как автостоянку. Сотников воевал со всеми и на их возмущенно-недоуменное «Ну почему?!» не желая вступать в споры, коротко отвечал: «Потому!» Позже Сотникову еще не раз зададут этот вопрос. Ответ его поражает простотой: «Пусть говорят, что аэродром вроде как брошенный, но там же есть человек, который работает, значит я в ответе, правильно? Если я эксплуатирую перрон, где находится посадочный квадрат для МИ-8 и МИ-2, то вот рядом — взлетная полоса в таком тоскливом состоянии, царапает ведь за сердце. Пойдешь, да что-то сделаешь». В то время как одни резали станки на металлолом, реализовывали по сходной цене уникальные корабли, и искали, чтобы еще продать за границу, другие пытались хоть что-то сохранить и сберечь, веря, что настанет день, и снова понадобятся и станки, и корабли, и взлетно-посадочная полоса.
Окажись 7 сентября на «взлетке» бревно или автомобиль, окажись она заросшей кустарником (а за 12 лет мог и лес вырасти!) – и жертвы считали бы десятками. Аварийная посадка Ту пролетел на аэродромом. Эх, коротка полоска! Придется экономить каждый метр. И все равно ее не хватит. Длина ижемской ВПП 1340м, а Ту для посадки нужно как минимум 2500. Аварийная гидросистема не подвела — самолет выпустил шасси. Но из-за отказа электропривода не вышли закрылки. Самолет не мог сбросить скорость до положенных 270км/ч, садиться предстояло на 380км/ч, с отключенными навигационными системами, без связи с наземным диспетчером, контролируя положение самолета исключительно по визуальным ориентирам. Бортпроводница вышла в салон: «Уважаемые пассажиры! Самолет совершает вынужденную посадку. Просим всех пристегнуться, убрать колющие и режущие предметы, снять зубные протезы, очки и обувь на высоком каблуке, поднять спинки в вертикальное положение».
Трижды заходил Ту на посадку и трижды в последний момент взмывал в небо – экипажу не удавалось попасть в начало полосы. Самолет пошел на посадку в четвертый раз. Со стороны Ижмы в сторону аэродрома бежали люди, завывая сиренами, мчались пожарные машины и кареты скорой помощи… Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое… Царица Небесная, помоги! Самолет сел прямо на первую плиту, мягко, можно сказать идеально. Добежав до конца полосы, он врезался в лес, ломая и сминая деревья. Будь удар сильнее, могли пробиться крыльевые топливные баки, возникнуть пожар. Но пока самолет катился по ВПП, с каждой сотней метров скорость падала: 380км/ч, 350, 300, 250, 200… Выкатившись на 164 метра за полосу, Ту-154 остановился. Подъехавшим представителям администрации командир воздушного судна Новоселов доложил: «Самолет Ту-154 совершил аварийную посадку. На борту 72 пассажира и 9 членов экипажа. Пострадавших нет». Впоследствии эксперты назовут посадку в Ижме Ту - 154 с неработающим навигационным оборудованием чудом. Но сами летчики чудом считают появившуюся из ниоткуда взлетно-посадочную полосу. Но как раз в этом не было ничего сверхъестественного – это «чудо» сотворил Сергей Михайлович Сотников, простой человек, из числа тех, на которых и держится Россия.
Автор: Татьяна Журбенко.
Михална сидела на завалинке и охала. Солнце жарило нещадно, а спину прихватило так, что казалось шило воткнули в самый главный нерв и двинуться с места не было никакой возможности.
Как назло, соседка Дуська с утра уехала в город, почтальон приходит только по пятницам, а больше никто ей помочь не мог. Телефон остался лежать в спальне и детям не позвонить. А дом Катерины Михалны стоял на отшибе села. Кричи, не кричи, толку нет.
Лицо покрылось испариной и пожилая женщина уже громко стонала и искренне думала, что так и пoмрeт тут, скрючившись как старое высохшее дерево.
— Я ж так и в грoб не помещусь! — кряхтела она. — Зря что ли заранее с Дуськой купили два по цене одного…
Хихикнув над своей дуростью, тут же застонала вновь.
— Эх, Ваня, Ваня, вот бы ты сейчас как всегда пришел на помощь.., — пустила слезу Михална, вспоминая своего друга.
На удивление, при мыслях о нем, стало даже как будто бы легче и Катерина невольно задумалась об их странных отношениях.
Вот они в песочнице лупят с Ромкой Третьяковым друг друга лопатками. Ромка кидает в лицо горсть песка. Тот попадает в глаза, Катя плачет. Глазам больно, их сильно режет. Ваня, старше их обоих на два года, хватает хулигана за шкирку и отодвигает от маленькой Кати. Берет ее за ручку и провожает до дома, где благополучно сдает зареванную девочку бабушке.
А вот снова они. Катя уже старше лет на семь, недавно научилась плавать и решила поставить новый рекорд — доплыть до середины озера. В какой-то момент взрослые отвернулись, а девочка, не осилив дистанцию, начала тонуть. Ваня, чудом проплывавший рядом на старом баллоне от трактора, спас дуреху.
А сколько было случаев менее серьезных? То она с велосипеда упадет, а он ей коленки подорожником лeчит. То девочка саму себя поймала на крючок от удочки. И Ваня, с серьезным лицом, ни капельки не насмехаясь, высвободил пленницу, смазал ранку йодом и нежно сказал: «Рыбка золотая…»
А как они спасались от гусей бабки Василисы? Михална засмеялась, вспоминая. Бoль мгновенно ворвалась в спину, заставив старуху вздрогнуть.
— Помогите! — без особой надежды крикнула она. — Кто-нибудь… Ваня!
Мысли роились в голове, словно пчелы, прилетали и прилетали, принося в лапках сладкие кусочки их жизни.
Вот Катя заканчивает школу, ее ждет выпускной, сшитое бабушкой платье и приятный кавалер, который почему-то превратился вдруг в лягушку и нацепил корону, заявив, что он будет танцевать только с Ленкой Синициной, королевой весеннего бала. И кого ж она, Катерина, будет целовать теперь под старым дубом после белого танца?
Эту традицию, словно мамы благословение на свадьбах дочерей, старшеклассницы передавали младшим из поколения в поколение и девушке совершенно не хотелось ее нарушать. Считалось, кто ее соблюдает по всем правилам, удачно замуж выйдет. Одноклассницы Катерины готовились так же тщательно и давно разобрали всех симпатичных парней. Некоторым особо повезло. Их будут целовать сразу трое.
Но Кате было противно и хотелось одного единственного и неповторимого. И здесь ее снова выручил Ванечка. Ангел-спаситель. Он уже получил свои порции поцелуев два года назад и готов был подставить «щеку помощи» для Катюши.
Михална снова утерла слезы. В этот раз от нахлынувших эмоций.
— Что ж ты старая, помереть одной боишься, что нюни распустила? — спрашивала себя Катерина. — Или дело совсем в другом?
Сколько раз уже во взрослой жизни Ванечка ей помогал? Сидел с детьми, пока она упахивалась на двух работах. Чинил крышу, крыльцо, строил баню… Спасал от буянившего не по делу мужа, которого впоследствии Михална просто напросто выгнала из дома и больше никогда не подпускала к себе и детям. Глyпая школьная традиция не помогла.
Нет, эгоисткой Катерина не была, всегда отвечала взаимностью, чем могла, да и в принципе в селе народ дружный, легко можно обратиться к любому. И словом и делом добрым помогут. Но между ней и Ванечкой явно было что-то особенное, какая-то удивительная связь…
Как старый численник, что висит на кухне, листала память Катерина, извлекая множество больших и малых дел и забот ее друга. Всегда скупую на выражения чувств, Михалну переполняли невысказанные слова. Ваня, Ванечка…
А тот взгляд, когда она выходила замуж? Сколько грусти и сожаления было в его глазах. А сама она только что и могла смотреть на будущего мужа. Его красивые каштановые волосы стали легендой и предметом зависти всех девчонок и лысых мужиков. Да толку-то что от гривы той роскошной? Внутри тот оказался пуст, как лесные орехи, что иногда попадались ей, когда она их щелкала, сидя на завалинке.
Но и тогда Ванечка не бросил ее и никогда не отказывал ни в чем. Даже когда обзавелся семьей, она не потеряла его дружбы. Как раньше этого можно было не понимать? Не замечать его робких ухаживаний и крохотных букетов ее любимых полевых цветов? Где? Где были ее глаза?
Сорвавшись с места, словно резвая кобыла, Михална, забыв об адской боли, кинулась в дом, захватила папку и бросилась бежать по улице. Она должна успеть сказать главное. Попросить прощения за свою слепоту. Ведь он сегодня уезжает. Дети забирают к себе, по их мнению, он стал слишком стар и немощен. А как она же будет без него? Вдруг они никогда не увидятся больше?
Ванечка обещал писать и звонить, но это разве заменит их посиделки под старой яблоней, где они чаевничали до позднего вечера, вдыхая ароматы свежезаваренных листьев смородины и согреваясь теплом пузатого, до блеску начищенного самовара?
А когда развелся с женой, он не раз намекал ей, что они могли бы присмотреться к окружающим внимательнее и может быть поменять их статусы в паспортах. Катерина тогда легкомысленно махнула рукой, так и не поняв, что он имел в виду. А Ванечка был слишком тактичен и деликатен, чтоб на чем-либо настаивать.
— Дyра! Стaрая дyра! На старости лет вдруг понять.., — выплевывала слова в воздух Михална, задыхаясь от бега, но тем не менее, брала все новые рекорды. Ваня жил на другом конце их села.
— Что за спринтерский забег, Катенька? — улыбаясь, спросил Иван Кузьмич, увидев несущуюся к нему старуху.
— Ваня, прости! Прости! Не уезжай, я без тебя не могу. Знаю, что я слепая кошелка. Кто мне забор починит, а? На вот держи, — протянула ему папку. — Паспорт там. Если тебе все еще нужна такая стaрая и непонятливая карга, то ЗАГС работает до 17.00…
Иван Кузьмич изменился в лице. Серьезные, серые глаза внимательно смотрели на Михалну. Та разволновалась, чуть было не заплакала. «Все, я опоздала, сама виновата…»
— Ванечка.., — тихо пискнула она. Тот опустился на одно колено и как в любимых стaрых фильмах Катерины, сделал ей предложение.
— Ты будешь моей женой, золотая рыбка?
Михална зарыдала в голос. И могла лишь согласно кивать головой. Растроганный сын Ивана Кузьмича, ставший свидетелем этой сцены, притащил коробочку, которую отец давно хранил в комоде.
Удивленная Катерина ахала, любуясь золотым колечком, идеально подошедшим безымянному пальцу.
— Ой!.. Ай!.. Ваня! Ваня! — закричала вдруг Михална. Дикая гримаса исказила старушечье лицо.
— Что, Катенька?
— Спина, Ваня! Спина!
Все заохали, заахали, потащили Михалну в дом, уложили на диван. Кузьмич суетился, втирая пахучую мазь и обматывая поясницу шерстяным платком. Тихо ворчал, что не бережет себя, а давно пора, а то все в легких юбочках бегает, как девчонка, а спину беречь надо, ведь уже сентябрь на носу.
— Ванечка, — прошептала счастливая, влюбленная Катерина, засыпая, — Ты — мой ангел-хранитель…
Автор: Наталия Сказка
НУ ЗДРАВСТВУЙ, СТАРАЯ КАРГА
Лика сразу узнала этот голос. Двадцать лет прошло – а она узнала. Римма Сергеевна, учительница математики. Которую Лика терпеть не могла.
Римма Сергеевна вызывала Лику к доске, какая-то задача с биквадратными уравнениями. Лика топталась, Лика страдала, Лика ничего не понимала в биквадратных уравнениях. Лика ненавидела математику.
«Господи, девочка, что же из тебя выйдет? – говорила Римма Сергеевна насмешливо. – Ну это же просто. Иди, садись, бедолага…»
И так все школьные годы.
Еще тогда Римма Сергеевна казалась совсем пожилой, они называли ее «старой каргой». Сколько же ей теперь?
На выпускном Лика хлебнула с девчонками вина, захотела подойти к Римме Сергеевне, надменно сказать: «Ну что, старая карга, у меня теперь впереди жизнь, а у тебя лишь доска и тоска».
Не подошла, не сказала. Хрен с ней, подумала.
Хотя иногда просыпалась ночами: ей снилось, что Римма Сергеевна опять вызывает ее к доске. Кошмар.
И теперь эта Римма Сергеевна ей вдруг звонила. Причем имела наглость звонить в воскресенье. Откуда вообще телефон раздобыла?
«Прости, ради бога, – говорила Римма Сергеевна. – Мне телефон дала Света, подружка твоя, мы с ней общаемся, она мне звонит иногда…»
Лика даже не сразу поняла, о ком речь. Но вспомнила. Светка, невзрачная девочка, за одной партой сидели, Лика видела ее на тусовке выпускников лет десять назад. Зачем-то тогда приехала в их городок, о чем пожалела.
Римма Сергеевна объяснила, запинаясь, что хочет. Ее внучка учится в Москве, в институте. Снимает квартирку. И какая-то там проблема с хозяйкой, история неприятная, очень нужен хороший юрист, потому что внучка сама не может…
«Прямо не знаю, к кому обратиться…» – бормотала Римма Сергеевна.
Да, Лика сама была юристом, корпоративным юристом, работала в огромной компании. Лика вообще была олицетворением успеха. Отличная карьера, дорогие костюмы, спортивный муж, красивые дети, домик на Корфу.
Господи, подумала Лика, вот же отличный момент. Отыграться за всё. Сказать в трубку: «Ну здравствуй, старая карга! Что, не складывается уравнение? Вот бедолага!»
Римма Сергеевна что-то еще объясняла про квартиру, про внучку, но Лика почти не слушала.
Она вспомнила в деталях эту «каргу». У нее было, кажется, всего две кофты, синяя и зеленая, явно сама и вязала. У нее были ужасные туфли, все годы, что Лика училась, она ходила в одних и тех же. Была она дамой грузной, ходила, чуть прихрамывая. По лестнице на свой третий этаж, где кабинет, поднималась с трудом, долго, останавливаясь и дыша.
В классе Риммы Сергеевны всегда пахло корвалолом.
Все знали, что дочь она растит одна, про мужа никогда и не слышали. Жили с дочкой они в коммуналке, Лика там была однажды с подружками. Комната маленькая, две кровати, письменный стол, где стопки тетрадей, остальное – книги.
Лика вспомнила даже, как однажды после уроков заглянула в класс к Римме Сергеевне, забыла что-то на парте… Римма Сергеевна была одна, плакала. Мяла в руке платочек. Вот эта железная математичка, эта старая карга плакала. Лика быстро вышла. Ничего не сказала.
И теперь прошло двадцать лет.
«Лика, – произнесла Римма Сергеевна. – Прости старуху, я все болтаю, а у тебя же дел наверно полно. Я знаю, что у тебя прелестные детки, сын и дочка…»
«Римма Сергеевна, – сказала Лика. – Да, я юрист, но это не моя специализация….»
«Ну да, ну да, извини… Поищу еще…»
«Нет, вы не поняли. Я найду вам юриста. Лучшего. И вам это не будет ничего стоить. Все будет прекрасно, Римма Сергеевна. Поверьте мне, хорошо? Я все сделаю, дорогая моя Римма Сергеевна».
Автор Беляков, блог Беляков на дзен