Вы замечали, что наша жизнь похожа на женщину, которую начинают любить только после того, как она собрала чемоданы, чтобы уйти? Не попугать уходом, а именно уйти. Не наказать нас, а не иметь с нами больше никаких отношений. Устать от нас. Осатанеть от нашей неблагодарности. Перестать в нас нуждаться. Утратить к нам доверие. Перестать реагировать на наши вечные торги с нею и хроническое недовольство. Она подходит к двери – и нас торкает. Быть может, даже не от любви, а от страха. Потому что и вправду страшно. Страшно понять, что вот когда она была рядом, она тебя бесила, не удовлетворяла, мало подарков дарила, к другим относилась лучше и вообще была не очень, а сейчас, когда шаг до двери, она кажется тебе такой желанной, такой прекрасной в каждом движении, такой неузнанной. И остановить бы ее, обнять, сказать главное, а потом расхохотаться и отправиться на кухню завтракать. Но понимаешь одновременно, что она не для того пошла, чтобы ты ее удержал. Просто время истекло. Я говорила об этом с сотнями уходящих и с тысячами оставшихся. С самой собой говорила, уличая себя в том, что начала относиться к жизни не как к привилегии, а как к давно разлюбленному человеку, с которым лень разводиться: никуда не денется. Мы слушали друг друга и признавали свою самонадеянность. Мы плакали, жалея о том, чему уже не быть. Мы пытались понять, почему нас надо здорово ударить бедой, чтобы мы проснулись и начали жить, а не обиженно готовиться к далекому счастью. У нас было хреново с ответами. Но мы все хотели именно жить. Мы хотели просыпаться в своих постелях, стоять под душем, пить чай, любить, бродить по любимому городу, путешествовать, растить детей, гулять с собакой, печь хлеб, обниматься, покупать приятные мелочи, читать книги, слушать музыку, зажигать с друзьями, сажать цветы и помидоры, носить прикольные майки и сарафаны, делать растрепущие стрижки, ходить в кафе и в кино, вешать яркие шторы на чистые окна, творить, зарабатывать деньги, обустраивать жилище, спать до упора, танцевать так же. И не хотели ненавидеть все это и все те радости, которые делают счастливыми только нас. Не хотели изводить друг друга, терпеть нестерпимое, сидеть в вязком недовольстве. Любить жизнь, друзья мои, стоит именно так, как женщину или как мужчину. До того, как они ушли. Рыпаться потом – это жалко пытаться утолить свой страх остаться ни с чем, а не обрести вновь. Счастливого нам всем пробуждения! Лиля Град 🐈🩷 Муж привел в квартиру другую женщину. Вернее даже не привел, а занес ее на руках. Рыжая, уверенная в себе, с яркими, почти мятными глазами. Конечно, ей же раз плюнуть, чтобы внушить мужчине жалость, а уж когда она трогательно прижалась щекой к его подбородку, то он и вовсе почувствовал себя рыцарем. Неприлично молодая… Сколько ей там на человеческий возраст? Явно не более 18 лет — тут еще подключились и отцовские чувства. Короче, у несчастного мужика просто не было шанса увернуться с крючка и кошка уверенно ухватила его мягкими лапами. — Как-то так… Придерживая кошку одной рукой, развел второю рукой муж и жена, сделав замысловатый финт запястьями, разрешила «девице» остаться. Ох, сколько раз она потом пожалела об этом! И дело не в том, что характеры не сошлись — как раз они то и оказались практически одинаковы. Своенравная, неуступчивая, смотрящая будто бы сверху вниз — кошка словно презирала хозяйку. Она любила только своего «рыцаря» и не подпускала к нему никого. Своего хозяина кошка боготворила! Песни — ему, играть — только с ним. Ну, а спать, естественно — только рядом, отгораживая жену от него пушистой спиной и обязательно отодвигая попой. Сплевывая прилипший к губам подшерсток, жена убирала кошку, но она всегда возвращалась, с еще большей наглостью устраиваясь между ними. А потому что, это ее место! А эта женщина тут 120% лишняя и должна уже это понять сама, намекать уже надоело! А однажды они подрались. Подрались две женщины, едва терпящие друг друга на одной территории. Хозяйка сдвинула кошку ногой, потому что нечего загораживать в коридоре дорогу. Кошка воспротивилась, потому что нечего трогать ее ногой! И началось… Они шипели и замахивались друг на друга — кто лапой, а кто рукой. А потом пошли в рукопашную! В итоге одна бинтовала ногу, а вторая оплакивала потерянный ус и некрасиво обломанный коготь. Рыцарь же позорно бежал в туалет и держал там осаду долго, пока заряд в телефоне не кончился. Но он сам, сам того не подозревая, стал поводом для их примирения. Юбилей предприятия. Корпоратив. Конечно же, он задержался… А они ждали. Жена дергалась от каждого звука и бросалась к двери. В голове возникали образы молоденьких секретарш, завлекающих мужа коленками. Или женщин постарше, бросающих к его ногам кастрюли с горячим борщом. Или уж совсем возрастных, осыпающих мужа купюрами. Кошка тоже страдала, впечатавшись мордочкой в дверь. Хозяин никогда еще так поздно не возвращался. Она уже давно должна лежать на диване, уютно устроившись на сгибе локтя и мурлыкать «спасителю» свою песню. Кошка закричала и начала царапать дверь лапой. Она не выдержала напряжения первой. — Ну чего ты кричишь? Он тебя не услышит… Кошка безропотно позволила взять себя на руки и к ее удивлению, сгиб локтя хозяйки оказался такой же удобный. Вместе им стало легче, вместе не так тяжко ждать. Да и дурные мысли словно бы испарились — прильнув к друг другу, женщинам стало легче, ведь горечь ожидания разлилась на двоих. Он вернулся под утро. Веселый, довольный и немножечко виноватый. Две пары глаз — голубые и мятные, прожигали его насквозь, не оставляя свободного места. — Девчооонки… Протянул он и упал на кровать. Спать хотелось невыносимо. Затухающий взгляд успел только ухватить две прямые спины, удаляющиеся на кухню. Две спины, выражающие усталость, возмущение и рвущуюся наружу злость. Несчастный, он быстро заснул, не подозревая, что из звания рыцаря упал в касту дичи. Сейчас шатенка с рыженькой перекусят, отдохнут скромненько на диване, а потом произойдет великое единение. Два народа квартиры объединятся и целый год (никак не меньше) будут охотиться на него и припоминать угнетенному мужьему племени тот злосчастный корпоратив! Автор: Cebepinka 💚💙❤️ С пенсии Дарья Ивановна, кроме обязательных коммунальных платежей и покупки продуктов на оптовой распродаже, позволяла сделать себе небольшой подарок – пакетик кофе в зернах. Зерна были уже прожарены и когда она срезала уголок пакетика, они издавали умопомрачительный аромат. Вдыхать надо было обязательно с закрытыми глазами, отрешившись от всех чувств, кроме обоняния и тогда являлось чудо! Вместе с изумительным запахом в тело будто вливалась сила, всплывали в памяти девичьи мечты о дальних странах, грезился океанский прибой, шум тропического ливня, таинственные шорохи в чаще сельвы и дикие крики обезьян, снующих по лианам... Ничего этого она никогда не видела, но рассказы папы, постоянно пропадавшего в исследовательских экспедициях в южной Америке, она помнила. Когда он бывал дома, то любил рассказывать Дашеньке о приключениях в долине Амазонки, прихлебывая крепко сваренный кофе, и его запах теперь всегда напоминал ей о нем – сухощавом, жилистом загорелом путешественнике. Что родители были не родные она знала всегда. Она помнила, как в начале войны ее, трехлетнюю девочку, потерявшую родных, подобрала женщина, которая стала ей мамой на всю жизнь. Потом – все как у всех: школа, учеба, работа, замужество, рождение сына и вот он итог – одиночество. Сын еще лет двадцать назад, согласившись на уговоры жены, избрал местом жительства другую страну и благоденствовал с семьей в городе Хайфа. За все это время посетил родной город всего лишь раз. Созванивались, сын ежемесячно присылал ей деньги, но она их не тратила - откладывала на специально открытый счет. За двадцать лет накопилась немалая сумма, она вернется сыну. Потом... В последнее время ее не покидала мысль, что прожила она жизнь хорошую, полную забот и любви, но – чужую. Если б не война, была бы у нее совсем другая семья, другие родители, другой родной дом. Значит и судьба была бы другой. Родных своих родителей она почти не помнила, но часто вспоминала девочку – ровесницу, которая всегда была рядом в те, почти младенческие годы. Машей ее звали. Так и слышится, порой, как их окликали: - «Машутка, Дашутка!» Кем она ей приходилась? Подружкой, сестрой? Размышления ее прервал короткий сигнал мобильного телефона. Она взглянула на экран – пенсия пришла на карточку! Вот и хорошо, очень кстати! Можно прогуляться в магазин, прикупить кофе – последний сварила вчера утром. Осторожно постукивая по тротуару тростью, обходя осенние лужи, она подошла ко входу в магазин. У дверей притулилась серенькая, полосатая кошечка, опасливо поглядывая то на прохожих, то на стеклянные двери. Жалость шевельнулась в сердце: – «Мерзнет, бедняжка, да и голодная, наверное. Взяла бы тебя домой, да только... Кому ты нужна будешь после меня? А мне осталось... Не сегодня, так завтра». Но, жалея несчастную, прикупила ей недорогой пакетик корма. Она аккуратно выдавливала желейную массу в полиэтиленовый лоток, кошка терпеливо ждала и поглядывала на благодетельницу влюбленными глазами. Распахнулись двери магазина и на крыльцо вышла дородная женщина, выражение лица которой не предвещало ничего хорошего. Она, без лишних слов, отшвырнула ногой лоток с кормом так, что желейные комочки разлетелись по тротуару: – Говоришь им, говоришь – никакого толку! – рявкнула она. – Нечего их тут прикармливать! – и развернувшись нервно удалилась. Кошка, опасливо оглядываясь, принялась подбирать кусочки съестного с тротуара, а Дарья Ивановна, задохнувшись от возмущения, почувствовала первый укол надвигающегося приступа. Она поспешила к автобусной остановке – лишь там были скамеечки. Присев на одну из них, она лихорадочно шарила по карманам, в надежде отыскать таблетки, но напрасно. А боль безжалостно накатывала волнами, голову будто сдавливали в тисках, в глазах темнело, из груди рвался стон. Кто-то дотронулся до ее плеча. Она с трудом открыла глаза – молоденькая девушка испуганно смотрела на нее: – Вам плохо, бабушка? Как Вам помочь? – Здесь, в пакете. – Дарья Ивановна слабо шевельнула рукой. – Там упаковка кофе. Достань и распечатай. Она припала к упаковке, вдохнула аромат жаренных зерен раз, другой. Боль не прошла, но ослабла. – Спасибо, девонька. – Слабо произнесла Дарья Ивановна. – Меня Полиной зовут, а спасибо скажите кошке. – Улыбнулась девушка. – Была рядом с вами и так громко мяукала! – И тебе спасибо, моя хорошая. – Дарья Ивановна погладила кошку, которая сидела тут же, на скамейке с ней. Та самая, полосатая. – Что с вами случилось? – участливо интересовалась девушка. – Приступ, девонька, мигрень. – Призналась Дарья Ивановна. – Перенервничала, бывает... – Я провожу вас до дома, одной вам трудно будет дойти... – ... У моей бабули – тоже бывают приступы мигрени. - Рассказывала Полина, когда они пили слабенький кофе с молоком и печеньем в квартире Дарьи Ивановны. – Вообще-то, она мне прабабушка, но я ее называю «бабуля». Она в поселке живет, вместе с моей бабушкой, мамой и папой. А я учусь здесь, в медучилище, на фельдшера. Бабуля, как и вы, меня девонькой называет. И еще - вы так на нее похожи, что я сначала подумала, что вы – это она! А вы не пробовали искать своих родственников, тех, настоящих? – Полинушка, девонька, как их найдешь? Ведь я их почти и не помню. Ни фамилии своей, ни откуда я родом. – Рассказывала Дарья Ивановна, поглаживая пригревшуюся на коленях кошку. - Помню - бомбежку, когда мы ехали на подводе, потом танки... А я бежала, бежала так, что себя не помнила! Ужас! На всю жизнь ужас! Потом меня женщина подобрала, я ее всю жизнь мамой называла, и сейчас она для меня мама. После войны пришел ее муж и стал мне самым лучшим папой на свете! Осталось у меня из своего – только имя. А семья моя родная, вернее всего погибла, там, под бомбами. И мама, и Машутка... Она не заметила, как после этих слов Полина вздрогнула и посмотрела на нее огромными, голубыми глазами: – Дарья Ивановна, а у вас есть родинка на правом плече, на листик похожая? От неожиданности хозяйка поперхнулась кофе, а кошка внимательно на нее уставилась. – Откуда тебе это известно, девонька? – У бабули точно такая-же. – Тихо произнесла Полина. – Ее Марией зовут. Она до сих пор не может сдержать слез, когда вспоминает свою сестренку – близняшку, Дашутку. Пропала она под бомбежкой, при эвакуации. Когда фашисты дорогу перерезали, пришлось вернуться домой, там и пережили оккупацию. А Дашутка пропала. Так и не нашли, сколько не искали... С утра Дарья Ивановна не могла найти себе места. Она ходила от окна к двери, ожидая гостей. Серенькая, полосатая кошка не отходила от нее ни на шаг, с тревогой всматриваясь в лицо хозяйки. – Не волнуйся, Маргоша, со мной все в порядке, – успокаивала хозяйка кошку. – Только сердце стучит... Наконец, прозвенел дверной звонок. Дарья Ивановна, волнуясь открыла дверь. Две пожилые женщины, замерев, молча смотрели друг на друга глазами полными надежды. Словно в зеркале видели они не потерявшую цвет голубизну глаз, седые локоны вьющихся волос и скорбные морщинки в уголках губ. Наконец, гостья облегченно выдохнула, улыбнулась, шагнула навстречу и обняла хозяйку: – Здравствуй, Дашутка! А на пороге, утирая слезы счастья, стояли родные люди. Автор: Тагир Нурмухаметов Яблони колдуна. (Мистика. Сверхъестественное.) Встреча со старым другом, спустя годы разлуки- всегда волнующее событие. Стас, по пути к месту встречи пытался подсчитать, сколько же лет он не виделся с Олегом. Десять? Или всё-таки двенадцать? Как же давно это было! А ведь сколько всего случилось интересного в тот период времени, когда они гуляли все вместе- ватага пацанов одного возраста. Почти все разъехались, оставив родной посёлок, кто куда. Из оставшихся, пожалуй, только у Олега сложилась жизнь хорошо, остальные пара человек спились, последний, кого помнил Стас, пропал без вести... А вот Олег теперь местный участковый, который бдительно следит за порядком в родных местах. Друзья встретились, обнялись. Стас отметил, что Олег возмужал, и даже ростом стал выше. -Стараюсь держать форму.- смущённо ответил тот.- Хожу в зал, бегаю, и всё такое... Слово за слово, вспомнили общих знакомых, рассказали о своих делах и планах, начали перебирать в памяти былое. И тут Стас вспомнил событие, которое всегда вызывало у него много вопросов. А именно вылазку в сад деда Николая. О... Как же хорошо Стас помнил этот сад! Яблоки, что росли там. Это были особые яблони. Плоды на них вызревали до красных оттенков, что совершенно было не свойственно яблоням в их широте, и были процентов на тридцать больше, чем у всех остальных. Почему? Стас не находил рационального ответа по сей день. А как эти яблоки дразнили их, вечно голодных пацанов! Так хотелось сорвать хоть одно, но тяжёлые от плодов ветви, как назло, росли слишком далеко от забора. Стас отлично помнил, как высматривая возможности попасть в заветный сад, мальчишки узнали, что у деда Николая совершенно нет собак, мало того, он довольно часто куда-то надолго уезжает, и оставляет сад и дом совершенно без присмотра. А в саду...не только яблоки, но и замечательный виноград, и ещё много-много чего интересного. Конечно же, они решили туда залезть. Визуально этому ничто не мешало. Однако, было одно "но", которое пугало мальчишек, и даже побудило некоторых из них наотрез отказаться от воровской вылазки- репутация деда. Ходили среди соседей слухи, что он колдун! При чём, на полном серьёзе. К нему приезжали посетители, даже из больших городов, кто-то просил помочь излечиться, кто-то- убрать конкурентов, или снять чужие порчи. Однако, самые борзые из той компании мальчишек, среди которых были Стас и Олег, решили испытать судьбу, и поживиться плодами дедовского сада. К слову, стоит напомнить, что дело было в лихие девяностые, тогда сплошь и рядом кто-то обносил чужие огороды. На фоне всеобщего беспредела, затея пацанов выглядела вполне безобидной. И вот, час настал. Мальчишки увидели, что дед Николай уехал куда-то на своей машине. А значит, надолго. И, как только, он скрылся за поворотом, бросились к заднему двору, чтобы попасть к нему с огорода. Им ничто не помешало войти. Высокий забор скрывал воришек от глаз соседей. На каких-либо сторожевых собак не было и намёка, о камерах тогда никто и не слышал. Мальчишки рассыпались по саду, кто к яблокам, кто к ягодам. Как вдруг...Что-то произошло. Раздался рык. При чём, одновременно с двух сторон! Мальчишки сбились в кучку и стали оглядываться. Собаки? Но откуда? А рык звучал так жутко, словно его издаёт недовольный дракон! Друзья испуганно переглядывались, ища пути отступления, как вдруг, появились они... С противоположных концов сада, в сторону перепуганных мальчишек, шли две огромные чёрные собаки!!! Сказать огромные- не сказать ничего. Каждая из них была величиной с небольшую корову. Они действовали синхронно, словно зеркаля друг друга. Обе приближались не спеша, издавая глухой рык и скаля белые длинные клыки. Что и говорить, едва увидев этих жутких псин, мальчишки заорали, и бросились к забору. Используя всю свою прыть и проворство, они взобрались по перекладинам наверх, и спрыгнули. Едва оказавшись на улице, бросились бежать так быстро, как только могли. Спустя время, отдышавшись, и успокоившись, они ещё долго обсуждали произошедшее, складывая события, как мозаику из пазлов. Все действительно видели слишком больших собак, и все отметили, что они не гнались и не прыгали на забор, следом за мальчишками, лишь медленно приближались. Стас тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и спросил притихшего друга: -Ты помнишь тех псин? В саду Николая. -Конечно. Как такое забыть то? -Ты нашёл для себя объяснение, откуда они там взялись? Олег посмотрел на друга, задумчиво, словно пытаясь понять, стоит далее говорить, или нет. -Объяснение тому, что мы видели в мире обычных людей нет.- ответил он.- Ты же знаешь, что никаких собак у него в саду никогда не было. И ты отлично знаешь, кем является дед Николай. -Он живой ещё? -Живее всех живых, и даже помолодел. -Значит, всё-таки, он серьёзный колдун. -Серьёзный. Мало того, я расскажу тебе кое-что. Это была не последняя моя встреча с ним. Друзья сели поближе, чтобы за соседними столиками никто не услышал их голоса, и Олег начал свой рассказ: "Три года назад это было. Завелась у нас в посёлке группа алкашиков- бездельников, которые тем и зарабатывали, что обкрадывали дачи и пустующие дома. Положили они глаз на дом деда Николая, и решили, в его отъезд, нагрянуть. Уж не знаю, почему они настолько отчаянные. Возможно совсем мозг пропили, что не побоялись на дом колдуна метить. Но среди них был один, Петька, который противился этому. Николай мать его от серьёзной болячки вылечил, совестно Петьке было вред ему причинять, ну и побаивался скорее всего. Он, вначале, пытался вразумить своих дружков. Но, когда увидел, что те ни в какую- решил их сдать. Пришёл в участок и рассказал, когда и кто пойдёт дом обносить. Естественно, собрали наряд. Деда Николая я лично предупредил. Рассказал ему, мол так и так, хотим взять с поличным преступную группу. Он выслушал, усмехнулся и согласился. Ну, ты понимаешь, что я для того и предупредил, чтобы он своих "адских гончих" на нас не спустил. В назначенный день дед уехал, а мы выехали на место. Приехали, засели, ждать. Засаду устроили в саду. Тихо зашли, никто нас не выпроваживал, хотя мне не по себе было, если честно. Вот сидим, время за полночь- появились. Двое. Замок взломали, и в дом. Мы, потихоньку кольцо давай сужать, к дому подбираемся. Как вдруг, слышим, дикие крики! Один вылетает, из дверей, бежит и орёт! Его поймали, скрутили, а он невменяемый. Орёт, не замолкая, глаза безумные, бред какой-то несёт. Пошли второго брать. Заходим в дом- всё тихо, спокойно, второй лежит, возле выхода, головой к двери, бездыханный. Вскрытие, потом, показало разрыв сердца. Тот, что в живых остался, всё ещё в дурке. Так в себя и не пришёл. Всё орёт по ночам и несёт какую-то околесицу. Когда Николай вернулся, я осторожно, попытался узнать, что же так могло напугать взломщиков. Он же только улыбался, и отвечал пространными, витиеватыми фразами, которые сложно как-либо однозначно интерпретировать. К нему никаких вопросов. Бандиты получили своё. " Долго друзья ещё общались в тот вечер, о прошлом и настоящем, перебирая в памяти нерешённые загадки жизни. На следующий день, Стас решил пройтись по улицам родного посёлка, вспомнить былое. И сам не заметил, как ноги вынесли его на ту самую улицу, к дому деда Николая. Сонные яблони были укутаны снегом, тот же высокий забор. У ворот прогревается машина. Хозяин дома. Вдруг, ворота отворились, и вышел высокий, статный мужчина. -Доброе утро.- пробормотал Стас. -И тебе доброе!- ответил колдун. Всё было так, как и говорил Олег- дед Николай не постарел, даже стал ещё моложе. В глазах задорный молодой блеск...Как он так может? 👻Её подушка. (Мистика из реальной жизни.) Время уже перевалило за полночь. Вика подошла к окну и приоткрыла штору. Да, он там, на лавочке возле подъезда. Человек, которого она называла отцом, уже почти неделю не может спать дома. Что же…Пускай так. Вика приехала в родной город, чтобы ухаживать за мамой, которая ждала свой исход, страдая от рака. Медики сделали, что могла, и «умыли руки». Вика, каждый день видя измождённое и измученное тело мамы, всё более проникалась ненавистью к тому, по чьей вине всё это случилось- отцу. Они скандалили столько, сколько Вика себя помнила. Дpaки, pугань- всё это было неотъемлемой частью её детства и юности. Поэтому, как только появилась возможность уехать из отчего дома, она воспользовалась ею. Почему мать жила всё это время с тираном? По тем же причинам, по которым это делают тысячи других женщин- общая жилплощадь, страхи, привычка… Это её и сгубило. В одной из ссор он сильно ударил её в грудь, в результате чего, там возникло уплотнение, а потом опухоль. Мать долго тянула, и обратилась к врачам тогда, когда уже было поздно… Прикрыв штору, девушка прошлась по квартире. Почти всё такое же, каким она помнила в детстве. На стене портрет красивой молодой мамы. Остановившись возле него, девушка всмотрелась в родные черты лица, подмигнула и прошептала: «Задай ему жару, мама!» Потом она заглянула в спальню отца, и, усмехнувшись, потрогала постель. Она хорошо помнила тот день, вот только всё не могла найти причину и объяснение своим действиям. День перед похоронами. Хотя исход был ожидаем, и даже желанен, как избавление от страданий, плакали все… кроме одного. Вика видела, что её отец просто светится от счастья. Пожалуй, он радовался, что, наконец-то останется один, и никто не будет ему мешать пить и приводить свои компании. На радостях, даже не в силах сдерживаться, он попросил у Вики денег на выпивку, якобы «помянуть ушедшую». Но девушка знала, что он хочет отметить свою свободу. Она сунула ему в руку купюру, лишь бы тот ушёл, и не злил её своей довольной миной. Потом она зашла в спальню, где проводила последние часы жизни мать и… далее перестала отдавать себе отчёт в дальнейших действиях… Быстро, она схватила подушку и сняла постельное бельё. Кровать застелила покрывалом, а постель с подушкой взяла в охапку, и понесла в комнату отца. Там, прикрыв дверь, чтобы её не увидели, Вика подошла к кровати. Постель свою отец давно не менял- опустился настолько, что ему было всё равно. Вика поменяла ему постель на мамину, которая была намного чище, и положила её подушку. Собрав грязное бельё в охапку, она вышла из его спальни и, только в это момент, испытала невероятное облегчение! Так, словно сделала именно то, что нужно… А потом события закрутились, и Вика даже забыла об этом странном порыве… Отец не появлялся на похоронах, он вернулся только к поздней ночи следующего дня, и сразу ушёл спать. Вика проводила его взглядом, ничего не говоря, и ушла в свою комнату. В ту ночь ей не спалось. Она всё пересматривала старые семейные фотоальбомы, погружаясь в воспоминания, давая волю слезам и горю. Как вдруг, примерно полчаса спустя, из спальни отца раздался крик. Испуганный и отчаянный. А ещё через минуту, отец забежал в комнату Вики. Таким она его ещё не видела: растрёпанный, взгляд дикий, руки трясутся. Девушка молча подняла на него глаза. -Тттам…Тттам…- бормотал он, размахивая руками. -Уйди.- процедила она. Отец понял, что сочувствия не встретит, и вышел. Вика слышала, как он бродил по квартире, гремел посудой на кухне, а потом хлопнул входной дверью. Ситуация повторилась на следующую ночь, и следующую… Всё то время, что Вика жила в отчей квартире, отец не мог спать дома. Он выходил на улицу и, обычно, сидел под подъездом до тех пор, пока не рассветало. Девушка догадывалась, что происходит, и кто руководил ею, когда она поменяла отцу постель, однако совершенно не хотела мешать призраку матери мстить своему обидчику. Как-то, поздно вечером, отец снова забежал к ней в спальню, было видно, что уже совершенно измождён. -Успокой её!- прохрипел он, трясясь, как от лихорадки.- Скажи, чтобы перестала. -А что она делает?- спокойно спросила Вика. Отец посмотрел на девушку, в его взгляде читалось удивление, он понял, что Вика знает, что происходит. -Требует назад свою подушку.- ответил он. -Решай эти вопросы с ней.- сухо ответила Вика.- Выйди из комнаты. Он вышел, и отправился на улицу, как и всегда. Более он не пытался искать помощи у Вики. Однако пытался договориться с разгневанным призраком. Девушка часто слышала, как он то ругал умершую, то умолял её... А потом всегда уходил на улицу, ждать рассвет. Оформив все нужные документы, Вика уехала в свой город. С отцом она не общалась, и не интересовалась его делами. Вести о нём она получила спустя год, от родственников. Оказалось, что быстро развивающаяся опухоль тоже свела его в могилу. «Что же… Ты получил своё, и она спокойна.»- сказала Вика самой себе. Мать ей приснилась только один раз после всего произошедшего, она была молодая, красивая и, шла по зелёному лугу, задорно смеясь. 👻Кленовое – 1 км Было у нас с моим другом Сергеем раньше хобби — колесить по стране. Но колесили мы не всегда, довольно часто просто передвигались пешком. Если везло, ловили попутку и проезжали какую-то часть пути. История эта произошла два года назад. Был декабрь, близился вечер. За день мы с Cерёгой преодолели без малого почти сотню вёрст. С утра вышли из Кирова и направились в Казань — пешком, потом автостопом, потом опять пешком. Наконец, наступил вечер, мы стояли на дороге и не знали, что делать — сумерки, холодно, ни одной проезжающей мимо машины, до ближайшего населённого пункта по карте не менее 30 километров. Ноги уже не шли, надо было где-то передохнуть. — Смотри, — Серёга показал на что-то слева от дороги. Указатель. «Кленовое — 1 км». Отлично! Значит, до ближайшей деревеньки всего один километр! Дороги как таковой не было. Старая колея, еле видневшаяся под насыпанным снегом, который достигал до метра в глубину. Но мы одолели это препятствие. Деревенька домов на тридцать — крепких, добротных срубов — не подавала никаких признаков жизни. В домах не было света, не было слышно ни одной собаки, на крышах возле труб снег лежал плотно, не был подтаиваний. Пройдя по деревне из одного конца в другой, мы остановились у крайнего дома. Обошли его вокруг, постучали в дверь и окна. Стояла полная тишина. Ноги замёрзли неимоверно, хотелось в теплое помещение. Переглянувшись, мы подошли к окну, достали из рюкзаков ножи и стали потихоньку вынимать стёкла и вытаскивать их на снег. Первым полез я. Как ни странно, в доме было чисто и прибрано — мы светили себе фонарями. Пыли не было вообще. Зеркала были занавешены. Возле печки аккуратной горкой лежали дрова. — Надо затопить, согреемся, — предложил Серёга. Печка стояла посредине комнаты. В двух соприкасающихся углах комнаты были две двери, которые вели в другие комнаты, но на них висели замки. Между этими дверями на одной из стен была прибита лестница, которая вела на чердак. На люке тоже был замок. Когда мы подошли к печке, чтобы развести огонь, над потолком над нами раздались звуки, отчётливо напоминающие тяжелое передвижение ног по полу — это были чьи-то шаги. Мы подошли к углу с дверями и лестницей на чердак. Шаги явно направлялись к этому люку над лестницей. У меня волосы под шапкой зашевелились, стало немного боязливо. — Что здесь вообще происходит, Серёга? — тихо спросил я. Серёжка полез в рюкзак и достал маленькую иконку, запаянную в пластик (несколько таких нам дали по дороге в монастыре, куда мы заходили по пути в Казань, чтобы передохнуть и перекусить). Он засунул иконку между крышкой люка и потолком в щель. Шаги прекратились. — Да уж. Надо согреться и уходить на трассу, давай разжигать печь! — сказал он. Мы опять стали возиться с дровами. Вскоре за нашими спинами послышались неторопливые глухие шаги. Мы развернулись на 180 градусов в один момент. За одной из закрытых дверей, за стеной, кто-то явно направлялся в нашу сторону. Не только волосы, но и все ворсинки на теле попытались принять вертикальное положение. Я не мог сдвинуться с места. — Вот так… — Серёжка воткнул за косяк двери ещё одну иконку. Оставалась ещё одна дверь. Мы посмотрели на неё — всё было тихо и спокойно. Но только мы повернулись лицом к печке, шаги тут раздались из той комнаты, где только что было тихо. — Быстрее! — Серёга вставил последнюю иконку за дверь и рванул к окну. … — Что это было? — спросил я, стоя на дороге через десять минут. — Не знаю и не хочу знать! Пошли, скорее… Мы направились, как нам тогда казалось, в направлении Казани. Только через час-другой мы поняли, что идём обратно в Киров. К счастью, нам удалось в конце концов остановить на трассе автомобиль. В нём ехала молодая пара. Мы попросили подбросить нас до Казани, нам не отказали. К сожалению, по дороге машина внезапно встала — водитель крутил ключ зажигания, но мотор не работал. Я стал оглядываться по сторонам и вздрогнул, увидев на обочине уже знакомый дорожный указатель: «Кленовое — 1 км». Но это было ещё не всё. Со стороны полей к трассе полз густой туман — за сто метров уже ничего не было видно. Туман наступал со всех сторон, и в нём кто-то был. Не знаю, может, у меня сработало шестое чувство, но я начал дико орать на водителя, чтобы тот делал что угодно, но завел машину немедленно. Молодая пара не понимала всей опасности ситуации. Под нашим с Серегой давлением водитель начал судорожно щелкать ключом туда-сюда. Туман между тем подобрался совсем близко. В серой дымке начали проявляться какие-то темные силуэты. Теперь это видели и хозяева машины, а не только мы с Серегой. Тем временем машина продолжала недовольно бурчать. В какой-то момент я уж и поверил в то, что нам теперь не спастись… Наверное, в тот вечер нам помог сам Бог, потому что в самую последнюю секунду мотор заревел, и мы унеслись прочь от той страшной деревни, страшного тумана, страшных силуэтов. Те чувства, которые мы пережили, сидя в машине… это был не просто страх или паника, это был настоящий животный ужас, отчаяние и почти уже смирение. Это было воистину чудовищно. О таких моментах потом страшно просто вспоминать, их трудно передать словами или текстом. Мы так и не узнали, что это была за деревня, что с нами тогда происходило, провалились ли мы в другое измерение или куда-то еще. Не знаю, не знаю, не знаю. Мне просто хочется забыть те два дня, стереть их из памяти. А от хобби своего мы навсегда отказались. Жертва чёрных колдунов Мы с Лизой знакомы были с детства, росли в одном дворе, но я относился к ней как к «своему парню». Любовь, что называется, нечаянно нагрянула. Оканчивая институт, я встречался с девушкой. Лиза пригласила нас на свой день рождения. И вдруг, я словно увидел ее в первый раз, влюбился с десять тысяч первого взгляда. Оказывается, бывает и такое. Лиза заняла все мои мысли, я не мог представить, как жил без нее, как мог спокойно спать, когда она была не со мной. Я делал ей подарки, дарил цветы, через полгода мы подали заявление в загс. День свадьбы был бы в мае. Но в связи с коронавирусом возникло множество ограничений. Помимо невозможности весело погулять на торжестве, невозможно было и слетать к теплому морю в Турцию или Грецию, как мы планировали. Я предложил Лизе отложить бракосочетание до нормализации ситуации. Действительно, что это за свадьба, когда и родственники приехать не могут - регионы закрыты, и фотографий не сделать - все в масках, и медовый месяц взаперти. Однако отпуск все же надо было как-то провести и мы решили поехать дикарями к Белому морю. Моя старенькая «шкода» вполне подходила для такого пути. И вот в один прекрасный день мы покидали вещички в багажник и отправились в дальнюю дорогу. Что и говорить: виды из окон машины, пейзажи в разное время суток и при любой погоде не идут ни в какое сравнение с видами из иллюминатора. Мы ехали по необъятным просторам родины и договорились, что отныне будем путешествовать только на автомобиле. Наш блог пополнялся сотнями великолепных снимков рек и озер, лесов и гор, закатов и рассветов. На третий день мы выехали из Зеленоборского в Кандалакшу, а на полпути нас настигла гроза. Порывы ветра были такими сильными, что машину заносило на мокрой трассе. Я ехал медленно, боясь не справиться с управлением. Вдруг Лиза дотронулась до моего плеча: - Алешенька, смотри, вон указатель - названия поселка не прочитать, половина отломана. Зато есть картинки с постелью и едой. Всего три километра, надо свернуть к лесу. Наверняка там база отдыха! Я посчитал ее рассуждения логичными и свернул на проселочную дорогу. Мне показалось, что мы проехали больше трех километров, но жильем и не пахло. Ко всем неприятностям дорогу перегородила свалившаяся ель. Лиза растерянно посмотрела на меня: - Связи нет... Я сказал: - Ничего, раз есть дорога, должно быть и жилье. Давай пройдем вперед. Хотя бы с километр. Там или дома будут, или связь появится. Уже темнело, развернуться не представлялось возможным, назад пути не было. Мы вышли из машины, пролезли под толстым стволом, надеясь, что он нас не придавит, и отправились на поиски обещанного указателем отеля. Буквально через 100 метров деревья расступились, и нашим взорам предстал двухэтажный дом с колоннами, выстроенный в стиле дворянских усадеб. Его окружали дома попроще и хозяйственные постройки. Мы воспрянули духом и поспешили к дверям особняка. Нам отворила древняя старушка, без вопросов провела внутрь. На ее зов явились несколько человек, по возрасту - внуки или правнуки. Во всяком случае, я так подумал. Было в их внешности что-то общее: черты лица, комплекция, цвет глаз. Старушке было лет под 100, двоим парням и двум женщинам - от 30 до 40. Они могли бы быть и служащими отеля. Могли бы, но ни про какой отель хозяева дома не знали. Выслушав нас, один из мужчин объяснил: - Впереди два выходных, сюда никто не поедет, чтобы расчистить дорогу. У нас нет инструментов, чтобы убрать вековую ель. Нужна специальная техника. Да, связь тут не ловит. Стационарный телефон тоже молчит. И, как видите, по всему дому горят свечи - электричество отключилось. Наверное, деревья повалило в разных местах и оборвало провода. Если до понедельника не будет света, я на лошади доберусь до города и вызову подмогу. А пока располагайтесь. Ужин уже готов. Спальня для гостей вас ждет. Мы с Лизой так проголодались и устали, что не стали отнекиваться. Поев, поднялись в отведенную нам на втором этаже комнату и уснули, едва добравшись до кровати. Мы проспали почти до обеда. День выдался пасмурным, дождь не давал выйти из дома. Когда мы спустились в столовую, там была только старушка, Анисия Флегонтовна. Она накормила нас и повела смотреть дом, рассказывая его историю. Деньги во все времена решают любые проблемы. Особняк был выстроен в лихие 90-е по чертежам родового дворянского гнезда. Сюда перевезли фамильные портреты, библиотеку, сохранившуюся в годы войн. А ценности пошли как раз на строительство, так что припрятанные в кубышке бриллианты позволили не только выжить наследникам некогда знаменитой фамилии, но и не бедствовать. В шкафах, помимо книг, были расставлены всевозможные магические предметы: разноцветные свечи, большей частью черные, черепа и кости, чаши, кристаллы, хрустальные шары, подвески, куклы, маски, колоды карт. Лиза слушала и кивала: - Как здорово, вам повезло. А я вот хоть и не изведала лишений, но и родителей своих не знала. Меня удочерили, когда я была совсем маленькой... Я уставился на любимую: - Лиза? Ты мне об этом не рассказывала! Она пожала плечами: - Зачем? Что это изменило бы? Я не нашел слов, чтобы возразить. А Лиза продолжила: - Вот я хожу по комнатам, и мне кажется, что я тут уже была. Дежавю какое-то... Анисия Флегонтовна взяла Лизу за руку: - Пойдем, покажу что-то! Старушка привела нас в портретную галерею и подняла подсвечник к одной из картин. Среди потемневших портретов выделялось лицо женщины, невероятно похожей на Лизу, только лет на 20 старше. Можно было сказать, что это ее мать. Старушка сообщила: - Моя внучка, царствие ей небесное, незабвенная София Симеоновна. Знаете ли, сколько может быть родственников у каждого человека? За один век, если брать средние показатели, набирается более сотни. А что, если вы, Лиза, и правда имеете с нами одни корни? Давайте проверим? Я нервно хмыкнул: - Как? Сделаем генетический анализ? Старушка улыбнулась: - Нет. Устроим спиритический сеанс. Вы когда-нибудь обращались к гадалкам? В магию верите? Лиза почему-то покраснела и отрицательно замотала головой. Но мне идея показалась интересной. Такого в нашем блоге еще не было! Вызов духов мертвых! Вау! Я ответил за нас обоих: - Отлично! Мы согласны! Когда начнем? Анисия Флегонтовна махнула рукой: - Что вы, Алексей! Духи приходят по ночам. И надо подождать остальных, втроем мы не справимся. Мы коротали время в библиотеке, изучая богатую подборку оккультной литературы. В шкафах, помимо книг, были расставлены всевозможные магические предметы: разноцветные свечи, большей частью черные, черепа и кости, чаши, кристаллы, хрустальные шары, подвески, куклы, маски, колоды карт, ножи, песочные часы и много вещей, названия которых оставались для меня загадкой. Если честно, мне было не слишком интересно рыться в этом хламе. Но Лиза проявила завидное любопытство и увлеклась так, что я обиделся. Моя невеста словно забыла о моем существовании. После полуночи к нам присоединились все члены семьи. Раздвинув тяжелые шторы, из эркера принесли резной ампирный столик с расчерченным на бумаге кругом, достали белое блюдце. В эркере распахнули окно, чтобы, как объяснила Анисия Флегонтовна, дух мог беспрепятственно войти в дом. Портрет покойной Софии принесли из галереи и повесили вместо зеркала. Свечи горели ровно, пока присутствующие не прикоснулись к блюдцу и не воззвали трижды: - Дух Софии, ты здесь? Внезапно порыв ветра захлопнул створки, зазвенели стекла, блюдце дрогнуло, поплыло по кругу и вывело: «Да». Старуха уставилась на Лизу и задала следующий вопрос: - Дух Софии, что ты скажешь про Лизу? Блюдце вновь начало крутиться между буквами и сложило из них фразу: «Отдайте мне ее». Сразу после этого одновременно погасли все свечи и по комнате пронесся протяжный стон. Лиза закричала и рванулась вон, я за ней, а за нами остальные участники сеанса. Моя любимая рыдала в спальне, я успокаивал ее, уверяя, что произошедшее - глупая шутка и что мы немедленно уйдем отсюда. Куда? Ну не знаю. Пусть не немедленно, а утром. Сколько до трассы, километров 7, 10? Ерунда. За пару-тройку часов доберемся. Снимем номер в гостинице, эвакуатор доставит нашу машину. Мы легли спать, не раздеваясь, только умылись и выпили воды, чтобы успокоиться. Я уснул мгновенно, будто выключили свет. Пробуждение было мучительным. С трудом разомкнув веки, я обнаружил себя связанным на полу в каменном подвале. На стенах пылали факелы. Посреди подвала на возвышении в белом платье лежала Лиза. Вокруг нее столпились пять фигур в черных балахонах. Руководила сборищем Анисия Флегонтовна. Я прислушался. Старуха обращалась к Лизе: - Ты принесла сосуд для души Софии. Наполним же его! Заметив, что я очнулся, старуха повернулась ко мне: - Алексей, смирись. Думаешь, ты просто так в нее влюбился? Она тебя приворожила, она - наша, колдунья! Ты должен был привезти ее сюда. Мы ждали вас много лет, и вот предсказание сбылось! Я не мог пошевелиться, но мог отвечать: - Не смейте к ней прикасаться! Я вас убью! Старуха захохотала: - Нет, это мы тебя убьем. Нам не нужны свидетели. Но нам нужна жертва. Мы обменяем душу Софии на твою. Прими это как мужчина! Фигуры начали двигаться в ритмичном танце, нараспев повторяя непонятные слова. Над Лизой возникло плотное белое облако, окутывая ее туманом, как саваном. Голоса распевающих заклинания стали громче, танец набирал темп, а безумная семейка достала ножи и склонилась над Лизой. Я извивался на полу, не в силах ей помочь. Они одновременно провели ножами по своим запястьям и протянули руки над чашей. Затем наклонили сосуд над Лизой. На ее платье начало расползаться кровавое пятно, и... туман стал испаряться. Из него донеслись слова: - Поздно... Жертва принята... Я не вернусь... Лиза лежала без чувств. Я погрузился в беспамятство... Вновь я очнулся от тяжелого сна. Я сидел в машине. За окном был город, машина стояла перед больницей. Я вышел, и ко мне сразу подбежал охранник: - Только не волнуйтесь! Ваша девушка в порядке. У нее случился выкидыш. Ничего, бывает. Другого ребеночка сделаете. Молодые еще, все образуется. Пойдемте, я вас провожу к ней. Лиза утопала в белых простынях. Она приподнялась мне навстречу: - Алешенька, прости! Я хотела тебе сказать позже... Этот не родившийся ребенок спас нас. Тебя. Если бы София заняла мое тело, тебя убили бы. Но выкидыш сбил ритуал. Теперь она никогда не вернется в мир живых! Я так рада, что ты не пострадал! Я посмотрел на Лизу и спросил: - Ты правда меня приворожила? Она не ответила. Я оплатил ее пребывание в лучшей палате. Оставил ей денег на обратную дорогу и уехал домой. Я больше не чувствовал любви к этой девушке. Приворожила, не сказала о беременности. Может быть, поворот к усадьбе был продуман заранее? Я уже не знал, что думать и во что верить. Ладно, моя душа была бы обменяна на душу Софии. А куда бы делась душа Лизы? Переместилась бы в ребенка? Или этот ребенок тоже жертва колдунов и предназначался для реинкарнации Софии? При любом раскладе я жертва - стал пешкой в чужой игре. Меня держали за дурачка, привезли на заклание. За три дня я уволился с работы, написал доверенность на продажу квартиры на лучшего друга и уехал за тысячи километров, чтобы начать жизнь с чистого листа. Я удалил все свои аккаунты в соцсетях, закрыл почтовые ящики, сменил номер телефона. Надеюсь, что никогда больше не услышу о Лизе. Алексей
Мир
Странные мы.
Вы замечали, что наша жизнь похожа на женщину, которую начинают любить только после того, как она собрала чемоданы, чтобы уйти? Не попугать уходом, а именно уйти. Не наказать нас, а не иметь с нами больше никаких отношений. Устать от нас. Осатанеть от нашей неблагодарности. Перестать в нас нуждаться. Утратить к нам доверие. Перестать реагировать на наши вечные торги с нею и хроническое недовольство.
Она подходит к двери – и нас торкает. Быть может, даже не от любви, а от страха. Потому что и вправду страшно. Страшно понять, что вот когда она была рядом, она тебя бесила, не удовлетворяла, мало подарков дарила, к другим относилась лучше и вообще была не очень, а сейчас, когда шаг до двери, она кажется тебе такой желанной, такой прекрасной в каждом движении, такой неузнанной.
И остановить бы ее, обнять, сказать главное, а потом расхохотаться и отправиться на кухню завтракать. Но понимаешь одновременно, что она не для того пошла, чтобы ты ее удержал. Просто время истекло.
Я говорила об этом с сотнями уходящих и с тысячами оставшихся. С самой собой говорила, уличая себя в том, что начала относиться к жизни не как к привилегии, а как к давно разлюбленному человеку, с которым лень разводиться: никуда не денется.
Мы слушали друг друга и признавали свою самонадеянность. Мы плакали, жалея о том, чему уже не быть. Мы пытались понять, почему нас надо здорово ударить бедой, чтобы мы проснулись и начали жить, а не обиженно готовиться к далекому счастью. У нас было хреново с ответами.
Но мы все хотели именно жить. Мы хотели просыпаться в своих постелях, стоять под душем, пить чай, любить, бродить по любимому городу, путешествовать, растить детей, гулять с собакой, печь хлеб, обниматься, покупать приятные мелочи, читать книги, слушать музыку, зажигать с друзьями, сажать цветы и помидоры, носить прикольные майки и сарафаны, делать растрепущие стрижки, ходить в кафе и в кино, вешать яркие шторы на чистые окна, творить, зарабатывать деньги, обустраивать жилище, спать до упора, танцевать так же.
И не хотели ненавидеть все это и все те радости, которые делают счастливыми только нас. Не хотели изводить друг друга, терпеть нестерпимое, сидеть в вязком недовольстве.
Любить жизнь, друзья мои, стоит именно так, как женщину или как мужчину. До того, как они ушли. Рыпаться потом – это жалко пытаться утолить свой страх остаться ни с чем, а не обрести вновь. Счастливого нам всем пробуждения!
Лиля Град
🐈🩷
Муж привел в квартиру другую женщину. Вернее даже не привел, а занес ее на руках. Рыжая, уверенная в себе, с яркими, почти мятными глазами.
Конечно, ей же раз плюнуть, чтобы внушить мужчине жалость, а уж когда она трогательно прижалась щекой к его подбородку, то он и вовсе почувствовал себя рыцарем.
Неприлично молодая… Сколько ей там на человеческий возраст? Явно не более 18 лет — тут еще подключились и отцовские чувства. Короче, у несчастного мужика просто не было шанса увернуться с крючка и кошка уверенно ухватила его мягкими лапами.
— Как-то так…
Придерживая кошку одной рукой, развел второю рукой муж и жена, сделав замысловатый финт запястьями, разрешила «девице» остаться.
Ох, сколько раз она потом пожалела об этом! И дело не в том, что характеры не сошлись — как раз они то и оказались практически одинаковы.
Своенравная, неуступчивая, смотрящая будто бы сверху вниз — кошка словно презирала хозяйку. Она любила только своего «рыцаря» и не подпускала к нему никого.
Своего хозяина кошка боготворила! Песни — ему, играть — только с ним. Ну, а спать, естественно — только рядом, отгораживая жену от него пушистой спиной и обязательно отодвигая попой.
Сплевывая прилипший к губам подшерсток, жена убирала кошку, но она всегда возвращалась, с еще большей наглостью устраиваясь между ними. А потому что, это ее место! А эта женщина тут 120% лишняя и должна уже это понять сама, намекать уже надоело!
А однажды они подрались. Подрались две женщины, едва терпящие друг друга на одной территории. Хозяйка сдвинула кошку ногой, потому что нечего загораживать в коридоре дорогу. Кошка воспротивилась, потому что нечего трогать ее ногой! И началось…
Они шипели и замахивались друг на друга — кто лапой, а кто рукой. А потом пошли в рукопашную! В итоге одна бинтовала ногу, а вторая оплакивала потерянный ус и некрасиво обломанный коготь.
Рыцарь же позорно бежал в туалет и держал там осаду долго, пока заряд в телефоне не кончился. Но он сам, сам того не подозревая, стал поводом для их примирения.
Юбилей предприятия. Корпоратив. Конечно же, он задержался… А они ждали. Жена дергалась от каждого звука и бросалась к двери.
В голове возникали образы молоденьких секретарш, завлекающих мужа коленками. Или женщин постарше, бросающих к его ногам кастрюли с горячим борщом. Или уж совсем возрастных, осыпающих мужа купюрами.
Кошка тоже страдала, впечатавшись мордочкой в дверь. Хозяин никогда еще так поздно не возвращался. Она уже давно должна лежать на диване, уютно устроившись на сгибе локтя и мурлыкать «спасителю» свою песню.
Кошка закричала и начала царапать дверь лапой. Она не выдержала напряжения первой.
— Ну чего ты кричишь? Он тебя не услышит…
Кошка безропотно позволила взять себя на руки и к ее удивлению, сгиб локтя хозяйки оказался такой же удобный. Вместе им стало легче, вместе не так тяжко ждать. Да и дурные мысли словно бы испарились — прильнув к друг другу, женщинам стало легче, ведь горечь ожидания разлилась на двоих.
Он вернулся под утро. Веселый, довольный и немножечко виноватый. Две пары глаз — голубые и мятные, прожигали его насквозь, не оставляя свободного места.
— Девчооонки…
Протянул он и упал на кровать. Спать хотелось невыносимо. Затухающий взгляд успел только ухватить две прямые спины, удаляющиеся на кухню. Две спины, выражающие усталость, возмущение и рвущуюся наружу злость.
Несчастный, он быстро заснул, не подозревая, что из звания рыцаря упал в касту дичи. Сейчас шатенка с рыженькой перекусят, отдохнут скромненько на диване, а потом произойдет великое единение.
Два народа квартиры объединятся и целый год (никак не меньше) будут охотиться на него и припоминать угнетенному мужьему племени тот злосчастный корпоратив!
Автор: Cebepinka
💚💙❤️
С пенсии Дарья Ивановна, кроме обязательных коммунальных платежей и покупки продуктов на оптовой распродаже, позволяла сделать себе небольшой подарок – пакетик кофе в зернах. Зерна были уже прожарены и когда она срезала уголок пакетика, они издавали умопомрачительный аромат. Вдыхать надо было обязательно с закрытыми глазами, отрешившись от всех чувств, кроме обоняния и тогда являлось чудо! Вместе с изумительным запахом в тело будто вливалась сила, всплывали в памяти девичьи мечты о дальних странах, грезился океанский прибой, шум тропического ливня, таинственные шорохи в чаще сельвы и дикие крики обезьян, снующих по лианам...
Ничего этого она никогда не видела, но рассказы папы, постоянно пропадавшего в исследовательских экспедициях в южной Америке, она помнила. Когда он бывал дома, то любил рассказывать Дашеньке о приключениях в долине Амазонки, прихлебывая крепко сваренный кофе, и его запах теперь всегда напоминал ей о нем – сухощавом, жилистом загорелом путешественнике.
Что родители были не родные она знала всегда. Она помнила, как в начале войны ее, трехлетнюю девочку, потерявшую родных, подобрала женщина, которая стала ей мамой на всю жизнь. Потом – все как у всех: школа, учеба, работа, замужество, рождение сына и вот он итог – одиночество. Сын еще лет двадцать назад, согласившись на уговоры жены, избрал местом жительства другую страну и благоденствовал с семьей в городе Хайфа. За все это время посетил родной город всего лишь раз. Созванивались, сын ежемесячно присылал ей деньги, но она их не тратила - откладывала на специально открытый счет. За двадцать лет накопилась немалая сумма, она вернется сыну. Потом...
В последнее время ее не покидала мысль, что прожила она жизнь хорошую, полную забот и любви, но – чужую. Если б не война, была бы у нее совсем другая семья, другие родители, другой родной дом. Значит и судьба была бы другой. Родных своих родителей она почти не помнила, но часто вспоминала девочку – ровесницу, которая всегда была рядом в те, почти младенческие годы. Машей ее звали. Так и слышится, порой, как их окликали: - «Машутка, Дашутка!» Кем она ей приходилась? Подружкой, сестрой?
Размышления ее прервал короткий сигнал мобильного телефона. Она взглянула на экран – пенсия пришла на карточку! Вот и хорошо, очень кстати! Можно прогуляться в магазин, прикупить кофе – последний сварила вчера утром. Осторожно постукивая по тротуару тростью, обходя осенние лужи, она подошла ко входу в магазин.
У дверей притулилась серенькая, полосатая кошечка, опасливо поглядывая то на прохожих, то на стеклянные двери. Жалость шевельнулась в сердце: – «Мерзнет, бедняжка, да и голодная, наверное. Взяла бы тебя домой, да только... Кому ты нужна будешь после меня? А мне осталось... Не сегодня, так завтра». Но, жалея несчастную, прикупила ей недорогой пакетик корма.
Она аккуратно выдавливала желейную массу в полиэтиленовый лоток, кошка терпеливо ждала и поглядывала на благодетельницу влюбленными глазами. Распахнулись двери магазина и на крыльцо вышла дородная женщина, выражение лица которой не предвещало ничего хорошего. Она, без лишних слов, отшвырнула ногой лоток с кормом так, что желейные комочки разлетелись по тротуару:
– Говоришь им, говоришь – никакого толку! – рявкнула она. – Нечего их тут прикармливать! – и развернувшись нервно удалилась.
Кошка, опасливо оглядываясь, принялась подбирать кусочки съестного с тротуара, а Дарья Ивановна, задохнувшись от возмущения, почувствовала первый укол надвигающегося приступа. Она поспешила к автобусной остановке – лишь там были скамеечки. Присев на одну из них, она лихорадочно шарила по карманам, в надежде отыскать таблетки, но напрасно.
А боль безжалостно накатывала волнами, голову будто сдавливали в тисках, в глазах темнело, из груди рвался стон. Кто-то дотронулся до ее плеча. Она с трудом открыла глаза – молоденькая девушка испуганно смотрела на нее:
– Вам плохо, бабушка? Как Вам помочь?
– Здесь, в пакете. – Дарья Ивановна слабо шевельнула рукой. – Там упаковка кофе. Достань и распечатай.
Она припала к упаковке, вдохнула аромат жаренных зерен раз, другой. Боль не прошла, но ослабла.
– Спасибо, девонька. – Слабо произнесла Дарья Ивановна.
– Меня Полиной зовут, а спасибо скажите кошке. – Улыбнулась девушка. – Была рядом с вами и так громко мяукала!
– И тебе спасибо, моя хорошая. – Дарья Ивановна погладила кошку, которая сидела тут же, на скамейке с ней. Та самая, полосатая.
– Что с вами случилось? – участливо интересовалась девушка.
– Приступ, девонька, мигрень. – Призналась Дарья Ивановна. – Перенервничала, бывает...
– Я провожу вас до дома, одной вам трудно будет дойти...
– ... У моей бабули – тоже бывают приступы мигрени. - Рассказывала Полина, когда они пили слабенький кофе с молоком и печеньем в квартире Дарьи Ивановны. – Вообще-то, она мне прабабушка, но я ее называю «бабуля». Она в поселке живет, вместе с моей бабушкой, мамой и папой. А я учусь здесь, в медучилище, на фельдшера. Бабуля, как и вы, меня девонькой называет. И еще - вы так на нее похожи, что я сначала подумала, что вы – это она! А вы не пробовали искать своих родственников, тех, настоящих?
– Полинушка, девонька, как их найдешь? Ведь я их почти и не помню. Ни фамилии своей, ни откуда я родом. – Рассказывала Дарья Ивановна, поглаживая пригревшуюся на коленях кошку. - Помню - бомбежку, когда мы ехали на подводе, потом танки... А я бежала, бежала так, что себя не помнила! Ужас! На всю жизнь ужас! Потом меня женщина подобрала, я ее всю жизнь мамой называла, и сейчас она для меня мама. После войны пришел ее муж и стал мне самым лучшим папой на свете! Осталось у меня из своего – только имя. А семья моя родная, вернее всего погибла, там, под бомбами. И мама, и Машутка...
Она не заметила, как после этих слов Полина вздрогнула и посмотрела на нее огромными, голубыми глазами:
– Дарья Ивановна, а у вас есть родинка на правом плече, на листик похожая?
От неожиданности хозяйка поперхнулась кофе, а кошка внимательно на нее уставилась.
– Откуда тебе это известно, девонька?
– У бабули точно такая-же. – Тихо произнесла Полина. – Ее Марией зовут. Она до сих пор не может сдержать слез, когда вспоминает свою сестренку – близняшку, Дашутку. Пропала она под бомбежкой, при эвакуации. Когда фашисты дорогу перерезали, пришлось вернуться домой, там и пережили оккупацию. А Дашутка пропала. Так и не нашли, сколько не искали...
С утра Дарья Ивановна не могла найти себе места. Она ходила от окна к двери, ожидая гостей. Серенькая, полосатая кошка не отходила от нее ни на шаг, с тревогой всматриваясь в лицо хозяйки.
– Не волнуйся, Маргоша, со мной все в порядке, – успокаивала хозяйка кошку. – Только сердце стучит...
Наконец, прозвенел дверной звонок. Дарья Ивановна, волнуясь открыла дверь.
Две пожилые женщины, замерев, молча смотрели друг на друга глазами полными надежды. Словно в зеркале видели они не потерявшую цвет голубизну глаз, седые локоны вьющихся волос и скорбные морщинки в уголках губ.
Наконец, гостья облегченно выдохнула, улыбнулась, шагнула навстречу и обняла хозяйку:
– Здравствуй, Дашутка!
А на пороге, утирая слезы счастья, стояли родные люди.
Автор: Тагир Нурмухаметов
Яблони колдуна. (Мистика. Сверхъестественное.)
Встреча со старым другом, спустя годы разлуки- всегда волнующее событие. Стас, по пути к месту встречи пытался подсчитать, сколько же лет он не виделся с Олегом. Десять? Или всё-таки двенадцать? Как же давно это было! А ведь сколько всего случилось интересного в тот период времени, когда они гуляли все вместе- ватага пацанов одного возраста. Почти все разъехались, оставив родной посёлок, кто куда. Из оставшихся, пожалуй, только у Олега сложилась жизнь хорошо, остальные пара человек спились, последний, кого помнил Стас, пропал без вести... А вот Олег теперь местный участковый, который бдительно следит за порядком в родных местах.
Друзья встретились, обнялись. Стас отметил, что Олег возмужал, и даже ростом стал выше.
-Стараюсь держать форму.- смущённо ответил тот.- Хожу в зал, бегаю, и всё такое...
Слово за слово, вспомнили общих знакомых, рассказали о своих делах и планах, начали перебирать в памяти былое. И тут Стас вспомнил событие, которое всегда вызывало у него много вопросов. А именно вылазку в сад деда Николая.
О... Как же хорошо Стас помнил этот сад! Яблоки, что росли там. Это были особые яблони. Плоды на них вызревали до красных оттенков, что совершенно было не свойственно яблоням в их широте, и были процентов на тридцать больше, чем у всех остальных. Почему? Стас не находил рационального ответа по сей день.
А как эти яблоки дразнили их, вечно голодных пацанов! Так хотелось сорвать хоть одно, но тяжёлые от плодов ветви, как назло, росли слишком далеко от забора.
Стас отлично помнил, как высматривая возможности попасть в заветный сад, мальчишки узнали, что у деда Николая совершенно нет собак, мало того, он довольно часто куда-то надолго уезжает, и оставляет сад и дом совершенно без присмотра. А в саду...не только яблоки, но и замечательный виноград, и ещё много-много чего интересного.
Конечно же, они решили туда залезть. Визуально этому ничто не мешало.
Однако, было одно "но", которое пугало мальчишек, и даже побудило некоторых из них наотрез отказаться от воровской вылазки- репутация деда. Ходили среди соседей слухи, что он колдун! При чём, на полном серьёзе. К нему приезжали посетители, даже из больших городов, кто-то просил помочь излечиться, кто-то- убрать конкурентов, или снять чужие порчи.
Однако, самые борзые из той компании мальчишек, среди которых были Стас и Олег, решили испытать судьбу, и поживиться плодами дедовского сада. К слову, стоит напомнить, что дело было в лихие девяностые, тогда сплошь и рядом кто-то обносил чужие огороды. На фоне всеобщего беспредела, затея пацанов выглядела вполне безобидной.
И вот, час настал. Мальчишки увидели, что дед Николай уехал куда-то на своей машине. А значит, надолго. И, как только, он скрылся за поворотом, бросились к заднему двору, чтобы попасть к нему с огорода.
Им ничто не помешало войти. Высокий забор скрывал воришек от глаз соседей. На каких-либо сторожевых собак не было и намёка, о камерах тогда никто и не слышал.
Мальчишки рассыпались по саду, кто к яблокам, кто к ягодам. Как вдруг...Что-то произошло.
Раздался рык.
При чём, одновременно с двух сторон!
Мальчишки сбились в кучку и стали оглядываться. Собаки? Но откуда?
А рык звучал так жутко, словно его издаёт недовольный дракон!
Друзья испуганно переглядывались, ища пути отступления, как вдруг, появились они...
С противоположных концов сада, в сторону перепуганных мальчишек, шли две огромные чёрные собаки!!!
Сказать огромные- не сказать ничего. Каждая из них была величиной с небольшую корову.
Они действовали синхронно, словно зеркаля друг друга. Обе приближались не спеша, издавая глухой рык и скаля белые длинные клыки.
Что и говорить, едва увидев этих жутких псин, мальчишки заорали, и бросились к забору. Используя всю свою прыть и проворство, они взобрались по перекладинам наверх, и спрыгнули. Едва оказавшись на улице, бросились бежать так быстро, как только могли.
Спустя время, отдышавшись, и успокоившись, они ещё долго обсуждали произошедшее, складывая события, как мозаику из пазлов. Все действительно видели слишком больших собак, и все отметили, что они не гнались и не прыгали на забор, следом за мальчишками, лишь медленно приближались.
Стас тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и спросил притихшего друга:
-Ты помнишь тех псин? В саду Николая.
-Конечно. Как такое забыть то?
-Ты нашёл для себя объяснение, откуда они там взялись?
Олег посмотрел на друга, задумчиво, словно пытаясь понять, стоит далее говорить, или нет.
-Объяснение тому, что мы видели в мире обычных людей нет.- ответил он.- Ты же знаешь, что никаких собак у него в саду никогда не было. И ты отлично знаешь, кем является дед Николай.
-Он живой ещё?
-Живее всех живых, и даже помолодел.
-Значит, всё-таки, он серьёзный колдун.
-Серьёзный. Мало того, я расскажу тебе кое-что. Это была не последняя моя встреча с ним.
Друзья сели поближе, чтобы за соседними столиками никто не услышал их голоса, и Олег начал свой рассказ:
"Три года назад это было. Завелась у нас в посёлке группа алкашиков- бездельников, которые тем и зарабатывали, что обкрадывали дачи и пустующие дома. Положили они глаз на дом деда Николая, и решили, в его отъезд, нагрянуть. Уж не знаю, почему они настолько отчаянные. Возможно совсем мозг пропили, что не побоялись на дом колдуна метить. Но среди них был один, Петька, который противился этому. Николай мать его от серьёзной болячки вылечил, совестно Петьке было вред ему причинять, ну и побаивался скорее всего. Он, вначале, пытался вразумить своих дружков. Но, когда увидел, что те ни в какую- решил их сдать. Пришёл в участок и рассказал, когда и кто пойдёт дом обносить.
Естественно, собрали наряд. Деда Николая я лично предупредил. Рассказал ему, мол так и так, хотим взять с поличным преступную группу. Он выслушал, усмехнулся и согласился.
Ну, ты понимаешь, что я для того и предупредил, чтобы он своих "адских гончих" на нас не спустил. В назначенный день дед уехал, а мы выехали на место.
Приехали, засели, ждать. Засаду устроили в саду. Тихо зашли, никто нас не выпроваживал, хотя мне не по себе было, если честно.
Вот сидим, время за полночь- появились. Двое. Замок взломали, и в дом. Мы, потихоньку кольцо давай сужать, к дому подбираемся. Как вдруг, слышим, дикие крики! Один вылетает, из дверей, бежит и орёт! Его поймали, скрутили, а он невменяемый. Орёт, не замолкая, глаза безумные, бред какой-то несёт. Пошли второго брать. Заходим в дом- всё тихо, спокойно, второй лежит, возле выхода, головой к двери, бездыханный. Вскрытие, потом, показало разрыв сердца.
Тот, что в живых остался, всё ещё в дурке. Так в себя и не пришёл. Всё орёт по ночам и несёт какую-то околесицу.
Когда Николай вернулся, я осторожно, попытался узнать, что же так могло напугать взломщиков. Он же только улыбался, и отвечал пространными, витиеватыми фразами, которые сложно как-либо однозначно интерпретировать.
К нему никаких вопросов. Бандиты получили своё. "
Долго друзья ещё общались в тот вечер, о прошлом и настоящем, перебирая в памяти нерешённые загадки жизни.
На следующий день, Стас решил пройтись по улицам родного посёлка, вспомнить былое. И сам не заметил, как ноги вынесли его на ту самую улицу, к дому деда Николая. Сонные яблони были укутаны снегом, тот же высокий забор. У ворот прогревается машина. Хозяин дома.
Вдруг, ворота отворились, и вышел высокий, статный мужчина.
-Доброе утро.- пробормотал Стас.
-И тебе доброе!- ответил колдун.
Всё было так, как и говорил Олег- дед Николай не постарел, даже стал ещё моложе. В глазах задорный молодой блеск...Как он так может?
👻Её подушка. (Мистика из реальной жизни.)
Время уже перевалило за полночь. Вика подошла к окну и приоткрыла штору. Да, он там, на лавочке возле подъезда. Человек, которого она называла отцом, уже почти неделю не может спать дома.
Что же…Пускай так.
Вика приехала в родной город, чтобы ухаживать за мамой, которая ждала свой исход, страдая от рака. Медики сделали, что могла, и «умыли руки». Вика, каждый день видя измождённое и измученное тело мамы, всё более проникалась ненавистью к тому, по чьей вине всё это случилось- отцу.
Они скандалили столько, сколько Вика себя помнила. Дpaки, pугань- всё это было неотъемлемой частью её детства и юности. Поэтому, как только появилась возможность уехать из отчего дома, она воспользовалась ею.
Почему мать жила всё это время с тираном? По тем же причинам, по которым это делают тысячи других женщин- общая жилплощадь, страхи, привычка… Это её и сгубило. В одной из ссор он сильно ударил её в грудь, в результате чего, там возникло уплотнение, а потом опухоль. Мать долго тянула, и обратилась к врачам тогда, когда уже было поздно…
Прикрыв штору, девушка прошлась по квартире. Почти всё такое же, каким она помнила в детстве. На стене портрет красивой молодой мамы. Остановившись возле него, девушка всмотрелась в родные черты лица, подмигнула и прошептала: «Задай ему жару, мама!»
Потом она заглянула в спальню отца, и, усмехнувшись, потрогала постель. Она хорошо помнила тот день, вот только всё не могла найти причину и объяснение своим действиям.
День перед похоронами.
Хотя исход был ожидаем, и даже желанен, как избавление от страданий, плакали все… кроме одного.
Вика видела, что её отец просто светится от счастья. Пожалуй, он радовался, что, наконец-то останется один, и никто не будет ему мешать пить и приводить свои компании. На радостях, даже не в силах сдерживаться, он попросил у Вики денег на выпивку, якобы «помянуть ушедшую». Но девушка знала, что он хочет отметить свою свободу. Она сунула ему в руку купюру, лишь бы тот ушёл, и не злил её своей довольной миной.
Потом она зашла в спальню, где проводила последние часы жизни мать и… далее перестала отдавать себе отчёт в дальнейших действиях…
Быстро, она схватила подушку и сняла постельное бельё. Кровать застелила покрывалом, а постель с подушкой взяла в охапку, и понесла в комнату отца.
Там, прикрыв дверь, чтобы её не увидели, Вика подошла к кровати. Постель свою отец давно не менял- опустился настолько, что ему было всё равно. Вика поменяла ему постель на мамину, которая была намного чище, и положила её подушку.
Собрав грязное бельё в охапку, она вышла из его спальни и, только в это момент, испытала невероятное облегчение! Так, словно сделала именно то, что нужно…
А потом события закрутились, и Вика даже забыла об этом странном порыве…
Отец не появлялся на похоронах, он вернулся только к поздней ночи следующего дня, и сразу ушёл спать. Вика проводила его взглядом, ничего не говоря, и ушла в свою комнату. В ту ночь ей не спалось. Она всё пересматривала старые семейные фотоальбомы, погружаясь в воспоминания, давая волю слезам и горю.
Как вдруг, примерно полчаса спустя, из спальни отца раздался крик.
Испуганный и отчаянный.
А ещё через минуту, отец забежал в комнату Вики.
Таким она его ещё не видела: растрёпанный, взгляд дикий, руки трясутся.
Девушка молча подняла на него глаза.
-Тттам…Тттам…- бормотал он, размахивая руками.
-Уйди.- процедила она.
Отец понял, что сочувствия не встретит, и вышел. Вика слышала, как он бродил по квартире, гремел посудой на кухне, а потом хлопнул входной дверью.
Ситуация повторилась на следующую ночь, и следующую… Всё то время, что Вика жила в отчей квартире, отец не мог спать дома. Он выходил на улицу и, обычно, сидел под подъездом до тех пор, пока не рассветало.
Девушка догадывалась, что происходит, и кто руководил ею, когда она поменяла отцу постель, однако совершенно не хотела мешать призраку матери мстить своему обидчику.
Как-то, поздно вечером, отец снова забежал к ней в спальню, было видно, что уже совершенно измождён.
-Успокой её!- прохрипел он, трясясь, как от лихорадки.- Скажи, чтобы перестала.
-А что она делает?- спокойно спросила Вика.
Отец посмотрел на девушку, в его взгляде читалось удивление, он понял, что Вика знает, что происходит.
-Требует назад свою подушку.- ответил он.
-Решай эти вопросы с ней.- сухо ответила Вика.- Выйди из комнаты.
Он вышел, и отправился на улицу, как и всегда. Более он не пытался искать помощи у Вики. Однако пытался договориться с разгневанным призраком. Девушка часто слышала, как он то ругал умершую, то умолял её... А потом всегда уходил на улицу, ждать рассвет.
Оформив все нужные документы, Вика уехала в свой город. С отцом она не общалась, и не интересовалась его делами. Вести о нём она получила спустя год, от родственников. Оказалось, что быстро развивающаяся опухоль тоже свела его в могилу.
«Что же… Ты получил своё, и она спокойна.»- сказала Вика самой себе.
Мать ей приснилась только один раз после всего произошедшего, она была молодая, красивая и, шла по зелёному лугу, задорно смеясь.
👻Кленовое – 1 км
Было у нас с моим другом Сергеем раньше хобби — колесить по стране. Но колесили мы не всегда, довольно часто просто передвигались пешком. Если везло, ловили попутку и проезжали какую-то часть пути.
История эта произошла два года назад. Был декабрь, близился вечер. За день мы с Cерёгой преодолели без малого почти сотню вёрст. С утра вышли из Кирова и направились в Казань — пешком, потом автостопом, потом опять пешком. Наконец, наступил вечер, мы стояли на дороге и не знали, что делать — сумерки, холодно, ни одной проезжающей мимо машины, до ближайшего населённого пункта по карте не менее 30 километров. Ноги уже не шли, надо было где-то передохнуть.
— Смотри, — Серёга показал на что-то слева от дороги. Указатель. «Кленовое — 1 км». Отлично! Значит, до ближайшей деревеньки всего один километр!
Дороги как таковой не было. Старая колея, еле видневшаяся под насыпанным снегом, который достигал до метра в глубину. Но мы одолели это препятствие. Деревенька домов на тридцать — крепких, добротных срубов — не подавала никаких признаков жизни. В домах не было света, не было слышно ни одной собаки, на крышах возле труб снег лежал плотно, не был подтаиваний.
Пройдя по деревне из одного конца в другой, мы остановились у крайнего дома. Обошли его вокруг, постучали в дверь и окна. Стояла полная тишина. Ноги замёрзли неимоверно, хотелось в теплое помещение. Переглянувшись, мы подошли к окну, достали из рюкзаков ножи и стали потихоньку вынимать стёкла и вытаскивать их на снег.
Первым полез я. Как ни странно, в доме было чисто и прибрано — мы светили себе фонарями. Пыли не было вообще. Зеркала были занавешены. Возле печки аккуратной горкой лежали дрова.
— Надо затопить, согреемся, — предложил Серёга.
Печка стояла посредине комнаты. В двух соприкасающихся углах комнаты были две двери, которые вели в другие комнаты, но на них висели замки. Между этими дверями на одной из стен была прибита лестница, которая вела на чердак. На люке тоже был замок.
Когда мы подошли к печке, чтобы развести огонь, над потолком над нами раздались звуки, отчётливо напоминающие тяжелое передвижение ног по полу — это были чьи-то шаги.
Мы подошли к углу с дверями и лестницей на чердак. Шаги явно направлялись к этому люку над лестницей. У меня волосы под шапкой зашевелились, стало немного боязливо.
— Что здесь вообще происходит, Серёга? — тихо спросил я.
Серёжка полез в рюкзак и достал маленькую иконку, запаянную в пластик (несколько таких нам дали по дороге в монастыре, куда мы заходили по пути в Казань, чтобы передохнуть и перекусить). Он засунул иконку между крышкой люка и потолком в щель. Шаги прекратились.
— Да уж. Надо согреться и уходить на трассу, давай разжигать печь! — сказал он.
Мы опять стали возиться с дровами. Вскоре за нашими спинами послышались неторопливые глухие шаги. Мы развернулись на 180 градусов в один момент.
За одной из закрытых дверей, за стеной, кто-то явно направлялся в нашу сторону. Не только волосы, но и все ворсинки на теле попытались принять вертикальное положение. Я не мог сдвинуться с места.
— Вот так… — Серёжка воткнул за косяк двери ещё одну иконку.
Оставалась ещё одна дверь. Мы посмотрели на неё — всё было тихо и спокойно. Но только мы повернулись лицом к печке, шаги тут раздались из той комнаты, где только что было тихо.
— Быстрее! — Серёга вставил последнюю иконку за дверь и рванул к окну.
… — Что это было? — спросил я, стоя на дороге через десять минут.
— Не знаю и не хочу знать! Пошли, скорее…
Мы направились, как нам тогда казалось, в направлении Казани. Только через час-другой мы поняли, что идём обратно в Киров. К счастью, нам удалось в конце концов остановить на трассе автомобиль. В нём ехала молодая пара. Мы попросили подбросить нас до Казани, нам не отказали. К сожалению, по дороге машина внезапно встала — водитель крутил ключ зажигания, но мотор не работал. Я стал оглядываться по сторонам и вздрогнул, увидев на обочине уже знакомый дорожный указатель: «Кленовое — 1 км».
Но это было ещё не всё. Со стороны полей к трассе полз густой туман — за сто метров уже ничего не было видно. Туман наступал со всех сторон, и в нём кто-то был. Не знаю, может, у меня сработало шестое чувство, но я начал дико орать на водителя, чтобы тот делал что угодно, но завел машину немедленно.
Молодая пара не понимала всей опасности ситуации. Под нашим с Серегой давлением водитель начал судорожно щелкать ключом туда-сюда. Туман между тем подобрался совсем близко. В серой дымке начали проявляться какие-то темные силуэты. Теперь это видели и хозяева машины, а не только мы с Серегой. Тем временем машина продолжала недовольно бурчать. В какой-то момент я уж и поверил в то, что нам теперь не спастись…
Наверное, в тот вечер нам помог сам Бог, потому что в самую последнюю секунду мотор заревел, и мы унеслись прочь от той страшной деревни, страшного тумана, страшных силуэтов. Те чувства, которые мы пережили, сидя в машине… это был не просто страх или паника, это был настоящий животный ужас, отчаяние и почти уже смирение. Это было воистину чудовищно. О таких моментах потом страшно просто вспоминать, их трудно передать словами или текстом.
Мы так и не узнали, что это была за деревня, что с нами тогда происходило, провалились ли мы в другое измерение или куда-то еще. Не знаю, не знаю, не знаю. Мне просто хочется забыть те два дня, стереть их из памяти. А от хобби своего мы навсегда отказались.
Жертва чёрных колдунов
Мы с Лизой знакомы были с детства, росли в одном дворе, но я относился к ней как к «своему парню». Любовь, что называется, нечаянно нагрянула.
Оканчивая институт, я встречался с девушкой. Лиза пригласила нас на свой день рождения. И вдруг, я словно увидел ее в первый раз, влюбился с десять тысяч первого взгляда. Оказывается, бывает и такое.
Лиза заняла все мои мысли, я не мог представить, как жил без нее, как мог спокойно спать, когда она была не со мной. Я делал ей подарки, дарил цветы, через полгода мы подали заявление в загс. День свадьбы был бы в мае. Но в связи с коронавирусом возникло множество ограничений. Помимо невозможности весело погулять на торжестве, невозможно было и слетать к теплому морю в Турцию или Грецию, как мы планировали. Я предложил Лизе отложить бракосочетание до нормализации ситуации. Действительно, что это за свадьба, когда и родственники приехать не могут - регионы закрыты, и фотографий не сделать - все в масках, и медовый месяц взаперти. Однако отпуск все же надо было как-то провести и мы решили поехать дикарями к Белому морю. Моя старенькая «шкода» вполне подходила для такого пути. И вот в один прекрасный день мы покидали вещички в багажник и отправились в дальнюю дорогу.
Что и говорить: виды из окон машины, пейзажи в разное время суток и при любой погоде не идут ни в какое сравнение с видами из иллюминатора. Мы ехали по необъятным просторам родины и договорились, что отныне будем путешествовать только на автомобиле. Наш блог пополнялся сотнями великолепных снимков рек и озер, лесов и гор, закатов и рассветов.
На третий день мы выехали из Зеленоборского в Кандалакшу, а на полпути нас настигла гроза. Порывы ветра были такими сильными, что машину заносило на мокрой трассе. Я ехал медленно, боясь не справиться с управлением. Вдруг Лиза дотронулась до моего плеча:
- Алешенька, смотри, вон указатель - названия поселка не прочитать, половина отломана. Зато есть картинки с постелью и едой. Всего три километра, надо свернуть к лесу. Наверняка там база отдыха!
Я посчитал ее рассуждения логичными и свернул на проселочную дорогу. Мне показалось, что мы проехали больше трех километров, но жильем и не пахло. Ко всем неприятностям дорогу перегородила свалившаяся ель. Лиза растерянно посмотрела на меня:
- Связи нет...
Я сказал:
- Ничего, раз есть дорога, должно быть и жилье. Давай пройдем вперед. Хотя бы с километр. Там или дома будут, или связь появится.
Уже темнело, развернуться не представлялось возможным, назад пути не было. Мы вышли из машины, пролезли под толстым стволом, надеясь, что он нас не придавит, и отправились на поиски обещанного указателем отеля.
Буквально через 100 метров деревья расступились, и нашим взорам предстал двухэтажный дом с колоннами, выстроенный в стиле дворянских усадеб. Его окружали дома попроще и хозяйственные постройки. Мы воспрянули духом и поспешили к дверям особняка.
Нам отворила древняя старушка, без вопросов провела внутрь. На ее зов явились несколько человек, по возрасту - внуки или правнуки. Во всяком случае, я так подумал. Было в их внешности что-то общее: черты лица, комплекция, цвет глаз. Старушке было лет под 100, двоим парням и двум женщинам - от 30 до 40. Они могли бы быть и служащими отеля. Могли бы, но ни про какой отель хозяева дома не знали.
Выслушав нас, один из мужчин объяснил:
- Впереди два выходных, сюда никто не поедет, чтобы расчистить дорогу. У нас нет инструментов, чтобы убрать вековую ель. Нужна специальная техника. Да, связь тут не ловит. Стационарный телефон тоже молчит. И, как видите, по всему дому горят свечи - электричество отключилось. Наверное, деревья повалило в разных местах и оборвало провода. Если до понедельника не будет света, я на лошади доберусь до города и вызову подмогу. А пока располагайтесь. Ужин уже готов. Спальня для гостей вас ждет.
Мы с Лизой так проголодались и устали, что не стали отнекиваться. Поев, поднялись в отведенную нам на втором этаже комнату и уснули, едва добравшись до кровати.
Мы проспали почти до обеда. День выдался пасмурным, дождь не давал выйти из дома. Когда мы спустились в столовую, там была только старушка, Анисия Флегонтовна. Она накормила нас и повела смотреть дом, рассказывая его историю. Деньги во все времена решают любые проблемы. Особняк был выстроен в лихие 90-е по чертежам родового дворянского гнезда. Сюда перевезли фамильные портреты, библиотеку, сохранившуюся в годы войн. А ценности пошли как раз на строительство, так что припрятанные в кубышке бриллианты позволили не только выжить наследникам некогда знаменитой фамилии, но и не бедствовать.
В шкафах, помимо книг, были расставлены всевозможные магические предметы: разноцветные свечи, большей частью черные, черепа и кости, чаши, кристаллы, хрустальные шары, подвески, куклы, маски, колоды карт.
Лиза слушала и кивала:
- Как здорово, вам повезло. А я вот хоть и не изведала лишений, но и родителей своих не знала. Меня удочерили, когда я была совсем маленькой...
Я уставился на любимую:
- Лиза? Ты мне об этом не рассказывала!
Она пожала плечами:
- Зачем? Что это изменило бы?
Я не нашел слов, чтобы возразить. А Лиза продолжила:
- Вот я хожу по комнатам, и мне кажется, что я тут уже была. Дежавю какое-то...
Анисия Флегонтовна взяла Лизу за руку:
- Пойдем, покажу что-то!
Старушка привела нас в портретную галерею и подняла подсвечник к одной из картин. Среди потемневших портретов выделялось лицо женщины, невероятно похожей на Лизу, только лет на 20 старше. Можно было сказать, что это ее мать. Старушка сообщила:
- Моя внучка, царствие ей небесное, незабвенная София Симеоновна. Знаете ли, сколько может быть родственников у каждого человека? За один век, если брать средние показатели, набирается более сотни. А что, если вы, Лиза, и правда имеете с нами одни корни? Давайте проверим?
Я нервно хмыкнул:
- Как? Сделаем генетический анализ?
Старушка улыбнулась:
- Нет. Устроим спиритический сеанс. Вы когда-нибудь обращались к гадалкам? В магию верите?
Лиза почему-то покраснела и отрицательно замотала головой. Но мне идея показалась интересной. Такого в нашем блоге еще не было! Вызов духов мертвых! Вау! Я ответил за нас обоих:
- Отлично! Мы согласны! Когда начнем?
Анисия Флегонтовна махнула рукой:
- Что вы, Алексей! Духи приходят по ночам. И надо подождать остальных, втроем мы не справимся.
Мы коротали время в библиотеке, изучая богатую подборку оккультной литературы. В шкафах, помимо книг, были расставлены всевозможные магические предметы: разноцветные свечи, большей частью черные, черепа и кости, чаши, кристаллы, хрустальные шары, подвески, куклы, маски, колоды карт, ножи, песочные часы и много вещей, названия которых оставались для меня загадкой. Если честно, мне было не слишком интересно рыться в этом хламе. Но Лиза проявила завидное любопытство и увлеклась так, что я обиделся. Моя невеста словно забыла о моем существовании.
После полуночи к нам присоединились все члены семьи. Раздвинув тяжелые шторы, из эркера принесли резной ампирный столик с расчерченным на бумаге кругом, достали белое блюдце. В эркере распахнули окно, чтобы, как объяснила Анисия Флегонтовна, дух мог беспрепятственно войти в дом. Портрет покойной Софии принесли из галереи и повесили вместо зеркала. Свечи горели ровно, пока присутствующие не прикоснулись к блюдцу и не воззвали трижды:
- Дух Софии, ты здесь?
Внезапно порыв ветра захлопнул створки, зазвенели стекла, блюдце дрогнуло, поплыло по кругу и вывело: «Да». Старуха уставилась на Лизу и задала следующий вопрос:
- Дух Софии, что ты скажешь про Лизу?
Блюдце вновь начало крутиться между буквами и сложило из них фразу: «Отдайте мне ее». Сразу после этого одновременно погасли все свечи и по комнате пронесся протяжный стон. Лиза закричала и рванулась вон, я за ней, а за нами остальные участники сеанса.
Моя любимая рыдала в спальне, я успокаивал ее, уверяя, что произошедшее - глупая шутка и что мы немедленно уйдем отсюда. Куда? Ну не знаю. Пусть не немедленно, а утром. Сколько до трассы, километров 7, 10? Ерунда. За пару-тройку часов доберемся. Снимем номер в гостинице, эвакуатор доставит нашу машину. Мы легли спать, не раздеваясь, только умылись и выпили воды, чтобы успокоиться. Я уснул мгновенно, будто выключили свет.
Пробуждение было мучительным. С трудом разомкнув веки, я обнаружил себя связанным на полу в каменном подвале. На стенах пылали факелы. Посреди подвала на возвышении в белом платье лежала Лиза. Вокруг нее столпились пять фигур в черных балахонах. Руководила сборищем Анисия Флегонтовна. Я прислушался.
Старуха обращалась к Лизе:
- Ты принесла сосуд для души Софии. Наполним же его!
Заметив, что я очнулся, старуха повернулась ко мне:
- Алексей, смирись. Думаешь, ты просто так в нее влюбился? Она тебя приворожила, она - наша, колдунья! Ты должен был привезти ее сюда. Мы ждали вас много лет, и вот предсказание сбылось!
Я не мог пошевелиться, но мог отвечать:
- Не смейте к ней прикасаться! Я вас убью!
Старуха захохотала:
- Нет, это мы тебя убьем. Нам не нужны свидетели. Но нам нужна жертва. Мы обменяем душу Софии на твою. Прими это как мужчина!
Фигуры начали двигаться в ритмичном танце, нараспев повторяя непонятные слова. Над Лизой возникло плотное белое облако, окутывая ее туманом, как саваном. Голоса распевающих заклинания стали громче, танец набирал темп, а безумная семейка достала ножи и склонилась над Лизой. Я извивался на полу, не в силах ей помочь. Они одновременно провели ножами по своим запястьям и протянули руки над чашей. Затем наклонили сосуд над Лизой. На ее платье начало расползаться кровавое пятно, и... туман стал испаряться.
Из него донеслись слова:
- Поздно... Жертва принята... Я не вернусь...
Лиза лежала без чувств. Я погрузился в беспамятство...
Вновь я очнулся от тяжелого сна. Я сидел в машине. За окном был город, машина стояла перед больницей. Я вышел, и ко мне сразу подбежал охранник:
- Только не волнуйтесь! Ваша девушка в порядке. У нее случился выкидыш. Ничего, бывает. Другого ребеночка сделаете. Молодые еще, все образуется. Пойдемте, я вас провожу к ней.
Лиза утопала в белых простынях. Она приподнялась мне навстречу:
- Алешенька, прости! Я хотела тебе сказать позже... Этот не родившийся ребенок спас нас. Тебя. Если бы София заняла мое тело, тебя убили бы. Но выкидыш сбил ритуал. Теперь она никогда не вернется в мир живых! Я так рада, что ты не пострадал!
Я посмотрел на Лизу и спросил:
- Ты правда меня приворожила?
Она не ответила.
Я оплатил ее пребывание в лучшей палате. Оставил ей денег на обратную дорогу и уехал домой.
Я больше не чувствовал любви к этой девушке. Приворожила, не сказала о беременности. Может быть, поворот к усадьбе был продуман заранее? Я уже не знал, что думать и во что верить. Ладно, моя душа была бы обменяна на душу Софии. А куда бы делась душа Лизы? Переместилась бы в ребенка? Или этот ребенок тоже жертва колдунов и предназначался для реинкарнации Софии? При любом раскладе я жертва - стал пешкой в чужой игре. Меня держали за дурачка, привезли на заклание.
За три дня я уволился с работы, написал доверенность на продажу квартиры на лучшего друга и уехал за тысячи километров, чтобы начать жизнь с чистого листа. Я удалил все свои аккаунты в соцсетях, закрыл почтовые ящики, сменил номер телефона. Надеюсь, что никогда больше не услышу о Лизе.
Алексей