Писатель | Медь

БУМЕРАНГ НАГЛЕЦУ
— Что ты сделала?! — изумился Никита.— Почему, мама?!
Сын смотрел на мать с недоверием.
— Я сделала то, что должна была, сынок.
***
— Не волнуйся, все будет прекрасно, мать меня поймет и поддержит, вот увидишь! – Никита шел по набережной, обнимая за талию Веронику.
Краем глаза парень отслеживал завистливые взгляды проходящих мимо мужчин и даже слегка краснел от удовольствия.
— Ну, не знаю… — неуверенно протянула девушка. — Мне кажется, я твоей матери совсем не понравилась.
— Не говори ерунды, как ты можешь кому-то не понравиться?! – Никита оглядел стройное тело и длинные ноги любовницы с видимым удовольствием.
Вот она — женщина-мечта! Не то, что жена Алена…
На прошлой неделе Никита познакомил Веронику с матерью и осторожно представил ее как свою коллегу по работе. С сообщением о том, что девушка претендует на место его новой жены, собирался немного погодить, пусть мать привыкнет к мысли, что у сына, возможно, новая пассия.
Но вышло иначе.
— Я не понимаю… — плакала жена. — Что я сделала не так?! У нас ведь все хорошо, квартира отдельная, у тебя работа хорошая, Анечка с Ваней скоро в сад пойдут.
— Ты пойми, — говорил муж почти ласково, — квартира, дети, это ведь не все, далеко не все, что нужно мужчине. У меня работа ответственная, корпоративы, встречи разные, часто с женами на мероприятия зовут, а ты себя в зеркале видела?
— Так близнецам еще и трех лет нет, Никита, я просто пока не в форме… Я приведу себя в порядок, в зал пойду! — с мольбой в голосе зачастила жена. — Ты сможешь мной гордиться! Я все для тебя сделаю, я постараюсь, вот только малыши в сад пойдут и…
— Ну-у-у, когда это еще будет? А у нас на следующей неделе встреча с партнерами в неформальной обстановке, фуршет-банкет и прочие радости. Как ты мне предлагаешь тебя представить? Типа вот это Алена, моя жена! Не сморите, что она весит два центнера и попрек себя шире, она скоро придет в форму, и вы обзавидуетесь! — парень невольно хохотнул, представив эту сцену.
— А если я не женат или в разводе, то и не обязан никого приводить, — выдал он логичный аргумент.
— Но … но я же люблю тебя, Никита! — растерянно подняв на него заплаканные глаза, Алена пустила в ход самый веский, по ее представлениям, аргумент.
— Ну … я тоже люблю тебя, милая. Но говорят же, что любовь требует жертв. Раз ты меня любишь, значит, должна отпустить. Или ты не хочешь, чтобы я был счастлив? — муж умело изобразил горькое изумление от такого «предательства» жены.
— А как же малыши?! Ты оставишь меня одну с близнецами? Я ведь не работаю. Я даже квартиру не смогу оплачивать!
— Да… кстати… насчет квартиры… — Никита замялся.
Но буквально через несколько секунд довольно улыбнулся, словно ему голову только что пришла гениальная идея.
— Тебе не надо будет ее оплачивать, потому что ты переедешь к родителям! Сама посуди, это же удобно, за квартиру платить не надо, бабушка с дедушкой за малышами присмотрят, а я буду навещать, деньгами помогать стану!
— Зачем переезжать? У нас ведь есть наша квартира… Или… ты хочешь нас выгнать?! — было видно, что на смену смятению у жены приходит злость.
— А здесь ты будешь сам жить? Или ты не просто так развод просишь… у тебя кто-то есть?! — догадалась жена.
На нее опять накатило бессилие и растерянность.
— «Или, или», ну что ты заладила, ей-Богу! — рассердился Никита. — Эту квартиру купила нам моя мама, и я могу в ней жить, с кем захочу! Хватит рыдать, это не конец света. Многие женщины живут с детьми и родителями и прекрасно обходятся без мужа.
– Ты молодая еще, приведешь себя в форму, кого-нибудь встретишь,— на полном серьезе уговаривал женщину муж.
Алена молча плакала, сидя на краешке дивана и опустив руки. Глядя на ее оплывшую фигуру в просторном халате, на ее растрепанные волосы и распухшее от слез лицо, Никита все больше убеждал себя, что поступает правильно.
«Я должен получать от жизни все, что захочу, пока молодой. Вероника подходит мне куда лучше, чем Алена. Близнецы… да уж, тут ничего не поделаешь, их придется как-то тянуть тоже», — рассуждал про себя неверный муж.
—Я все тебе объяснил, возьми себя в руки и начинай собираться. Я тебя не гоню, не думай, дня три тебе достаточно на сборы? Вот и ладно! – Никита вышел за дверь, не дождавшись ответа.
***
— Сынок, мы должны поговорить, — голос матери в трубке звучал ровно и уверенно.
— Мам, давай не сейчас? – Никита поймал изящный пальчик Вероники, чертивший круги на его груди. — Я занят.
— Чем-то важным? — бесстрастно спросила Лидия.
— Мам, я всегда занят чем-то важным, ты же для этого меня и нанимала, — хохотнул в трубку Никита, довольный остроумным ответом.
Они с любовницей лежали в бывшей супружеской кровати, «празднуя» начало совместной жизни.
— А ты оставь своим «делам» деньги на такси и приезжай в офис, нам есть что обсудить, — мать положила трубку.
— Надо ехать, — вздохнул парень, — начальство требует.
— Матушка призывает? — томно вздохнула Вероника. — Она знает про нас, как думаешь?
— Похоже, что-то подозревает, только непонятно, откуда она узнала… — задумчиво произнес мужчина, застегивая на запястье браслет дорогих часов.— Но это неважно. Все решено, я ей все равно собирался сказать, так что все в порядке.
***
— Никита, ты мой единственный сын и наследник. Я дала тебе все, что было в моих силах. Я воспитала тебя одна и считала, что, несмотря на отсутствие мужской руки, ты вырос серьезным и ответственным человеком! — проговорила Лидия, глядя сыну в глаза.
— Да из-за чего вся эта суета, мам? Тебе Аленка нажаловалась, что ли? Так ты ее больше слушай! Это она от обиды наговорила, успокоится, перестанет беситься и поймет, что так ей даже лучше.
— Что ты имеешь в виду, сынок? Лучше без мужа с двумя детьми? Лучше с родителями в двушке? Или там еще какие-то скрытые преимущества, которых ни я, ни она просто не понимаем?
— Мам, да чего ты, в самом деле! Тебе же Алена даже не нравилась особо никогда! То ли дело Вероника!
— Вероника, ах да! Видела твою Веронику, экстерьер суперкласса, ничего не скажешь! – усмехнулась мать.
— Ну вот! — приободрился Никита. — Вот видишь! Я тоже думаю, что она мне больше подходит, чем Алена. Она выглядит отлично, одевается со вкусом и вообще… А Алена совсем обабилась, ее людям показать стыдно. Ты же сама ее видела недавно, куда ее на встречу с партнерами?
— Я рад, что мы с тобой сходимся во мнениях, — радостно тараторил парень, не замечая выражения лица Лидии. — Спасибо, мам, я знал, что ты меня поймешь, я и Веронике сказал…
— Никита! — жестом остановила парня мать. — Никита, ты сам понимаешь, что ты говоришь? Алена твоя жена, она мать твоих детей. То, что ты делаешь — это подлость и предательство! Ты выгнал из дома жену с маленькими детьми!
— Ну, мам, ну что ты прямо так нагнетаешь, выгнал, оставил… Нам с Вероникой надо где-то жить тоже, неужели мы должны снимать, когда у меня есть квартира? Или нам надо было всем вместе жить, что ли? — Никита начинал сердиться.
Он не ожидал, что мать встанет на сторону невестки.
— В общем, так, сын, — Лидия прервала жалобы коротким жестом. — Алена твоя жена, Анечка и Ванечка твои дети. Это твоя семья. Я твоя мать и тоже, в некоторой степени, отвечаю за твои поступки, значит, имею право на свое мнение. Так вот, ты должен все вернуть на свои места!
— Я взрослый человек, — сердито возразил сын, — и имею право решать, с кем и где мне жить! А ты моя мать и должна во всем поддерживать меня! Меня, а не какую-то бывшую жену и ее выводок!
— Сроку тебе три дня. Объяснись со своей новой пассией, попроси прощения у Алены и перевези семью домой. Иди, сын.
***
— Чего?! – Вероника воззрилась на любовника. — Она тебе указывает, с кем жить?! И ты будешь ее слушаться?!
— Да ничего я не буду, что я, маленький, что ли? Я взрослый человек и сам все решаю! Что она мне сделает? Выгонит с работы? Так я другую найду! — Никита был хорошим специалистом, остаться без заработка не боялся.
— Ну, не знаю, она тебе три дня дала и теперь каждый день названивает, а ты трубку не берешь, — с сомнением проговорила девушка.
— Так о чем говорить? Я ничего менять не собираюсь. Пусть или примет все как есть, или … — Никита не закончил, зазвонил телефон.
**
Лидия звонила каждый день, желая узнать, как дела у сына, но он не хотел отвечать на звонки. Тогда женщина перестала звонить, и сын решил, что она смирилась и приняла новую невестку.
Никаких наказаний со стороны матери не последовало. Парень оформлял развод, планировал новую свадьбу.
Он знал от общих друзей, что мать поддерживала контакт с Аленой и внуками, но сам никому из них не звонил, занятый приготовлениями к торжеству и планированием свадебного путешествия.
***
— Ну хватит ковыряться, Никитка, я устала и хочу в душ, — Вероника капризно закатывала глазки, прислонившись к стене. — Ты что, замки открывать разучился?
— Ничего не понимаю, — бормотал парень, пытаясь пристроить в замке ключ, который нипочем не желал входить в скважину.
Они только что прилетели с Бали, где провели две недели после свадьбы, и мечтали принять душ и сходить поужинать в город.
— Что-то не так с замком, — заключил Никита, сдаваясь,— придется вызывать слесаря и вскрывать замок.
— Кто там? — послышался из-за двери знакомый голос.
Никита машинально ответил:
— Это я, мам!
Дверь открылась, на пороге стояла мать. За ней маленькой процессией выстроились его бывшая жена и подросшие за полгода близнецы. Мать посторонилась, пропуская сына с новой женой в квартиру.
— Мам, что вы тут делаете? Как это понимать?— растерянно спросил парень.
— У нее моя расческа! — взвизгнула законная супруга, указывая пальцем на маленькую Анечку. — Пусть немедленно положит на место! Что здесь происходит?! Как они вошли в мой дом и почему берут мои вещи?! — не унималась Вероника.
— Да! — только и смог выдавить из себя Никита.
— Пойдемте-ка на кухню, вещи можете пока тут оставить. Алена, уведи детей в комнату, я тоже скоро вернусь и продолжим игру, — сказала Лидия.
***
— Что ты сделала? — изумился сын. — Почему, мама?!
Он смотрел на мать, не веря в происходящее.
— Я сделала то, что должна была, сынок. Я воспитала тебя одна и хорошо знаю, как это тяжело. Ты мой сын, и я тебя люблю, но ты поступил низко. Я как мать исправила твои ошибки.
— Но ведь ты должна была поддержать меня, а не топить! У меня новая семья, куча планов! У меня с Вероникой, в конце концов, тоже когда-нибудь будут дети! — он даже не заметил нахмуренных бровей новой супруги и сомнения на ее хорошеньком загорелом личике.
— Вот и прекрасно, — Лидия сдержанно улыбнулась, — у вас еще есть время заработать на квартиру и начать свое дело. Вы молодые, сильные, любите друг друга и станете друг другу надежной поддержкой во всем.
— Но как ты могла оставить родного сына без жилья?!— не унимался Никита.
— Легко, — Лидия горько усмехнулась. — Оформить дарственную через юриста нетрудно, тем более квартира по документам принадлежала мне. Теперь она — собственность Алены и детей.
В завещание, кстати, я тоже внесла изменения, так что твоя доля существенно сократилась.
— Почему, мама, зачем ты это сделала? Я ведь твой сын, значит, и главный наследник!
— Это так. Но у меня теперь есть еще и родные внуки, о которых я тоже должна позаботиться, раз от них отказался их собственный отец,— мать напряженно смотрела в окно, скрывая эмоции.
— Нет никаких гарантий, что твоя новая жена через некоторое время тоже не станет недостаточно хороша. А вот в том, что она родит мне внуков, я как раз сильно сомневаюсь. А Алена и дети останутся со мной на старости лет, она хорошая девочка, деток воспитывает правильно.
— Так что я не жалею о своем решении и его не изменю. На этом все, сын. Я бы предложила вам чаю с дороги, но меня ждут, чтобы продолжить игру. Бабушка, знаешь ли, ответственная роль, я не должна подводить своих внуков.
Когда за ошарашенными посетителями закрылась дверь, Лидия прислонилась к двери и перевела дыхание.
— Вы уверены, Лидия Константиновна? — из комнаты вышла Алена. — Может, не стоило так жестко?
— Уверена, девочка. Не волнуйся, он выкарабкается. Бумеранг наглецу должен быть. В конце концов, он молод и силен, а на квартиру и хлеб с маслом уж как-нибудь заработает, — Лидия улыбнулась невестке. — Пойдем продолжим игру, близнецы там уже расшалились.
**
Как и следовало предполагать, Вероника ненадолго задержалась в жизни Никиты, съемное жилье, пошатнувшееся финансовое положение и семейные дрязги совсем не подходили под идеальный образ успешной пары, который сложился у девушки.
Никита остался один и пробовал наладить отношения с бывшей семьей. Близнецы к тому времени уже забыли папу и смотрели настороженно, когда он появлялся на пороге.
— Прояви терпение, бывай чаще, и все наладится, — наставляла мать сына. — В конце концов, Алена простила тебя и дала еще один шанс. Цени это.
Глядя на постройневшую и похорошевшую бывшую жену, Никита все больше задумывался, не поторопился ли он поменять такого родного человека на блестящую пустышку Веронику? И ему становилось стыдно.
Он больше не злился на мать, наоборот, был ей благодарен за то, что она не оставила без поддержки семью, которую он бросил по глупой прихоти.
А Лидия радовалась тому, что сын все осознал и стремится исправить ошибки, ведь это значит, что она все-таки воспитала хорошего человека.
Бумажный Слон
НЕ РОДИСЬ КРАСИВОЙ
На нашем курсе Нинка считалась самой некрасивой. Она была рыжеволосой худышкой, да такой что, казалось, ключицы вот-вот пробьют кожу. Лицо всё в конопушках. Однако парни за ней, как ни странно, бегали табунами. Чего нельзя было сказать о многих наших красавицах и отличницах, эдаких неприступных айсбергах. Чем она привлекала сильную половину человечества, сказать сложно. То ли своим веселым нравом и изящностью, то ли необыкновенными нарядами.
Отец ее служил капитаном дальнего плавания и из своих зарубежных походов привозил совершенно невероятные платья. Первые джинсы, кожаные пиджак, сапоги-ботфорты, туфли на «манке» — все это появлялись на ней. Мы об этом только мечтать могли. Из всей нашей компании
Нина одевалась лучше всех. Зимой она ходила в шляпке-пилотке из нутрии и пальто с таким же воротником, что выглядело очень непривычно. Потом этот комплект у нее благополучно украли в больнице, куда легла на обследование, спасаясь от огромного количества «хвостов». В холодную погоду поражала взор элегантным кожаным черным пальто. Летом радовала яркими кофточками и платьями. На ее фоне мы все, в том числе и самые красивые, казались обычными серыми мышами. Где нам было за ней угнаться! Ни денег, ни возможностей.
И еще — Нина всегда благоухала дорогим французским парфюмом. Иногда папочка привозил духи на продажу, которые она по сходной цене толкала своим подругам. Свободное от занятий и сессий время проводила в ресторанах. Отдыхать уезжала в Прибалтику, а это в тогдашнем представлении равнялось загранице. Так что в том, что у нее имелось много недоброжелателей, не было ничего удивительного. Особенно злобствовали преподавательницы.
Пап-капитанов дальнего плавания у них, не имелось, а иметь дорогие духи и косметику хотелось. Сказать открыто студентке о своем желании не могли, вот и издевались над ней во время занятий и экзаменов. Нинка в долгу не оставалась. На все замечания и укоры, типа, ты никогда не найдешь себе хорошую работу и не сделаешь карьеру, с нежной улыбкой отвечала: зато удачно замуж выйду! Поклонников она меняла в прямом смысле слова как перчатки.
И вдруг мы стали ее замечать с одним и тем же - брюнетом Алексеем. Не парень, а сказка! Высокий, красивый, с невероятно обаятельной улыбкой. Ко всему прочему он работал шеф-поваром в одном из небольших ресторанов и имел однокомнатную кооперативную квартиру где-то в Серебряном бору. Многие от зависти просто слюной изошлись, увидев с кем теперь известная на курсе троечница проводит время.
***
Свадьбу Нинка и Алексей сыграли в последний год учебы. На защиту диплома Нинка пришла глубоко беременная. Стоит ли говорить, что грозная госкомиссия поставила ей оценку сразу… А вот отличницам пришлось попотеть, отвечая на вопросы. По окончании вуза следы Нины как-то затерялись. Впрочем, я особо и не стремилась продолжить дружбу. Изначально было очевидно, нам с ней не по пути.
Мы были в хороших отношениях, но не более. Подругами нас назвать было довольно сложно, скорее просто добрые приятельницы. И вот где-то в году 97-м случайно встречаемся в метро.
Вернее будет сказать так. Я обратила внимание на роскошную дубленку, о которой давно мечтала. Но то денег не было, то дубленки подходящей не встречалось. А тут вижу именно такую, как хотела. Желая узнать, кому такое чудо принадлежит, поднимаю глаза и о, Боже! Кого я вижу! Нинку! Как же мы обрадовались друг другу!
Кинулись в объятия, испугав половину пассажиров в вагоне и больше всего ее десятилетнюю дочку Верочку, ту самую, что она родила сразу после вручения дипломов. Естественно, первый вопрос: как твой Алексей? Нинка не скрыла изумления: как, ты его помнишь? Пришлось объяснять, что его-то как раз я и запомнила. Такого мужчину трудно забыть! Оказалось, что с ним давно в разводе.
Едет от его сестры, отвозила дочку на выходные. «Но мой второй муж, - отметила она, - еще лучше Алешки!» За короткую поездку вспомнили учебу, жизнь в общежитии, увлечения, общих подруг. Расцеловались и расстались, напоследок обменявшись телефонами. Естественно, звонить не стали. О чем говорить, когда столько лет прошло!
***
Прошло еще несколько лет. И тут мне объявляется наша с Нинкой общая знакомая Ирина. Я была очень удивлена, уж ее услышать никак не ожидала. Откуда узнала телефон, спрашивать не стала.
К тому же, Ирина сразу объявила, что ей требуется помочь с работой. Когда выяснилось, что это не по адресу, немного обиделась. Но прерывать разговор не стала. Более того, из вежливости принялись вспоминать прошлое. В результате заговорили о Нинке.
Каково же было мое изумление, когда узнала, что она опять вышла замуж. На этот раз еще удачнее, чем первые два. Муж — олигарх. Подарил ей замок в Англии, переписал часть активов. Она постоянно зовет Ирину в гости…
Тут собеседница горько вздохнула. Вот что значит правильно акценты расставлять, в сердцах воскликнула она. У нее вот не получилось. Ни здоровья, ни работы. Только красный диплом, да и тот теперь никому не нужен оказался… Быстро сообразив, что подобные сетования мне неинтересны, Ирина свернула разговор и распрощалась.
***
Нинка в моей жизни появилась два дня назад. На этот раз позвонила сама и сообщила, что приехала в Россию оформлять пенсию. Фамилию пришлось менять не раз и не два, так что проблем при оформлении возникло много.
Спрашивать, зачем жене олигарха пенсия, не стала. В конце концов, не мое дело. Нинка предложила сходить в ресторан, отметить встречу. И там, потягивая бокал красного вина, вдруг неожиданно объявила, что теперь точно знает, где следует искать мужа.
Оказывается — в ЗАГСе! - А что, - спокойно сказала она, - туда много мужиков приходит получить документы о разводе. Бери — не хочу! Думается, что встречу там свою судьбу! И тут я ей впервые за все время позавидовала.
Нет, не ее бесконечным замужествам и жизни в замке. Да и есть ли в реальности этот самый замок? Может просто выдумка завистливой подруги? Просто я как-то внезапно поняла, чем она привлекает мужчин. Секрет ее обаяния скрывался в ее легком характере. Она не копалась, как мы все в себе, и не занималась самоедством. Она просто жила и наслаждалась жизнью. И жизнь ей платила тем же. Надеюсь, ее дочка выросла такой же.
Автор: Наталья Швец
Шебби-Шик
ХИТРАЯ ЖЕНА
— Ты кто такая и что здесь делаешь? — Юля стояла на пороге своего дома, держа в руках мокрую тряпку, которой только что вытирала пыль с полок. Перед ней, словно королева, возвышалась высокая блондинка в обтягивающем платье и на каблуках.
— Я Инга, — представилась женщина и, не дожидаясь приглашения, отодвинула хозяйку, шагнула внутрь и оценивающе окинула гостиную взглядом. — О, какой уютный дом! Но скоро здесь всё будет по-другому.
Юля сжала тряпку в руках, но лицо её оставалось спокойным. Она знала, что рано или поздно это случится. Олег всегда любил женщин, и она давно смирилась с его слабостью. Но эта... эта была другой.
— Садись, если хочешь, — предложила Юля, будто гостья пришла на чай.
Инга фыркнула, но села на диван, развалившись, как хозяйка.
— Ты, наверное, думаешь, что твой муж тебя любит? — начала она, играя с кольцом на пальце. — Он уже давно мой. И скоро этот дом будет моим.
Юля села напротив, сложив руки на коленях.
— Олег любит комфорт, — спокойно ответила она. — И он никогда не променяет семью на твои каблуки.
Инга засмеялась, но в её смехе слышались нотки раздражения.
— Ты наивна, милая. Он уже готов развестись с тобой. Просто пока не говорит.
— Ты уверена? — Юля улыбнулась, и в глазах её заплясали веселые огоньки. — Может, он просто играет с тобой, как с другими?
Инга вскочила, её лицо покраснело.
— Ты ничего не понимаешь! Он меня любит! И скоро ты будешь собирать вещи!
Юля медленно поднялась, подошла к окну и посмотрела на улицу.
— Я в курсе, что Олег не идеален. Но он мой муж. И этот дом — мой. А ты здесь лишняя.
***
Юля всегда знала, что Олег любит женщин. Ещё перед свадьбой ей об этом говорила его мать, Елена Степановна.
— Он мой сын, и я его знаю, — говорила она, поправляя очки. — Он не сможет быть верным мужем. Но он хороший человек. Подумай, детка, сможешь ли ты так жить.
Юля не питала иллюзий. Она любила Олега таким, какой он был — весёлым, обаятельным, немного ветреным. В первые годы брака он с работы мчался домой, чтобы скорее увидеть её. Они смеялись, гуляли, строили планы. Но когда Юля забеременела, всё изменилось.
Олег стал задерживаться на работе. Сначала на час, потом на два. Он по-прежнему баловал её подарками, говорил комплименты, оберегал, но она чувствовала, что у него появилась другая.
— Ты сегодня задержишься? — спросила она однажды вечером, когда он надевал пиджак.
— Да, работа, — ответил он, не глядя в глаза.
Юля промолчала. Она не хотела сцен. В тот момент нужно было сосредоточиться на ребенке, и она так и сделала.
Когда родился сын, Олег был на седьмом небе. Он подарил Юле машину, целовал её руки и говорил, что она — его счастье. Но через год всё повторилось.
— Ты опять задержишься? — спросила она, когда он собирался уйти.
— Да, встреча, — ответил он, и в его глазах мелькнуло что-то, что она не смогла прочитать.
Юля вздохнула. Она знала, что он общается с другими женщинами. Но она продолжала его любить. Он был хорошим отцом, заботливым мужем. И она закрывала глаза на его "маленький недостаток".
Пока в его жизни не появилась Инга.
***
Инга была другой. Юля заметила перемены в Олеге почти сразу. Сначала это были мелочи: он стал чаще задерживаться на работе, ссылаясь на срочные проекты. Потом начал уезжать в выходные, говоря, что едет на встречи с партнёрами. Юля не хотела верить в худшее, но её сердце подсказывало, что что-то не так.
— Ты сегодня задержишься? — спросила она однажды вечером, когда он надевал пиджак.
— Да, работа, — ответил он, не глядя в глаза.
— А в субботу? Ты сказал, что поедешь в командировку. Надолго?
— На день, максимум два, — ответил он, поправляя галстук. — Не переживай, я скоро вернусь.
Юля кивнула, но в душе уже знала, что он врёт. Она видела, как он нервничал, когда говорил о поездках. Его телефон, который раньше лежал на столе, теперь всегда был при нём. Он стал чаще отлучаться в другую комнату, чтобы ответить на звонки.
— Олег, ты уверен, что всё в порядке? — спросила она однажды, когда он вернулся поздно ночью.
— Конечно, — ответил он. — Просто работа.
Юля не стала выяснять отношения. У неё были дети, дом, и она не хотела разрушать то, что они построили. Но всё стало ещё хуже, когда она начала замечать мелочи: запах женских духов, резкий, смелый, который, казалось, теперь витал даже в их спальне, следы помады на воротнике рубашки, которую он положил в стиральную машину. Он изменил прическу и даже записался в спортзал.
— Олег, ты что, стал модником? — пошутила она однажды, когда он вернулся домой в новом костюме.
— А что, тебе не нравится? — он улыбнулся, но в его глазах она увидела тревогу.
— Нравится, — ответила она, но в душе уже знала, что на этот раз всё серьёзно.
И вот однажды, когда Олег был на работе, на пороге их дома появилась Инга.
— Ты наивна, милая. Он уже готов развестись с тобой. Просто пока не говорит.
— А ты уверена? — Юля улыбнулась, но в её глазах мелькнула искорка.
Инга вскочила, её лицо покраснело.
— Ты ничего не понимаешь! Он меня любит! Он водит меня в лучшие рестораны, покупает дорогие подарки! Вот, смотри! — она протянула руку, на пальце сверкало кольцо с бриллиантом. — Это он мне подарил на прошлой неделе. А в следующем месяце мы будем в Париже! Ты даже не представляешь, как он меня балует!
Юля смотрела на неё, не двигаясь.
— И что, ты думаешь, это что-то значит? — спросила она тихо.
— Конечно! — закричала Инга. — Он меня любит! И скоро всё это будет моим!
Юля медленно поднялась.
— Тогда зачем ты здесь? Чтобы похвастаться?
Инга засмеялась.
— Чтобы ты знала, кто здесь теперь хозяйка.
***
Юля не стала говорить Олегу о визите Инги. Вместо этого она завела разговор о другом.
— Олежа, скоро наша десятая годовщина свадьбы, — сказала она вечером, когда они сидели на кухне. — Я хочу попросить у тебя особенный подарок.
— Что угодно, любимая, — ответил он, улыбаясь.
— Я хочу, чтобы ты переписал дом на меня, — сказала она, глядя ему в глаза. — Я хочу быть уверенной в своем будущем.
Олег замер на мгновение, но потом кивнул.
— Хорошо, Юль. Я сделаю всё, что хочешь.
Через пару дня документы были подписаны. А ещё через день Инга снова появилась на пороге их дома.
— Ты! — закричала она, едва Юля открыла дверь. — Ты украла мой дом!
Юля стояла спокойно, глядя на неё.
— Это мой дом, Инга. И он всегда был моим. Не понимаю, на что ты надеялась.
Инга закричала что-то про "расчетливую стерву", но Юля уже не слушала. Она просто закрыла дверь перед носом истеричной соперницы и усмехнулась.
***
Олег вернулся домой поздно вечером. Юля сидела на кухне, пила чай и листала журнал. Она слышала, как он открывает дверь, снимает обувь и идёт в гостиную. Его шаги были лёгкими, почти танцующими.
— Юль, ты не поверишь, какой сегодня хороший день! — крикнул он, заглядывая на кухню.
— Что случилось? — спросила она, поднимая глаза.
Олег вошёл, улыбаясь во весь рот.
— Ну, знаешь, я тут подумал... — начал он, садясь напротив. — Ты попросила переписать дом на себя. Это было не просто так, да?
Юля медленно кивнула.
— Да, не просто так.
— И что, ты решила, что я ненадёжный? — пошутил он, но в его глазах мелькнула тень беспокойства.
— Нет, — ответила она спокойно. — Просто ко мне приходила Инга.
Олег замер.
— Инга? — переспросил он, удивлённо подняв брови. — Ты имеешь в виду... что, она была здесь?
— Да, — ответила Юля. — Она сказала, что скоро этот дом будет её. И что ты уже готов развестись со мной.
Олег мрачно смотрел на неё несколько секунд, а потом громко рассмеялся.
— Юль, ты гений! — воскликнул он. — Я всегда знал, что ты умная, но чтобы настолько!
Он встал, подошёл к ней и обнял.
— Ты настоящий гроссмейстер, — сказал он, смеясь. — Так переиграть её! Она думала, что всё просчитала, а ты её просто обставила! Она так разозлилась! В общем, она меня бросила.
Юля улыбнулась, но в её глазах была лёгкая грусть.
— Олег, я не хотела тебя обманывать, — сказала она тихо. — Но я знала, что ты ей не нужен.
Олег вдруг стал серьёзным. Он сел рядом, взял её руку.
— Юль, прости меня, — сказал он. — Я был дураком. Я всегда восхищался тобой, но даже не представлял, насколько ты мудра.
Он замолчал, глядя ей в глаза.
— Я знаю, что я не идеален. И я знаю, что причинил тебе боль. Но я хочу всё исправить.
Юля смотрела на него, не говоря ни слова.
— Давай поедем куда-нибудь, — предложил он. — Устроим ещё один медовый месяц. Куда хочешь — на море, в горы, в Париж...
Юля засмеялась.
— Только не в Париж, — сказала она.
Олег улыбнулся.
— Хорошо, не в Париж. Куда угодно, только вдвоём.
Юля кивнула.
— Давай.
Олег обнял её, и они сидели так несколько минут, молча.
— Юль, я тебя люблю, — сказал он наконец. — И я больше никогда не подведу тебя.
Юля улыбнулась.
— Я знаю, Олег. Я всегда знала.
Шестакова Галина • Писатель
УДОБНАЯ, БЕЗОТКАЗНАЯ НА ВСЕ СОГЛАСНАЯ ЖЕНЩИНА
Елена привыкла к тишине. К тому, что вечером в её комнате только шорох бумаг и тихое гудение ноутбука. Иногда – приглушённые звуки телевизора из комнаты бывшего мужа, иногда – музыка из наушников дочери. Но в основном – тишина. Как в офисе, где она методично сводила дебет с кредитом, так и дома, где пыталась свести концы своей разделённой жизни.
Телефон завибрировал неожиданно – в одиннадцатом часу вечера, когда она уже закрыла годовой отчёт и собиралась выключать свет. Уведомление с сайта:
И длинное сообщение:
"Знаешь, я смотрел на твою фотографию весь вечер. Ты удивительная. Именно такую женщину я искал всю жизнь. Умную, красивую, настоящую..."
Она перечитала сообщение трижды. Потом открыла сайт знакомств, где зарегистрировалась неделю назад – после того как дочь в очередной раз хлопнула дверью со словами "Вы оба загубили свою жизнь!". Нашла профиль отправителя: Андрей, 42 года, тренер по рукопашному бою, в прошлом – офицер спецназа.
"Я не умею красиво ухаживать, говорить комплименты. Но я честный. И я уже знаю – ты та, кого я ждал."
Новое сообщение пришло следом за первым. Потом ещё одно. И ещё. Шквал признаний, комплиментов, обещаний. Елена сидела в своём старом кресле, кутаясь в шерстяной кардиган, и чувствовала, как внутри растёт что-то похожее на тепло. Или тревогу? Она уже не различала.
На его фотографии был крепкий мужчина с военной выправкой. Серые глаза смотрели прямо в камеру, в уголках губ притаилась полуулыбка. Совсем не похож на её бывшего – щуплого очкарика из бухгалтерии, с которым они прожили девятнадцать лет, пока не поняли, что давно живут по инерции.
"Хочу услышать твой голос. Можно позвонить?"
Елена посмотрела на часы – почти полночь. За стеной негромко переговаривались дикторы новостей, в комнате дочери было тихо – наверное, уже спит.
"Да," – набрала она, чувствуя, как дрожат пальцы.
Его голос оказался низким, с хрипотцой. Он говорил о службе в горячих точках, о том, как учит сейчас мальчишек постоять за себя, о родителях, с которыми живёт после развода. Спрашивал о ней – как она справляется одна, почему до сих пор не устроила свою жизнь, такая красивая женщина.
"Я не одна," – поправила она. – "Мы живём в одной квартире с бывшим мужем. Так получилось."
"Понимаю," – в его голосе не было осуждения. – "Жизнь вообще сложная штука. Главное – найти родную душу. А остальное приложится."
Они проговорили до двух ночи. Елена рассказала то, о чём молчала годами – как страшно ей было подавать на развод, как тяжело далась реакция дочери, как она боится, что лучшие годы уже позади. Он слушал, иногда вставлял короткие фразы, и ей казалось, что он действительно понимает.
"Ты очень нужная," – сказал он на прощание. – "Очень важная. Я хочу заботиться о тебе, защищать. Ты заслуживаешь настоящего мужчину рядом."
Она лежала в темноте, глядя в потолок, на котором плясали тени от фар проезжающих машин. Внутренний голос – тот, что всегда нашёптывал "ты недостаточно хороша", "ты слишком старая", "кому ты нужна" – впервые за долгое время молчал.
Утром она проснулась от звука входящего сообщения. "Доброе утро, моя хорошая. Я не спал, думал о тебе. Когда встретимся?"
На работе цифры путались, отчёты не сходились. В обед она впервые за три года зашла в магазин косметики, купила новую помаду. Продавщица-консультант, девочка лет двадцати, уверяла, что этот оттенок молодит и освежает.
"Давай сегодня?" – написал он в шесть вечера. – "Я снял квартиру в центре. Хочу просто посидеть, поговорить, посмотреть в твои глаза."
Елена посмотрела на своё отражение в мониторе компьютера. Новая помада, убранные в пучок волосы, морщинки в уголках глаз. Сорок семь лет – разве это возраст для новой жизни?
"Давай," – ответила она, чувствуя, как сердце пропускает удар.
Съёмная квартира в новостройке пахла свежим ремонтом и чужой жизнью. Светлая студия с панорамными окнами, минималистичная мебель, огромная плазма на стене. Елена замерла у порога, не зная, куда деть сумку – такую неуместную здесь, с потёртыми углами и выцветшей подкладкой.
"Проходи, не стесняйся," – Андрей забрал у неё сумку, небрежно бросил на дизайнерский пуф. Она отметила, как по-хозяйски он двигается в этом пространстве, словно бывал здесь не раз.
"Может, чаю?" – предложила она, пытаясь заполнить неловкую паузу. В сообщениях было так легко – слова лились потоком, за каждым "привет" следовало признание в чувствах. А теперь они стояли друг напротив друга, и все слова куда-то испарились.
"Потом," – он шагнул ближе, положил руки ей на плечи. Тяжёлые, горячие руки. От него пахло терпким парфюмом и чем-то ещё – то ли возбуждением, то ли нетерпением.
"Подожди," – она попыталась отстраниться, достать сигареты. – "Давай правда поговорим. Ты рассказывал про свою службу..."
Он не слушал. Его пальцы уже расстёгивали пуговицы на её блузке – торопливо, почти грубо. Один за другим летели на пол: пиджак, туфли, колготки. Она пыталась прикрыться, пошутить, замедлить этот безумный темп. Но он был глух к её словам, к её попыткам превратить это в нечто большее, чем просто... это.
Потом она лежала, глядя в белый потолок. В голове крутились цифры из годового отчёта – как будто мозг пытался зацепиться за что-то привычное, понятное. Он спал рядом, раскинувшись на огромной кровати, похожий на довольного хищника после охоты.
На тумбочке тренькнул его телефон. Елена скосила глаза – высветилось сообщение: "Котик, ты где пропал? Я соскучилась..." Имя отправителя она не успела разглядеть – экран погас.
В ванной она долго рассматривала своё отражение. Новая помада размазалась, тени осыпались под глаза, на шее наливался красным след. "Ты же этого хотела?" – спросил внутренний голос. – "Внимания, страсти, приключений? Вот они – получи, распишись."
Домой она вернулась за полночь. В квартире пахло жареной картошкой – бывший муж готовил себе поздний ужин. Из-под двери дочери пробивалась полоска света.
"Мам?" – позвала Катя, когда она проходила мимо. – "Ты где была?"
"На работе," – соврала Елена. – "Годовой отчёт, ты же знаешь."
"Врёшь," – дочь вышла в коридор, окинула её внимательным взглядом. – "Ты накрашенная. И платье новое."
"Тебе показалось."
"Знаешь," – Катя поджала губы точь-в-точь как её отец, – "вы оба такие... Думаете, мы с папой не видим, как ты по ночам переписываешься? Как на работу при параде ходишь? Только зачем врать-то?"
"Я не вру," – голос предательски дрогнул. – "Просто это моя жизнь. Личная."
"Личная?" – дочь усмехнулась. – "А когда вы с папой разводились – чья это была жизнь? Когда нам всем пришлось здесь остаться, потому что квартиру не поделить – это чья жизнь была?"
Елена молча прошла в свою комнату. Включила ночник, достала сигареты. Телефон молчал – ни одного сообщения с того незнакомого номера. Ни "спокойной ночи", ни "ты прекрасна", ни "я скучаю".
Утром она проснулась разбитой. На работе цифры снова не сходились, коллеги жаловались на ошибки в расчётах. В обед пришло сообщение – короткое, с улыбающимся смайликом в конце: "Вчера было классно!"
Она перечитала их переписку за последние дни. Все эти признания, обещания, планы на будущее. Красивые слова, которые испарились, стоило ему получить то, что хотел. Банальная история – как сводный баланс, где всё просто и предсказуемо.
Телефон снова завибрировал. "Может, повторим?" И смайлик – подмигивающий, игривый, пошлый.
Две недели пролетели как один бесконечный день. Елена жила в каком-то лихорадочном ритме – работа, встречи, снова работа. Андрей писал каждый день, звал к себе, присылал фотографии с тренировок. Она соглашалась, ехала, пыталась разговаривать. Он не слушал. Всё повторялось – та же съёмная квартира, то же нетерпение, та же пустота после.
В пятницу вечером, когда она собиралась уходить с работы, в кабинет заглянула Марина Степановна – главный бухгалтер, её начальница вот уже пятнадцать лет.
"Лен, ты в порядке? Третий раз за неделю ошибки в отчётах. На тебя не похоже."
"Всё нормально," – Елена машинально поправила волосы. – "Просто устала немного."
"Слушай," – Марина присела на край стола, – "я же тебя сто лет знаю. Что-то случилось?"
Елена посмотрела на начальницу – такую же женщину за пятьдесят, с усталыми глазами и морщинками в уголках губ. Может, она поймёт?
"Марин, а вот скажи... Тебе не кажется, что мы как-то неправильно живём? Вот эти цифры, отчёты, дом-работа-дом... А жизнь проходит мимо."
"А что такое правильно?" – Марина достала сигареты, кивнула в сторону окна. – "Пойдём покурим?"
Они стояли на пожарной лестнице, как когда-то давно, когда Елена только пришла в компанию – молодая, неопытная, с маленькой Катей на руках.
"Знаешь," – Марина выпустила струйку дыма, – "я в твоём возрасте тоже искала приключений. После развода казалось – вот оно, свобода! Только знаешь, что я поняла? Не бывает свободы без уважения. К себе – в первую очередь."
Телефон в кармане завибрировал. Андрей: "Детка, я соскучился. Приезжай."
"А если это последний шанс?" – Елена сама не заметила, как произнесла это вслух. – "Если больше не будет?"
"Лен," – Марина затушила сигарету, – "последний шанс – это когда ты сама себя похоронила заживо. А ты живая. И красивая. И умная. Не позволяй никому делать из себя половую тряпку."
В тот вечер она не поехала к нему. Отключила телефон, достала старый альбом с фотографиями. Вот она в школе – худая, угловатая, с косичками. Вот университет – первая влюблённость, первое разочарование. Свадьба с Димой – букет белых роз, счастливые лица. Маленькая Катя – пухлые щёчки, любопытные глазёнки.
Когда она успела поверить, что недостойна большего? Что должна быть благодарна за крохи внимания, за случайные встречи в съёмных квартирах, за пустые обещания?
Утром включила телефон – тридцать пропущенных, десятки сообщений. "Где ты?" "Почему не отвечаешь?" "Я волнуюсь." И под конец – злое: "Ну и сиди одна, раз такая гордая!"
На кухне гремел посудой бывший муж – готовил свой фирменный субботний завтрак. Запах яичницы с помидорами напомнил их первые выходные вместе – тогда всё казалось таким простым и понятным.
"Будешь?" – он кивнул на сковородку.
"Буду," – она села за стол, впервые за долгое время посмотрела ему в глаза. – "Дим, скажи... Почему мы тогда не смогли?"
Он пожал плечами, помолчал, переворачивая яичницу.
"Знаешь, я часто думаю об этом. Может, слишком привыкли друг к другу? Как мебель в квартире – вроде и неудобно, но менять лень."
"А сейчас? Не жалеешь?"
"Жалею," – он разложил яичницу по тарелкам. – "Но не о разводе. О том, что не сумели остаться друзьями. Что Катька из-за нас такая колючая выросла."
В дверях появилась дочь – заспанная, с растрёпанными волосами.
"Вы что, завтракаете вместе?" – она недоверчиво посмотрела на родителей. – "Как раньше?"
"Садись," – Елена подвинула третью тарелку. – "Поговорим?"
Они проговорили до обеда. Впервые за два года – честно, открыто, без обвинений и обид. О разводе, о квартире, о том, как каждый из них пытается склеить осколки своей жизни.
"Мам," – Катя помогала мыть посуду, – "я вчера слышала, как ты плакала. Из-за этого мужика?"
"Ты знаешь?"
"Я же не слепая. И в твоём телефоне случайно увидела сообщения. Прости. Он... он делает тебе больно?"
Елена обняла дочь – такую похожую на неё в юности, такую ранимую под маской взрослости.
"Нет, солнышко. Это я сама делала себе больно. Но больше не буду."
Телефон завибрировал – снова он. "Прости меня. Я погорячился. Давай встретимся, поговорим. Я всё объясню."
Елена посмотрела на экран, на такие знакомые строчки. Всё те же красивые слова, все те же обещания. Палец завис над кнопкой "ответить".
В понедельник Елена пришла на работу пораньше. Достала из сумки новый ежедневник – простой, в коричневой обложке, без глянцевого шика. На первой странице вывела: "Начинаю сначала". Открыла годовой отчёт, который недоделала на прошлой неделе – цифры наконец-то начали складываться, как детали пазла.
Телефон она отключила ещё вчера вечером, после того как Андрей начал звонить с разных номеров. Сообщения приходили одно за другим: "Я изменился", "Давай всё исправим", "Ты нужна мне". Знакомые слова, от которых теперь веяло фальшью.
"Елена Сергеевна," – в дверь заглянула новенькая практикантка Вика, – "там курьер из налоговой, просит расписаться."
"Сейчас подойду," – Елена поправила воротник блузки, мельком глянула в зеркальце. Новая стрижка – короткая, практичная – неожиданно молодила. Вчера парикмахер Люда, стряхивая с пеньюара тёмные пряди, сказала: "Когда женщина меняет причёску, она меняет жизнь".
В коридоре столкнулась с Мариной Степановной.
"О, какие перемены!" – начальница окинула её внимательным взглядом. – "Тебе идёт. И глаза блестят."
"Марин," – Елена замялась, – "помнишь, ты говорила про курсы повышения квалификации? По международным стандартам финансовой отчётности?"
"Помню. Хочешь записаться?"
"Если можно. Давно пора расти профессионально."
"Наконец-то!" – Марина улыбнулась. – "А то я уже думала, совсем ты у нас закисла. После работы зайди, обсудим."
День пролетел незаметно. Елена составляла отчёты, консультировала коллег, даже помогла Вике разобраться с налоговыми декларациями. В шесть вечера, собирая сумку, обнаружила на столе конверт – Дима просунул под дверь, пока она была на обеде.
"Лен, я тут подумал. Может, пора решить вопрос с квартирой? Я посмотрел варианты – можно разменять на двушку и однушку в соседних домах. Катька будет рядом с обоими. Поговорим?"
Она сложила записку и убрала в ежедневник. Действительно, пора. Хватит цепляться за прошлое, прикрываясь удобными отговорками.
Дома Катя сидела за компьютером – готовилась к поступлению на экономический. Увидев мать, присвистнула:
"Вау, мам! Ты как будто на десять лет помолодела."
"Правда?" – Елена провела рукой по коротким волосам. – "А я думала, наоборот – строго очень."
"Нет, круто. Знаешь, я тут подумала... Может, сходим куда-нибудь вместе? В театр там или на выставку? Как раньше."
"Конечно," – она обняла дочь, вдохнула родной запах шампуня. – "Только давай в эти выходные? А сегодня мне нужно кое-что сделать."
В своей комнате она наконец включила телефон. Двадцать три пропущенных вызова, тридцать семь сообщений. Последнее пришло час назад: "Я под твоим домом. Выйди, поговорим."
Елена подошла к окну. Андрей действительно был там – стоял у подъезда, прислонившись к своей машине. Увидев её силуэт в окне, помахал рукой, достал телефон.
Новое сообщение: "Я знаю, что был неправ. Дай мне шанс всё исправить. Я привёз цветы."
Она смотрела на него сверху – такого уверенного в своей неотразимости, привыкшего получать что хочет. Наверное, другие женщины велись на эту уверенность, на красивые слова, на обещание защиты и заботы. Наверное, она тоже могла бы – ещё неделю назад точно могла бы.
Достала телефон, открыла его контакт. Пальцы дрожали, но уже не от волнения – от решимости.
"Прощай, Андрей. Я больше не удобная женщина."
Нажала "заблокировать". Потом открыла список контактов, нашла "Марина Степановна".
"Марин, насчёт курсов – когда они начинаются? Я готова."
За окном хлопнула дверца машины. Звук мотора, шорох шин по асфальту – и тишина. Привычная, уютная тишина её квартиры.
"Мам," – Катя заглянула в комнату. – "Помоги с задачей по экономике? А то я совсем запуталась в этих активах и пассивах."
"Конечно," – Елена улыбнулась. – "Сейчас приду. Только чай заварю."
На кухне она достала старую жестяную коробку с чаем, которую когда-то привёз Дима из командировки. Засыпала в чайник листья, залила кипятком. В окно было видно, как загораются окна в соседних домах – чужие жизни, чужие истории, чужие решения.
Свою историю она решила начать с чистого листа. Без чужих ожиданий, без удобных компромиссов, без страха одиночества. Просто жить – с уважением к себе, с любовью к дочери, с благодарностью за каждый новый день.
Из комнаты донёсся голос Кати: "Мам, ты где там?"
"Иду," – ответила Елена. – "Уже иду."
История ученицы Инны
Живые страницы
СЕРЬГИ С ИЗУМРУДАМИ
В первый же день в детском саду маленький Кир приметил среди детей светловолосую девочку с голубыми глазами. Играл он, конечно, с мальчиками в машинки, но во время обедов сидел с ней за одним столом. На утренниках тоже танцевал только с Соней. А если кто-то из мальчиков подходил первым и брал её за руку, он отталкивал его в сторону.
Она была на полгода старше, и в шесть с половиной лет родители решили отдать Соню в школу. Дома Кир сказал родителям, что тоже хочет в школу.
- Ты ещё маленький, тебе рано. Пойдёшь на следующий год, - сказал мама.
Кир разрыдался.
- Девочки развиваются быстрее. Ты не готов ещё, еле по слогам читаешь. А без умения читать в школу нельзя. Ты ещё сто раз вспомнишь детсадовское золотое время. Знаешь, как скучно и тяжело сидеть за партой на уроках? Потом дома ещё делать домашние задания, - пытался поговорить с ним по-мужски папа.
Читать Кир действительно не любил. Но без Сони жизнь теряла смысл.
Кир взял букварь, сел на диван и стал читать. Отец хитро поглядывал на него, ждал, когда надоест, но Кир не сдавался.
- Ладно, если будешь хорошо читать и считать до ста, так и быть, пойдёшь в школу, - сказал папа, надеясь, что Кир устанет, остынет и сдастся.
Всё лето Кир учился читать и считать. Родители удивлялись его упорству – вундеркинд растёт. Обещание своё они выполнили – отдали документы сына в школу.
Первого сентября, в новом костюме, купленном на вырост, с букетом гладиолусов и огромным ранцем за спиной, довольный Кир стоял рядом с Соней на линейке во дворе школы.
- Мальчик, ты лишний. Как тебя зовут? – спросила молоденькая учительница.
Кир назвался.
- Где твои родители? Тебя нет в списках, ты перепутал класс.
Мама пришла на помощь учительнице, но уходить от Сони Кир наотрез отказался и заревел. Его оставили до конца линейки в покое. Но когда под аплодисменты старшеклассников и слёзы родителей дети парами вошли в школу, учительница отвела Кира в другой класс, пообещав разобраться во всём.
Урок длился целую вечность. Так показалось Киру. Он устал, еле тащил непомерно тяжёлый ранец за спиной, но отдать маме отказался. А когда увидел впереди Сонину белобрысую головку с огромными бантами, забыл про усталость и бросился её догонять. На следующий день он сидел за партой рядом с Соней на законных основаниях.
Учиться Киру было тяжело, но он старался изо всех своих сил. Ведь если не справится, его оставят на второй год и дальше учиться придётся без Сони.
В старших классах он стал лучшим учеником школы по математике. А у Сони были сплошные тройки. Никак цифры ей не давались.
- Математика мне не нужна, я буду врачом, - заявила она как-то.
- Но если ты завалишь ЕГЭ по математике, то вряд ли поступишь в институт, - резонно заметил Кир.
И Соня испугалась. Кир стал заниматься с ней после уроков, хотя никто его об этом не просил. После школы они шли к Соне, бабушка кормила их обедом и принималась за вязание бесконечных шарфов и носков, а молодые люди садились за учебники.
Однажды бабушка заболела, и её положили в больницу. Кир с Соней впервые остались наедине. Скрывая неловкость и смущение, Кир пялился на картину над диваном, едва понимая, что на ней изображено.
- Кто на ней нарисован? – спросил он.
- Это портрет моей прапрабабушки. Картины не рисуют, а пишут, - авторитетно поправила Соня.
- Я думал, это просто картина.
- Богатый жених сделал прапрабабушке предложение, подарил набор украшений из серёжек, колье и перстня с изумрудами и бриллиантами, заказал её портрет художнику. Но до свадьбы жених не дожил, умер от чахотки.
Пока художник рисовал портрет бабушки, влюбился в неё. Она вышла за художника замуж, но во время революции его убили, сожгли все картины. Остался только этот портрет. Моя бабушка говорит, что я на неё очень похожа.
Кир не заметил никакого сходства, но промолчал.
- Сейчас, - Соня убежала в свою комнату.
Через несколько минут она вышла. Волосы девушка заколола высоко на затылке, голову чуть откинула назад и задрала подбородок. В ушах в такт шагам покачивались тяжёлые серьги, отбрасывая на лицо и шею зеленоватые искры.
Кир от восхищения открыл рот, а Соня заразительно рассмеялась.
- Это те самые серёжки? – спросил Кир. – Красивые.
- Колье и колечко обменяла на продукты во время войны, чтобы не умереть с голоду. А серьги уцелели. Бабушка отдаст их мне, когда я буду выходить замуж.
- Они же целое состояние стоят. – Кир никак не мог выкинуть из головы историю, рассказанную Соней.
- Наверное. Никто их не оценивал. Это память. Ну что, будем заниматься? Я уберу серьги, а ты доставай учебники.
После окончания школы Кир сообщил родителям, что будет поступать в медицинский институт.
- Ты же в политех собирался поступать? – удивился отец. - С двух лет что-то строил, собирал, конструировал. Ты потеряешь время, занимаясь нелюбимым делом. Это снова из-за Сони? Не порти себе жизнь, жалеть будешь, - пытался отговорить отец.
- Я сам так решил, - стоял на своём Кир.
Соня с детства лечила и перевязывала кукол. Доставалось и Киру. Кому понравится, когда руки перебинтованы, да ещё уколы палкой делают? Но Кир терпел.
Поступил он легко, даже с запасом. А вот Соня пролетела. Ей не хватало совсем немного до проходного балла. Тогда Кир пошёл на приём к ректору и постарался ему объяснить, что медицина в лице Сони потеряет хорошего специалиста. «Списки уже вывешены, набор окончен, пусть попробует на следующий год», - посоветовал ректор. Но Кир с завидным упорством продолжал уговаривать.
Ректор решил, что такие упёртые, как этот пацан, медицине нужны. На первой сессии один-два студента всегда отсеиваются. А уж к четвёртому курсу девчонки начинают выходить замуж, рожать и брать академический отпуск. Не все потом возвращаются и продолжают учёбу. Поэтому, вздохнув, ректор размашистым почерком внёс Соню в списки, предупредив, что если что, отчислит обоих.
Приучив себя заниматься с первого класса, Кир учился хорошо, а к началу практических занятий в клинике вошёл во вкус, по-настоящему увлёкся медициной.
А вот Соня хлопалась в обморок в анатомичке, потом в морге, панически боялась подходить к больным на практических занятиях. С куклами ведь было проще.
На последних курсах занятия студентов проходили в клиниках. Их даже ставили на ночные дежурства под присмотром опытных врачей. Однажды Кир дежурил с Игорем, красавцем и сердцеедом. «Скорая» привезла в больницу старушку, и Кир возил её на анализы, на рентген…
- Чего ты с ней возишься? Она всё равно одной ногой в могиле уже. Там такие сестрички, отпад просто. Их две, а я один. Будь другом, пойдём, поддержи компанию. Сонька твоя не узнает, - уговаривал Игорь.
- Отстань.
- Любишь старушек? Как Прохор Шаляпин? – не унимался Игорь и подкалывал Кира. – А встречаешься с Сонькой для маскировки? – хохотнул Игорь.
- Если не заткнёшься, всажу в горло, - Кир выставил перед собой шариковую ручку.
- Псих. Чего в ней особенного, в твоей Соньке? - разозлился Игорь.
- Она, между прочим, потомственная дворянка, княжна. Не она, конечно, а её прапрабабушка. У неё дома висит её портрет кисти знаменитого художника. Соня на неё очень похожа, особенно когда надевает изумрудные бабушкины серьги.
- Изумрудные? Отсюда давай поподробнее, - заинтересовался Игорь, забыв про медсестёр. Кир заметил лихорадочный блеск в его глазах.- Врёшь ты всё. Обычная бижутерия. Девчонки всегда выдумывают что-то, а ты и уши развесил.
- Да я сам видел эти фамильные серьги… - Кир вдруг запнулся. И чего он так разоткровенничался? – Всё, отстань.
На следующий день после ночного дежурства Кир опоздал на первую пару. Сидел в коридоре и ждал перерыва, чтобы зайти в аудиторию. Когда двери распахнулись, и студенты повалили в коридор, шумя и толкаясь, Кир увидел Соню. Игорь что-то ей рассказывал, а она смеялась. Они прошли мимо, Соня на Кира даже не взглянула.
«И она подпала под обаяние этого бабника», - подумал, ревнуя, Кир. После перерыва он сел на два ряда выше и всю лекцию сверлил взглядом затылки Сони и Игоря. После занятий Игорь пошёл провожать Соню домой. Этого Кир стерпеть уже не смог. Догнал их и пошёл рядом.
- Как бабушка? Скоро выпишут из больницы?- спросил он Соню.
- А, это ты… – рассеянно сказала Соня. – Хорошо. Выпишут в пятницу.
Игорь делал вид, что их разговор его не интересует, даже зевнул пару раз. Потом вдруг попрощался, сославшись на дела, и ушёл. Кир обрадовался. Но Соня его домой не пригласила, сказала, что нужно убраться, потом к бабушке поедет. Он навязываться не стал.
На следующий день Игорь исчез из института после первой пары. Когда собрались домой, Соня стала рыться в карманах пальто.
- Ты что-то потеряла? – спросил Кир.
- Ключи от квартиры не найду. В кармане были. Дырки нет. Куда же они могли деться?
- Может, в сумку положила? - подсказал Кир.
- Два раза сумку перетряхнула. Придётся ехать к бабушке за ключами. Так не хочется переться на другой конец города.
Кира вдруг обожгла внезапная догадка. Вспомнил, с каким интересом Игорь слушал рассказ о портрете и фамильных серёжках. А вчера Соня при нём сказала, что до пятницы бабушку не выпишут. Кроме них с Соней, только Игорь знает, что сегодня дома никого нет. И так неожиданно исчез с занятий. Вполне мог в раздевалке вытащить ключи из кармана Сониного пальто.
В прошлом году у одного из студентов в общежитии пропали деньги. Ему прислали из дома. Вора так и не вычислили. А Игорь тогда купил себе новый телефон. Это вполне мог быть он...
- Ты чего? – Соня дёрнула Кира за руку.
- Ничего, задумался. Ты поезжай к бабушке, а я по дороге поищу, вдруг найду.
- Так уже день, даже если потеряла, кто-то давно подобрал ключи.
- Зачем кому-то ключи, если он не знает, какую дверь они открывают? Могли на забор повесть, в ближайший магазин отдать… Нужно проверить. А ты дуй к бабушке в больницу, - распорядился Кир.
Он прямиком пошёл к дому Сони. Какой-то мужчина подошёл к подъезду и открыл кодовую дверь. Увидев незнакомого парня, проскользнувшего внутрь, мужчина бросил на Кира подозрительный взгляд и поинтересовался, в какую квартиру он идёт.
- Извините, я спешу, утюг, кажется, не выключил, - сказал Кир и бросился по лестнице на пятый этаж.
Между вторым и третьим этажами он столкнулся с Игорем, который торопливо спускался.
- Ты что здесь делаешь? - Кир успел схватить его за рукав куртки.
Игорь дёрнулся, стараясь вырваться из рук однокурсника. Кир не удержался на ступеньке и упал на Игоря, не выпуская его рукав. Парни клубком скатились вниз, стали пихаться.
- Отпусти. Чего вцепился, как клещ? – шипел Игорь, продолжая вырываться.
- Ты был у Сони? А ну, покажи карманы… - сопел Кир.
- Надоели эти наркоманы. Снова драку устроили. Полицию надо вызвать… - долетело до ушей Кира.
- Вызовите по… - крикнул Кир, и в этот момент Игорь врезал ему кулаком по лицу.
Кир вырубился на мгновение и отпустил рукав. Когда он очухался, Игоря и след простыл, а на площадке стояла пожилая пара и с любопытством наблюдала за ним.
- Очнулся? Сейчас полиция приедет. Держи его, Петя, - сказала полная пожилая дама.
- Не надо меня держать. А вот вора вы упустили. Он квартиру ваших соседей обокрал, - сказал Кир, вставая на ноги.
Шатаясь, стал подниматься по лестнице.
Дверь в Сонину квартиру оказалась открытой. Кир споткнулся о пакет с вещами, отшвырнул его ногой и вошёл в комнату. На полу лежала Сонина бабушка. Кир подбежал к ней, нащупал пульс и позвонил в «скорую».
- Скорее, похоже на инсульт, возраст… адрес…
- Боже мой, Елизавета Дмитриевна! – охнула позади Кира пожилая женщина. – Убили! – заголосила она тонким визгливым голосом .
- Описать сможете напавшего на вас? – спросил полицейский, приехавший после «скорой».
- Не только описать, но и где проживает, скажу, даже фото покажу. А вы лучше поспешите, вряд ли он в общежитие будет вас ждать, постарается уехать из города, - говоря это, Кир нашёл снимок Игоря и развернул телефон экраном к полицейскому.
- Не волнуйтесь, не уйдёт от нас. Расскажите, как вы тут оказались…
Потом свою версию рассказывала пожилая пара. От волнения они сбивались, рассказывали про драку наркоманов, совсем запутали полицейского.
Потом приехала Соня. Её попросили внимательно осмотреть квартиру и сообщить, что пропало. Серьги Игорь не успел найти, его спугнула бабушка. Зато нашёл деньги, колечко и браслет Сони, они лежали почти на виду.
- Колечко жалко, мама подарила, - всхлипнула Соня и прижалась к Киру. Её трясло.
Она рассказала, что когда приехала в больницу, оказалось, что бабушку выписали. Она сама поехала домой, решила не срывать Соню с занятий. Соня поспешила сюда, как чувствовала, что что-то случилось.
- Неужели это Игорь? Как он мог? – спросила она Кира.
- Бабушка спугнула его, поэтому не нашёл серьги. Какие они хоть? – спросил полицейский.
Соня показала на картину.
- Красивые, - уважительно сказал тот.
- Боже мой, как он мог, - всё повторяла Соня.
Кир успокаивал её. Он всегда был рядом, а Соня не воспринимала его всерьёз, хороший друг и только. Теперь она смотрела на него совсем другими глазами, как на героя. Он ведь спас бабушку. Не подоспей вовремя, не вызови «скорою», и бабушка могла умереть.
После окончания института Соня с Киром поженились. На свадьбу невеста надела серьги с изумрудами, а Кир подарил ей колечко с зелёным искусственным камнем.
Игоря задержали. Он во всём сознался, вернул украденное. Ему дали условно и отчислили из института.
Жажда наживы затмила разум Игоря, толкнула на преступление. Помешала бабушка. Она неожиданно вернулась домой и застала Игоря за поисками драгоценностей. Он толкнул её и сбежал. Хорошо, что всё обошлось, и бабушка не пострадала. Мог бы убить ненужного свидетеля.
Кир тоже хорош, разболтал всё ему. Но откуда он мог знать, что Игорь решится на воровство? После свадьбы молодые отдали серьги в музей, чтобы блеск камней никого не искушал больше. У них остался портрет прапрабабушки, и они могли любоваться им каждый день.
«Хорошо, когда все хорошо кончается, но еще лучше, когда все хорошо продолжается»
Аврелий Марков