Светлый памяти Михаила Илларионовича Кутузова посвящается

В этот день в 1813 году в Казанском соборе Санкт-Петербурга похоронили великого русского полководца Михаила Голенищева-Кутузова.
Место для могилы Кутузова выбрал сам Александр I. Похороны в соборе прошли в присутствии членов Императорской фамилии, высших сановников империи, генералитета и огромного числа простых людей. При этом император сохранил за женой Кутузова полное содержание мужа, а в 1814-м велел министру финансов Д. А. Гурьеву выдать более 300 тыс. рублей на погашение долгов семьи полководца.
Такие почести никого не удивили. Ведь именно Михаил Илларионович Кутузов был тем человеком, который победил Наполеона.
Из-за неудачного хода войны дворянство требовало командующего, который пользовался доверием в обществе. Александр I созвал комитет, который должен был найти такого человека. Комитет единогласно рекомендовал генерала от инфантерии, князя Кутузова.
Этот выбор спровоцировал патриотический подъем - и у народа, и у дворян, и у армии. Сам же Кутузов вовсе не собирался непрерывно сражаться с Наполеоном.
Мы Наполеона не победим. Мы его обманем,
- сказал Михаил Илларионович и выполнил обещание.
Суворов не зря говорил о нем:
Умен, умен, хитер, хитер… Никто его не обманет.
Превосходство противника и отсутствие резервов вынуждали Кутузова отступать вглубь страны, что напоминало стратегию Барклая-де-Толли. Но только внешне. Вскоре он решил дать Наполеону генеральное сражение, и Бородинская битва стала одной из крупнейших в XIX веке.
Однако после совещания в Филях русская армия неожиданно оставила Москву и совершила Тарутинский маневр. Заняв позиции южнее и западнее французской армии, Кутузов закрыл ей пути в южные районы России.
Это стало началом конца русской кампании Наполеона. Александр I отказался заключать предложенный Бонапартом мир. Французская армия распадалась. Наполеон пытался вывести армию в Смоленск через Калугу, где еще были запасы продовольствия и фуража, но русские войска его остановили. Так что французам пришлось отступать по разоренной Смоленской дороге.
Кутузов по-прежнему избегал фронтальных сражений с использованием больших масс войск. Тем не менее, несколько битв он провел - при Вязьме, Красном и Березине. Крупные успехи русских привели к огромным потерям наполеоновских войск. При этом все более беспорядочно откатывавшаяся назад армия Наполеона была беспомощна перед многочисленными фланговыми ударами регулярных и партизанских отрядов.
Кутузова критиковали много - и его современники, и последующие историки. Никому не нравилось его стремление добиться гарантированной победы и понести как можно меньше потерь — и все это в ущерб громкой славе.
По своим стратегическим и тактическим дарованиям… не равен Суворову и подавно не равен Наполеону,
— говорил о Кутузове великий историк и один из лучших специалистов по наполеоновским войнам Евгений Тарле.
Одной из причин такого отношения был, разумеется, аустерлицкий разгром, а также то, что он позволил Наполеону покинуть Россию. Им были недовольны многие, но не все.
И даже Наполеон, отказать которому в военном гении было бы несправедливо, считал Кутузова великим полководцем.
Бонапарт, как правило, презрительно оценивал противостоявших ему полководцев и не стеснялся в выражениях. Кутузова он уважал.
Отношение Наполеона к российскому фельдмаршалу прекрасно видно в письме, которое тот написал ему 3 октября 1812-го:
Посылаю к Вам одного из Моих генерал-адъютантов для переговоров о многих важных делах. Хочу, чтоб Ваша Светлость поверили тому, что он Вам скажет, особенно, когда он выразит Вам чувства уважения и особого внимания, которые Я с давних пор питаю к Вам. Не имея сказать ничего другого этим письмом, молю Всевышнего, чтобы он хранил Вас, князь Кутузов, под своим священным и благим покровом.
Мы, благодарные потомки, испытываем к Кутузову уважение еще большее, о чем и написал специально для «Опаленных войной» поэт Александр Антипов:
Считал Наполеон, что мы - народец.
Разбил его за это наш народ.
Кутузов — вечный русский полководец,
Чье имя славой доблестной живет.
#Михаил_Кутузов #Наполеон #Александр_I
ПОДПИШИСЬ НА «ОПАЛЕННЫХ ВОЙНОЙ»
Дорогая пропажа.
Он обещал вернуться, и Маша ему верила, хотя все над нею смеялись. На прощание он подарил ей сережки – два золотых голубка, и она носила их не снимая.
— Наивная ты Машка, – вздыхала подруга Таня. – Ну зачем ты ему теперь нужна? Ты же видела, какой он, по телевизору его даже показывали.
А Лёву и правда показывали по телевизору – он выиграл какой-то Международный конкурс, и вообще был лучшим студентом на факультете, настоящей звездой. Ему сразу из нескольких вузов приглашения прислали, все хотели видеть его в своих рядах, и он поехал, конечно – такой шанс только раз в жизни бывает.
Маша к учебе никогда не была способна. Они так и подружились – в девятом классе учительница велела Лёве подтянуть Машу по математике, боясь, что она экзамен завалит, ни одного уравнения не могла самостоятельно решить. Сначала, правда, учительница попросила отличницу Юлю, но та отказалась, откровенно заявив, что Маша – тупая. Сделала она это при всем классе, и Маше было жутко стыдно.
Ей из-за всего было стыдно: из-за своих заштопанных колготок, из-за внезапно выросшей груди, из-за хромой ноги… В пять лет она переболела энцефалитом – может, все бы и обошлось, но мать ее была против любых медицинских вмешательств, после того как у нее при родах мальчик умер, не выносила она врачей, и Машу не везла в больницу, когда она с температурой под сорок два дня лежала. Потом уж дедушка силой Машу забрал, отвез в райцентр, и Машу тогда спасли. Но теперь она хромала, да и умом не блистала, что уж.
Лёва к словам учительницы отнесся серьезно – занимался с Машей три раза в неделю, весь курс математики ей пересказал с пятого класса. И вот странно – Маша все поняла, не сразу, конечно, но экзамен она хорошо сдала. Только особой радости ей это не принесло, потому что значило, что больше не будет этих встреч с Лёвой, а она, конечно же, к тому времени по уши в него влюбилась.
Он не был красавчиком – невысокий, сутулый, в очках. Но для Маши он был лучше всеобщих любимцев, баскетболистов Эдика Смирнова и Сергея Луганова, потому что, во-первых, Лёва был очень умным, умнее всех учителей, вместе взятых. Да это все знали – он на всех олимпиадах побеждал, один раз даже на всероссийской.
Во-вторых, Лёва был очень деликатным и внимательным: ни разу за полгода не назвал ее глупой, не раздражался оттого, что Маше приходилось все по три раза повторять, прежде чем она поймет, а если у нее было плохое настроение – он всегда находил слова, чтобы ее поддержать.
А настроение у нее часто было плохое – дедушка сильно болел, а она его любила так, как никого не любила, даже маму, он был светом в окошке для нее, ее сказочником и спасителем. Маша сама делала ему уколы два раза в день втайне от мамы, но и это не помогало – дедушка тихо угасал. А мама с каждым годом становилась все страннее и страннее, Машу все время ругала, иногда даже охаживала хворостиной или шнуром. Несладко ей жилось, поэтому она и влюбилась в этого Лёву, такого непохожего на ее прежнюю жизнь.
Когда через два дня после экзаменов Лев появился у калитки, Маша подумала, что он учебник свой забыл или еще что. Но он позвал ее гулять, и это был самый счастливый день в ее жизни.
Тем летом Маша не пошла в училище, как планировала раньше, а поступила в десятый класс, невзирая на робкие слова директрисы, что ей бы лучше на повара пойти ли на швею. А она смело ответила: если что, мне Лев поможет.
И он помогал. Все два года они делали уроки вместе, так что пусть на тройки, но все выпускные экзамены она сдала. Лев, конечно, все сдал на пятерки. И ничего удивительного не было в том, что после выпускного они стали близки – знали, что скоро расстанутся, поэтому решились все расставить по своим местам.
— Я выучусь и заберу тебя к себе, – пообещал он.
— Через пять лет? – всхлипывала Маша.
— Раньше. Денег заработаю и заберу.
Машу мама учиться не пустила – нужно было за дедушкой ухаживать, он теперь не вставал, да и за мамой, она к хозяйству совсем не приспособлена была, а жить-то на что-то надо. Маша устроилась в школу уборщицей, вместо умершей в мае бабы Зины, и стала жить по-новому, без Лёвы. Но подаренные им сережки напоминали – он заберет ее, и все будет хорошо.
На зимнюю сессию он приезжал, и у Маши не было причин сомневаться в его любви. А потом его показали по телевизору, и все стали ей говорить, что он там в Москве найдет себе богатую и красивую, зачем ему деревенская Маша.
— Вот увидишь, сейчас скажет, что у него какой-нибудь математический турнир или сборы и не приедет летом, – каракала Таня.
В тот майский день, когда он позвонил и сказал, что летом не сможет приехать, Маша уже с утра знала, что случится что-то плохое – она обнаружила, что одной сережки, подаренной ей Львом, нету. Маша обыскала весь дом, но ее нигде не было. Как же она горько плакала! И вот следом за этим звонок. А потом Лев и вовсе пропал.
Маша все равно его ждала. Все лето она вздрагивала от каждого телефонного звонка, от каждого скрипа калитки, но все напрасно – Лев так и не приехал. И все это обсуждали, а сосед Тимур, на пять лет ее старше, стал лапать ее, если встретит, и звать к себе в гости, на чай, так что Маша теперь сначала осматривалась, нет ли его поблизости, и только потом шла на колонку за водой.
А в августе случилась еще одна беда – умер дед. Странно, но плакать Маша не могла – видимо, за лето все слезы вылила. После похорон пошла она к пруду, села на песчаный берег и долго смотрела на воду, пока глаза не заболели. А после этого сняла вторую голубку, которая все лето в одиночестве провисела у нее в ухе, и с размаху бросила в воду. Про Льва она больше не думала. И не ждала его.
На вторую неделю сентября Маша в одиночестве копала картошку – мама к этому была не приспособлена, а сосед Тимур предлагал помощь, но за бартер, и понятно какой. Погода стояла сухая, теплая, так что ей повезло – клубни легко доставались из рыхлой земли, быстро наполняли ведро. И вот в одной из лунок, выгребая клубни, Маше показалось, что что-то блеснуло. Она принялась пересыпать серую почву, и у нее на ладони осталась маленькая золотая голубка…
Сердце забилось так, что Маше казалось, оно выпрыгнет сейчас в то самое ведро с картошкой! Бросив недокопаный ряд, она побежала топить баню, где долго терла мочалкой свои огрубевшие за лето руки, на три раза промыла длинные каштановые волосы.
— Ты чего это баню в среду устроила? – поинтересовалась Таня, которая, завидев дым со своего крыльца, пришла напроситься на помывку, тоже картошку копала.
— Сегодня Лев приедет, – спокойно ответила Маша и рассказала ей все про сережку.
Как Таня смеялась!
— Он и думать про тебя забыл! Какая ты у меня дуреха!
Но Маша ей не верила – высматривала вечерний автобус, а когда он показался, сидела и отсчитывала минуты, через которые Лев должен был дойти до ее дома.
Минуты текли, в кастрюле булькал его любимый рассольник, а Льва все не было. Когда солнце коснулось зенита, Маша сняла нарядное платье, убрала кастрюлю в холодильник и пошла спать.
Она несла пустое ведро из коровника, напоив с утра кормилицу Зорьку, в старом заляпанном халате, с наскоро заплетенной косой, когда вдруг увидела его. Лев стал чуть выше, лицо округлилось, но его улыбка, беззащитный взгляд из-под очков были все те же.
— Маруся! – он кинулся ей навстречу, обнял ее так крепко, что кости захрустели.
Это все было потом – ее слезы, вперемешку с торопливыми поцелуями, его оправдания, рассказы, как он поехал в Китай на подработку, но его там обманули, и он долго не мог не то, что вернуться домой, даже весточку о себе подать… А сейчас были только его крепкие руки, ее соленые губы и биение двух сердец в один такт.
Позже, вечером, они пошли на пруд, к тому месту, где она впервые стала принадлежать ему, шли по прохладному песку, держась за руки. Лев говорил, что переведется на вечернее и устроится на работу, а она – она едет с ним, прямо сейчас.
В свете заходящего солнца Маша заметила, как в песке что-то блеснуло. Она наклонилась, взяла крошечный предмет в ладонь.
— Что там? – спросил Лев.
Маша улыбнулась и ответила:
— Ничего. Просто я сережку уронила.
Из сети
😏✨🌿....ОРУДИЕ МЕСТИ....💁
Саша чувствовал себя ужасно глупо. И даже жене не сказал, куда едет. Он и сам не верил в такое, но просто уже отчаялся: все врачи говорили, что никаких препятствий в рождении ребёнка у них с женой нет. Но за три года беременность так и не наступила, хотя они перепробовали уже всё, что могли.
-Не отчаивайтесь, я знаю много пар, у которых годами ничего не получалось, а потом одна беременность за другой, сами поверить не могли, – говорил врач.
Яна сначала держалась, но в последний год совсем сдала: перестала за собой следить, уволилась с работы, даже с подругами не встречалась. Втайне от неё Саша ходил к психологу, и тот посоветовал вовлечь Яну в какую-нибудь деятельность: найти ей хобби, собаку, наконец, завести. И Саша всё это честно пробовал, но Яна ничего не хотела: ни пойти на танго, хотя раньше звала его, ни собаку, вообще ничего. И вот тогда Саша вспомнил тётю Иру.
Тётя Ира была двоюродной сестрой его мачехи. Раз летом его некуда было пристроить, и Саша провёл с тётей в деревне два месяца, а потом возил туда Настю, свою первую девушку, которой сболтнул, бахвалясь, что его тётя – знахарка. И Настя загорелась. Пришлось её вести, некрасивая ситуация получилась, потому что тётя Ира про такое не распространялась и только своим помогала. С Настей он уже в деревне тогда разругался и назло ей соблазнил девчонку на дискотеке с длинной льняной косой, как из сказки.
-Ты мне снился, – говорила девушка, и глаза у неё блестели как-то нездорово. – Я знаю, что мы всегда будем вместе.
Саша тогда поспешно уехал и от ненормальной девицы, и от Насти, кое-как попрощавшись с тётей Ирой. А сейчас и спросить про неё было не у кого: мачеха развелась с отцом и укатила в другую страну, года три от неё ничего не было слышно. Вот он и решил поехать так, наудачу.
Дорога была разбитой, Саша не привык ездить по таким. Ещё с работы, как назло, отвлекали: вот один раз уедешь, и обязательно что-нибудь случится! То котёл полетел, то у работника, который на объект должен был выехать, что-то с животом случилось, отравился он, что ли. В общем, все звонили и звонили. А сам Саша звонил Яне, переживал: слишком уж она апатичная была в последнюю неделю, и каждый раз, уходя из дома, он боялся, сам не зная чего.
-Да что же это такое!
Отвлекаясь на телефон и печальные мысли, он не заметил, как на дорогу выбежал парнишка в полосатой майке. Саша затормозил, приоткрыл окно.
-С ума сошёл? Куда бросаешься под колёса?
-Так, я вам машу, а вы не смотрите! Дяденька, подвезите до Михайловки, вы же туда?
-А ты как здесь оказался, позволь узнать?
-Да пацаны меня бросили, уехали одни.
-За дело поди бросили.
-Ну, не без этого.
-Ладно, садись. Только не перепачкай мне тут всё.
Саша решил, что это удачно: заодно расспросит про тётю Иру, мальчишка наверняка знает. Так и вышло.
-Живёт, конечно, куда же она денется, – как-то по-взрослому рассудил он. – Мы для её Натки землянику носим.
-Что за Натка?
-Ну, внучка её.
-Ясно. А тётя Ира… Ирина Петровна, то есть. Ну, это. Лечит ещё?
-Когда сильно надо, лечит, – сообщил с серьёзной миной малец. – А вы к ней, значит, едете? Она чужих не берёт, даже за деньги.
-А я не чужой, – ответил Саша.
К встрече он подготовился. Купил красивый пуховый платок, помнил, что тётя Ира такие любила. Огромный набор чаёв ещё, конфеты дорогие, кружку красивую.
Высадив мальчика у дома, на который тот указал, Саша нашёл дом тёти Иры, который с трудом узнал из-за новой краски: раньше он зелёный был, а теперь розовый. От волнения аж ладони вспотели. А если и правда прогонит? Но раз уж приехал, надо идти.
За шесть лет, что они не виделись, тётя Ира постарела: в тёмных волосах ленточками искрилась седина, между бровями залегла глубокая морщинка, а само лицо будто бы заострилось, стало суше.
-Здравствуйте, тёть Ир, – сказал он, не зная, как правильно – держаться официально, или, как раньше, обнять её.
Она сама за него решила – шагнула навстречу, обняла коротко, чмокнула в щеку.
-Ну, наконец-то, – произнесла тётя Ира.
Саша удивился. Ждала она его, что ли? Может, знала, что приедет, чувствовала ещё тогда вот это, из-за чего у него дети не получаются?
-Я вот вам привёз…
-Проходи, – перебила его она. – Давай, я потом посмотрю. Пошли, чай остывает уже.
По спине аж холодок пробежал – вроде и сам сюда приехал, но не верил же в такое. Может, пацанёнок этот уже успел позвонить, предупредить её?
На кухне пахло так привычно, Саша аж заулыбался – всего два раза здесь был, но такого запаха больше нигде не встречал. Пахло не травами, чем-то другим: сладко-горьким, щекочущем нос.
За столом сидела девочка. Беленькая, курносая, с круглыми голубыми глазами. В стакане у неё было молоко, в которое она бросала кусочки печенья, отламывая их крошечными пальчиками от неровного сахарного квадратика.
В горле у Саши пересохло. Где-то он уже видел эти голубые глаза и нежные льняные волосы.
-Наташа, поздоровайся с дядей, – сказала тётя Ира.
Девочка отпила из стакана молока, оставив под носом белёсые усы, и сказала:
-Здрасте.
Саша оглянулся на тётю Иру. Та молчала. И по её взгляду он ничего не мог понять. Спросить? Но что спросить? И как?
-Садись, – велела тётя Ира. – Сейчас чай налью, конфеты твои достанем.
Он был уверен, что она даже одним глазом не заглянула в пакет.
Саша не мог отвести глаз от девочки. Она же так и крошила печенье, вылавливая его потом ложкой, совсем не замечая гостя. Доев до конца, она сказала:
-Спасибо, баба Ира. Я пойду погуляю?
-Иди. Только за ограду не ходи, поняла?
-Поняла.
Когда девочка вышла, Саша прокашлялся и сказал:
-Тёть Ир, я вот что приехал…
-Знаю я, чего ты приехал. Только зря мотался: я тебе не помогу. Дети у вас будут, но не сейчас.
-А когда?
Она пожала плечами.
-И что мне делать?
Снова молчание.
-Тёть Ир…
-Что?
-Эта девочка. Наташа. Она…
-Сирота, – ответила тётя Ира. – Мать её роды не пережила. Других родственников не было, так что…
Других родственников… Что она имеет в виду? Саша же ей не родственник вроде. Или родственник? Приехал же он сюда. Ходить вокруг да около не было смысла.
-Она моя дочь?
Тётя Ира кивнула. А Саше показалось, что он разучился дышать, даже голова закружилась.
-Почему вы мне не сообщили? – спросил он, и голос показался чужим, незнакомым.
-Зачем? – пожала плечами тётя Ира. – Тогда ты не готов был.
Чувствовалось, что тётя Ира если не презирает его, то точно осуждает. И понадобилось много времени, чтобы разговорить её, вытянуть правду. Попросился на могилку к Наташе, тогда она немного оттаяла. Сводила, девочку с собой взяла. Когда та устала. Саша взял её на руки, и сердце его наполнилось незнакомой прежде нежностью.
-Что мне делать, тёть Ир? – спросил он ещё раз перед отъездом.
-Я за тебя не могу решить, – сказала она.
Домой возвращался будто с камнем на шее, не знал, рассказывать Яне или нет. И вообще, не знал, что с этим делать. Он не смог спросить у тёти Иры, отдаст она ему девочку или нет, но мысль эта не покидала его. Права была тётя Ира – тогда он был эгоистичным глупцом, ещё бы и уговорил бедную девушку избавиться от ребёнка. А теперь всё стало другим. Благодаря Яне стало другим, но как ей объяснить?
По дороге пришлось заехать на объект, так что домой вернулся совсем поздно. Яна лежала на диване с включённым телевизором, который не смотрела. Когда они познакомились, она была в такой же депрессии, но тогда из-за неразделенной любви. Саша влюбился в неё с первого взгляда, как эта бедная девочка: в первый же вечер понял, что они с Яной всегда будут вместе. Правда, на завоевание её сердца ушёл год, а сразу после свадьбы она загорелась идеей родить ребёнка. Сказала, что с детства мечтала об этом, что быть мамой – её предназначение. Но вот стать мамой не получалось.
-Что так долго? – спросила она, обиженно смаргивая слезинки с тёмных ресниц. – Нашёл кого-то поинтереснее, чем я?
-Яна, ну ты чего? Я на работе был.
-Правда?
Саша понимал, что если сейчас ответит утвердительно, это будет ложь. А врать ей он не хотел.
-Не совсем. Вечером был на работе, а днём… Мне нужно кое-что тебе рассказать.
-Я так и знала! – в её голосе появились истерические нотки. – Правильно, найди себе ту, которая сможет родить детей, зачем я…
-Ну что ты такое говоришь! – возмутился Саша. – Прекрати. Мне никто, кроме тебя, не нужен. Это ты сейчас, возможно, передумаешь быть моей женой.
И он рассказал ей всё. Про тётю Иру, про Настю, которая выбесила его, про бедную девушку, которая просто была орудием мести, про девочку, которую теперь воспитывает его тётя, которая и не тётя вовсе.
Яна слушала молча, с бледным восковым лицом. А когда Саша закончил, спросила:
-И что ты будешь делать?
Саша вжал голову в плечи и сказал:
-Я хочу забрать девочку. Понимаю, что тебе всё это не надо и вообще, наверное, только усугубит, но я… Это моя ошибка, и мне за неё расплачиваться.
-Ты называешь ребёнка ошибкой? – спросила Яна.
Было в её голосе что-то угрожающее. Саша медленно, подбирая слова, ответил:
-Нет. Я имею в виду, что был тогда неосмотрителен, а теперь нужно поступить правильно. Но так я могу тебя потерять, я понимаю, что ты…
Яна прижала палец к его губам и сказала:
-Молчи. Всякие глупости городишь. Почему ты её сразу не забрал?
Саша растерялся.
-Ну как… Она не знает меня. И вообще. Я не знаю, разрешит ли тётя Ира.
Яна кивнула.
-Завтра поедем знакомиться, значит.
-Что? – не понял Саша.
-Поедем знакомиться с твоей тётей Ирой. И с дочкой твоей. Обсудим, как я поняла, тётя Ира помудрее тебя будет.
-Это точно, – усмехнулся Саша. – Да и ты у меня помудрее.
Той ночью они почти не спали: говорили про девочку, думали, как будет правильнее сделать – сразу её забрать, или сначала ездить, чтобы привыкла. Для неё же, наверное, тётя Ира как мама, а забирать ребёнка от матери жестоко.
-Можно их обеих к нам перевезти, – предложила Яна.
-Тётя Ира не согласится, – вздохнул Саша.
Он даже не удивился, когда тётя Ира встретила их у ворот, будто знала, что они приедут. Наташа стояла рядом, в косыночке и розовом платьице.
Яна при виде девочки расплакалась, и, не дожидаясь ничьего разрешения, взяла на руки. Тётя Ира легонько коснулась её плеча и сказала:
-Ты бы не поднимала тяжести, деточка.
Тебе сейчас нельзя…...🙄👵🏼🌿🙏💞
Автор: Здравствуй, грусть!
Приворожила
Эта история произошла в деревне. В живописной глуши, возле речки купила домик молодая семья - Неклюдовы. Маша, хозяйка дома, рассудительная, чуть полноватая женщина, напоминавшая красавиц с полотен Кустодиева. Неклюдова была радушной хозяйкой: каждому, кто приходил в ее дом, она наливала чаю, расспрашивала о жизни и всегда давала дельный, добрый совет.
Степан, муж Маши, слушал ее разговоры с благожелательной улыбкой, словно гордясь, что у него такая разумная жена, чуть позевывая. С его щек не сходил здоровый румянец, от всего облика хозяина веяло состоятельностью, леностью и счастьем. Время от времени Степан нежно обнимал Машу, брал в руку ее ладонь, легонько прислонялся губами к макушке, и делал все это с величайшим удовольствием.
В их домике стоял запах свежеиспеченных пирогов, с улицы доносился стрекот сверчков и кузнечиков. Все это было по-деревенски трогательно и мило. Пока однажды не раздался звонок.
-Кто это там? Мы никого не ждали! - Степан лениво пошел отпирать дверь. Перед крыльцом стояла деревенская девушка лет семнадцати, сжимая ведро земляники. Лицо незнакомки было усыпано веснушками, рыжие волосы переливались на солнце, но самое примечательное - это глаза - цепкие, как у кошки, насмешливые, но ничуть не злые. Они притягивали на себя все внимание, по сравнению с ними и речка, петляющая меж сосен искрящейся змейкой, и лес, и семейная пара, все казалось каким-то бледным и невзрачным.
Словно в насмешку над ее красотой, девушка была одета нарочито бедно - в старые джинсовые шортики, которые были заметно ей малы и выцветшую футболку.
-Купите ягодки? - спросила девчушка, и будто стыдясь чересчур ярких глаз, потупила их в землю, - Свежие! Сегодня с утрица насобирала и вам принесла.
Маша, взглянув на ее скромную одежду, купила землянику, заплатив за ведро вдвое больше, и пригласила девочку к чаю. Сначала гостья очень смущалась "городских", затем, почувствовав на себе ласковый взгляд Маши, разговорилась.
Ее звали Аглаей и за несколько минут девочка нашла подход к каждому: резво обсудила с хозяйкой урожай кабачков, затем бросив взгляд на Степины книги, пожаловалась, что в местной библиотеке нечего читать, все, что можно было, она уже прочитала. Несмотря на то, что Аглая что начала отпираться, она немедленно получила в подарок несколько книг и еще вполне сносно поддержала со Степаном разговор о литературе. Хозяин дома будто сбросил с себя городскую пыль, его глаза засияли, как у мальчишки:
-Я не представлял, что в такой глуши водится такое сокровище! - воскликнул оживившийся Степан, чем заслужил недовольный взгляд жены. Аглая покраснела, и почувствовав неуместность, быстро распрощалась и убежала.
- Это из-за меня, - вздохнула Маша, - Я ее спугнула. А жаль!
Степан обнял жену, прижал к себе:
- Ты разозлилась, потому что я называл ее сокровищем? - чутко догадался он, - Милая, ты понимаешь, что мне ее стало жалко. Девочка работает целыми днями. Ягоды собирает, а до этого, наверное, по дому помогала и за маленькими братьями-сестрами ходила. А ведь она еще совершенно ребенок!
-Мне тоже, - вздохнула Машенька, - Не представляю, что на меня нашло.
Их руки соприкоснулись, губы слились в поцелуе. Они решили непременно купить у чудесной девочки ягод вновь.
***
Осадок, вызванный последними минутами разговора, быстро сгладился, Аглая оставила у Маши самые светлые впечатления. Женщина поделилась ими с бабой Марфой в очереди, с которой к тому времени успела сдружиться. В Машином представлении все деревенские ребята пили, курили и ругались матом, а тут встретилось чистое создание с земляникой, начитанное и вежливое.
- Рыжая с веснушками? Аглая? - воскликнула баба Марфа, совершенно по-детски вытаращив подслеповатые глаза.
-Не к добру она к вам ходит, ох не к добру! Всем девка, хороша - и умна, и красива, да только, - баба Марфа понизила голос, - ведьма!
Маша еле сдержалась чтобы не рассмеяться. 21 век на дворе! Какая ведьма, бабуль! Вы что!
- А я тебе говорю, ведьма! Не водись с ней. Уже одного мужика приворожила, теперь к другому лезет.
-Что значит, приворожила! А ну расскажите!
Бабушка по началу отнекивалась. Маша поклялась, что не заснет до тех пор, пока не услышит эту историю до конца. Баба Марфа вздохнула, и суеверно перекрестившись, начала рассказ.
***
Дело было так. Приехал к нам городской парень. Он вроде как был художник. Пейзажи рисовал всякие. Увидел Аглаю. Она в тот день ягоды в лесу собирала и вроде как случайно встретила его. Хотя странная это случайность (сварливо добавила баба Марфа), ягоды обычно собирают по утру, а встретились они днем. Как бы то ни было, живописец увидел нашу Аглаю и обомлел.
- Нимфа, - прошептал он, - Лесная нимфа.
Девушка лишь рассмеялась. Какая нимфа, в наших лесах только кикиморы и лешие водятся! У меня, мол, веснушки, видите? В них все лицо. А еще руки, смотрите, какие, в мозолях. Разве у нимф так бывает?
- Вы, лучше, чем стоять, помогите мне ягодки собирать? И корзинку возьмите. А то тяжелая.
Тяжелая корзинка показалась мужчине легче легкого, тщедушный художник сразу почувствовал себя очень сильным. Начал умолять ее прийти к нему на дачу. Мол, он ее нарисует. Аглая, смеясь, согласилась.
Сначала они виделись несколько раз в неделю - художник написал пару симпатичных акварельных эскизов и набросок к портрету маслом.
Потом он задумал большое полотно, и Аглая начала приходить через день. Из дома художника начал почти круглосуточно слышался ее полудетский смех: девка чуть ли не поселилась на его даче. Художник позвонил жене и начальнику, смущаясь, краснея и запинаясь попросил продлить его отпуск на месяц. Мол, его здесь наконец-то после долгого застоя посетило вдохновение, и он нашел то, что искал годами.
Жена и агент ничего не заподозрили, только порадовались за живописца. Он остался на месяц, потом еще на один. Когда наступила осень, оставаться в деревне стало уже не прилично, жена и агент продолжали донимать звонками, художник все-таки собрался уехать.
Тогда-то баба Марфа и увидела, как перед самым его отъездом Аглая собирает незабудки, да нашептывает: «Кто эти цветы тебе подарил, тот твою душу собою пленил. Захочешь его безмерно любить, тело и душу ему подарить»
А потом баба Марфа к художнику в гости заглянула, и смотрит: стоят эти незабудки заговоренные у него на подоконнике. В последний момент в живописце что-то перемкнуло. Собирал он чемодан, значится, собирал, а потом взглянул на Аглую нашу, бросил все, кинулся перед ней на колени: поезжай со мной, говорит. Или едем вдвоем, или, говорит, я никуда без тебя не поеду.
Аглая посмеялась для виду-то, потом поплакала, дескать, он ее невинную девушку, с собой увозя, на все село опорочит. Но увязалась за ним, как репей.
- Вот, - торжественно закончила свой рассказ баба Марфа.
- В вашем рассказе неувязочка. Если художник взял ее с собой, - задумчиво протянула Маша, - почему она еще здесь, ягодами торгует?
- Так как он ее взял, так и вернул, - загорячилась бабуля, - Я Аглаю с детских лет знаю, девка она гордая, строптивая. Это она при городских-то скромность разыгрывает.
Привез, значится, он ее в город, поселил в мастерскую. А в квартире у него жена с малым ребенком. Аглая ему скандалы устраивает, мол, брось их, если меня больше любишь. А он и любит, и мучается, и от семьи отказаться не может. Аглая тут и начала характер показывать, руки в боки поставила: выбирай мол, либо я, либо они.
Художник побледнел, помрачнел. Сказал, что он должен подумать.
Гордая девчонка не такой ответ хотела услышать. Как он ушел - разнесла все в мастерской, как бес в девку вселился. Скульптуры разбила, картины ножом расцарапала. На утро, видимо, очухалась, поняла: не простит её художник-то. Не дослушав его решения, девчонка села на первую электричку. Разжалобив кондуктора каким-то насквозь выдуманным рассказом, отправилась домой, в родное село.
С тех пор у них все в семье не по-божески. Мать Аглую сразу после приезда потащила к местному гинекологу, художника под суд отдать хотела, и отсудить у него побольше денег. Девка плакала, выла, одежду с нее пришлось стягивать чуть ли не силой. Оказалось, Аглая все еще девушка, и попрекнуть и его, и ее не чем.
Но слава "подпорченной" после посещения гинеколога упорно закрепилась за девкой, а после незабудок - еще и слава ведьмы. Если до этого отец поднимал на Аглаю руку изредка, время от времени, сейчас он драл девку как сидорову козу. Мать сваливала на нее большую часть работы по дому. С младшими сиди, посуду помой, пол подмети. И слышно только "гадкая", "грязная", "бесовка".
Вот она и прибилась к вам. Девку жалко, но она ведьма, ты с ней, внученька не дружи и к мужу близко не подпускай.
***
Конечно, в "ведьминские" способности девочки-подростка городская Маша ничуть не поверила. Но после бабушкиного рассказа присмотрелась к Аглае и заметила синяк, который не прикрывали ее коротенькие шортики. «Ну, была у девчонки несчастная любовь, ну сбежала она из дома. Кто в ее возрасте не творил глупостей?» Не смотря на доводы разума, Маша не могла оставаться спокойной, когда точеная фигурка Аглаи появлялась возле ее Степана. Красивая, статная женщина как-то вся сжималась, что ее дородность сразу становилась полнотой, а добрая назидательность – занудством.
К облегчению Маши, Аглая не злоупотребляла гостеприимством Неклюдовых. Она заходила к ним не чаще, чем к другим дачникам, покупавшим у нее землянику. Останавливалась на чай, только если ее звала сама Маша, через несколько дней вернула Степану книги, скромно ответила, что все прочитала, хотя потом Маша узнала от бабушки, ее отец как чужие подарки увидел, сказал: выдерет, если Аглая назад не вернет.
Все изменилось в ночь на Ивана Купала. В тот вечер была отвратительная погода, гремела гроза, с неба непрерывно лил премерзкий холодный дождь. Из-за разбушевавшейся снаружи непогоды их теплая гостиная казалась еще уютнее.
- Кого принесли черти? - беззлобно ругнулся Степан, выглянул в глазок и обомлел.
Аглая под дверью! Девушка вся дрожала, обхватывала себя за плечи руками, тщетно пытаясь согреться.
- О боже мой! Проходи! - воскликнула Маша, велела Степану вскипятить гостье молока, сама дала девушке теплую одежду. Первые несколько минут Аглая даже не могла говорить, только судорожно пила чай и плакала. Потом сбивчив заговорила: обезумив от пьянства отец начал бегать за ней с ножом.
-Он сказал, что убьет меня. Я...я боюсь возвращаться.
- Так, я звоню в службу опеки, - решительно сказала Маша и уже начала набирать на мобильнике какой-то номер, как Аглая вскочила, выхватила телефон у нее из рук и вновь залилась слезами.
-Нет надо, не надо! У меня еще двое братиков и сестричка. Нельзя им в детский дом, нельзя, нельзя. Папа у меня вообще-то хороший, добрый. У него на утро пройдет. Эту ночь нужно пережить как-то...
- Ты можешь остаться у нас, - великодушно предложил Степан, не замечая недовольных взглядов жены.
До самого утра в окне Неклюдовых горел свет. Они взрывались от хохота, играли в карты и настольные игры, что остались на чердаке от прошлых жильцов, читали любимые стихотворения, снова взрывались от хохота.
На утро подозрения Маши рассеялись будто морок. Аглая не проявляла к ее мужу никакого интереса, не стреляла на него глазками, не ластилась, разговаривала в основном с Машей, а со Степаном вела себя подчеркнуто вежливо и даже пугливо. "Она ребенок, просто несчастный ребенок, которого Степан приютил на ночь из жалости," - все невозможные подозрения, теснившие грудь хозяйки, рассеялись, когда Маша увидела их рядом. Ей вспомнились наговоры деревенской бабки Марфы, которые хозяйка услышала в очереди, и Маша еле удержалась, чтобы не рассмеяться. "Это просто невозможно," - за окном уже начало светлеть, мысли текли лениво, хозяйку начало клонить в сон.
-Сейчас самое грибное время! - воскликнула Аглая, словно не замечая сонливости Маши, - Грибов видимо-невидимо, а главные грибники еще не проснулись! Пойдемте в лес? Я грибные места знаю, тайные тропки.
- Ну уж нет, - отрезала отупевшая от бессонной ночи хозяйка, - я - пас. Вот Степан пусть идет, если хочет.
- Я хочу! Мы почти месяц здесь живем, а в лесу ни разу не были. Ты не возражаешь?
- Не возражаю, - все что она хотела, это растянуться на кроватке под пологом, свернуться калачиком, будто кошка, погрузиться в сон.
Целое утро и первую половину дня Аглая и Степан носились по лесу и набрали три корзинки белых грибов. Проснувшаяся Маша не успела расстроиться и разозлиться, как любимый пришел из леса с огромным букетом. Ее по обыкновению сонный и немного медлительный Степан, вдруг ожил, запах утренней росой и счастьем. Он обнял жену, смеясь назвал самой лучшей женщиной, сказал, что так как этим летом в деревне он никогда не был счастлив. Таких приливов сентиментальности не случались с ним с самого медового месяца. Маша обрадовалась, но закономерно насторожилась, стала присматриваться.
Аглая не только не пыталась развалить их семью, наоборот, она как будто бы очень любила Неклюдовых и была им благодарна. Девушка ежедневно желала счастья, часто приговаривала, что редко встретишь такую пару, где муж уважает жену и всюду к ней прислушивается, и никто никого не бьет. А Маша такая хозяйка! Маше должны были льстить ее похвалы, но не льстили. Она все так же приглашала Аглаю на чай, но девушка, словно почувствовав прохладное настроение хозяйки, под разными предлогами тактично отказывалась.
Они виделись со Степаном лишь дважды: в магазине в очереди он как-то купил девушке кулек ирисок, чем привел Аглаю в необычайный восторг и почувствовал себя ужасно щедрым. И когда она неудачно поехала на деревенскую дискотеку с другом Ванькой. Тот начал к Аглае приставать прямо в машине, слово "отвянь" не понимал, а когда девушка в знак протеста лягнула его и укусила за плечо, выкинул ее прямо на трассе.
- Я понимаю, что я, наверное, вас достала, - плакала Аглая в трубку Неклюдовым, и в ее голоске звенела неподдельная паника, - Но я совершенно одна на темной дороге. Я темноты боюсь. Бабки рассказывают, в ней черти и бесы! Помогите!
Степан, к неудовольствию жены, тут же рванул ее спасать. Как же оставить ребенка в таком положение? Ты понимаешь, что с ней может случиться?
Спокойная рассудительная Маша понимала. Никто не хотел бы оказаться в подобной ситуации - на трассе что угодно может случиться. Жена успокоила себя тем, что сама бы очень хотела на месте Аглаи, чтобы к ней приехал в такой ситуации верный друг.
Но после этого случая Маша поспешно забрала мужа в город, от греха подальше. Степа нехотя подчинился. Уезжая от живописной деревушки в вонючий город, Маша сама чувствовала себя ведьмой, злой и ревнивой. Степе так нравилось на даче, а она тащит его домой, хотя ее супруг не сделал ничего, чтобы вызвать ее подозрений!
Не застав Неклюдовых и видимо от скуки, Аглая пошла гулять на стройку. Взяла в руки два скрепленных цементом кирпича. Чтобы доказать себе их крепость, ударила ими об коленку и кирпичи развалились в ее руках. Аглая вдруг рассмеялась:
-Ха-ха, а я хотела подарить эти камни Неклюдовым, как приметила. У них скоро юбилей - пять лет брака ха-ха. Справлять решили в деревне, я хотела подарить ха-ха и сказать, пусть у них будут такие же крепкие отношения, как эти камни. Я когда их в руки взяла, все представляла: Машка правый камушек, а Степка - левый. Нечаянно разломила, не такие уж крепкие, видимо, оказались.
Она смеялась так искренне, беззаботно, что казалось, хохочет каждая веснушка на ее лице. Это была лишь шутка. Отсмеявшись, Аглая странно посмотрела на камни.
- Вот тебе и наколдовала, - шептала она, и ее глаза загорелись странным огнем, - Вот тебе и наколдовала!
***
Ближе к осени Степан сбежал из города на выходные, сказал, ему до смерти надоел душный офис и машины, снующие по улицам. Сказал: голова кипит. Он хотел провести пару дней на природе. Скучающий офисный планктон, здесь он вдруг почувствовал себя интересным, особенным.
Взялся перечитывать забытые в доме книги и с удивлением заметил пометки на полях, написанные смешным полудетским почерком маленького друга. Читая, он улыбался, смотрел на лес и блестящую между деревьями речку, все вспоминал, как они собирали грибы на рассвете, и Аглая показывала Степе известные лишь ей тайные грибные места.
Восхитительный ребенок, нимфа, Веснушка, девочка Аглая, конечно же заглянула на огонек. Послушала, его внимательно, как собака, склонив голову на бок. За эти выходные она еще раз попала в какие-то неприятности и Степан самоотверженно ее спас, потом они посидели вдвоем в гостиной, о чем-то всю ночь поговорили.
Возвратился домой Степа уже с репейником-Аглаей в отдельную от жены квартиру. Была ли это череда случайных событий, связавшая вместе двух людей? Или расчет деревенской девочки, решившей изменить свою судьбу во что бы то ни стало?
Как бы то ни было: внимательнее приглядитесь, кто пригрелся на вашей груди – ведьма ли, попадающая ли в бесконечные неприятности маленькая девочка? Порой не известно, что из этого опаснее и страшнее.
А бабки в той деревни до сих пор шепчутся: приворожила мужика. При-во-ро-жи-ла.
Понравился рассказ? Подписывайтесь на канал Сашины сказки. Здесь много интересных историй .
Что подсказывают зеркала
Эта история произошла с моей школьной подругой Ксаной. Верить или не верить – решайте сами. Надо сказать, Ксана всегда была мистически настроенной девушкой – из тех, что любят гадать на суженого, видят знаки судьбы там, где их нет – мертвый голубь на дороге кажется им символом упущенной возможности, земля на пороге - магическим подкладом, даже если этот «подклад» принесла на лапах собственная собака.
У Ксаны в доме было три зеркала. На ее рабочем столике, в комнате мамы и у младшего брата. Подруге казалось, что в каждом она отражается чуть-чуть по-разному. Из своего зеркала на нее смотрела уверенная в себе молодая женщина, которая точно знает, чего хочет добиться и у которой получилось уже не мало. Ей нравилось вглядываться в это отражение по утрам, когда девушка красилась.
В мамином зеркале Ксана никогда не выглядит на свои двадцать пять. У ее отражения слишком мягкие черты лица, слишком пушистые волосы, и наивные почти детские глаза. Ни дать, ни взять –принцесса из детской сказки.
В зеркале брата девушка выглядит строгой, как учительница, с грозной складкой на подбородке. Наверное, потому что она загоняет его спать, когда братик хочет играть в компьютер, и периодически заглядывает в его дневник.
«Ты понимаешь, что это психология? Зеркала – лишь стекло. Они отражают одно и то же, это ты акцентируешь внимание на разных чертах», - пыталась я образумить подругу. Ксана кивала, но я видела, что она соглашается лишь для вида, потому что не хочет продолжать спор.
Однажды она пошла на свидание с парнем, с которым переписывалась по интернету несколько месяцев. В отличие от обычных встреч после интернет-знакомства, эта не была катастрофой: пришел тот же человек, что был на фото, сразу нашлись общие интересы. Они одновременно заказали один и тот же коктейль, это почему-то показалось парочке очень забавным. Взрыв хохота сгладил нервное напряжение, неминуемое в первые минуты знакомства. Ксана расслабилась, разрумянилась и расцвела.
Они говорили и не могли наговориться, заканчивали фразы друг за друга и смеялись весь вечер. Казалось, случилось то, чего девушки ждут годами – Ксана встретила своего человека. После ужина и прогулки по набережной, Он предложил зайти в гости.
- Не подумай ничего лишнего. Просто я очень хочу поговорить с тобой еще хоть чуть-чуть. На улице холодно, - парень кивнул на девушку, кутающуюся в легкое пальтишко, - А все кафе уже закрыты.
Ксана знала, что идти в гости после первой встречи – плохая идея. Но она слишком долго была одна и очень хотела влюбиться. После умопомрачительного свидания у девушки кружилась голова. Он обещал, что они не зайдут далеко –выпьют чай в домашней обстановке и поговорят о жизни.
Квартира ей очень понравилась – тепло, мило, светло. Парень сразу отошел в ванную –помыть руки. Ксана решила навести красоту –локоны растрепались от ветра, и помада совсем не держится. Она взглянула в зеркало и обомлела. Может, дело было в выпитом коктейле, но оттуда на нее смотрел не просто девушка, а жертва. Вся ее фигурка была олицетворением беспомощности – хрупкие плечики, растерянный взгляд, тонкая шея. Казалось, на ее лбу табличка «Ударь меня. Сделай со мной, все, что хочешь! Никто не знает, что я здесь. Тебе за это ничего не будет, слышишь?»
- Я сейчас вернусь дорогая, - раздался приторно-бархатный голос ее ухажера. Он был чересчур сладким, даже для парня, который пытается ее завоевать.
«Нужно выбираться отсюда, - застучало в висках, - Нужно выбираться.» Она кое-как отворила заевший замок и выбежала во двор. Он – следом. Сначала мягко спрашивал: что случилось, милая, почему ты ушла? Потом разозлился: «А ну вернись, вернись живо!» А дальше он начал произносить такие грязные ругательства, которыми девушку не оскорбляли никогда в жизни. Ксана запрыгнула в ближайший автобус. Не важно куда он едет, лишь бы подальше от этого место!
Набрала номер близкого друга и зарыдала. Она толком не могла объяснить, что, собственно, произошло. Парень не сделал ей ничего дурного. Оскорбил – так любого бы разозлило, если бы девушка сбежала посреди встречи. Из «улик» у нее был лишь комок в горле, пара грязных ругательств и это злосчастное отражение в зеркале.
Друг успокоил ее. Обещал «пробить» ухажера по базам, он работал в полиции. Дрожащими руками Ксана отправила фото. Оказалось, что он – преступником в розыске и на его совести ни одно нападение на молоденьких, симпатичных девочек, смутно напоминающих мою приятельницу Оксану.
Прошло много лет, мистический настрой Ксаны успел поубавиться. Но она все равно периодически посматривает в зеркала. Например, в зеркале того друга она теперь отражается исключительно как самая прекрасная женщина и любимая жена. А какие «знаки» дает судьба вам?
Понравилась история? Подписывайтесь на канал Сашины сказки. Здесь много интересны рассказов
На днях по дороге с почты на работу мне надумалось забежать в вагончик на углу, где продают овощи, фрукты и квашеную капусту в вёдрах. И на самом пороге застал звонок коллеги. Просить перезвонить было невозможно: разговор давно откладывали, на улице говорить было слишком шумно, и я юркнула в вагончик, держа телефон возле уха. А за взгляд продавщицы сделала извинительный жест — мол, так получилось, закончу и расскажу, что и сколько мне нужно взвесить.
Тётенька так же, жестом, показала мне, что всё в порядке, и ткнула пальцем в огурцы. А после моего согласного кивка взвесила и аккуратно выложила на прилавок. Так же, без единого слова, из ящиков были отобраны яблоки, груши, помидоры и что-то ещё, так что к завершению разговора мне оставалось только достать кошелек и спросить: «Сколько?»
И только укладывая покупки в сумку, я осознала всю странность и удивительность произошедшего. Из пяти сортов яблок мне были предложены именно те, что я люблю. И огурцы были правильные, с пупырышками. И остальное — именно так, как я бы попросила.
Не удержалась, спросила продавщицу: «Но… как? Неужели вы по одному моему взгляду поняли, что именно я хочу?» И продавщица овощей, немолодая женщина с разбухшими руками, ответила: «Ну да, я же вижу, куда вы смотрите. Вы же не думаете, что я телепат?»
Первая моя мысль была, и правда, о сверхъестественных способностях. И, если не телепатии, то — о редком даре наблюдательности. Потом меня захватило удовольствие наблюдать человека, который занимается своим делом.
Редкая, на самом деле, штука. Когда продавец видит, что именно вас заинтересовало, а не снисходит на вопрос о цене, отвлекаясь от каких-то своих дел. А для того, чтобы получить услугу — за деньги, не за спасибо! — не надо бегать, выделывать финты и чего-то добиваться.
Должно быть, эта женщина очень счастливая. Не считает, что достойна большего. Не страдает от тупости окружающих, от зависти коллег, от «овощной» офисной жизни. Она просто продаёт овощи, давая людям то, что они хотят.
У меня есть приятель, который, если так можно сказать, коллекционирует людей, любящих свою работу. И пытается приладить их к своему бизнесу. Его находки — официант из пиццерии, который без всяких записей принял сложный заказ от восьми человек и ни разу не перепутал, кому — что. Девушка-оператор из абонентского отдела коммунальной компании, которая улыбается каждому посетителю и терпеливо помогает старикам управиться с квитанциями и мелочью. Да мало ли таких.
Наверное, есть какая-то высшая справедливость в том, что людям, довольным тем, что имеется, хочется дать нечто большее. Потому что знаешь: оценят, справятся и отблагодарят. «Великое приобретение быть благочестивым и довольным», да.
Есть ещё кое-что, о чём меня побудила задуматься эта продавщица овощей. Я работаю в сети. Основной круг общения — тоже в сети. И — да, это про нас шутят, что в тюрьмах люди не сидят столько, сколько мы в интернете.
В виртуальном мире, где новости устаревают до того, как их прочли. Где интерес мимолётен и ничего не стоит. Где анонимность прикидывается индивидуальностью и наоборот. Цифровое Зазеркалье, где всё понарошку.
И вдруг, вынырнув из виртуального, я встретила этот взгляд; совершенно чужого мне человека, которому внезапно важно — куда я смотрю.
Здравствуй, реальный мир. Мне бы ещё пучок петрушки.
Автор Таисия Александрова
Как всегда в конце весны, в Карамышино начали приезжать организованные туристические группы. Как правило, состояли они из людей пред- и пенсионного возраста, у которых было время, и главное, желание погрузиться в историю края.
По приезде туристов кормили в ресторане "Лебёдушка": на тяжёлых столах тёмного дуба их ждал типичный крестьянский обед: — суп с потрохами и окорочок, к которому подавали пюре из репы. Запивать всё это предлагалось клюквенным киселём.
После обеда туристов вели в музей, где они могли полюбоваться железными наконечниками стрел и более поздними артефактами в виде битых горшков, веретен и прочих предметов крестьянского быта. Экспозицию разбавляли фотографии, сделанные известным фотографом и путешественником Прокудиным-Горским, а также национальные костюмы, в которые жители края, если верить табличкам, обряжались по большим праздникам.
Директор туристического комплекса, Вениамин Пупелькин, иногда подменял экскурсовода, который из-за любви к зелёному змию был на волосок от увольнения.
— Что, Вениамин Степаныч, опять наш Геша в стельку? — вздыхала буфетчица и по совместительству кассир, Екатерина.
— Да надоел, зараза! Майские! — развёл руками Пупелькин, — а у нас ведь самая жара! Разгар сезона!
Со стороны могло показаться, что он раздосадован, но на самом деле он был рад, когда ему выпадала возможность водить группу туристов по небольшому Карамышинскому музею. Он любил, чтобы ему внимали. Любил, чтобы слушали и задавали осмысленные вопросы.
Дома он был этого лишён: жена Марина, работавшая зам.начальника почтового отделения, приходя с работы, развлекала мужа историями клиентов почты, не давая Вениамину и слова вставить. А уж о том, чтобы спросить супруга, как прошёл его день и речи не было.
Действительно, ну что может случиться со скучным директором туристического комплекса? Сидит на своём рабочем месте, и сидит. И если надо будет, сядет.
Комплекс принадлежал группе частных лиц, связанных с «серьёзными людьми» и Пупелькин руководил им номинально, мужественно затыкая собой дыры то за экскурсовода, то за водителя. Делал он всё это за зарплату, чем, как ему казалось, вызывал презрение жены. Но деваться было некуда. Есть работа, и хорошо. Он не гордый.
Очередная группа пенсионеров выходила из столовой, ругая администрацию, на чём свет стоит.
— Я свою собаку и то вкуснее кормлю! — жаловался высокий худой старик женщине в парике и наброшенной на плечи толстовке с надписью «Cannibal corpse».
— Это же вегетарьянское меню, — отвечала та, делая упор на "рья", доставала купленный в электричке веер и обмахивала им вспотевшее от киселя лицо, — а потом, Сергей Сергеич, где вы ещё попробуете репу?
— Очень надо! Хватит с меня и одного раза, — старик гордо вскинул чисто выбритый подбородок, — в общем, где тут буфет с нормальной едой?
— Я не знаю, — продолжая обмахиваться, дама крикнула приунывшему у выхода директору комплекса: — любезный, где у вас тут можно поесть?
— Здесь, — ответил Вениамин, — но обед только что закончился.
— Но это же издевательство! Пюре из брюквы! — вступил в разговор старик.
— Из репы, — поправила его дама.
— Ну, есть ещё заказное меню, — Пупелькин умел общаться с самыми взыскательными клиентами, — после экскурсии я сам вас провожу.
Едва он это договорил, как увидел Её.
Ей было не больше сорока на вид, и она смотрела прямо на Вениамина. Тот смутился, но лишь на секунду:
— Проходите за мной, товарищи. Сегодня я проведу для вас экскурсию!
Он повёл группу к музею. Там он переводил туристов из одного зала в другой, мимо стеллажей и витрин, попутно объясняя что и где представлено. И всё это время чувствовал, что Она не спускает с него глаз. Вениамин рассказывал о сокрытых и найденных в Карамышинской земле кладах, показывал указкой на карту, где были обнаружены стоянки древних людей, и всё это для неё одной.
Ему задавали вопросы, и он, отвечая на них, поглядывал на неё, не опустила ли она глаза, смотрит ли. И встретившись с ней взглядом, продолжал свой рассказ с удвоенным красноречием.
После экскурсии группа пошла на выход — людям предлагалось самостоятельно пройтись по Карамышину, посетить «Дом пирога» и сувенирную лавку. Все вышли, но женщина осталась.
Волнуясь, как школьник, Вениамин спросил её:
— Вам... понравилась экскурсия?
— Очень! — взмахнула она ресницами, — очень интересно! И рассказчик вы замечательный!
От этих слов у него пересохло во рту, закружилась голова, он сделал шаг и оказался почти вплотную к ней.
— Вы думаете? Вы правда так думаете? — треснувшим голосом спросил он.
Она не отошла и не опустила глаза, напротив, улыбалась ему так, словно они давно были знакомы.
— Как-нибудь вы проведете экскурсию для меня?
Пупелькин вспотел. В окно он увидел, как высокий старик, тот самый, что не наелся за обедом, возвращается.
«Ах, чёрт, я же обещал его проводить», — вспомнил Пупелькин, и взяв дамочку за плечи, проникновенно пообещал:
— Конечно! Как только вы захотите!
— Ах, вот где вы! — обрадовался старик, показавшись в дверях. — там какая-то поломойка выгнала меня! И сказала, что ресторан закрыт до завтра!
— Пойдёмте, — с сожалением отпустил женщину Вениамин.
Он думал, что она пойдёт с ними, но оказавшись на улице, она растворилась среди туристов.
— Забыли про меня? — подмигнул ему старик, и Вениамин буркнул ему в ответ что-то неопределённое.
Он был зол на деда за то, что вместо многообещающего приятного досуга вынужден заниматься его питанием.
— Значит, забыли! — констатировал старик, и шагнул за директором в прохладное помещение кухни.
Там было чисто и пустынно. Повариха Женя уже ушла и увезла все пищевые отходы своим поросятам. Из готовых блюд остался только кисель. В холодильнике, занимающим целую комнату, хранились полуфабрикаты.
— В общем, все ушли, — извинился перед стариком Пупелькин, — сегодня всё- таки праздник. Вот они пораньше и...
— Вы обещали заказное меню! — рассердился дед, — я голоден!
— Пицца устроит? Или, вот есть ещё... чизкейк. Десять минут, и готово.
— Полуфабрикаты не употребляю! — отвернулся дед.
— Тем не менее, в доступе сейчас только они, — сжимая и разжимая кулаки за спиной, ответил Вениамин.
— Тогда не надо! — дед пошёл на выход, но у самой двери обернулся: — я обо всём напишу в честном отзыве!
— Да пиши, мне-то что! — под нос себе проворчал Вениамин. Настроение было хуже некуда. Особенно он сожалел о том, что не уволок ту женщину куда-нибудь в подсобку, где противный старик ни за что бы их не нашёл. А так... даже имени её не спросил.
— Ау! Есть здесь кто? — донёсся до него приятный голос, и он от радости вскочил, наступив ногой в стоявший на полу металлический таз с надписью «второе».
— Вы? — он предстал перед ней так резко, что она вскрикнула, испугавшись. — Я вас напугал?
— Понимаете... я отстала от группы и решила вернуться, — проворковала она и посмотрела ему в глаза. Вы не против?
— Нет конечно... а... как вас зовут?
— Яна.
— Я как раз размышлял о вас, жалел, что я даже имени вашего... — он опустил руки на её плечи и провёл вниз, потом накрыл ладонями её затвердевшие груди и зашептал восхищённо: — Яночка... вы богиня!
Она не останавливала его — напротив, запрокинула голову и закрыв глаза играла плечами. Когда он поднял её и рывком посадил на металлический стол, она застонала.
Его руки шарили по крутым бёдрам женщины, теперь он молчал, только сопел, как голодный мопс при виде сочной отбивной.
— Давайте свою пиццу! — донёсся до его сознания голос старика, который, вероятно, передумал и снова зашёл в здание ресторана.
Богиня вмиг соскочила со стола и стала второпях искать место, где спрятаться.
Пупелькин застыл. Сердце бешено колотилось.
— Мне пиццу, а моей даме чизкейк! — появился в дверях старик.
Яна от ужаса вжалась в нишу. Со стороны двери её было не видно, и Вениамин решил взять огонь на себя.
— Уходите! — голос его предательски дрогнул, — кухня закрыта! Всего хорошего!
— Чем вы тут занимаетесь? — выгнула шею женщина в толстовке, — ах, шалун! Она подмигнула Вениамину и улыбнулась.
Тут только до него дошло, что он стоит в спущенных брюках.
— Кухня закрыта! — повторил он, подтянув брюки и вжикнув молнией.
Но не тут-то было.
— Ну-ка, ну-ка, кто у нас там? — любопытная вегетарианка, словно охотничья борзая, подошла к нише и потянула носом воздух. Но там никого не было. Женщина окинула взглядом фигуру директора и усмехнулась: — а вы большой оригинал!
Когда парочка, наконец, ушла, Вениамину хотелось только одного: провалиться сквозь землю. Какой позор! Теперь, чего доброго, оставят отзыв в книге для гостей.
Он позвал Яну, но та, как видно, выскользнула из помещения, не желая, чтобы её обнаружили.
Жена была дома. Вдвоём со старшей дочерью они мастерили платье для выпускного.
— Папка пришёл! — бросилась к нему младшая дочка, Даночка. — а я сегодня сама голубцы приготовила! Попробуй!
— Вот умница! — погладил её по голове Пупелькин, — красавица моя! Конечно, с удовольствием отведаю!
Пока он ел, ему показалось, что за окном мелькнула фигура старика, и Пупелькин, поперхнувшись, закашлялся.
Подоспела жена, стала хлопать Вениамина по спине. Старшая дочь принесла стакан воды.
Окинув взглядом своё семейство, Вениамин, наконец, успокоился. «Господи, — думал он, — а ведь мог сегодня всё это потерять, ради пары классных (..)»!
— Спасибо, доча, очень вкусно! — осоловел от счастья он, — Видишь, так вкусно, что папа чуть язык не проглотил!
Вдруг его словно током ударило — он вспомнил, что за нишей нет выхода, следовательно, выскользнуть незаметно Яна бы не смогла. Там было лишь небольшое помещение, почти всю площадь которого занимал морозильный ларь. В нём хранились мясные полуфабрикаты, в том числе и говяжьи языки. Что, если Яна спряталась внутрь?!
Вскочив, он бросился из дома.
— Веня, ты куда? — крикнула ему жена, но он лишь отмахнулся:
— А-ай, потом объясню!
Запыхавшись, прибежал он к зданию ресторана. Подозрения усилились: туристический автобус не уехал. Значит, не могут кого-то найти.
Дрожащими руками он вставил ключ в замок, после чего влетел в здание кухни и бросился к ларю. Открыв его, он с недоумением смотрел на свиные ножки, говяжий фарш, тушки кролей и куриные окорочка.
Закрыв холодильник, он двинулся к автобусу, зашёл внутрь, просканировал взглядом туристов, и убедившись, что Яны среди них нет, спросил у гида:
— Вы же Яну ждёте?
— Какую Яну? — не понял гид, — мы ждём Сергея и его спутницу, Алёну Петровну. Старик, говорят, пошёл на поиски магазина, где можно купить поесть, а ведь мы из-за него можем опоздать на ужин! Вы его не видели?
— Нет, не видел, — покрутил головой Пупелькин, — Постойте! А как же женщина, Яна? Она ведь с вами приехала?
— Простите, но в моей группе нет никого с таким именем, — пожал плечами гид, и вдруг воскликнул: — ну наконец-то! Сергей Сергеевич, Алёна Петровна!Ну, кто так делает? Мы вас уже двадцать минут ждём! Занимайте скорее свои места!
Когда старик протискивался мимо Вениамина, тот схватил его за рукав:
— Ну, вы же видели её? Вы же видели!
— Кого? — удивился старик, — ах... ту бабёшку?
— Да, да! — обрадовался Вениамин, — Яну!
— Нет, не видел, — погладив живот, сказал старик, сделал скучное лицо и пошёл на своё место.
Через несколько дней Пупелькин увидел репортаж о женщине, сбежавшей из психбольницы, что находилась в тридцати километрах от Карамышино. На фото была Яна: испуганные глаза, загадочная улыбка.
Тех, кто её видел, срочно просили звонить по перечисленным в сообщении телефонам.
— Интересно, а эта... она и правда, сумасшедшая? — спросил Вениамин, поедая приготовленную для него женой домашнюю картошечку на сале, — за что её в психушку-то?
— Девчонки болтали, что да, редкий случай. Она серийница, убивала мужиков сразу после... Так! Дана, закрой сейчас же дверь! — прикрикнула на младшую дочку Марина.
— Не кричи на меня, — заплакала девочка. — а ту тётю я видела! Она меня на улице про папу спрашивала!
Вениамин снова подавился. И на этот раз жена так усердно стучала его по спине, что он взмолился:
— Хватит, Марина, больно!
— Так, Дана, я же сказала: марш в свою комнату! — снова крикнула на дочку Марина, и как только хлопнула дверь, развернула к мужу гневное лицо: — ты спал с ней? Спал? — ну ты и (..)двуличная!
— Да не спал я с ней! Так... пообнимался чутка. Прости Марин, ну, бес попутал! — хныкал Вениамин, — До этого самого не дошло, я вовремя опомнился!
— Чем докажешь?
— Ну... я же жив! — поднял он на неё виноватый взгляд.
Яну так и не поймали. Говорят, что предпочитает она только женатых, ищущих острых ощущений на стороне мужчин, которых попутал бес.
Автор: Лютик