Моя мама рассказала странный случай, который произошёл с её младшим братом. Во время войны они жили в Казахстане. Отец был партийным работником, он жил в Кустанае, а детей отвёз в аул к бабушке.Мама рассказывала, что они любили играть на развалинах старой конюшни. У её брата Романа в кармане всегда лежал кожаный мешочек, а в нём листки с арабским текстом. Где он их раскопал, никто не знал. И часто в разгар игры заставлял всех ребятишек садиться вокруг него, доставал эти листочки и быстро начинал бормотать, а все сидели и слушали.На это однажды обратил внимание местный сторож. Это был единственный молодой мужчина, которого не забрали на войну. У него болела нога, и человек сильно хромал.Он заинтересовался тем, что на развалинах не слышно было возни детей. Сторож подошёл поближе и видит: сидит Роман, в вокруг дети все спят. Один Роман с открытыми глазами и что-то бормочет.Сторож его окликнул, но реакции никакой не было. Тогда мужчина присел рядом. На него навалилась усталость, и он не заметил, как крепко уснул.Проснулся, а вокруг никого не было. Глянул на часы – прошло буквально 20 минут. Это столько времени он проспал. Сторож встал и пошёл в аул. Идёт по аулу и не может понять, почему на него все смотрят и перешёптываются. А всё дело в том, что он уже не хромал.Его за это чуть не посадили за дезертирство. Всем аулом человека защищали. Слава богу, всё обошлось. Ушёл он на войну, а вернулся живым, но без ноги. Как раз без той, на которую когда-то хромал.Но странности этим не закончились. Как-то ночью мама проснулась от стука в оконное стекло. Она открыла глаза, глянула в окно. Светила полная луна и в доме было довольно светло.Мама увидел, что в окно стучит костлявая рука с длинным указательным пальцем. Именно он и барабанил по стеклу. Когда страх немного прошёл, мама посмотрела в комнату. Все спали. Один Роман стоял посередине комнаты и одевался с закрытыми глазами. Мама разбудила бабушку. Они раздели Романа и уложили в постель.Старые люди объяснили потом. За ним приходили. Хотели обучить его, и он бы пришёл обратно. Кто знает, чем бы всё закончилось, если бы мама не проснулась.Но в жизни Роман и мама умели лечить людей. Роман мог вылечить, извините, одним плевком. Поплюёт, пошепчет, и у человека всё проходит. Он сам говорил: «Могу сделать человеку больно, и умрёт он». Но ничего такого никогда не делал – добрым он был. - Сережа, отец просил приехать на денек, помочь ему надо, крышу починить – один он уже не справляется. – Ирина с надеждой взглянула на супруга. – Давай съездим, и Наташка хочет деда навестить. Тесть Сергея жил в деревне. На редкость крепкий и здоровый мужик. Но вот и его годы достали… - Па-а-ап, давай съездим. – Включилась четырнадцатилетняя Наташка. - Да вы сговорились? – возмутился Сергей. – У меня два выходных в неделю, могу я их на себя потратить? Жена и дочь опустили глаза и отвернулись. Наташка ушла в свою комнату, жена – на кухню. «То-то! – усмехнулся Сергей. – Забыли, за кем последнее слово? Так я вам напомню!» Вообще-то ничем серьезным в выходные он заниматься не думал. В субботу можно посмотреть внедорожник - знакомый продает. С пробегом, но надежный. Если сторговаться – можно будет взять Нормальная машина – для рыбалки то, что надо. И денег должно хватить – поднакопил, урезал семью в расходах. Продать свою, перехватить кредит. Сколько уже можно на «Логане» ездить, перед мужиками неудобно. Вечером - на рыбалку с ночевкой договорились, старая компания собирается. Посидеть у костра, анекдоты потравить, само-собой выпить под ушицу. Красота! А тут – в деревню ехать… Потом, как-нибудь, когда время будет. Утром, созвонившись с продавцом авто, Сергей назначил время встречи. Машина находилась в гараже, в частном секторе. - Все-таки думаешь менять машину? – Ирина опять лезет не в свое дело. - Тебе какая разница? – поворчал Сергей. - Делай как знаешь. – Вздохнула Ирина. – Только дочь подрастает, хотели ведь приодеть ее, взрослеет девочка. Шубку взять, сапоги приличные. О себе я уж молчу… - Походит еще годик так. Я в ее годы… - хотел пуститься в воспоминания Сергей, но промолчал. В глубине души Сергей понимал, что несправедлив к жене и дочке, но не мог себе в этом признаться. - «Разбаловал я их, вот что!» - Пытался он оправдать себя, но получалось – не очень. Полтора десятка лет назад, он, нищий студент – выпускник, встретил Ирину и пропал! Юная, стройная хохотушка с веселыми синими глазами ответила ему взаимностью. Трудными были их первые годы семейной жизни, снимали квартиру, потом Наташка народилась. Тянулись на одну зарплату инженера, хорошо - тесть с тещей выручали. В доме не переводились продукты из деревни, соленья-варенья, свежие овощи. Тесть каждую неделю приезжал, заносил сумки и банки с гостинцами, наскоро попив чайку и поиграв с внучкой, отбывал в деревню, неловко сунув молодым несколько купюр. Родители Сергея жили далеко, растили еще четверых детей и помочь молодым ничем не могли. Сергей великих высот в карьере не достиг, но постоянные подработки подняли семью на средний материальный уровень. Надо ли говорить, что его зарплата играла в семейном бюджете главную роль. Благодаря его стараниям, они обзавелись собственной квартирой, купили не новую, но вполне надежную машину. Ирина – библиотекарь по профессии не могла похвастаться достойным доходом, но сумела создать в доме теплую, уютную обстановку, заботилась о своем Сереже. Никогда он не выходил из дома в несвежей рубашке или неотутюженных брюках, а о кулинарных способностях Ирины знал весь подъезд, и местные мужики тихо завидовали ее мужу. Когда Сергей поверил в свою исключительность? Он и сам не заметил. С некоторых пор в семье существовало лишь одно мнение – его. Все реже и реже звучал в квартире веселый смех Наташки, все реже улыбалась Ирина. Тесть больше не приезжал с ворохом гостинцев, не слышно было его веселых, задорных шуток. Сергея уже не беспокоило мнение жены, гораздо важней стало мнение друзей. Вот и машину поменять – тоже они посоветовали. Да, деньги откладывали на другое, но тут такой случай - грех не воспользоваться! Гараж Сергей нашел быстро. Хозяин еще не подъехал, пришлось ждать. Он вышел из машины, закурил и огляделся. Ряд гаражей отделял район с частными домами от пятиэтажек. Перед ними – дорога, за ней – заросли кустарника. Из этих самых кустов и вышел котенок, услышав шум подъехавшей машины и лязг ключей, отпирающих металлические ворота. Он протопал к людям, но в гараж заходить не стал. Присел поодаль и стал ждать. Он давно разочаровался в людях, но надежда на чудо еще жила в крохотном тельце: - «Может обратят внимание? Может даже дадут покушать?» Он дождался, когда двое мужчин, оживленно переговариваясь вышли из гаража. Хлопнули друг друга по рукам, прощаясь. Один из них задержался, о чем-то задумавшись. Взгляд его случайно зацепился за котенка. Тот мяукнул, но подходить не торопился. «Как его сюда занесло? – думал Сергей, рассматривая котенка. – Малыш совсем, ему бы сейчас играть, кушать досыта и отсыпаться всласть. Но приходится выживать. Что поделаешь – не повезло». Он затушил сигарету, сел в машину и еще раз взглянул на котенка и вдруг увидел... Как погасла в зеленых глазах малыша надежда. Котенок поднялся и побрел в кусты. Доживать свою безрадостную жизнь, полную отчаянья, страха и вечного голода. И безразличия людей к его судьбе. Больших, сильных людей, которым ничего не стоит спасти маленький комочек тепла, сделать его счастливым и получить взамен - любовь, верность и даже жизнь. Всю, без остатка. Но им этого не надо... «Я уже видел этот взгляд. – Думал Сергей, силясь вспомнить – где и когда. – Иринка! – вспомнил он. – Вот так же погас свет в ее глазах, когда я вчера оборвал ее на полуслове. И Наташка – вот так же опустила голову и молча скрылась в своей комнате. Ничего не сказали, ни о чем больше не просили. Просто – ушли! Как этот котенок. Да, они сыты и живут в тепле, но как этот котенок, ждут внимания, ласки, понимания. А его – нет! Как же так? Почему я это допустил?» Он еще пытался перебороть в себе эту слабость, упорствовал, называя себя хлюпиком и тряпкой, но уже знал – что будет делать дальше. Котенка он нашел в зарослях, тот лежал на куске картона, занесенного сюда ветром. Безразличие в его глазах сменилось страхом, а когда человек подхватил его на руки и ласково прижал к себе – робкой надеждой. – Наташка! – позвал Сергей с порога. – Смотри кого я тебе принес на воспитание. – Справишься? Недоверчивый взгляд дочери сменился удивлением и радостью. – Папка! Где ты его нашел? Какой он маленький, худенький. Наверное голодный? – Ужас, какой голодный! – подтвердил ее догадку Сергей. – Он в этой жизни еще никогда не ел досыта. Займись им, теперь он твой, то есть – наш! – Сережа, что-то я тебя не узнаю. – Ирина внимательно смотрела мужу в глаза. – Что-то случилось? – Случилось, Иринка, как не случиться? Дед нас ждет, а вы еще не собраны! Пятнадцать минут вам на сборы и на кормление малыша. Купать и тетешкать будете там. Время пошло! И хоть сказано это было в приказном тоне, но радость его девчонок теплом отозвался в сердце. Пока супруга и дочь собирались в дорогу, Сергей отзвонился друзьям, предупредил, что не сможет поддержать компанию на рыбалке. С крышей справились быстро – всего и надо было, что заменить пару листов шифера и обновить конек. Вся работа - на высоте. Тесть, хоть и легко справлялся с подачей наверх материалов, но сам на крышу не лез – голова кружится. Закончив работу, Сергей оглядел хозяйство: – Огород в этом году садить не думаешь? – Хотелось бы, да одному не справиться. – Вздохнул тот. – Была хозяйка – был и огород, а без нее... – он вздохнул, вспоминая безвременно ушедшую супругу. – Дед, у меня каникулы скоро, я б помогла. – Предложила Наташка, поглаживая котенка, мирно дремавшего на ее руках. – И Тишке здесь раздолье – не в квартире сидеть. – На следующие выходные приедем, поможем вскопать, Ирина грядки насадит и вообще – не скромничай, отец, говори, что нужно. Ты ведь не один в этом мире – вместе все сделаем. На то мы и родные... Возвращались уже затемно. Тихо играло дорожное радио. Наташка на заднем сиденье дремала, обняв котенка. Тот впервые в жизни выкупанный, сытый, набегался, наигрался, утомился и угомонился, наконец. «Много ли ему надо? – улыбался Сергей. - Не прошел мимо человек – вот и счастье. А помочь ему – это ж такая малость. Хорошо, что он мне встретился – теперь все будет по-другому…» – Что ты говорила про обновки для Наташки? – тронул он Ирину за плечо. – Завтра отвезу вас, куда скажешь, возьми ей все, что надо. И про себя не забудь. Вы ж у меня красавицы, так соответствуйте! – А как же машина? – Ирина нежно прильнула к его плечу. – Ты ж менять хотел? – А чем тебя эта не устраивает? Ей сносу нет, только следить, да обслуживать в срок. А новая – никуда от нас не денется, возьмем позже. А сейчас лучше мотоплуг деду прикупим . Посмотрел я на его огород, если лопатой поднимать – прощай спина! Они тихо засмеялись, стараясь не разбудить дочь и котенка Тишку. Вдали уже показались огни города, тихо урчит двигатель, шелестят шины. Негромко мурлычет песню, знакомую с юности, магнитола. На заднем сиденье спят Наташка и Тишка, прижавшись друг к другу. Ирина, доверчиво положила голову Сергею на плечо и мечтательно улыбается, как тогда – в юности. И если б спросили его сейчас: - «Что тебе еще надо для счастья?» Он бы ответил: - «Ни-че-го!» Автор: Тагир Нурмухаметов Бабка 29 июля 2025 от Рассказы | Литература Дачный поселок возле небольшого городка в Иркутской области. Наша дача в ряду, что у самого берега. Рядом дом Валеры и Тамары, следом дом бабки. Дальше, естественно, еще дома, но они нас на данный момент не интересуют. Валера купил участок рядом лет семь назад. И сразу началась стройка. Загнали технику, узбеков, отсыпали подушку гравия, сваи, котлован, фундамент, рубили дом и баню…С мая по сентябрь велись работы. И появилась усадьба с большим домом, скважиной, летней кухней, сараями, баней, гаражом и т. д. Тихо не было! Валера не только командует, но сам и арматуру вяжет, и бревна таскает, и бетон разгоняет, и проводку кидает. Работает, в общем, участвует. Народ в Сибири терпеливый. Понимали люди, что строится человек, столбит место не на год, не на два. Кроме бабки. Каждый день слышался ее крик. Утро. Автобус из города подъезжает. Первой оттуда бабка. Всегда первой! Никто ее по-другому и не звал, только так «Бабка». Мчит к своему домику всегда в каком-то сером балахоне, черной косынке и стоптанных туфлях. В руках потертая безразмерная сумка и пятилитровая канистра с водой. Из реки не пьем, река не горная, а с болот, вода «цветет» летом. В основном, воду «питьевую» из города возим. Да, есть у кого-то и скважины. Но почему-то из скважины у всех вода с запахом сероводорода, хоть 20 метров глубиной, хоть 40, хоть 60… Только для полива! Кто у реки живет, у всех погружные насосы, трубы до реки. Только у Валеры скважина есть. И насосная станция. Отвлекся, но пояснил. Так вот, прибегает бабка к себе на участок и начинаются вопли. То ей не нравится, что трактор работает и соляркой пахнет, то, что сваи бьются громко, то, что узбеки громко разговаривают, то, что дом большой и света её клубнике не хватит (хотя все нормы были соблюдены)… Докопаться можно всегда и до всего, сами знаете. Но бабка в этом деле была ПРОФИ! Кем только Валерка не был. Он и ирод, он и гад, и мудак, и скотина… Поток эпитетов от бабки не заканчивался, приобретая прилагательные, маты и т. д. — Ты мне поугрожай еще, сукин кот! — ревела бабка. — Спалю нахрен твои хоромы! Ишь, барин, пугает тут меня! Прошло пару лет. С Валеркой не подружились, но приятельствовали. Оказалось, что у него две страсти. Русский рок и…помидоры! Включит Валера музыкальный центр не громко и идет в теплицу. Она у него большая. Знает Валера про помидоры ВСЕ, кажется. Все сорта новые отслеживает, все подкормки у него по графику и календарю огородника. Каждую весну меняет грунт, предварительно шашками протравливает теплицу, потом подушка из навоза, сверху перегной, занавешивает изнутри агрилом теплицу, чтоб солнце не сожгло высаженные помидоры и чтобы заморозком не побило, лампы инфракрасные по весне и к осени… А то! Сибирь-матушка! Это на югах высадил, поливай и все растет! А в Сибири…Не все просто в Сибири с помидорами! Даже совсем не просто. То утром открой двери теплицы, то вечером закрой. Если днем прохладно, дождь, с ветреной стороны дверь не открывай, только с подветреной… Так и живем! Вы слышали когда-нить, как здоровенный мужик с помидорами разговаривает? А я слышал. Как с детьми малыми. Голос добрый, ласковый. Пасынкует их, подкармливает… А с виду -кремень! Да и город небольшой, молва людская говорит, что крут Валера на работе. Большой начальник. Не, не самодур, но крут и жесткий, при этом справедливый. А тут …Ну, ладно, никому не расскажу!)))) Про бабку забыли? Зря! Рок, как оказалось, бабка не любила. Ни Цоя, ни «Алису», ни «ДДТ» и т. д.! По этому поводу каждый день, а то и вечер, когда она домой не уезжала и оставалась ночевать на даче, все слушали ее громкие комментарии по поводу творчества исполнителей и вкуса слушателя. Валера кипел, но диалог не поддерживал и в полемику не вступал. В крайней точке кипения наливал полстакана водки, вливал в себя одним глотком, рычал, выключал музыку и уходил в дом. Повторюсь, не громко музыка играла, вполне для меня и соседей удобоваримо. Кроме бабки, естественно. Понятно, что полстакана Валерка пил каждый день. Ну, с его здоровьем, это как слону дробина, однако нервничал. В тот год пришло к нам наводнение. Дожди лили пару-тройку недель (Тулун помните? Вот, мы всего в 100 км). Болота сначала впитывали воду в верховьях реки, однако воды было столько, что начался потоп. Река набирала обороты, все выше и выше поднималась вода. Потащило бревна, заборы, собачьи будки, поваленные деревья, сарайки, доски …Жутко! Народ ставил вешки на берегу, мониторил подъем воды. Пришла весть, что в низине, у болота, вода подошла к дороге. Народ начал рвать пятки с дач, боясь, что потонут машины. Перестали ходить автобусы. Народ, кто без машин, уходил пешком. Не паника, но близко. Улицы опустели, дома покинули. Валерка ждал до последнего, но рванул и он на своем джипе. Отъехал. Вспомнил, что намедни видел бабку в огороде. Вернулся за ней. — Ехай, ирод, без меня! Я скарб на крышу перенесла. Дачу не брошу! Растащут ведь! Часть дач утонула. До наших дач воде не хватило, чтоб зайти на участки, сантиметров 15-20 по высоте. Неделю мы про это не знали. Мы перезванивались с Валеркой. Его ломало! Ему было похрен до грядок и дома. Он забыл открыть теплицу с помидорами! А дни были солнечные и помидоры без этого и без полива могли просто сдохнуть. Через неделю вода спала и мы приехали на дачи. Валерка зашел ко мне с пузырем водки, выпили. — Серега! Нихрена не пойму! Приехал. Теплицы политы, видно, что вот-вот, недавно, и двери открыты. Я же помню, что я теплицу не открыл на кипише, собирался быстро, вода перла, не до того было! Прошелся по улице, поспрашивал кто оставался. Все уезжали. — Кроме бабки. — Кроме бабки! — повторил Валера, покосившись в сторону своего дома, соответственно и бабкиного. — Да ну! Мы ж с ей в контрах! — Не верю! — Валерка замахнул полстакана. — Кроме бабки, — еще раз повторил я. Ушел Валерка молча, в непонятках, о чем-то думая. Бабка уехала домой, как дорогу открыли и пошел автобус. Приехала на следующий день. И начала таскать ведрами воду на полив. Унесло ее маленький насосик водой, понял я. И Валерка понял. Таскает бабка воду, пару раз поскользнулась, упала, облилась с головы до ног. Но стойкая. Даже не матюгнулась. Потом ночью у Валерки что-то гремело, пилилось. — Сосед, — по утру увидел его, — Ты с кем ночью воевал? — Днем купил трубы, соединители. Бабка уехала, я ей от своей насосной станции трубы на участок кинул. Видал же, как по берегу ползала… Через пару недель пригласил меня Валерка на первые помидоры. И шашлык. Быть в 7 вечера. Взял водки бутыль, да пару литров вина своего, к нему пришел. Он шашлык дожаривает. В калитку постучали. И зашла…бабка! Только другая какая-то, не как привык ее видеть. И волосы седые уложены, и платьишко в цветочек, нарядное. И босоножки на ней, и платочек красивый на плечах. Даже бусы янтарные, крупные! — Проходите, Мария Степановна! — улыбается вслед Валерка. Я в прострации. Да ну нахрен! Не верится. Сидели долго, выпивали. Ели шашлык. Общались. Степановна про жизнь рассказывала, про детство в детдоме, про семью свою, про 2 детей, что вырастила одна после трагичной смерти мужа, про то, что детей по стране раскидало, про внуков… И что она ветеран труда и 40 лет на железной дороге отработала… Да много чего. А потом они с Тамарой песни пели. Старые песни… — Валера! Тома давеча говорила, что в санаторий хочет, а ты, дескать, не едешь, за помидоры свои переживаешь. Езжай! Я и полью, и пооткрываю. Не переживай. — А это Вы в потоп ему теплицу открывали и поливали? — не утерпел и спросил я. Да, я. Столько он труда в них вложил, видела же. А как с ними разговаривал! (хохочет). Жалко стало…помидоры! (косится на Валерку и опять хохочет Валерка съездил с женой в санаторий. После возвращения мы опять слушали рок. Только с 12.00 до 14.00 звучали песни с валеркиного магнитофона старые. Для МАРИИ СТЕПАНОВНЫ. 👻РАСПЛАТА Вaнькa знaл, ктo живeт в этoм дoмe. Дa вся дepeвня знaлa. Вeдьмa жилa. Стapaя, мoгущeствeннaя. Вeдьму в дepeвнe нe бoялись. Вpeдa oнa никoму нe дeлaлa. . Дaжe нaoбopoт, мoглa пoмoчь. Лeчить умeлa, зaгoвapивaть, и дaжe, гoвopили - испoлнялa жeлaния. Пpaвдa жeлaниe мoжнo былo тoлькo oднo зaгaдaть. Никтo двaжды ничeгo у вeдьмы нe пpoсил. Вoт и пpишeл Вaнькa к вeдьминoму дoму. Пoмoщи пpишeл пpoсить. Мaть eгo тpeтий дeнь кaк сoвсeм плoxa стaлa. Слeглa и ничeгo нe eлa. Вpaч сeльский pукaми paзвoдил. A eй бы eщe пoжить... Ничeгo нe oстaвaлoсь Вaнькe, кaк идти пpoсить пoмoщи у вeдьмы. Мoжeт быть xoть ee кoлдoвствo вepнeт мaтepи жизнeнныe силы. Пoлoвицы дoмa скpипнули, кoгдa Вaнькa зaшeл в избу. В дoмe былo мaлo свeтa, стoял зaпax тpaв. Oкoлo пeчи сидeл бoльшoй чepный кoт, oн мяукнул и скoльзнул кудa-тo пoд лaвку. Вeдьмa жeстoм пoкaзaлa мaльчику нa стул: - Ну, сaдись, гoлубчик, paз пpишeл.- oнa зaшлa зa спину Вaнькe, зaкpылa глaзa, и pукaми стaлa вoдить в вoздуxe. Сepдцe Вaньки зaстучaлo в двa paзa быстpee. Нa лбу пoт выступил. A вeдьмa вдpуг зaгoвopилa: - Вижу, вижу зaчeм пpишeл. Xoчeшь мaть свoю исцeлить и спaсти. Тaкoe твoё жeлaниe. Этo мoжнo, я пoмoгу. Дaм тeбe пopoшкa. Ты eгo с вoдoй зaмeшaй, пусть мaть выпьeт всё дo днa. И будeт кaк нoвeнькaя. A тeпepь o цeнe кoлдoвствa пoгoвopим. Плaтa будeт oбычнaя. Зaбepу я у тeбя всe слoвa, чтo ты дoлжeн был зa свoю жизнь скaзaть. Я слoвaми чeлoвeчeскими питaюсь. Тeбe жe oстaвлю лишь стo слoв. Paсxoдуй иx oстopoжнo, чтoбы xвaтилo нaдoлгo. Пoтoму чтo кaк тoлькo пpoизнeсeшь стo пepвoe слoвo - упaдeшь зaмepтвo. Всё пoнял? Вaнькa пoчувствoвaл вoлну тeплa, чтo paзлилaсь пo тeлу. Oн вскoчил сo стулa, зaжaл в pукax мeшoчeк с пopoшкoм и выкpикнул: - Спaсибo!! A пoтoм вдpуг paсxoxoтaлся. Вaнькa бeгoм бeжaл, тopoпился в дepeвню. Нужнo вылeчить мaть, a пoтoм у нeгo eщe oстaлoсь цeлыx 99 слoв, чтoбы скaзaть eй, кaк oн ee любит. В дepeвнe всe, кpoмe вeдьмы, жившeй нa oтшибe, знaли, чтo Вaнькa с poждeния был нeмым.... Севастополь – Москва 28 июля 2025 от Рассказы | Литература Ночь. Купе, заполненное тремя женщинами неопределенного возраста, их сумками и запахом свежесъеденной курицы. Я трясусь в такт поезду, везущему меня в Москву. Гляжу на часы: пол-третьего. Отчего же я проснулся? Снизу слышится шепот соседок: - Может, кому-то плохо стало? Сердце или астма… - Неужели во всем поезде не найдется врача?! - А до ближайшей станции больше часа, можно и не доехать. Из репродуктора раздается неприятный мужской голос: - Уважаемые пассажиры! Если среди вас есть врач или медицинский работник, пройдите, пожалуйста, в девятый вагон для оказания срочной помощи! Повторяю… Скорее машинально или спросонья спрыгиваю с полки, расчесываюсь пальцами, делаю большой глоток теплой минералки и плетусь через два вагона по старой, но, видимо, незабытой привычке идти, если требуется помощь. Уже по дороге соображаю, что делать этого не стоит. Я уже не практикую, а сидеть час у постели эпилептика и засовывать ему в рот всевозможные предметы желания никакого! Решаю трусливо повернуть обратно, прикинувшись заблудившимся или возвращающимся из ресторана. Поздняк: ноги заносят меня в раскрытое купе, а в нем лежит молодая роженица с искусанными до крови губами и крупными каплями пота на лбу. Она и бригадир поезда смотрят на меня: она с надеждой, а бригадир с подозрительностью таможенника. Собираюсь буркнуть «Пардон! Попутал поезд» и удалиться, но в этот момент у женщины начинаются схватки и она орет так, что уйти невозможно. Укладываю ее на взбитую постель, требую, чтобы все вышли и принесли (прямо как в кино!) тазик горячей воды и полотенце. Роженица хватает меня за руку и с ужасом смотрит в глаза. - Так мы не родим, дорогая! Ну-ка, снимай трусы – пойми меня правильно! – ложись на спину и раздвинь ноги. Она молча повинуется, не переставая смотреть на меня. «Приехали, Алеша! Акушер хренов. Такое и в страшном сне не приснится!» Из раскрытого влагалища торчит слегка посиневшая… рука с шевелящимися пальчиками. Ощущение, будто неродившийся новорожденный пытается показать мне фигу или, что еще круче, фак! У меня же желание пожать ему руку и откланяться. Однако, поздно: воды отошли, другого мудака с образованием в поезде, видимо, нет, да и бросить свалившуюся на мою голову роженицу уже не смогу. Лихорадочно вспоминаю, что в случаях выпадения одной из конечностей принято делать в лучших клиниках Европы. Вправить руку уже невозможно – ее заклинило головкой младенца, которую я теперь ощупываю своей рукой. Мысленно молюсь всем ангелам и вступаю в половые отношения с мамой роженицы, ее бабушкой, ее мужем и прочими причастными к происходящему. - Роды первые? – Изображаю из себя светило акушерства. Будто бы этот факт кардинально увеличит размеры таза. Радостно кивает головой и снова хватает меня за руку. – Так, детка, давай-ка тужься! Набери воздух и сильно дави на низ, понятно? Пробуем. На удивление после пяти или шести попыток из чрева появилась удивленная физиономия, которая шептала что-то ругательное. Добро всегда наказуемо! Полностью высвобождаю головку и пытаюсь извлечь вторую ручку со стороны живота – ни фига! Ощущение, будто заклинило по-взрослому. Помню, что в момент потуг младенец может повернуться по оси и тогда рука в принципе должна будет освободиться. Снова тужимся: я и она! Мне кажется, что я укакаюсь раньше, чем родится этот нахаленок. Прошу бригадира не только наблюдать реэлити-шоу, а сдавить полотенцем живот и давить на него по команде. Он тут же пытается съехать, но я останавливаю его взглядом Ивана Грозного. Каким-то чудом нам сообща удается выдавить новорожденного оттуда, как пасту из тюбика – мне даже пришлось немного тормозить этот стремительный процесс. И вот оно у меня в ладонях. Точнее, она! Девочка! Ну, здравствуй, мордастый! - Достаньте нитку и ножницы, да побыстрее! – Бледный бригадир вместе с полотенцем пулей выскочил из купе и больше не показывался. Кто-то протянул мне капроновую бечевку и чуть ли не свиные кастрационные ножницы. - Вы охренели?! Я же просил ножницы, а не гильотину! - Других нет, доктор! - Какой я вам доктор?! Я пописать вышел. Лигирую пуповину с двух сторон и рассекаю между узлами. Вспоминаю про девочку и, хотя она дышит самостоятельно, кладу животом на одну ладонь, а другой звонко хренячу по заднице: секундная пауза, а затем… непереводимая игра звуков запредельной тональности. Фу, пронесло! Сзади слышится злобный шепот: Смотрю на счастливую мамашу и говорю заученную фразу: - Поздравляю, мамаша, у вас дочь… гм-м, рост и вес сказать не могу, безмен и рулетку в дорогу не брал. - Спасибо, доктор. Заворачиваю мелкую в полотенце и кладу мамаше на грудь – истерика тут же прекращается. Собираюсь уходить, дабы достать в купе бутылку коньяку, уйти в тамбур, пить, курить и размышлять над превратностями своей судьбы или дожидаться подкрадывающегося инфаркта, но в этот момент вспоминаю про… детское место!!! - Простите мою назойливость, но я, кажется, кое-что у вас забыл! – Силой раздвигаю ей ноги и аккуратненько за пуповину извлекаю огромную кровавую медузу. Позади себя слышу сдавленный стон и звук падающего на пол тела. Плацента абсолютно целая, без разрывов и отсутствующих фрагментов. Может вернуться в роддом и остаток жизни посвятить выдавливанию младенцев – тоже занятие для настоящих мужчин. - Теперь вроде все, - щупаю пульс и убираю ей волосы со лба. Она снова хватает мою руку и… целует! Телячьи нежности! – Найдите весь лед, какой есть в ресторане, заверните в полотенце и положите на живот. А вы, пожалуйста, не вставайте и ждите полной остановки поезда. Если понадоблюсь, я в одинадцатом. Надеюсь, у вас не двойня! Возвращаюсь в свое купе, как гладиатор Коллизея: весь в крови, в околоплодных водах и, подозреваю, что в говне малышки! До ближайшей станции пью коньяк в компании проводниц и сочувствующих! Некислое начало путешествия! Автор : Андрей Маслов
Мир
Маленький целитель
Моя мама рассказала странный случай, который произошёл с её младшим братом. Во время войны они жили в Казахстане. Отец был партийным работником, он жил в Кустанае, а детей отвёз в аул к бабушке.Мама рассказывала, что они любили играть на развалинах старой конюшни. У её брата Романа в кармане всегда лежал кожаный мешочек, а в нём листки с арабским текстом. Где он их раскопал, никто не знал. И часто в разгар игры заставлял всех ребятишек садиться вокруг него, доставал эти листочки и быстро начинал бормотать, а все сидели и слушали.На это однажды обратил внимание местный сторож. Это был единственный молодой мужчина, которого не забрали на войну. У него болела нога, и человек сильно хромал.Он заинтересовался тем, что на развалинах не слышно было возни детей. Сторож подошёл поближе и видит: сидит Роман, в вокруг дети все спят. Один Роман с открытыми глазами и что-то бормочет.Сторож его окликнул, но реакции никакой не было. Тогда мужчина присел рядом. На него навалилась усталость, и он не заметил, как крепко уснул.Проснулся, а вокруг никого не было. Глянул на часы – прошло буквально 20 минут. Это столько времени он проспал. Сторож встал и пошёл в аул. Идёт по аулу и не может понять, почему на него все смотрят и перешёптываются. А всё дело в том, что он уже не хромал.Его за это чуть не посадили за дезертирство. Всем аулом человека защищали. Слава богу, всё обошлось. Ушёл он на войну, а вернулся живым, но без ноги. Как раз без той, на которую когда-то хромал.Но странности этим не закончились. Как-то ночью мама проснулась от стука в оконное стекло. Она открыла глаза, глянула в окно. Светила полная луна и в доме было довольно светло.Мама увидел, что в окно стучит костлявая рука с длинным указательным пальцем. Именно он и барабанил по стеклу. Когда страх немного прошёл, мама посмотрела в комнату. Все спали. Один Роман стоял посередине комнаты и одевался с закрытыми глазами. Мама разбудила бабушку. Они раздели Романа и уложили в постель.Старые люди объяснили потом. За ним приходили. Хотели обучить его, и он бы пришёл обратно. Кто знает, чем бы всё закончилось, если бы мама не проснулась.Но в жизни Роман и мама умели лечить людей. Роман мог вылечить, извините, одним плевком. Поплюёт, пошепчет, и у человека всё проходит. Он сам говорил: «Могу сделать человеку больно, и умрёт он». Но ничего такого никогда не делал – добрым он был.
- Сережа, отец просил приехать на денек, помочь ему надо, крышу починить – один он уже не справляется. – Ирина с надеждой взглянула на супруга. – Давай съездим, и Наташка хочет деда навестить.
Тесть Сергея жил в деревне. На редкость крепкий и здоровый мужик. Но вот и его годы достали…
- Па-а-ап, давай съездим. – Включилась четырнадцатилетняя Наташка.
- Да вы сговорились? – возмутился Сергей. – У меня два выходных в неделю, могу я их на себя потратить?
Жена и дочь опустили глаза и отвернулись. Наташка ушла в свою комнату, жена – на кухню. «То-то! – усмехнулся Сергей. – Забыли, за кем последнее слово? Так я вам напомню!»
Вообще-то ничем серьезным в выходные он заниматься не думал. В субботу можно посмотреть внедорожник - знакомый продает. С пробегом, но надежный. Если сторговаться – можно будет взять Нормальная машина – для рыбалки то, что надо. И денег должно хватить – поднакопил, урезал семью в расходах. Продать свою, перехватить кредит. Сколько уже можно на «Логане» ездить, перед мужиками неудобно. Вечером - на рыбалку с ночевкой договорились, старая компания собирается. Посидеть у костра, анекдоты потравить, само-собой выпить под ушицу. Красота! А тут – в деревню ехать… Потом, как-нибудь, когда время будет.
Утром, созвонившись с продавцом авто, Сергей назначил время встречи. Машина находилась в гараже, в частном секторе.
- Все-таки думаешь менять машину? – Ирина опять лезет не в свое дело.
- Тебе какая разница? – поворчал Сергей.
- Делай как знаешь. – Вздохнула Ирина. – Только дочь подрастает, хотели ведь приодеть ее, взрослеет девочка. Шубку взять, сапоги приличные. О себе я уж молчу…
- Походит еще годик так. Я в ее годы… - хотел пуститься в воспоминания Сергей, но промолчал.
В глубине души Сергей понимал, что несправедлив к жене и дочке, но не мог себе в этом признаться. - «Разбаловал я их, вот что!» - Пытался он оправдать себя, но получалось – не очень.
Полтора десятка лет назад, он, нищий студент – выпускник, встретил Ирину и пропал! Юная, стройная хохотушка с веселыми синими глазами ответила ему взаимностью. Трудными были их первые годы семейной жизни, снимали квартиру, потом Наташка народилась. Тянулись на одну зарплату инженера, хорошо - тесть с тещей выручали. В доме не переводились продукты из деревни, соленья-варенья, свежие овощи. Тесть каждую неделю приезжал, заносил сумки и банки с гостинцами, наскоро попив чайку и поиграв с внучкой, отбывал в деревню, неловко сунув молодым несколько купюр.
Родители Сергея жили далеко, растили еще четверых детей и помочь молодым ничем не могли. Сергей великих высот в карьере не достиг, но постоянные подработки подняли семью на средний материальный уровень. Надо ли говорить, что его зарплата играла в семейном бюджете главную роль. Благодаря его стараниям, они обзавелись собственной квартирой, купили не новую, но вполне надежную машину. Ирина – библиотекарь по профессии не могла похвастаться достойным доходом, но сумела создать в доме теплую, уютную обстановку, заботилась о своем Сереже. Никогда он не выходил из дома в несвежей рубашке или неотутюженных брюках, а о кулинарных способностях Ирины знал весь подъезд, и местные мужики тихо завидовали ее мужу.
Когда Сергей поверил в свою исключительность? Он и сам не заметил. С некоторых пор в семье существовало лишь одно мнение – его. Все реже и реже звучал в квартире веселый смех Наташки, все реже улыбалась Ирина. Тесть больше не приезжал с ворохом гостинцев, не слышно было его веселых, задорных шуток. Сергея уже не беспокоило мнение жены, гораздо важней стало мнение друзей. Вот и машину поменять – тоже они посоветовали. Да, деньги откладывали на другое, но тут такой случай - грех не воспользоваться!
Гараж Сергей нашел быстро. Хозяин еще не подъехал, пришлось ждать. Он вышел из машины, закурил и огляделся. Ряд гаражей отделял район с частными домами от пятиэтажек. Перед ними – дорога, за ней – заросли кустарника. Из этих самых кустов и вышел котенок, услышав шум подъехавшей машины и лязг ключей, отпирающих металлические ворота.
Он протопал к людям, но в гараж заходить не стал. Присел поодаль и стал ждать. Он давно разочаровался в людях, но надежда на чудо еще жила в крохотном тельце: - «Может обратят внимание? Может даже дадут покушать?» Он дождался, когда двое мужчин, оживленно переговариваясь вышли из гаража. Хлопнули друг друга по рукам, прощаясь. Один из них задержался, о чем-то задумавшись. Взгляд его случайно зацепился за котенка. Тот мяукнул, но подходить не торопился.
«Как его сюда занесло? – думал Сергей, рассматривая котенка. – Малыш совсем, ему бы сейчас играть, кушать досыта и отсыпаться всласть. Но приходится выживать. Что поделаешь – не повезло».
Он затушил сигарету, сел в машину и еще раз взглянул на котенка и вдруг увидел... Как погасла в зеленых глазах малыша надежда. Котенок поднялся и побрел в кусты. Доживать свою безрадостную жизнь, полную отчаянья, страха и вечного голода. И безразличия людей к его судьбе. Больших, сильных людей, которым ничего не стоит спасти маленький комочек тепла, сделать его счастливым и получить взамен - любовь, верность и даже жизнь. Всю, без остатка. Но им этого не надо...
«Я уже видел этот взгляд. – Думал Сергей, силясь вспомнить – где и когда. – Иринка! – вспомнил он. – Вот так же погас свет в ее глазах, когда я вчера оборвал ее на полуслове. И Наташка – вот так же опустила голову и молча скрылась в своей комнате. Ничего не сказали, ни о чем больше не просили. Просто – ушли! Как этот котенок. Да, они сыты и живут в тепле, но как этот котенок, ждут внимания, ласки, понимания. А его – нет! Как же так? Почему я это допустил?»
Он еще пытался перебороть в себе эту слабость, упорствовал, называя себя хлюпиком и тряпкой, но уже знал – что будет делать дальше.
Котенка он нашел в зарослях, тот лежал на куске картона, занесенного сюда ветром. Безразличие в его глазах сменилось страхом, а когда человек подхватил его на руки и ласково прижал к себе – робкой надеждой.
– Наташка! – позвал Сергей с порога. – Смотри кого я тебе принес на воспитание. – Справишься?
Недоверчивый взгляд дочери сменился удивлением и радостью.
– Папка! Где ты его нашел? Какой он маленький, худенький. Наверное голодный?
– Ужас, какой голодный! – подтвердил ее догадку Сергей. – Он в этой жизни еще никогда не ел досыта. Займись им, теперь он твой, то есть – наш!
– Сережа, что-то я тебя не узнаю. – Ирина внимательно смотрела мужу в глаза. – Что-то случилось?
– Случилось, Иринка, как не случиться? Дед нас ждет, а вы еще не собраны! Пятнадцать минут вам на сборы и на кормление малыша. Купать и тетешкать будете там. Время пошло!
И хоть сказано это было в приказном тоне, но радость его девчонок теплом отозвался в сердце. Пока супруга и дочь собирались в дорогу, Сергей отзвонился друзьям, предупредил, что не сможет поддержать компанию на рыбалке.
С крышей справились быстро – всего и надо было, что заменить пару листов шифера и обновить конек. Вся работа - на высоте. Тесть, хоть и легко справлялся с подачей наверх материалов, но сам на крышу не лез – голова кружится. Закончив работу, Сергей оглядел хозяйство:
– Огород в этом году садить не думаешь?
– Хотелось бы, да одному не справиться. – Вздохнул тот. – Была хозяйка – был и огород, а без нее... – он вздохнул, вспоминая безвременно ушедшую супругу.
– Дед, у меня каникулы скоро, я б помогла. – Предложила Наташка, поглаживая котенка, мирно дремавшего на ее руках. – И Тишке здесь раздолье – не в квартире сидеть.
– На следующие выходные приедем, поможем вскопать, Ирина грядки насадит и вообще – не скромничай, отец, говори, что нужно. Ты ведь не один в этом мире – вместе все сделаем. На то мы и родные...
Возвращались уже затемно. Тихо играло дорожное радио. Наташка на заднем сиденье дремала, обняв котенка. Тот впервые в жизни выкупанный, сытый, набегался, наигрался, утомился и угомонился, наконец.
«Много ли ему надо? – улыбался Сергей. - Не прошел мимо человек – вот и счастье. А помочь ему – это ж такая малость. Хорошо, что он мне встретился – теперь все будет по-другому…»
– Что ты говорила про обновки для Наташки? – тронул он Ирину за плечо. – Завтра отвезу вас, куда скажешь, возьми ей все, что надо. И про себя не забудь. Вы ж у меня красавицы, так соответствуйте!
– А как же машина? – Ирина нежно прильнула к его плечу. – Ты ж менять хотел?
– А чем тебя эта не устраивает? Ей сносу нет, только следить, да обслуживать в срок. А новая – никуда от нас не денется, возьмем позже. А сейчас лучше мотоплуг деду прикупим . Посмотрел я на его огород, если лопатой поднимать – прощай спина!
Они тихо засмеялись, стараясь не разбудить дочь и котенка Тишку.
Вдали уже показались огни города, тихо урчит двигатель, шелестят шины. Негромко мурлычет песню, знакомую с юности, магнитола. На заднем сиденье спят Наташка и Тишка, прижавшись друг к другу. Ирина, доверчиво положила голову Сергею на плечо и мечтательно улыбается, как тогда – в юности. И если б спросили его сейчас: - «Что тебе еще надо для счастья?»
Он бы ответил: - «Ни-че-го!»
Автор: Тагир Нурмухаметов
Бабка
29 июля 2025 от Рассказы | Литература
Дачный поселок возле небольшого городка в Иркутской области. Наша дача в ряду, что у самого берега. Рядом дом Валеры и Тамары, следом дом бабки. Дальше, естественно, еще дома, но они нас на данный момент не интересуют.
Валера купил участок рядом лет семь назад. И сразу началась стройка. Загнали технику, узбеков, отсыпали подушку гравия, сваи, котлован, фундамент, рубили дом и баню…С мая по сентябрь велись работы. И появилась усадьба с большим домом, скважиной, летней кухней, сараями, баней, гаражом и т. д. Тихо не было! Валера не только командует, но сам и арматуру вяжет, и бревна таскает, и бетон разгоняет, и проводку кидает. Работает, в общем, участвует. Народ в Сибири терпеливый. Понимали люди, что строится человек, столбит место не на год, не на два. Кроме бабки. Каждый день слышался ее крик.
Утро. Автобус из города подъезжает. Первой оттуда бабка. Всегда первой! Никто ее по-другому и не звал, только так «Бабка». Мчит к своему домику всегда в каком-то сером балахоне, черной косынке и стоптанных туфлях. В руках потертая безразмерная сумка и пятилитровая канистра с водой. Из реки не пьем, река не горная, а с болот, вода «цветет» летом. В основном, воду «питьевую» из города возим. Да, есть у кого-то и скважины. Но почему-то из скважины у всех вода с запахом сероводорода, хоть 20 метров глубиной, хоть 40, хоть 60… Только для полива! Кто у реки живет, у всех погружные насосы, трубы до реки. Только у Валеры скважина есть. И насосная станция.
Отвлекся, но пояснил.
Так вот, прибегает бабка к себе на участок и начинаются вопли. То ей не нравится, что трактор работает и соляркой пахнет, то, что сваи бьются громко, то, что узбеки громко разговаривают, то, что дом большой и света её клубнике не хватит (хотя все нормы были соблюдены)… Докопаться можно всегда и до всего, сами знаете. Но бабка в этом деле была ПРОФИ! Кем только Валерка не был. Он и ирод, он и гад, и мудак, и скотина… Поток эпитетов от бабки не заканчивался, приобретая прилагательные, маты и т. д.
— Ты мне поугрожай еще, сукин кот! — ревела бабка. — Спалю нахрен твои хоромы! Ишь, барин, пугает тут меня!
Прошло пару лет. С Валеркой не подружились, но приятельствовали. Оказалось, что у него две страсти. Русский рок и…помидоры!
Включит Валера музыкальный центр не громко и идет в теплицу. Она у него большая. Знает Валера про помидоры ВСЕ, кажется. Все сорта новые отслеживает, все подкормки у него по графику и календарю огородника. Каждую весну меняет грунт, предварительно шашками протравливает теплицу, потом подушка из навоза, сверху перегной, занавешивает изнутри агрилом теплицу, чтоб солнце не сожгло высаженные помидоры и чтобы заморозком не побило, лампы инфракрасные по весне и к осени…
А то! Сибирь-матушка! Это на югах высадил, поливай и все растет! А в Сибири…Не все просто в Сибири с помидорами! Даже совсем не просто. То утром открой двери теплицы, то вечером закрой. Если днем прохладно, дождь, с ветреной стороны дверь не открывай, только с подветреной… Так и живем!
Вы слышали когда-нить, как здоровенный мужик с помидорами разговаривает? А я слышал. Как с детьми малыми. Голос добрый, ласковый. Пасынкует их, подкармливает… А с виду -кремень! Да и город небольшой, молва людская говорит, что крут Валера на работе. Большой начальник. Не, не самодур, но крут и жесткий, при этом справедливый. А тут …Ну, ладно, никому не расскажу!))))
Про бабку забыли? Зря! Рок, как оказалось, бабка не любила. Ни Цоя, ни «Алису», ни «ДДТ» и т. д.! По этому поводу каждый день, а то и вечер, когда она домой не уезжала и оставалась ночевать на даче, все слушали ее громкие комментарии по поводу творчества исполнителей и вкуса слушателя.
Валера кипел, но диалог не поддерживал и в полемику не вступал. В крайней точке кипения наливал полстакана водки, вливал в себя одним глотком, рычал, выключал музыку и уходил в дом. Повторюсь, не громко музыка играла, вполне для меня и соседей удобоваримо. Кроме бабки, естественно. Понятно, что полстакана Валерка пил каждый день. Ну, с его здоровьем, это как слону дробина, однако нервничал.
В тот год пришло к нам наводнение. Дожди лили пару-тройку недель (Тулун помните? Вот, мы всего в 100 км). Болота сначала впитывали воду в верховьях реки, однако воды было столько, что начался потоп. Река набирала обороты, все выше и выше поднималась вода. Потащило бревна, заборы, собачьи будки, поваленные деревья, сарайки, доски …Жутко! Народ ставил вешки на берегу, мониторил подъем воды. Пришла весть, что в низине, у болота, вода подошла к дороге. Народ начал рвать пятки с дач, боясь, что потонут машины. Перестали ходить автобусы. Народ, кто без машин, уходил пешком. Не паника, но близко. Улицы опустели, дома покинули. Валерка ждал до последнего, но рванул и он на своем джипе. Отъехал. Вспомнил, что намедни видел бабку в огороде. Вернулся за ней.
— Ехай, ирод, без меня! Я скарб на крышу перенесла. Дачу не брошу! Растащут ведь!
Часть дач утонула. До наших дач воде не хватило, чтоб зайти на участки, сантиметров 15-20 по высоте. Неделю мы про это не знали. Мы перезванивались с Валеркой. Его ломало! Ему было похрен до грядок и дома. Он забыл открыть теплицу с помидорами! А дни были солнечные и помидоры без этого и без полива могли просто сдохнуть.
Через неделю вода спала и мы приехали на дачи. Валерка зашел ко мне с пузырем водки, выпили.
— Серега! Нихрена не пойму! Приехал. Теплицы политы, видно, что вот-вот, недавно, и двери открыты. Я же помню, что я теплицу не открыл на кипише, собирался быстро, вода перла, не до того было! Прошелся по улице, поспрашивал кто оставался. Все уезжали.
— Кроме бабки.
— Кроме бабки! — повторил Валера, покосившись в сторону своего дома, соответственно и бабкиного. — Да ну! Мы ж с ей в контрах!
— Не верю! — Валерка замахнул полстакана.
— Кроме бабки, — еще раз повторил я.
Ушел Валерка молча, в непонятках, о чем-то думая.
Бабка уехала домой, как дорогу открыли и пошел автобус.
Приехала на следующий день. И начала таскать ведрами воду на полив. Унесло ее маленький насосик водой, понял я. И Валерка понял. Таскает бабка воду, пару раз поскользнулась, упала, облилась с головы до ног. Но стойкая. Даже не матюгнулась.
Потом ночью у Валерки что-то гремело, пилилось.
— Сосед, — по утру увидел его, — Ты с кем ночью воевал?
— Днем купил трубы, соединители. Бабка уехала, я ей от своей насосной станции трубы на участок кинул. Видал же, как по берегу ползала…
Через пару недель пригласил меня Валерка на первые помидоры. И шашлык. Быть в 7 вечера.
Взял водки бутыль, да пару литров вина своего, к нему пришел. Он шашлык дожаривает.
В калитку постучали. И зашла…бабка!
Только другая какая-то, не как привык ее видеть. И волосы седые уложены, и платьишко в цветочек, нарядное. И босоножки на ней, и платочек красивый на плечах. Даже бусы янтарные, крупные!
— Проходите, Мария Степановна! — улыбается вслед Валерка.
Я в прострации. Да ну нахрен! Не верится.
Сидели долго, выпивали. Ели шашлык. Общались.
Степановна про жизнь рассказывала, про детство в детдоме, про семью свою, про 2 детей, что вырастила одна после трагичной смерти мужа, про то, что детей по стране раскидало, про внуков… И что она ветеран труда и 40 лет на железной дороге отработала… Да много чего.
А потом они с Тамарой песни пели. Старые песни…
— Валера! Тома давеча говорила, что в санаторий хочет, а ты, дескать, не едешь, за помидоры свои переживаешь. Езжай! Я и полью, и пооткрываю. Не переживай.
— А это Вы в потоп ему теплицу открывали и поливали? — не утерпел и спросил я. Да, я. Столько он труда в них вложил, видела же. А как с ними разговаривал! (хохочет). Жалко стало…помидоры! (косится на Валерку и опять хохочет
Валерка съездил с женой в санаторий.
После возвращения мы опять слушали рок. Только с 12.00 до 14.00 звучали песни с валеркиного магнитофона старые. Для МАРИИ СТЕПАНОВНЫ.
👻РАСПЛАТА
Вaнькa знaл, ктo живeт в этoм дoмe. Дa вся дepeвня знaлa. Вeдьмa жилa. Стapaя, мoгущeствeннaя. Вeдьму в дepeвнe нe бoялись. Вpeдa oнa никoму нe дeлaлa. .
Дaжe нaoбopoт, мoглa пoмoчь. Лeчить умeлa, зaгoвapивaть, и дaжe, гoвopили - испoлнялa жeлaния. Пpaвдa жeлaниe мoжнo былo тoлькo oднo зaгaдaть. Никтo двaжды ничeгo у вeдьмы нe пpoсил. Вoт и пpишeл Вaнькa к вeдьминoму дoму. Пoмoщи пpишeл пpoсить.
Мaть eгo тpeтий дeнь кaк сoвсeм плoxa стaлa. Слeглa и ничeгo нe eлa. Вpaч сeльский pукaми paзвoдил. A eй бы eщe пoжить... Ничeгo нe oстaвaлoсь Вaнькe, кaк идти пpoсить пoмoщи у вeдьмы. Мoжeт быть xoть ee кoлдoвствo вepнeт мaтepи жизнeнныe силы. Пoлoвицы дoмa скpипнули, кoгдa Вaнькa зaшeл в избу. В дoмe былo мaлo свeтa, стoял зaпax тpaв. Oкoлo пeчи сидeл бoльшoй чepный кoт, oн мяукнул и скoльзнул кудa-тo пoд лaвку.
Вeдьмa жeстoм пoкaзaлa мaльчику нa стул:
- Ну, сaдись, гoлубчик, paз пpишeл.- oнa зaшлa зa спину Вaнькe, зaкpылa глaзa, и pукaми стaлa вoдить в вoздуxe. Сepдцe Вaньки зaстучaлo в двa paзa быстpee. Нa лбу пoт выступил. A вeдьмa вдpуг зaгoвopилa: - Вижу, вижу зaчeм пpишeл. Xoчeшь мaть свoю исцeлить и спaсти. Тaкoe твoё жeлaниe.
Этo мoжнo, я пoмoгу. Дaм тeбe пopoшкa. Ты eгo с вoдoй зaмeшaй, пусть мaть выпьeт всё дo днa. И будeт кaк нoвeнькaя. A тeпepь o цeнe кoлдoвствa пoгoвopим. Плaтa будeт oбычнaя.
Зaбepу я у тeбя всe слoвa, чтo ты дoлжeн был зa свoю жизнь скaзaть. Я слoвaми чeлoвeчeскими питaюсь. Тeбe жe oстaвлю лишь стo слoв. Paсxoдуй иx oстopoжнo, чтoбы xвaтилo нaдoлгo. Пoтoму чтo кaк тoлькo пpoизнeсeшь стo пepвoe слoвo - упaдeшь зaмepтвo. Всё пoнял? Вaнькa пoчувствoвaл вoлну тeплa, чтo paзлилaсь пo тeлу.
Oн вскoчил сo стулa, зaжaл в pукax мeшoчeк с пopoшкoм и выкpикнул: - Спaсибo!! A пoтoм вдpуг paсxoxoтaлся. Вaнькa бeгoм бeжaл, тopoпился в дepeвню. Нужнo вылeчить мaть, a пoтoм у нeгo eщe oстaлoсь цeлыx 99 слoв, чтoбы скaзaть eй, кaк oн ee любит.
В дepeвнe всe, кpoмe вeдьмы, жившeй нa oтшибe, знaли, чтo Вaнькa с poждeния был нeмым....
Севастополь – Москва
28 июля 2025 от Рассказы | Литература
Ночь. Купе, заполненное тремя женщинами неопределенного возраста, их сумками и запахом свежесъеденной курицы. Я трясусь в такт поезду, везущему меня в Москву. Гляжу на часы: пол-третьего. Отчего же я проснулся?
Снизу слышится шепот соседок:
- Может, кому-то плохо стало? Сердце или астма…
- Неужели во всем поезде не найдется врача?!
- А до ближайшей станции больше часа, можно и не доехать.
Из репродуктора раздается неприятный мужской голос:
- Уважаемые пассажиры! Если среди вас есть врач или медицинский работник, пройдите, пожалуйста, в девятый вагон для оказания срочной помощи! Повторяю…
Скорее машинально или спросонья спрыгиваю с полки, расчесываюсь пальцами, делаю большой глоток теплой минералки и плетусь через два вагона по старой, но, видимо, незабытой привычке идти, если требуется помощь. Уже по дороге соображаю, что делать этого не стоит. Я уже не практикую, а сидеть час у постели эпилептика и засовывать ему в рот всевозможные предметы желания никакого! Решаю трусливо повернуть обратно, прикинувшись заблудившимся или возвращающимся из ресторана. Поздняк: ноги заносят меня в раскрытое купе, а в нем лежит молодая роженица с искусанными до крови губами и крупными каплями пота на лбу. Она и бригадир поезда смотрят на меня: она с надеждой, а бригадир с подозрительностью таможенника. Собираюсь буркнуть «Пардон! Попутал поезд» и удалиться, но в этот момент у женщины начинаются схватки и она орет так, что уйти невозможно. Укладываю ее на взбитую постель, требую, чтобы все вышли и принесли (прямо как в кино!) тазик горячей воды и полотенце. Роженица хватает меня за руку и с ужасом смотрит в глаза.
- Так мы не родим, дорогая! Ну-ка, снимай трусы – пойми меня правильно! – ложись на спину и раздвинь ноги.
Она молча повинуется, не переставая смотреть на меня. «Приехали, Алеша! Акушер хренов. Такое и в страшном сне не приснится!» Из раскрытого влагалища торчит слегка посиневшая… рука с шевелящимися пальчиками. Ощущение, будто неродившийся новорожденный пытается показать мне фигу или, что еще круче, фак! У меня же желание пожать ему руку и откланяться. Однако, поздно: воды отошли, другого мудака с образованием в поезде, видимо, нет, да и бросить свалившуюся на мою голову роженицу уже не смогу. Лихорадочно вспоминаю, что в случаях выпадения одной из конечностей принято делать в лучших клиниках Европы. Вправить руку уже невозможно – ее заклинило головкой младенца, которую я теперь ощупываю своей рукой. Мысленно молюсь всем ангелам и вступаю в половые отношения с мамой роженицы, ее бабушкой, ее мужем и прочими причастными к происходящему.
- Роды первые? – Изображаю из себя светило акушерства. Будто бы этот факт кардинально увеличит размеры таза. Радостно кивает головой и снова хватает меня за руку. – Так, детка, давай-ка тужься! Набери воздух и сильно дави на низ, понятно? Пробуем.
На удивление после пяти или шести попыток из чрева появилась удивленная физиономия, которая шептала что-то ругательное. Добро всегда наказуемо! Полностью высвобождаю головку и пытаюсь извлечь вторую ручку со стороны живота – ни фига! Ощущение, будто заклинило по-взрослому. Помню, что в момент потуг младенец может повернуться по оси и тогда рука в принципе должна будет освободиться. Снова тужимся: я и она! Мне кажется, что я укакаюсь раньше, чем родится этот нахаленок. Прошу бригадира не только наблюдать реэлити-шоу, а сдавить полотенцем живот и давить на него по команде. Он тут же пытается съехать, но я останавливаю его взглядом Ивана Грозного. Каким-то чудом нам сообща удается выдавить новорожденного оттуда, как пасту из тюбика – мне даже пришлось немного тормозить этот стремительный процесс. И вот оно у меня в ладонях. Точнее, она! Девочка! Ну, здравствуй, мордастый!
- Достаньте нитку и ножницы, да побыстрее! – Бледный бригадир вместе с полотенцем пулей выскочил из купе и больше не показывался. Кто-то протянул мне капроновую бечевку и чуть ли не свиные кастрационные ножницы.
- Вы охренели?! Я же просил ножницы, а не гильотину!
- Других нет, доктор!
- Какой я вам доктор?! Я пописать вышел.
Лигирую пуповину с двух сторон и рассекаю между узлами.
Вспоминаю про девочку и, хотя она дышит самостоятельно, кладу животом на одну ладонь, а другой звонко хренячу по заднице: секундная пауза, а затем… непереводимая игра звуков запредельной тональности. Фу, пронесло! Сзади слышится злобный шепот:
Смотрю на счастливую мамашу и говорю заученную фразу:
- Поздравляю, мамаша, у вас дочь… гм-м, рост и вес сказать не могу, безмен и рулетку в дорогу не брал.
- Спасибо, доктор.
Заворачиваю мелкую в полотенце и кладу мамаше на грудь – истерика тут же прекращается. Собираюсь уходить, дабы достать в купе бутылку коньяку, уйти в тамбур, пить, курить и размышлять над превратностями своей судьбы или дожидаться подкрадывающегося инфаркта, но в этот момент вспоминаю про… детское место!!!
- Простите мою назойливость, но я, кажется, кое-что у вас забыл! – Силой раздвигаю ей ноги и аккуратненько за пуповину извлекаю огромную кровавую медузу. Позади себя слышу сдавленный стон и звук падающего на пол тела. Плацента абсолютно целая, без разрывов и отсутствующих фрагментов. Может вернуться в роддом и остаток жизни посвятить выдавливанию младенцев – тоже занятие для настоящих мужчин. - Теперь вроде все, - щупаю пульс и убираю ей волосы со лба. Она снова хватает мою руку и… целует! Телячьи нежности! – Найдите весь лед, какой есть в ресторане, заверните в полотенце и положите на живот. А вы, пожалуйста, не вставайте и ждите полной остановки поезда. Если понадоблюсь, я в одинадцатом. Надеюсь, у вас не двойня!
Возвращаюсь в свое купе, как гладиатор Коллизея: весь в крови, в околоплодных водах и, подозреваю, что в говне малышки! До ближайшей станции пью коньяк в компании проводниц и сочувствующих! Некислое начало путешествия!
Автор : Андрей Маслов