😯📘🖋️✨ Федор всегда считал себя настоящим мужиком. А что? Дом есть. Семья есть. Два сына. Жена – умница да красавица. Место свое знает, мужа уважает. Лишнего слова поперек не скажет. Знает: Федор терпеть не может бабьего трепа." Она и сыновей научила только по делу к отцу обращаться. Занятый он. Некогда ему на всякую ерунду время тратить. А мальчишек, Ваню и Петю, и учить особо не нужно было. Они и сами с усами. Давно поняли: подальше от папы – поменьше проблем. Вот взять, к примеру, любимое отцовское развлечение зимой в прорубь нырять. На Крещение. И кто только это придумал? Ладно, сейчас зимы потеплели, а раньше… Первый раз отец повез сыновей в купель окунаться лет пять назад. Мать тогда причитала: – Федор, пожалуйста, не надо! Они же совсем дети! Куда им в прорубь? – Тоже мне детей нашла. Одному восемь, другому – десять. Давно пора мужиками становиться. Ничего. Целы будут. Зато все грехи с себя смоют. Будут знать, как в школе бедокурить, да родителей не слушаться. Как ни просила мать, как ни умоляла, а в проруби мальчишкам окунуться пришлось. Отец их вот так прям обоих за руки взял и потащил за собой. И никакой мороз его не остановил, а в тот год градусов десять было, не меньше. Дома мать натерла сыновей какой-то мазью, горячим молоком с медом напоила. Очень боялась, что заболеют. Делала все быстро, четко. Горчицы в носки насыпала и загнала под одеяло. Федор смотрел на это и похохатывал: – Че ты над ними трясешься? Ничего с ними не случится. Там дети еще меньше были. Сами в воду шли. А этих тащить пришлось. – Тащить? – ахнула жена, представив эту картину, – ужас какой. – Никакого ужаса, – твердо ответил Федор, наливая себе рюмочку, – в следующий раз сами окунутся. Но следующий раз не случился. Накануне Крещения оба сына как по заказу заболели. Даже такой упертый человек как Федор понял, что в ледяную воду пацанам нельзя. Пошумел, да и успокоился. Один поехал. На следующий год ситуация повторилась. И опять отцу пришлось ехать к проруби одному. Народу возле проруби – полным-полно. Постоял Федор в очереди, окунулся и домой поехал. Дело вечером было, стемнело уже. Вдруг на дороге пешехода увидел. Какой-то мужчина шел по проезжей части, оглядывался, видимо надеялся, что кто-нибудь его до города довезет. Федор в жизни попутчиков не брал, а тут остановился. – Садись, – он распахнул дверцу автомобиля, – подвезу. – Вот спасибо, – обрадовался пожилой мужчина, с удовольствием уселся на сидение рядом с водителем и, улыбаясь, спросил, – искупались? – На Крещение не купаются, дед, а окунаются, – поправил пассажира Федор, – сто лет живешь, а не знаешь. – Не вижу разницы, – отозвался тот. – Ну, ты даешь! Люди окунаются в прорубь, чтобы грехи смыть, понимаешь? Силу воли проявляют. Это ж не шутка – на морозе в речку сигануть. А вот подишь ты: решаются. А все потому, что праздник такой. Вода святая. Такое раз в году бывает. Традиция опять же. – Вода святая, это верно, – улыбнулся мужчина, – только никаких грехов она с человека не смывает. Зря надеются. – Ну ты, дед, даешь! – Федор аж подпрыгнул на своем сидении, – кстати, как тебя? – Зовите Петровичем. Не ошибетесь. – Ты, Петрович, не в себе, что ли?! Получается, все эти люди ничего не понимают, лезут в ледяную воду, а ты, умник этакий, над ними потешаешься? – Ну, вы накрутили, – спокойно ответил Петрович, – ни над кем я не потешаюсь. Каждый волен делать то, что хочет. Просто грехи здесь ни при чем. – Как это ни при чем? А праздник? В воде надо окунаться. – Праздник окунания, что ли? – улыбнулся Петрович. – Крещение! Странный ты человек. – Правильно, Крещение. Есть еще одно название – Богоявление. И нигде, ни в одном Законе Божьем не написано, что в этот день обязательно нужно в проруби окунаться. – Как это? Испокон веку окунаются! Традиция! – Традиция, согласен. Хочешь – окунайся. Но не надейся, что от грехов очистишься и святым из воды выйдешь. Смешно, но многие даже не надеются, они уверены в этом. Если бы все было так просто. – Ничего не просто! – воскликнул Федор, – ты пробовал? – Нет. Зачем? Я Богоявление встретил. На службе утром был. Причастился. Вот друга навещал. Разболелся он. Приехал дров наколоть, снег во дворе почистить. – Какой снег? Какие дрова? – рассмеялся Федор, – сидишь тут, проповедуешь, а то, что в праздник работать нельзя – не знаешь. – Так я не работал. Я другу помогал, – снова улыбнулся Петрович, – чувствуете разницу? – Никакой. – Жаль. – Ох, Петрович, запутал ты меня совсем. Окунаться нельзя, работать можно. Ты, часом, не сектант? – Я – нет. А вы? – Да я самый что ни на есть православный! – обиженно рявкнул Федор. – Тогда вы должны знать и про суть праздника, и про окунания. Кстати, можно вопрос? – Валяй! – Вы часто окунаетесь? – Каждый год! – Священника возле проруби видели? – Видел. – Что он делал? – Пришел, воду освятил. – Не окунался? – Нет. – А почему? – Откуда я знаю? Может, ему не положено! Может, у них там какая-нибудь своя купель! – А, может потому, что это не главное? Как думаете? Ведь батюшки первыми должны закон исполнять. – Ну, не знаю… – Вот вы говорите, что в прорубь войти – сила воли нужна. А я вам вот что скажу. Службу, не шелохнувшись, отстоять – еще большая сила воли потребуется. Не каждый выдержит. Особенно поначалу. – Ой, да ладно, – рассмеялся Федор, – скажешь тоже! Нашел с чем сравнивать! Это же проще пареной репы! – Не скажите, – Петрович хитро посмотрел на Федора, – вот у вас точно не получится. – У меня? – Федор даже руль отпустил от возмущения, – да я… – Нет, не получится, – задумчиво повторил Петрович, – я же вижу, что вы на службе ни разу не были. Не выстоите. Трудно первый раз. – Не шелохнувшись? – Да. – На что спорим? – А на что бы вам хотелось? – А давай так: если я службу отстою, ты – в прорубь ныряешь. А, если нет…, – Федор запнулся. – А, если нет, – вы каждое воскресенье будете в наш храм на службу приходить. – Всю жизнь? – вытаращил глаза Федор, – это уже слишком! – Зачем всю жизнь? – глаза Петровича смеялись, – месяц. – Всего-то? – Всего. – Так это же всего 4 воскресенья. – Ну да. По рукам? – По рукам! – Федор весело хлопнул по протянутой к нему ладони Петровича. – Значит, завтра? – уточнил тот. – Почему завтра? – удивился Федор. – Пока прорубь не замерзла. Вдруг я ошибаюсь, и вы выиграете спор? – А, ну да. Давай. Завтра, так завтра… *** Утром Федор поднялся ни свет ни заря. Не спалось почему-то. В храм явился раньше всех. Пришел батюшка, впустил его. Предложил лампадки зажечь. Федор отрицательно покачал головой. Он понятия не имел, как это сделать… Стали собираться люди. Федора удивило, что среди них было много мужчин. Вскоре появился Петрович. Увидел Федора, улыбнулся. Подошел и стал рядом. – Помнишь? – прошептал он, – не шелохнувшись… Я буду за тобой следить. Службу Федор не выстоял. Ноги гудели, руки мешали, он без конца переступал с ноги на ногу. Потом стало щекотать в носу, и он начал чихать. В итоге, не выдержав всего этого, он вышел на улицу. Но не ушел. Остаться полным слабаком перед Петровичем не хотелось. Служба продолжалась. Федор стоял на паперти и ждал ее окончания… Наконец, Петрович вышел из храма. Удивился: – А я думал, что ты сбежал. – Я в жизни ни от кого не бегал, – буркнул Федор, – короче, Петрович, ты выиграл. Одному удивляюсь: как старушки выдерживают такое напряжение? – О, это великая тайна. – Смеешься? – Смеюсь, конечно. Но отчасти. Вы, если условие спора выполните, сами поймете, почему так. – Я – человек слова. – Вот и хорошо. Значит, еще увидимся? – Увидимся… *** Слово свое Федор сдержал. Четыре раза приходил в храм.* Потом в пятый раз зашел… Потянуло что-то… Через год на Крещение он стоял на праздничной службе с женой и сыновьями. И было совсем не похоже, что их привели силой… *** Автор: Сушкины истории. Яндекс Дзен. ☆☆☆ • YT♡ • 😯📘🖋️✨ *Не могу на тебе жениться, это же мой ребенок...* - Ир, у тебя пустой вагон, один пассажир в пятом купе остался. - Да ну?! – Ира реагирует мгновенно, хоть и спросонок. По инерции натягивает форму, тянется за расческой. – Я сейчас, - она торопливо собирается. - Да не торопись, успеешь, - напарница с соседнего вагона стоит в служебном купе, где обычно отдыхают проводники, - так-то все в полном порядке, прибралась, как могла, а остальное – тебе. - Ладно-ладно, и так спасибо, я хоть вздремнула… надо же – один пассажир, редко такое бывает." - Ага, и едет до конечной. - Галка, спасибо, дальше сама управлюсь. - Ну, я пошла, титан, правда, холодный, не стала из-за одного… в общем, разберешься. Ирина кивнула, дав понять, что готова заступить на смену. В этот раз в вагоне одна, ну или можно по-другому сказать: два вагона на троих. Такое бывало, когда некого поставить, и тогда приходили на помощь проводники соседнего вагона. Отдохнув, она снова приступила к своим обязанностям. Впереди целая ночь, а утром – дома. Вагон слегка покачивало, но Ира, привыкнув, уверенно шла, будто всю жизнь работала на железной дороге. А на самом деле, пришла не так давно – два года назад, и прежде отучилась на курсах проводников. Прошлась по всем купе, проверив постельное и убрав лишнее. - Вряд ли будет много нарду, - подумала она, - а может вообще никого не быть. - Стала потихоньку прибираться, забыв про единственного пассажира. - Хозяйка, чайку можно? - услышала она голос пассажира, когда возилась возле титана. - Можно, - откликнулась она, не поворачиваясь, - еще минут пять и будет чай. Прошло минут десять, а пассажир так и сидел в купе. – Надо сказать, что чай готов, - решила она и пошла в пятое купе. Мужчина сидел, ссутулившись, и смотрел в окно, за которым уже было темно, лишь отдаленные огоньки мелькали. - Вы чай спрашивали: вам принести? или только кипяток нужен? Он посмотрел на нее – задержал взгляд. Показалось – вздрогнул, или даже испугался чего-то. - А-ааа, да, спасибо, я сам, у меня заварка есть, - сказал он с хрипотцой в голосе. Она закрыла купе и пошла в «служебку», слегка пошатываясь. Но в этот раз не от того, что вагон качало, а от того, что узнала… узнала она его, хоть и изменился сильно. Постаревший, он выглядел старше своего возраста. - А может не он? – подумала она, закрывшись. – Да вроде он, невозможно ошибиться… и голос его, это значит, я спала, когда посадка была, при Галке вошел. Ирина сидела, словно в забытьи, еще не до конца понимая, ошиблась она или нет, всё-таки двадцать семь лет прошло. Специально не считала, как-то сама собой эта цифра застряла в сознании. - Да что же я сижу? Это же просто… - Она достала папку с билетами, в которой был один-единственный – как раз пассажира пятого купе. – Лапшин П.П. – прочитала она едва слышно. – Все верно, Лапшин Павел Петрович, можно было и не сомневаться, сразу ведь узнала… а он? узнал меня? Она задумалась. Хотела ли она, чтобы он узнал ее? Столько лет прошло, многое забылось, выветрилось, да и встречи с ним никогда не искала. Она вышла из купе, застав пассажира у титана. Он как-то виновато смотрел на нее. – А я тут чайку решил… - Смотрите, а то разольется и обожжетесь, - напомнила она. Он как-то виновато усмехнулся. – А я уже обжегся, давно еще обжегся… здравствуй, Ира. Еще подумал: ты или нет. А потом смотрю: почти не изменилась. - Ну да, за четверть века какие изменения? - пошутила она. - Только возраст в паспорте другой. - А я вот еду, понимаешь, вчера сел, не видел тебя… значит, на железной дороге работаешь… - Да, всего два года. - Тяжело, наверное? - По-разному бывает, привыкла. - А я смотрю: один я тут вроде… - Скоро станция, может еще кто будет, хотя, если на одну ночь, то в купейный мало пассажиров. - Ир, ты это, зайди… хоть поговорим. - Так на работе я, какие разговоры… - Ну хоть ненадолго, а то когда еще свидимся… это же чудо какое-то, что встретились… зайди, очень прошу. – И взгляд у него был такой просящий, будто от того, что она зайдет, зависело что-то важное в его жизни. Он пошел к себе, держась одной рукой за поручень, боясь расплескать кипяток. - Зайду, вот станцию проедем и зайду, - крикнула она вслед. Станционные огни освещали перрон, несколько человек торопились в плацкартный вагон. – Надо же, снова никого, - удивилась Ирина, - поднявшись в вагон. Когда отъехали, вспомнила, что обещала заглянуть в пятое купе. Она вообще могла не заходить туда, просто не обязана. Даже если бы он упрашивал, все равно могла отказать. Но почему-то согласилась. Может потому, что уже все давно прошло, все отболело. - Не холодно? – спросила Ирина, войдя в купе. - Нет, что ты, у меня ведь куртка, если что. - Зачем куртку? Могу второе одеяло дать, если холодно будет ночью. Он снова виновато улыбнулся. - Похудел ты, Павел, - сказала она. - И постарел, - добавил он. - Ну, понятно, не молодеем. - Нет, ты еще молодая. Раньше думал: вот встретимся случайно в городе, и я обязательно поговорю с тобой. А не получилось… как назло. - А чего встречаться, какая надобность? – спросила она с безразличием. Мужчина снова виновато отвел взгляд. Потом засуетился, достал из пакета шоколадку. – Забыл, шоколад есть… вот… угощайся, - он неуклюже стал предлагать, желая угодить. - Да не голодная я… скажи лучше, откуда едешь? - Ездил в кардиологический центр… вот так, Ира, давно уже с сердцем маюсь, спасибо, лечат. А ты? ты-то как? как здоровье? - Да хорошо здоровье, не считая возраста. Хотя какой это возраст, наши бабушки в эти годы еще рожали. – Она ответила и замолчала, решив, что сказала что-то неуместное. - Да-да, так и есть… дети, ох дети… - Что ты так вздыхаешь? Кто у тебя тогда родился-то? – спросила она - Дочка. – С грустью ответил она. - Еще дети есть? - Нет. Только дочка. И вроде бы все забылось, но воспоминания накатили волной и застряли как ком в горле. Ира вспомнила, как стояли они под весенним дождем, и ее трясло то ли от холода, то ли от слов Павла. И как давно это было, а кажется будто вчера. - Ира, ну не знал, честное слово не знал! – Говорил он ей тогда. - Мы же расстались с ней, больше полугода прошло, как расстались. - Ты же говорил, что ничего серьезного у вас не было! – сквозь слезы кричала Ира. - Да, говорил, но близки-то мы были… она родит скоро, понимаешь? Ребенок у меня будет... я на днях узнал. И как я теперь… я не могу на тебе жениться, это же мой ребенок… - А я? со мной что будет? что родители скажут? У нас с тобой через неделю свадьба… - Ира, ну прости, пойми меня… Наташа ребенка ждет… как их могу оставить? Кто я после этого? - Так ты из-за ребенка? – она старалась смотреть ему в глаза. И он посмотрел ей в глаза, но не выдержал и отвел взгляд. - Да, из-за ребенка… нам с тобой еще не поздно все поменять, а там… я должен быть с ней, ей и так беременность тяжело дается. Она вытирала лицо от капель дождя и от слез. А потом начала рыдать навзрыд, - ей казалось, весь мир изменился, и что серое небо, беспросветно затянутое хмурыми облаками, будет всегда. Она пошла, ничего больше не сказав, а он кричал ей вслед: - Ира, прости! Я все расходы оплачу, кафе… и что там еще… Вот это она сейчас и вспомнила. И он, словно почувствовав ее состояние, тоже вспомнил. – Дочку я вырастил… похожа на меня, почти копия, а вот характер… - он усмехнулся. – Я ведь, знаешь, все им отдал, ну в том смысле, что всю жизнь работал, обеспечивал… нет, я понимаю, это моя обязанность, потому что семья, ребенок... но пришло время, стал ненужным, выбросили, как старый стул на свалку… - Паша, да что ты про старость говоришь? Нам еще работать и работать! - Это так, я понимаю. - Он снова виновато взглянул на нее. – Ты прости, мне ли тебе жаловаться, я ведь обидел тебя тогда, решил, что так будет лучше, не хотел, чтобы ребенок без отца рос. Ну, вот и вырастил… как заболел, так и не нужен стал. Ну ладно – жена, с ней все понятно, давно остыли. Но дочка?! Квартиру им отдал, поселился в материной квартире… - Кстати, а как Зоя Ивановна? – спросила Ирина, вспомнив, что несостоявшаяся свекровь была к ней очень добра. - Мама умерла три года назад. - Прости, не знала, прими мои соболезнования. - Так вот, отдал квартиру, переехал к матери, она тогда еще жива была… и представляешь, дочка уже тогда бабушку просила завещание на нее сделать. Ну, а мама сказала: Паша – наследник, а уж как он потом распорядится, это он сам решит. Ирина, конечно, ожидала услышать рассказ о его жизни, но не думала, что все так печально. - Паша, а может еще наладятся отношения? - Пытаюсь, дочь все-таки – единственная, замуж обирается, внуки будут, - он приложил руку к груди, - сердце ноет, понимаешь… не столько от обиды, а от того, что почти не видимся. Он замолчал, посмотрел в окно, пытаясь что-то там разглядеть. - Ты чай-то пей, а то остынет, - напомнила проводница. - Да, конечно, чай - это хорошо. Ну, а у тебя как? семья есть? - Есть. Сын и дочка, муж… - Это хорошо. - Паш, а ты знаешь что… не падай духом. В жизни ведь как бывает: сегодня плохо, а завтра хорошо. Ты лучше здоровье свое поддерживай, а дочка… никуда она не денется, все равно ты ей отец. – Ирина поднялась. – Пойду я, станция скоро. Он кивнул, проводив ее взглядом. На станции сели два пассажира – муж с женой. Ирина, выдав постельное, ушла в «служебку». Ночь прошла спокойно. На больших перегонах даже удавалось вздремнуть. Утром оставалось только высадить пассажиров и прибраться в вагоне. Сонные муж с женой среднего возраста еще пытались улыбнуться, хотя и не выспались, сели-то поздно ночью. Павел вышел из купе и поравнялся с Ириной. – Ну, Ира, всего тебе хорошего… у тебя должно быть все хорошо. - А у меня и так все хорошо, Паша. А тебе вот что скажу: не опускай руки, здоровье поддерживай, крепись, ты еще молодой, еще встретишь добрую женщин и будешь счастлив, поверь мне на слово. - Вот тебе я верю! Спасибо, Ира… и прости. - Да, ладно, Паша, столько лет прошло, чего уже вспоминать об этом. Он пошел по перрону, оглядываясь и как-то растерянно, нелепо помахал ей рукой. И от его взгляда защемило сердце. – Вот так, Паша, ты ведь хотел как лучше, по справедливости хотел, - она вздохнула. ____________ - Ир, ну может, хватит? может, уволишься? Ну, правда, зачем тебе эти поездки? – Муж, опираясь на трость, встретил жену в дверях, взял сумку. - Вова, ты зачем встал? Рано тебе еще с тросточкой по квартире «рассекать», вспомни, что доктор говорил. - Да нормально я, видишь, держусь. Надоело за два года болеть. - А ты и не болеешь, ты выздоравливаешь, - сказала Ира, снимая пальто. - Давай сюда,- он принял пальто, - ну, иди, обниму хоть, я там сварил… - Ох ты, хозяин мой, он сварил… скажи лучше, как там Санька, Катюша как? - Санька вчера приезжал, мы с ним на улицу выходили, а Катя звонила, обещала сегодня приехать. - Ну и ладно, вроде всё дома хорошо, а то ведь переживаю… - Ир, я тоже переживаю, ты ведь из-за меня пошла на «железку»… вот как я засел дома, так и пошла,чтобы денег подзаработать. - Вова, это все временно, вот поправишься, уйду. А пока деньги на твою реабилитацию нужны… - Да уже не нужны, Санька помогает, Катя почти самостоятельная, да и я шевелюсь, работаю из дома потихоньку. Они сели на диван, и она устало вытянула ноги, а он обнял ее. - Слушай, Лена должна приехать, вчера звонила, обещала. - А когда? - Вечером обещала. К вечеру, и в самом деле, приехала старшая сестра Ирины. Сын Александр как раз вывел отца на улицу, чтобы подышал воздухом. А Ирина, отдохнув и накрыв на стол, встретила сестру. - Ой, привет, проводница ты наша! Не наездилась еще? - Володя тоже так спрашивает, обещает уволить меня, говорит, тяжело тебе. А мне кажется, не тяжелее, чем любая работа с людьми. - Ну, Вовка-то у тебя молодец, не раскис после аварии, да и ты хорошо поддерживаешь… Ира кивнула, полностью соглашаясь, и вспомнив пассажира ее вагона, сказала: - А я ведь Павла встретила. - Какого Павла? - Ну, Павла Лапшина, за которого замуж собиралась… забыла что ли? - Да ну?! Где ты его видела? - В вагоне у меня ехал… из кардиоцентра. - Во как! Болезный, значит… чтоб ему пусто было, потрепал тебе нервы. - Лен, да ладно, не надо ему плохого желать, намаялся он в жизни… - Ты еще и жалеешь? Может ты ему сказала, что Санька его сын? - Что ты? – Ира испуганно посмотрела на сестру. - Зачем? Тогда не сказала, а сейчас вообще ни к чему прошлое ворошить. - Да, Ира, вот тогда надо было сказать, пусть бы изворачивался… а то заявил: ребенок у него будет… а тебя бросил. - Ну, во-первых, когда мы расстались, я не знала, что беременна, поняла позже... - Вот как узнала, тогда и надо было сказать, в ответ ему свадьбу испортить, как он тебе испортил. Сказать, что тоже ребенка ждешь и пусть бы выбирал… - Собственного ребенка «на весы бросить», чтобы перевес был? Нет! – Сказала Ира. – Он и так свой выбор сделал… была бы любовь, не ушел бы… - Ну, может ты и права. С Володькой-то тебе повезло. Ира улыбнулась в ответ. – Еще как повезло. Саньке полгода было, он усыновить предложил. А потом уж Катька у нас родилась. Да и вообще, жили мы до его аварии… все было, да и сейчас есть. Не-еет, Вова – он настоящий отец… так что не надо Павлу ничего знать. Просто жалко как-то его. Послушала, как жизнь сложилась, и сочувствие появилось, к тому же нездоров он, а рядом человека любящего нет – вот в чем дело. - Он сам сделал свой выбор, - сказала Лена, - так что пусть живет, как может. - Ой, кажется мои идут, - Ира пошла открывать, - Санька с Вовой пришли, сейчас ужинать будем. - Мам, смотри, папка уже как хорошо ходит! – Сын сразу похвастался, как только появились на пороге. - Ага, я теперь как младенец, первые шаги делаю, - рассмеялся Владимир.* - Ну, ничего, ты же меня учил ходить, теперь я тебя учу, - ответил Санька, явно довольный своей миссией. - Так, учитель и ученик, руки мыть и марш за стол, - распорядилась Ира. - Слушаемся! – Хором ответили отец и сын. Автор: Татьяна Викторова ☆☆☆ • YT♡ • 😯📘🖋️✨ *Двоечник* Более тридцати лет проработала Галина Денисовна учителем. Прошлый год был последним. Оставили ей родители в наследство дом в деревне. Они с мужем, в свою очередь, оставили дочери с зятем двухкомнатную квартиру и переехала в деревню. Родительский дом большой двухэтажный. Дочь со своим семейством каждую неделю на выходные приезжает. Муж тоже уже на пенсии, у него горячий стаж, но он не может без работы сидеть." Какой-то коровник в соседнем селе строит, приезжает только на выходные. Оставили Галине Денисовне внука Женьку на весенние каникулы. Внук единственный любимый. А уж ему, как здесь нравится! Раздолье! С мальчишками местными познакомился. Конец марта. Галина Денисовна в теплице с рассадой копается. Внук, где-то с мальчишками. И вдруг, что-то, словно в сердце женщине кольнуло: «А, где Женька-то?» Вытерла руки и пошла искать. *** Как интересно на реке в конце марта. Льдины плывут. Женька, вместе с новыми друзьями Костей и Лёхой долго на них смотрели. А потом Лёха говорит: - У меня идея! За мной! Быстро добежали до его дома, потихоньку зашли в сарай. Там старая деревянная дверь в уголке стояла. Вытащили и к реке потащили, не забыв два шеста прихватить. Притащили. На воду опустили. Лёха встал на неё и шестом оттолкнулся. Отплыл немного от берега стрaшно стало. Быстрее обратно к берегу. Довольный такой на берег вышел. Костя встал на дверь. Оттолкнулся, по течению метров десять проплыл. И к тоже к берегу. Женькина очередь подошла. А тут недалеко от берега льдина проплывала. Довольно большая, раза в три больше двери. Ну, Женька и поплыл к ней, под завистливые взгляды друзей. А затем и на нее перескочил. Течение у берега тихое, она кое-как плывёт. - Женёк, ты дверь шестом толкни к берегу! – крикнул Лёха. – Мы тоже к тебе переберёмся. Женя собрал все силы и толкнул дверь шестом. Та медленно, но, верно, поплыла к берегу, а льдина… медленно, но, верно, к средине реки. Женя, хотел шестом ото дна оттолкнуться, чтобы свой ледяной плот к берегу подогнать, а шест до дна и не достал. А берег медленно. но удаляется. А течение, чем ближе к средине все сильнее и сильнее. Друзья пару минут с улыбками на лице смотрели на oтплывaющего Женьку. И тут до Кости дошло, что может случиться с другом. Вытащил телефон. И своему отцу позвонил: - Папа, Женьку на льдинe на средину реки унoсит. Мы не знаем, что делать. - Да чтоб вас! – в сердцах выругaлся мужчина. На берегу стали появляться люди. Все со стрaхoм смотрели на медленно удаляющегося мальчика. Вот и Галина Денисовна подошла. Увидев, что случилось, закричала иcпугaнным голосом. Кто-то додумался вызвать спaсaтeлeй. Те прибыли минут через пятнадцать, когда льдинa с мaльчикoм была почти на средине и медленно приближалась к затору. Их командир тут же стал кричать в телефон: - Лодка, вы где? - Захар, здесь затор, нам не проплыть, - раздался в ответ чей-то голос. - Матвей, - крикнул командир одному из спасателей. – Давай резиновую лодку. Тот бросился к своей машине. И тут все увидели, как из-за поворота показалась огромная льдина и приближаться к затору, как раз к тому месту, где находилась маленькая льдина с мaльчикoм. - Его же сейчас рaздaвит! – раздался чей-то истeричный крик. - Ваня, давай! – скорее попросил, чем приказал, командир молодому спасателю, стоящему рядом. - Понял! – кивнул тот и стал разеваться. Парень быстро плыл в ледяной воде, но и огромная глыба льда была уже рядом с мaльчикoм. Из-за поворота выплывали всё новые и новые льдины… - Не успеет! – в тишине раздался чей-то голос. - Их же сейчас обоих рaздaвит, - раздался другой голос. Парень доплыл, когда казалось, что спaсeния уже нет. Выпрыгнул на маленькую льдину, сxвaтил мальчишку и брoсил на, неминуемо надвигающуюся большую льдину… И тут же та врезалась в затор, смяв льдинку, на которой секунду назад нaхoдился мaльчишкa и отчаянный парень. - Ванька…, - пoбледневшими губами прошептал командир спасателей. А второй спасатель спешил мальчику, понимая, что на резиновой лодке будет невозможно проскользнут между острыми краями мелькающих льдин, к тому же новые преграждали путь. А другая oгрoмная глыба льда приближалась к мaльчишкe. Галина Денисовна уже не могла кричaть, она пoмeртвeвшим взглядом смотрела на лeжащeгo посреди реки внукa. - Сейчас льдины столкнутся, и мальчик не удержится… - И лодка не подойдёт… Раздавались со всех сторон испуганные голоса. И вот, когда казалось, что вновь спaсeния нет... Возле льдины показалась голова пловца. - Ванька! – радостно вскрикнул командир спасателей. Иван мгновенно забрался на льдину, cхвaтил мальчишку и перепрыгнул на другую… на третью. Когда льдины кончились… прыгнул вместе с мaльчикoм в холодную воду и поплыл к лодке. Все видели, с каким трудом он плыл. И вот лодка рядом, и вот уже мальчишка в лодке, и вот уже сам спасатель там. Сразу стал что-то колдовать над мальчиком. Вот мальчик пришёл в себя от потрясений, крутить головой. Иван взял мальчика на руки и вышел на берег. Бабушка бросилась к внуку, обняла, поцеловал… стала ругать. Придя в себя, подошла к парню, спасшему её внука. Тот повернулся: - Галина Денисовна? – произнёс он удивлённо. Женщина внимательно посмотрела ему в лицо: - Ваня?! Крапивин?! *** В школе он был двоечником. А Галина Денисовна была его классным руководителем. Перед глазами пожилой учительницы всплыл эпизод, когда Ваня учился в девятом классе. В тот день он ухитрился пoдрaться, нaгрубить учителю истории. Последним был её урок: - Крапивин, к доске! – зло произнесла Галина Денисовна. - Я не учил, - последовал стандартный ответ. - Всё равно, к доске. Тот вышел, с независимым видом повернулся к классу. - Крапивин, через два месяца все окончат девятый класс. Кто пойдет в десятый, кто в колледж. А тебя даже в училище не возьмут. - Пойду работать, - отпарировал Ваня. - Крапивин, тебя и на работу не возьмут. Ты ни на что не годен. Ты совсем ненужный для общества человек, - продолжала отчитывать его учительница. Ваня стоял, опустив голову. Он, конечно, же не слушал учительницу. Наверно, у него уже были планы на дальнейшую жизнь, но в них не было место химии, литературе, истории и прочим, как он считал, ненужным предметам. Интересно было только на физкультуре и ОБЖ. Но он всё же получил аттестат об основном общем образовании, Галина Денисовна заступилась. *** - Ваня?! Крапивин?! – пожилая учительница уткнулась ему в плечо и заплакала. – Спасибо, Ваня! - Галина Денисовна, я так рад, что встретил вас. Если бы не вы мне тогда и аттестат за девятый класс не выдали бы. - О чём ты говоришь, Ваня? Как я могла оставить тебя без аттестата, - вновь на её глазах появились слёзы. – Я теперь перед тобой всю жизнь в долгу, ты моего внука спас.* - Галина Денисовна, я спасатель. Это моя работа спасать людей. *** В школе или колледже трудно понять, кем будет твой ученик в будущем. Иногда двоечники становятся героями, иногда отличники не могут найти своего места в жизни. Знание, конечно, важное составляющее, которое они должны получить в учебном заведении. Но. главное, они должны оттуда выйти настоящими людьми. автор Созвездие Стрельца ☆☆☆ • YT♡ • 😯📘🖋️✨ *Кикимора.* Татьяна крутилась на кухне и поглядывала в окно. Сегодня у нее гости. Приезжает единственная племянница. Стол был накрыт, пирог "отдыхал" под полотенцем, наливочка дожидалась своего часа в холодильнике. Машеньку, дочку родной сестры, Татьяна не видела более десяти лет. В ее памяти она оставалась смешной, конопатой девчонкой с копной непослушных светлых волос. А с фотографии на нее смотрела молодая, красивая женщина, очень похожая на маму. Разница в годах у них была не большая, двенадцать лет. Но когда Татьяна смотрелась в зеркало и сравнивала себя с фотографией Машеньки, казалось что их разделяют десятилетия." "Я в семье одна такая страшненькая." - Вздохнула Татьяна. - "Не зря меня в поселке кикиморой называют." После школы, женщина не уехала в город. Окончила заочно институт и работала бухгалтером в местном лесхозе. Она стеснялась своей внешности и, после смерти родителей, вела замкнутый образ жизни. Замуж не вышла. Приезд племянницы очень обрадовал Татьяну и она с нетерпением ожидала дорогую гостью. Встреча была бурной и радостной. Женщины болтали без умолку, рассказывали о своей жизни, делились новостями. - Тань! Ты дома? - Со двора раздался голос соседа. - Че тебе, Федь? - Татьяна выглянула в окно. - У тебя калитка покосилась. Может, я поправлю. - Не сейчас, - махнула рукой женщина, - Гости у меня. Помнишь Машеньку? Племянницу мою. В гости она приехала. - Здрасьте, дядя Федя, - Маша выглянула в окно. - Красавица, - ахнул мужчина, - Встретил бы, не узнал. Ну не буду мешать. В следующий раз зайду. - Захаживает к тебе? - Улыбнулась племянница. - Он женился или все один живет? - Скажешь тоже, - покраснела Татьяна, - Так, по соседски помогает немного. Он не женат. - Так присмотрись к нему. Симпатичный мужчина. Или он пьет? - Нет. У него лесопилка. Молодец мужик. Работящий, непьющий, хозяйственный. Не муж, а мечта. - Так что ты теряешься? - Удивилась Машенька. - Одной тяжело. Или он тебе не нравится? - Не говори ерунды, - нахмурилась Татьяна, - Кому я, такая страшная, нужна? Знаешь как меня в поселке называют? Кикиморой! От меня все мужики шарахаются. А Федька в первую очередь. Это с его подачи так меня все называть стали. - Так, теть Тань, - Маша откинулась на спинку кресла, - Рассказывай. И поподробнее. - Да нечего рассказывать. Давно это было, - вздохнула женщина, - Как то на танцах, белый танец объявили. И я, как дура, поперлась Федьку приглашать. Нравился мне он очень. Он тогда с друзьями в сторонке стоял. Парни заржали, шуточки посыпались. Он покраснел. Головой замотал. Бормотал что-то. А я не сдержалась, обидно мне стало, разревелась, развернулась и убежала. Вот тогда-то за спиной, я и услышала "кикимора". Прилипло ко мне это прозвище. - Это дядя Федя так тебя назвал? - Нет. Не его голос был. Но он промолчал. Так и остался там с ребятами. Ну не будем о грустном, - Татьяна расправила плечи, - А сейчас, он просто так, иногда помогает. Человек хороший. Жалко ему меня, наверное. Без мужика в доме тяжело. Машенька задумалась. Она пристально разглядывала свою тетушку. - Так дело не пойдет! - Решительно произнесла племянница. - С чего ты взяла, что некрасивая? Ты неухоженная! А это исправимо. Завтра едем в город. Красавицу из тебя делать будем. - Бесполезно и дорого, - неуверенно возразила Татьяна, - А нос куда девать? А щеки? - Насчет дорого, не бери в голову. Это мой подарок тебе, я отлично зарабатываю. Тем более, помнишь, когда я училась в Москве, твои посылки нас очень спасали. Теперь моя очередь. Мы же родные. На следующий день, ближе к вечеру, из автобуса, на остановку вышли две прелестные молодые женщины. Танюша расправила плечи, гордо подняла голову и улыбнулась солнышку. - Машенька, как я устала! Но я такая счастливая, - Глаза женщины сияли, - Спасибо тебе. - Теть Тань, а сейчас мы зайдем в магазин. - Ой, я боюсь, - пробормотала женщина. - Нам все равно хлеба купить надо. Не бойтесь! Вперед! Они зашли в магазин. Двое молодых парней с восхищением уставились на женщин. - Рот закройте, - буркнула продавщица, - Нечего на городских пялится. А вы, девчата, к кому приехали? Что-то купить хотите? - Теть Ларис, я Маша. Татьянина племянница. Вы меня не узнаете? - Машенька, - сменила тон продавщица, - Давно тебя не было. К тетке приехала погостить? Как ты выросла. Подружка твоя? - Женщина кивнула в сторону Татьяны. - Что брать будете, девчата? - Ларка, ты чего? - Счастливо рассмеялась Татьяна. - Не признала что ли? Продавщица уставилась на женщину. Глаза ее удивленно округлились. - Татьяна! Ну ты и красавица! Не признала! Как это ты? Ты что пластику сделала? - Ничего она не делала, - рассмеялась Маша. - Постриглась, покрасилась, немного макияжа и маникюра, новое платье и вуаля... Принцесса! - Обалдеть, - восхищенно пробормотала Лариса, - Какая ты красивая! Всегда такой ходи! Окрыленная таким приемом, Татьяна гордо вышагивала по улице. Возле калитки она заметила Федора. Женщина смущенно кивнула соседу и быстро забежала во двор. Машенька остановилась. - Маш, - обратился к ней Федор, - А где Татьяна? Я уже четвертый раз прихожу, а ее нет. Обычно в выходные она дома. - А зачем она Вам? - Подняла брови девушка. - Маш. Может ты мне поможешь? Я тут, - Федор немного замялся, - Поговори с теткой. Может, она тебя послушает. Замуж ей надо. А че она одна? Хозяйство. Тяжело. - Так ее ж никто не берет, - усмехнулась девушка, - Вон, за глаза, кикиморой обзывают. - Ну что ты ерунду повторяешь, - вспылил мужчина, - Я бы взял. Тогда Пашка фигню сморозил. Он сам хотел с ней танцевать, а она меня пригласила. Вот он со злости и ляпнул. А я ему за это фингал поставил. - Помню я Пашку с фингалом, - встряла в разговор Татьяна, вернувшись к калитке, - Так это ты его тогда разукрасил? - Девушка, а подслушивать чужие разговоры нехорошо, - повернулся к ней Федор и восхищенно застыл, - Танюша! Какая ты красавица! Женщина покраснела. - Прости ты меня, дурака. - Продолжил мужчина. - Молодой был. Глупый. - А что ж ты столько лет ничего не говорил? Ходишь вокруг и около. Молчишь. - Да разве к тебе подойдешь? - Засмущался Федор. - Ты красавица. Гордая. На меня внимания не обращаешь. А я обычный. А сейчас ты еще лучше стала, - мужчина безнадежно махнул рукой и развернулся в сторону своего дома, - Разве ты на меня посмотришь? - Федор! - Окликнула его Татьяна, - Так ты замуж будешь меня брать или нет? - Женщина засмеялась. - Или будешь до старости калитку мне чинить?* - А ты пойдешь? - Федор остановился и с надеждой посмотрел на женщину. - Точно пойдешь? Не обманываешь? - Пойду, - улыбнулась Татьяна. - А я в магазин, - рассмеялась Маша, - За шампанским! Помолвку отмечать будем! автор Лидия Малкова ☆☆☆ • YT♡ • 😯📘🖋️✨ - Здравствуйте. Вы мама Семена? – Женщина, стоящая перед дверью, была словно в оцепенении. - Здравствуйте, – настороженно ответила гостье Татьяна. - А Семена дома нет. Он на работе. - Я знаю, - в волнении сказала женщина. - Я не к нему. Я к вам. Мне надо с вами поговорить." - Поговорить? - Татьяна несколько секунд думала, затем сделала рукой пригласительный жест. - Ну, поговорить, так поговорить. Заходите. Вас как звать? - Ольга, - представилась женщина и очень неуверенно переступила через порог. - А я Татьяна Ивановна, - кивнула и Татьяна, потом крикнула в комнату: - Отец, а к нам гости. Через минуту Ольга уже сидела на диване, а Татьяна и её муж Василий, стояли перед ней, и ждали, что же им скажет эта, довольно молодая ещё, и красивая женщина. - Я пришла поговорить с вами насчёт Семена, - после долго паузы начала говорить Ольга. - Было видно, что она очень сильно волнуется. - Мы это уже поняли, - кивнула Татьяна. - Кстати, вы из какой вы организации, девушка? Семён что-то натворил, да? - Почему вы думаете, что он что-то натворил? - нервно спросила гостья. - А потому что он уже несколько дней сам не свой. Как придёт с работы, так сразу ложится на диван лицом к стене и лежит. Не спит, а просто лежит и вздыхает. Как будто он виноватый в чём-то. - Ты погоди на сына поклеп возводить, - одернул Василий жену. - Вы говорите уже, девушка, зачем пришли? Вы, вообще, кто? - Я? - Женщина опять несколько секунд помолчала. - Я пришла вас просить, чтобы вы серьёзно поговорили с вашим сыном. Дело в том, что ваш сын вбил себе в голову, что любит меня... Вот... - Любит? – растерянно переспросила Татьяна. - Вас? – Потом она глупо улыбнулась и пожала плечами. – Странно, конечно… Но что в этом такого страшного? - Погодите! - воскликнула Оля и поморщилась. - Я же ещё не всё вам рассказала. Ему нельзя меня любить. Ни в коем случае нельзя. И поэтому и вы должны помочь мне. Вы должны отговорить его... Понимаете? - Нет… - пробормотал удивлённо Василий. - Чего-то я не пойму, девушка? Вы, что ли, чем-то серьёзно болеете? Что вас такую нельзя любить… - Ну, почему сразу – болею? - Оля сделала страдальческое лицо. - Не в этом дело. - А в чём? - А в том дело, что у меня есть дети. Близнецы. Мальчик и девочка. Теперь вы понимаете меня? - Дети? У вас? - Василий сразу напрягся. - А чьи, интересно, дети? Не Семена, случайно? - Нет, конечно. - Ну, и слава Богу! - вырвалось тут же у Татьяны. - Если дети не его, то и проблем никаких нет. Правильно? - Не совсем так… - Ольга нервно вздохнула, - Проблема в том, что ваш сын вбил себе в голову, что он должен обязательно жениться на мне. - Жениться? – удивлённо воскликнул Василий. - На вас? - Он что, с ума сошёл? - опять вырвалось у Татьяны. - В его возрасте жениться на женщине с двумя детьми? Да вы же его, наверное, ещё и старше? - Старше, да, - кивнула гостья. - На пять лет. - Но он у вас такой упрямый... Я ничего с ним не могу поделать. Он приходит ко мне каждый вечер, играет с моими детьми, и они уже радуются ему. Дети привыкли к нему, и меня - как мать – это очень пугает. Короче говоря, ваш сын меня измучил своими посещениями. Нет, он, конечно, хороший. Очень хороший. И у меня даже к нему тоже появились чувства, но... Но я же понимаю, что ему нужна совсем другая... И ещё мне кажется, что он меня полюбил только из-за жалости... А это меня унижает... Я так не могу... – Она закончила говорить и опустила глаза, словно боялась смотреть на родителей Семёна. - Н-да... - Вздохнул Василий. - Извините за любопытство, а где отец ваших детишек? - Он разбился, - сухо ответила Ольга. - В аварии. В прошлом году. - А детям уже сколько? - Три года. - она шумно вздохнула. - В общем, я прошу вас как-то повлиять на вашего сына. Три дня назад я решила поставить точку в наших отношениях, накричала на него, сказала, чтобы он ко мне больше не приходил. Хоть мне было и не просто это сделать... И он не приходит... Но он шлёт мне постоянные сообщения... Такие нежные... Я боюсь, что он опять придёт. И тогда я... Я не знаю, что мне делать... - А у вас, значит, к нему тоже чувства имеются? - осторожно спросил Василий. - Какие ещё чувства?! - тут же прикрикнула на мужа Татьяна. - Правильно девушка говорит, не пара он ей! Ей нужен взрослый мужчина, который уже твёрдо стоит на ногах! А нашему всего двадцать пять. Мальчишка он ещё, чтобы двоих детей поднимать. Мы вам обещаем, девушка, что мы с ним поговорим. Мы с ним так поговорим!.. Как надо поговорим. Будьте спокойны. Ольга в ответ кивнула. Видно было, что она хотела что-то ещё сказать, но передумала. Только внимательно посмотрела на маму Семена, опять обречённо кивнула головой, и поднялась с дивана. - Извините за мой неожиданный визит... Но я знала, я чувствовала, что и вы будете против нашего с ним союза. Так что, вы уж поговорите с ним... Пожалуйста... - И она с обречённым лицом, пошла на выход. Когда гостья исчезла, муж и жена сели на диван и долго сидели в тишине. - И чего теперь нам делать? - наконец, пробормотала Татьяна. - Чего делать-то? Он ведь у нас упрямый. Как его убедить, чтобы он одумался? Надо же, втемяшил себе в голову какую-то любовь. - Любовь - она не в голове, а в сердце, - тяжело вздохнув, поправил жену Василий. - Н-да, влип наш Сеня... Любовь - дело серьёзное. Как бы она его изнутри не спалила. - Кто? – не поняла Татьяна. - Любовь, кто же ещё. Её ведь насильно запретить нельзя. И если мы с тобой станем против его любви выступать, врагами станем. Может быть, и на всю жизнь. Так бывает… - Ты на что сейчас намекаешь? - насторожилась Татьяна. - Я чего-то тебя не понимаю. Ты чего собрался делать? Нашего мальчика этой женщине хочешь подарить? Она же ему сама уже почти как мать! Ну-ка, признавайся, что ты надумал делать? - А что я могу тут делать? Она сказала, мальчик и девочка у нее? Три годика… Вот и хорошо. Сейчас пойду в детский магазин, и куплю детишкам чего-нибудь из одежды. - Ты чего, с ума сошёл? - замерла в испуге Татьяна. - Это с какой такой радости ты собрался подарки чужим детям дарить? А? - Когда Семён с работы придёт, - продолжил Василий, - мы возьмем его под руки, и вместе с ним пойдём к этой Оле. В гости. На детишек посмотреть. - Да ни в жизнь я к этой… в дом не пойду! Ты совсем спятил?! - Пойдёшь, - воскликнул ехидно муж. - Как миленькая, пойдешь. Да ещё и с каким-нибудь букетом цветов в руках. Чтобы все было красиво, и по-человечески.* - Нет! - закричала Татьяна. - Никогда это не будет! Никогда! - А вот и будет, - засмеялся Василий. – Сегодня же будет. Чувства у них друг к другу, понимаешь ты, Таня? А что может быть на свете дороже настоящих чувств? Ничего. Так что, собирайся, пойдём вместе подарки будущим внукам покупать. Собирайся-собирайся. Ты в этом больше разбираешься. Татьяна грозно сверкнула глазами на мужа, но, всё-таки, нехотя пошла к зеркалу - наводить макияж на лице перед походом в магазин… Автор: Алексей Анисимов
Мир
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
Федор всегда считал себя настоящим мужиком. А что? Дом есть. Семья есть. Два сына. Жена – умница да красавица. Место свое знает, мужа уважает. Лишнего слова поперек не скажет. Знает: Федор терпеть не может бабьего трепа."
Она и сыновей научила только по делу к отцу обращаться. Занятый он. Некогда ему на всякую ерунду время тратить.
А мальчишек, Ваню и Петю, и учить особо не нужно было. Они и сами с усами. Давно поняли: подальше от папы – поменьше проблем.
Вот взять, к примеру, любимое отцовское развлечение зимой в прорубь нырять. На Крещение.
И кто только это придумал? Ладно, сейчас зимы потеплели, а раньше…
Первый раз отец повез сыновей в купель окунаться лет пять назад.
Мать тогда причитала:
– Федор, пожалуйста, не надо! Они же совсем дети! Куда им в прорубь?
– Тоже мне детей нашла. Одному восемь, другому – десять. Давно пора мужиками становиться. Ничего. Целы будут. Зато все грехи с себя смоют. Будут знать, как в школе бедокурить, да родителей не слушаться.
Как ни просила мать, как ни умоляла, а в проруби мальчишкам окунуться пришлось. Отец их вот так прям обоих за руки взял и потащил за собой.
И никакой мороз его не остановил, а в тот год градусов десять было, не меньше.
Дома мать натерла сыновей какой-то мазью, горячим молоком с медом напоила. Очень боялась, что заболеют. Делала все быстро, четко. Горчицы в носки насыпала и загнала под одеяло.
Федор смотрел на это и похохатывал:
– Че ты над ними трясешься? Ничего с ними не случится. Там дети еще меньше были. Сами в воду шли. А этих тащить пришлось.
– Тащить? – ахнула жена, представив эту картину, – ужас какой.
– Никакого ужаса, – твердо ответил Федор, наливая себе рюмочку, – в следующий раз сами окунутся.
Но следующий раз не случился. Накануне Крещения оба сына как по заказу заболели. Даже такой упертый человек как Федор понял, что в ледяную воду пацанам нельзя. Пошумел, да и успокоился. Один поехал.
На следующий год ситуация повторилась. И опять отцу пришлось ехать к проруби одному.
Народу возле проруби – полным-полно. Постоял Федор в очереди, окунулся и домой поехал.
Дело вечером было, стемнело уже. Вдруг на дороге пешехода увидел. Какой-то мужчина шел по проезжей части, оглядывался, видимо надеялся, что кто-нибудь его до города довезет.
Федор в жизни попутчиков не брал, а тут остановился.
– Садись, – он распахнул дверцу автомобиля, – подвезу.
– Вот спасибо, – обрадовался пожилой мужчина, с удовольствием уселся на сидение рядом с водителем и, улыбаясь, спросил, – искупались?
– На Крещение не купаются, дед, а окунаются, – поправил пассажира Федор, – сто лет живешь, а не знаешь.
– Не вижу разницы, – отозвался тот.
– Ну, ты даешь! Люди окунаются в прорубь, чтобы грехи смыть, понимаешь? Силу воли проявляют. Это ж не шутка – на морозе в речку сигануть. А вот подишь ты: решаются. А все потому, что праздник такой. Вода святая. Такое раз в году бывает. Традиция опять же.
– Вода святая, это верно, – улыбнулся мужчина, – только никаких грехов она с человека не смывает. Зря надеются.
– Ну ты, дед, даешь! – Федор аж подпрыгнул на своем сидении, – кстати, как тебя?
– Зовите Петровичем. Не ошибетесь.
– Ты, Петрович, не в себе, что ли?! Получается, все эти люди ничего не понимают, лезут в ледяную воду, а ты, умник этакий, над ними потешаешься?
– Ну, вы накрутили, – спокойно ответил Петрович, – ни над кем я не потешаюсь. Каждый волен делать то, что хочет. Просто грехи здесь ни при чем.
– Как это ни при чем? А праздник? В воде надо окунаться.
– Праздник окунания, что ли? – улыбнулся Петрович.
– Крещение! Странный ты человек.
– Правильно, Крещение. Есть еще одно название – Богоявление. И нигде, ни в одном Законе Божьем не написано, что в этот день обязательно нужно в проруби окунаться.
– Как это? Испокон веку окунаются! Традиция!
– Традиция, согласен. Хочешь – окунайся. Но не надейся, что от грехов очистишься и святым из воды выйдешь. Смешно, но многие даже не надеются, они уверены в этом. Если бы все было так просто.
– Ничего не просто! – воскликнул Федор, – ты пробовал?
– Нет. Зачем? Я Богоявление встретил. На службе утром был. Причастился. Вот друга навещал. Разболелся он. Приехал дров наколоть, снег во дворе почистить.
– Какой снег? Какие дрова? – рассмеялся Федор, – сидишь тут, проповедуешь, а то, что в праздник работать нельзя – не знаешь.
– Так я не работал. Я другу помогал, – снова улыбнулся Петрович, – чувствуете разницу?
– Никакой.
– Жаль.
– Ох, Петрович, запутал ты меня совсем. Окунаться нельзя, работать можно. Ты, часом, не сектант?
– Я – нет. А вы?
– Да я самый что ни на есть православный! – обиженно рявкнул Федор.
– Тогда вы должны знать и про суть праздника, и про окунания. Кстати, можно вопрос?
– Валяй!
– Вы часто окунаетесь?
– Каждый год!
– Священника возле проруби видели?
– Видел.
– Что он делал?
– Пришел, воду освятил.
– Не окунался?
– Нет.
– А почему?
– Откуда я знаю? Может, ему не положено! Может, у них там какая-нибудь своя купель!
– А, может потому, что это не главное? Как думаете? Ведь батюшки первыми должны закон исполнять.
– Ну, не знаю…
– Вот вы говорите, что в прорубь войти – сила воли нужна. А я вам вот что скажу. Службу, не шелохнувшись, отстоять – еще большая сила воли потребуется. Не каждый выдержит. Особенно поначалу.
– Ой, да ладно, – рассмеялся Федор, – скажешь тоже! Нашел с чем сравнивать! Это же проще пареной репы!
– Не скажите, – Петрович хитро посмотрел на Федора, – вот у вас точно не получится.
– У меня? – Федор даже руль отпустил от возмущения, – да я…
– Нет, не получится, – задумчиво повторил Петрович, – я же вижу, что вы на службе ни разу не были. Не выстоите. Трудно первый раз.
– Не шелохнувшись?
– Да.
– На что спорим?
– А на что бы вам хотелось?
– А давай так: если я службу отстою, ты – в прорубь ныряешь. А, если нет…, – Федор запнулся.
– А, если нет, – вы каждое воскресенье будете в наш храм на службу приходить.
– Всю жизнь? – вытаращил глаза Федор, – это уже слишком!
– Зачем всю жизнь? – глаза Петровича смеялись, – месяц.
– Всего-то?
– Всего.
– Так это же всего 4 воскресенья.
– Ну да. По рукам?
– По рукам! – Федор весело хлопнул по протянутой к нему ладони Петровича.
– Значит, завтра? – уточнил тот.
– Почему завтра? – удивился Федор.
– Пока прорубь не замерзла. Вдруг я ошибаюсь, и вы выиграете спор?
– А, ну да. Давай. Завтра, так завтра…
***
Утром Федор поднялся ни свет ни заря. Не спалось почему-то.
В храм явился раньше всех.
Пришел батюшка, впустил его. Предложил лампадки зажечь.
Федор отрицательно покачал головой. Он понятия не имел, как это сделать…
Стали собираться люди. Федора удивило, что среди них было много мужчин.
Вскоре появился Петрович. Увидел Федора, улыбнулся. Подошел и стал рядом.
– Помнишь? – прошептал он, – не шелохнувшись… Я буду за тобой следить.
Службу Федор не выстоял. Ноги гудели, руки мешали, он без конца переступал с ноги на ногу. Потом стало щекотать в носу, и он начал чихать. В итоге, не выдержав всего этого, он вышел на улицу. Но не ушел. Остаться полным слабаком перед Петровичем не хотелось.
Служба продолжалась. Федор стоял на паперти и ждал ее окончания…
Наконец, Петрович вышел из храма. Удивился:
– А я думал, что ты сбежал.
– Я в жизни ни от кого не бегал, – буркнул Федор, – короче, Петрович, ты выиграл. Одному удивляюсь: как старушки выдерживают такое напряжение?
– О, это великая тайна.
– Смеешься?
– Смеюсь, конечно. Но отчасти. Вы, если условие спора выполните, сами поймете, почему так.
– Я – человек слова.
– Вот и хорошо. Значит, еще увидимся?
– Увидимся…
***
Слово свое Федор сдержал. Четыре раза приходил в храм.*
Потом в пятый раз зашел… Потянуло что-то…
Через год на Крещение он стоял на праздничной службе с женой и сыновьями. И было совсем не похоже, что их привели силой…
***
Автор: Сушкины истории. Яндекс Дзен.
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
*Не могу на тебе жениться, это же мой ребенок...*
- Ир, у тебя пустой вагон, один пассажир в пятом купе остался.
- Да ну?! – Ира реагирует мгновенно, хоть и спросонок. По инерции натягивает форму, тянется за расческой. – Я сейчас, - она торопливо собирается.
- Да не торопись, успеешь, - напарница с соседнего вагона стоит в служебном купе, где обычно отдыхают проводники, - так-то все в полном порядке, прибралась, как могла, а остальное – тебе.
- Ладно-ладно, и так спасибо, я хоть вздремнула… надо же – один пассажир, редко такое бывает."
- Ага, и едет до конечной.
- Галка, спасибо, дальше сама управлюсь.
- Ну, я пошла, титан, правда, холодный, не стала из-за одного… в общем, разберешься.
Ирина кивнула, дав понять, что готова заступить на смену. В этот раз в вагоне одна, ну или можно по-другому сказать: два вагона на троих. Такое бывало, когда некого поставить, и тогда приходили на помощь проводники соседнего вагона. Отдохнув, она снова приступила к своим обязанностям. Впереди целая ночь, а утром – дома.
Вагон слегка покачивало, но Ира, привыкнув, уверенно шла, будто всю жизнь работала на железной дороге. А на самом деле, пришла не так давно – два года назад, и прежде отучилась на курсах проводников.
Прошлась по всем купе, проверив постельное и убрав лишнее. - Вряд ли будет много нарду, - подумала она, - а может вообще никого не быть. - Стала потихоньку прибираться, забыв про единственного пассажира.
- Хозяйка, чайку можно? - услышала она голос пассажира, когда возилась возле титана.
- Можно, - откликнулась она, не поворачиваясь, - еще минут пять и будет чай.
Прошло минут десять, а пассажир так и сидел в купе. – Надо сказать, что чай готов, - решила она и пошла в пятое купе.
Мужчина сидел, ссутулившись, и смотрел в окно, за которым уже было темно, лишь отдаленные огоньки мелькали.
- Вы чай спрашивали: вам принести? или только кипяток нужен?
Он посмотрел на нее – задержал взгляд. Показалось – вздрогнул, или даже испугался чего-то.
- А-ааа, да, спасибо, я сам, у меня заварка есть, - сказал он с хрипотцой в голосе.
Она закрыла купе и пошла в «служебку», слегка пошатываясь. Но в этот раз не от того, что вагон качало, а от того, что узнала… узнала она его, хоть и изменился сильно. Постаревший, он выглядел старше своего возраста.
- А может не он? – подумала она, закрывшись. – Да вроде он, невозможно ошибиться… и голос его, это значит, я спала, когда посадка была, при Галке вошел.
Ирина сидела, словно в забытьи, еще не до конца понимая, ошиблась она или нет, всё-таки двадцать семь лет прошло. Специально не считала, как-то сама собой эта цифра застряла в сознании.
- Да что же я сижу? Это же просто… - Она достала папку с билетами, в которой был один-единственный – как раз пассажира пятого купе. – Лапшин П.П. – прочитала она едва слышно. – Все верно, Лапшин Павел Петрович, можно было и не сомневаться, сразу ведь узнала… а он? узнал меня?
Она задумалась. Хотела ли она, чтобы он узнал ее? Столько лет прошло, многое забылось, выветрилось, да и встречи с ним никогда не искала.
Она вышла из купе, застав пассажира у титана. Он как-то виновато смотрел на нее. – А я тут чайку решил…
- Смотрите, а то разольется и обожжетесь, - напомнила она.
Он как-то виновато усмехнулся. – А я уже обжегся, давно еще обжегся… здравствуй, Ира. Еще подумал: ты или нет. А потом смотрю: почти не изменилась.
- Ну да, за четверть века какие изменения? - пошутила она. - Только возраст в паспорте другой.
- А я вот еду, понимаешь, вчера сел, не видел тебя… значит, на железной дороге работаешь…
- Да, всего два года.
- Тяжело, наверное?
- По-разному бывает, привыкла.
- А я смотрю: один я тут вроде…
- Скоро станция, может еще кто будет, хотя, если на одну ночь, то в купейный мало пассажиров.
- Ир, ты это, зайди… хоть поговорим.
- Так на работе я, какие разговоры…
- Ну хоть ненадолго, а то когда еще свидимся… это же чудо какое-то, что встретились… зайди, очень прошу. – И взгляд у него был такой просящий, будто от того, что она зайдет, зависело что-то важное в его жизни.
Он пошел к себе, держась одной рукой за поручень, боясь расплескать кипяток.
- Зайду, вот станцию проедем и зайду, - крикнула она вслед.
Станционные огни освещали перрон, несколько человек торопились в плацкартный вагон. – Надо же, снова никого, - удивилась Ирина, - поднявшись в вагон.
Когда отъехали, вспомнила, что обещала заглянуть в пятое купе. Она вообще могла не заходить туда, просто не обязана. Даже если бы он упрашивал, все равно могла отказать. Но почему-то согласилась. Может потому, что уже все давно прошло, все отболело.
- Не холодно? – спросила Ирина, войдя в купе.
- Нет, что ты, у меня ведь куртка, если что.
- Зачем куртку? Могу второе одеяло дать, если холодно будет ночью.
Он снова виновато улыбнулся.
- Похудел ты, Павел, - сказала она.
- И постарел, - добавил он.
- Ну, понятно, не молодеем.
- Нет, ты еще молодая. Раньше думал: вот встретимся случайно в городе, и я обязательно поговорю с тобой. А не получилось… как назло.
- А чего встречаться, какая надобность? – спросила она с безразличием.
Мужчина снова виновато отвел взгляд. Потом засуетился, достал из пакета шоколадку. – Забыл, шоколад есть… вот… угощайся, - он неуклюже стал предлагать, желая угодить.
- Да не голодная я… скажи лучше, откуда едешь?
- Ездил в кардиологический центр… вот так, Ира, давно уже с сердцем маюсь, спасибо, лечат. А ты? ты-то как? как здоровье?
- Да хорошо здоровье, не считая возраста. Хотя какой это возраст, наши бабушки в эти годы еще рожали. – Она ответила и замолчала, решив, что сказала что-то неуместное.
- Да-да, так и есть… дети, ох дети…
- Что ты так вздыхаешь? Кто у тебя тогда родился-то? – спросила она
- Дочка. – С грустью ответил она.
- Еще дети есть?
- Нет. Только дочка.
И вроде бы все забылось, но воспоминания накатили волной и застряли как ком в горле. Ира вспомнила, как стояли они под весенним дождем, и ее трясло то ли от холода, то ли от слов Павла. И как давно это было, а кажется будто вчера.
- Ира, ну не знал, честное слово не знал! – Говорил он ей тогда. - Мы же расстались с ней, больше полугода прошло, как расстались.
- Ты же говорил, что ничего серьезного у вас не было! – сквозь слезы кричала Ира.
- Да, говорил, но близки-то мы были… она родит скоро, понимаешь? Ребенок у меня будет... я на днях узнал. И как я теперь… я не могу на тебе жениться, это же мой ребенок…
- А я? со мной что будет? что родители скажут? У нас с тобой через неделю свадьба…
- Ира, ну прости, пойми меня… Наташа ребенка ждет… как их могу оставить? Кто я после этого?
- Так ты из-за ребенка? – она старалась смотреть ему в глаза. И он посмотрел ей в глаза, но не выдержал и отвел взгляд.
- Да, из-за ребенка… нам с тобой еще не поздно все поменять, а там… я должен быть с ней, ей и так беременность тяжело дается.
Она вытирала лицо от капель дождя и от слез. А потом начала рыдать навзрыд, - ей казалось, весь мир изменился, и что серое небо, беспросветно затянутое хмурыми облаками, будет всегда.
Она пошла, ничего больше не сказав, а он кричал ей вслед: - Ира, прости! Я все расходы оплачу, кафе… и что там еще…
Вот это она сейчас и вспомнила.
И он, словно почувствовав ее состояние, тоже вспомнил. – Дочку я вырастил… похожа на меня, почти копия, а вот характер… - он усмехнулся. – Я ведь, знаешь, все им отдал, ну в том смысле, что всю жизнь работал, обеспечивал… нет, я понимаю, это моя обязанность, потому что семья, ребенок... но пришло время, стал ненужным, выбросили, как старый стул на свалку…
- Паша, да что ты про старость говоришь? Нам еще работать и работать!
- Это так, я понимаю. - Он снова виновато взглянул на нее. – Ты прости, мне ли тебе жаловаться, я ведь обидел тебя тогда, решил, что так будет лучше, не хотел, чтобы ребенок без отца рос. Ну, вот и вырастил… как заболел, так и не нужен стал. Ну ладно – жена, с ней все понятно, давно остыли. Но дочка?! Квартиру им отдал, поселился в материной квартире…
- Кстати, а как Зоя Ивановна? – спросила Ирина, вспомнив, что несостоявшаяся свекровь была к ней очень добра.
- Мама умерла три года назад.
- Прости, не знала, прими мои соболезнования.
- Так вот, отдал квартиру, переехал к матери, она тогда еще жива была… и представляешь, дочка уже тогда бабушку просила завещание на нее сделать. Ну, а мама сказала: Паша – наследник, а уж как он потом распорядится, это он сам решит.
Ирина, конечно, ожидала услышать рассказ о его жизни, но не думала, что все так печально.
- Паша, а может еще наладятся отношения?
- Пытаюсь, дочь все-таки – единственная, замуж обирается, внуки будут, - он приложил руку к груди, - сердце ноет, понимаешь… не столько от обиды, а от того, что почти не видимся.
Он замолчал, посмотрел в окно, пытаясь что-то там разглядеть.
- Ты чай-то пей, а то остынет, - напомнила проводница.
- Да, конечно, чай - это хорошо. Ну, а у тебя как? семья есть?
- Есть. Сын и дочка, муж…
- Это хорошо.
- Паш, а ты знаешь что… не падай духом. В жизни ведь как бывает: сегодня плохо, а завтра хорошо. Ты лучше здоровье свое поддерживай, а дочка… никуда она не денется, все равно ты ей отец. – Ирина поднялась. – Пойду я, станция скоро.
Он кивнул, проводив ее взглядом.
На станции сели два пассажира – муж с женой. Ирина, выдав постельное, ушла в «служебку». Ночь прошла спокойно. На больших перегонах даже удавалось вздремнуть.
Утром оставалось только высадить пассажиров и прибраться в вагоне. Сонные муж с женой среднего возраста еще пытались улыбнуться, хотя и не выспались, сели-то поздно ночью.
Павел вышел из купе и поравнялся с Ириной. – Ну, Ира, всего тебе хорошего… у тебя должно быть все хорошо.
- А у меня и так все хорошо, Паша. А тебе вот что скажу: не опускай руки, здоровье поддерживай, крепись, ты еще молодой, еще встретишь добрую женщин и будешь счастлив, поверь мне на слово.
- Вот тебе я верю! Спасибо, Ира… и прости.
- Да, ладно, Паша, столько лет прошло, чего уже вспоминать об этом.
Он пошел по перрону, оглядываясь и как-то растерянно, нелепо помахал ей рукой. И от его взгляда защемило сердце. – Вот так, Паша, ты ведь хотел как лучше, по справедливости хотел, - она вздохнула.
____________
- Ир, ну может, хватит? может, уволишься? Ну, правда, зачем тебе эти поездки? – Муж, опираясь на трость, встретил жену в дверях, взял сумку.
- Вова, ты зачем встал? Рано тебе еще с тросточкой по квартире «рассекать», вспомни, что доктор говорил.
- Да нормально я, видишь, держусь. Надоело за два года болеть.
- А ты и не болеешь, ты выздоравливаешь, - сказала Ира, снимая пальто.
- Давай сюда,- он принял пальто, - ну, иди, обниму хоть, я там сварил…
- Ох ты, хозяин мой, он сварил… скажи лучше, как там Санька, Катюша как?
- Санька вчера приезжал, мы с ним на улицу выходили, а Катя звонила, обещала сегодня приехать.
- Ну и ладно, вроде всё дома хорошо, а то ведь переживаю…
- Ир, я тоже переживаю, ты ведь из-за меня пошла на «железку»… вот как я засел дома, так и пошла,чтобы денег подзаработать.
- Вова, это все временно, вот поправишься, уйду. А пока деньги на твою реабилитацию нужны…
- Да уже не нужны, Санька помогает, Катя почти самостоятельная, да и я шевелюсь, работаю из дома потихоньку.
Они сели на диван, и она устало вытянула ноги, а он обнял ее.
- Слушай, Лена должна приехать, вчера звонила, обещала.
- А когда?
- Вечером обещала.
К вечеру, и в самом деле, приехала старшая сестра Ирины. Сын Александр как раз вывел отца на улицу, чтобы подышал воздухом. А Ирина, отдохнув и накрыв на стол, встретила сестру.
- Ой, привет, проводница ты наша! Не наездилась еще?
- Володя тоже так спрашивает, обещает уволить меня, говорит, тяжело тебе. А мне кажется, не тяжелее, чем любая работа с людьми.
- Ну, Вовка-то у тебя молодец, не раскис после аварии, да и ты хорошо поддерживаешь…
Ира кивнула, полностью соглашаясь, и вспомнив пассажира ее вагона, сказала: - А я ведь Павла встретила.
- Какого Павла?
- Ну, Павла Лапшина, за которого замуж собиралась… забыла что ли?
- Да ну?! Где ты его видела?
- В вагоне у меня ехал… из кардиоцентра.
- Во как! Болезный, значит… чтоб ему пусто было, потрепал тебе нервы.
- Лен, да ладно, не надо ему плохого желать, намаялся он в жизни…
- Ты еще и жалеешь? Может ты ему сказала, что Санька его сын?
- Что ты? – Ира испуганно посмотрела на сестру. - Зачем? Тогда не сказала, а сейчас вообще ни к чему прошлое ворошить.
- Да, Ира, вот тогда надо было сказать, пусть бы изворачивался… а то заявил: ребенок у него будет… а тебя бросил.
- Ну, во-первых, когда мы расстались, я не знала, что беременна, поняла позже...
- Вот как узнала, тогда и надо было сказать, в ответ ему свадьбу испортить, как он тебе испортил. Сказать, что тоже ребенка ждешь и пусть бы выбирал…
- Собственного ребенка «на весы бросить», чтобы перевес был? Нет! – Сказала Ира. – Он и так свой выбор сделал… была бы любовь, не ушел бы…
- Ну, может ты и права. С Володькой-то тебе повезло.
Ира улыбнулась в ответ. – Еще как повезло. Саньке полгода было, он усыновить предложил. А потом уж Катька у нас родилась. Да и вообще, жили мы до его аварии… все было, да и сейчас есть. Не-еет, Вова – он настоящий отец… так что не надо Павлу ничего знать. Просто жалко как-то его. Послушала, как жизнь сложилась, и сочувствие появилось, к тому же нездоров он, а рядом человека любящего нет – вот в чем дело.
- Он сам сделал свой выбор, - сказала Лена, - так что пусть живет, как может.
- Ой, кажется мои идут, - Ира пошла открывать, - Санька с Вовой пришли, сейчас ужинать будем.
- Мам, смотри, папка уже как хорошо ходит! – Сын сразу похвастался, как только появились на пороге.
- Ага, я теперь как младенец, первые шаги делаю, - рассмеялся Владимир.*
- Ну, ничего, ты же меня учил ходить, теперь я тебя учу, - ответил Санька, явно довольный своей миссией.
- Так, учитель и ученик, руки мыть и марш за стол, - распорядилась Ира.
- Слушаемся! – Хором ответили отец и сын.
Автор: Татьяна Викторова
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
*Двоечник*
Более тридцати лет проработала Галина Денисовна учителем. Прошлый год был последним. Оставили ей родители в наследство дом в деревне. Они с мужем, в свою очередь, оставили дочери с зятем двухкомнатную квартиру и переехала в деревню. Родительский дом большой двухэтажный. Дочь со своим семейством каждую неделю на выходные приезжает. Муж тоже уже на пенсии, у него горячий стаж, но он не может без работы сидеть." Какой-то коровник в соседнем селе строит, приезжает только на выходные.
Оставили Галине Денисовне внука Женьку на весенние каникулы. Внук единственный любимый. А уж ему, как здесь нравится! Раздолье! С мальчишками местными познакомился.
Конец марта. Галина Денисовна в теплице с рассадой копается. Внук, где-то с мальчишками. И вдруг, что-то, словно в сердце женщине кольнуло:
«А, где Женька-то?»
Вытерла руки и пошла искать.
***
Как интересно на реке в конце марта. Льдины плывут. Женька, вместе с новыми друзьями Костей и Лёхой долго на них смотрели. А потом Лёха говорит:
- У меня идея! За мной!
Быстро добежали до его дома, потихоньку зашли в сарай. Там старая деревянная дверь в уголке стояла. Вытащили и к реке потащили, не забыв два шеста прихватить.
Притащили. На воду опустили. Лёха встал на неё и шестом оттолкнулся. Отплыл немного от берега стрaшно стало. Быстрее обратно к берегу. Довольный такой на берег вышел.
Костя встал на дверь. Оттолкнулся, по течению метров десять проплыл. И к тоже к берегу.
Женькина очередь подошла. А тут недалеко от берега льдина проплывала. Довольно большая, раза в три больше двери. Ну, Женька и поплыл к ней, под завистливые взгляды друзей. А затем и на нее перескочил. Течение у берега тихое, она кое-как плывёт.
- Женёк, ты дверь шестом толкни к берегу! – крикнул Лёха. – Мы тоже к тебе переберёмся.
Женя собрал все силы и толкнул дверь шестом. Та медленно, но, верно, поплыла к берегу, а льдина… медленно, но, верно, к средине реки. Женя, хотел шестом ото дна оттолкнуться, чтобы свой ледяной плот к берегу подогнать, а шест до дна и не достал. А берег медленно. но удаляется. А течение, чем ближе к средине все сильнее и сильнее.
Друзья пару минут с улыбками на лице смотрели на oтплывaющего Женьку. И тут до Кости дошло, что может случиться с другом. Вытащил телефон. И своему отцу позвонил:
- Папа, Женьку на льдинe на средину реки унoсит. Мы не знаем, что делать.
- Да чтоб вас! – в сердцах выругaлся мужчина.
На берегу стали появляться люди. Все со стрaхoм смотрели на медленно удаляющегося мальчика. Вот и Галина Денисовна подошла. Увидев, что случилось, закричала иcпугaнным голосом.
Кто-то додумался вызвать спaсaтeлeй.
Те прибыли минут через пятнадцать, когда льдинa с мaльчикoм была почти на средине и медленно приближалась к затору. Их командир тут же стал кричать в телефон:
- Лодка, вы где?
- Захар, здесь затор, нам не проплыть, - раздался в ответ чей-то голос.
- Матвей, - крикнул командир одному из спасателей. – Давай резиновую лодку.
Тот бросился к своей машине.
И тут все увидели, как из-за поворота показалась огромная льдина и приближаться к затору, как раз к тому месту, где находилась маленькая льдина с мaльчикoм.
- Его же сейчас рaздaвит! – раздался чей-то истeричный крик.
- Ваня, давай! – скорее попросил, чем приказал, командир молодому спасателю, стоящему рядом.
- Понял! – кивнул тот и стал разеваться.
Парень быстро плыл в ледяной воде, но и огромная глыба льда была уже рядом с мaльчикoм. Из-за поворота выплывали всё новые и новые льдины…
- Не успеет! – в тишине раздался чей-то голос.
- Их же сейчас обоих рaздaвит, - раздался другой голос.
Парень доплыл, когда казалось, что спaсeния уже нет. Выпрыгнул на маленькую льдину, сxвaтил мальчишку и брoсил на, неминуемо надвигающуюся большую льдину…
И тут же та врезалась в затор, смяв льдинку, на которой секунду назад нaхoдился мaльчишкa и отчаянный парень.
- Ванька…, - пoбледневшими губами прошептал командир спасателей.
А второй спасатель спешил мальчику, понимая, что на резиновой лодке будет невозможно проскользнут между острыми краями мелькающих льдин, к тому же новые преграждали путь. А другая oгрoмная глыба льда приближалась к мaльчишкe.
Галина Денисовна уже не могла кричaть, она пoмeртвeвшим взглядом смотрела на лeжащeгo посреди реки внукa.
- Сейчас льдины столкнутся, и мальчик не удержится…
- И лодка не подойдёт…
Раздавались со всех сторон испуганные голоса.
И вот, когда казалось, что вновь спaсeния нет... Возле льдины показалась голова пловца.
- Ванька! – радостно вскрикнул командир спасателей.
Иван мгновенно забрался на льдину, cхвaтил мальчишку и перепрыгнул на другую… на третью. Когда льдины кончились… прыгнул вместе с мaльчикoм в холодную воду и поплыл к лодке.
Все видели, с каким трудом он плыл. И вот лодка рядом, и вот уже мальчишка в лодке, и вот уже сам спасатель там. Сразу стал что-то колдовать над мальчиком. Вот мальчик пришёл в себя от потрясений, крутить головой.
Иван взял мальчика на руки и вышел на берег.
Бабушка бросилась к внуку, обняла, поцеловал… стала ругать. Придя в себя, подошла к парню, спасшему её внука. Тот повернулся:
- Галина Денисовна? – произнёс он удивлённо.
Женщина внимательно посмотрела ему в лицо:
- Ваня?! Крапивин?!
***
В школе он был двоечником. А Галина Денисовна была его классным руководителем. Перед глазами пожилой учительницы всплыл эпизод, когда Ваня учился в девятом классе. В тот день он ухитрился пoдрaться, нaгрубить учителю истории.
Последним был её урок:
- Крапивин, к доске! – зло произнесла Галина Денисовна.
- Я не учил, - последовал стандартный ответ.
- Всё равно, к доске.
Тот вышел, с независимым видом повернулся к классу.
- Крапивин, через два месяца все окончат девятый класс. Кто пойдет в десятый, кто в колледж. А тебя даже в училище не возьмут.
- Пойду работать, - отпарировал Ваня.
- Крапивин, тебя и на работу не возьмут. Ты ни на что не годен. Ты совсем ненужный для общества человек, - продолжала отчитывать его учительница.
Ваня стоял, опустив голову. Он, конечно, же не слушал учительницу. Наверно, у него уже были планы на дальнейшую жизнь, но в них не было место химии, литературе, истории и прочим, как он считал, ненужным предметам. Интересно было только на физкультуре и ОБЖ.
Но он всё же получил аттестат об основном общем образовании, Галина Денисовна заступилась.
***
- Ваня?! Крапивин?! – пожилая учительница уткнулась ему в плечо и заплакала. – Спасибо, Ваня!
- Галина Денисовна, я так рад, что встретил вас. Если бы не вы мне тогда и аттестат за девятый класс не выдали бы.
- О чём ты говоришь, Ваня? Как я могла оставить тебя без аттестата, - вновь на её глазах появились слёзы. – Я теперь перед тобой всю жизнь в долгу, ты моего внука спас.*
- Галина Денисовна, я спасатель. Это моя работа спасать людей.
***
В школе или колледже трудно понять, кем будет твой ученик в будущем. Иногда двоечники становятся героями, иногда отличники не могут найти своего места в жизни. Знание, конечно, важное составляющее, которое они должны получить в учебном заведении. Но. главное, они должны оттуда выйти настоящими людьми.
автор Созвездие Стрельца
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
*Кикимора.*
Татьяна крутилась на кухне и поглядывала в окно. Сегодня у нее гости. Приезжает единственная племянница. Стол был накрыт, пирог "отдыхал" под полотенцем, наливочка дожидалась своего часа в холодильнике.
Машеньку, дочку родной сестры, Татьяна не видела более десяти лет. В ее памяти она оставалась смешной, конопатой девчонкой с копной непослушных светлых волос. А с фотографии на нее смотрела молодая, красивая женщина, очень похожая на маму.
Разница в годах у них была не большая, двенадцать лет. Но когда Татьяна смотрелась в зеркало и сравнивала себя с фотографией Машеньки, казалось что их разделяют десятилетия."
"Я в семье одна такая страшненькая." - Вздохнула Татьяна. - "Не зря меня в поселке кикиморой называют."
После школы, женщина не уехала в город. Окончила заочно институт и работала бухгалтером в местном лесхозе. Она стеснялась своей внешности и, после смерти родителей, вела замкнутый образ жизни. Замуж не вышла. Приезд племянницы очень обрадовал Татьяну и она с нетерпением ожидала дорогую гостью.
Встреча была бурной и радостной. Женщины болтали без умолку, рассказывали о своей жизни, делились новостями.
- Тань! Ты дома? - Со двора раздался голос соседа.
- Че тебе, Федь? - Татьяна выглянула в окно.
- У тебя калитка покосилась. Может, я поправлю.
- Не сейчас, - махнула рукой женщина, - Гости у меня. Помнишь Машеньку? Племянницу мою. В гости она приехала.
- Здрасьте, дядя Федя, - Маша выглянула в окно.
- Красавица, - ахнул мужчина, - Встретил бы, не узнал. Ну не буду мешать. В следующий раз зайду.
- Захаживает к тебе? - Улыбнулась племянница. - Он женился или все один живет?
- Скажешь тоже, - покраснела Татьяна, - Так, по соседски помогает немного. Он не женат.
- Так присмотрись к нему. Симпатичный мужчина. Или он пьет?
- Нет. У него лесопилка. Молодец мужик. Работящий, непьющий, хозяйственный. Не муж, а мечта.
- Так что ты теряешься? - Удивилась Машенька. - Одной тяжело. Или он тебе не нравится?
- Не говори ерунды, - нахмурилась Татьяна, - Кому я, такая страшная, нужна? Знаешь как меня в поселке называют? Кикиморой! От меня все мужики шарахаются. А Федька в первую очередь. Это с его подачи так меня все называть стали.
- Так, теть Тань, - Маша откинулась на спинку кресла, - Рассказывай. И поподробнее.
- Да нечего рассказывать. Давно это было, - вздохнула женщина, - Как то на танцах, белый танец объявили. И я, как дура, поперлась Федьку приглашать. Нравился мне он очень. Он тогда с друзьями в сторонке стоял. Парни заржали, шуточки посыпались. Он покраснел. Головой замотал. Бормотал что-то. А я не сдержалась, обидно мне стало, разревелась, развернулась и убежала. Вот тогда-то за спиной, я и услышала "кикимора". Прилипло ко мне это прозвище.
- Это дядя Федя так тебя назвал?
- Нет. Не его голос был. Но он промолчал. Так и остался там с ребятами. Ну не будем о грустном, - Татьяна расправила плечи, - А сейчас, он просто так, иногда помогает. Человек хороший. Жалко ему меня, наверное. Без мужика в доме тяжело.
Машенька задумалась. Она пристально разглядывала свою тетушку.
- Так дело не пойдет! - Решительно произнесла племянница. - С чего ты взяла, что некрасивая? Ты неухоженная! А это исправимо. Завтра едем в город. Красавицу из тебя делать будем.
- Бесполезно и дорого, - неуверенно возразила Татьяна, - А нос куда девать? А щеки?
- Насчет дорого, не бери в голову. Это мой подарок тебе, я отлично зарабатываю. Тем более, помнишь, когда я училась в Москве, твои посылки нас очень спасали. Теперь моя очередь. Мы же родные.
На следующий день, ближе к вечеру, из автобуса, на остановку вышли две прелестные молодые женщины. Танюша расправила плечи, гордо подняла голову и улыбнулась солнышку.
- Машенька, как я устала! Но я такая счастливая, - Глаза женщины сияли, - Спасибо тебе.
- Теть Тань, а сейчас мы зайдем в магазин.
- Ой, я боюсь, - пробормотала женщина.
- Нам все равно хлеба купить надо. Не бойтесь! Вперед!
Они зашли в магазин. Двое молодых парней с восхищением уставились на женщин.
- Рот закройте, - буркнула продавщица, - Нечего на городских пялится. А вы, девчата, к кому приехали? Что-то купить хотите?
- Теть Ларис, я Маша. Татьянина племянница. Вы меня не узнаете?
- Машенька, - сменила тон продавщица, - Давно тебя не было. К тетке приехала погостить? Как ты выросла. Подружка твоя? - Женщина кивнула в сторону Татьяны. - Что брать будете, девчата?
- Ларка, ты чего? - Счастливо рассмеялась Татьяна. - Не признала что ли?
Продавщица уставилась на женщину. Глаза ее удивленно округлились.
- Татьяна! Ну ты и красавица! Не признала! Как это ты? Ты что пластику сделала?
- Ничего она не делала, - рассмеялась Маша. - Постриглась, покрасилась, немного макияжа и маникюра, новое платье и вуаля... Принцесса!
- Обалдеть, - восхищенно пробормотала Лариса, - Какая ты красивая! Всегда такой ходи!
Окрыленная таким приемом, Татьяна гордо вышагивала по улице. Возле калитки она заметила Федора. Женщина смущенно кивнула соседу и быстро забежала во двор. Машенька остановилась.
- Маш, - обратился к ней Федор, - А где Татьяна? Я уже четвертый раз прихожу, а ее нет. Обычно в выходные она дома.
- А зачем она Вам? - Подняла брови девушка.
- Маш. Может ты мне поможешь? Я тут, - Федор немного замялся, - Поговори с теткой. Может, она тебя послушает. Замуж ей надо. А че она одна? Хозяйство. Тяжело.
- Так ее ж никто не берет, - усмехнулась девушка, - Вон, за глаза, кикиморой обзывают.
- Ну что ты ерунду повторяешь, - вспылил мужчина, - Я бы взял. Тогда Пашка фигню сморозил. Он сам хотел с ней танцевать, а она меня пригласила. Вот он со злости и ляпнул. А я ему за это фингал поставил.
- Помню я Пашку с фингалом, - встряла в разговор Татьяна, вернувшись к калитке, - Так это ты его тогда разукрасил?
- Девушка, а подслушивать чужие разговоры нехорошо, - повернулся к ней Федор и восхищенно застыл, - Танюша! Какая ты красавица!
Женщина покраснела.
- Прости ты меня, дурака. - Продолжил мужчина. - Молодой был. Глупый.
- А что ж ты столько лет ничего не говорил? Ходишь вокруг и около. Молчишь.
- Да разве к тебе подойдешь? - Засмущался Федор. - Ты красавица. Гордая. На меня внимания не обращаешь. А я обычный. А сейчас ты еще лучше стала, - мужчина безнадежно махнул рукой и развернулся в сторону своего дома, - Разве ты на меня посмотришь?
- Федор! - Окликнула его Татьяна, - Так ты замуж будешь меня брать или нет? - Женщина засмеялась. - Или будешь до старости калитку мне чинить?*
- А ты пойдешь? - Федор остановился и с надеждой посмотрел на женщину. - Точно пойдешь? Не обманываешь?
- Пойду, - улыбнулась Татьяна.
- А я в магазин, - рассмеялась Маша, - За шампанским! Помолвку отмечать будем!
автор Лидия Малкова
☆☆☆ • YT♡ •
😯📘🖋️✨
- Здравствуйте. Вы мама Семена? – Женщина, стоящая перед дверью, была словно в оцепенении.
- Здравствуйте, – настороженно ответила гостье Татьяна. - А Семена дома нет. Он на работе.
- Я знаю, - в волнении сказала женщина. - Я не к нему. Я к вам. Мне надо с вами поговорить."
- Поговорить? - Татьяна несколько секунд думала, затем сделала рукой пригласительный жест. - Ну, поговорить, так поговорить. Заходите. Вас как звать?
- Ольга, - представилась женщина и очень неуверенно переступила через порог.
- А я Татьяна Ивановна, - кивнула и Татьяна, потом крикнула в комнату: - Отец, а к нам гости.
Через минуту Ольга уже сидела на диване, а Татьяна и её муж Василий, стояли перед ней, и ждали, что же им скажет эта, довольно молодая ещё, и красивая женщина.
- Я пришла поговорить с вами насчёт Семена, - после долго паузы начала говорить Ольга. - Было видно, что она очень сильно волнуется.
- Мы это уже поняли, - кивнула Татьяна. - Кстати, вы из какой вы организации, девушка? Семён что-то натворил, да?
- Почему вы думаете, что он что-то натворил? - нервно спросила гостья.
- А потому что он уже несколько дней сам не свой. Как придёт с работы, так сразу ложится на диван лицом к стене и лежит. Не спит, а просто лежит и вздыхает. Как будто он виноватый в чём-то.
- Ты погоди на сына поклеп возводить, - одернул Василий жену. - Вы говорите уже, девушка, зачем пришли? Вы, вообще, кто?
- Я? - Женщина опять несколько секунд помолчала. - Я пришла вас просить, чтобы вы серьёзно поговорили с вашим сыном. Дело в том, что ваш сын вбил себе в голову, что любит меня... Вот...
- Любит? – растерянно переспросила Татьяна. - Вас? – Потом она глупо улыбнулась и пожала плечами. – Странно, конечно… Но что в этом такого страшного?
- Погодите! - воскликнула Оля и поморщилась. - Я же ещё не всё вам рассказала. Ему нельзя меня любить. Ни в коем случае нельзя. И поэтому и вы должны помочь мне. Вы должны отговорить его... Понимаете?
- Нет… - пробормотал удивлённо Василий. - Чего-то я не пойму, девушка? Вы, что ли, чем-то серьёзно болеете? Что вас такую нельзя любить…
- Ну, почему сразу – болею? - Оля сделала страдальческое лицо. - Не в этом дело.
- А в чём?
- А в том дело, что у меня есть дети. Близнецы. Мальчик и девочка. Теперь вы понимаете меня?
- Дети? У вас? - Василий сразу напрягся. - А чьи, интересно, дети? Не Семена, случайно?
- Нет, конечно.
- Ну, и слава Богу! - вырвалось тут же у Татьяны. - Если дети не его, то и проблем никаких нет. Правильно?
- Не совсем так… - Ольга нервно вздохнула, - Проблема в том, что ваш сын вбил себе в голову, что он должен обязательно жениться на мне.
- Жениться? – удивлённо воскликнул Василий. - На вас?
- Он что, с ума сошёл? - опять вырвалось у Татьяны. - В его возрасте жениться на женщине с двумя детьми? Да вы же его, наверное, ещё и старше?
- Старше, да, - кивнула гостья. - На пять лет. - Но он у вас такой упрямый... Я ничего с ним не могу поделать. Он приходит ко мне каждый вечер, играет с моими детьми, и они уже радуются ему. Дети привыкли к нему, и меня - как мать – это очень пугает. Короче говоря, ваш сын меня измучил своими посещениями. Нет, он, конечно, хороший. Очень хороший. И у меня даже к нему тоже появились чувства, но... Но я же понимаю, что ему нужна совсем другая... И ещё мне кажется, что он меня полюбил только из-за жалости... А это меня унижает... Я так не могу... – Она закончила говорить и опустила глаза, словно боялась смотреть на родителей Семёна.
- Н-да... - Вздохнул Василий. - Извините за любопытство, а где отец ваших детишек?
- Он разбился, - сухо ответила Ольга. - В аварии. В прошлом году.
- А детям уже сколько?
- Три года. - она шумно вздохнула. - В общем, я прошу вас как-то повлиять на вашего сына. Три дня назад я решила поставить точку в наших отношениях, накричала на него, сказала, чтобы он ко мне больше не приходил. Хоть мне было и не просто это сделать... И он не приходит... Но он шлёт мне постоянные сообщения... Такие нежные... Я боюсь, что он опять придёт. И тогда я... Я не знаю, что мне делать...
- А у вас, значит, к нему тоже чувства имеются? - осторожно спросил Василий.
- Какие ещё чувства?! - тут же прикрикнула на мужа Татьяна. - Правильно девушка говорит, не пара он ей! Ей нужен взрослый мужчина, который уже твёрдо стоит на ногах! А нашему всего двадцать пять. Мальчишка он ещё, чтобы двоих детей поднимать. Мы вам обещаем, девушка, что мы с ним поговорим. Мы с ним так поговорим!.. Как надо поговорим. Будьте спокойны.
Ольга в ответ кивнула. Видно было, что она хотела что-то ещё сказать, но передумала. Только внимательно посмотрела на маму Семена, опять обречённо кивнула головой, и поднялась с дивана.
- Извините за мой неожиданный визит... Но я знала, я чувствовала, что и вы будете против нашего с ним союза. Так что, вы уж поговорите с ним... Пожалуйста... - И она с обречённым лицом, пошла на выход.
Когда гостья исчезла, муж и жена сели на диван и долго сидели в тишине.
- И чего теперь нам делать? - наконец, пробормотала Татьяна. - Чего делать-то? Он ведь у нас упрямый. Как его убедить, чтобы он одумался? Надо же, втемяшил себе в голову какую-то любовь.
- Любовь - она не в голове, а в сердце, - тяжело вздохнув, поправил жену Василий. - Н-да, влип наш Сеня... Любовь - дело серьёзное. Как бы она его изнутри не спалила.
- Кто? – не поняла Татьяна.
- Любовь, кто же ещё. Её ведь насильно запретить нельзя. И если мы с тобой станем против его любви выступать, врагами станем. Может быть, и на всю жизнь. Так бывает…
- Ты на что сейчас намекаешь? - насторожилась Татьяна. - Я чего-то тебя не понимаю. Ты чего собрался делать? Нашего мальчика этой женщине хочешь подарить? Она же ему сама уже почти как мать! Ну-ка, признавайся, что ты надумал делать?
- А что я могу тут делать? Она сказала, мальчик и девочка у нее? Три годика… Вот и хорошо. Сейчас пойду в детский магазин, и куплю детишкам чего-нибудь из одежды.
- Ты чего, с ума сошёл? - замерла в испуге Татьяна. - Это с какой такой радости ты собрался подарки чужим детям дарить? А?
- Когда Семён с работы придёт, - продолжил Василий, - мы возьмем его под руки, и вместе с ним пойдём к этой Оле. В гости. На детишек посмотреть.
- Да ни в жизнь я к этой… в дом не пойду! Ты совсем спятил?!
- Пойдёшь, - воскликнул ехидно муж. - Как миленькая, пойдешь. Да ещё и с каким-нибудь букетом цветов в руках. Чтобы все было красиво, и по-человечески.*
- Нет! - закричала Татьяна. - Никогда это не будет! Никогда!
- А вот и будет, - засмеялся Василий. – Сегодня же будет. Чувства у них друг к другу, понимаешь ты, Таня? А что может быть на свете дороже настоящих чувств? Ничего. Так что, собирайся, пойдём вместе подарки будущим внукам покупать. Собирайся-собирайся. Ты в этом больше разбираешься.
Татьяна грозно сверкнула глазами на мужа, но, всё-таки, нехотя пошла к зеркалу - наводить макияж на лице перед походом в магазин…
Автор: Алексей Анисимов